Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Я уже раздумывала — то ли мне плюнуть на ректора и пойти вглубь зала самой, то ли совсем уйти с бала, когда возле нас раздался голос принцессы Асель:
— Дорогой, позволь тебе представить господина Цертта Молинна, ректора нашей академии.
— Я однажды уже имел честь быть представленным, — холодно ответил Цертт.
— А кто это прячется за вами? — спросил родной голос моего любимого.
— Какая знакомая манера, правда, парни? — спросил Хант, заглянувший сбоку, — Никого не напоминает?
— Ы! — ответила я ему, выходя из-за спины некроманта, — На этот раз у меня все зубы на месте.
— А это — леди Арнель Молинн, воспитанница господина ректора, — представила меня принцесса.
— Вот где нашлась наша пропажа, — заметил широко улыбающийся Барис.
Винсент стоял под руку с невестой и молча смотрел на меня. А я на него. Мы смотрели друг на друга так долго, что это становилось неприлично, но ничего сказать я не могла — мешал застрявший в горле ком. Ну же, Винсент, скажи уже что-нибудь, ведь я для тебя — просто Эвелис, девочка, которая лишь немного подросла. Но принц молчал.
— Вы почти не изменились, ваше высочество, — выдавила я из себя по-плиссандрийски.
— А вы изменились, — ответил, наконец, Винсент, — очень.
Хант и Барис были явно удивлены реакцией принца на моё появление, и не понимали, почему она так отличается от их реакции, хотя раньше была сходной. Принцесса Асель любопытно крутила головой, тоже не понимая происходящего, но понимая, что что-то тут происходит.
— Может, мне кто-нибудь объяснит?.. — спросила она.
— Позвольте вам представить, — очнулся, наконец, Барис, — маркиза Эвелис Тонлей, в одиночку сбежавшая из дома в возрасте шести с половиной лет.
— Вы знали? — обратилась удивлённая принцесса к Цертту.
— Да, ваше высочество, — невозмутимо ответил ректор, — Девочка захотела обучаться магии именно в нашей академии и не желала открывать своё имя и возвращаться домой — туда, где она подверглась нападению.
— Как интересно! Вы мне расскажете?
— Я расскажу, — пообещал ей Винсент, — по дороге в Плиссандрию.
— Маркиза, господин ректор, — кивнула принцесса, прощаясь.
Мы с Церттом изобразили положенный поклон, а потом я потянула его за рукав:
— Я всё. Ухожу.
Цертт высвободил из моих пальцев рукав и, отвернувшись, сердито сложил руки на груди. Понятно. С влюблёнными дурочками он никаких дел иметь не желает.
"Вот и свиделись". Почему эта фраза крутится в голове, словно она может передать хоть каплю тех чувств, что бушуют сейчас во мне? "Вот и свиделись" — сказало мне кресло в гостиной. "Вот и свиделись" — напомнил обеденный стол. "Вот и свиделись" — вторила им кровать. Вот и свиделись.
— Сейчас ведь каникулы, — утром сказала я Цертту, — Давай съездим куда-нибудь. Вернее, нет, не куда-нибудь. К оракулу.
— Так не находишь себе места после вчерашнего, что захотела повторить подвиг Арнель Бринн, — проницательно прокомментировал Цертт.
— Ты ведь уже утвердил эту экспедицию, включил её в план академии, — не приняла я его тон, — Во мне память Арнель, и эта экспедиция невыполненным заданием всё время тянет меня за душу. А ещё там сейчас — лето, и всё совсем другое. Да, я хочу переключиться... Цертт, я уеду, даже если ты не разрешишь.
— Это очень опасно.
— Я могу за себя постоять, у меня есть мой дар.
— Да дикари тебя не то что к оракулу не пустят, они даже всерьёз не воспримут маленькую девчонку! — вспыхнул ректор, — Тюкнут тебя сзади по безмозглой твоей голове, набитой любовной мякиной, и очнёшься, когда будешь догорать у них на костре! Вместе со своим даром.
— Я всё решила, прости.
