Хотя Мордовцев и сомневался в действенности простой гранаты, но взрыв ее оказался, тем не менее, достаточно эффективным. "Еще покувыркаемся! — Подумал Николай. — Вот так, запросто, вам нас не уничтожить! — Мысленно обращаясь к пришельцам. — И всякая светящаяся и визжащая нечисть вам не поможет!"
Теперь оставаться в подъезде ему уже смысла не оставалось, да и находиться здесь как в мышеловке, тоже не хотелось. Но выход блокировал вражеский "везде-ход", и выбираться из этой ловушки можно было только через верх, то есть через чердак. Хорошо, что здание было старым — в новомодных постройках, Николай не смог бы ни гранату швырнуть, ни увидеть что-либо тоже. Да и выбраться на крышу, да еще спуститься с нее вниз, было бы проблематично. Здесь же имелся объемистый чердак, а по торцу здания ему помнилась пожарная лестница.
Когда Николай при помощи штык-ножа пытался справиться с небольшим, но оказавшимся довольно крепким замком чердачного люка, в подъезд заскочили уже два "краба" и с тупой методичностью, что подтверждало их механическую сущность, принялись за оставшиеся квартиры, снова начав со второго этажа. Но теперь Николай уже ничем не мог помочь жильцам, граната у него оставалась только одна, а путь к площади мог оказаться весьма тернистым. Под взвизги "крабов" дужка замка, наконец, отломилась и, приподняв дощатый люк, Николай вскарабкался в чердачное помещение. Понимая, что люк является такой защитой от эффективного оружия "крабов", которую даже символической назвать было нельзя, он все же прикрыл его за собой и стал осматриваться в поисках чердачного окна выходящего на крышу. К его удивлению, с "кошачьим глазом" видимость здесь была даже лучше, чем на улице. В который раз Николай подумал, что без прибора ночного видения он сейчас был бы как слепой котенок, да и скорее всего в этих условиях не добрался бы даже сюда.
Слуховое окно обнаружилось на противоположном торце крыши, к везению Мордовцева, прямо напротив верхнего окончания закругленных поручней пожар-ной лестницы. Высоты, особенно большой, Николай боялся всегда, и не стыдился в этом признаться, в свое время из-за этого ему не удалось попасть на службу в воздушно-десантные войска в отличие от своего друга Владимира. И будь сейчас белый день, не известно, каких бы трудов ему стоило бы спуститься по этой пожарной лестнице. Но сейчас стояла ночь, которую Николай мог с полным основанием осмелиться назвать абсолютной, и хотя прибор ночного видения делал эту ночь прозрачной, но все же, он как-то чуть затушевывал расстояние. Благодаря этому обстоятельству Николай почти не испытывал страха, и спустя какие-то несколько минут оказался на твердой земле. Сначала он ощущал прямо-таки непреодолимое желание бежать. Бежать как можно дальше и от этого дома, и от "вездехода", стоявшего перед ним.
