Обезьяна с гранатой-2

Анатолий Дроздов

Обезьяна с гранатой-2

Незаконченный роман

1.

Плач послышался, когда Рей почти миновал кусты. Он натянул поводья, останавливая жеребца, и поднял правую руку. Вышколенная стража мгновенно встала. В наступившей тишине стало слышно фырканье коней и позвякивание сбруи.

Звук повторился. Плакал ребенок, маленький, неподалеку.

— Ксавье! — велел Рей. — Проверь!

Окликнутый воин завернул коня и поскакал к кустам. Возле них он соскочил на траву, заученным движением вытащил из ножен меч. После того, как Ксавье скрылся в чаще, оставшиеся стражники тронули бока коней каблуками и в считанные мгновения окружили наместника, закрыв его от стрел. Рей покосился, но промолчал. Не смысла сердиться: охрана делает свою работу.

Ксавье вернулся скоро. Меч его покоился в ножнах, а в руках воин держал, прижимая к груди, белый сверток. Взобравшись в седло, он поскакал к отряду. Когда он приблизился, стража расступилась.

— Вот, милорд! — сказал Ксавье, подъехав.

Рей склонился. В руках воина, завернутый в пеленки, лежал ребенок примерно годовалого возраста, розовощекий и круглолицый. Увидев склонившиеся над ним лица, он сморщился и захныкал.

— Есть хочет! — сказал Ксавье. — И пеленки мокрые. Это девочка.

— Она была одна? — удивился Рей.

— Нет, милорд, есть и другие. Но они мертвы.

— За мной! — скомандовал Рей.

За придорожными кустами оказалась поляна, покрытая жухлой травой. Ее недавно кто-то хорошо утоптал. И вот на этой прибитой траве лежали три тела, раздетые до белья: два мужских и один женский. На мужчинах остались лишь брэ, на женщине — рубашка. Она была задрана, обнажая полное тело убитой до грудей. Для того чтобы понять, что произошло, Рею хватило взгляда.

— Все осмотреть! — приказал он. — Искать следы!

— Их было семеро! — доложил спустя несколько минут сотник — немолодой воин с пустой левой глазницей, затянутой веком. — Все конные. Остановили на дороге экипаж, отвели кучера и пассажиров в кусты, раздели, после чего прирезали. Женщину перед этим... — Сотник сморщился. — Это случилось недавно, следы совсем свежие. Экипаж они забрали с собой.

— Значит, едут не быстро, — резюмировал Рей. — Вперед!

Спустя короткое время, отряд мчался по петлявшей между холмами дороге. Скакавший впереди сотник у развилок останавливался, свешивался с седла и обшаривал дорогу единственным глазом, следя, не повернули ли преследуемые. Однако экипаж и всадники ехали прямо. Через три лье дорога втянулась в небольшое селение. Проскакав мимо сложенных из необтесанных камней домов с маленькими окошками и камышовыми крышами, отряд вылетел на площадь и, повинуясь жесту наместника, замер.

У харчевни на противоположном краю площади стоял экипаж. Небогатый, с кожаным верхом, запряженный парой разномастных лошадей. Рядом, у коновязи, топтались привязанные скакуны числом ровно в семь. Рей схватил эту картину цепким взором и перевел взгляд на огромный дуб, возвышавшийся посреди площади. Дерево стояло здесь так давно, что успело засохнуть. Толстые, обломанные на концах, ветки дуба торчали во все стороны. Сотник проследил взгляд наместника и ухмыльнулся.

— Готье! — велел ему Рей, заметив. — Проверь!

Сотник спешился и подошел к экипажу. Заглянул внутрь. Затем, согнувшись, разглядел следы копыт.

— Это они! — сообщил, вернувшись. — В экипаже — женское платье и башмачки, корзинка с пеленками. Подковы на копытах тоже совпадают.

— Решили отметить удачу! — сощурился Рей. — Не боятся — даже стражу не выставили. Ксавье! — повернулся он к воину, державшего ребенка. — Разыщи старосту! Вели ему покормить дитя, и пусть соберет на площади люд.

Воин кивнул и отъехал. По знаку Рея стражи спешились. Трое натянули арбалеты и вложили болты в лонца. Они двинулись первыми, остальные пристроились следом. Отряд быстрым шагом пересек площадь и замер перед дверью. Рей вышел вперед.

— Господин маркиз! — встревожился сотник. — Они могут стрелять.

— Не думаю! — качнул головой Рей.

Он толкнул дверь. В нос ударил запах разлитого пива и кислого вина. К нему примешивался дух пережаренного сала и горелого лука. Кухней харчевня явно не блистала.

Рей встал на пороге и осмотрелся. В этот ранний час посетителей в харчевне было мало, почти никого. Длинный стол с лавками по сторонам пустовал, а за небольшим в углу пировала компания. Оттуда доносились громкие голоса и веселые возгласы. На появление нового гостя компания не отреагировала, скорее всего, просто не заметила. Только хозяин метнулся из-за стойки, но Рей приложил палец к губам и жестом вернул его на место.

Почувствовав за спиной дыхание спутников, Рей двинулся в угол. Не доходя до пирующих двух шагов, он остановился. За столом сидели семеро. Главным среди них, несомненно, был мужчина лет тридцати, с узким и хищным лицом. Потертый дублет, шляпа с пером, перевязь для шпаги выдавали в нем дворянина. Остальные шестеро выглядели обычными стражами: молодыми, мордатыми и сильными. Дети вилланов, поменявшие плуг на меч, чтобы насиловать и убивать. Это легче и веселей, чем работать в поле. А совесть... что совесть? Ее на хлеб не намажешь.

Словно подтверждая мысль наместника, стражи загоготали и стали хлопать друг дружку по спинам.

— Встать! — рявкнул одноглазый сотник.

Гогот стих, пирующие стали оборачиваться.

— Вы кто? — нахмурился дворянин, скользнув по гостям растерянным взглядом.

— Перед тобой наместник провинции Бар, его сиятельство маркиз де Нель! — ответил сотник.

В глазах дворянина плеснулся страх.

— Меня зовут де Эврэ, — пробормотал он, вставая. Стражи торопливо последовали его примеру. — Я владелец баронства. Чем обязан?

— Вы обвиняетесь в убийстве, насилии и грабеже, совершенном сегодня на дороге в трех лье отсюда, — сказал Рей. — Предлагаю отдать оружие и не сопротивляться.

— Дьявол!

