— Так вчера заказывали... — робко произнесла она.
Швеи весело рассмеялись, а рыжая девчонка снова дернула парнишку за длинную прядь:
— Слово не воробей! — Насмешливо сказала она. — Теперь будешь нам воду таскать!
— Кто мог подумать, что маленькая серая птичка подложит такую большую свинью. — Удивился Вовка. — Придется пойти на кухню и потребовать большое ведро сладкого морса.
— Не выхлебай по дороге!
— Нет, я только ягодки выловлю...
— Ты принеси, мы сами тебе наловим, на тарелочку положим, из ложечки покормим... — Смеялись девчонки.
— Только, чур, парами на горшок не бегать! — Герр Штаф обвел швей суровым взглядом. — Через два дня бал, а у нас еще море работы.
Девушки встали, быстро прибрали стол и уселись за машинки.
— Мне пойти на кухню? — Спросил Вовка своего покровителя.
— Да, сходи. Заодно разнесешь новые заказы. Когда вернешься, отправимся к кузнецам насчет крючков.
— Хорошо! — Вовка схватил свертки и пошел за собравшей кастрюли девушкой в конец коридора, где его поджидал небольшой сюрприз в виде лифта за неприметными дверками обычного шкафа.
Кухонная девушка вместе с тележкой встала на камень, который от тяжести ее тела немного просел вниз. И тут же где-то в глубине послышался звон цепи. Наматываясь на барабан, она тащила вверх огромное ведро, шваркавшее по стенкам колодца — именно этот образ представился деревенскому парню, постоянно таскавшему воду для скота и поливки. Его шурину Витьку было жалко денег на электрический насос, но не жалко собственную жену и ее брата.
Тем временем молчаливая девушка распахнула дверки и, проверив, насколько прочно стоит на уровне этажа каменная плита, шагнула на нее следом за тележкой. Вовка с опаской встал рядом. Никакой кабинки у этого средневекового лифта не было. Середину плиты пробивала длинная и толстая металлическая труба, уходившая высоко вверх, а вдоль нее висела толстая веревка. Вовка прикрыл за собой двери в коридор, и девушка дернула за канат. Плита дрогнула и медленно поползла вниз, периодически чиркая боками то по одной из стен, а то и по оси.
— Слушай, а кто нас опускает? — спросил он, перекрикивая скрежет.
— Так дядьки, наверное. — Она недоуменно посмотрела на Вовку. — Крутят колесики наверху.
— Ага... А если они отпустят ворот?
— Не отпустят... — Под любознательным Вовкиным взглядом девушка занервничала.
— Представляешь, мы с тобой летим вниз... — Вовка дотронулся пальцем до испачканной каменной пылью стены. — Плита — в крошки. Мы — всмятку...
Девушка представила и шмыгнула носом. Мимо медленно проплывали закрытые двери, выходившие на этажи.
На втором дверь внезапно распахнулась, и на плиту прыгнул гвардеец, быстро хлопнувший за собой створками. Посмотрев на девушку, он придвинулся к ней и схватил за талию, одновременно пытаясь задрать юбки. Девушка отчаянно извивалась, пытаясь вырваться из железной хватки мужских лап.
— Эй! — Вовка потыкал рослого парня в спину. — Ничего, что я тут стою? Мой любопытный взгляд вам не мешает?
— Учись, щенок! — Пропыхтел тот, пытаясь развернуть верткую девчонку к себе задом.
Вовка лихорадочно думал. Пролеты между этажами в старинном дворце были огромными, а лифт ехал слишком медленно... Парнишка порылся свободной рукой в своих карманах. Вот бы сюда его деревенский нож! Но в них, кроме трех монет, ничего не было. Стены медленно двигались. Девчонка крутилась и умоляла ее отпустить. Тогда Вовка, уже жалея свои недавно восстановленные ребра, со всего размаху ударил сапогом гвардейцу под колено. Тот, сдирая с девчонки платье, свалился на четвереньки. Вовка, не давая парню очухаться, схватил с тележки пустую кастрюлю и изо всех сил треснул ей парня по затылку. Кастрюля помялась, а гвардеец рухнул к ногам кухарки. Из раны брызнула кровь. Девчонка, всхлипывая, зажимала порванное на талии платье. Недолго думая, Вовка содрал со своей головы лоскут ткани и обернул им бедра девушки, придавая ее одеянию приличный вид.
