Окно в Полночь

Я встал, привычно сжав в левой руке заклятье. Полночь в помощь... Недобитая тварь стояла напротив, не решаясь переступить обережный круг света, и плотоядно облизывалась. Так, а где вторая? Тратить на одну бесценные силы - много чести.

Точно откликаясь на мысленный призыв, во тьме коридора вспыхнул злобно красный глаз, и раздался дикий визг.

...Резко взвизгнули тормоза, и я вздрогнула. Середина дороги и "красный" — опять красный! — "человечек". Вот...

— Смотри, бл., куда прешь! — из открытого окна машины высунулась небритая рожа.

Черт, как точно выразился... Только со значением одного конкретного слова я не согласна. В этом контексте оно слишком оскорбительно.

— Я не бл., — возразила с достоинством, — а порядочная блондинка! Если вы хотели выразить свое отношение к ситуации, то слово "бл." надо было употребить в начале предложения, а не в середине, где оно служит обращением! — и мне дружелюбно замигал "зеленый человечек". — Кстати, на пешеходном переходе и на красный свет вы обязаны тормозить!

Мужик опешил от такой наглости, а я на негнущихся ногах перешла через дорогу. Спокойно, Вася, бог хранит детей, пьяниц и ненормальных... А древняя китайская мудрость гласит: "НИ СЫ!", что означает: "Будь безмятежен, словно цветок лотоса у подножия храма истины". Я глубоко вздохнула и шумно выдохнула. В самом деле, в первый раз, что ли... Каждый раз, с каждой книгой — опять по краю... Нет, а герой-то с тварью как примерещился! Как наяву.

До хаты я добралась без приключений. А машина так напугала, что про горящих собак я напрочь забыла. И всю дорогу, даже поднимаясь по лестнице, зорко смотрела по сторонам. И с облегчением перевела дух, доставая ключи. Зашла домой, закрыла дверь, разделась-разулась и... удивилась.

Глюк сидел на кухне, включив комп, и явно рылся в Интернете, а Баюн лежал на его коленях и довольно урчал. Почему в Интернете? Вдумчивый и бегающий взгляд — точно в поиске, недовольно поджатые губы — искомое очевидно не находилось, упрямо нахмуренные брови — а все равно найду. И опять без штанов, зараза.

— Ты не на порносайтах сидишь? — спросила с подозрением. — Вирусов нацепляешь... погашу!

Саламандр буркнул что-то себе под нос и ожесточенно защелкал мышкой. Кот прищурился и заурчал еще громче, здороваясь.

— Оденься! — попросила я и ушла в ванную.

Все в порядке, Вася, все хорошо, все на месте... И ничего нового, заметь! И это радует. Очень. Ни лишнего зверья, ни новых голых гостей. А старые, надеюсь, однажды сами собой рассосутся. Если они откуда-то пришли, значит, им есть куда уйти. Дверь открывается с двух сторон, как впуская, так и выпуская. И глюки как пришли, так и уйдут. А я... А я вообще-то в горы еду. В отпуск. Подышу свежим воздухом, отдохну и вернусь, цветущей и пахнущей. Дурно, если вспомнить угрозы Валика. Мазями и лекарствами. М-да.

Умывшись, я переоделась в домашний костюм и пришла на кухню. Саламандр, удивительно, и оделся, и чайник вскипятил. А Баюн лежал на коленях гостя с такой довольной мордой, что сразу понятно — кормить его нужды нет. И теплоисточник он нашел отменный. Я разогрела блины, налила чаю и села на табуретку напротив глюка. Так, его же как-то зовут, он говорил...

— Слушай, С-с-сень...

— Сайел, — он не отрывался от поиска.

— И откуда такое нерусское имя? — спросила с намеком.

— Оттуда, — саламандр рассеянно пощелкал мышкой.

— Мне Муза позвать? — уточнила многозначительно.

Он поднял голову и прищурился, но не на ту напал. Я стойко выдержала немигающий змеиный взгляд, попутно уминая блины. Саламандр улыбнулся, и все горящие на столе свечи, включая канделябровые, разом потухли. А незваный гость заискрил, как замкнутая проводка. Напугал, да. Сейчас я, по закону жанра, запищу и попячусь. И обязательно свалюсь на пол и ударюсь головой. И, наверно, это будет смешно. Вернее, было бы, если бы.

— Красиво, — оценила я и капнула в чай валерьянки. — Но со свечами романтичнее. И виднее. Верни, а? Зажигалку искать лень.

Незваный гость раздосадовано крякнул. Ну, извини, меня полчаса назад чуть машина не сбила. Сил больше нет бояться. И желания — тоже. Баюн, учуяв валерьянку, заурчал на всю кухню. К тому же кот не против. А он к кому попало на руки не идет. Я глотнула чая и невольно вспомнила случай с Валиком. Что учуял нехорошего?.. Вредный шантажист — да, но ведь и я не лучше. Мы два сапога пара.

Саламандр, посопев, попытался вернуть свет. Уставился на свечку, не мигая, и что-то зашептал. Я с интересом наблюдала за процессом. Баюн, пользуясь случаем, запрыгнул на стол и рискнул спереть пузырь валерьянки, но получил по хвосту и обиженно зашипел. Я сгребла его в охапку, наблюдая за Сайелом. А он пыхтел. А свечи все не загорались.

— Колдуй, бабка, колдуй, дед... — подсказала шепотом.

Незваный гость напрягся и глянул на меня укоризненно и обиженно. Засопел и надулся, как мышь на крупу. Совесть неожиданно начала подавать признаки жизни. Я примирительно улыбнулась:

— Ладно-ладно, сейчас найду зажигалку и...

Крайняя свеча на канделябре робко вспыхнула и сразу погасла. Конфуз однако. "Колдун" устало выругался и прикрыл глаза. Баюн фыркнул. Я тоже.

— Странно, нити не нащупываются... — пробормотал саламандр удивленно. — Мне что-то мешает...

— Как плохому танцору? — ляпнула я.

Сайел мудро промолчал, но за него ответил Муз.

— Балда ты, Василиса, и не понимаешь, над чем шутишь, — он прилетел из коридора и тяжело плюхнулся на стол. — Чем чушь пороть, лучше выпить дай!

Все, мой шизариум — в полном составе. Я ласково улыбнулась Музу:

— Чаю? Кофе? Молока? А больше ничего нет. Но, если хочешь, компот могу сварить.

Муз с горя глотнул валерьянки и сморщился. А я встала, с трудом удерживая извивающегося Баюна, и расстроилась. Крыша слиняла. И сознание "поплыло", раздваиваясь. Сосредотачиваюсь — и реально оцениваю ситуацию, которая кажется такой... обыденной, обычной. Расслабляюсь — и с головой накрывает ощущение нереальности, словно я во сне, словно мультик в 3D смотрю, чтоб его... Кажется, я просто сегодня переутомилась, и мне пора в постель...

— Ага!

Я обернулась у порога. Сайел довольно улыбался одинокому пламени свечи. А вслед за ним вспыхнули и остальные, озаряя кухню теплым золотистым светом. Я передумала. Все равно спать не хочется. И время — девятый час.

— Кто отрезал? — Муз, сложив на пузе ручки, смотрел на саламандра.

— Не знаю, — отозвался тот серьезно. — Кто-то на улице огонь собирал. Узнаю — удавлю, — и пододвинул к себе подзабытый комп.

Невольно вспомнился "парень с собакой", и я, крепче обняв кота, подошла к окну. Двор — темный и пустой, лишь серебрятся сугробы в свете фонарей. Я поежилась. Ладно, проехали. Дома безопасно. Точно безопасно. Кожей чувствую. И хватит параноить.

Я отпустила Баюна и молча убрала со стола грязную посуду. Включила плитку, достала мед и взялась варить сбитень. Надо собраться с мыслями, очень надо... Язычки свечей колебались под холодными сквозняками, и по стенам расползались тени. Муз с интересом принюхивался к моему вареву, а Баюн — к упавшему на пол пустому бутыльку. Сайел деловито щелкал мышкой. Тихий, уютный и домашний семейный вечер... Тихо, Вася, только без истерик!.. Очень хотелось глупо захихикать, но я держалась и молчала из последних сил.

Муз на сбитень согласился. Залпом выпил предложенную кружку и припал к кастрюльке. Бледный он еще шибко, и крылышки мелко дрожат. И... я не хочу писать. Это понимание сбило с толку. Как так? Прежде, едва он появлялся, я думала только о писанине, а сейчас вертится рядом, но вдохновения — ноль. Муз перегнулся через край кастрюли и жадно поглощал сбитень. Я помялась, но свои замечания озвучила.

— А в сомнительные заварушки ввязываться не надо, — икнув, буркнул он и вновь нырнул в кастрюлю.

— О чем речь? — отвлекся Сайел.

— Вчера на меня пара придурков наехала, — я пожала плечами, грея ладони о горячую кружку. — Парень и псина. Парень писцом обозвал, — и проницательно посмотрела на своего собеседника: — А светились оба, как ты.

Саламандр отвернулся, но поздно. В темных глазах мелькнуло понимание. Он все знает.

— Расскажешь? — спросила спокойно.

— Ты мне не веришь, — привычно заюлил он.

— А ты расскажи так, чтобы я поверила.

— Не вертись, ящур, — хмыкнул Муз из кастрюли. — Бежать-то тебе некуда. Колись. Не то я расколю, — и тихо икнул, взлетая и едва ворочая крыльями. — Что? Я хоть и дохлый, но я летаю! И за хвост тебя оттаскать сил хватит, — и неуклюже опустился на мое плечо. Выглядел он крупным и пузатым, а сел — невесомее перышка.

Сайел посмотрел на него скептично, но, похоже, решил не рисковать. Отодвинул ноут, поерзал на табуретке, покосился на меня.

— Ну-ну!.. — подбодрила я. — Я не кусаюсь. И даже шутить и издеваться не буду, честно-честно, — хотя язык чесался опять ляпнуть по поводу. — И очень постараюсь тебя услышать. Начинай, — и полезла под стол — отбирать у кота бутылек, который Баюн с громким урчанием катал по полу.

— Ладно... — он вздохнул. — Я, как ты понимаешь, из другого мира. И сейчас я... — и запнулся.

— Саламандр? — предположила я из-под стола. Бутылек был с боем отобран, а кот — выдворен из кухни.

— Сущность, — уточнил Муз, держась за мою косу. — Дух саламандра.

— Я не дух! — обиделся Сайел. — У меня есть подобие физического тела!

— Временного, недолговечного и зависимого от количества собранной силы, — вставил Муз. — Как и у меня.

Я вылезла из-под стола, сдула со лба челку и включила чайник:

— И откуда ты?

— Моего мира уже нет, — ответил Сайел тихо и посмотрел на запотевшее окно. — Миры гибнут, как и все живое. Но благодаря таким, как ты, у нас есть возможность уцелеть и существовать в другом мире.

— Таким, как я? — переспросила иронично. — Но я же обычный писатель! Причем, — и покосилась на сопящего Муза, — весьма бездарный.

— Нет, ты не писатель, — саламандр смотрел на меня в упор. — Ты — писец. Твое дело — не красивости писать. А открывать двери в другие миры. Слышать зов тех, кто нуждается в помощи. Протягивать им руку и пробивать дорогу сюда. Те образы, которые ты видишь, Васюта, — это не выдумки. И не игры твоего разума. Это реальность других миров. Существующих.

Я села на табуретку и тоже посмотрела на него в упор:

— А можешь доказать, что они существуют? — ага, противоречу самой себе. Но я — личность творческая. И противоречивая. И вся такая внезапная, да.

— А кто докажет, что нет? — улыбнулся он.

— Но я уже написала три книги, и ни одно существо из них не вылезло, — у меня таки нашелся аргумент.

— А то, что лезет теперь, не в счет? — уточнил Сайел, и Муз одобрительно крякнул.

