Сердце дракона. Книга 1

Месяц вытерпит, а там...

Кстати насчет времени... где-то через часика три, когда Чарли махнет в Ла-Пуш в гости к оборотням, он обещал заглянуть. Я таяла от предвкушения! Может он наберется храбрости и опять меня поцелует? Я тешилась этой мыслью, словно малое дитя, а нужно было пожалеть мальчика!

А потом я вспомнила, сколько я ему налгала... да, я добилась своего, я стала идеальным лжецом! Я схватилась за голову. Слава Богу, Чарли вышел, а то бы точно вызвал психиатра, один раз взглянув на меня в таком состоянии. Я лгала много, я лгала всю жизнь, но даже если бы я ему сказала правду, то пришлось бы говорить все!

"Эдвард ты знаешь, я вот умру в ближайшие пол года... нет-нет, ты не переживай..." — тот еще разговорчик! Он боится, когда я спотыкаюсь о корень, а тут... и он обязательно скажет Чарли, или своему отцу! Он не даст мне сделать то, что я должна.

Иногда ложь во благо. Это как сказать подруге, что ей не идет ее новое, баснословно дорогое платье... или еще что-то в этом роде. Любой человек лжет каждый божий день, даже не задумываясь об этом. Правда это хорошо, но у каждого она своя и плюет каждый со своей колокольни! Как на войне — пойдешь в одну страну — у них своя правда, в другую — совсем иная. Пусть лучше думает, что у меня была обычная жизнь, обычной девочки. Счастливая и без потрясений! Я знала, что поступаю эгоистично, но теперь.. теперь мне уже ничего не изменить. Правду говорят, что человек становится заложником своей лжи... она как снежный ком!

Как бы я не любила Эдварда, отказаться от своей сути я не могла. Слишком много усилий и страданий, а теперь судьба преподносит мне призрачное счастье на блюде и говорит — бери, оно твое! Но как мне его взять, если я знаю, что приношу ему только муки. Я успела почувствовать, что такое жажда. Я даже представить себе не могу, насколько я мучительна для него! Остаться с ним навсегда и всегда его мучить?

"Он тебя не простит" — подсказывало сердце.

"Он и не узнает" — говорил разум.

Я закрыла глаза.

26

Зазвонил телефон, который вывел меня из моей комы.

— Привет, мам.

— Привет, чудо. Ты не звонишь. Не приезжаешь... Скажи как у тебя дела?

— Хорошо, — пробурмотела я.

— А почему я не верю?

— Потому что, я вру.

— Не хочешь рассказать?

— Мам, я запуталась. Я столько наврала одному человеку, что мне теперь очень стыдно и больно за это.

— Детка, ложь в нашем деле — залог выживания! Ты не можешь ходить и трубить о том кто ты на каждом углу!

— Не на каждом.

— Ты точно знаешь, что этот твой "один человек" сохранит твою тайну? Ты готова пожертвовать его жизнью и втянуть его во все это.

— Жизнью?

— А ты думаешь, малыш, его не будут пытать, или за ним не будут охотится, если узнают, что он с тобой связан...

— Он сильный.

— Сильнее чем ты?

— Нет.

— То-то же!

— Мам, а ты врала когда-нибудь папе?

— Ну.. скорее умалчивала. Кое-что.

— А я наврала! Ну... я придумала историю и рассказала ему как свою жизнь... Не могла же я сказать... я родилась в 1815 и с тех пор... тра-та-та...

— У меня все было легче. Я еще в то время была обычной девушкой, дорогая, если не считать повышенных чувств восприятия... Я врала обычно про криминальное прошлое. Тебе то стыдится нечего. Ты даже уже не куришь!

— Мам, я уже не курю лет пятьдесят! Получается, я, по сути, поступила правильно?

— С точки зрения морали, не очень, но нужна ли тебе вся твоя мораль, если твоему "одному человеку" отрубят голову, например!

— Мама! Не смей так говорить! — такая мысль меня ужаснула, по-настоящему.

— Я объективна, дорогая. Кстати, ты нас познакомишь, как полагается, или сразу сделаешь меня бабушкой?

