— А Акела?
— А Акела — не промахивается. Он слишком мудр для этого. Он не промахнулся, а — не бросался даже. Знает, что нельзя резать всех козлов и баранов, какие есть, даже если очень хочется. Даже если они — совсем бараны.
— Да объясни же ты 'на пальцах'! — топнула ногой девочка.
— Имей терпение, дочь. И всё — всплывёт. Само. Мудрая обезьяна знает, на каком изгибе реки сидеть, чтобы увидеть, как всплывет тушка глупого барана. А я ему говорил!
— Если ты ему говорил, так же как и мне — ничего он не понял! — огрызнулась Даша, сбивая голову репью хворостиной.
— Значит он — баран. И ему надо было пастись среди баранов. Что я ему и сказал. Что его удел — стричь зелень зубками, а не санитарить в джунглях, — Бабуин уронил маску на лицо, — И все ему говорили. А он — баран!
— Пап, а ты — кто? Мудрый Каа? — спросила девочка.
— Если бы! — бухтела маска, — Я лишь старая битая обезьяна, что смотрит на движуху с ветки дерева, ржёт и надеется, что все они не умеют лазить по деревьям.
— А Колян — кто?
Бабуин даже поднял маску, смотря на равнодушно держащего стальной лист Коляна:
— Наверное, Маугли. Чужой для всех. Лягушонок в волчьей стае. Человеческий детёныш. Да, Колян?
— Я хочу такую же говорящую коробочку 'Алиса', — вдруг сказал Колян, — Я спрошу у неё — кто такие 'Акела, Маугли, Ка'? И почему лягушёнок — человеческий детёныш.
Бабуин с удовольствие рассмеялся, пихая локтём дочь в бок, давясь смехом, цитировал:
— 'Он всё умеет, он всё знает, он такой же, как мы! Человеческий детёныш!' Ха-ха-ха!
— А мне? — уперла руки в бока и нахмурилась девочка.
— Всё будет, дети, всё будет! Не ссорьтесь! Дядя Акела — мудрый. Он нам отсыпал фиников даже больше, чем было обговорено. Наверное, чтобы я молчал. Я и — молчу. Почти.
Потом, подумав:
— Или намекая, чтоб — заткнулся. Бабуин всё видит! Всё слышит. Высоко сижу, далеко гляжу! Никому ничего не скажу! Жу-жу-жу! Слышь, Колян! Больше никаких монет! Они у тебя слишком звонкие и броские. Ну, их, к ракам! Позвездили, пахать пора! Работа сама себя не сделает! Обед прошёл, мы ещё не закончили! Лентяи! Доча, потеряйся, но не теряйся!
— Как всегда! — пожала плечами девочка, опять отправляясь в заросли сорняка. Собирать гербарий для садика.
Глава 7.
Государь.
— Как Колян реагировал на электронику?
— Обыкновенно, — пожал плечами Бабуин, — Или он никакой не дикарь, и всё это — его сказки. Или в его сказках всё это — было. Да он так и сказал. Мы пришли в магазин электроники. Я хозяина его лет... давно знал. Ещё когда он в затёртом, засаленном пиджаке и в окулярах роговых по коридорам универа бегал. У меня Маринка там училась. К нему на курсы операторов ЭВМ ходила. Там же и освоила это приложение к компам про бухой '1Ц'. Так до сих пор и проверяет чужие проводки, да дебет с кредитом. А он — всегда был двинутый на всех этих электронный примочках. Но, он — молодец! Сумел увлечение свое превратить из хобби — в дело своей жизни. Не выдаивающее из него последние соки, а кормящее его. Но, дело не в том. А в том, что он — конкретный мужик. Был. Всегда. Хоть и с виду — не скажешь. Но, фуфло — не гнал. И людей себе таких же подбирал. На своих же курсах программирования. Платил им по-людски, чтоб держались за место. Они при закупке всё проверяли. Брак людям не толкали. И как раз это — сработало. Он ни рекламу не гонял — ни по радио, ни по ящику, ни в газетах. А народ именно к нему шёл за покупками электроники. Сарафанное радио сработало. Хочешь фуфло — смуглые бродяжки помогут. Хочешь вещь — иди к нему. Вот и мы пришли. Да на акцию попали.
Бабуин улыбнулся, кивал чему-то.
