Класс погрузился в гробовую тишину. Ну, хоть напрямую солгать наглости не хватило, и на том хлеб. Забрав у девчонок листок, я отошел к своему столу и впервые сел за него, как полагается, на стул. Еще раз посмотрел на злополучную строчку, которая, что примечательно, во всей бумаге оказалась единственной, снова убедился, что разобрать написанное не могу, и понял, что варианта два.
Я поднял на ребят глаза.
— Обман раскрылся. Поэтому у нас с вами два варианта. Либо вы сами мне признаетесь, что там, либо я сейчас вас тут одних оставлю, вместо того, чтобы потратить оставшееся время урока на более приятные вещи, и иду напрямую к ректору. Уверен, он сможет мне ответить, что тут было написано изначально.
Ира и Иля, которых мне было видно лучше остальных, одинаково потупились.
— Только имейте в виду, что в следующий раз, — я специально понизил голос так, чтобы им пришлось напрягаться, чтобы меня слышать. — я вам так беззаветно верить уже не буду. Стоит ли оно того? — я постучал пальцем по листку бумаги, который теперь лежал передо мной на столе.
— Стоит, — неожиданно убежденно буркнул с задней парты Том. По тому, как остальные промолчали, я понял, что это общее мнение. Беда. Чего же могли настолько испугаться мои колокольчики?
Я откинулся на спинку стула и начал думать. Вчера на досуге, разобравшись с домашними делами и разместив пушистых гостей, я полвечера провел за тем, что снова и снова пролистывал личные дела моих деток. Нарыл массу всего интересного, за что в первый раз даже взглядом не зацепился. Просто когда я читал их впервые, плохо себе представлял, что это за ребята такие. Теперь о каждом из них у меня уже успело сложиться определенное мнение, поэтому информация, которую удалось почерпнуть, оказалась весьма кстати.
Я прошелся по списку, переданному мне ректором, пытаясь угадать, что ему не хватает, какой компонент был изъят. Так, посвящение в студенты, это у них, наверное, уже было. Далее, вечер памяти погибших в Великой Войне. Что за война, я плохо себе представлял, но, как-то подумалось, что это та, когда темные со светлыми воевали. Потом какие-то спортивные мероприятия. Турнир имени Рамуэля Светлого, турниры между факультетами. И все явно с магическим уклоном. Никаких чисто спортивных мероприятий. Но вряд ли мои детки испугались бы спортом заняться. Какова их истинная физическая подготовка, я успел оценить во время нашего с ними героического прорыва. Что еще? Должно же быть что-то еще?
У них тут система не такая, как в наших университетах. Она больше напоминает американские школы. Опять-таки, классное руководство, университетские мероприятия, участие в которых должен проконтролировать классный руководитель. Эти злополучные индивидуальные парты. Что бывает в американских школах? Я ведь, как любой нормальный российский человек конца двадцатого-начала двадцать первого века, в девяностые, да и в начале двухтысячных столько фильмов пересмотрел про их школьников, школьные банды, выпускные, где обязательно есть король и королева, родительские дни, к которым каждый класс обязательно что-то готовит, какое-то мероприятие... вот оно! Первым откликнулся Том, так? Значит...
Я поднял глаза от листка. Посмотрел на ребят. Потом все же решил подняться.
Встал. Обошел стол. Опять сел на него, скрестил руки на груди. И только после этого заговорил, обращаясь пока только к Тому.
— Испугался, что пожалует Великий Папочка и устроит своему сыночку трепку?
Том пошел красными пятнами, сжал руки в кулаки, зашипел, прожигая меня взглядом, полным неприкрытой ненависти, вот только направлена она была не сколько на меня, сколько, как я понял, на недосягаемого сейчас родителя.
— Ты ничего обо мне не знаешь! Не смей меня судить!
— Я не сужу. Я удивляюсь.
— Чему? — вмешался Улька. — Тому, что отец из Тома себя слепить хочет, а ему это не нравится?
— Молчи! — рыкнул на него Том. Но рыцарь все так же твердо смотрел на меня. Ждал, что скажу.
