Мы вошли в кабинет, Берия был не один. Рядом с ним стоял какой-то человечек, совершенно еврейской наружности. Да, подумал я, эта нация всегда будет при власти, и на войну не полезет. Нет, конечно, есть и рядовые, воюют, еще и другим пример показывают. Но в основной массе, только руководят.

— Что случилось, Сергей? — спросил Палыч, и посмотрел на Судаева. А тот смотрел на собеседника Берии.

— Лаврентий Павлович, вот Алексей Иванович, прибыл, у него есть, что сказать.

Вдруг, тот второй человек, стал что-то шептать на ухо Берии.

— Вы извините, пожалуйста, — обратился я к нему, — но не прилично шептаться в окружении других людей.

— А вам то какое дело, — нагло произнес тот.

— Прекратить! — потребовал Палыч, — с вами мы обсудим позже! — сказал он своему собеседнику, — подождите в приемной.

Когда дверь закрылась, Берия обернулся к нам.

— Знаете, по какому поводу, пришел этот человек?

— Догадываюсь, — произнес Судаев.

— А мне может, скажут, кто это такой, и зачем он приперся!

Берия метнул на меня сердитый взгляд. А я поднял руки.

— Извиняюсь, извиняюсь! Сорвалось.

— Следите за языком, товарищ Новиков. А вы товарищ Судаев, объясните, почему, вместо того, чтобы работать на благо родины, да в это тяжелое время, вы, обеспокоены отсутствием награды за ваше изобретение?

Судаев, аж поперхнулся.

— Товарищ Берия, да у меня и в мыслях не было ничего такого. Это вам товарищ Шелкович сказал?

— Какая разница, кто сказал? Важно то, правда это или нет!

— Вот, Сергей Сергеевич, зачем я торопился к Лаврентию Павловичу! Меня просто опередили, теперь я же и останусь виноватым!

— Просто так, никого не сделают виновным! — Произнес Берия. — Если то, что сказал товарищ Шелкович не правда, пострадает именно он! А не вы. Рассказывайте!

Судаев подробно изложил то, что происходит сейчас с приемкой новых видов оружия. Про то, как находя нелепые отговорки, пугая рабочих и инженеров тюрьмой, люди из комисии, не дают развернуть производство.

— У вас приказ, подписанный товарищем Сталиным!

— Нам сказали, что рабочие будут отправлены на оборону города.

— Что за бред? — Берия снял трубку с телефона, и попросил пригласить товарища Шелковича.

Вошедший, был бледен.

— Вы что там, совсем заелись? Что это за провокация?

— Товарищ Берия, но вы же говорили, что не хватает людей...

— Ты дурак что ли, они то тут причем? Вы саботировали выпуск необходимой продукции. Вот вас всех и пошлем, в первых рядах на немцев, и без оружия!

— Товарищ Берия...

— Я все сказал, товарищ Сергеев, проводите этого человека до приемной, там его встретят другие люди.

— Пошли, что ли, — сказал я этому еврейчику.

Тот что-то бормотал, но Берия не стал его слушать. Снял трубку телефона.

— Вызовите товарища Мельникова, пусть заберет у Новикова, товарища Шелковича. Пусть побеседует.

Положив трубку, Берия взглянул на нас.

Я выпроводил Шелковича в приемную, там уже ждали. Видимо дежурный вышибала всегда на связи. Еврейчика увели. Я вернулся в кабинет.

— Все в порядке, товарищ Судаев. Идите, работайте. Помните, товарищ Сталин, поручил вам наладить выпуск вашего автомата, в кротчайший срок, поэтому и привлекли вас лично! До свидания. Сергей, задержись.

Алексей Иванович радостно пожал мне руку, попрощался с Берией и выбежал из кабинета.

— Сергей, вот такого, чтобы не происходило! Ты должен следить за работой оружейников. Не забыл, именно это сейчас от тебя требуется. Я же дал тебе полномочия, решай сам такие вопросы.

— Я все понял, Лаврентий Павлович. Сейчас же объеду все предприятия, проверю работу.