Один из стражей барона выхватил меч. За спиной Рея щелкнула тетива. На переносице шустрого, словно дикий цветок расцвело кожаное оперение болта. Страж выронил клинок и перевалился через лавку.

— Еще желающие есть? — холодно спросил Рей.

Стражники переглянулись и потащили через голову перевязи с мечами. Их они бросали прямо на стол — на миски с закуской и кубки. Следом полетели ножи и кистени. Последним поверх груды оружия положил свою шпагу барон. Подскочившие воины Рея стали выдергивать разбойников из-за стола, вязать им руки и выводить наружу. Вскоре настал черед и де Эврэ.

— Я дворянин! — сказал он, лизнув пересохшие губы. — Меня нельзя связывать. Я дам честное слово.

— Нет у тебя чести! — ответил Рей и кивнул воинам: — Вяжите!

Пленников вывели на площадь. Здесь уже собирался люд. Рей подождал, пока толпа станет гуще.

— Кто староста?

Из толпы, хромая, вышел колченогий и скособоченный мужик.

— Я, милорд! — сказал, кланяясь.

— Знаешь их?

Рей указал на пленников.

— Да, милорд! — подтвердил старик. — Это его милость барон де Эврэ, владелец нашей земли.

При этих его словах барон приподнял подбородок.

— А экипаж чей?

— Арендатора барона господина Анри.

Рей сделал знак стражнику. Тот открыл дверцу, вытащил и расправил в руках женское платье.

— А это чье?

— Жены арендатора, госпожи Сюзет.

— Она мертва, — сказал Рей. — Ее зарезали в кустах подле дороги в трех лье отсюда. Перед этим изнасиловали. Убиты также ее муж и кучер, управлявший экипажем.

Какая-то женщина в толпе охнула и заголосила. На нее шикнули.

— Всех троих перед смертью раздели и ограбили. В живых осталась только грудная девочка, — продолжил маркиз. — Мы привезли ее с собой. У меня есть все основания считать, что убийцы — это они! — Рей указал на связанных пленников. — Они привели сюда экипаж с вещами покойных, возле места злодейства остались следы их коней. Для любого суда это достаточно, чтобы отправить виновных на виселицу. Но я хочу спросить вас: почему барон убил арендатора?

Толпа не ответила. Мужчины, встречаясь взглядом с маркизом, отводили взоры, женщины смотрели в землю.

— Не бойтесь! — сказал Рей. — Я, наместник провинции Бар и могу вас защитить.

— Я знаю! — раздался визгливый голос, сквозь толпу протолкалась конопатая женщина лет тридцати. — Мой муж, Джозу, служил кучером у господина Анри. Он рассказал, что барон потребовал у арендатора деньги, заработанные на его земле. Барон это проделывал уже не раз. Пригласит, даст заработать, а потом отберет. Другие боялись и отдавали, а господин Анри воспротивился и решил сбежать. Он уговорил моего мужа, и они с госпожой выехали затемно. Но люди барона, наверное, проследили... Теперь Джозу лежит там...

Вдова заголосила. Подскочившие женщины увели ее. Рей подошел к барону и сорвал с его пояса кошелек. Высыпал содержимое на ладонь.

— Пять дукатов с мелочью, — сказал, рассмотрев монеты. — Во столько ты оценил жизнь троих людей, барон?

Де Эврэ побледнел.

— Властью, данной мне императором, — проговорил Рей, обернувшись к толпе, — я приговариваю барона и его слуг, повинных в насилии, разбое и убийстве, к смерти. Повесить!

Стражники взяли пленников под локти.

— Не имеешь права! — завопил де Эврэ. — Дворяне подлежат суду короля!

— Это так! — согласился Рей. — Но Его Императорское Величество Бодуэн Второй сурово спрашивает за разбой на дорогах. Он повелел грабителей, пойманных с поличным, вешать. Исключений для дворян не сделано.

— Сдохнешь! — брызгая слюной, крикнул барон. — Недолго вам с канцлером осталось!

— Это мы посмотрим! — хладнокровно заметил Рей и сделал знак.

Пленников потащили к дубу. Некоторые пробовали кричать и вырываться, но удары рукоятями мечей успокоили даже самых буйных. Воины Рея перекинули через суки веревки и завязали на них петли. В них всунули головы приговоренных. После чего, взявшись за свободные концы веревок, потащили на себя. Осужденные взмыли в воздух и задергались. Толпа, замерев, следила за агонией. После того, как судороги казненных затихли, воины отпустили веревки. Тела глухо ударили о землю. Сотник, руководивший экзекуцией, осмотрел каждое и удовлетворенно кивнул. Рей подозвал старосту.

— По дороге в Дург, в кустах в трех лье отсюда лежат убитые, — сказал, доставая из кошелька золотой. — Мы там здорово натоптали, найдешь. Похороните несчастных! — Он вложил монету в заскорузлую ладонь. — Чтоб все по чину. Гробы, поминальная месса, кресты на могилах... Одежда покойных — в экипаже.

— Сделаем, милорд! — поклонился староста. — А с этими что? — Он указал на тела повешенных. Похоронить?

— Как хочешь! — пожал плечами Рей.

— На них добрая одежда и сапоги.

— Сними, а самих закопай! — согласился Рей. — У покойного арендатора были родственники?

— Неизвестно, милорд! Они издалека. Местные, как вы понимаете, арендовать поля у де Эврэ не спешили. Что станет с землями барона?

— Отойдут в казну.

— Кому платить подать?

— Королевскую долю привезешь в Бар.

— А баронскую?

— Можешь положить де Эврэ в могилу! — усмехнулся Рей.

— Спаси вас Иисус!

Староста схватил ладонь наместника и приник к ней губами. Рей сморщился и отнял руку.

— Дите я забираю с собой! — сказал сердито. — Понадобится кормилица — довезти его до Бара. Я заплачу. Найдется такая?

— Не сомневайтесь! — заверил староста...

* * *

Оставив скакуна на попечение конюха, Рей взбежал по ступенькам и быстрым шагом двинулся коридором дворца. Встречные слуги сгибались в поклоне. Не обращая на них внимания, Рей заглядывал в комнаты, захлопывал двери и шел дальше. Алэйне нигде не было. Рей с досадой подумал, что следовало все же кликнуть прислугу и спросить, но нетерпение, гнавшее его, помешало это сделать. Зайдя в спальню, он встал у кровати и вздохнул. Придется все же звать слуг. В этот момент за его спиной кто-то задышал, и две теплые ладошки закрыли ему глаза.

