Обезьяна с гранатой-2

— Серж... Граф Шрусбери считал, что вы не верите в заговор, — удивленно сказала Флоранс.

— Разумеется! — усмехнулся Бодуэн. — Я Хорхе это постоянно говорю. Только я не так прост, как кому-то кажется, и хорошо знаю свою знать. Она непременно выступит. Все эти годы я твердо окорачивал их самодурство, поэтому они захотят вернуть прежнее. А вот с этим придется разбираться тебе с Эдуардом. Прости, что оставляю такое наследство!

Флоранс встала и, склонившись, поцеловала руку отца. Тот ласково погладил ее по щеке.

— У меня хорошие дети, — сказал Бодуэн после того, как она снова села. — Жаль только, что бог попутал и наделил государственным умом дочку, а порывистость и вспыльчивость отдал сыну. Я беспокоюсь за Эдуарда.

— Я пригляжу за ним! — заверила Флоранс.

— Постарайся! — кивнул Бодуэн. — Стань ему другом и помощником. Удержи его от необдуманных поступков, огради от проходимцев и льстецов. Сейчас он смотрит тебе в рот, но после того, как станет императором, вас попытаются рассорить. Вокруг властителя всегда вьются хищники, желающие пролезть в ближний круг и таким путем урвать для себя жирный кусок. Гони их! Никому не доверяй!

— Даже канцлеру?

— Ему можно! — согласился Бодуэн. — Хорхе создал эту империю, она его любимое дитя, и он не пощадит сил, чтобы ее сохранить. Империя без династии развалится, поэтому Хорхе будет защищать вас с Эдуардом. Ему верить можно. А вот твой Серж...

— Отец! — воскликнула Флоранс.

— Погоди! — поднял руку Бодуэн. — Я понимаю твои чувства. Нет ничего дурного в том, что ты завела любовника. Ты взрослая женщина, а после того, что случилось в Ингрии, заслужила право на свой кусочек счастья, — император вздохнул. — Я тоже был молод... Серж умен и красив, он блестяще образован и привлекает людей. Но есть кое-что, что мне не нравится.

Флоранс насупилась.

— Посуди сама! — как будто не заметив, продолжил Бодуэн. — Ты молода и хороша собой. Наконец, ты принцесса и сестра будущего императора. Сотни мужчин жаждут твоей благосклонности. И вот находится тот, кто всячески избегает этого. Он не отвечает на поощрения с твоей стороны, более того, услышав признание, пытается покинуть Киенну.

Флоранс покраснела.

— Я неплохо осведомлен, — усмехнулся император. — У меня есть свои люди во дворце. Далее — больше. Ты выпрашиваешь у меня титул его бастарду, осовобождая его от машери, а граф, вместо того, чтобы рассыпаться в благодарностях, скрывается в трущобах, где его с трудом находят. Ты лично отправляешься за ним и перевозишь к себе, но тогда он некоторое время сопротивляется. Наконец, он сдается... — Бодуэн помолчал. — Ты вне себя от радости. Не отходишь от него, увязываешься за ним в поездку... Он что-нибудь просил у тебя? — спросил император внезапно. — Титул, земли, деньги? Богатых подарков, наконец?

Флоранс помотала головой.

— Ты не находишь это странным? Любой другой на его месте уже попытался бы.

— Серж не такой, как все! — сказала Флоранс.

— Обычное высказывание влюбленной женщины, — пожал плечами император. — Все они почему-то считают своих избранников особенными. Прошу: прояви благоразумие! Чувства не бывают бескорыстными. Все мы чего-то хотим, даже в любви. Если не богатства и власти, то иного.

— Ему нужна только я! — возразила Флоранс.

— Значит, он ангел! — хмыкнул Бодуэн. — Только, знаешь, я не верю во влюбленных ангелов.

— Чего ты опасаешься? — спросила Флоранс.

— Предательства! — ответил Бодуэн. — Надо быть прожженным подлецом, чтобы предать человека, с которым ты близок, на такое способны немногие. Твой Серж не из них, потому и сопротивлялся.

— Этого не может быть! — покачала головой Флоранс. — Он благородный человек!

— Тогда почему он скрывает настоящее имя?

Флоранс изумленно глянула на отца.