— Именно сейчас, мы обязаны обеспечить войска качественным оружием. Войска помаленьку прибывают. Оружия нужно все больше и больше. Съезди к бронебойщикам, нужно повысить выпуск противотанковых ружей. Не знаю, поговори с людьми, реши как сделать.

— Надо поднять норму отпуска продуктов по карточкам.

— Хорошая идея! Я попробую сделать это, но ты понимаешь, что всему городу мы этого сделать не сможем.

— Я все прекрасно понимаю. Вы доходчиво объяснили мне в прошлый раз. Но рабочим то мы можем себе позволить прибавку?

— Это решаемо. Занимайся. Остальное, не твое дело.

Я поехал к бронебойщикам. Андрюха с Толяном, только спросили куда едем. Ничем их не удивишь. Наше, говорят, дело маленькое.

В цеху, творилось, что-то с чем-то. Первый раз видел, как мальчишки, по-другому и не скажешь, лет по 12-13, не больше, ворочали трубы ПТРов. Нашел начальника цеха, и рассказал ему, что придумал Лаврентий Павлович. Тот всецело поддержал идею, и похоже что не лукавил. Он предложил мне участвовать в собрании. Я согласился, только заметил, что затягивать не нужно. Раз уж поставили меня контролером, будем работать как следует.

Собрание прошло довольно быстро, начцеха, рассказал людям, что фронт нуждается в еще большем количестве их изделий, время тяжелое, враг у ворот. Рабочие кивали головами, что-то бухтели. Мне дали слово.

— Товарищи, я не оратор, реально смотрю на вещи. Скажите честно, сможете поднять производительность, без ущерба качеству? Вот вы например. — Я показал на одного из бухтящих.

— Ну, сложно! Мы и так вкалываем с утра до ночи!

— Товарищи, мы все понимаем. Но подумайте и вы, если на фронте не чем будет бороться с танками врага, сколько нам, находящимся в городе, жить останется?

Тишина! Все молчат и смотрят в пол.

— Вам повысят норму по продовольствию. Будете получать больше. Это распоряжение товарища Сталина.

Народ загалдел, идея была хорошая. Семьи кормить всем надо!

Начальник подхватил мои слова, криками.

— Товарищи, да неужели мы с вами не сможем перевыполнить план? Родина просит, кому мы нужны как не своему народу? Сделаем ведь, так?

Народ зашумел, раздавались выкрики, — Да, завалим войска нашими веслами!

Хорошо, народ понял все как надо. Будем надеяться, что у них все получится.

Возвращаясь, мы заехали в институт, где проектировали гранатомет. Дело начало сдвигаться с мертвой точки. Глядишь, весной, в крайний срок, летом, армия получит РПГ. Нормально, в той Истории, вообще без них обошлись, но ведь с ними то легче будет.

Владимиров объявился, с ним мы встретились на Лубянке, он пришел к Берии, просить какой-то цех, нужный ему для производства. Еще просил какие-то колеса. Оказалось, придумал отличный станок для своей косилки. Получалась небольшая подвижная зенитка. Да еще и два ствола одновременно поставил.

— Вы товарищ Новиков, сами не изобретаете, уж больно вы предложения заманчивые делаете. Какое у вас образование.

— Мое образование, компенсируется не здоровым любопытством. Люблю придумывать, иногда это, получается, воплотить в жизнь. — Ответил, я попрощался.

Берия сказал, что на сегодня срочного ничего пока нет, могу съездить к Истомину. Узнать как у него со здоровьем. Конечно, поехал. Правда, в этот раз без гитары. Тревожно уже. Бомбят все чаще. Помнится, читал, что Гитлер собрал под Москвой больше тысячи самолетов. Их сшибали, но меньше не становилось. Суки, и бомбили то, сплошь одни жилые кварталы. Проезжали по какой-то улице, так увидел место, где раньше стоял большой дом. Осталась только коробка, каким-то чудом еще державшаяся. Внутри, не было ничего.

В госпитале царил аврал. Собирали для эвакуации, тяжело раненых. Да легких-то и не было. Те, кто хоть чуть-чуть поправился, отправлялись на фронт, сбегая полностью не долечившись. Истомин тоже был весь на нервах. Ходил он, скрючившись, рана давала о себе знать. Ему вообще-то запретили ходить, да разве его удержишь. Он и в госпитале-то оставался, только благодаря приказу Берии.

