Эхо войны (ex: Ядерный ад)

Расшнуровав горловину рюкзака, я достал оттуда баклажку с купленным на толкучке молодым вином, присовокупил к нему кусок вяленного мяса и принялся за ужин. По моим меркам — более чем шикарный. Вино и правда оказалось выше всяких похвал, хотя и кислило немилосердно, а мясо было в меру жестким и без малейших признаков подтухлости. Еще бы — я его самолично вялил. Если бы еще не бьющие в нос запахи сгоревшего топлива, отработанного масла и гари, то вообще было бы идеально. И запаха прокисшего пота, исходящего от расположившихся рядом с автобусом людей Татарина, уже успевших развести небольшой костерок и соорудить большой брезентовый навес. Русские тоже покинули грузовик и быстрыми темпами сооружали две просторные палатки — судя по песчаной расцветке, тоже военных. Я лишь мысленно вздохнул. Ну не понимаю я этого — ведь русским же языком сказал, что местность незнакомая. Лучше бы переночевали внутри машин и плевать на тесноту. Главное безопасность.

Доносящиеся от костра голоса отвлекли меня от мыслей и я невольно прислушался, отделяя звуки слов от шелеста песка и потрескивания горящего саксаула.

— ... я тебе говорю — Пахан так это дело не оставит! — сидящий ко мне спиной мужик ткнул кулаком в песок в подтверждение своих слов — Тем более сейчас! То, что мы из города выехали, для него секретом не стало.

— Ты глотку-то не дери, не дери — степенно ответил смуглолицый узбек, размеренно орудуя ножом и шинкуя разложенный поверх кошмы шмат копченного мяса — И без тебя знаем, что Пахан в курсе. Он всегда в курсе, брат. И что с того?

— А то, что когда возвращаться будем, надо по сторонам поглядывать — буркнул мужик, подтаскивая к себе кусок черствой лепешки.

— Ты лепешку на место поставь — не поднимая глаз буркнул узбек — Вместе кушать будем. Не видишь — все ждут. А Пахан... что тут говорить, раз никто не в курсе о его делах.

— Только Аллах в курсе всего, да нам намек не кинет — вякнул подсевший к огню тощий паренек явно смешанных кровей и тут же сдавленно охнул, схлопотав от узбека оплеуху.

— Ты слова выбирай, Фахри — не меняя тона посоветовал узбек, под молчаливое одобрение остальных людей — Особенно когда Аллаха поминаешь. А у Бессадулина с Паханом договор есть. В дела друг-дружки не лезут.

На несколько минут повисла тишина, узбек, которому я сразу же дал прозвище Старший, дорезал мясо и закинул его в исходящий паром котел. Заправка для будущего варева.

— У Пахана в последнее время совсем башню сорвало — наконец не выдержал молчания говорливый мужик — Думаю, теперь плевать ему на договор. Да вообще на все плевать. Он крови хочет. Сами знаете — сначала Урод с бригадой своей пропал с концами, а затем недели не прошло как дочь копыта отбросила. А на кого он стрелки косит? А? Вот вы сами скажите? Ну?

— Ясно на кого — мрачно отозвался узбек — На нас, на кого еще. Но еще доказать надо, что Татарин к этому делу руку приложил. Мало в городе шпаны? Или мутов? Не верю, что хозяин наш договор нарушил. Да и не наше это дело.

— Верно — отозвался до этого молчащий крепыш, занятый ремонтом разбитого приклада на винтовке — Наше дело маленькое.

— Может и маленькое, да только случись заваруха, мы первые поляжем — буркнул Говорливый.

— До заварухи еще дожить надо — с намеком произнес Старший, помешивая закипевшее варево — Шайтан его знает когда мы вернемся с этой вылазки и вернемся ли вообще — помолчав, узбек стряхнул с черпака густые капли и добавил — Не верю я, что Татарин наш на дочку Пахана замахнулся. Крови никто не хочет. Ладно если бы Урода кончить велел — тот сам нарывался, гоношился безмерно, чуть что стволом кому ни попадя в нос тыкал, одни проблемы от него были... но Лику? Все знают, как Пахан за дочку свою трясся.

