История железного лорда

Повернув направо у рыночной площади, наместник поспешил к северным воротам, которые, как и южные, каждый день затворяли на ночь. Стражники уже успели прикрыть одну створку, когда Гайрон выскочил из темного переулка, заставив их вспомнить всех почитаемых в Галате богов разом.

На вопрос о причине столь поздней прогулки Гайрон грубо ответил, что дела наместника императора ни коем образом не касаются караульных.

— Если к утру он не вернется,— прошептал один из стражников закрывая вторую створку ворот,— То в моем кармане зазвенят сразу десять серебряников. Говорил я тебе, что даст деру еще до полной луны...

— Поглядим еще,— проворчал другой.

Полоска света от факелов на городской стене осталась позади. Пока Гайрон шел по открытой местности мимо кладбища света звезд и убывающей луны ему хватало, но как только над головой сомкнулись ветви деревьев продвигаться дальше стало невозможно. Наместник достал из-под плаща суму, извлек из нее масленую лампу размером с кубок для вина, толстое стекло, одевавшееся сверху и огниво.

Он положил трут на кремень, несколько раз ударил кресалом по камню и трут сразу загорелся. Огонь быстро передался промасленному фитилю лампы. Гайрон надел на лампу стекло, спрятал огниво обратно и, вытянув руку с лампой перед собой, осторожно пошел дальше.

Среди лиственных деревьев, росших вокруг Галата найти две высоких сосны не составило труда даже в темноте. Гайрон сошел с дороги в указанно месте и через триста шагов, как и обещала тень, он нашел поляну. Проверять в темноте, есть у правого края поляны сухой пень, наместник не стал.

Время шло, но никто не появлялся. Тогда наместник все-таки пошел к правому краю поляны и пройдясь вдоль деревьев нашел старый трухлявый пень.

Запас масла в небольшой лампе был невелик и Гарйрон задул огонь и поставил лампу на пень. Закутавшись в плащ, он стал терпеливо ждать, вспоминая встречу у реки. Рыжая задела не только его совесть и гордость. Думая о ней, он испытывал легкое нетерпение, вызванное желанием увидеться с ней вновь.

Он пытаясь услышать хоть что-нибудь. Звук шагов, хруст веток или хотя бы шелест листьев, но поляну окутала тишина.

Внезапно вдалеке закричала сова. Гайрон отвлекся, посмотрел в ту сторону откуда донесся крик и вздрогнул от раздавшегося за спиной голоса.

— Тебе повезло, что я не желаю твоей смерти.

Без сомнения, это была она — наглая рыжая девчонка снова попыталась его задеть.

Гайрон обернулся и увидел сгустившуюся темноту в двух шагах от себя.

— Положи руку мне на плечо и осторожно ступай следом,— сказала девушка и подошла на шаг ближе.

Гайрон протянул руку и ощутил ткань плаща. Девушка развернулась, так что он оказался слева от нее и медленно пошла в чащу. Осторожно перебирая ногами, наместник зашагал следом.

Он восемь раз споткнулся, но в итоге приноровился к такому способу передвижения и больше не давал поводов для ее коротких смешков. Гайрон насчитал почти шестьсот шагов к тому моменту как они остановились. Девушка дернула плечом, и он убрал руку. Она наклонилась к земле и что-то подняла.

— Осторожно, здесь ступени,— предупредила она.— Иди вперед.

Гайрон аккуратно нащупал первую ступеньку носком сапога, встал не нее, затем нащупал вторую. Медленно, проверяя насколько тверда опора впереди, он спустился вниз, насчитав при этом восемнадцать ступенек.

Гайрон не услышал ни звука, но по тому, как сверху перестало задувать понял, что девушка закрыла вход. Ее легкие шаги быстро приблизились и пройдя мимо, она слегка задела его плечом.

— Теперь можно зажечь огонь,— тихо сказала девушка.

В четырех шагах от них на левой стене вспыхнул факел, чуть дальше на правой вспыхнул второй. И так одни за другим зажглись восемь штук, осветив светом длинный каменный коридор.