— Стихи! — потребовал звонкий голос. — Новые! Читай!

— Я о тебе, кто мне всего дороже,

Боюсь писать стихи. Вдруг, их прочтя,

Другой, меня достойней и моложе,

Тебя полюбит тоже не шутя.

Я о тебе, кто мне всего дороже,

Боюсь писать. Вдруг кто-нибудь, любя,

Заговорит с другой, любимой тоже,

Словами, что нашел я для тебя, — продекламировал Рей.

— Подлиза! — фыркнули за спиной, и ладошки исчезли. Перед Реем возникло смеющееся лицо жены, и он стал целовать ее глаза, щеки, губы. Она отвечала — нетерпеливо и страстно.

— Ты где пряталась? — спросил он, когда оба успокоились. — Отыскать не мог.

— Забыл, что я в этом дворце выросла, — усмехнулась Алэйне. — Могу так затаиться, что толпа слуг не найдет. Я видела, как ты подъехал, и знала, что бросишься меня искать. Решила помучить.

— За что?

— Не возвращался долго!

Она потерлась носом о его щеку.

— Я скучал! — заверил Рей.

— Попробовал бы сказать, что нет! — пригрозила она. — Как съездил?

— Замечательно! — сказал Рей. — Готард полностью на нашей стороне.

— Ты его уговорил?

— Это Серж. Когда старик услышал, что первый помощник канцлера прибыл из Киенны для разговора с ним, то растрогался до слез.

— Как там оказался Серж?

— Прилетел на флаере.

— Прямо в Дург? — ахнула она.

Женившись, Рей посвятил Алэйне в тайну Миссии. Скрывать смысла не было. Год назад, убегая от мачехи, вознамерившейся убить падчерицу, она с Реем оказалась в Проклятом лесу. Там находился рухнувший на землю орбитальный корабль землян. Алэйне с Реем жили в нем, учились стрелять из оружия пришельцев, поэтому весть, что земляне живут на Гее, Аль восприняла спокойно. Ей льстило, что ее удостоили доверия, а землянин Серж так и вовсе очаровал маркизу.

— Серж прилетел ночью и сел в лесу, — пояснил Рей. — Мы встретились на опушке отправились в Дург. Готарду, конечно, этого не сказали. Ему хватило присутствия Сержа и письма от канцлера. Граф клянется в случае мятежа выступить на стороне трона. Это пять сотен всадников, хорошо обученных и вооруженных.

— А также буйных и склонных к грабежу, — заметила Алэйне.

— Неважно! — возразил Рей. — Главное, что воевать они будут на нашей стороне.

Алэйне, подумав, кивнула.

— Как Серж? — поинтересовалась.

— Передал тебе подарок.

Рей достал из кармана камзола книжечку.

— Мои последние стихи. Напечатали два экземпляра. Один у императора, второй — у тебя. Цени!

— Серж такой милый! — заулыбалась Алэйне, беря книгу. — Он по-прежнему живет со своей служанкой?

— С машери! — уточнил Рей. — Леа красива.

— Она не пара Сержу! — возразила Алэйне. — Ему нужна другая женщина. Знатная.

— Уж не ты ли? — сделал грозное лицо Рей.

— Не ревнуй! — засмеялась Алэйне. — Серж красавец и умница, но люблю только я тебя.

Она поцеловала мужа.

— Леа скоро родит, — сообщил Рей.

— А мне нечем тебя обрадовать, — вздохнула Алэйне.

Кляня себя за длинный язык, Рей обнял жену. После года супружества Алэйне мучилась отсутствием детей. Она не забыла, что первая жена Рея — Тея, погибшая от стрелы норга, так и не забеременела, и теперь мучилась сомнениями. Как ни утешал ее Рей, Алэйне продолжала терзаться.

— Флор родила девочку, — сказала она, отстраняясь. — Люк пишет, что дочь похожа на Тею и обещает вырасти такой же красавицей. Мы с Флор вышли замуж почти одновременно.

Она вздохнула.

— Давай обедать! — предложил Рей. — Я голоден, как волк.

За столом они болтали о пустяках. Алэйне делилась столичными сплетнями, Рей слушал, радуясь, что жена отвлеклась от навязчивых дум. Когда подали сладкое, в трапезную вошел майордом.

— Девочка накормлена, помыта и перепелената, милорд, — сообщил кланяясь. — Какие дальнейшие распоряжения? Матильда хочет взять сиротку себе. У нее на днях умер маленький сын.

— Какая девочка? — удивилась Алэйне.

— Мы нашли ее в кустах рядом с зарезанными родителями в дне пути от Дурга, — пояснил Рей. — Местный барончик со стражей убили и ограбили арендатора. Барона со стражей мы повесили, а девочку пришлось забрать. Родственников у нее нет, а вилланам она лишний рот.

— И ты молчал! — упрекнула Алэйне. — Я хочу видеть ее. Принесите! — велела она майордому.

Тот поклонился и вышел. Спустя короткое время служанка внесла перевязанный лентой сверток. Следом поспешал майордом. Оказавшись на руках юной маркизы, сиротка заулыбалась, показав маленькие зубки: два сверху и четыре снизу.

— Какая хорошенькая! — умилилась Алэйне. — Как ее зовут?

— Полин, — ответил Рей. — На Рождество ей исполнится годик. С ее помощью мы, кстати, нашли убийц. Услышав плач в кустах, свернули, увидели трупы и пошли по следам...

— Это Божий знак! — сказала Алэйне. — Мы станем ее отдавать — оставим себе! Слышал, Оберон?

Рей от удивления икнул.

— Прикажи поставить в нашей спальне колыбель, и найди девочке кормилицу и няньку!

Майордом поклонился, и они со служанкой вышли.

— Аль, — сказал Рей, после того, как за ними закрылась дверь. — Это не кукла.

— Знаю, — кивнула жена.

— Удочерив Полин, мы примем на себя обязательства.

— Разумеется!

— Ты уверена, что полюбишь ее, как родную? Что не бросишь на руки слуг, когда появятся свои дети? Помнишь, как твой отец женился на мачехе, и ты оказалась ему не нужна? В семье прислуги Полин вырастет обычной девушкой и будет довольна своей судьбой. Если поманить ее титулом, а после забросить, она станет несчастной.

— Нет! — сказала Алэйне.

— Ты уверена?

— Да!

Алэйне встала и с девочкой на руках перебралась к мужу.