В этот же день я написала и отправила письмо Седжиусу — не хотелось, чтобы опекун узнал обо мне от других людей. Рассказала о себе, снова попросила прощения за свой побег, передала привет бабушке-герцогине, запоздало поздравила его и леди Рамику с законным браком, о чём уже давно знала из газеты. Хотя, наверное, у них там уже пара-тройка детей табуном по нашему замку или столичному дому бегает...
Провожающие глядели на нас скорбно, как на смертников. Поездки к оракулу и так-то считали в обществе делом почти безнадёжным и опасным, а уж для нашей академии после исчезновения практикантки — так вообще... Но я была полна надежд. Во мне хранилась память Арнель с её тщательной подготовкой к экспедиции, включавшей изучение записей других путешественников, в нашей поклаже уже были заготовлены кое-какие подношения, призванные задобрить аборигенов, плюс мы ещё кое-что намеревались подкупить для них поближе к месту, чтобы далеко не тащить на себе. Главное же, что меня воодушевляло — это присутствие Цертта. В конце концов ректор признал, что он тоже засиделся на месте и что запланированную, но невыполненную экспедицию неплохо всё же когда-нибудь осуществить — так почему не сейчас? А кроме того — загадка оракула ведь до сих пор была не разгадана!
Передвигались мы, чередуя найм колясок и порталы. С моим новым артефактом-гранатом использование порталов стало намного легче, и я могла увеличить число прыжков без особой усталости для себя. Цертт не рассказывал мне, но я краем глаза видела — он тоже набрал из домашнего сейфа каких-то магических штуковин. Плюс, что было очень удобно, ректор прекрасно знал все языки стран, которые мы пересекали, и вообще его действия были более эргономичными, если можно так выразиться, без свойственных мне ошибок. Поэтому до джунглей мы добрались очень быстро, недели за две.
Здесь царили лето, влажная жара, яркие краски и характерные звуки дикой природы. Я смотрела на зелёный океан впереди и мне становилось как-то страшновато погружаться в него. Цертт понял мои эмоции и усмехнулся — мол, а думала ведь одна идти.
Я пожала плечами, настроила повешенный на руку гранат, зачем-то вытерла ладони о надетые на мне мальчишеские штаны и открыла первый за сегодня портал. Прямо на свисающую с дерева большую змею лимонного цвета. Я взвизгнула и закрыла портал, а Цертт только засмеялся и достал из рюкзака длинный кинжал. Ага, ему-то конечно не страшно, он же бессмертный. Впрочем, наверное, если его укусит ядовитая змея, приятного в этом тоже будет мало. Дальше я шла, ступая за ним, лишь иногда открывая порталы, потому что видимость впереди была, как правило, маленькая.
Одну ночь нам пришлось провести в джунглях. Я спала с наступлением темноты и до начала рассвета, а Цертт — с рассвета до десяти часов утра. Никто нас за это время не съел и даже не покусился. Кстати, не удивлюсь, если у Цертта был активирован какой-нибудь артефактик его дружбана Ромиуса, отпугивающий не только птичек от нашей полянки, но и зверей.
Наконец, когда мы достигли узкой извилистой речушки, карта нам подсказала, что мы шли совершенно правильно, практически по прямой. На том берегу речки стояла пирамидка из плоских камней, заботливо очищенная от ползучих растений — что-то вроде пограничного знака, что там живёт то самое племя аборигенов, охраняющее оракула, к которому мы и направлялись.
Тут мы шли открыто, и порталов я не открывала. Когда в стоящее перед нами дерево вонзилась стрела, символизирующая, как было известно, приказ остановиться, мы поспешно встали и полезли в рюкзаки за подношениями. Выложили на лежащий неподалёку камень большую сковородку, в неё положили топорик, небольшую линзу в деревянной оправе, сладкие сухарики, ну, и как водится — бусы да зеркальца. Отошли немного и присели прямо на траву.
Из-за кустов выдвинулся голый парень с разукрашенным лицом; не глядя на нас, невозмутимо взял сковороду со всем содержимым в незанятую копьём руку, и опять скрылся. Звука его шагов я даже не услышала. Минут через тридцать он появился вновь и что-то сказал. Цертт поднялся, я — за ним.