Я ответил:
— Я рад, что не только Том готов последнюю рубашку на себе за тебя порвать, но и ты за него заступаешься, — от этих моих слов рыцарь снова смутился и голову пригнул. Собственно, именно на это я рассчитывал, — И что мы имеем? У Тома не проходящий комплекс на почве отцовской идеальности и непогрешимости. Улька морально его поддерживает, но сам со своими родителями тоже видеться, как я понимаю, не спешит. Тоже комплексуешь? — рыцарь не ответил. Пришлось мне за него, — Похоже на то. У Фа и Гарри какие-то жуткие тайны в загашнике, поэтому, несмотря на полгода совместного обучения, оба боятся кого-то к себе подпускать. Судя по всему, опасаются быть раскрытыми. У Кара тоска по нормальному женскому теплу и ласке, а не властной руке какой-нибудь владычицы из темных. У Лии типичный комплекс отличницы, которой нравится мальчик, но она искренне считает, что он, на такую, как она, и не взглянет никогда. Потому что он такой... такой... — спародировав девчачье придыхание, протянул я, — Кто у нас дальше? Алый? Он у нас вообще толком с другими общаться не умеет. Разве что с себе подобными, светлыми и заносчивыми, что зубы сводит. Считает всех окружающих грязью под своими ногами. Удобно, наверное, но что-то особой радости и довольства жизнью в нем как-то маловато, — от этих слов губы эльфа сжались в тонкую полоску, он стиснул кулаки, но смолчал. — Что там за проблемы у Машки, мы с ним еще позавчера в моей палате обсуждали. Иля, бедолага, разрывается между нормальным желанием жить так, как хочется, и непонятной мне пока необходимостью скрывать, что женщины темных могут быть куда сильнее и опаснее мужчин. Хотя, думаю, все дело в том, что, когда вас сюда отправляют, проводят отдельную разъяснительную работу о том, как вы должны себя вести, чтобы, не дай бог, не раздражать нервных светлых. И, наконец, Ира. С её основной проблемой я напрямую столкнулся вчера. И честно могу сказать, что это не меньший абзац, чем у остальных. Ничего не забыл, нет?
— А почему это наши комплексы и недостатки ты во всеуслышание озвучил, а Машку и Иру обошел? — возмутился Алый. Так и знал, что пристанет.
— Потому что врачебная тайна, — хмыкнув, протянул я.
— Но о нас же ты рассказал! — поддержал светлого Улька.
— Но без подробностей, правда? — уточнил я. И посмотрел на Иру. — А о них некоторых подробностей я предпочел бы и не знать.
Крыть им было нечем, но влез Машка.
— Да, ладно, — объявил он с веселой улыбкой. — Я Алому уже сказал, что был увлечен им.
— Правда? — заинтересовался я, глянув на сидящего рядом с ним светлого. — А он что?
— А как бы, по-твоему, я мог отреагировать? — зашипел на меня Алый.
— Будь я таким снобом, как ты, я бы в морду дал.
Алый надулся, как мышь на крупу и отвел глаза.
— А я не дал и не собираюсь. Я поговорить хочу, а он не дает.
— Машка, ну это ты зря. От разговора по душам давалка точно не отсохнет.
— Я потом тебе в приватной беседе скажу, что у меня отсохнет, — больше не улыбаясь, проинформировал меня тот.
Очень интересно. Он меня даже заинтриговал. Впрочем, как и Алый. Странная парочка, однако. А уж когда светлый вдруг возмутился:
— Почему ему, а не напрямую мне? Зачем тебе посредники?!
— А ты мне кто? — окрысился Машка, — Никто. Так, мимо проходил. А он психолог.
— Я твой одноклассник! — запротестовал Алый, не придумав ничего лучше. Это он зря.
— Да? — еще злее зашипел в его сторону Машка. — А со своими светлыми дружками ты меня в общаге травил тоже, как одноклассник, да?
О, как все у них запущено.
— Прекратите устраивать из класса балаган! — возмутилась Ира. Хлопнула ладонью по парте. Ребята сразу присмирели, но возмущенно сопеть друг на друга не прекратили. Ну просто детский сад на выгуле. А староста тем временем продолжала, — И, раз уж речь зашла, то у меня от класса тоже секретов нет, — объявила она и неожиданно хитро мне улыбнулась. Я даже испугаться успел. Что она задумала? За что? — Андрей прекрасно целуется. В случае чего, рекомендую.
— Что?! — воскликнули все вместе.
— Когда ты успела? — набросилась на соседку Иля.