— Она тебе нравится? — спросила, кладя сверток ему на руки.

Рей не успел ответить. Полин, разглядев над собой мужское лицо, сморщилась и захныкала. Алэйне забрала ее, и девочка успокоилась.

— Видишь! — довольно сказала Алэйне. — Она признала меня!

— И все же... — начал Рей, но она перебила:

— Ты ничего не понял! Это воля Господа — даровать нам это дитя. Сначала он отвел нее руку убийц. Разбойники, убив родителей, не посмели тронуть девочку. Плач Полин привел вас и дал возможность свершиться возмездию. Ты не оставил ее вилланам и привез сюда, хотя путешествовать с ребенком хлопотно. Я хочу эту девочку! Она красивая и здоровая и скрасит мне разлуку с тобой. Я так тоскую, когда ты уезжаешь! Теперь у меня будет Полин. Не беспокойся о ней! Если Господь даст нам детей, она станет им сестрой. Это ведь так хорошо! Я росла одна у родителей, и мне так не хватало сестры или брата. Ну же, Рей!

— Ладно! — согласился он.

— Идем! — сказала она, вставая. — Я еще не проверила, как ты по мне соскучился...

2.

Голенище зацепилось за подъем стопы и не хотело слезать. Сергей нагнулся, чтобы стащить сапог.

— Я помогу!

Леа, придерживая руками тяжелый живот, попыталась встать на колени.

— Не смей! — рявкнул он. — Говорил уже!

Глаза Леа наполнились влагой. Она всхлипнула и выбежала из прихожей. Сергей вздохнул и, стащив, наконец, проклятый сапог, в сердцах зашвырнул его в угол. Сунув ноги в тапочки, он умылся и прошел в столовую. Слуга отодвинул стул и поклонился.

— Где Леа? — спросил Сергей, усаживаясь.

— Хозяйка сказала, что не хочет есть, — сообщил слуга.

Сергей вздохнул и придвинул миску. Спустя полчаса, почистив зубы, он прошел в спальню. Леа лежала, отвернувшись к стене, и укрывшись одеялом с головой. Сергей разделся и осторожно примостился рядом. Она не отреагировала. Тогда он ласково погладил ее по плечу.

— Прости, зайка!

Ответом ему был всхлип.

— Я много работаю и прихожу домой голодный и злой, — продолжил он. — Поэтому могу сорваться и накричать. Не сердись. Ты же знаешь: я тебя люблю.

— Неправда! — вздохнула она.

— Правда, правда! — заверил он и в доказательство чмокнул ее в затылок.

— Вы ругаете меня и перестали ласкать в постели, — сказала она. — Раньше такого не было.

— Это из-за беременности, — сказал Сергей. — Тебе скоро рожать. Я не могу видеть, как ты с таким животом пытаешься встать на колени, чтобы стащить с меня сапоги. Из-за этого я не могу тебя ласкать, хотя мне хочется. На этом сроке нельзя.

— Вы просто меня разлюбили! — вздохнула Леа. — Нашли себе графиню или герцогиню. Потому и приходите поздно. А я всего лишь дочь писаря, — Она снова всхлипнула.

Сергей вздохнул и отодвинулся. Продолжать дальше разговор не имело смысла — кончится еще большими слезами. Он лег на спину и сцепил руки на затылке. На душе было скверно. Как ни обидно осознавать, но Леа права. Год тому, влюбившись в хорошенькую служанку, Сергей решил, что обрел счастье. Хотел даже жениться. Канцлер запретил: брак с простолюдинкой ставил на карьере дворянина крест. Сергей даже немного обиделся. Время показало, что шеф прав. Трепетное и нежное существо, обожавшее стихи, каким в ту пору показалась ему Леа, очень скоро превратилось в мещаночку, погруженную в мелочные хозяйственные заботы. Дома Сергея ждали ванна, ужин и ласки в постели, но вместе с ними — и разговоры о ценах, нарядах и нечестных торговках. Став машери, Леа забыла о стихах. Сергей носил ей книги, Леа их брала и обещала прочесть, но почему-то забывала. Зато могла часами говорить о соседке, одолжившей щепотку соли и забывающей ее вернуть. Сергей понимал, что в свое время ошибся, идеализировав Леа, но отступать было поздно. Леа скоро родит, и он не сможет бросить ее с ребенком. Это подло...

Во власти невеселых дум, он долго ворочался, не в силах заснуть, и забылся только к утру. На службу Сергей явился не выспавшимся и поэтому злым. У дверей кабинета его перехватил лакей в бело-голубой ливрее.

— Просили передать, ваше сиятельство! — сказал, с поклоном вручая письмо.

Сергей взял, зашел в кабинет и там сломал печать на желтоватой веленевой бумаге. Внутри оказалась одна строка: "Ее Высочество принцесса Флоранс приглашает графа Шрусбери посетить ее покои сегодня в восьмом часу вечера".

Сергей разорвал письмо в клочки и бросил их в корзину для мусора. Вот и у этой засвербело! Чуть ли не с первого дня в Киенне он получал письма от женщин, желающих завлечь красавца-графа в свои сети. Хотя Сергей не откликался на предложения, дамы не успокаивались. Их письма отличались неприкрытым бесстыдством. В сравнении с ними приглашение Флоранс выглядело более чем целомудренным. Может, не стоило рвать?

"Какая, хрен, разница! — подумал Сергей. — Ясен пень, зачем бабе мужик!"

Успокоившись, он сел за стол, и стал разбирать бумаги: донесения, письма, отчеты. В них дышала потаенная жизнь империи: непрочно сколоченной, раздираемой внешними и внутренними врагами, продажной и невежественной. И от того, какое решение примет по этим бумагам канцлер, зависели судьбы людей — их жизни, надежды и устремления. Обязанностью Сергея было вариант предложить.

К обеду глаза его покраснели, и за обеденный стол он сел хмурым.

— Не выспался? — спросил Хорхе, наполняя ему бокал.

Сергей кивнул.

— Отчего?

— Леа...

— Заболела? — встревожился канцлер.

— Хуже, — сморщился Сергей. — Стала звать меня на "вы". Говорит, что я разлюбил ее, плачет. Домой идти не хочется.

— Рассказывай! — велел Хорхе.

Все время, пока Сергей делился горем, канцлер не прекращал есть. Выглядел он при этом отрешенным, но Сергей не заблуждался на этот счет. Слушать Хорхе умел.