— С чего ты взяла, что у нас именно такие отношения?

— Если бы было как-то иначе, ты бы меня не расспрашивала, да и вообще не переживала по этому поводу!

— Мам, а ты думаешь, что он меня сможет полюбить несмотря ни на что?

— Не знаю, дорогая. Нас трудно любить — "преодолеть все преграды и т.д." Твоя маленькая ложь, это самая меньшая из преград...

— Я знаю.

— Знаешь что, попробуй быть с ним честной не в прошлом, а в настоящем. Конечно, фокусы лучше не показывай...

— Спасиб, мам.

— Кстати, как там Чарли?

— Постоянно рыбачит! Я уже знаю столько блюд из рыбы, что готова открыть собственный рыбный ресторан!

— Шастик говорил, что у тебя там какие-то интересные соседи...

— Всего лишь пару оборотней, мам! Очень хорошие ребята и в шкуре, и без. Мы с ними ходили на пляж. Мне очень понравилось.

— Твой "один человек" случайно не из них?

— Нет! Мам, ты меня допрашиваешь, как будто я ребенок!

— Для меня ты и через тысячу лет будешь ребенком! С тобой папа хочет поговорить.

— Привет, малышка, — прозвучал любимый баритон.

— Привет, пап. Как твои дела? — мой голос понизился и смягчился.

— Хорошо, котенок, а твои?

— Лучше всех! — на глазах у меня выступили слезы.

— Тебя там никто не обижает?

— Нет, пап. — надеюсь о не слышал, как дрогнул мой голос. Губы были солеными от слез.

— Если кто-то будет, ты сразу звони, а не придумывай велосипед! Понятно!

— Конечно, пап!

— Я тебя люблю, котенок. Пока.

— Пока.

Я положила трубку и слезы хлынули из глаз. С мамой я всегда была сильной, с ней нельзя быть другой: "Все смогу, все выдержу!" С папой... с ним я могла быть просто дочкой, ранимой слабой и беззащитной. Мне хотелось спрятаться у него не груди от всех бед и невзгод... Нет, меня никто не обижал. Я обижаю себя только сама.

С другой стороны, я могла себя поздравить — разговор прошел успешно и мама не догадалась, что со мной что-то не так. Но я не знала, радоваться ли мне этой мысли...

Пока я ломала себе голову над тем, как мне жить и что дальше делать, Чарли успел уехать, а Эдвард — придти. Он, как всегда влез через окно. Складывается впечатление, что он вообще дверьми не пользуется!

— Привет, — прошептала я счастливо.

— Привет, — он остановился у окна, видимо не решаясь на дальнейшие действия.

Я подошла к нему у взяла его за руку и мы уселись на кровать.

— А она что здесь делает? — он возмущенно кивнул на книгу. — Эта вещь плохо на тебя действует.

— Нет. Это ты ее плохо воспринимаешь! — сказала я и легко ударила его подушкой.

— Ах так! Значит она желаннее в твоей постели, чем я?! — он разыграл возмущение.

"Сам напросился!"

— Сам напросился!!! — и повалила смеющееся тело на одеяла, упав сверху. Мои волосы закрыли наши лица от всего мира шторкой и я позволила себе коснуться его губ своими. А потом поцеловать. А он лежал и не шевелился. Ну.. хотя бы не отталкивал! Честно говоря мне нравилось вот так себе лежать на нем и целовать... Потом он перекатился и я оказалась под ним, теперь он меня целовал, это было еще приятнее, чем целовать его. Что бы продлить удовольствие, я решила не отвечать на поцелуй — так он дольше продержится. Потом он вдруг резко встал и сел в кресло-качалку в углу комнаты. Я подняла корпус на локтях и посмотрела в его сторону подняв одну бровь.

— Сейчас, — был мне ответ.

"Сейчас, так сейчас", — подумала я и решила расстелить для себя постель. Забравшись под одеяло я обнаружила Эдварда рядом. Хорошо, что кровать у меня была довольно широкая, и мы свободно помещались вдвоем, мне бы была неприятна мысль, что ему может быть со мной неудобно...

Я повернула к нему голову и посмотрела на него прямым взглядом.

— Нет, — сказал он твердо.

— Что голова болит? — посмеивалась я. Он молчал. — На нет и суда нет! — сгримасничала я и потянулась за книгой, усмехаясь. Он перегнулся через меня и схватил меня за руку.

— Передумал? — ухмыльнулась я.

— Нет! — прорычал он.

— Ладно, тогда давай я тебе почитаю! Или просто расскажу. Ты знаешь, что в Порт-Анжелесе я тебя рассказала только народную притчу, а не настоящую историю из книжки.

Так вот, слушай. На самой деле гора Ву Дан, не просто себе гора. На ней находился монастырь, в которой монахи кроме служения еще и занимались боевыми искусствами. Они были настолько непревзойденными воинами, что могли ходить по воде и даже по воздуху! Их называли "небожителями" — частично из-за того, что монастырь находился высоко в горах, частично из-за их мастерства.

Так вот, наш герой, его кстати звали Синь, не только взобрался на гору, он попросил мастера небожителей вылечить его родителей. Тот согласился, но при условии, что молодой человек останется в монастыре. И так и случилось. Синь очень старался угодить мастеру и очень хорошо учился. Он стал таким же искусным, как и его учитель, а потом даже больше! Монахи даже дали ему полное имя Синь Лун! Это была большая честь в то время!

Теперь Синь Лун стал мастером небожителей. Он мог ходить по воде, лечить, передвигать любые предметы. Он мог по одному только своему желанию сдвинуть горы и высушить моря! Осталось одно единственное, что Синь Лун не мог предотвратить — это смерть. И тогда он решил открыть тайну смерти, для того, что бы воскрешать мертвых! Не только других, но и себя. Ходят легенды, что ему это удалось. С тех пор Сердце Дракона, это высшее воинское звание, которым за всю историю обладало только два человека.

— А почему Сердце Дракона? — спросил Эдвард.

— Синь Лун в переводе означает сердце дракона.

— А... понятно, но в первой притче ты говорила, что он спрыгнул со скалы, но не упал и не ударился, а улетел, что бы никогда не вернуться...

— А он и спрыгнул! — засмеялась я. — Что касается "улетел" — имеется ввиду стал небожителем. "Никогда не вернулся" — он же стал монахом. Они живут в монастыре. Возможно, он к родителям так и не вернулся...

— Но я не понимаю, зачем он спрыгнул... зачем убил себя, раз достиг таких высот!

— А ты не догадываешься? Что бы воскреснуть, нужно сначала умереть!

27

— То есть что бы проверить может ли он это?

— Вроде того. Правда на самом деле все немного сложнее...— об этом мне каждую секунду напоминала боль.

— И все равно не понимаю, как можно убить себя, только ради того, что бы проверить сможешь ли ты воскреснуть!

— Кто ты?

— Что ты имеешь ввиду? — недоумевал он.

— Я спрашиваю тебя, кто ты?

— Я вампир, Белла — сказал он надломленный голосом.

— Готов ли ты умереть за то кем ты есть? Драться за это до последнего вздоха!

— Белла... я никогда не хотел быть вампиром...

— Вот в этом и есть принципиальная разница между небожителями и всеми остальными. Для них самое важное — это то кто они! У них другая система ценностей! Ты даже себе не представляешь, сколько испытаний нужно пройти, что бы стать небожителем! Это очень большая ответственность...

— Но, как я полагаю, в книге это описано.

— Там есть упоминания, но суть не в этом. На небожителей охотились испокон веков, для того, что бы завладеть тайным знанием или уничтожить всех до последнего.

— Почему? Неужели, они были не настолько классным, как ты их описываешь?

— В основном из-за зависти. А убить их можно, конечно, они же люди... тела у них человеческие... а человек смертен.

— Так вот зачем он хотел стать Сердцем Дракона... чтобы воскреснуть, если вдруг что! — засмеялся Эдвард.

— Ну.. а еще это открывает новые невероятные возможности.

— Какие?

— Можно ходить сквозь стены, сквозь время, можно разложить Землю на атомы и сложить заново... в теории — поправила я себя.

— Стать Богом.

— Нет, просто управлять материей и вселенной, но это в теории...

— Ты что и правда в это веришь? — спросил он насмехаясь.

— Это только сказка, Эдвард... — на душе скребли кошки. "Да нет, Эдвард, не верю, а живу!" — Но я считаю это возможным.

— Да ладно! Разложить и сложить Землю заново!!!

— Просто ты думаешь о материи, как о чем то абсолютном и непоколебимом, но это не так! Вспомни физику! — я тыкнула пальцем в учебник по квантовой физике. — На самом деле материальный мир это ничто! Из чего состоит эта кровать. — я немного подпрыгнула, для пущего эффекта.

— Железо и дерево, — сказал Эдвард усмехаясь.

— В твоем мире! А в мире квантовой физики она состоит из атомов! Я уверена, что ты себе представляешь атом, как какой-то маленький твердый шарик, но потом... — я снова тыкнула на учебник, — ты поправляешь себя, говоришь, что это маленькая точка, окруженная облаком из электронов, которые постоянно появляются и исчезают. Но и это не совсем верно, даже в отношении ядра, которое слеплено из элементарных частиц. В конце концов, об этой иллюзорной материи можно сказать только то, что на подобна мысли. Так сказать, материализовавшаяся информация! Кто же создает эту информацию? А если учитывать, что каждую секунду к нам приходит 400 миллионов самых разных мыслей... правда до сознания доходит максимум две тысячи, и что человек использует максимум шесть процентов возможностей своего мозга... тут есть о чем подумать...

Я подняла руку и не сильно, но ощутимо ударила его по груди.

— Ей! — сказал Эдвард от неожиданности.

— Мы с тобой никогда по сути не прикасались. Просто электроны твоих и моих атомов создали разряд и оттолкнулись друг от друга!

— Хорошее оправдание!

Я смотрела на него и не верила, что все это ему рассказываю. Конечно же он мне не верит. Лживая история шла куда лучше! Вот так всегда, похоже вампиры как и люди лучше верят сладкой лжи, чем горькой правде...

— Эдвард, я люблю тебя.

Он взглянул на меня очень острым взглядом и я наблюдала, как теплели его глаза.

— Я люблю тебя, и это единственная правда, которую ты должен знать. Все остальное, из того, что я говорю, не имеет значения!

Он заправил за ухо выбившейся локон и смотрел мне в глаза:

— Знаешь, — мягко прошептал он. — минуту назад я думал, что тебе пора сменить литературные предпочтения...

— А теперь?

— Теперь я подумываю о том, как бы моим атомам договорится с твоими, что бы они меня не сильно отталкивали, а скорее притянули, — и он накрыл мои губы своими.

28

Проснулась я в приподнятом настроении. Еще бы! Солнечная погода, в школу идти не нужно и Эдвард рядом — что может быть лучше?

— Доброе утро, — сказал он мягким шепотом.

— Привет, — ласково пробормотала я. — Ты впервые остался на утро.

— Сегодня воскресенье, так что могу себе позволить. Только переоделся и мигом к тебе.

— Переселяйся!— предложила я. Конечно же, это было невозможно, но попытка не пытка...

— Я бы с радостью, но как мы объясним все Чарли?

— Я бы что-нибудь придумала!

— Не соблазняй меня!

— О Боже! У меня что, есть шанс? Если ты не знаешь, то шансы я обычно не упускаю! Как тебя соблазнить так, что бы ты остался?

— Белла...

— Я буду спать... да что там ходить по дому обнаженной! Останешься? — я пытливо взглянула в его потерянные глаза. — Ладно, но если передумаешь, то только скажи! — и я шутливо потянулась за подол длинной майки, как бы собираясь снять через голову.

— Белла!!!

— Ладно-ладно. Я буду хорошей! — сказала я и направляясь в ванную. Правда бесы таки взыграли и я стащила футболку и бросила комком в комнату через полуоткрытую дверь и, посвистывая, продолжила путь.