Умница

И война завершилась.

Оттельвед показал себя достойным наследником отца. Как тот создал побеждающую армию, так он создал работающую империю.

В первую очередь, конечно, он сохранил армию. Демонские "сафари" теперь встречались загонными охотами людей и стали редкостью. Гоблинам несколькими походами внушили такой ужас, что после него попыток вторжения не было два поколения!

Далее, он наладил быт в Лонсарде. Всё то, что мне на карте с первого взгляда показалось цветоложем стало людским. Всем, из старших рас, кто в нём ещё оставался, была выдана охранная грамота, попытки расправ над ними жёстко подавлялись. Но члены старших рас в Лонсарде оставались к тому времени в основном лишь в городах — в Велтмирне, большей частью, а остальным, бывшим владельцам поместий... Им выплатили компенсацию, а обратно не пустили. Причём, Оттельвед добился создания специального компенсационного фонда, большую часть которого составляли взносы тех рас, членам которых выплаты и предназначались. И его довод был неубиваем:

" — Они бросили своих!

" — Да их бы "свои" — эти скоты! — и убили!

" — Что ж, они своих довели до состояния скотов?!

Далее он империю сделал империей — то есть единым государством. Перешейки полуостровов к Лонсарду остались укрепрайонами с замками и крепостями, но теперь — и с удобными проходами, обустроенными дорогами, ну и с таможнями. Были введено единое для всех налоговое правило: каждая раса могла вводить у себя любой налог, но с обязательным отчислением определенного процента в имперскую казну и почти автоматическим внедрением такового у всех остальных. А если ни одна из рас его не поддерживала — не вводила аналогичный — император имел право на аннулирование.

И связь! Оттельвед организовал конкурс на проект всеобщей связи. Его выиграл — кто б сомневался! — гномский изобретатель, а внедряла дроуновская компания. И с тех пор новости в газетах всей империи стали появляться одновременно.

И почти вся обитаемая Настеллия стала доступной для всех! "Почти", потому что эльфы сразу объявили, что всё равно никого не пустят в свой Светлый лес. Оттельвед и тут показал себя прагматиком: он принял и узаконил то, чему не мог воспротивиться: ввёл понятие "заповедник", тут же дав аналогичное право всем. Но на каждую расу таковой — с полным запретом для посещений прочими — был разрешён только один. (Светлый лес — у эльфов. Гномы по их примеру закрыли Гряду Терниев, орки — Лиловую пядь; гроу поначалу только головой на всех качали, а потом объявили заповедником свою бухту Радуг.)

В общем, появилась имперские законы, имперская армия, имперский флот, имперские дороги, имперская почта — и слово "империя" уже при нём перестало вызывать высокомерные усмешки: мол, потешьтесь, людишки, себе, потешьтесь!.. "Потешиться"? Что ж, у "людишек" был ещё и императорский двор! Пробиться куда стало честью!

— Диа, — отвлекла меня от преданий старины глубокой Шейла, — не желаешь передохнуть?

"Да нет, с чего тут отдыхать? — пробурчали мозги. — Давайте хоть с Оттельведом закончим!"

"Сколько можно?! — завизжали девчонки. — С утра сидим! А уже... Пол-пятого! Гу-лять! Гу-лять!"

"Кто о чём, а вшивый о бане."

"Да свинью и небо не кружит — всё ей грязная лужа!"

"Стоп! — не дала разгореться я фольклорному баттлу. — Хочу мороженого."

Мозги вспомнили вкус здешнего лакомства и головой кивнули:

— Идёмте. А куда? Хочется на воздух. И чтоб мороженое было.

"И, принцесса!.." — улыбнулась мне Майя Великолепная.

И я успела удержаться от того, чтобы с хрустом... если не потянуться, так хоть вытянуться! И из-за стола поднялась вполне благочинно.

И Шейла улыбнулась:

— "На воздух" и "чтоб мороженое"? Я и хотела предложить: древние его ещё учредили — "Сад отдохновений". Правда, перестраивают его часто, с тех времён не осталось ничего, но... Идём!