— Да ладно вам — не утерпел и влез в разговор тощий Фахри — Разобрались же с этим делом давно. И тела нашли — почти все. Сами же знаете, что произошло. Все проверили — Урода придавило, а Лику зверье порвало. Че мандражируете-то?

— Ты в разговор поперек старших не лезь — отрезал узбек — Зелен еще. А тела... тела нашли. Все правильно — Урод с подельниками под завал попал, а Лику и еще пару ее подружек оторв зверье порвало. Лику по кускам собирали. Это мы и без тебя знаем. Татарин тут не при делах и на все воля Аллаха. Вот только Пахану этого не объяснить... мне тут шепнули, что могилку дочери Пахан прямо во внутреннем дворе Красного Здания обустроил и каждый день туда ходит. Стоит над холмиком и шепчет что-то... мд-а-а...

— А ты откуда знаешь? — заинтересовался Говорливый — Или тебе паханские людишки сами докладывают?

— Сказал же — шепнули мне — процедил Старший — Мир слухами полнится. Ладно, доставайте миски — кушать будем. Готово уже все. А затем на боковую — чую я, что русак пришлый нас с рассветом поднимет.

Едва густое варево разложили по моментально подставленным разнокалиберным тарелкам и мискам, разговор закончился сам собой, сменившись торопливым хлюпаньем и взрыкиванием проголодавшихся за день людей.

А я повернул голову чуть влево и взглянул на сидевшего в шести шагах от меня Бориса, что не отрывал взгляда от разложенного на коленях пистолета и методично орудовал промасленной ветошью. Русского я подметил уже давно — как только он неслышно подошел поближе. И судя по всему, занимался он тем же самым что и я — внимательно прислушивался к разговору собравшихся под навесом людей. Ишь, любопытный какой.

Почувствовав мой взгляд, Борис все так же не поднимая взгляда, коротко дернул головой. Приглашает на разговор... чтоб вам всем... как вы меня все задолбали со своими разговорами, беседами и расспросами. Словами не передать просто...

Вздохнув, я подхватил рюкзак, сделал несколько шагов и опустился на песок рядом с Борисом. Начинать очередной разговор желания не было абсолютно и я занялся тем же делом что и русский — чисткой и проверкой оружия. Вытащил на свет несколько метательных ножей, снял с пояса ножны с самолично выточенным тесаком и саперскую лопатку. Достал из внешнего кармана рюкзака аккуратно сложенный сверток с точилом и полиэтиленовый пакет с набухшей от солидола тряпкой.

Когда Борис произнес первое слово, я уже успел проверить и подточить пару ножей, вернуть их в особые кармашки и начал заниматься лопаткой.

Правда, я ожидал, что русский начнет расспрашивать о Яме, но ему удалось меня удивить.

— Битум, а кто такой Урод? Кликуха?

— Кликуха — кивнул я — Паханская шестерка. Настоящее имя Вадим. Уродом его только за глаза называли.

— Мутант?

— Почему мутант? — удивился я.

— А почему тогда Урод? — вопросом на вопрос ответил русский.

— Кличку ему не за внешность дали — хмыкнул я — За дела его. Он моральный урод. Обезбашенный нахрен... был.

Борис помолчал с намеком поглядывая на меня и наконец не выдержав, с хрустом загнал вычищенный пистолет в поясную кобуру и рыкнул:

— Битум! Слушай, почему из тебя каждое слово клещами вытягивать приходится? А? Какой уж раз эту тему поднимаем! Ладно бы если о чем-нибудь личном спрашивал или скажем о захоронках твоих выпытывал! Но ведь вопросы на "левые" темы не задаю, спрашиваю с уважением! Че ты вечно в молчанку играешь? Трудно ответить?

— Да я вообще не люблю разговаривать — буркнул я, сосредоточив внимание на небольшой выщерблине на лезвие лопатки.

Тут я душой немного покривил. С "чужими" я и правда старался особо не болтать и не сближаться. Как Тимофеич заповедовал.