— Вообще, как Колян нарисовался в нашей жизни, везти мне стало просто не по-детски. Редко так бывает. А тут — одно к одному, одно к одному! И вроде — само всё, всё — случайности. Да и по отдельности — так и есть — тупое совпадение. Но, вот чтобы — подряд! Нужные люди в нужное время попадаются на пути, просто спешили по своим делам, нужные акции как раз, когда у нас баблишко зашуршало. И вообще! Вот говорят — 'как проклял кто'! А если — наоборот? Не бывает? Не придумали даже названия? Белая полоса везения? А кто тот, что 'антипроклял'?
Бабуин махнул рукой.
— Отвлёкся. Так вот, акция! Купили три аппарата. Хотя планировали один — Дашке. А тут завезли партию контрабандных 'огрызков'. Ну, вы знаете, что тот пендос, Степка Работяга, родину нашу и народ наш — органически не переваривал. К сожалению, без взаимности. Потому продукция той фирмы к нам — с третьих рук, дорого. Таможня — бдит. Договора же нет от наших избранников с Работягой и его яблочной компанией о поставках 'огрызков' в нашу, лапотную. Вот таможня и изымает контрабанду. И среди своих — толкает. Все люди, все человеки, всем хочется на бутерброд с маслом пару чёрных икринок положить. Нам повезло. Или 'повезло' — не знаю. Но, аппараты эти молва людская прям — дюже хвалила. Может из зависти? Мы хотели хороший аппарат взять, вот и взяли эти, да не один, а — два! И по акции мне отсыпали простую говорилку с кнопками. Типа — два плюс вот 'это вот', в нагрузку. Акция! А мне больше и не надо. Я не как эти, что в экраны залипают и в фонтаны падают. Мне с кнопками — привычнее. Мне он — звонить. Всё одно же — потеряю. Или — разобью. Я потому многие номера на память и помню. К телефонам привыкать не успеваю. Вот и тот аппарат, который в комлекте с 'огрызками' купили — не знаю где.
— Изъят. Приобщён к делу. Вместе с машиной. В ней он и был.
— А-а! Ну, вот! Нашёлся. Он был продвинутый, хоть и с кнопками. С камерой. Фотки-хренотки, всё такое. Во-от! Так вот, пришли в магазин, ходим по стеклянному лабиринту минотавра, глазами хлопаем, рты разеваем. Даже я — любопытно же, до чего дошёл прогресс! Для меня всё ещё 'нормальный телефон' — который крутить надо. С диском такой. Должны помнить. А компьютер для меня — ящик под столом, а не как фотоальбом из двух страниц. А Колян тыкнул в такой вот, складной, и говорит, что у княжны такой-то как раз такой вот был. Та самая княжна, что всех загадками под трибунал подводила. Вот и думай — что это? Или в сказках реально всё это есть — планшет с огрызком — как раз 'блюдечко с голубой каёмочкой', надгрызенное 'яблочко катается, сказки показывает'. Так ведь? Вот и я о том же! Либо просто Колян — тип с жутко богатой фантазией... и с чудесами в рукаве.
Бабуин смотрит, хитро прищурившись, закуривает:
— Вот я и говорю — пруха. Колян нам про княжну, а тут тот самый мужик чешет. Ну, хозяин, владелец магазина. На минутку он заезжал в свои владения. Мы с Дашкой стоим рот разинув. Ну, как разинули? Я как тот кот Васька, сказки слушаю, а про сметану не забываю, посмеиваюсь. Мужик... Опять забыл его имя. Беда у меня с именами. Они такие все одинаковые. Другое дело — погоняла. Особо — если в тему. Так вот! Узнал он меня. Я его — не сразу, а он меня — узнал. Должен он мне. Или — я ему? Что и кто кому должен — не помню. И он — не помнит. Но, кто-то кому-то должен — помнит. Зовёт своего мальчика с табличкой на кармане. И перед нами открылись 'закрома родины'. 'Самый настоящий кот говорящий...!' — вот так открылись. То, что под прилавком держат. Для своих. Повезло!
Бабуин глубоко затянулся:
— И денег хватило. Даже на кафешку осталось. Отметить покупку. Обмыть. Пивом. Разливным. Я и сам стал, прям как Колян, к тому времени. Хавал только то, что живым хотя бы когда-то было. Вот разливайка в той забегаловке 'живой' оказалась. Хоть и не очень вкусной. Да-да! Как градус мне стал не важен — вкус появился у всего этого изобилия. Раньше для меня было только два пива — креплённое — это пиво, а не креплённое — напрасная трата денег. Вино — тем более. С него ещё и голова трещит. Оказалось — не трещит. Если его не литрами пить, а так, горло промочить, по зубам погонять, посмаковать, кусок еды запить. Оказалось вин — целая вселенная! И каких только нет! Та же песня с коктейлями. А водка... стала просто — палёная и нет. Вот такой вот переворот мировоззрения. Алкогольное сальто.