— Молчи! — Сказал он. — Ни тебя, ни меня здесь не было. Как только лифт приедет, хватай кастрюли и беги на кухню. Ничего не произошло. Поняла?
Девушка оказалась умной. Кивнув головой, она сняла с тележки посуду и, как только платформа поравнялась с дверью, выпрыгнула в коридор, не дожидаясь, когда остановится пол.
Снаружи никого не было. Испуганная служанка умчалась вперед. Вовка вытащил тележку и поставил ее к стенке к остальным. Потом посмотрел на парня, без движения валявшегося на полу... Просто так убегать не хотелось. Надо было сделать так, чтобы насильник на всю оставшуюся жизнь запомнил, что ему дали отпор. Вовка вздохнул и снова зашел в лифт. Приложив палец к шее парня, он почувствовал, как едва слышно бьется тоненькая ниточка пульса. И Вовка решился. Наклонившись, он повернул тело набок и распустил шнуровку на штанах с лампасами, немного приспустив их вниз. Потом поднял солдатский картуз и, выходя из лифта, дернул пять раз шнурок. Где-то высоко загудели шестеренки, поднимая платформу на этажи. А Вовка, спрятав картуз под куртку, медленно пошел на кухню, присматривая уголок, куда его можно запихнуть. Несмотря на однозначность ситуации, мальчишке было не по себе. Нехорошо начинать жизнь в другом мире с избиения аборигена. Но не смотреть же безучастно на эту поганую сцену? Хорошенько подумав, он решил без надобности на лифте не ездить и, на всякий случай, держаться от гвардейцев подальше. Как оказалось, кроме порядочных ребят, среди них водится и такое. И вообще, надо больше есть и тренироваться. А то хуже девчонки: кто-нибудь толкнет, а он, к своему стыду, возьмет да свалится!
По мере приближения к кухне становилось все многолюдней. Задерживая взгляд на синих волосах, ему кланялись и молча пробегали мимо. Почувствовав разные вкусные запахи и тепло свежего хлеба, он ускорил шаг.
* * *
— Фрау Зельда! — Крикнул он в жаркую глубину кухни, — Отзовитесь!
— Чего орешь? — Остановился рядом с ним высокий мужчина с большим животом, обернутым в фартук. В руках этого типа был нож, а на кончике носа висел разлапистый укропный лист. — Что тебе тут надо?
— Тетушку Зельду. Она меня приглашала.
— Маловат ты для приглашений. — Проворчал мужик. — Выходная она сегодня. Приходи завтра.
Он двинулся к плите, на которой стояли огромные, исходившие паром, кастрюли.
— А Вы не знаете, кто приготовил для герра Штафа такой перченый суп? Понимаете, наши девушки после него работать не могут. Газы мучают и отрыжка.
— Тебя что ль жаловаться прислали?
— Так им языки пожгло. Работать не могут: разговаривать-то нечем! А ведь скоро бал! — Протараторил Вовка. — Его Величество разгневается. Ведь его любимый камзол останется без новой кружевной отделки!
Мужик нахмурился и, схватив огромный половник, лежащий на краю плиты, треснул им по печи.
— Что за шутки?! — Гаркнул он так, что все притихли, даже шипящее на сковороде мясо. — Кунц, вражий сын, ну-ка иди сюда!
Из глубины просторной кухни вынырнул длинный и худой парень с огненными вихрами, выбивающимися из-под завязанной на его голове косынки.
— Чего опять я? — Скривил он жалостную гримасу. Но, подойдя ближе, бросил на Вовку злобный взгляд.
— Я тебе сейчас дам перцу! — Шеф-повар размахнулся и могучей дланью влепил рыжему парню такой подзатыльник, что тот упал на пол, прикрывая голову руками. — И супом накормлю, что не расхлебаешь! Сколько можно! И тетка не поможет! Вон!!!
Поваренок, не вставая с пола, на четвереньках рванул к спасительной двери.
— И ты — вон!
Не дожидаясь пинка разозленного повара, Вовка выскочил из кухни и побежал по коридору к лестнице. Ему ведь надо было разнести заказы. Но за углом, уперев руки в тощие бока, стоял рыжий Кунц. Взгляд его прищуренных зеленых глаз злобно уперся в Вовку.
