| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Илиас оказалась очень сильной колдуньей. Её магия превосходила силу Владыки и любой из её Небесной рыцарей. Но совместными усилиями при духовной поддержке Благочестивого Луки и его Патриархов безумную ведьму удалось одолеть. После многочасовой битвы она пала, сражённая насмерть, и тем самым монстродевы одержали победу. Дальнейший захват материка уже не представлял большой сложности. Прознав о смерти своего лидера, герои пали духом и повально сдавались в плен. Так что ещё через сутки заключительных боёв остатки сил, враждебных мамоно, были повержены.
Со смертью Илиас чёрная магия её развеялась. Люди словно проснулись ото сна, чувствуя, как неприязнь к монстродевам пропадает. Следом и гуманисты пустились по свету со своими проповедями, неся разъяснение последних событий. Люди были поставлены в известность о чёрных замыслах ведьмы с южного материка. Миссионеры раскрывали, какие бесчинства творила она и каким колдовством смущала души мирных людей. Отношения между людьми и монстрами испытали небывалый взлёт. Во всех селениях и городах было сыграно много свадеб между мужчинами и монстродевами.
Победа Владыки монстров в Священной войне принесла на земли планеты мир и благоденствие. Все монстродевы, пришедшие на материк Илиас с миссией освобождения его от гнёта и ненависти злобной ведьмы, поселились здесь, взяв в мужья захваченных в плен героев. А для очистки их спермы от противного заклятия Илиас, маги Хеллгондо разработали специальное зелье.
Бывшая территория Илиас стала царством монстров. На роль губернаторов и мэров назначались монстродевы, а главной наместницей этих земель стала Королева-Гарпия, имевшая репутацию мудрой и прозорливой правительницы. Новое правительство активно проводило политику повышения благосостояния и комфорта всех жителей, но в особенности не забывало и своих соплеменниц. Жизнь монстродев на южном материке стала наиболее счастливой и благополучной. Так что южный континент был переименован впоследствии в Земли Счастья.
Именно Королева-Гарпия первой озаботилось зарождающимся конфликтом между женщинами и монстродевами, конкурирующими между собой за мужчин. Во-первых, она издала закон о нерушимости брака, запрещающий монстродевам отнимать у женщин мужчин, состоящих с ними в зарегистрированных отношениях. А во-вторых, ввела в социальное законодательство смешанный брак, в котором семьи при взаимном согласии всех участников могли образовываться из мамоно, мужчины и женщины. По указу Королевы-Гарпии такие семьи всячески поддерживались государством и получали от него множество налоговых и социальных льгот. В том числе молодожёнам оказывалась помощь с постройкой жилья или с ремонтом уже имеющегося, а детям в таких семьях предоставлялась бесплатная медицинская и магическая помощь.
Хеллгондо включилось в эту социальную инициативу вслед за Землями Счастья, и в том же объёме стало осуществлять поддержку смешанных семей. Но на землях Сентории такие браки не сразу получили популярность, да и правители государств не спешили тратить на их поддержку казённые финансовые средства. Однако и там постепенно смешанные семьи стали появляться. В основном благодаря тому, что мамоно, которые первыми заключали с мужчиной брак, впоследствии достаточно лояльно относились к присоединению к нему женщины.
Гуманисты во время Священной войны настолько тесно сошлись с влиятельными монстродевами, что последовавшие после победы браки между победителями ни для кого не стали неожиданностью. Лука женился на Алифисе Фейтберн, а четыре наиболее сильных его Патриарха Иоанн, Матфей, Иуда и Павел предложили свои руки и сердца Небесным Рыцарям и получили от тех благосклонное согласие. Мужья с мощнейшим духовными потенциалом из благочестивого отряда гуманистов нашлись для многих сильных монстродев. Гуманисты осчастливили своей духовной благодатью большинство королев и властительниц всех видов мамоно, окрыляя их своей энергией и духом, погружая в атмосферу счастья и любви.
Райская идиллия и беззаботная жизнь после победы длилась около трёх или чуть более лет. За это время у Алифисы родились милые двойняшки — сын Нерон и красавица дочка Нерис. Но пришло время Великого раскола. Владыка монстров Алифиса 16я неожиданно напала на своего мужа и возлюбленного Луку, попытавшись безжалостно убить его. К счастью, в последний момент Небесные рыцари вступились за лидера гуманистов и защитили его. Однако зачинщицу конфликта не удалось арестовать. Она бесследно скрылась из Замка, прихватив с собой обоих своих детей.
Что произошло между супругами осталось для истории загадкой. Ходят слухи, что ревнивая Фейтберн застала своего мужа в объятиях другой монстродевы и в гневе набросилась на него. Это вполне могло случиться, потому что гуманисты уже тогда не отличались абсолютной верностью своим супругам. Обладая огромным духовным потенциалом, они считали себя не вправе обделять абсолютно всех страждущих их внимания монстродев, иногда делая для особо отличившихся исключение. В начале брака порывы альтруизма они во многом сдерживали. Но чем больше проходило времени, и чем больше появлялось желающих прикоснуться к духовным источникам, тем большая жалость к обделённым охватывала этих мужчин.