Шейла к моему удивлению взяла с собою книгу. "Интересная, — пожала плечами она. — Совсем новые данные. Посмотрю меж делом ещё пару страниц."

12. Сад отдохновений

Внутренний дворик. Деревца с раскидистой зелёной кроной, в их тени — ажурные скамейки, там и тут скульптуры воинов в латах и почти голых красавиц, посерёдке чуть шумел фонтан, чуть сбоку — чуть поднималась над основным уровнем, невысокая эстрада, на которой двое, орк и эльф, выделываясь перед стайкой студенток, сейчас выдавали, один на пьяно, другой на скрипке, что-то джазовое... А на стульчиках рядом, немым приглашением, лежали ещё и другие инструменты.

"Где временем уют отполирован", — мелькнула в голове строчка. "Перестраивают часто"? Это как? Почти каждые двести лет? Улыбнулась.

По углам несколько ларьков — с горячими напитками, сладкой выпечкой, толстыми бутербродами. И с мороженым! Пара скамеек пустовала, мы купили ледяное сладкое себе и устроились на одной из них.

— Засиделась... — сообщила я наставнице.

— Да. Непривычно мне это. Диа бы не высидела столько. Хочешь заканчивать?

— Нет. Библиотека ещё долго работает?

— Хоть всю ночь. До последнего читателя. Никто никого не торопит.

— И библиотекари выдерживают?

— У них почасовая оплата. И очень, очень неплохая. Имперская Библиотека!

"Всю... всю ночь?!" — заныли в своём солнечном сплетении бедные бабочки, предчувствуя ещё нескольких часов неподвижности. А рукам вдруг захотелось швырнуть остатки с вафельного стаканчика в расположившегося на соседней лавочке студеуса... Жалко, у него самого не мороженое, а бутерброд... Пожалеет. Вон как уминает! "Принцесса! — возмутились мозги, — Что Вы себе позволяете! Швыряться едой?!"

Шейла перехватила шалую улыбку, которой обменялись мои бабочки с моими мозгами и предупредила:

— Принцесса! Здесь не дворец, здесь тебя не поймут! И, кстати, во дворце бедлама, устроенного в библиотеке не одобрят тоже! Даже твои принцы! А уж твои братья...

Мозги, вздохнув, признали: братья не поймут, не одобрят... — но тут же задумались: — А вот мои принцы...

Но Шейла успела придумала первой:

— Слушай, а если... Твоя производственная гимнастика?

— Что?..

— Нет, учинить танцы, пожалуй, всё-таки чересчур, но гимнастика... — она, с некоторой сумасшедшинкой, пожала плечами. — Хочешь?

Хочу ли?

"Хотим, хотим! Они все так уставятся!" — наперебой заверещали девицы.

"Хотим, — внезапно поддержали их мозги: — И они хоть немного выплеснутся, да и с тебя, вот так одетой — провинциалки, какой спрос?! Мало ли чем вы там, у себя, в далёких усадьбах, с приручёнными дроу балуетесь!"

— А дворец? — попыталась всё-таки воззвать к разуму Шейлы я.

— Производственная гимнастика про меж занятий? Непривычно, но... разумно! Слушай... А ведь твоя сестра тебя поддержит! В этом — поддержит!

"Давай-давай-давай!"

— Юбка у меня широкая. Как знала. Значит, только договориться с парнями о музыке.

— С мальчиками, Диа, с мальчиками, — заулыбалась наставница. — И они на тебя уже давно поглядывают!

— Правда?

"Правда, — подтвердила великолепная Майя. — Только не устраивай ярмарку кокетств. Будь спокойна, женственна. Они и так на всё согласятся".

"Правда?"

"Увидишь."

"Но..." — запротестовали снизу.

"Одна улыбка, пожалуй, не повредит."

"Каждому!"

Майя Михайловна, наверное, вспомнила "Операцию "Ы"" и засмеялась:

"Согласна."

— И о чём мне их попросить? Я же ни одного вашего названия не знаю!

— Под то твоё?.. А, знаешь, попроси "Заповедный луг", "Женщина на берегу", "Не дай мне ошибиться". Что-нибудь такое... Они разберутся. И... — она почему-то покачала головой на меня. — Ты же всю дюжину минут выложишь? Тогда на меня не обращай внимания, я отойду. Но... не буянь уж тут без меня!