— Так! — сказал он, когда Сергей умолк. — Не ожидал, что ты такой идеалист. Я, конечно, догадывался, но чтобы настолько...

Сергей обиженно засопел.

— Леа — замечательная женщина, — как ни в чем ни бывало, продолжил канцлер. — Красивая, умная и хозяйственная. Она могла сделать счастливым любого мужчину в империи, но ее угораздило влюбиться в мечтателя с Земли. Ты не в курсе, что в Киенне нет женщин, окончивших Кембридж? Думаешь, моя покойница баловала меня сонетами? Как бы ни так! Точно также ругала торговок, требовала посадить в тюрьму зловредных соседок и пилила меня, когда я отказывался, — Хорхе ухмыльнулся. — Тем не менее, слушая ее, я отдыхал душой. Ее обиды казались мелкими в сравнении с тем, что я видел на службе. В постели мы мирились, и я знал: Исабель обожает меня. Я мог доверить ей любую тайну. Она следила, чтобы я был сыт и тепло одет, просила не утруждать себя на службе. Теперь я прихожу в пустой дом, где меня ждет холодная постель, и долго ворочаюсь, пока усну, — Хорхе вздохнул. — Чего ты ждал от дочери писаря? Ты знаешь, в каких условиях она росла?

— Да.

— Сомневаюсь! — вздохнул Хорхе. — Отец Леа, Блез, получал два дуката в месяц и на эти деньги содержал семью. Он вырастил двух сыновей и дочь. Когда умерла жена, а Блез ослаб глазами, им с Леа грозила нищета. Сыновья Блеза не могли его содержать, поскольку сами перебиваются с хлеба на воду. По просьбе Блеза я взял Леа во дворец, где она работала служанкой за дукат в месяц. Ей приходилось экономить каждый медяк. И тут появляешься ты: весь из себя знатный, красивый и богатый. Девчонка, естественно, втрескалась. Ей выпала необыкновенная удача: ты ответил взаимностью и взял ее в машери. Сколько ты платишь ей?

— Десять дукатов в месяц.

— Лейтенант королевской гвардии получает пять. Я так понимаю, помимо платы ты содержишь Леа и ее отца?

Сергей кивнул.

— Конечно! — хмыкнул Хорхе. — Ты ведь можешь себе это позволить. Твое годовое жалованье составляет шестьсот дукатов, что равноценно доходу от приличного баронства. Не буду рассказывать, чего мне стоило его выбить, но денег ты не считаешь. А вот Леа — да. Она помнит прежнюю жизнь и боится потерять нынешнюю. Поэтому принимает близко к сердцу любой твой каприз. Любовь, как известно, преходяща. Ты можешь расторгнуть контракт и отправить ее к отцу, выплатив скромные отступные. Ты вправе не признать ее ребенка, тогда она лишится вспомоществования. Леа постоянно держит это в уме.

— Я не собираюсь этого делать! — возмутился Сергей.

— Откуда ей знать? Прежде ты целовал и гладил ее, говорил ласковые слова, а сейчас отворачиваешься. Она пытается тебе услужить, а ты на нее кричишь. Что она должна думать?

Сергей повесил голову.

— Есть два достойных выхода из ситуации, — продолжил Хорхе. — Первый. Если она тебе и впрямь надоела, расторгаешь контракт. Но отступные выплачиваешь не скромные, а как за службу в течение пяти лет. Это шестьсот дукатов в общей сложности, считая те, что Леа уже получила. Большие деньги даже для Киенны. Если к тому же признаешь ребенка, Леа обретет право на ренту. К такой богачке женихи встанут в очередь. Леа сможет выбирать. Она, конечно, не обрадуется, если ее бросят, но быстро утешится.

Сергей замотал головой.

— Не хочешь? Тогда второе. С этого дня ты потакаешь ей во всем. Хочет снимать сапоги, пусть снимает. Требует от тебя ласк — дай! И еще. Скажи ей, что в случае рождения сына подаришь сотню дукатов, если дочка — пятьдесят. Тем самым дашь ей понять, что признаешь ребенка.

— Почему не по сто за любого? — удивился Сергей.

— Потому что мальчик здесь ценится вдвое дороже. Скажешь: по сто, Леа заподозрит обман. А так поверит...

Вечером Сергей вернулся домой раньше обычного. Леа встретила его на пороге. Сергей сел в кресло и стал снимать сапоги. Голенище снова застряло. Он поднял взор на Леа.

— Помоги!

Она с готовностью подбежала и, встав на колени, стащила сапог.

— Спасибо! — поблагодарил Сергей.

В кухне он залез в приготовленную слугой ванну, и Леа, пыхтя, стала его намыливать. Он не возражал. Чистый и во всем свежем, он прошел в столовую, где вместе с Леа съел ужин. В спальню они отправились вместе. Там Сергей потребовал от любовницы снять платье и сорочку. Леа с готовностью подчинилась. Они улеглись в постель, и Сергей развернул ее к себе спинкой — по-иному с таким животом не получится. Помня о ее беременности, он ласкал ее сдержанно, но соскучившаяся по любви Леа стонала и вскрикивала.

— Ты сегодня такой хороший! — прошептала, когда он затих.

— По тебе соскучился, — соврал Сергей. — Решил: пока дитя в чреве, не стоит терять времени. После родов придется терпеть.

— Он так толкается! — улыбнулась Леа. — Просится наружу!

— Если родится сын, подарю тебе сотню дукатов, — сказал Сергей, ощущая себя заговорщиком. — За девочку — пятьдесят.

— Серж! Любимый!

Она обняла его за шею и стала покрывать поцелуями его лицо. "Хорхе, как всегда, прав! — подумал Сергей. — Но, боже, как противно!.."

Утром, однако, он встал отдохнувшим, и на службу явился в хорошем настроении. Работа спорилась, и Сергей, ставя на бумагах пометки, даже насвистывал. За этим занятием и застал его заглянувший в кабинет посыльный.

— Милорд канцлер требует вас к себе! — объявил с порога. — Немедленно!

— Зачем? — удивился Сергей.

— Не знаю! — пожал плечами посыльный. — У него Ее Высочество принцесса Флоранс. Сердитая...

"Так! — озаботился Сергей. — Кажется, дождь собирается..."

Подумав, он вывернул на ковер корзину с мусором и стал в нем рыться. Посыльный, выпучив глаза, следил за странным графом. Разбросав бумаги, Сергей нашел, что искал. Письма принесли сегодня; он бросил их в корзину, не вскрывая. Подмигнув посыльному, Сергей сунул находку в карман и отправился к Хорхе. Лакей распахнул перед ним двери. Сергей вздохнул и поправил шляпу. Ну, как в омут!