Санёк кивнул:
— Понимаю, вам всё это до пряжки. Так вот, Колян если и дикарь какой, то уж очень продвинутый. Звонить он... не помню, чтобы он кому-либо звонил. Он и орёт громко — докричится и так, лужёной глоткой своей, как тот Рокки из кино. Его больше интересовали мультимедийные возможности аппарата. Причём, мне разом показалось, что он или не впервые общается с искусственным интеллектом... И он у него не тупил! У всех — тупит, а с Коляном балаболит, как живой. Собственно, вторая странность — его манера общения с Алисой. Он аппарат называл только — Алиса. Как с живой общался. Говорил, что Алиса — устала, отключал его. 'Есть хочет', значит заряжать пора. Хотя... Это Дашкин аппарат постоянно надо было заряжать. А его — всегда был будто заряжен. Как? Не знаю. Он, весь — такие вот привычные странности. Так вот, Колян его нигде не бросал, всегда около себя держал, причём — близко к коже. Говорит, что Алиса любит тепло человеческого тела. Такой вот бзик. Только вот — не тупил его аппарат, всегда был шустрый. И Дашка стала так же. 'Кормить' этого 'тамагочу' стала, не заряжать, а 'кормить', в тепле держала, общалась с ним, как с говорящим котом. Или — хомяком. Может и самовнушение, а и у Дашки мобила перестала тупить, зависать и глючить. Сигнал усилился. У всех сеть пропала, просто — не дозвониться, а эти двое мультики смотрят, у них винет — ловит.
Бабуин покрутил пальцами обеих рук у висков:
— Так, казалось, с ума сойдёшь от разительных несоответствий Коляна. Он, вроде — дичёк дичком, будто с тайги глухой. Время от времени говорит так, что не особо и разберёшь. Как с аула слез. А иногда — обычный. Иногда — сильно необычный. Вот, например, вы, наверное, знаете, что у той модели аппаратов проблема была с батареями. Горели, грелись, садились быстро. А вот для Коляна это не проблема, оказалась. Много позже сам производитель нашёл ошибку. Аппарат и батарея были разных производителей. Поэкономить решили. Экономика, особенно рыночная, потреблядская, должна же быть — экономной? А оказалось, что при паспортном соответствии некоторые батареи имели отклонения в своих выходных показателях. Не помню, что именно — частоты, сила или напряжение. Или совокупность отклонений. Потому некоторые обладатели 'огрызков' горя не знали, а у некоторых они вспыхивали прямо в руках. Колян это дело присёк. Говорит — не ладят 'Алиса' и её 'накопитель'. И — исправил.
— Как исправил? Он владел инструментами тонкой диагностики?
— Вот так... — Бабуин упёр два пальца себе в лоб, потом в стол, — ... как-то! Как супермен, силой мысли.
Бабуин замолчал, откинулся, закурил:
— Понимаю, звучит бредово. Как в тех передачах 'Территории заблуждений' Хрен-ТВ. Слушать их неприятно, думаешь, что тебя за идиота держат. А видеть это своими глазами — как?
Бабуин молча докурил сигарету.
— А вообще, он — прикольный. Беззлобный, будто всё понимает, не обижается, не встревает, особо. Будто взрослый дядька в кучке детей. И эти его изречения, банальные мудрости в стиле старого, мудрого сансея из фильмов про кун-фу. Ну, типа, кило фарша, которое дешевле одного батона или литра молока — 'и не было живым'. Иногда — высказывания его сильно не банальные. Как прорывные высеры шизанутых авторов 'кино не для всех'. А иногда — ну, точно Дашка! Та тоже, как какое кино посмотрит — заболевает. То кунг-фу она занимается. Пару дней. То — танцами. То она амазонка, то — императрица. Вот и Колян так же. Подсел он на всё это. Влипал в экран — наглухо. А ведь человечество высрало миллионы наименований одних только фильмов. Годных — десятки, а всех? Вот я ему и подсказал мой топ кино.
Бабуин вздохнул.