— Но все таки ты уж сделай милость! — фыркнул Борис, доставая из чехла какой-то невероятно навороченный и хищно выглядевший нож — Так что там с Уродом этим вашим? И про Лику уж расскажи, не жмись. Да, знаю, что ты сейчас скажешь — расспроси мол людей Бессадулина, они тебе много чего расскажут. Но я тебя послушать хочу.

Сдавшись, я кивнул и начал вываливать на русского все, что знал или слышал об этой парочке местных отморозков. Хотя и не мог понять, зачем русскому чужаку вникать в ненужные ему проблемы нашего городка. Все одно скоро свалит отсюда.

— В общем, кроме Пахана, никто особо и не плакал, когда эта парочка наконец получила свое. Вадик Урод и Лика Маска. Оба служили Пахану. Ах да, у Лики еще одно прозвище было — Сука. Если Вадик просто приближенная шестерка, которому поручалось улаживать особо грязные дела, то Лика любила это дело — доставлять невыносимые страдания другим. К тому же она его родная дочь — ну, не Вадима, а Пахана.

— Почему Вадим урод я уже понял, а почему Лика Маска?

— Потому что она летом в маске ходила — пояснил я — Не совсем маска — просто на лицо и голову шарф наворачивала, плюс зеркальные солнцезащитные очки. Говорили, что она яркий солнечный свет и жару не переносит. Сразу мол волдырями покрывается. Потому постоянно в закрытом костюме, кроссовках и в маске. А зимой нормально ходила, красоту свою показывала, правда, очки почти никогда не снимала.

— Красивая девка была? — поинтересовался русский, заговорчищески подмигивая.

Мысленно я лишь хмыкнул — если он рассчитывает, что я сейчас рассыплюсь в восторженных эпитетах этой Лике Суке, то он сильно заблуждается. Да и разговорчивей я от этого не стану.

— Красивая — бесстрастно кивнул я — Блондинка, фигурка неплохая, кожа чистая. Сама вся из себя ухоженная — папуля специально для ненаглядной дочурки шампуни, мыло, лосьоны и кремы тоннами скупал. Короче, если какой доходяга в завалах непочатый кусок мыла с фруктовым запахом находил, то мог считать, что ему улыбнулась удача. Вокруг Лики постоянно крутились еще две девки — тоже не уродины и примерно такого же возраста. Подпевалы. Всегда вместе по городу шатались. И дошатались. Но я сначала с Урода начну. Хотя, особо тут рассказывать нечего — был да сплыл Урод. И как ни обидно, умер он можно сказать своей смертью — попал под завал, идиот.

— Старое здание обрушилось?

— Хуже — хмыкнул я, стряхивая с колен налетевший песок — Подъездный козырек им на головы рухнул.

— В каком смысле козырек?

— В буквальном. Козырек это цельная бетонная плита. Вес с тонну будет, не меньше. Как именно случилось не знаю, только то что люди рассказывали слышал. Если у Пахана для них работы не было, то Урод с друганами своими мог на день или на два зависнуть где-нибудь — с девками там, или в бани Нептуна забуриться надолго. Поэтому первое время никто особое не беспокоился. Но когда они и на четвертый день о себе дать не дали, их начали искать по всему городу. Нашли можно сказать случайно. Один из местных доходяг в центре крутился, за ТЦ, и там, рядом с полуразрушенной пятиэтажкой увидел вытекшую из-под рухнувшего козырька лужу крови. Запекшейся уже. Он на карачки упал и под плиту заглянул. А там люди мертвые. В общем, добежал он до первого патруля и все им рассказал. Людей нагнали, плиту подняли, а там вся компания лежит. Вадик Урод и люди его. Кругом лежат. А посреди зола потухшего костра, бутылки пустые из-под самогона, рюкзаки, оружие. Ничего не тронуто. Вообще ничего — даже огнестрелы на месте оказались. Такие вот дела.

— Интересно — задумчиво протянул Борис — Странно как-то... чтобы козырек рухнул и сразу всех похоронил? Так бывает?