"Так", — вытерла я ладони, убрала платочек, но только хотела встать...

"Принцесса... Ты же не старший лейтенант Российской Армии, получивший приказ от генералиссимуса! Ты — женщина! И ты же уже любишь это тело? Вот, любуясь им, и встань!"

Я вспомнила, как вчера настоящая принцесса в зеркале поднялась со своего кресла. Залюбовалась ею. Встала.

— Сокровище... — улыбнулась Шейла.

"...И представь, что меж этой скамейкой и мальчишками на сцене — заповедный луг. Иди. Только не помни цветов! И представь, что за сценой с музыкантами — океан. И вслушайся, как волны на дне перекатывают растерянные крабами жемчужины. Только помни, что ты краше и цветов, и волн, и жемчужин... Иди!"

Я и пошла.

Когда подошла, музыканты уже не играли: и они сами, и их цветник — все смотрели на меня.

— Извините, можно вас попросить? — улыбнулась я мальчикам. "Каждому! Каждому!", -улыбнулась я каждому: — Засиделась за книгами, надо бы восстановить баланс энергий... У нас есть комплекс упражнений, но очень хочется музыки... Что-нибудь вроде "Заповедного леса", "Женщины на берегу" или... — я сделала вид, что раздумываю: — "Не дай мне ошибиться", что ли... Вы не поможете?

— Танцевать под то? — встряла одна. Сухая фигура, скульптурность в расслабленной позе. Танцовщица? — Там же сплошная аритмика!

— Я не танцевать буду, — пожала плечами я, и опять повернулась к мальчикам. — Поможете? Комплекс занимает ровно двенадцать минут.

— Где-то так? — улыбнулся юный орк и бросил горсть звуков со своего пьяно.

"Ох, как занятно будет!", — одобрила наша великая балерина.

— А Вы? — взглянула я на юного эльфа.

Он отмер и кивнул:

— Сделаем.

Я, стараясь не потревожить заповедных цветов, отошла к фонтану, чьи переплески славно перепутывались с шумом волн океана жемчужин, расслабилась, кивнула мальчишкам... Пропустила с дюжину тактов, а потом мы с Майей Михайловной начали переплетать звуки с движениями.

Тело уже помнило основной принцип кат — равновесие, баланс противоположностей, который есть баланс единств, где слово "верх" подразумевает наличие слова "низ", "твёрдость" можно понять, только зная про "мягкость", где движение есть синоним покоя. Во второй половине получалось даже иногда поймать тень сияния тишины музыкального моего сопровождения, увидеть за переборами клавиш шорохи жемчугов, а за переливами скрипки — медвяный гул работающих на лугу пчёл...

Какое тело мне досталось!

Закончила. Обе руки чуть поднялись и опустились. Ноги сомкнулись. Чуть помолчала, отпуская пчёл в их ульи, а крабов — в их щели. Лёгким реверансом поблагодарила мальчишек...

"И правильно, хватит с них", — улыбнулась земная небожительница.

А местные крылатые выразили надежду:

"Может, они теперь подойдут сами?"

"Кто ж их от себя отпустит?" — словно пожала плечами взрослая женщина.

И точно. Та танцовщица тут же, повторив движением рук элемент одной из кат, обратилась к орку. Он покачал головой и....

Дальше я отвернулась и пошла к своей скамейке. Шейлы ещё не было. Лежала только её книга. Но скучать мне не пришлось.

— Разрешите?

Раньше он сидел на недалёкой скамейке и увлечённо читал толстую тетрадь. За всё время, пока мы с Шейлой ели своё мороженое, он ни разу не отвлёкся, не посмотрел по сторонам, не взглянул на нас. Чуть старше, чем окружающие нас студенты. По человеческим меркам лет на двадцать пять , двадцать семь... Аспирант какой-нибудь? Младший научный сотрудник? Лаборант?