— Что он сказал, ты понял?
— Что великий вождь всех земель, солнца, луны и неба Олууогусен Годлумтакати удостоит нас аудиенции, — насмешливо ответил ректор.
— Как? Гусь Кати? А откуда ты их язык знаешь?
— Не называй его по имени, раз не запомнила, не создавай нам проблемы на пустом месте. А про меня потом поговоришь, — пресёк мою болтовню Цертт.
Вскоре мы по очереди прошли вслед за нашим проводником по узкому верёвочному мостику, перед которым мне до ужаса захотелось создать портал, чтобы сразу оказаться на другой стороне провала. Еле удержалась от такой демонстрации своих возможностей. Ещё через несколько метров джунгли расступились и мы увидели встречающих. А немало тут народу живёт, и наверное все высыпали посмотреть на нас. И вся толпа стояла на шаг позади мужика с самым длинным копьём в племени, словно бы обсыпанного мелом и в очень дурацкой меховой шапке, утыканной длинными перьями.
Так вот ты какой, Катькин гусь! Ну привет тебе от путников из дальнего захолустья.
ГЛАВА 18
Цертт поднял сжатую в кулак руку в индейском жесте "хао!". Я на всякий случай повторила за ним. Откуда Цертт знает этот жест и то, что он тут будет уместен, решила выяснить потом. Если не забуду. Вождь и его народ посмотрели на нас с ещё большим интересом, чем раньше. Потом гусь в шапке что-то сурово выкрикнул несколько визгливым голосом, и Цертт ему почтительно ответил. После обмена ещё несколькими фразами народ расступился и на вытоптанную площадку перед нами вышел человек в страшной маске и с длинными прищепками на пальцах рук.
— Вождь сказал, что духи посоветуют их шаману, допускать ли нас к оракулу, — соизволил пояснить мне ректор.
Вокруг человека в маске образовался полукруг из пары держащих в руках большие бубны, тут же принявшихся отбирать ритм, и массовой подтанцовки. В какой-то момент я посмотрела на прыгающего из стороны в сторону шамана магическим зрением и обнаружила, что его голова окутана синеватой дымкой — по всей вероятности, мы наблюдаем танец мага воды. Никаких духов я вокруг танцора, правда, не наблюдала. Шарлатан этот шаман, похоже. Хотя кто их, этих стихийников, знает, может он так с водой из колодца оракула разговаривает.
Между тем, ритм бубнов становился всё быстрее и неистовее, а к прыжкам шамана и покачиваниям подтанцовки добавилось мелкое подёргивание попой, как у певицы Шакиры. Мне даже захотелось присоединиться, я, помнится, тоже в своей первой юности это модное танцевальное движение вырабатывала для дискотек. Потом шаман вдруг резко вытянулся и упал на землю плашмя. Да, нелегко ему приходится свой хлеб в племени отрабатывать. Бубны смолкли, а подтанцовка замерла на месте, кто как, словно все играли в "Море волнуется — раз..." Ну и мы тоже не двигаемся на всякий случай — вдруг духи жутко пугливые, так вдруг чихнёшь ненароком — и не узнаешь, чего они шаману сказать хотели. Начинай тогда прыгать и попой подёргивать по новой, когда они свои нервы успокоят. Отдохнув так немного, шаман буднично поднялся и что-то коротко сказал вождю.
— Духи согласны, — слегка улыбнулся Цертт.
Я уж было вздохнула с облегчением, но тут что-то пошло не так. Вождь качнул в нашу сторону упёртое в землю копьё и повелительно провозгласил своё решение, которое явно удивило всех присутствующих.
Цертт обернулся ко мне и сказал:
— Он требует, чтобы ты либо подарила ему свой артефакт, либо осталась в племени сама, и только тогда он пропустит нас к оракулу.
При этом Цертт был неподдельно зол, его ноздри аж раздулись как капюшон у кобры.