— Ваше высочество!

Шляпа подмела перьями пол. Сергей выпрямился, и натолкнулся на пристальный взгляд...

О принцессе он знал мало. Старшая дочь короля, выданная замуж за сына короля Ингрии, она отбыла из Киенны еще до прибытия Сергея. Брак у Флоранс не задался: через десять месяцев после свадьбы мужа убили. Принцесса вернулась в Киенну и поселилась в прежних покоях. Наверное, обзавелась придворными и воздыхателями — Сергей в это не вникал. Они с Флоранс существовали в разных измерениях. В одном воевали, служили и лили кровь, защищая с таким трудом сколоченную империю; в другом веселились и наслаждались жизнью. Пару раз Сергей видел принцессу издалека: стройная, изящная, затянутая в облегающее платье, она прошествовала мимо, не удостоив его даже кивком. Сергей по этому поводу переживать не стал: не больно-то хотелось.

Сегодня он впервые видел Флоранс вблизи. Хороша... Легкая фигура, прикрытая строгим, до пят, платьем темно-синего бархата. Открытыми были только лицо и ладони принцессы, но Сергей почему-то сразу уверился, что и остальное у нее такое же точеное и изящное. Присмотревшись, он заметил, что черты лица Флоранс не совсем правильные. Длинноватый подбородок, великоватый рот с пухлыми губами, нос с легкой горбинкой. Кожа смуглая даже для уроженки Киенны. Безупречными выглядели только глаза: огромные, редкого бирюзового цвета, и высокий лоб в обрамлении иссиня-черных волос. Странно, но все вместе это создавало необъяснимое очарование, заставившие сердце Сергея дрогнуть.

"Такой бутон и в этом навозе! — мысленно вздохнул он. — Не повезло девочке!"

О чем подумала Флоранс, он не знал, но начинать разговор принцесса не спешила. Стояла, разглядывая графа. В кабинете воцарилась неловкая пауза, и первым ее нарушил Хорхе.

— Граф! — сделал он строгое лицо. — Ее Высочество недовольны. Вы проигнорировали ее приглашение.

— А оно было? — с хорошо разыгранным недоумением спросил Сергей.

— Что вы хотите сказать? — спросила принцесса, и Сергей удивился ее голосу: мягкому, словно бархатистому. — Лакей заверил, что передал вам мое письмо. Он обманул?

— Думаю, что нет, — ответил Сергей.

— Тогда в чем дело?

— Я выбросил письмо, не читая.

— Почему? — нахмурилась принцесса.

— Видите ли, Ваше Высочество, — пустился в объяснения Сергей. — Каждый день я получаю послания с непристойными предложениями. Я их выбрасываю, не читая. Вот! — он достал из кармана выуженные из мусорки письма. — Можете взглянуть! Сегодня принесли.

Флоранс выхватила письма из его рук. Сломав печати, углубилась в чтение. Спустя минуту лицо ее залила краска, заметная даже сквозь смуглую кожу. "Надо же! — удивился Сергей. — Не разучилась краснеть".

Закончив читать, принцесса сунула письма в сумочку.

— Значит, — произнесла зловеще, — вы решили, что я написала вам нечто подобное?

— Нет! — покрутил головой Сергей.

Она глянула недоуменно.

— Я просто не знал, что письмо от вас. Иначе прочел бы.

— На лакее была моя ливрея!

— Я не придворный, — сказал Сергей, — и не разбираюсь в ливреях. Прошу покорно извинить.

Он поклонился. Флоранс прикусила губу.

— Что ж! — сказала язвительно. — Если вы так недоступны, граф, я передаю приглашение лично. Сегодня вечером в восьмом часу я жду вас у себя. Извольте быть! Если не знаете, как меня найти, лакеи покажут!

Она подняла подбородок и вышла.

— Не поверила ни одному твоему слову! — сказал Хорхе после того, как захлопнулась дверь.

— Наплевать! — отозвался Сергей.

— Ты, в самом деле, выбросил приглашение?

— Прочел и порвал.

— Зря, — не одобрил Хорхе. — В кружок принцессы мечтают попасть многие.

— Разумеется! — сказал Сергей. — Они — в члены ее кружка, она — в кружок их членов.

— Пошляк! — сморщился канцлер. — Между прочим, у Флоранс нет любовника. И не было.

— Да шо ви говорите?! — усмехнулся Сергей. — Откуда сведения? В спальне принцессы дежурили?

— Осел! — разозлился Хорхе. — Ты хоть бы для приличия вникал в жизнь двора! Закопался в своих бумагах. Это дворец! Здесь даже мышь, если проскользнет в чью-то спальню, назавтра станет предметом обсуждения. Что ты себе позволяешь? Сосунок! Думаешь, жизнь просидеть за моей спиной? Мне шестьдесят три года! Если завтра умру, что станет с тобой? Кому будешь нужен?! Король стар и болен, а у Флоранс в гостиной каждый вечер сидит наследник. Он обожает старшую сестру. Ты собираешься заводить полезные знакомства или нет? Сколько можно учить? Слушай приказ! Сегодня же пойдешь к принцессе и постараешься ее очаровать! Вместе с наследником! Понял?

— Да, милорд! — поклонился Сергей...

К Флоранс он явился с опозданием — из вредности. Скользнув в приоткрытую лакеем дверь, Сергей примостился на первом же свободном стуле и осмотрелся. В гостиной находилось человек двадцать, мужчины и женщины, и все, как определил Сергей, лет шестнадцати — восемнадцати. Скорее всего, пажи и фрейлины принцессы. Детский сад. Флоранс в ее двадцать два года, наверное, казалась этим юным созданиям умудренной жизнью дамой. О Сергее с его неполным тридцатником и говорить нечего — дедушка. Среди гостей обнаружился и наследник — тонкий юноша с едва заметным пушком на верхней губе. Он сидел рядом с сестрой, внимая разряженному придворному, который декламировал нечто заунывное.

Появления Сергея осталось незамеченным. Только Флоранс сверкнула гневным взором в его сторону. Сергей сделал вид, что не заметил. Плевать ему на ее гнев, как на этих вертопрахов и бездельников! Какая от них польза? Только и умеют, что жрать и трахаться. Мусор, балласт, раковая опухоль на теле империи.