— Серег, чего там на фронте?

— Вам сводку вспомнить, или сказать, что будет? — спросил я, когда мы остались одни.

— Конечно второе, точно хватит сил?

— Точно! Берия сообщил, что каждые два-три часа, прибывают все новые части. Танков только маловато. И с самолетами не густо.

— Видишь ли, тут попадаются люди, причем с высокими званиями, говорят, что под Москвой совсем беда.

— Да, тяжело! Но устоим. Ничего нового немцы не придумали. А вот у меня появилась одна идейка... — я хитро прищурил глаза. — Надо Берии рассказать.

— Слушай, после всех твоих идеек, я уже бояться начинаю, когда вижу твою хитрую рожу!

— Не берите в голову, товарищ полковник. Все вполне мирно. Вы сами то как? Лаврентий Павлович, интересуется вашим здоровьем, кадров говорит, не хватает.

— Да лучше уже, поправляюсь. Чего-то отрезали там, все нормально будет. Ты я слышал, с приемщиками сцепился?

— Да с одним. А до вас то, как докатилось? А, не берите в голову.

— Учти, там все так прогнило, что гадят и не обращают внимания. Их еще перетряхнут всех, скоро. Дай только выйти отсюда, поплотнее займемся.

— Да хрен с ними со всеми! Лишь бы дело не губили.

— Ладно, через недельку, я думаю, встану. Дел по горло.

— Лучше выздоравливайте! Это важнее.

— Ты куда сейчас? — полковник заинтересованно посмотрел на меня.

— Так опять на завод. Сами знаете, глаз да глаз нужен, а то Лаврентий Павлович меня не поймет.

— Да уж, он на тебя надеется. Не подводи.

— Постараюсь, до встречи!

— Пока!

Я уходил, глядя, как грузят раненых, люди стонут, но просят оставить их здесь. Кричат, причитают. Врачи не обращают внимания на их потуги. Делая свою работу. Что поделать, эти люди должны уцелеть. Ведь им потом предстоит гнать немчуру назад. Опытные бойцы, знающие цену жизни и смерти. Именно они составят костяк армии победительницы.

На заводе я долго не задержался. Мне предложили попробовать ПТР, сказали переделка. Инженеры, что-то намудрили с прикладом, якобы смягчили отдачу. Когда я произвел всего лишь один выстрел, еперный театр! Да как хоть из него можно стрелять, чтобы самому руки не оторвало? Вот это мощь! Но блин вранье, когда в кино показывают, как лихо из него шмаляют все кому не лень. Реально надо быть сильным человеком, чтобы терпеть такую отдачу. Я сказал, что с меня хватит, а эти яйцеголовые, ехидно посмеиваясь, протягивают другую бандуру.

— Вот эту попробуй Сергей!

— Не понял, вы чего, мне обычную подсунули?

— Ну, а как бы ты разницу ощутил?

Взяв в руки новое ружье, осмотрел внимательно приклад, внешне, ничего нового. Дали патрон, зарядил. Прицелился в мишень. Бах! Не понял.

— Дайте еще патрон!

— Дай ему Коля, еще. Понравилось! — обратился один из рабочих к мастеру.

— Держи! — Сказал Коля-мастер, протягивая мне новый патрон.

Зарядил, бабах!

— Блин, вот это дело! — и правда, бронебойка лягнулась, но чуть сильнее мосинки. — Да, с этой и я бы справился. Молодцы! Нечего сказать.

Из другого конца цеха, кто-то кричал.

— Что там случилось, — спросил мастер, у кого-то из рабочих.

— Не знаю, сейчас спрошу! — проговорил паренек, который просил для меня патрон, и убежал.

Когда вернулся, сказал, что меня зовет начальник цеха. Я побрел мимо станков в кабинет. Начальник стоял какой-то взволнованный.

— Сергей, зайди в кабинет.

— Что-то случилось? — спросил я заходя.

Тот только многозначительно поднял брови, и показал на телефон. Трубка лежала на столе. Я взял ее.

— Новиков, слушаю.