И все же интуиция заставляла стоять на месте, не позволяя оставлять в тылу вражеский патруль. Наоборот, приняв все меры, чтобы оказаться незамеченным, Николай выглянул из-за угла. "Вездеход" стоял на земле, неподалеку от зияющего без двери второго от него, подъезда. К удивлению Мордовцева, прозрачный колпак обтекателя был откинут. Один из гуманоидов находился внутри механизма и "колдовал" над аппаратурой. Из подъезда доносились взвизги "крабов", добравшихся, наверное, уже до четвертого этажа. Остальные двое в своих массивных скафандрах, стояли рядом с "вездеходом", негромко переговариваясь, как он подумал, по внешней связи, голосами низкого тембра. Николай, будучи когда-то участником художественной самодеятельности, определил бы эти голоса чем-то средним между басом и баритоном. Хотя это и могло быть причудами динамиков на их скафандрах. В руках, именно в руках, ибо клешнями их передние конечности назвать было явно нельзя, они держали что-то напоминающее короткие жезлы древнеримских центурионов. "Ручное оружие?" — Подумал Николай, а у самого, если можно так выразиться, "зачесались руки". Вспомнилась почти аналогичная ситуация, когда он наблюдал за выездом патрулей пришельцев с площади. Вспомнилось и тогдашнее жгучее желание уго-стить незваных гостей из подствольного гранатомета. Но тогда вокруг было скопление чужой техники, и совсем рядом висел космический корабль пришельцев, обладающий неизвестными человечеству боевыми мощнейшими свойствами, а теперь Николай с ними был почти "на равных". И он дал волю своему желанию. Тщательно прицелившись во внутренности "вездехода", стараясь найти место, где граната могла наделать как можно больше вреда, да и оператора не пощадить, Николай, мысленно сплюнув трижды через левое плечо, плавно нажал на спуск. И сразу закрыл глаза, отпрянув за угол, чтобы не ослепнуть от вспышки взрыва и уберечься от осколков.
А рука уже сжимала ребристую поверхность ручной гранаты: перезаряжать подствольник времени уже не оставалось. Чуть приоткрыв глаза, чтобы зафиксировать цель, Николай метнул Ф-1 в том же направлении, вновь укрывшись за спасительным углом здания. Едва дождавшись окончания града осколков, он выскочил из-за угла и, перепрыгивая через невысокий штакетник палисадника, за которым произрастал аккуратно подстриженный декоративный кустарник можжевельника, сейчас безжалостно посеченный осколками, он занял положение "с колена". После чего открыл огонь из автомата, целясь в клубы еще не развеявшегося дыма, отцвеченного в приборе ночного видения в зеленоватый оттенок. Наугад выискивая в этом дыме силуэты лежащих на земле тел пришельцев, он, стреляя по ним короткими очередями, опустошил один магазин из связки и, перевернув ее, вставил второй.
Передернув затвор автомата и, изготовившись к стрельбе, Николай короткими прыжками, петляя вправо-влево, как когда-то учили в армии, начал сближение с "противником". Его лихорадило, не терпелось увидеть результаты своего первого в жизни настоящего боя, боя в котором он принимал непосредственное активное участие и стрелял в реального врага. Возможно, он поступил безрассудно, но это был не только его первый бой, но и первый бой с самими "зелеными человечками", где Николай не был сторонним наблюдателем. Оттого, что, наконец, добрался до пришельцев, причем не до механизмов, а непосредственно до них самих, он испытывал удовольствие, сходное с той эйфорией, что охватывает после первого поцелуя с первой и любимой девушкой.
Дым медленно рассеивался и, стало видно, что "вездеход" внешне почти не пострадал, чего нельзя было сказать о его "внутренностях". Пару кресел снесло с креплений, и изломанное тело пришельца лежало среди крошева приборов. Весь двор был усеян осколками стекол, взрывной волной выбитых из окон здания. Ос-тальные двое гуманоидов лежали чуть поодаль от аппарата. Один из них внешне выглядел целым и лежал навзничь. Целым казался и прозрачный шлем на нем. Второму повезло меньше. Его оторванная рука, все еще сжимавшая "жезл", лежала шагах в трех от изуродованного взрывом гранаты тела, с разбитым шлемом, все еще как-то держащимся на шейных креплениях скафандра. Все вокруг было залито и забрызгано липкой жидкостью, такая же жидкость еще сочилась из остатков тела — кровь, как понимал Николай. Вот только цвет ее в существующем освещении, вернее отсутствии освещения, ибо прибор ночного видения не мог передавать цветовую гамму, рассмотреть возможности не было. На области запястья оторванную руку охватывал светящийся изумрудным светом, очень ярким в приборе ночного видения, массивный браслет причудливых очертаний. Возможно, он был совсем другого цвета, но узнать это сейчас, Николаю было не дано.
Сознание отметило, что не слышно истерических посвистов "крабов" внутри здания. Видимо они управлялись из "вездехода" и теперь, после уничтожения аппаратуры в нем, они оказались без источников сигналов дистанционного управления, прекратив свою деятельность, что еще не говорило о том, что они перестали представлять опасность. "Крабы" теперь, по всей видимости, стояли где-то в недрах жилого дома без движения. Проверять это предположения было сейчас просто некогда. Перед Николаем лежало тело еще одного гуманоида, выглядевшего практически не поврежденным. Осторожно, держа его на прицеле автомата, Мордовцев приблизился к этому телу. Очень хотелось поближе взглянуть на существо — продукт инопланетной эволюции. Человеком его Николаем по-прежнему называть не хотелось. Инопланетный индивидуум обтягивал скафандр-комбинезон, из чуть поблескивающей, как зеркало, или выразиться почти научным слогом, с высоким коэффициентом отражения, ткани. Полупрозрачный шлем все также закрывал его голову. "Жезл" он выронил, и тот находился метрах в полутора от хозяина. Оба запястья его также охватывали браслеты. Николай не сразу смог заставить себя взглянуть на голову пришельца, его лицо. Если судить по тому, что они проделали с городом, то по теории Ломброзо, они должны были бы выглядеть по истине чудовищными монстрами, пострашнее "крабов".
Но к его, не сказать, чтобы такому уж сильному удивлению, ибо издали Нико-лай уже видел их ранее, физиономия "монстра" оказалась вполне, на его взгляд, обыкновенной, причем своими чертами чем-то неуловимо напоминающей сканди-навский или прибалтийский, типы расы. По характерному, крупному подбородку, Николай определил бы его пол, как мужской, но было ли так на самом деле? Кто его знает!? Голова со светлыми, с металлическим оттенком, коротко остриженными или не совсем отросшими жесткими волосами, словно частым ежиком, покрывающими череп.
Более подробно рассматривать пришельца времени уже не оставалось, и Николай уже хотел повернуться и покинуть место сражения, когда краем глаза уловил медленное движение его левой руки, по направлению к правой. Рука тянулась к правому браслету. Не зная, что может за этим последовать, тем более пришелец, как оказалось, еще дышал, и не зная, что за мыслительные процессы происходят в его неземной голове, и какую очередную гадость она может выдумать, Мордовцев почти на уровне инстинкта, короткой очередью из автомата, продырявил ему лоб, чем прекратил всякие поползновения к шевелению конечностей. Короткая очередь из двух патронов проделала в прозрачном шлеме два маленьких отверстия, от которых стекловидная поверхность шлема моментально покрылась паутинами трещин, скрыв "лицо". Но отверстия в его голове, образовавшиеся от попадания пуль Николай заметить успел. Это убедило, что теперь-то уж его противник наконец-то мертв.
Но своими предсмертными потугами, он вызвал у Николая дополнительный интерес к браслетам. Ведь для чего-то они должны были служить? И если судить, что пришелец тянулся к браслетам на последнем издыхании, то они должны выполнять наверняка какую-то важную функцию. Какую функцию, почему и как можно было разобраться и после, но для этого Николай решил захватить браслеты с собой. Никогда не имел мародерских наклонностей, но цели были, можно сказать, научные. Вот только перед ним образовалась проблема, как эти браслеты снять, ибо никаких замков или защелок на них видно не было.
Рукой в перчатке Мордовцев потрогал браслет. На ощупь он был твердым и казался цельнометаллическим и неотделимым от ткани скафандра. И тут Николай снова поступил как в анекдоте про ограниченного в умственном развитии советского офицера: "Чего думать, трясти надо!" Николай потянул на себя браслет, пытаясь стянуть его с руки. К его удивлению эти действия принесли свои плоды — браслет довольно легко снялся, будто был резиновым, не помешала даже кисть руки. Причем при этом он не изменил своей формы. Только сейчас Николай заметил, на что раньше в горячке боя не обратил внимания, что кисть гуманоида ничем от человеческой руки почти не отличалась — те же пять пальцев, с отставленным одним из них, как у людей, большим. Только длина их была немного большей, а суставы под перчатками скафандра не различались. Сходными были пути эволюции? И называя пришельцев "обезьянами", Дымогарев, возможно, оказался совсем недалек от истины.
С левой руки "братика по разуму" браслет снялся с той же легкостью, и вот теперь Николай, уже наедине с другой трудностью — куда положить эти браслеты, чтобы их не перепутать — на вид они казались идентичными, а карманов на костюме Л-1 не предусмотрено. Единственным местом, куда можно было положить что-либо, была сумка противогаза, но там они неизбежно перепутаются. Может быть, они и взаимозаменяемы но, не зная фактически никаких свойств этих браслетов, не хотелось уже в самом начале знакомства с ними, начинать с неизвестных проблем. Выход для себя он нашел почти на "автопилоте": правый браслет положил в противогазную сумку, а левый, расстегнув портупею, продел через него ремень, тем самым, повесив браслет почти у самого пояса. Теперь он находился на Николае, и находился вне контакта со своим собратом. Найдя, таким образом, выход из положения, Мордовцев больше не стал задерживаться на месте побоища — не хватало еще, что бы его прихватил другой патруль гуманоидов, с которым он уже точно не был в состоянии справиться. За то, что он еще жив, и вокруг пока больше не шныряют "черепахи" врага, Николай без сомнения должен был быть благодарен команде Дымогарева, оттянувшим на себя большую часть сил противника. И теперь Николай в таком быстром, с каким только мог, темпе, продолжил свое движение.
Для того, чтобы достигнуть площади, оставалось осилить еще два квартала, а чтобы добраться до тайника, пересечь еще одну улицу. Стараясь ни на что не отвлекаться, Мордовцев при своем продвижении только сейчас начал обращать внимание на то, что начинает почему-то испытывать холод. На ходу он поежился и постарался ускорить движение. Вообще-то после того, как город оказался под черным куполом, этого можно было ожидать, только, ему казалось, не так быстро. Солнечные лучи уже не прогревали землю. Уже вторые сутки тепло могло сохраняться только в зданиях, но и земля не могла так уж быстро остыть. На какое-то время должен был создаться и парниковый эффект. Даже без доступа солнечных лучей, тепло, накопленное почвой и зданиями, отдавая его в окружающее пространство, по его мнению, должно было бы сначала, наоборот, повысить температуру воздуха. Только после это должно было наступить похолодание. Если только Николай пропустил этот момент, занятый в то время другими проблемами?
Стараясь сосредоточиться на выполнении своей основной задачи, он до поры, до времени, отодвинул эти размышления на второй план, и настороженно оглядываясь по сторонам, продолжал двигаться к цели. При этом Николай держался поближе к стенам зданий. Они пока еще излучали хоть какое-то тепло, что по его предположению могло помочь остаться незамеченным для тепловых сенсоров пришельцев. Думалось, что именно по теплу тела они, совсем недавно смогли выследить Николая.
Прошло совсем немного времени и, добравшись до заветного кустика, Николай склонился над десятикилограммовым запасом пластита. Вещмешок со смертоносным грузом и запалами в карманчиках рюкзака, он примерил на спину. Затягивая крепежный ремешок на груди, он обратил внимание, что дует пока легкий ветерок, что его несказанно удивило. Ветру под "куполом" просто неоткуда было взяться. По пропотевшему под комбинезоном телу пробежала ощутимая волна холода. Ветерок же, к удивлению Николая, все усиливался, и вместе с ним все сильнее возрастало чувство холода — он даже начал ощущать покалывание в мочках ушей, как от мороза, а в носу, как обычно бывало при холодной погоде, начала скапливаться жидкость.