Для злости у Сергея были основания. После полудня пришла весть: убит курьер канцлера — третий в этом году. Курьера нашли неподалеку от Киенны, раздетого и обобранного до нитки — типа пал от рук разбойников. Однако никто в ведомстве Хорхе заблуждался насчет истинных причин этой смерти. Так близко к столице разбойники не шалили. Заговорщики в очередной раз показали зубы. Перехваченное послание они не прочтут — зашифровано, но работа встанет на несколько дней. Курьеров нужно отправлять в сопровождении охраны, а это распыление сил и средств. У погибшего осталась семья...

Сергей почти не слушал чтеца. Что-то о любви и страданиях — неуклюжее и корявое. У Рея стихи хоть грамотные. Делом бы занялись! В пограничных частях не хватает офицеров. Показали бы себя, вместо того, чтобы в приемных штаны протирать! Ингрийцы повадились ходить в набеги, требуется гонять горцев. Глядишь, и прониклись бы служением империи!

Чтец закончил декламировать и поклонился. Слушатели восторженно зааплодировали. Сергей скривился. Флоранс это заметила.

— Вам не понравились стихи Бастиана, граф?

— Да! — подтвердил Сергей, вставая.

Десятки глаз уставились на него с осуждением.

— Почему?

— Один поэт на моей родине как-то сказал: "Я допускаю, что стихи могут быть без ритма, я допускаю, что стихи могут быть без рифмы, я допускаю, что стихи могут быть без смысла, но нельзя, чтобы все сразу в одном стихотворении".

Бастиан покраснел и шлепнулся на стул.

— Вы хотите сказать, граф, — нахмурилась принцесса, — что знаете стихи лучше?

— Разумеется, Ваше Высочество.

— Прочтите!

Сергей помедлил. Чем их пронять?

Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж

Достоинство, что просит подаянья,

Над простотой глумящуюся ложь,

Ничтожество в роскошном одеянье,

И совершенству ложный приговор,

И девственность, поруганную грубо,

И неуместной почести позор,

И мощь в плену у немощи беззубой,

И прямоту, что глупостью слывет,

И глупость в маске мудреца, пророка,

И вдохновения зажатый рот,

И праведность на службе у порока.

Все мерзостно, что вижу я вокруг,

И это наша Родина, мой друг!

Последнюю строчку Сергей сознательно изменил: нечего развешивать любовные сопли! Когда он кончил читать, в гостиной воцарилась тишина. Присутствующие смотрели в пол. Первой опомнилась хозяйка.

— Это вы сочинили?

— Нет, Ваше Высочество! Великий поэт страны, где я жил. Его звали Вильям Шекспир.

— Так это не о Киенне? — обрадовался наследник.

— Да, Ваше Высочество! — подтвердил Сергей. "Хотя чем Киенна лучше Англии времен Елизаветы?" — добавил мысленно.

— Какие еще стихи Шекспира вы знаете?

— Вообще-то он сочинял пьесы, — ответил Сергей. — Очень хорошие. Я видел их на сцене.

— С ними можно ознакомиться?

— Стоит только пожелать.

— Желаем! — сказал принц.

— Тогда подождите, ваше высочество! Я скоро!

Выбравшись из гостиной, Сергей прошел коридором в крыло канцлера и спустился в подвал. Как-то он обнаружил там груды книг — провалившийся проект Миссии. По чьей-то "светлой" идее на Земле перевели на общеимперский произведения земных классиков, издав их на Гее. Только не подумали, что на Гее некому это читать. Другая жизнь, интересы... Книги мертвым грузом осели в подвале. Сергей как-то забрел сюда и запомнил, что Шекспир здесь встречался.

Подсвечивая себе экраном кома, он порылся в стопках и вытащил томик в кожаной обложке. "Ромео и Джульетта"... "Гамлет" или "Макбет" пришлись бы более к месту, но перебирать пыльную груду желания не было. Сойдет! Сергей смахнул пыль с обложки и пошел обратно.

— Вот! — сказал, вручая томик принцу.

— О чем пьеса? — заинтересовалась Флоранс.

— О любви.

— Замечательно! — обрадовалась она. — Читайте!

— Я? — удивился Сергей.

— Конечно! — подтвердила она. — Кто же еще? Вы ведь хвалили Шекспира!

"Попал!" — подумал Сергей...

К концу второго акта голос его захрипел, и изящная ручка, затянутая в темно-синий бархат поставила перед ним кубок с вином.

— Нет, Ваше Высочество! — возразил Сергей. — Я голоден и опьянею. Язык станет заплетаться. Может перенести читку на завтра?

— Мы хотели бы дослушать! — возразил принц. Придворные дружно закивали. — Мы лучше подождем, пока вас накормят. Что у нас есть на кухне, Жюль?

— Ужин еще готовится, — доложил лакей. — Разве что печенье.

— Молоко найдется? — спросил Сергей.

Лакей кивнул. Принц улыбнулся, а придворные, как по команде, захихикали. Взрослые люди не пьют молока. Чудит граф!

— Пусть его вскипят! — сказал Сергей. — И не забудьте мед...

Жюль явился скоро. Они поставил перед Сергеем поднос с исходящим паром кувшином, кубком и вазочками. Сергей зачерпнул ложкой густой мед, плюхнул его в кубок и залил молоком, с удовлетворением заметив, как в кубок скользнула жирная пенка. Размешав, он пригубил и нашел, что это хорошо. Всем своим видом демонстрируя несравненное удовольствие, Сергей ел печенье, запивая его горячим молоком с медом. Осушив кубок, он сделал себе вторую порцию.

— Можно? — раздалось над ухом, и знакомая ручка в синем бархате схватила кубок.

— Вкусно! — заметила Флоранс, отпив. — Очень!

— Гм! — заметил принц. — А мне можно попробовать?

Сестра поднесла ему кубок. Наследник отпил, покатал жидкость во рту и приложился снова. Хорошенькая фрейлина, сидевшая рядом с принцем, не сводила с него глаз. Принц ополовинил кубок и протянул ей. Она радостно схватила.

"Ага!" — подумал Сергей.

— Очень вкусно! — прощебетала фрейлина, допив молоко.

— Нам! Можно и нам? — заговорили вокруг.

Жюля погнали на кухню, и скоро в гостинной наслаждались диковинным для Геи напитком. Сергей наблюдал за этим, посмеиваясь. Дети! Избалованные, чванливые, но все же дети. Пьют жадно, оставляя на губах следы от молока, облизывают их или вытирают рукавами. Сергей достал из кармана шелковый платок и промокнул губы. И почти сразу рядом возникла знакомая ручка.