— Сергей, ты должен быть у меня через час! — Услышал я знакомый голос, и даже представил, как сверкнули глаза за стеклами пенсне.

— Понял, Лаврентий Павлович! Выезжаю! — и положил трубку.

К Берии я примчался через сорок минут. Сказал Андрюхе, что надо побыстрее, ну он и расстарался. Но секретарь, Дима, попросил подождать.

— Лаврентий Павлович приказал передать, чтобы никуда не уходил!

— Понял, жду! — ответил я. Секретарь уткнулся в свои бумаги, а я присел на стул. Вынул пистолет. Положил его на стол. Дима машинально подхватил его, и спрятал к себе в стол. Даже глаза не поднял.

Минут через десять, от Палыча вылетел какой-то майор гэбист. Не замечая меня, подлетел к секретарю. Тот также как и раньше со мной, не говоря ни слова, достал ТТэшник и положил перед майором. Тот, судорожно запихнул его в кобуру, и вылетел как ветер. Зазвонил телефон, Дима снял трубку. Выслушав, коротко проговорил что-то. Я не прислушивался.

— Проходи.

Я подошел к двери и потянул ручку. Но остановился и посмотрел на секретаря. Молча кивнул головой, поднимая брови, но Дима, смотрящий мне вслед, показал большой палец.

Войдя, остановился.

— Здравия желаю, Лаврентий Павлович!

— Здравствуйте, товарищ Новиков. — Берия был чем-то озадачен, но улыбался.

— Сергей, через час мы должны быть в Кремле! — произнес он, наконец.

— Неужели к товарищу Сталину поедем?

— Точно! Приведи себя в порядок, и выезжаем.

— Слушаюсь. — Я осмотрел себя насколько мог.

— Почему награды не носишь? — нахмурил брови Лаврентий Павлович.

— Так вроде и повода особого не было? Все по цехам лазаю. Потерять боюсь.

— Вот тебе и повод. Товарищ Сталин оценит! Где у тебя награды?

— Так дома, т.е. у Алевтины Игоревны.

— Заедем по пути, прицепишь!

— Хорошо, как скажите!

Когда заехали домой, я еще и по форме щеткой пробежал, и сапоги протер.

Награды, награды. Сколько людей без единой, даже самой дохленькой медальки воюет, а тут украшаться буду. Думал я, но нацепил таки и орден Красной Звезды, и медаль "За Отвагу"!

Берия заценил, сказал, что вот так, я и должен ходить.

— Не нужно стесняться, наоборот, награждают не просто так. Люди должны видеть, что перед ними человек, служащий своему народу верой и правдой. Это, если хочешь, небольшая пропаганда! Люди сами будут стремиться, лучше работать, лучше служить, когда будут знать, что их оценят.

— Я понял, Лаврентий Павлович. А как мне вести себя при вожде?

— Точно не так, как ведешь со мной!

— Извините, я перегибаю, да?

— Я то ладно! Привык уже. Хотя иногда мне хочется, указать тебе на твое место!

— Лаврентий Павлович, — я совсем поник, — я просто не знаю, как нужно себя вести. Вы, меня осаживайте почаще, можно в ухо. Я буду знать!

— Ты говори поменьше! Вот! С товарищем Сталиным, нужно просто отвечать на вопросы, без лишней болтовни, ясно?

— Все понял, буду стараться!

— То-то же! — Берия удовлетворенно кивнул.

Когда перед нами открыли ворота в Кремль, я прилип к окну. Ни разу не видел ничего подобного. Все так красиво!

— Что, в своем времени, не приходилось в Кремль приходить?

— Что вы, Лаврентий Павлович! Какой Кремль! Нет, экскурсии есть, но знаете, там и тут, две большие разницы!

— Что, ваши власти совсем от народа отодвинулись?

— У нас, сильные мира сего, к себе на пушечный выстрел не подпустят. Иногда показывают, по телевизору, как кто-нибудь в народ выходит, так видно не вооруженным взглядом, полк охраны с ними. Даже с простыми чиновниками.

— Это как надо издеваться над своим народом, что так прятаться от него? Да, у нас тоже есть меры предосторожности, но от народа-то не спрячешься!