— Посоветовал 'Бегущий по лезвию'. Визуальный шедевр, щекочущий извилины. Если они есть. Всё о том же, вечном — кто мы, зачем, кто виноват и кого бить? Не ожидал я, что настолько фильм на Коляна повлияет. Он не то, что проникся. Он на полном серьёзе решил, что он — репликант. Клон. Байку толкнул, что его тоже создали в медлаборатории, что у него не было ни папы, ни мамы, ни пупка на животе. Он серьёзно подсел на эту тему с клонами. И — изменился. Стал как тот робот Вертер. Он и так не смеялся никогда! Типа — души у него нет, он — биоробот, просто инструмент в руках каких-то высших сил. Фатализм в его кристаллизованной форме. И набор его банальных мудростей изменился. Вместо 'живое лишь от живого', 'жизнь — высшая цель, средство и обязательное условие', стало — 'что не жило — умереть не может'. А это, как по мне — переворот жизненных ориентиров, смена моральных полюсов! Как дитё, гля!
Бабуин, похоже, искренне переживал за излагаемые им события — опять закурил.
— Даже когда Государь принёс нам его документы...
— Государь? — переспросил майор, открывая свой блокнот с заметками.
— Ах, да, я же вам про участкового нашего не рассказывал. Думал, вы и сами знали. Тут могу в последовательностях заплутать. До некоторого времени я на участкового не особо обращал внимания. Ну, я говорил, что 'казённых' — не очень. 'Государем' его Колян называл. Не знаю, прикол такой? Или ещё что?
Бабуин нахмурился, вспоминая. Потом лицо его просветлело, он хитро прищурился:
— Так вы сами у него спросите! Ваш же человек!
— Александр Сергеевич, мы, конечно, принимаем за условие нашего общения ваш образ 'гопника с раёна', — жёстко высказал полковник, — Но вот за дураков нас держать не надо! Вы прекрасно знаете, что его мы уже не сможем ни о чём спросить ни при каких обстоятельствах. И не надо прикидываться, что о судьбе так называемого 'государя' вы не наслышаны. Вы уже проговорились, что с некоторого времени его личность вас стала интересовать. Так что вы знаете, почему наше с ним общение невозможно.
Бабуин кивнул, принимая.
— На нас он вышел из-за Алёнки и той Овуляшки. Дамочка оказалась сердобольная и неравнодушная. А Алёнка — коленце выкинула! Свалила из города, никого не поставив в известность относительно своих планов. Соревнований у неё на горизонте не было, дел и поездок в плане — тоже. А Оля знала о морально-психологическом состоянии Алёнки после той её ночи с Коляном. Только медсестричка подумала, что наш Николай Дамский Угодник, оскорбил нашу Алёнку, смертельно, так сказать, обидел. Что они поссорились. И подумала про нас с ним нехорошо. Ну, а как ей ещё думать? Слава за мной тянулась, как за бессердечным отморозком, который не то, что отмутузить человека может — ни за что, а и грохнет, походя, как два пальца об асфальт. И — концы в воду. Видела же, какие у меня связи. Не дура, высшее медобразование, два и два складывать обучена. Вот и сложила Владика, Енота, Лётчика, крёстного моего, моих одноклассников и дружков. Живых и — не очень. Некоторых из них — весь город знает. Кто не боится, тот — уважает. А я Еноту — зубы выбиваю за подкат к Маринке. И ни он, ни Лётчик ничего мне не делают. Какие выводы делает медработник горбольницы? Я — скрытый клан Сокрали. И этот, забыл как... Что синий синтетический лёд в фургоне бадяжил. Ну, не суть! В общем — зверь я недорезанный. Среди людей и без намордника. Бабы — они такие! Сначала меня фактически изнасиловала, потому как вся эта придуманная ею же гангстерская подноготная ужасно щекотало ей прокладки, а потом сама же себя этим же и 'посадила на измену'. Вот она и побежала в ментовку. К полиционерам. Да попала как раз на новенького. Только со школьной скамьи, переводом, как щенка в прорубь, брошенного в наш район. Для него слова 'Сашка Бабуин' не несло таких же глубоких и влажных, с придыханием и помутнением рассудка, смыслов, как для бедняжки-овуляшки. Ей ещё и приходилось изрядно врать, чтобы вся эта влажная и терпкая тема про неё и меня не всплыла в городе. Так что участковый ничего не понял, всё записал. И был бы он тёртым полиционером, покивал бы с важным делом, заверил бы, что бросят все дела, бросят все силы на поиски шапочки, объявят ЧС, план перехват, а сам бы отправился домой досыпать. А этот — молодой, ретивый. Всё ему новое, необмятые погоны — тянут к приключениям и беготне. Ещё и из топтунов ППС выслужился в офицеры. С мотивациями у него было всё ОК! С мозгами, правда — тоже. Потому он и попёрся всё 'пощупать своими руками'.