Дроу. И, вот уж действительно — тёмный эльф. Смолянисто-чёрные волосы, заплетённые в жёсткую косу до пояса. ("Это ещё одно его оружие!" — предупредили меня снизу. "Эй, никаких ристалищ!" — возмутились сверху.) Чёрные без просвета глаза, словно подведённые, чёрные ресницы, впалые щёки, тёмные губы. Вдруг захотелось, чтоб он улыбнулся, чтоб блеснули его клыки.

— Да?

— Видите ли, я немного занимаюсь боевой пластикой...

Да, я уже поняла, что это мне сразу гладиаторы вспомнились: его походка. Как у меня только что, но по-другому. Шёл он не по цветущему лугу, а, как по арене древне-римского цирка, каждую секунду готовый противостоять прыжку тигра или удару мечом противника. Нагляделась я у Добровца на таких!

Так, я — девочка из глубокой провинции, откуда-нибудь... Подальше от всех фронтов, куда даже гоблины не докатывались все восемь гроссов лет! С юго-запада. Но...Не забывать: не врать, не врать! И не потому, что у него может быть артефакт на правду, а потому что я — принцесса!

"А ещё ты — красавица. Не пытайся помогать ему: сам припёрся, вот пусть сам и мучается", — опять улыбнулась самая старшая из нас.

И я не стала переспрашивать его, улыбаться ему, я смотрела на него и молчала.

— Ваш танец...

И опять приглашающее молчание. Но мхатовские-то паузы я не где-нибудь — я во МХАТе видела!

Я смотрела на него. Не в глаза, нет. А как Добровец учил — на палец выше бровей. Тогда партнёр рефлекторно пытается поймать ваш взгляд, не может, и ощущает дисбаланс.

— Ваш танец, — не выдержал он, — он похож на наши практики, но он — не наш.

О, молодой человек, так Вы ко мне подошли не как к красавице, Вам от меня знаний да умений потребовалось. На халяву? Фигушки! Приступаем к торгам? Что ж, значит, пусть сам излагает предмет торга и предлагает начальную цену. На сеансе здешней "рыночной магии" мы уже поприсутствовали, но и зачёты по нашей бизнес-психологии мы получали тоже! "А то?!" — гордо вскинули крылышки прозрачные девчонки.

Я молчала.

— Откуда Вы?

"Хам! Может, он ещё и документы предъявить потребует?" — возмутились маленькие.

"Никаких эмоций. Полное равнодушие! — посоветовала старшая. — Что-нибудь скажи и отвернись, — и она, задумавшись, предупредила: — Что-то в нём..."

— Издалёка, — ответила я, добавив в голос просторечия, и перевела взгляд на музыкантов. Там девица-танцорка размахивала руками, а орк, кажется, втолковывал ей, что были ещё и движения ног. И из их разговора совсем выключился скрипач-эльф. Его так поразили мои каты?

— Да, ради этой книги приехать сюда стоило.

О чём это он? А... "Рунная магия гоблинов"...

— Это наставница читает. Я в магии абсолютный ноль.

— Не может быть... Ваш танец... Это же игры с внутренними энергиями. Конечно, Ваши движения несколько скомканы, словно... Словно Вы вспоминаете очень давние уроки, вспоминаете движения, заученные Вами... — он поколебался и не решился на точный термин, — заученные в далёком детстве, когда у Вас было ещё другое тело, детское ещё. Но энергиями Вы всё-таки управляете!

Он хотел сказать "до первых месячных", поняла я. Но сказал то, что сказал. Кажется, пора сваливать. Где Шейла?

— Может, у Вас там не было хорошего диагноста? Давайте перепроверим!

Ага, у нас там, во дворцах, хорошего диагноста днём с огнём не сыскать, а здесь ты такой из себя весь умный.

— Нет.

— Почему?

— По правилам техники безопасности.

Если он сейчас начнёт настаивать... Взглянула на него. Вдруг осознала: я с ним справлюсь. Но Шейла просила не буянить. Где её черти носят?! Да просто перейду к музыкантам. Мальчишки меня по-всякому прикроют. Хорошо быть красавицей! Но "аспирант"... Он вдруг...

— Извините, — отступил он на шаг, — я был непозволительно навязчив.