— Всякое бывает — пожал я плечами — Дома старые. Да и суть не в этом. У Пахана людей хватает. Просто он повод ищет, чтобы Бессадулину предъяву кинуть. Но не вышло — весь шмот у погибших на месте, даже иголка не пропала. Тела осмотрели, все чисто. Нет ни ножевых, ни пулевых ранений. А Пахан все свое гнет — бессадулинские мол моих ребятишек положили. И упирает на то, что случилось это на территории Татарина, аккурат рядом с ТЦ.

— А ты что думаешь? — неожиданно спросил русский.

— А я ничего не думаю — ответил я абсолютную правду — Все в городе и так знают, что скоро Пахан с Татарином схлестнется. Не сегодня так завтра. Вопрос времени.

— Ладно... а с дочкой его как вышло?

— Про это вообще не в курсе. Только слухи один другого страшнее ползут — то ли девчонки на стаю заглотов нарвались, то ли варан в город забрел, то ли еще какая тварь их порвала. Только не спрашивай, что я об этом думаю — попросил я, выставив перед собой ладонь — Если бы я их тела видел, то сразу бы сказал, какой зверь поработал. А так... одни страшилки.

— А ты не видел?

— Куда там! Как остатки тел нашли, Пахан то место полностью оцепить велел. Лично каждый угол обшарил, под каждый камень заглянул. Потом все что от девчонок осталось в мешки собрали и увезли. Я только кровь и видел, больше ничего. В общем, сейчас счет 3:0 в пользу Бессадулина. У Пахана сплошная череда неудач.

— Вадим Урод это раз. Лика это два... а три?

— Вы — коротко ответил я.

— Мы договорились о помощи с Бессадулиным... — понял меня русский — Хм... интересный расклад получается.

— Ага. Фитиль был уже готов, а вы можно сказать огонек поднесли — скупо улыбнулся я — Вообще люди говорят, что у города должен быть только один хозяин.

— И к которому из двух больше склоняются?

— Сложно сказать. Мне вообще без разницы. Я простой охотник и в чужие дела не лезу. Борис, если хочешь услышать все мыслимые и немыслимые расклады и предположения, то иди вон у того костерка посиди с полчаса — я ткнул зажатым в руке ножом в сторону автобуса — Такого наслушаешься...

— Может, и схожу — прогудел Борис, даже не взглянув в указанном направлении — А теперь о Яме поговорим. Ильяса я послушал, теперь твоя очередь. Не егози, Битум! Ты наш проводник, вот и говори все что знаешь. Если Ильясу верить, то там сам черт сидит, в этой вашей Яме! И по глазам его видно — напуган мужик не на шутку!

— Я не егожу! Просто не люблю говорить о вещах, в которых не ухом не рылом! Я не знаю ничего о Яме кроме сказок и ночных страшилок, Борис. Ты знаешь, когда наши местные о Яме вспоминают? За ужином! Во время посиделок около костра от скуки языками чешут. Говорят много, но суть в том, что никто из них здесь никогда не бывал и своими глазами ничего не видел. Разве что кроме стариков, которые еще до войны здесь работали. А это сколько лет тому назад было!

— Яма это карьер, верно?

— Угу. Но по сути все верно — невероятно здоровенная дыра в земле. Я в старых книгах и журналах фотографии видел. Глубина метров шестьсот, в ширину с километр будет, не меньше. Но стены не отвесные... словно ступеньками вниз спускаются.

— Уступами — добавил Борис и я согласно кивнул:

— Да, уступами. Как гигантская лестница. До войны там руду добывали и к заводу отвозили на переработку. Но это раньше было, про то разговору нет. Люди про нынешнюю Яму сказки рассказывают. Вот ты про завод меня спрашивал — это совсем другое дело. Потому что люди там бывали! Все своими глазами видели. И людоедов и поезд на ржавых рельсах. А около Ямы никто не бывал. Ни охотники в ту сторону не суются, ни поселений там нет. Вернее был один поселок, но кто знает, что с ним сейчас случилось. А я верю только в то, что видел либо сам, либо слышал от проверенных людей, которые зря болтать не станут.

— Ты все же расскажи — неожиданно мягко попросил Борис — Я ценю тот факт, что стараешься отделять зерна от плевел, так сказать. Ну, что даешь только проверенную информацию, в которой сам уверен. Ты просто говори, а я послушаю.