Тем не менее, бегством Алифисы из своего замка конфликт не закончился. Как выяснилось, она подняла верных ей монстродев и начала восстание против мужа. Ламия собрала довольно весомую армию под стенами своего замка и у неё были определённые шансы его захватить. Однако против неё выступила четвёрка небесных рыцарей и подконтрольные им войска. Напитанные от своих мужей магической энергией под самую завязку, Небесные рыцари сумели сдержать осаду мятежников до подхода подкреплений.
В результате войска Алифисы оказались окружены. Ей предложили сдаться и сложить оружие, обещая сохранить жизнь всем мятежникам. Но безумная монстродева отказалась идти на попятную, требуя выдать ей мужа, чтобы совершить над ним расправу. Следуя этому ультиматуму, Лука появился на поле брани в окружении четвёрки Небесных Рыцарей. Увидев его, Фейтберн с яростью набросилась на мужа. Однако Небесные рыцари навязали ей поединок и в тяжёлом бою подавили магические силы Владыки, заточив её в тюрьму запечатанного грешника.
Лука был безутешен от горя, от размолвки с женой и потери родных его сердцу близняшек. Несмотря на все старания ни он, ни помогающие ему монстродевы так и не могли отыскать их следы. Это могло означать, что их нет в живых. Поговаривают, что свихнувшаяся ламия лишила жизни своих деток от гнева, когда те стали просить её вернуться к папочке.
Проведя месяц в горестях и размышлениях, Лука объявил, что не доверяет больше звериной натуре мамоно, что озабочен своим будущим и будущим своих соратников. Он сообщил, что отныне и впредь все носители избыточного духовного потенциала приравниваются к национальному достоянию государства, как стратегические его ресурсы. А потому, дабы пресечь в будущем собственнические инстинкты монстродев, королевским указом своим он устанавливает, что отныне и впредь ни один священный родник духовной энергии не может принадлежать одной и только одной мамоно. Таким образом, все заключённые ранее браки с гуманистами расторгаются.
Эта новость повергла влиятельных мамоно в шок. Однако супруги их успокоили. Мол, что бы их лидер ни говорил под гнётом своего горя, отказываться от своих жён и бросать их они не намерены, пусть даже те теперь и не считаются жёнами законными. Тем не менее, каждый патриарх стал обзаводиться собственным военным гарнизоном мамоно, окружая себя самыми сильными магами и воинами. И уже в те времена стали поговаривать, что монстродевушки собирались вокруг них не просто так. И тот фанатизм, с которым они служили своим начальникам, рождался не из одной лишь преданности присяге. Говорили, дескать, что благочестивые патриархи стали пользоваться узаконенным правом одаривать духовной силой всех своих подчинённых. И благодаря этому добивались от них беззаветной любви и фанатизма.
Вслед за первым своим законом Лука издаёт второй: создать орден благочестивых гуманистов, дабы любая монстродева могла приобщиться к духовному источнику. Сперва на Хеллгондо, а потом и в Сентории стали создаваться специализированные школы и монастыри, в которых юношей обучали секретам поднятия силы духа. Постепенно число гуманистов множилось и росло. Они стали формировать духовную иерархию, в вершине которой стояли верховные патриархи, в центре опытные мастера а в основании новички и послушники.
Сформированный орден оказался подчинён строгой внутренней дисциплине и хорошо организован. Сами гуманисты не были адептами магии и не отличались высокими боевыми качествами. Однако каждый из них окружал себя искушёнными в боевых искусствах и магии мамоно, которых непрестанно усиливал и подпитывал своей духовной энергией. И таким образом, сформированный в виде духовного скелета орден очень быстро стал обрастать мясом ощутимой военной силы.
Правители Сентории и оглянуться не успели, как распространившийся по их землям Орден подгрёб под себя весь континент. Номинально власть ещё оставалась в руках королей. Но реально патриархи ордена имели возможность диктовать правителям свои решения. А наиболее строптивых из них, с которыми не удавалось сговориться, ждал тихий государственный переворот.
Захватив власть в свои руки и поддерживая её силами фанатично преданных им мамоно, адепты ордена объявили себя элитарным классом, аристократией наивысшего ранга. Они дали себе всяческие права и привилегии, поставили себя над законом. И стали откровенно жировать, нещадно поднимая налоги, эксплуатируя простых людей и монстродев. Новая элита окунулась в праздную жизнь и стала купаться в роскоши. Гуманисты окружили себя огромными гаремами монстродев, влюблённых в них беззаветно и готовых выполнить любое их желание, разорвать на части любого, на которого их хозяин укажет. Притом что сами хозяева относились к своим фанаткам надменно и с пренебрежением. Любая монстродева, наскучив своему господину, могла быть изгнана из гарема, переживая адские муки отверженной.