Гайрон посмотрел на девушку при свете факелов. Коричневый суженый в талии плащ плотно облегал фигуру предавая ей форму песочных часов. Широкий капюшон прикрывал голову, скрывая от наместника лицо.

— За мной,— сказала она.

Они прошли коридор и оказались в просторном круглом зале с высоким потолком. Вдоль стен здесь стояли каменные постаменты метра в полтора высотой, на каждом из них покоилась чаша с полыхающим в ней красным огнем. Напротив входа, ближе к противоположной части помещения спинками к двери полукругом стояли шесть каменных кресел. В стене за креслами в чреве камина горели поленья. Камин выглядел угрожающе, его выложили в виде ворот с угрожающего вида шпилями на верхней части арки и черной чугунной решеткой, изображающей закрытые створки.

— Выбирай любое и присаживайся,— сказала девушка указав на кресла.

Стук каблуков наместника эхом отразился от стен. Шагов девушки, шедшей следом, Гайрон не слышал. Он подошел к креслам и увидел, что на каждом из них лежала шкура неизвестного ему животного с густым длинным мехом, а на спинках есть изображения. Каждое изображение состояло из шести коротких выбитых в камне линий.

На первом кресле слева угадывались очертания пламени, на втором изобразили гору, на третьем по центру высокой, одну за другой, выбили шесть одинаковых вертикальных, на четвертом в случайном порядке под разными наклонами бороздки были "разбросаны" по всей спинке, на пятом красовалась вытянутая капля, на шестом спираль.

— Что означают эти символы?— спросил Гайрон.

— Сейчас это не важно,— ответил девушка,— Ты можешь расположиться на любом из этих кресел.

Гайрон выбрал кресло с шестью вертикальными линиями в ряд. Девушка прошла к камину и развернулась лицом к наместнику. Одним движением она скинула с себя плащ представ перед ним в обнаженном виде. От неожиданности Гайрон вскочил на ноги.

— Не вздумай приближаться!— грозно сдвинув брови, предупредила рыжая.

Нащупав руками подлокотники, Гайрон медленно сел.

— Это святилище ведьм,— сказала девушка.

Длинные огненно-рыжие волосы прикрывали ее грудь, но, когда она подняла руки обводя зал Гайрон не смог удержаться от того, чтобы не взглянуть на открывшийся вид.

— Благодаря защитным обрядам, проводившимся здесь в течении сотен лет ни один маг или колдун не сможет найти это место. Тут мы всегда сможем говорить не опасаясь, что нас услышат не те уши. А я как хранительница, согласно давнему обычаю, могу находиться здесь только в своем естественном одеянии.

Девушка провела внешними сторонами ладней вдоль тела.

— Я тоже должен раздеться?— с опаской спросил Гайрон.

Девушка громко рассмеялась. Поленья в камине запылали ярче, ее волосы подсветились сильнее и на мгновенье Гайрону почудилось, что они превратились в языки пламени.

— Нет, оставь свою одежду на себе,— ответила она.— И не смей думать, что я хочу тебя соблазнить.

Гайрон опомнился и перестал на нее глазеть.

— Тебе не обязательно отводить взгляд,— усмехнулась рыжая,— Просто перестань пялиться на меня как на невиданную диковину.

— Я просто...— смутился Гайрон,— Это необычно...

— Моя нагота тебя смущает?

— Нет,— справившись со смущением, ответил Гайрон.— Просто там откуда я родом не принято, чтобы девушка принимала гостей в таком виде?

— От чего же?— лукаво улыбнулась рыжая.

— Нагота порождает развратные мысли, а разврат одна из противоположностей добродетели и боги не велят...

— Прекрати!— рыжая замотала головой и зажала уши ладонями.— Не могу слышать этот бред! Развратные мысли порождает не нагота, а гнилая труха в головах, засоренных противоестественным стыдом и нелепыми запретами.

— Но...— попытался возразить Гайрон.