— У меня есть доверенный человек в Солане, — сказал император, — я отправил к нему гонца с просьбой разузнать о графе. Мне не безразлична судьба моей дочери, — добавил он, заметив гримасу на ее лице. — Я не желаю, чтобы она пострадала. На днях гонец привез ответ. Вот он! — Бодуэн достал из кармана камзола свиток и протянул Флоранс. — Почитай на досуге!

Она взяла свиток и сунула его в рукав платья.

— Я могу быть уверен? — спросил Бодуэн.

— Да! — ответила Флоранс. — Если твои подозрения подтвердятся, я прогоню его, чего бы мне это не стоило.

— Подойди! — велел Бодуэн.

Она подчинилась. Император, тяжело привстав, обнял ее.

— Ты, действительно, моя кровь! — шепнул ей на ухо. — Я тобой горжусь!

— Спасибо, отец! — ответила Флоранс.

* * *

По возвращению в Киенну Флоранс удивила Сергея.

— Нам не стоит больше работать вместе, — сказала решительно. — Бумаги носят по коридорам от канцлера обратно, все это видят, а у мятежников наверняка есть свои люди во дворце. Они могут насторожиться. Пусть все будет, как прежде. А я, если нужно, к тебе приду. Это никого не удивит. Я ведь влюблена и могу соскучиться.

— Хм! — сказал Сергей. — Ты не только красивая, но и умная.

Флоранс довольно засмеялась.

— И самая любимая? — спросила, заглянув ему в глаза.

— Само собой! — подтвердил он.

— Протяни руку!

Сергей подчинился. Флоранс вытащила из кармашка на платье перстень и надела ему на палец.

— Это подарок.

Сергей поднес руку к глазам. Перстень выглядел аляповато. Огромный бриллиант, вделанный в массивную оправу из золота.

— Спасибо, но я не буду его носить! — сказал Сергей, снимая перстень.

— Почему? — обиделась она. — Я ведь ношу твои камни.

— Этот бриллиант дорогой. Все подумают, что мне заплатили за любовь.

— Пусть думают! — воскликнула Флоранс. — Пусть видят, что ты принадлежишь мне — и никому другому. Я хочу, чтобы с тобой постоянно был мой подарок. Чтобы ты, глядя на него, вспоминал меня!

Она насупилась. "Не отступится! — понял Сергей. — Кончится скандалом. Но и носить это..."

— Подыми подол! — попросил, подумав.

— Ты хочешь меня? — удивилась Флоранс.

— Нет! — сказал Сергей. — То есть хочу, конечно, но не сейчас. Пожалуйста!

Она подчинилась. Он, присев, снял подвязку с ее чулка.

— Вот! — сказал, протягивая. — Эта лента твоих цветов. Повяжи ее мне на руку, и все будут видеть, что я принадлежу тебе.

— Это же подвязка! — изумилась Флоранс.

— И что?

— Ну... — смутилась она. — Ее не принято показывать посторонним.

— В стране, где я жил, существует Орден Подвязки — высшая награда империи, — сказал Сергей. — Его вручают монаршим особам. А появился он так. По легенде графиня Солсбери, танцуя с королем, потеряла подвязку. Окружающие засмеялись, а король поднял ленту и со словами: "Пусть стыдится подумавший об этом плохо" повязал ее себе. Я хоть и не король, но от такой награды не отказался бы.

— Хорошо! — согласилась Флоранс и, с трудом удерживаясь от смеха, повязала ленточку ему на запястье, соорудив изящный бантик.

К полудню Сергей понял, что идея оказалась несколько экстравагантной. И придворные, и люди канцлера, увидев графа, сходу начинали пялиться на бантик. Даже Хорхе, когда помощник заглянул к нему, широко открыл глаза и крякнул. Сергей понял, что выглядит идиотом. Подумав, он отправился в ближайшую ювелирную лавку, где попросил показать медальоны.

— Какие? — спросил хозяин, бросив любопытный взгляд на запястье клиента.

— С крышечкой, — пояснил Сергей.

— Для локонов! — догадался ювелир и вывалил на прилавок ворох украшений.

Сергей стал в них копаться.

— Обратите внимание, — затараторил ювелир. — Медальоны внутри посеребрены. На этом фоне изящно смотрятся даже светлые волосы, а черные — так и вовсе прекрасно. Какие волосы у вашей возлюбленной?

— Синие! — ответил Сергей, откладывая два медальона. — Я беру эти!

— Очень редкий для Киенны цвет! — не смутился ювелир. — Повезло вам, ваше сиятельство!

Сергей вздохнул и развязал кошелек. К обеду он явился с необычной пуговицей на камзоле, но Флоранс не обратила на нее внимания.

— Ты только что родил новую моду! — сказала, смеясь. — Придворные бросились выпрашивать подвязки у своих возлюбленных, некоторые цепляют сразу по две или три, чтоб все видели, сколько у них побед. Смотри! Увижуу тебя такую...

— Не увидишь! — успокоил Сергей и подвел ее к окну. Там, развернув Флоранс к свету лицом, коснулся края пуговицы. Спрятанный в ней фотоаппарат включился, делая по несколько снимков в секунду. — Улыбнись! — попросил он ласково. — Я так скучал по тебе!

Флоранс охотно подчинилась. Наградив ее поцелуем за понимание, Сергей отключил фотоаппарат и вернулся к столу. После обеда он сбросил снимки на ком, выбрал самый симпатичный и распечатал в нужном размере. Ком впаял изображение в пленку, теперь его нельзя было ни стереть, ни смыть. Сняв с камзола пуговицу-аппарат, Сергей сфотографировал и себя, после чего вырезал и вклеил в медальоны портреты. Тот, что с Флоранс, он повесил себе на шею, другой сунул в карман. К ужину он явился загадочным. Флоранс посмотрела на него с подозрением, но Сергей сделал вид, что не заметил. Они выпили кофе (вино по возвращению в Киенну Флоранс запретила подавать) и перешли в спальню. Там Сергей стащил с себя камзол, затем — рубашку.

— Это что?

Флоранс, подбежав, указала на медальон.

— Украшение, — пояснил Сергей, с трудом сдерживая улыбку.

— Откуда он у тебя?

— Купил.

— Покажи!

— Медальон, как медальон, — пробурчал Сергей. — Чего на него смотреть?

Ноздри Флоранс гневно раздулись. Он сделал вид, что не замечает, и присел, чтобы стащить сапоги. Но едва наклонился, как налетавшая коршуном Флоранс сорвала медальон с его шеи.

— Отдай! — крикнул Сергей, вскакивая.

— Нет! — мстительно сказала она. — Я сначала посмотрю, чей локон ты носишь. Не помню, чтобы я давала тебе свой.

Он сделал вид, что собирается ее схватить, Флоранс отпрянула. Он погнался за ней. Они носились вокруг стола и ванны; Флоранс, сжимая медальон в кулачке, пыхтела и топотала каблучками. Видя, что Сергей настигает ее, она подлетала к камину и протянула руку с медальоном к огню.

— Брошу!

— Фло! — взмолился Сергей, останавливаясь. — Не нужно! Это очень дорогая мне вещь.

— Тогда отойди! — приказала она.

Он подчинился. Флоранс, убедившись, что ей никто не угрожает, отковырнула ногтем крышечку медальона и мгновение рассматривала портрет. Затем, забыв о Сергее, метнулась к зеркалу. С минуту она придирчиво сравнивала свое отображение с фотографией в медальоне. Затем закрыла его и подошла к Сергею

— Нагнись!

Он послушался. Она надела ему медальон.

— Почему ты не сказал? — спросила с укором.

— Стеснялся, — сказал Сергей.

— Чего?

— В стране, откуда я родом, такое не принято. Считается сентиментальным.

— Кто сделал медальон?

— Ювелир.

— Скажешь мне, какой?

— Зачем?

— Мне надо ему что-то заказать.

— Это?

Сергей достал из кармана камзола второй медальон. Флоранс отковырнула крышечку, мгновение рассматривала портрет, затем прижала его к губам.

— Надень она! — сказала, расправив цепочку.

Он подчинился. Она сунула медальон за ворот.

— Теперь я всегда с тобой, а ты со мной, — сказала торжественно. — Как это хорошо! Какой ты все же необыкновенный! Никто в империи не догадался носить на груди портрет любимой, а ты придумал.

"Просто у вас нет миниатюристов, — подумал Сергей. — Но теперь, думаю, появятся. Если подвязку мигом переняли..."

На следующий день его мысль получила подтверждение. Придя обедать, Сергей застал Флоранс в окружении фрейлин. Она что-то им горячо рассказывала, причем, как заметил Сергей, подаренный им медальон ходил по рукам. Он притворился, что не заметил и, поздоровавшись, ушел в кабинет. Спустя несколько минут его позвали к столу.

— Прости! — извинилась Флоранс. — Увлеклась.

— Зачем они приходили?

— Поговорить! — пожала плечами Флоранс. — Давно не виделись. Им хочется узнать о нас с тобой. Я рассказала, как ты за мной ухаживал.

— А это было? — поднял бровь Сергей.

— Конечно! — сказала Флоранс. — Ты очень хитрый. Для того чтобы увлечь меня, прочитал нам Шекспира. Мы, конечно же, захотели пьесу сыграть. Тогда ты попросил дополнительных репетиций. Трогал меня, обнимал, а потом и вовсе придумал, что нам нужно целоваться. Потеряв голову от любви, ты отослал машери в сыном — чтобы между нами не осталось препятствий. Поскольку Тибальт — мой крестник, то ты испугался моего гнева и спрятался в трущобах. Мне пришлось ехать за тобой самой. Но, даже оказавшись в моих апартаментах, ты не смел переступить порог моей спальни, и мне пришлось тебя поощрять. С той ночи, как мы стали близки, ты не перестаешь доказывать свою любовь. Даришь подарки, раздеваешь и одеваешь меня, носишь на руках, купаешь, умащиваешь, целуешь и ласкаешь. Когда тебя отрядили в инспекцию, ты на коленях умолил меня сопровождать тебя, заявив, что не проживешь в разлуке и дня. А вчера подарил медальон со своим портретом...

В глазах Флоранс прыгали чертики.

— Тебе бы романы писать! — сказал Сергей — Озолотилась бы!

— И без того не голодаю! — фыркнула Флоранс.

— Теперь фрейлины станут требовать от ухажеров подобного. Не завидую им!

— Пусть стараются! — сказала она. — Любовь женщины нужно заслужить!

— А что? — спросил он. — Заслужил?

— Да! — ответила Флоранс и замолчала.

Остаток обеда прошел в полной тишине. После того, как они допили кофе, Флоранс знаком попросила его остаться.

— Хочу спросить, — сказала, помедлив. Было видно, что ей трудно решиться. — Ты кто?

— То есть? — не понял Сергей.

— Ты не из Соланы. Там не существует графского рода Шрусбери. Король Соланы не выдавал свою племянницу за такого графа, а в королевской семье нет женщин с именем Элизабет. В Солане не пьют кофе, они не знают о таком напитке. Нет там и Кембриджского университета, в котором как ты говорил мне, учился. В Солане не слышали о поэте Вильяме Шекспире, театра там не существует даже при дворе, и вообще это темная и невежественная страна. Тогда откуда ты взялся? Почему скрываешь свое подлинное имя?

"Да... — подумал Сергей. — Легенда была шита белыми нитками. Следовало выбрать другое имя, но в ту пору я не собирался оставаться на Гее, потому и назвался подлинным. А как передумал, имя уже запомнили. Урок..."

— Тебе, наверное, не нравится, что я узнавала о тебе, — продолжила Флоранс, — но я тебя люблю, поэтому имею такое право. Есть вещи, которые меня пугают. Например, портрет в подаренном тобой медальоне не нарисован — это объяснил мне придворный художник. Это изображение нерукотворное.

Щеки Флоранс пошли пятнами.

— И что ты решила? — спросил Сергей. — Я дьявол?

— Нет! — встрепенулась она. — Этого не может быть — ты слишком хороший. Дьявол не такой. Скажи мне правду! Ты ангел?

Сергей от неожиданности онемел.

— Ты можешь мне признаться! Я никому не скажу.

— Фло! — сказал он, прокашлявшись. — Ты когда-нибудь слышала, чтоб ангелы влюблялись в женщин?

— Нет! — покачала она головой.