— Вчера, — Ира тяжело вздохнула, и вся хитринка испарилась из её глаз без следа, оставив после себя усталость и грусть. Отчего ты так успела устать, девочка? — он поэтому меня к тебе и отвел. Лучистый рвался сам проверить, какая я девочка. Вот Андрей его и умыл, заявив, что если я с деканом целоваться не хочу, это еще ничего не значит. И поцеловал сам, чтобы тот больше не лез ко мне. Как сказал Андрей, ничего личного, просто помощь.
— Почему ты не сказала, что у тебя проблемы? — неожиданно из всех мальчишек заговорил именно Кар. — Мы бы могли...
— Я бы тоже могла, — осадила его Иля и повторила вчерашние слова Иры, — Но она думала, что сама справится.
Повисла пауза. Ребята переваривали откровения Машки и Иры.
— И что, он правда так хорош? — неожиданно спросила Иля.
Я напрягся. Что-то мне совсем не нравится такая постановка вопроса.
А Ира все так же устало и тихо, от чего прозвучало до ужаса искренне, ответила:
— У меня колени подкашивались и нечем было дышать.
Так, нужно нашу старосту срочно в чувство приводить, а то с такой рекламой мне скоро на стенку лезть придется.
— Слушайте, не надо на меня так смотреть. Мне что, теперь с каждым целоваться, что ли?
— Почему с каждым? — неожиданно широко улыбнувшись, объявил Улька. Конечно, ему теперь смешно, — Только с девчонками.
— Да что ты, — протянул я в ответ. — Что-то мне подсказывает, что Машка, вон, тоже не против поучаствовать в развлечении. По ушам вижу.
Машка в ответ на это призывно мне улыбнулся. Умеет играть на публику, гаденыш.
— Уши, как уши, — неожиданно строго произнес Алый, — Эльфийские.
— Темноэльфийские, — пропел Машка и пояснил, — Наши выразительнее.
— Да что ты говоришь? — снова начал заводиться Алый.
— Алый, уймись, а то поцелую, — не выдержал я.
— Очень надо! — рыкнул на меня светлый и отвернулся.
Да, батенька, ты попал, — пожалел я сам себя. И решил, что пора вернуться к повестке дня.
— В общем, так, — объявил я, намеренно повышая голос. Студенты притихли. — Родительскому дню быть, — это раз. Собранию опять-таки родительскому после основных мероприятий тоже. Буду с вашими родителями знакомиться, хотите вы этого или нет. В ваших интересах пригласить их лично и обеспечить явку, иначе я к ректору пойду за средствами связи и не успокоюсь, пока лично их к себе не вызову. И три. Должны ли вы, как класс, что-то представить на этом дне?
— Должны, — буркнула в сторону Ира.
— Что обычно делают? — упрямо уточнил я.
— По-разному, — вмешалась Иля. — У нас тут еще не было родительского дня, но мы от старшекурсников наслышаны.
— И?
— Самое популярное — это магические поединки между учениками класса. На них выясняется, кто сильнейший. И победителя потом выдвигают на факультетские соревнования, — разъяснил Том.
— А не магические состязания у вас вообще бывают?
— А в чем можно состязаться без магии? — искренне удивился Улька, — Ну, на мечах еще сражаться, это понятно. Но это уже боевые поединки, а не спорт.
— Да? — я ухмыльнулся так, что на лицах деток мгновенно нарисовалась заинтересованность.
— Тебе есть, что нам предложить? — озвучила общий вопрос Ира.
— Я подумаю. Сколько у нас времени?
— Две недели. Родительский день будет через выходные.
— Прекрасно. Думаю, если что, все успеем, — обрадовался я. И, наконец, перешел к самому главному, из-за чего я так рвался к ним сегодня. — Ну а теперь предлагаю перейти к приятному.
— К чему это? — заинтересовался Том.
— Посмотрите вокруг, — обведя рукой класс, произнес я.
— И? — поторопила меня Ира.
— Ужасно неуютно, не находите?
— Это чем же?
— Вот вам бы хотелось приходить сюда после основных пар, делать здесь уроки, общаться, а не в общаге по комнатам сидеть?
— Нет, — ответили мне колокольчики нестройным хором.
— Нам и друг без друга хорошо, — попытался брякнуть Алый, но быстро сник, когда не него волком глянул Машка. А сзади неожиданно для всех шикнул Фа.
