| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Может и так, — усмехнулся Тайрен. — Но зачем гадать? Я хочу узнать наверняка.
— Так спроси.
— Уже спросил. Она ответила, что простолюдинка.
— Можешь отправить её на допрос за враньё. Или просто так. Не думаю, что государыня станет возражать.
— Может, и не станет, но это не слишком вежливо, согласись — портить чужую собственность. Я не собираюсь быть непочтительным к матушке. И потом, так неинтересно. Я хочу сам докопаться до правды.
— Да какая тебе разница? Ты слишком много об этой Тальо думаешь. Она того не стоит.
— Отвечу твоими же словами — а какая тебе разница? Ты не возражал, когда мы фантазировали, что за жизнь на Острове Бессметных, или подсчитывали, сколько дров мог нарубить дровосек О Лан на луне. Что ты имеешь против этой девушки?
— Не знаю, — признался Кей. — Но странная она какая-то. Не нравится она мне. Всё делает не так, как нормальные люди: говорит не так, смотрит не так, ходит не так. Ты заметил? У неё широкие шаги, когда она за собой не следит. Думаю, что она привыкла носить мужскую одежду. Женщины так не шагают.
— Ну, вот видишь! Она интересная. И забавная. А ты — на допрос. Ну, зачем так сразу?
— Если есть задача, её надо решать. А не ходить вокруг да около. Ты просто от скуки бесишься, после того как его величество окончательно отстранил тебя от дел.
— А если и так? Чем ещё прикажешь мне развеивать скуку — обходить весенние дома или удалиться в монастырь на богомолье?
— Государю бы понравилось.
— Не сомневаюсь, — хмуро кивнул Тайрен. — Но будущий император не должен думать только о небесном.
— Да, а гадать, кто такая комнатная девушка твоей матери — занятие, достойное императора, ничего не скажешь.
— По крайней мере, она безопасна, — принц пожал плечами. — Так что в этом плохого?
— Может, и ничего. Кстати, ты проиграл.
— Да? — Тайрен посмотрел на доску. — Ну, ладно.
— Ты становишься невнимательным, — Кей начал собирать игровые камешки в два керамических горшочка, сортируя их по цветам. — Может, сходим на плац, разомнёмся? Или из лука постреляем?
— Не хочу, — Тайрен налил себе вина.
— А чего хочешь?
— Не считая того, чтобы навалять кой-кому за доносы, вытряхнуть душу из нескольких десятков придворных и высказать отцу-государю всё, что я думаю? Сам не знаю.
— Зато я, кажется, знаю, — не без ехидства заметил Кей. — Ты хочешь расследовать чудесное появление в нашей славной империи некой Луй Тальо. Вот прямо спать спокойно не можешь, пока не выяснишь, кто она и откуда.
— Заметь, не я о ней заговорил на этот раз. А тебе самому неужели ни капли не интересно?
— Если я буду интересоваться каждой встречной девкой...
— Думается мне всё-таки, что она не девка, а дама.
— Ну да, ну да. Может быть, даже принцесса. Хотя... — Кей вдруг замолчал.
— Что?
— Ничего. Но может ты и прав. В смысле, принцесса не принцесса, но... Помнишь, как мы сидели в винном доме? И как она там ела? Попробует немного, и если не понравится, то больше не притронется. Знаешь, отец иногда брал меня с собой в дальние деревни и на заставы, и мы порой ночевали в крестьянских хижинах, так что я немного представляю, как они живут. Ни один простолюдин никогда не отодвинет полную тарелку. Для них это сродни кощунству. А эта девица никогда в своей жизни не голодала. Ни она сама, ни люди, среди которых она росла.
— Вот видишь, — довольно сказал Тайрен. — Образованная, умеет читать, но не по-нашему, жила в довольстве и носила мужскую одежду. Кем может быть такая женщина? Может, она вообще не человек, а посланница или беглянка из волшебной страны. Надо будет как-нибудь сводить её в храм. Вдруг она там превратится в дракона или в девятихвостую лису!