— Ну и зачем ты испортил суп, придурок? — Миролюбиво спросил Вовка, но, сгруппировавшись, приготовился к войне. Коридор спереди и сзади как-то неожиданно опустел.
— Тебя забыл спросить, шут гороховый! — Кунц резко выбросил вперед кулак.
Вовка, согнувшись, проскочил под рукой парня и, развернувшись, сделал подсечку, толкнув Кунца вперед. Когда тот упал на пол, Вовка бросился бежать. Плохо ориентируясь в почти незнакомом месте, он проскочил мимо нужной лестницы. Коридор постепенно сузился и превратился в неосвещенный тупик с одинокой дверью. Быть убитым в этом закоулке Вовке совершенно не хотелось. Он отчаянно толкнулся в дверь. Но та даже не дернулась. А топот ног рыжего парня все приближался. Вовка прижался к стене под пустым фонарем и, приготовившись дорого продать свою жизнь, забросил пакеты с одеждой на завитушки подставки. В стене что-то негромко щелкнуло, и паренек чуть не рухнул в раскрывшуюся за спиной темную щель. Придержав рукой золоченый завиток, он содрал с него свои пакеты и нырнул в кромешную темноту. Стена захлопнулась перед самым носом рыжего Кунца.
С удовольствием прослушав виртуозную ругань и обещание порезать на кусочки и поджарить его на всех сковородках ада, Вовка присел и начал ощупывать пространство вокруг себя. Ведь если есть вход, то обязательно должен быть и выход. Шаги поваренка давно удалились из коридорного тупика, а парень все продолжал шарить руками по стенам. Но они были абсолютно гладкими. Потом, вспомнив про лифт, он попрыгал по камням, но те стояли твердо и не проминались. Немного порыдав о своей загубленной молодости, Вовка все же подхватил свертки и медленно, ощупывая по стене путь, отправился в неизвестность.
* * *
Глава седьмая. Вальтер
* * *
Во вторник из больницы выписали добровольную сиделку Вальтера — Анатолия Ивановича. Мужчина, переодетый в домашнюю одежду, принесенную бабушкой и с ней же под руку, зашел к Вальтеру попрощаться.
— Вовка... Выздоравливай быстрей! Теперь ты можешь ходить. — Он кивнул на костыли, стоявшие у кровати. — А мы с бабушкой будем ждать. Мне направление на физиотерапию в поликлинику дали... Тоже надо на ноги твердо встать. Негоже Лидочке двух мужиков за свой счет содержать. Ведь так?
Вальтер кивнул. Он понимал переживания этого пожилого мужчины, только что нашедшего близкую душу и снова страшащегося ее потерять. Бабушка гордо расправила Анатолию Ивановичу воротник летней рубахи. А мальчик вдруг подумал, что он в их союзе лишний. Два человека, обреченных на одиночество, внезапно встретились благодаря ему. Вдруг, отыграв свою роль, он будет им обузой? Парень передернул плечами от неожиданно холодного ветра, обжегшего сердце. Но на лице заиграла беспечная улыбка:
— О, да! Идите медленно... хорошо?
Бабушка, отлепившись от локтя спутника, присела на стул рядом с кроватью и погладила светлые волосы мальчишки:
— Как же я рада, что нашла тебя! Не грусти. Занимайся. А вечером я приду, и мы снова пойдем гулять. Какая же на дворе замечательная осень! — Она коснулась губами его щеки. — Уже скоро мы подберем тебе самую лучшую школу!
* * *
Заглянувший к Вальтеру после обеда Сергей Ильич был удивлен пасмурным настроением своего подопечного.
— Чего хандришь, Володя? Боишься, девушки любить не будут? — Поинтересовался доктор, осматривая ноги парня. — Не горюй. Только глупые любят смазливых. Умные выбирают сильных духом.
— Глупости. — Сказал Вальтер на родном языке. — Во все века красивым жилось легче. При равных условиях им всегда оказывают предпочтение. Так же, как и богатым.
— Вот как? — Удивился доктор неожиданному повороту шуточной беседы. — Ты серьезно задумался о девичьем расположении?
— Нет. Я задумался о том, как учиться вместе с другими молодыми людьми вот таким... уродом. — Вальтер пробежался глазами по своим ожогам. — Кроме того, я совершенно не помню некоторых школьных предметов и плохо знаю русские слова.
Парень отвернулся от доктора и посмотрел на стену, отыскивая на ней знакомые узоры из трещинок.
— Тогда что ты предлагаешь? Не учиться вовсе? — Доктор нахмурил брови. — А как же твоя мечта?
— Дополнительные занятия стоят денег. Я посмотрел в интернете.
— А сам?
— Да, можно заниматься самому. — Кивнул парень. — При определенной усидчивости годам к тридцати я сносно выучу язык и историю с географией. И вообще, что вы все делаете вид, что я вам интересен? Уникальный ребенок, выживший в катастрофе! Обо мне писали в газетах и показывали по телевидению. Спасатели и травматологическое отделение еще раз получили свою порцию славы. А дальше? Что меня ждет в этом мире? Кому я такой нужен?
— Хотя бы бабушке. Она приехала к тебе издалека. — Осторожно начал Сергей Ильич.
— И нашла тут забытое счастье и новую жизнь. Разве я в нее вписываюсь?
— Прекрати истерику, Владимир. Если тебе мир дал второй шанс, значит, найдутся те, кто поможет встать на правильный путь.
Вальтер, после этих слов вспомнивший свой родной мир, замолк, закусив губу. А через секунду его лицо приняло безмятежное выражение.
— Спасибо, Сергей Ильич. Извините.
— Не переживай, — поднялся доктор, — всему свое время. Не беги впереди паровоза. Твоя задача — как можно быстрее подняться. Знаешь, — подойдя к двери, он обернулся, — вся наша жизнь — узкий коридор с частыми тупиками и редкими дверками с надписью 'добро пожаловать'. Только открываются они не сразу, а тогда, когда ты к этому готов. Понимаешь? Так что не загоняй себя в угол с последующим битием головой в глухие стены.
Доктор кивнул, и дверь за ним захлопнулась.
— Да, надо начинать ходить самому. — Вальтер спустил ноги с кровати. — Слабые никому не нужны.
Подхватив руками костыль, он сделал несколько маленьких шажков к окну. Кожа на ногах натянулась и кое-где начала трескаться с дикой болью. 'Не болит. Все хорошо... Я здоров!' — Как заклинание, повторял Вальтер, глядя в синее сентябрьское небо.
Положив руки на подоконник, он смахнул со лба выступивший пот. Там, внизу, ходили совершенно здоровые люди. Бегал чей-то крикливый ребенок с мячом. Ветер гонял по асфальту сухие желтые листья. А в небе, над крышами домов, летали совершенно свободные птицы.
— Бедное, слабое тело, — прошептали губы мальчика, — как жаль, что мы с тобой не можем побежать по земле за этими разноцветными листьями, вдыхая их осеннюю горечь... Как бы мне хотелось быть там, среди этих беспечных птиц! Подняться к вольному небу и кувыркаться среди туч, не ведая сердечной боли... Может было бы лучше, если бы я ушел за мамой и сестрами...
Пальцы сильно сжали пластиковый подоконник, а глаза жадно искали в голубом просторе ответы на невыплаканные вопросы: ну почему именно ему досталась такая судьба? Маленькому, слабому мальчику, домашнему баловню, любимцу всей семьи...
Вдруг четкий, стабильный мир завертелся перед его глазами коричневыми точками крыш, распахнутым небом и ослепительным диском уже низкого солнца. Полосы улиц с разноцветными машинами взлетели вверх, и сразу упали смазанными черточками в стороны. Ветер, набирая скорость, ливнем шумел в его ушах.
— Мама! — Завопил Вальтер, не понимая, что за ерунда происходит с его головой. Но изо рта вылетело только хриплое 'ка-а!'.
Он попытался взмахнуть руками, чтобы выровнять положение тела, но вместо рук по бокам плеснули два черных крыла. Вальтер, испуганно дыша, с ожесточением начал махать руками-крыльями, пытаясь остановить падение. Он извивался всем телом, пытаясь опереться на такой непрочный воздух, но тот, выворачиваясь из-под неумелых взмахов, злорадно обваливал его в очередную яму. Вальтер отчаянно цеплялся за жизнь, сходя с ума от ужаса произошедшего. Еще немного, и он черным комком перьев врежется в жесткий асфальт, и навсегда застынет в нем бездыханной кровавой кляксой! В его голове почему-то всплыли воспоминания Вовки: разламывающееся крыло самолета и удар, оставшийся в сознании ослепительным взрывом авиационного керосина...