— Вот с этих пор гуманистов и стали называть меркантильными, — сказала Алиса. — Они ни во что не ставят преданных им монстродевушек, и помыкают ими как хотят, играя на их чувствах. А сами чувств их не ценят. Вот так. В таком мире мы теперь и живём. Наиболее сильных, красивых и полезных мамоно гуманисты сгребли в свои гаремы. А тех, кто им не понадобился, прогнали сюда, в Земли Счастья. Этот материк так и остался землями мамоно. Мы живём здесь как хотим, и нас практически не трогают. К нам ссылают разного рода каторжников и преступников, разрешая нам делать с ними, что вздумается. Мы можем их даже есть. Но естественно, никто из нас этого не делает. Мужчины всегда в цене. Хотя духовная энергия у этих каторжников, конечно, не идёт ни в какое сравнение духовной энергией гуманистов. Более того, она гораздо слабее, чем духовная энергия обычных людей. Королева Гарпия говорит, что на мужчин этих наложено какое-то странное проклятие и возможно, сделано это сами гуманистами. А зачем сделано, никто не знает.
Если проклятие у мужчины средней или слабой тяжести, он постепенно выздоравливает сам. И вроде бы секс с мамоно ему в этом как раз помогает. Только меру соблюдать надо, и тогда он пойдёт на поправку. Совсем же слабых мужчин Королева Гарпия насиловать запретила. Их следует отводить в город и сдавать лекарям. Вроде бы имеется способ их тоже подлечить. Я видела одного мальчика, так он мог бы скончаться от одного оргазма. А потом ничего, приходил к нам и сам в объятия лез. Только жениться ему ещё рано, не вылечился ещё для брачной жизни. Вообще в наших землях существует негласный закон: брать себе в мужья можно только полностью здоровых мужчин, а таких, к сожалению, меньшинство и все уже женаты.
— Скажи, а гуманисты вас не трогают? Не обижают, не истребляют?
— Нет, ни один гуманист монстродеву не убьёт. Но поиздеваться они любят. Бывает, приплывают к нам и устраивают оргии. Те, кто поумнее, не лезет к ним. Себе дороже обойдётся. А дурёхи любопытные могут и поддаться искушению. И влюбляются в них прям как кошки, а эти гады натешатся в волю и бросают их, уплывают восвояси. И я видела, как девочки потом сходят с ума от горя. А некоторые даже с собой кончают. В городе у нас, конечно же, есть лекари и по такой части, но не всем удаётся помочь.
— Нифига себе, — поразился Дима. — И почему тогда ты говорила, что взяла бы себе гуманиста?
— Так я имела ввиду, что насовсем бы взяла, а не так на время, — хмыкнула Алиса.
— И что мешает их взять насовсем?
— Так они всё время окружены своей свитой. И там такие дамочки, извиняюсь, что в порошок разотрут мимоходом и не заметят даже.
— Вот оно как, понятно тогда. И понятно теперь, почему ты меня гуманистом называла.
— Хи-хи, а в тебе никак совесть заговорила? — хитро улыбнулась Алиса.
Молодой человек взглянул на неё и стыдливо отвёл глаза. После рассказанной ему истории он чувствовал себя очень гадко.
Глава 12. Особенности питания слизей
К содержанию
— Извини, — сказал Дима, глядя в догорающие угли костра. — Я не могу остаться с тобой, правда. Но ты всегда можешь пойти со мной. Ты ведь... не покончишь с собой, если я уйду, нет?
— Нет, — тихо ответила Алиса. — А насчёт сравнения с гуманистами я ошибалась. Ты не такой. Совесть у тебя есть.
Молодой человек поднял на девушку глаза, и они у него были на мокром месте.
— Алиса, пошли со мной, а? Будь моей спутницей, пожалуйста!
И девушка вдруг рассмеялась.
— Эй! Ну, ты чего?! Я тебе за себя страдать не разрешала! Это что ещё за нюни такие? Да я тебя просто не отпущу, вот по этому поводу можешь плакать! Ты победи меня сперва, воин недоделанный, а потом страдай. Тебе ведь ещё два раза меня победить надо. Не забывай об этом.
Дима рассмеялся вместе с ней и покачал головой.
— Ладно. Давай картошку есть. Уже готова, наверное.
— Картошку? — улыбнулась Алиса. — Хе-хе, действительно "пото" на ваш картофель похож. Хорошо, пусть будет картошка. Показывай давай, как её есть.
Молодой человек стал разгребать угли палкой, выуживать из них клубни "пото" и складывать их на большой лист, на котором они раньше лежали.
— Сейчас пока "пото" горячий. Его в руках держать горячо. Но если имеется вилка или нож, то можно есть с них. Лучше всего разломить клубень пополам, посолить место слома и откусить его. Вот так и едят.
— Эй, а я горячее есть не могу. Мне так больно.
— Ну, тогда можно подождать пока остынет или остудить. Эх, жаль у меня ножа нет. Можно было бы порезать клубни. Так бы они быстрее остыли. А как эти листья называются. Ну, которые с солью?
— Сёка, — ответила девушка, и парень хихикнул.
С местного языка слово "сё" переводилось как соль. То есть "сёка" следовало понимать как "солька" или "солинка".
— Смешно? — поинтересовалась Алиса, улыбаясь.
— Забавно звучит, если на русский перевести.
— Да, пожалуй.
Дима взял в руки клубень и стал перебрасывать его с ладони на ладонь, чтобы не обжечься.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
