Госпожа адмирал (Авиатор 4)

"Ну, я-то ладно! — покачала мысленно головой Лиза. — Я и не на такие безумства способна, но тебе-то, Маша, зачем?"

Впрочем, Мария не зря, наверное, рассказывала ей про дни своей средневековой юности. Та еще ведьма, если отбросить благоглупости "века просвещения". И мысли, наверняка, читает, или еще что. Поэтому Лиза не удивилась, когда получила ответ на свой, по большей мере, риторический вопрос.

"Это ты только думаешь, что одна такая на свете, — чуть прищурилась Мария, — но я состою в этом клубе куда дольше тебя!"

И то сказать, с чего бы вдруг предаваться сомнениям! Лиза же видела Марию в деле, и не раз имела возможность убедиться, что авантюризм не грех, а состояние души. Не нужен был Марии особый повод. Патриотизм, скажем, честь мундира, и прочие "сложности бытия".

"Дерусь... просто потому, что я дерусь", — как сказал однажды Партос, и этот мотив, если подумать, ничем не хуже любого другого. Даже лучше.

2. Питтсбург, Североамериканские Соединенные Штаты, одиннадцатое апреля 1933 года

Ну, что сказать? Правы старики: "Лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать"! Вот Лиза и увидела. Локомобиль взобрался на вершину холма Вест Вью и перед ней открылся вид на реку Огайо, остров Невила и верфь "Бруно Айленд". Впрочем, первым, что бросалось в глаза, был исполинский корпус авианосца. "Рио Гранде" завораживал и притягивал внимание любого, взглянувшего в его сторону. Авианосец оказался не просто большим, он был огромен. Но дело даже не в размерах. Лиза о них знала заранее. Корабль был потрясающе красив. Огромен, но элегантен, функционален и грозен, и от сладких фантазий на тему его боевого применения в прямом смысле слова захватывало дух, и начинала кружиться голова. Причем ничуть не меньше, чем от вина или любви, а возможно, что и сильнее. Очень уж он был хорош, этот авианосец североамериканской постройки!

— Хорош! — шепнула ей на ухо Мария, словно подслушав мысли Лизы.

"Хорош — не то слово!" — отстраненно "покачала головой" Лиза, все еще находившаяся в плену первого впечатления. — Великолепен!"

Она вышла из локомобиля и подошла к краю дороги, нависавшей над крутым склоном каменистого холма. Шоссе Хайланд роуд начинало здесь пологий спуск к реке, к заводам и верфям, расположенным в Эмсворте и Авалоне на берегу Огайо и на острове Невила за мостом Гленфилд бридж. Поразительный вид. И точка обзора подходящая, словно стоишь на мостике низко летящего корабля. В общем, смятение в душе и сладкая истома в низу живота. Головокружение и восторг. А ты стоишь, как дура "посредине нигде", уставившись как баран на новые ворота на гигантский авианосец, и глаз отвести не можешь.

Вспомнилось, как она впервые увидела авиаматку "Архангельск". Прямо сказать, корабль произвел тогда на Лизу неизгладимое впечатление. Своими исполинскими размерами, своим чудовищным обаянием сродни обаянию какого-нибудь доисторического хищника. Тираннозавра, или кто там еще охотился в те далекие времена. Таким Лизе показался тогда "Архангельск". Но "Рио Гранде" был и того круче. Больше, мощнее, неизмеримо опаснее.

"Да уж! Свезло, так свезло!"

Лиза достала портсигар, но тут же о нем и забыла. Не до папирос стало. Так и стояла минуту или две, как громом пораженная, не в силах перевести дух, закурить или еще что. Уйти, например, вернуться в локомобиль и продолжить путешествие. Тем не менее, как утверждает житейский опыт, все хорошее когда-нибудь заканчивается. Сель а ви, так сказать, как ни жаль. Лиза раздышалась, в конце концов, очухалась и минут через пять — отдельное спасибо Марии, которая напомнила, что время не ждет, — смогла "возобновить движение". Однако хорошее настроение ее уже не покидало ни в дороге, ни на верфях "Бруно Айленд", где дым коромыслом, толпа народа, духовой оркестр, шампанское и красавец "Рио Гранде" — вид снизу-вверх.

Потом была торжественная часть. Приличествующие случаю речи произнесли директор верфи Николас Кармайкл и специально прибывший в Питтсбург начальник отдела корабельного состава флота республики Техас контр-адмирал Джозеф Кларис. Сказала "пару слов" и Лиза, принимавшая командование у "временно исполняющего обязанности" коммандера Вилмера Шварценберга. Ну а затем все отправились на банкет, организованный в просторном салоне офицерской кают-компании. Тут тоже все было на высшем уровне: и сервировка столов, и обслуживание силами корабельных стюардов, и меню. Так что Лиза, испытывавшая некий род эйфории, едва не пропустила самого главного.

— Кто, простите? — переспросила она средних лет вице-адмирала, сидевшего рядом с ней.

Артур Мас представлял "здесь и сейчас" Центральное Командование Сил Самообороны, но свою реальную должность Лизе так и не назвал, да и от чести произнести торжественную речь вежливо уклонился, предпочитая до времени оставаться в тени. Однако на банкете, где за столом "все свои", Мас "стесняться" перестал и сел рядом с Лизой.

— Кто, простите? — переспросила Лиза, услышав, что вместе с нею на борт "Рио Гранде" поднялся некто, кого адмирал назвал инспектором Штаба.

— Инспектор Штаба Центрального Командования, — повторил адмирал с "доброй отеческой улыбкой", живо напомнившей Лизе волчий оскал.

— Любопытно, — мягко улыбнулась Лиза, на самом деле почувствовавшая недоброе и мгновенно изготовившаяся к бою, хотя и не знала пока "с кем воюем и за что". — Что он будет инспектировать?

Благодушие, как рукой сняло. Эйфория сошла на нет. Сознание прояснилось.

— Капитан Форн будет инспектировать вас, госпожа адмирал.

"Значит, инспектировать? Ну, ну!"

Капитан Иоахим Форн прибыл на борт авианосца вместе с адмиралом Масом. Лиза с ним познакомилась, но, кажется, не успела обменяться и парой слов. Впрочем, зрительная память у нее была отменная, так что сейчас инспектор встал перед глазами, "как живой". Ей и поворачивать голову не пришлось, чтобы посмотреть на капитана-инспектора. Она о нем и так теперь знала почти все, что можно узнать при первой встрече.

— Как долго капитан Форн будет меня инспектировать? — спросила Лиза вслух, по-прежнему не отпуская любезную улыбку.

— До конца компании. — А вот представитель ставки и не думал скрывать ни своего настроения, слишком похожего на злорадство, чтобы быть чем-нибудь иным, ни своего интереса к тому, как отреагирует на его слова Лиза.

"Вот же сукин сын! — отметила Лиза, начиная накаляться. — Везет мне на гребаных идиотов! Но раз хочется, смотри, муфлон! Мне скрывать нечего. Посмотрим еще, понравится ли тебе уведенное!"

Впрочем, как бы она ни называла мысленно своего визави, Лиза уже поняла, адмирал Мас отнюдь не идиот и не баран, хотя и гребаный сукин сын, разумеется.

— Капитан при адмирале? — уточнила Лиза, достала портсигар и щелкнула, открывая, крышкой.

— Ну, какой вы адмирал, мадам? — поднял бровь Мас.

Сейчас он смотрел на Лизу со снисходительной усмешкой в глазах. В другое время за такое "выражение лица" Лиза могла и убить, но в данном конкретном случае решила перетерпеть. Вспыльчивость и импульсивность недостойны офицера флота, каким она себя хотела теперь видеть.

— Я боевой командир! — Лиза говорила негромко, стараясь не привлекать внимания к их, с вице-адмиралом, разговору. Она еще не знала, что конкретно сейчас происходит, как не знала и того, что предпримет тогда, когда все поймет. Поэтому, несмотря на набиравший обороты гнев, крепко держала себя в руках и все еще не отпускала рассеянную улыбку, которая, как знала Лиза, могла ввести в заблуждение тех, кто ее не знал, и вывести из себя тех немногих, кому не повезло познакомиться с Лизой ближе.

— Полагаете, я не знаю, как это делается, госпожа адмирал?

Обращение прозвучало презрительно. Практически неприкрытое оскорбление. Однако Лизе показалось, что Мас искренне верит в то, что говорит, и не столько хочет ее оскорбить, сколько выражает свои чувства по поводу ее звания и назначения.

— То есть, вы подозреваете меня в подлоге? — пыхнула она папиросой, безмятежно глядя собеседнику в глаза.

— Да, нет, отчего же! — чуть пожал плечами адмирал. — Вам такое, уж простите, вряд ли по силам. Военная пропаганда, мадам, настоящее искусство, и тот, кто раскручивал ваш брэнд, госпожа адмирал, настоящий мастер своего дела.

"Брэнд? Серьезно? Раскручивать меня? Да, я, милый, от такой раскрутки едва живая ушла!"

— Но, если вы не верите в то, что я настоящий боевой командир, зачем же вы меня на службу приглашали?

Вопрос, что называется, напрашивается, не правда ли?

— Вас пригласил доктор Рэтлиф, — объяснил Мас. — Это чисто политическое решение. Президент, следует заметить, хорош в такого рода делах. Однако он не военный, поэтому Центральное Командование вынуждено, скажем так, принимать меры по снижению рисков.

— Разумный подход, — кивнула Лиза. — Но вы ведь наверняка знакомы не только с официальными релизами себерского Адмиралтейства, но с отчетами капитана Иана Райта. Считаете, он тоже врет?

— Не думаю, — снова качнул головой Мас. — Капитан Райт... Вы ведь в курсе, мадам, какая у него репутация? У вас, к слову, не лучше. Однако речь не о репутации, а о судовождении в условиях военных действий. Я допускаю, что вы вполне квалифицированный капитан, госпожа адмирал. Однако пилотировать легкий крейсер в пиратских рейдах и боевой корабль на настоящей войне — разные вещи. Вот и не будем их смешивать.

"Его не переубедить", — Лиза знала таких, как он. Никакие доводы, сколько бы разумны они ни были, здесь не помогут. Мас составил свое мнение, — раз и на всегда, — и не важно откуда он черпал информацию о ней или о Райте. Дело сделано! Мнение "состоялось".

"Такого барана с мысли не сбить!"

— А капитану Форну вы, значит, доверяете? — спросила, чтобы расставить все точки над "i".

— Да, ему я доверяю, — кивнул адмирал. — Я знаком с ним лично, видел в деле, читал его личное дело.

— Он не был на войне, — попробовала, не теряя лица, возразить Лиза.

— Ему приходилось быть под огнем.

— Пограничные стычки? ­­­

— Да, — адмирал сделал глоток виски и вытащил из кармана трубку и кисет. — Пограничные стычки, учения и маневры — так армия мирного времени готовится к войне. На мой взгляд, вполне достаточно, чтобы разобраться, кто есть кто.

— Значит, всеми этими орденами его наградили за успешное проведение маневров? — продолжила свои разыскания Лиза.

— У вас их тоже не мало, — возразил адмирал.

"Только я заработала их кровью... в бою!" — но произносить это вслух было бессмысленно. Судя по всему, адмирал Мас лишь из вежливости не добавил к своей реплике сакраментальное "джентльмены предпочитают блондинок", объясняя, откуда, по его мнению, взялись все эти Лизины ордена.

Первой реакцией было желание убить подлеца на месте. Застрелить или придушить голыми руками. Лиза даже "физически почувствовала", как смыкаются ее пальцы на шее вице-адмирала Маса. Однако от повторения слова "сахар" во рту сладко не станет, и Лиза прекрасно знала, что ничего подобного не сделает.

"Не наш метод!"

— Значит, командовать будет он, а я буду только делать вид? — разговор следовало прекращать, но у Лизы все еще оставались вопросы, которые она обязана была задать прежде, чем ввяжется в бодание с Центральным Командованием Сил Самообороны.

— Так точно! — адмирал набивал трубку, и этот процесс занимал его куда больше, чем исчерпавшая себя беседа с Лизой. — Полагаю, вам не впервой?

"И ведь ничего ему не докажешь! Мексиканцы вон верят, а он — нет! И что с этим теперь делать?"

— Первый помощник в курсе? Командиры кораблей эскорта? Кто еще?

— Не беспокойтесь, госпожа адмирал, — снова оскалился Мас, — в нужное время мы проинформируем всех старших офицеров "Рио Гранде" и эскадры о том, кто в доме хозяин.

— Не сомневаюсь, — ответно улыбнулась Лиза.

Вот теперь она все поняла. Здесь, в Америке, за тридевять земель от ее Себерии события славного боевого прошлого командира Браге действительно могли показаться всего лишь плодом искусной пропаганды. Даже на родине у многих имелись сомнения относительно ее качеств, как боевого командира, тем более командира эскадры. Что уж говорить о Техасе, где кроме Райта Лизу никто лично не знал и в деле никогда не видел!

"Вот ведь задница!"

И в самом деле, кто в здравом уме и твердой памяти доверит иноземной шлюхе, — а ведь доброхоты наверняка уже донесли — командование авианосным соединением в условиях войны? Хотя и обыкновенный мужской шовинизм со счетов сбрасывать не стоит. Тем более, в Техасе, где избирательное право распространилось на женщин едва ли больше десяти лет назад.

"Ах, ты ж! Вот свезло, так свезло!" — теперь Лиза заметила еще одну немаловажную деталь, на которую не обратила внимания раньше. Мелочь, конечно, но очень уж похоже на последний гвоздь, который забили в гроб ее хорошего настроения.

Среди других знаков отличия, на груди адмирала присутствовал значок, свидетельствующий о том, что Артур Мас закончил военно-морской штабной колледж в Гринвиче.

"Подстилка великобританская!"

— Ладно, убедили! — Лиза встала из-за стола и, ничего не добавив, даже не простившись каким-либо формальным образом, направилась к бару.

Пока шла, обдумала наскоро возникшую проблему и пришла к неутешительному выводу, что "жопа", приключившаяся с ней, имеет отчетливые черты экзистенционального кризиса. И в самом деле, каждый раз, как Лизе начинало казаться, что жизнь вошла в колею, — что среди прочего подразумевало предсказуемость и стабильность ее существования в этом ли мире или в другом, — ее ждал очередной облом. Жизнь Лизы представала чередой кризисов, и каждый следующий был хуже предыдущего.

"Твою ж мать!"

Лиза молча указала "бармену" на бутылку Heaven Hill, придержала его руку над своим стаканом, определяя на глаз приемлемый объем, и ушла раньше, чем стюард успел засыпать отличный кентукский бурбон горой колотого льда. Обмениваясь ничего не значащими репликами с офицерами и инженерами, встреченными на пути, она прошла к двери на открытую галерею и наконец оказалась на свежем воздухе. Здесь, снаружи, было действительно свежо. Апрель в Пенсильвании бывает разный: иногда теплый, а иногда — холодный. Сегодня, к примеру, было не жарко. Тем более, к ночи и вблизи реки. Но Лизе это как раз и было нужно. Холода она не боялась, а вот "остыть" следовало как можно быстрее. Ей, в нынешнем ее положении, только истерики не хватало. Скандала. Или чего похуже.

"Не дождетесь!"

Ona сделала несколько больших глотков, разом ополовинив стакан, и задумалась о "планах на будущее". К сожалению, вариантов выхода из кризиса у нее почти не было. Не случись скандал перед ее отъездом из Шлиссельбурга, лучшим решением стала бы демонстративная отставка. Однако пойди она на такой шаг сейчас, — после всего — заработает прочную репутацию скандалистки и манипуляторши, лишь подтвердив этим и так невысокое мнение о себе, сложившееся по-видимому в Центральном Командовании Сил Самообороны. Значит, как ни скверно, но придется остаться. Смириться — хоть и на время — с унизительным положением, в которое ее поставили адмирал Мас "со товарищи", и попытаться "переломить тенденцию". Что означало, среди прочего, ультимативное требование — к самой себе — ни с кем открыто не враждовать, держать лицо, в смысле, сохранять хорошую мину при плохой игре, и упорно трудиться, камень за камнем выстраивая репутацию, способную похоронить любую адмиральскую фанаберию.