— Ни каких "но"!— резко запротестовала рыжая.— Если ты посмотрел на женщину и у тебя возникло влечение — это естественно, в этом нет ничего постыдного. Такова природа! Другое дело, если ты тут же сделаешь ее предметом вожделения и поплывешь по течению развратных мыслей. Но виной тому не женщина и ее нагота, не влечение или что-то еще, а неумение быть хозяином в своей голове. Запреты и порицание наготы — преступления против природы и естественного порядка вещей, а когда естественный порядок нарушен — темное и опасное начинает копиться в душах тех, кто следует по этому пути.

— Может ты и права,— неожиданно для себя согласился Гайрон.— Как твои имя?

— Игнис,— ответила девушка.

— Зачем ты хотела встретиться со мной, Игнис?

— Хочу предложить тебе сделку,— Игнис подошла к крайнему левому креслу с изображением пламени и забралась на него с ногами, контакт с мягкой шкурой покрывавшей каменную поверхность доставил ей куда больше удовольствия, чем холодный пол,— Я слышала ты набираешь центурию...

— Хочешь вступить?— устало спросил наместник,— Только учти, что платить вперед я не намерен.

— Условие так себе,— Игнис поправила волосы и они перестали закрывать грудь, но она тут же положила руки на подлокотник прикрыв ими смущающую Гайрона наготу,— Так что я откажусь и осмелюсь предположить, что твоя затея потребует внушительных затрат.

Гайрон промолчал.

— А что если я предложу тебе золото в обмен на одну услугу?

Гайрон заерзал, ножны неудобно уперлись в левую стенку кресла, он начал их поправлять и неуклюже наткнулся животом на рукоять меча. Он охнул и немного согнулся. Игнес молча со спокойной улыбкой наблюдала за его возней.

— Все зависит от того, сколько золота и за какую услугу ты готова предложить,— сев наконец ровно, ответил наместник.

— Мне нужно кое-что из Скверного леса,— рыжая быстро подняла руку в предостерегающем жесте,— Не спеши отказываться, вместе с этой вещью спрятаны четыре слитка чистого золота, отлитых по имперскому стандарту. Я расскажу тебе где ты сможешь их найти, если по возвращении вместе с интересующей меня вещью ты отдашь мне половину.

— Мало кто возвращается из Скверного леса...— задумчиво произнес Гайрон.

— Два слитка,— повторила Игнис,— Одиннадцать килограммов золота в каждом.

— Тащить через Скверный лес придется все четыре,— прикидывал наместник,— Мулов, а тем более лошадей туда никакими приманками не затащишь.

— Хорошо,— Игнис села прямо и сложила руки на груди,— Три слитка тебе и один мне.

— А что лежит вместе с золотом?— спросил наместник.

— Камень, который хранит в себе память о силе и величии ведьм,— ответила она.

Игнис одним рывком соскочила с кресла и прошлепав босыми ногами по полу, подошла к Гайрону. Вид обнаженной девушки, оказавшейся так близко снова смутил его, но в этот раз он не подал вида. Она вытянула руку и в ее ладони он увидел круглое золотое украшение. Три изогнутых золотых полоски исходили из центра и закручивались, образуя три одинаковых по размеру спирали.

— Одна из таких завитушек, только больше и вытесана из обычного камня.

— И ты готова отдать за это три слитка золота?— удивился Гайрон.

— Это святая для ведьм реликвия,— ответила Игнис, возвращаясь к своему креслу покачивая бедрами при каждом шаге.— И потом золото мне самой, все равно, не забрать.

Гайрон невольно проводил ее взглядом, но смог удержаться и не погрузиться в поток развратных мыслей. Он некоторое время сидел молча, обдумывая плюсы и минусы ее предложения. Огонь в чашах вдоль стен немного поугас, в зале стало темнее. Треск поленьев в камине как будто отдалился и вокруг наместника образовалась тишина.

— Я готов принять сделку,— наконец решил он.

Света тут же прибавилось. Поленья затрещали с удвоенной силой.

— Так тому и быть. Но помни — со Скверным лесом у жителей Галата связаны самые темные суеверия и следует быть осторожным при выборе проводника, если такой вообще найдется.

— Я понимаю,— кивнул Гайрон.

— До рассвета в город тебя не пустят,— сказала Игнис зевая,— так что до утра можешь остаться здесь, а утром я расскажу как найти тайник. Следуй за тенью, он проводит тебя в комнату, где ты сможешь отдохнуть.

— Эта тень она что...— начал было наместник.

— Всему свое время,— перебила его Игнис.— Вон там.

Она указала на стену в правой части зала, где открылась ниша, а рядом с ней выросла высокая тень. Гайрон поднялся, бросил беглый взгляд на обнаженное тело собеседницы и погрузившись в поток мыслей о предстоящем деле последовал за тенью.

Как только ниша в стене закрылась за спиной наместника, с другой стороны зала открылась другая. Оттуда появились еще четыре девушки. Как и Игнис они были абсолютно голыми, и длины волос каждой хватало, чтобы прикрыть грудь.

Справа от Игнис села девушка с каштановыми волосами, карими глазами и самыми выдающимися, среди остальных, формами. Обозначенное шестью вертикальными черточками в ряд, заняла обладательница золотых локонов и серо-голубых глаз. Место, помеченное линиями, расположенными в случайном порядке, осталось пустым. Там, где выбитые на камне полосы сходились в вытянутую каплю устроилась светло-русая с голубыми зрачками, рядом с последним креслом встала пепельно-белая с глазами цвета кобальта.

— А он ничего,— сказала пепельно-белая,— Не красавец, но что-то в нем есть. Будь я моложе...

— Знаем мы эту песню,— перебила ее златокудрая и тут же обратилась к Игнис,— Надо было настаивать на двух слитках, как мы договорились. Он в безвыходном положении.

— Золото не имеет значения,— вставила русая.

— Для тебя может быть и не имеет,— вмешалась кареглазая,— Но мы же не все время торчим в святилище, нам нужна мирская одежда и украшения, а покупаются они, знаешь ли, как раз таки на золото. Я же говорила, надо было выбрать меня. Я бы сторговалась и на три слитка против одного.

Кареглазая откинула назад каштановые волосы и обведя собравшихся многозначительным взглядом, очертила указательными пальцами форму грудей.

— Выбрали бы мы тебя, Терра— посмотрела на нее строго златокудрая,— И сейчас бы наблюдали, как вы с ним порочите святилище на одном из наших кресел.

— А что!— воскликнула русая,— Мне было бы интересно на это посмотреть.

— Перестаньте!— прикрикнула на них пепельно-белая,— Вспомните, где вы находитесь.

Все разом притихли.

— Думаете он обратиться к ней?— с сомнением спросила златокудрая.

— Ему некуда деваться,— уверила ее Игнис,— Пока что все идет так, как мы задумали.

— Что если они не вернутся?— продолжала сомневаться златокудрая.— Как те другие.

— Тогда она не та, кто нам нужен,— тихо ответила пепельно-белая.

Глава 17

Скованные воедино

Переночевав в святилище ведьм на утро Гайрон чувствовал необыкновенный подъем сил. Ему казалось, что он сможешь справится с любыми трудностями и преодолеть любые преграды, но все же, при разговоре с Игнис поступил благоразумно и дал слово, что попытается сделать все возможное, не обещая при этом достать реликвию во чтобы то ни стало.

Полусонный город готовился к длинному летнему дню. На рынке торговцы раскладывали товары на прилавках, лавочники отворяли двери, служанки с корзинами спешили на рынок за свежими овощами для своих господ. В квартале жестянщиков уже во всю застучали молотки мастеров.

Не перемолвившись ни с кем и словом, Гайрон поднялся к себе. Он нуждался в уединении, чтобы помолиться Даоту и тщательно все обдумать. Наместник колебался. Он не спешил принимать окончательное решение и сломя голову бросаться в Сквеный лес, прекрасно понимаю, что найти там смерть будет намного легче, чем золото.