— Я забыла, — пролепетала я, пряча висящий у меня на запястье артефакт в ладонь, — Скажи ему, что я тоже шаманка, и что этот предмет необходим мне для колдовства.
Цертт перевёл и получил ответ, который ему опять не понравился.
— Он сказал, что тогда в племени останешься и ты, и твой предмет.
Больше он мне ничего не переводил. Ректор повернулся к вождю и что-то резко ему ответил. Вождь визгливо вскинулся, покачивая перьями на шапке, и наклонил своё копьё остриём на нас.
К нам из-за его спины выбежало несколько голых мужчин, один из них схватил меня обеими руками за волосы спереди и потянул на себя. Я машинально создала портал прямо за ним и боднула его туда, сразу закрыв проём, как только тот шагнул назад. Две срезанные кисти рук упали к моим ногам. Ну некогда мне было рассчитывать расстояние так, чтобы пожертвовать только своими локонами, да и плохо я видела, нагнувшись вперёд. Руки видела плохо. Остальные мужики сразу от отшатнулись в ужасе. От меня -отстали, да. А вот от Цертта — нет. Один дикарь ткнул его тупым концом копья в плечо сзади, ещё двое нацелились остриями в грудь и в живот. И тогда я увидела, сколь на самом деле страшен дар, которым обладает некромант — повелитель смерти.
Цертт, подобно опытному фехтовальщику, отшатнулся в сторону от первого удара и вытянул вперёд руку с зажатым в ней каким-то предметом, чем-то вроде короткой указки чёрного цвета, которая словно по мановению возникла у него в ладони. Первый воин, не добежав до него нескольких шагов, рухнул замертво. Потом второй, потом Цертт обернулся и мгновенно лишил жизни ещё нескольких человек. А потом эти мёртвые воины встали и открыли свои глаза, из которых смотрела словно бы сама смерть.
Я не закричала от ужаса только потому, что уже и так пребывала в этом состоянии. Но закричали все остальные. А мертвецы ломаными движениями пошли к своему вождю. Те зрители, которые были в состоянии шевелиться, развернулись и побежали. Вождь храбро попытался пронзить одного мертвеца копьём. Хотя почему — попытался? Пронзил. А тот продолжал по-прежнему идти на него, пропуская копьё внутри себя. Вождь дёрнул копьё на себя, пытаясь высвободить его, и тем самым потерял секунды для своего спасения. Когда зомби дошли до вождя, я спряталась за Цертта, зажмурилась и зажала руками уши, чтобы не видеть и не слышать крика человека, заживо раздираемого на куски.
Когда он замолк, вокруг воцарилась тишина. Я осторожно открыла глаза и увидела, что все, кто оставались на поляне, лежат. Только мёртвыми валялись лишь те, кого убил Цертт своей магией раньше, а остальные лежали на животах, молитвенно вытянув к нам руки. Цертт что-то сказал приказным тоном и люди поднялись.
К нам вышел шаман и снял свою маску. Обычное лицо у него, совсем не такое страшное, как маска. Цертт что-то продолжал говорить, люди под этими командами унесли всех мертвецов, включая останки вождя и кисти рук моей жертвы, даже землёй присыпали места кровопролития. И вот уже к нам вынесли какие-то колоды, вроде как диван и стол. Мы уселись на одну из этих колод и на "стол" нам выставили кушанья и воду в двух стеклянных бокалах — очевидно, подношение от кого-то из наших предшественников.
Есть не хотелось. От всего увиденного и пережитого до этого, наоборот, ощутимо так подташнивало.
— Съешь что-нибудь, — сказал Цертт, не поворачиваясь ко мне, — Так надо.
Я оторвала кусок от какой-то обгорелой птицы и сунула в рот. По крайней мере, я могла примерно опознать то, что я ем, в отличие от других кусков мяса и непонятно из чего слепленных лепёшек.
— Цертт, у тебя ведь наверное травма плеча сзади, — сказала я, — тебе нужен целитель.
— Не нужен, — ответил тот таким тоном, что ни возражать, ни задавать вопросов я не посмела.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |