Молодые эльфы, восприняли внезапный поход к Священному Ясеню, как приятное приключение: возможность прогуляться в рабочее время, отдохнуть и поохотиться. Все были настроены весело и добродушно. Они с удовольствием встретили решение Ленкориона устроить привал, уселись в круг, стали раскрывать мешки с провизией.
— Глоток пива мне сейчас не помешает, — объявил Белироган, худощавый эльф с неприятной улыбкой. Он вынул из мешка немалую бутыль и сделал пару хороших глотков.
Остальные последовали его примеру. Отправляясь в путь, эльфы договорились захватить с собой пиво, чтобы отметить приятное событие.
Ленкорион не сел в круг со своими подчиненными. Стоял, наблюдал за ними. Все шло так, как он намечал. Девять эльфов, все крепкие все, хорошие стрелки. Как раз то, что нужно, чтобы завладеть сокровищами дракона. Но как их испортила жизнь в городе. Пьют пиво, болтают, развязно хохочут. Ни эльфийской сдержанности, ни гордости. И никакого уважения к своему вождю. Не эльфы, а какие-то неотесанные гоблины из трущоб. И из них, распущенных и безответственных, всего за пару дней, надо создать боевой отряд.
Ленкорион верил, что Калант победит дракона. Раз существует Пророчество, и сам Координатор организовал поход рыцаря, значит, победа Каланта предопределена. А после того, как дракон будет повержен, и рыцарь станет хозяином сокровищ, для отряда эльфов и начнется самое главное...
Завладеть сокровищами дракона будет нелегко, — размышлял Ленкорион. — Координатор, конечно, все продумал и просчитал. Учел он и то, что непременно найдутся желающие поживиться сокровищами. Поэтому, когда рыцарь победит дракона, к Каланту немедленно присоединится немалый отряд монахов. А во главе этого отряда, вероятней всего, будет сам преподобный отец Кресск. Слишком заманчивы сокровища дракона, чтобы поручать их охрану кому-то другому. А Кресск возьмет с собой лучших бойцов. В рукопашной с монахами, отряду эльфов не выстоять. Но эльфы отличные стрелки. Пока монах сделает три шага, эльф выпустит три стрелы. И все три попадут в цель. Десять эльфов — тридцать стрел — вряд ли монахов будет больше...
Действовать придется быстро и точно. Эльфы должны быть послушны каждому его слову. Повиноваться каждому его жесту, взгляду. Мгновенно, не задумываясь, выполнять каждое его указание. Сейчас они к этому не готовы. Надо создавать из них настоящий боевой отряд с железной дисциплиной. Ни приказы, ни уговоры не помогут. Надо вселить в них уважение и страх. Нужен конфликт... Хороший конфликт, который он жестоко подавит. Докажет им, что он вождь, а они должны беспрекословно повиноваться ему...
— Шеф, а чего это ты нас так поспешно вытащил из города? — спросил Белироган. — Мы и собраться, как следует, не успели. Я так всего две бутылки пива и захватил. Тени предков вполне могли еще денек подождать. Им торопиться некуда. Да и нам, тоже, ни к чему подошвы у сапожек драть.
" Белироган... Хорошо, что он попал в отряд, — прикинул Ленкорион. — Груб, заносчив, непокорен... Он и в канцелярии ведет себя нахально. Его чуть-чуть поддеть — начнет грубить. Если прикрикнуть на него — непременно сорвется. Тогда я его и накажу. Жестоко. Чтобы другие поняли. Вот тогда у нас и появиться настоящий отряд".
Лендогор, дружок Белирогана, тоже решил пошутить над начальником канцелярии:
— Ты, начальник, видно, так торопился, что и сам бутылку не захватил. Или на нас понадеялся? — спросил он. — Так напрасно. То, что мы успели взять с собой, нам и самим мало, — и засмеялся тонким противным смехом.
" Что же, пора навести порядок", — решил Ленкорион.
— Вы забыли, что я вождь?! — повысив голос, спросил он. — Это в канцелярии я для вас начальник, а здесь лес. В лесу, я Вождь, и обращаться ко мне надо почтительно, как к вождю.
— Ну, ты, старик, даешь... — ухмыльнулся Лендогор.— Забыл что ли, где находишься?
" И этот тоже... Вот и хорошо, — Ленкорион все еще сдерживался. — Это неповиновение вождю. Карается смертью. Надо одного из них повесить. Остальные сразу станут послушными".
Он нашел взглядом Олькондора и Гелерона. Те смотрели на вождя, ждали его приказа.
— Мы же не на работе, — продолжал Лендогор. — Это на работе ты у нас начальник. А после работы мы все равны. Все мы свободные эльфы. Понял?! — Лендогор поднял бутылку и присосался к горлышку.
— Молчать! — прикрикнул на него Ленкорион. Он не желал больше выслушивать оскорбления.
— Ты чего на нас орешь?! — как вождь и ожидал, сорвался Белироган. — Это тебе не старые времена. — Помним, что ты когда-то был вождем, а сейчас, в лесу, ты даже канцелярией не заведуешь. Просто старый эльф и пока что наш шеф. Пока! — с нажимом отметил он.
Лендогор рассмеялся. Олькондор и Гелерон по-прежнему внимательно смотрели на вождя, ждали его приказа. Остальные растерянно молчали. Только добродушный Мендогор попытался потушить конфликт:
— Зачем же вы... — как можно мягче промолвил он. — Чего мы поделить не можем? Ленкорион ведь, действительно, вождь. Ну, прикрикнул разок. Чего тут такого?
— А нечего возникать!.. Мы не на него работаем, — Лендогор ткнул пальцем в сторону вождя, — а на Слейга. Слейг его поставил, Слейг и снять может. Так что не скрипи, — посоветовал он Ленкориону. — Ты лучше объясни нам, зачем в такой спешке нужно теням предков дары приносить? А не объяснишь, мы допьем пиво и повернем обратно.
— Угу, — поддержал его Белироган, снова прикладываясь к бутылке. — У нас в канцелярии работы — завались. А мы без работы не можем.
Кое-кто опять рассмеялся. Молодой Телерокан смотрел на происходящее испуганными глазами, а Мендогор с сожалением покачал головой. Олькондор и Гелерон по-прежнему сидели, в спор не вступали, ждали сигнала Ленкориона.
Ленкорион подошел к Белирогану.
— Ну, ты чего уставился на меня, как сыч на добычу? — оскалился Белироган. — Чего тебе надо?!
Ленкорион не ответил. Ударом ноги он вышиб из рук Белирогана бутылку. Затем, ногой же, ударил нахала по ребрам. Сапожки у эльфов легкие, на мягкой подошве. Но, если таким сапожком как следует приложиться к ребрам — неплохо может получиться.
— Ты что! — с трудом выдохнул Белироган. — Ты что!? Он хотел встать, но возле него уже оказался Олькондор. Великан ударил Белирогана кулаком в челюсть, и тот растянулся на траве во весь рост.
Остальные эльфы растерянно смотрели. Такого они не ожидали и не знали, как поступить. Только Лендогор не растерялся, Он выхватил кинжал, хотел вскочить и броситься на помощь другу. Но не успел. Что-то сильно укололо его в бок, и он услышал негромкий, но уверенный, голос Гелерона:
— Сиди. Если шевельнешься, я проткну тебя насквозь.
Все знали, что Гелерон никогда не шутит. Если он сказал, что проткнет насквозь, значит, так и сделает.
— Ты понял меня? — спросил Гелерон и нажал чуть сильней. — Не делай лишних движений. Положи кинжал в ножны и сиди спокойно.
— Понял, — а что еще оставалось Лендогору делать. Он осторожно вложил кинжал в ножны и опустил руки.
— Вождь, прикажешь повесить мятежника? — спросил Олькондор.
— Конечно, — Ленкорион не приказал, а просто разрешил одному своему подчиненному, казнить другого своего подчиненного. Как будто речь шла не о жизни эльфа. Как будто разрешил перенести стол в канцелярии, из одного угла, в другой угол.
У Олькондора как-то сразу и веревка оказалась в руках, и он деловито стал налаживать петлю.
Эльфы, как будто, очнулись и, вдруг, увидели совершенно другого Ленкориона. Вовсе не озабоченного и делового начальника канцелярии, задания которого они привыкли выполнять и над которым привыкли подшучивать. Перед ними стоял Вождь эльфов. Его гордо поднятая голова, суровый взгляд и спокойное лицо говорили об уверенности и твердости. Сейчас он был вождем, а они членами его племени. Он был волен повесить каждого за малейший проступок. Или, просто, того, кто ему не понравился. Это поняли все и поняли сразу. И Лендогор, который только что вынимал из ножен кинжал, и готов был броситься с этим кинжалом на защиту товарища, тоже понял.
Эльфы побросали бутылки с пивом. Все встали с удивлением, страхом и почтением смотрели на Вождя. И только Олькандар был занят делом. Он уже соорудил на веревке петлю и теперь натягивал ее на шею приговоренному.
А Ленкорион рассматривал свой отряд спокойно и уверенно, будто ничто особенного и не произошло. Ну, нагрубил ему эльф, Вождь тут же приказал его повесить. Все нормально, говорить не о чем, так и должно быть. Вождя, поняли эльфы, заботило совершенно другое... И вождь, благосклонно, решил поделиться своими мыслями и планами.
— Я хочу напомнить вам, что вы дети древнейшего народа, — вот так, несколько высокопарно, но лестно для тех, кто его слышал, начал Ленкорион. — Прекрасные леса, прохладные реки и бескрайние поля — все это принадлежало вам, эльфам. Проявив невиданную хитрость и жестокость, люди, гномы и гоблины захватили все эти богатства земли, заставили нас, древний и мудрый народ служить им. Но это не могло длиться бесконечно. Настал час, когда мы сможем вернуть свою свободу, свое былое могущество...
Несильный ветерок, который шевелил листвой, утих, и, казалось, не только эльфы, но и деревья, окружающие поляну, внимательно ловят каждое слово вождя.
Белироган, который к этому времени очнулся, таращился широко открытыми глазами, то на своих товарищей, то на Ленкориона, пытаясь сообразить, что происходит, но ничего сообразить не мог. Потом, когда Олькондор накинул ему на шею петлю, сообразил самое главное: его хотят повесить.
— Не надо! — закричал он. — Не надо!
— Тихо! — цыкнул на него Олькандар, — не мешай вождю говорить.
Ленкорион услышал крик Белирогана. Он прервал свою речь, повернулся, недовольно посмотрел на Олькандара.
— Ты еще не повесил его? — удивился Вождь.
— У меня все готово, — стал оправдываться тот. — Сейчас заброшу веревку на дерево, и все.
— Не надо! — продолжал вопить Белироган. — За что!?
— Он не понимает за что, — Вождь грустно улыбнулся. — Это плохо. Надо объяснить этому эльфу... Как его там зовут?.. — Ленкорион хорошо знал, как зовут "этого эльфа", но решил дать понять остальным, что такую мелочь, как имя каждого из них, Вождю знать не обязательно.
— Белироган, — подсказал Олькандар.
— Объясни этому эльфу, которого зовут Белироган, что старшим грубить нельзя. Хорошо объясни, чтобы понял и запомнил. Потом повесишь.
— Когда у эльфа на шее петля, он все понимает очень быстро
— Я понял! — закричал Белироган. — Я понял и стану полезным. Не надо меня вешать!
— Х-мм, — Ленкорион испытующе посмотрел на приговоренного. — Ты уверен, что понял?
— Уверен! — Белироган попытался снять с шеи петлю, но Олькондор не дал ему это сделать. — Уверен, — еще громче закричал Белироган. — Клянусь Священной Олеандровой рощей и многоцветным мостом радуги! Я все понял. Не надо меня вешать!
— Сегодня такой важный день... — Ленкорион внимательно оглядел свой небольшой отряд, как бы хотел убедиться, что они тоже все поняли. — Хочется быть добрым... Хорошо, я решил помиловать тебя, Белироган. Олькондор, сними с него веревку.
Вот так Вождь снова удивил всех. И порадовал. Он не стал казнить Белирогана.
А Ленкорион больше не смотрел, ни на помилованного, ни на своего адъютанта.
— Я уже сказал вам, что сейчас наступил наш звездный час: мы, эльфы, можем вернуть былую свободу... — продолжил он свою речь.
Ленкорион напомнил о предопределении эльфов, стать владыками всей земли. Затем плавно перешел к рассказу об отряде Каланта, о неисчерпаемых сокровищах, что хранятся в башне дракона, и о том, как они, эльфы, сумеют завладеть этими сокровищами. И нарисовал картину жизни будущего государства, основателями которой они станут...
Ленкорион говорил негромко, но каждая его мысль, находила отклик у членов небольшого отряда. Все-таки эльф, даже если он на время оторвался от своего леса, и жил в городе, все равно остается эльфом.
— Мы восстановим былое величие нашего народа, вернемся к древним священным обычаям. К нам возвратится наша царица, прекрасная и вечно молодая Эльсениор. Это будет царство свободных и независимых эльфов. Эльфы станут жить в довольстве и уделять свое время наслаждениям. Каждый будет настолько свободен, насколько он этого захочет, и владеть не менее чем тремя рабами. А вы, как основатели нового государства, будете пользоваться особым почетом и привилегиями. Привилегиями будут пользоваться также ваши потомки. Вас ждет великое будущее в великом царстве эльфов.
Вот так закончил свою речь заведующий канцелярией бургомистра, а в будущем, вполне возможно, Великий Вождь всех эльфов.
С общего согласия, отряд отправился в путь на рассвете, когда жители Геликса еще спят. Впереди, на могучем сером Фамогусте, ехал славный рыцарь Калант по прозвищу Сокрушитель Троллей. Он был без шлема, все могли лицезреть его молодое мужественное лицо и решительные карие глаза. На рыцаре, был короткий голубой камзол с костяными пуговицами, просторные, не стесняющие движения ярко-розовые брюки и неизменные красные полусапожки с блестящими стальными шпорами. Слева на поясе красовался тяжелый меч Калибур, а правой рукой он придерживал боевое копье. Кристалл Мультифрита на вершине копья был укрыт от посторонних глаз чехлом, который вечером соорудил монах. Шлем, щит и доспехи рыцаря, а также нехитрое имущество, которое он пожелал захватить с собой, лежали в экипаже, который следовал за ним.
Хромой каретник Шовкр выдал Бурксту лучшее из того, что имел. Это была не повозка, и, во всяком случае, не телега. Из уважения к Ордену, Шовкр, в погашение своего долга, совершенно бескорыстно, передал монаху во временное владение лучшее свое творение: что-то вроде открытой кареты с мягкими сидениями для четверых, специальным местом для кучера, и большим закрытым кузовом, где можно было разместить багаж. Кузов этот, как нельзя более, пришелся кстати: вместе с доспехами рыцаря в него погрузили все съестное, и десяток больших кувшинов пива, что прислал Гонзар Кабан. А, кроме того, Хозяин таверны достал где-то для принцессы большой пакет халвы. "Самая лучшая зарубежная халва, — сказал Кабан. — С орехами и изюмом. Такую халву делают какие-то хитрые иностранцы на дальних островах и едят ее только самые знатные деспоты". Буркст прихватил несколько шерстяных одеял. Здесь же находились и две большие сумки набитые всякой всячиной, принадлежащей магу и монаху.
Развалившись на мягких подушках сидения, в экипаже удобно устроился Великий Маг Мичигран. Он надвинул на глаза шляпу, закутался в широкую мантию и подремывал. Перед дальней дорогой и опасной битвой, маг решил расслабиться, набраться сил и энергии. Кроме того, он не хотел, чтобы его увидел кто-нибудь из многочисленных приятелей, который мог совершенно случайно оказаться в это время на улице. Рядом лежал неизменный посох, незаменимый его помощник во всех магических и некоторых не магических действиях.
На облучке, возвышающимся над экипажем, с вожжами в руках, гордо восседал монах Буркст. Доверенный самого Координатора. Дубину свою гном пристроил рядом, возле ног. Маленькому гному нравилось, что он сидит высоко и может смотреть на всех, даже на развалившегося, на мягком сидении мага, сверху вниз.