— Представляю, в каком восторге будет его величество, если узнает, что ты опять гуляешь неузнанным по городу. А если окажется, что она действительно не человек... Слушай, может и правда обратиться к священникам или хотя бы к магам? Пусть достопочтенный настоятель Чжа Жаосиланг её испытает.
— Можно, но только тихо. Не пори горячку, вдруг отец и в самом деле прознает. Вот переедем в Светлый дворец — тогда и можно будет пригласить достопочтенного настоятеля.
— А если всё-таки узнает? Император и так постоянно ругает тебя за легкомыслие. И это твоё новое увлечение точно не одобрит, кем бы она ни оказалась в итоге. Если она дух или оборотень, её срочно нужно сдать в святую обитель или уничтожить, если же просто женщина... В любом случае бесед с ней о судьбах государства он не поймёт. С его точки зрения женщины нужны только для одного.
— А кто сказал, что она нужна мне для чего-то другого? — ухмыльнулся принц.
— Чего?
— Того. Может, я решил проверить, чем мир ветра и цветов в краю вечернего солнца отличается от нашего. Что в этом предосудительного? Кстати, это и в самом деле можно будет проверить.
— Ты серьёзно?
— Вполне. Может, западным девам ведомы какие-нибудь секреты алого и изумрудного, неизвестные в наших краях.
— Да у неё же нос, как у обезьяны! И рост как у гвардейца, вот уж поистине — башня! Какого размера ноги, я даже предположить боюсь. И волосы...
— Зато зубы белые и ровные. И кожа гладкая. Да и глаза — действительно формой как персиковые косточки.
— И цвет у них — как у нечищеной меди, — поддакнул Кей. — Не поймёшь, не то рыжие, не то зелёные.
— Можно подумать, я её тебе сватаю. Успокойся, всё проверять буду сам. Да и не так уж она страшна, если приглядеться. Интересно, под платьем у неё всё то же, что у наших женщин, или нет?
Кей только рукой махнул.
*Поговорка, означающая "скрыть благородное происхождение".
10.
Чжуна просила я слово мне дать
Больше не лазить в наш сад на беду
И не ломать нам сандалы в саду.
Как я посмею его полюбить?
Страшно мне: речи в народе пойдут.
Чжуна могла б я любить и теперь,
Только недоброй в народе молвы
Девушке надо бояться, поверь!
Ши цзин (I, VII, 2)
Когда было объявлено, что на осень двор перебирается куда-то за город, на горячие источники, я обрадовалась. Поездка сулила разнообразие, какие-то новые впечатления. Даже суматоха сборов сломала привычный и, признаться, изрядно обрыдший уклад, сделав отношения прислуги чуть менее формальными, а жизнь — чуть менее однообразной, не так расписанной чуть ли не по минутам. И радоваться я продолжала до того мгновения, пока не выяснилось, что это для господ будет поездка. А для нас, служанок — скорее поход. В том смысле, что нам предстоит сопровождать карету её величества пешком.
— И долго нам так идти? — спросила я у Чжу.
— Если не задержимся в пути, то два дня. К вечеру второго будем в Украшенном Цветами Светлом дворце.
Я кивнула, в который раз подивившись любви местных к пышным названиям. Ну, хоть не многодневное путешествие предстоит, и то хорошо.
В принципе, дорога была не очень трудной. Мы, девушки, шли прямо за каретой, в которой сидели её величество и её ближайшая дама Юнэ Манэй. И были в том не одиноки — за каждой из карет тянулся шлейф из прислуги, как мужской, так и женской. Вереница карет со свитой перемежалась отрядами императорской гвардии — эти были верхами. Когда процессия только выступала, я видела и пеших воинов, но они, видимо, шли где-то в хвосте колонны, растянувшейся, должно быть, не на один километр.
В общем, поначалу досаждала в основном только пыль. Загородная дорога была немощёной, погода стояла сухая и тёплая, и копыта лошадей, вместе с колёсами карет и повозок, поднимали в воздух самые настоящие клубы, не оседавшие ещё долгое время. Теперь я со всей отчётливостью поняла, что выражение "глотать дорожную пыль" — отнюдь не метафора. Вы, мои земляки, воспевающие патриархальную экологию и ругающие машины, как источник загрязнения атмосферы — не желаете ли сами проехаться не в автомобиле с кондиционером, а на открытой телеге, или даже в закрытой, но только шторами, карете по грунтовой дороге? Я уж не говорю о том, чтобы пройтись по ней пешком, да не в составе группы туристов из нескольких человек, а в большом отряде. И если вы мне скажете, что вся та пыль, которой я надышалась и наглоталась за эти два дня, экологически менее вредна, чем автомобильные выхлопы за пару часов, я огрею вас по голове своим башмаком.
К полудню у меня уже гудели ноги, так что привала я ждала как манны небесной. Но и тут случился облом. Пока господа отдыхали, слуги работали — разбивали шатры, расставляли походную мебель, носили еду, личные вещи, помогали дамам привести себя в порядок. Когда шатёр императрицы был разбит, мне выпало стоять у полога, чтобы приподнимать его перед всеми входящими-выходящими, кланяясь при этом. В общем, присесть я смогла, только когда меня сменили на обед. Половина часа на еду — нашего часа, не местного — и всё, убирай вещи и снова в путь, шагай за каретой. И на вечернем привале то же самое: обслужи императрицу, подай ей ужин, натаскай воды для омовения, помоги отойти ко сну, и только тогда можешь поесть и лечь сама. Чтобы рано утром вскочить и начать готовиться к отъезду.
В общем, на второй день я думала только о том, что будет, если я прямо вот сейчас упаду. Поднимут пинками и розгами, или всё-таки пожалеют и позволят приткнуться где-нибудь на колёсах? Увы, первое было вероятнее. Да и некрасиво по отношению к другим девочкам получится — они-то идут и не жалуются. Даже пыль отошла на второй план, и если вчера я ещё пыталась как-то закрываться от неё рукавом, то теперь я просто брела, позволяя ей оседать на коже. И ведь нам наверняка по прибытии никто не предложит её смыть, как это вежливо предлагают хозяева благородным гостям во всяких там исторических фильмах и книгах. Придётся самим как-нибудь выбирать минутку для умывания. Надеюсь, хоть воды там будет вдоволь — источники всё-таки, да ещё и горячие.
Простучали копыта, подняв очередные пыльные облачка, и мимо проскакал принц Тайрен. Придержал коня, переходя на рысь, окинул нас, служанок, взглядом (я спешно опустила глаза, сообразив, что никто, кроме меня, на него не таращится) и наклонился к окошку кареты:
— Матушка-государыня, я вас не потревожу?
Занавеска откинулась. Императрица не высунулась из кареты, так что принц, пустив коня шагом, сам чуть ли не сунул голову внутрь, и они о чём-то приглушённо заговорили. Я не прислушивалась. Наконец разговор закончился, и принц отодвинулся от окошка, собираясь уехать, но в последний момент вдруг спросил:
— Матушка, вы не против, если я распоряжусь подогнать повозку и посадить на неё ваших комнатных девушек?
— Зачем? — искренне удивилась императрица.
— Я боюсь, что если кто-то из них устанет и отстанет, то на привале матушка может претерпеть неудобство. Так я распоряжусь?
— Ох, Тайрен, ты такой заботливый... — умилённо проговорила её величество. — Хорошо, делай, как знаешь.
Тайрен поклонился матери с седла, потом обернулся, посмотрел прямо на меня — и подмигнул. Я не удержалась от ответной улыбки.
Повозку пригнали минут через десять. Больше всего она напоминала скамейку на двух колёсах — сиденьем ей служила прямая, ничем не огороженная доска, так что сесть по ходу движения можно было только боком. Разве что возница, молчаливый парень в коричневом халате, сидел, свесив ноги с доски вперёд и правя... видимо, это был мул. Во всяком случае, точно не лошадь, а для осла всё-таки великоват.
Повозку сопровождал конный гвардеец. Он оказался довольно галантен — спешился и подсадил нас четверых, одну за другой, на повозку. И когда мы устроились на твёрдой поверхности, снова вскочил в седло и поехал рядом.
Заботливость Тайрена действительно была весьма приятна, однако радость оказалась несколько отравлена. Да, ноги теперь отдыхали, зато начала страдать, хм... другая часть тела. Никаких рессор у повозки не было и в помине, так что каждый ухаб отдавался в пятой точке, а порой сиденье раскачивалось так, что приходилось цепляться за край доски обеими руками, чтобы не свалиться. И всё же это можно было вытерпеть. Девушки тоже оживились и явно решили, воспользоваться случаем и компенсировать себе недостаток общения с противоположным полом. На возницу никто не обращал внимания, а вот ехавший то сбоку, то сзади гвардеец наполнял их неподдельным энтузиазмом.
Впрочем, гвардейца это, судя по всему, совсем не затрудняло. Наоборот, он посмеивался, охотно поддерживал разговор и называл нас "барышнями". Разговор, кстати, был достаточно тихим, никто не повышал голоса и громко не смеялся. Впрочем, если учесть, что впереди ехала карета императрицы и с любого из нас могли спустить шкуру, если мы потревожим покой её величества, удивляться этому не приходилось. Так что я довольно быстро погрузилась в свои мысли, не обращая внимания на болтовню остальных, а просто разглядывала пейзаж, мимо которого мы проезжали. Живописные холмы потихоньку сменялись невысокими горами и, несмотря на уже начавшуюся, по моим подсчётам, осень, вокруг было много цветов. Хризантемы и астры я даже узнала, и, кажется, гибискус, поразивший меня размерами — настоящее дерево. Странно было видеть свободно растущими цветы, которые я до сих пор встречала только на клумбах и в горшках.
— А вы что думаете, барышня?
— М? — я сообразила, что вопрос обращён ко мне, только когда Усин толкнула меня локтем в бок.
— Я спросил — какая песня, по-вашему, лучше: "Наставник Ци" или "Лагерь у Красной реки"? — повторил гвардеец.
— Я не слышала ни той, ни другой, так что не могу сказать.
— Не слышали этих песен? Много упустили, барышня. Хотите, мы с ребятами споём их сегодня на привале?
— Если вам так хочется.
— Какая-то вы тихая, барышня, — сказал гвардеец. — До сих пор ни словечки не сказали.
— Я просто задумалась.
— О чём же?
— Да, так. О цветах. В моих краях в это время года они уже отцветают.
— Соскучились по цветам, барышня? — гвардеец подмигнул и вдруг отвернул коня в сторону. Съехал на обочину дороги и соскочил на землю. Спустя несколько минут он догнал нас и протянул нам четыре розоватые хризантемы:
— Цветы для цветов! Приходите к костру, барышня. Споём для вас!
— Пойдёшь к их костру? — спросила Мон, когда императорский поезд свернул с дороги в ложбину между холмов с явным намерением устроить привал, и наш сопровождающий отстал.
— Да когда? Сейчас работы будет невпроворот.
— А мы тебя подменим пораньше. Правда? — Усин обернулась к Чжу. — Пусть сходит!
— А потом и сами побежите? — недовольно проворчала та.
— А что? Только не говори, что сама не хочешь.
— Да не пойду я ни к какому костру, — сказала я. — Что я там забыла?
— Как что? Песни слушать.
— А это прилично?
— Ну, ты же там не одна будешь. Правда, сходи! Вдруг это и есть твоя судьба?
Я лишь отмахнулась. Я никогда не относилась серьёзно ко всяким гаданиям, даже если забавы ради принимала в них участие, и теперь не собиралась делать исключение.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