— Лезет?.. — мне стало нехорошо. Я сглотнула, вспоминая собственное отражение в зеркале. — То есть... он сюда лезет?..

— Через тебя. К тебе. За тобой, — саламандр дословно повторил сумбурное предсказание Серафимы Ильиничны.

Я нервно заерзала:

— А... зачем?

И поняла сама. За тенью. Ему же, гаду, тень нужна. А тень, по полуночному фэн-шую, — это сущность, чужеродный дух. Я, конечно, не дух, но... Черт. Могу им стать. Только нафига, если он свою добыл? Если на первый сон ориентироваться, с которого все началось, — то точно есть. Или одной тени мало? Или он все-таки от света спасается?.. А этот, с собакой, почему на меня напал? Если мы такие полезные, как говорит саламандр... А такие ли писцы полезные?

— Что-то я путаюсь... — призналась смущенно.

— Про Эрению легенду расскажи, — засуфлировал Муз. — А то ей сейчас станет плохо, а нам потом — еще хуже.

Сайел кивнул, соглашаясь, но сказать ничего не успел. В моей сумке громко и знакомо заверещал сотовый. Валик? На работе скучно стало, что ли? Я невольно посмотрела на часы. Пол-одиннадцатого. Или уже ушел из редакции? Странно, ведь Гриша обещал ему веселую рабочую ночь...

Глава 3

Но в час, когда полночь погасит краски,

Бывший Пьеро поменяет маски...

"Агата Кристи"

Я извинилась, отцепила Муза от косы, ссадив его с плеча на стол, и пошла в коридор.

— Привет, Вальк. Не спится на работе? Уже ушел? А что Гриша и новогодние поздравлялки?.. Не, я согласна, что им там самое место... А дома чего не спится? Не дома? А где? Здесь? — удивилась я. — А зачем? Ах, прочитал... И что, так не терпится отругать? Но ведь завтра же можно, на работе... Куда? Не хочу на улицу, там холодно! На чай поднимайся и не выпендривайся! Нет? Тогда давай искать консенсус. Ты не любишь мою хату, я — мороз, где середина? В подъезде? — я хмыкнула. — С пивом? Вспомним молодость? Не, ты моих соседей не знаешь... А я знаю и связываться с ними не хочу. А машина? Ты — и без машины? — не поверила. — Ты? Пешком шел? Аж двадцать минут? Когда это тебя третий этап квеста останавливал? Ты же полдня ее греть будешь, чтобы десять минут до магазина проехать! Не-не, я не стебусь... — я помолчала, посмотрела на прожженные лыжные штаны, завернутые в пакет на выброс, и решилась: — Ладно. Но ненадолго. Как замерзну — сразу домой пойду. Не хочу закаляться, я себе такой нравлюсь. Термос? Возьму. Ну... минут десять. Угу.

Вот приспичило... А мне любопытно. Прежде он читать не соглашался. Идеи новых историй выслушивал — на работе в аське особенно, а после замечал, что я фигней страдаю. И, чем дома за компом чахнуть, лучше бы на лыжи встала. И зерно истины в его словах имелось. Но попробуй, оторви меня от процесса, когда новая идея посетила, а на улице — мороз. Но — новая ли?..

— Васюта, не ходи, — подал голос саламандр.

— А ты не командуй, — я быстро переоделась, натянув прожженные "лыжники". Все равно никто не увидит. А я не замерзну.

— Здесь ты в безопасности, — напомнил он про "пса".

— Там — тоже. Не одна же буду. Да и чего мне бояться?

— Останься и дослушай, — встрял Муз серьезно.

— Вернусь, и договорите.

Что так непреодолимо тянуло на улицу? Пожалуй... крыша. Она и сейчас там — в реальности, привязанная к Валику с его "бордами" и "отвертками", к работе и сибирским холодам. К настоящему. К нормальному и привычному настоящему. Глядишь, поболтаю немного с другом, перезагружу мозг — быстрее вникну в объяснения своих... сущностей. Наверное.