— Поэтому, — воодушевленно начал я, — предлагаю с этого дня заняться обустройством нашего с вами быта. После пары пойду к ректору, узнаю, можно ли тут хоть занавески организовать. И еще что-нибудь, по мелочи. Но есть у нас на Земле, точнее, не на всей Земле, но в моей стране точно, такая традиция. В новый дом первым кошку или кота запускать.
— Как кота? — ошеломленно выдохнул Кар.
— Вряд ли такого же, как ваши. Честно, ваших не видел, но, судя по тому, что слышал, они не такие, как у нас.
— У нас они способны унести на себе взрослого илитири в полной амуниции, — осторожно сказал Машка.
— Тогда точно не наш случай, — успокоил я и отправился в сторону лаборантской.
Ребята настороженно следили за мной. Я специально все подготовил. Поставил рядом с дверью. Но черный все равно нашелся в кухне. Троглодит. Как в него только столько вмещается?
В общем, к ребятам я вернулся уже с прибавлением. Они, правда, не поняли, что к чему. Я нес котят в коробке из-под обуви, которую застелил старым полотенцем. Серая спала, а черный лежал сытый и довольный, и вяло вылизывался. Я ведь его с пола кухни подхватил, шерстку примял. Вот он и занялся тем, что расправлять её начал. Коробку я поставил на предпоследнюю парту, к Гарри и Фа, чтобы все могли к ним обернуться. Надо же этих нелюдимых ребят как-то к социуму приучать. И объявил, что теперь вот эти меховые комочки будут у нас в живом уголке жить.
Темные сначала не верили, что это кошки. Нет, как выяснилось, некоторые семейные черты присутствовали, но... 'Они такие маленькие!' — воскликнула Иля. Остальные её поддержали. Черный тяпнул Алого за палец. Эльф обиделся, но Машка сказал ему, что кошки обычно так метят своих, и светлый как-то отошел. Пока они знакомились с котятами, я принес из дома еще и целый пакет всяческих штук для пушистых друзей. Плюс молоток и гвозди. Предложил вместе собрать кошачий домик.
На меня с молотком в руке посмотрели, как на больного. И объявили, что магией лучше. На что я заметил, что еще неизвестно, как магия повлияет на милых кошачьих деток с немагической Земли. В итоге отличился Том, который неожиданно оказался знаком с молотком. Так что мы с ним вдвоем быстро все сколотили. Потом долго решали, в каком углу поставить дом и устроить котят. А уж когда я спохватился и объявил, что теперь ребятам придется еще самим имена им придумать (и на все про все я им даю этот день, а вечером жду тут же с вариантами кличек), стало ясно, что вечером без шапки не обойтись. Зачем шапка? А имена на бумажках откуда тянуть?
Заодно постановили, что кошачий туалет, к которому оказались приучены оба котенка (я специально таких выбирал), будут убирать дежурные. Ребята сказали, что дежурят обычно по одному, но я объявил, что теперь дежурить будут вдвоем. Теми парами, какими сидят. Они покрутили носами, но согласились. В общем, на следующий после меня урок они опоздали. Благо, что Ира, умница моя, спохватилась, а то бы мы и до следующей перемены провозились.
Когда колокольчики унеслись на урок, я оставил спящих котяток одних, тщательно запер за собой дверь классной комнаты, и отправился на поиски ректора, мысленно прогоняя то, что я ему скажу и как аргументирую необходимость некоторых усовершенствований в моей классной комнате. Разумеется, все исключительно с точки зрения психологической необходимости. Тренинги там всякие проводить, семинары. Но Карл меня даже расспрашивать ни о чем не стал, когда я к нему в кабинет ввалился, предварительно постучав, но так и не дождавшись ответа. Интересно, и почему это перед дверью секретарский стол есть, а секретаря самого нет? Но не суть важно. В общем, ректор вникать в тонкости, которые я для него сочинил, не стал и сразу отправил меня к завхозу, объяснив на каком этаже здания и в какой комнате мне его найти. Я и пошел на поиски. Мне не терпелось увидеть джинна, ведь именно к их расе принадлежал местный завхоз, как успел сообщить мне чем-то жутко занятый Карл. Пока нашел, чуть не заблудился. Но чутье меня не подвело, после получаса блужданий, я все же вышел к нужной мне двери.
Глава 11
Сколько джина не корми...