— Вы позволите, граф?

Сергей протянул ей платок. Флоранс промокнула губы и рассеянно сунула платочек в рукав платья. "Вот так и грабят трудящихся!" — мысленно хмыкнул Сергей. Возмущаться, однако, не стал. Если принцессе не хватает платков...

Чтение затянулось за полночь. Сергей увлекся, с выражением произносил монологи действующих лиц и по горевшим глазам наследника и придворных видел, что пьеса нравится. Когда чтение завершилось, все зааплодировали. Заждавшиеся лакеи подали ужин. Публика расселась за столом и стала поглощать яства. Хватая с блюд мясо руками, пажи и фрейлины рвали его зубами, жевали, сопя и чавкая, а жирные руки вытирали о ломти хлеба. Сергей подозвал Жюля.

— У вас есть вилки?

— Да, ваше сиятельство! — ответил лакей. — Мы достаем ими мясо из котлов.

— Принеси самую маленькую!

Вилка оказалась двузубой и увесистой, но Сергей решил, что сойдет. Подцепив кус тушеной телятины, он положил его себе на тарелку и стал есть, отрезая по кусочку. Спустя короткое время он заметил, что за столом стихло. Сергей поднял взор. Все, не отрываясь, смотрели на него.

— Вы умеете удивлять, граф! — сказала Флоранс. — Где вы научились так есть?

— На моей родине.

— Почему вилкой?

— Руки не пачкаются! — показал ладони Сергей. — К тому же мясо бывает горячим, можно обжечься.

— Я хочу попробовать! — загорелся принц.

Жюль принес ему вилку. Наследник воткнул ее в кус мяса и взмахнул кинжалом. Отделенный кусок, скользнув по подливе, взмыл в воздух и шлепнулся в кубок одного из придворных, обдав того винными брызгами. Паж испуганно вскрикнул. Присутствующие взорвались хохотом. Принц побагровел.

— Вы позволите, Ваше Высочество?

Сергей встал и подошел к наследнику.

— Меня учили этому долго. Ничего удивительного, что у вас не получилось. Надо вот так!

Взяв в свои руки ладони принца с зажатыми в них вилкой и ножом, он стал показывать. Вместе они отрезали несколько кусков, которые наследник немедленно скормил хорошенькой фрейлине. Та зубками стаскивала мясо с вилки, довольно при этом улыбаясь. Остальные фрейлины смотрели на нее с завистью.

— Научите и меня, граф! — попросила Флоранс.

Сергей, прихватив по пути свою вилку, перешел к ней. Взяв ручки принцессы в свои, он принялся нарезать мясо, и, увлекшись, накрошил целую груду.

— Теперь это нужно съесть! — объявила Флоранс. — Поскольку я забрала вашу вилку, граф, то обязана вас кормить. Подсаживайтесь ко мне!

Сергей подтащил стул. Она цепляла на зубья вилки ломтики и вкладывала их ему в рот, после чего брала себе. Удивительно, но Сергею это понравилось. Он скосил взгляд на сотрапезников и обнаружил, что пажи посматривают на него с завистью, фрейлины — заинтересовано.

— У меня есть предложение, — сказала Флоранс, после того, как со стола прибрали. — Граф Шрусбери прочел нам замечательную пьесу. Через месяц у Его Императорского Величества день рождения. Я предлагаю подарить ему представление — "Ромео и Джульетта".

За столом радостно зашумели.

— Мы не умеем ставить пьесы, поэтому попросим графа Шрусбери помочь. Согласны?

Присутствующие зааплодировали. "Попался!" — подумал Сергей.

— Завтра мы распределим роли. Сегодня поздно, и все устали. Спокойной ночи, леди и лорды!

Пажи и фрейлины встали и, радостно гомоня, стали расходиться. Наследник, взяв за руку хорошенькую фрейлину, повлек ее за собой.

— Задержитесь! — шепнула Флоранс Сергею.

Он подчинился. Когда гостиная опустела, принцесса повернулась к нему.

— Хочу вас попросить. Те письма, что вы получаете от женщин... Передавайте их мне!

— Зачем? — удивился он.

— Сегодня две знатные дамы получили предписание покинуть столицу. Это те, кто направил вам гнусные предложения. Я не намерена поощрять разврат!

"Гляди-ка ты!" — удивился Сергей.

— Как скажете, Ваше Высочество!

Она протянула ему руку. Сергей коснулся губами ее запястья. Показалось ему это или нет, но в этот миг ее пальчики дрогнули...

3.

Рассказывая Алэйне о поездке в Дург, Рей умолчал об одном: он побывал на орбитальной станции.

Случилось это неожиданно. Рей провожал Сергея к флаеру, когда тот вдруг остановил коня и повернулся к спутнику:

— Хочешь глянуть на Гею из Космоса?

Он спросил это по-русски — чтобы стража не поняла. Рей от неожиданности не нашел слов и только кивнул.

— Тогда предупреди своих! Вернешься к утру.

Одноглазый Готье, получив приказ, в расспросы вдаваться не стал: наместнику виднее, что делать. Привстав на стременах, зычно гаркнул:

— Стать лагерем!

Бросив коней на попечение стражи, Сергей с Реем углубились в лес и спустя полчаса выбрались на крохотную поляну. Флаер, закрытый маскировочным полем, при их приближении, тихо пикнул, опознав хозяина, и открылся взору. Небольшой, рассчитанный на перевозку всего пяти человек, он выглядел среди окружавшего поляну древнего леса странной и диковинной игрушкой. Рей с Сергеем забрались внутрь, флаер опустил дверь и плавно поднялся в воздух. После чего бесшумно заскользил над лесом, прижимаясь к вершинам деревьев, и те покачивались, потревоженные струей из сопел, образуя быстро исчезающий след.

К месту прибытия бота они прибыли в сумерках. Сергей посадил флаер на краю лесной проплешины и достал из кармана на передней панели продолговатую черную коробку. Над ней тут же развернулся полупрозрачный экран. Сергей положил коробку на колени и стал тыкать пальцами в возникавшие на экране значки. Рей следил за ним с любопытством. Ему приходилось общаться с комом в разбитом орбитальном модуле, но там он управлял им голосом. Сергей сделал последнее движение пальцем, и экран погас.

— Через полчаса прилетит, — сказал, поднимаясь с сиденья. — Ждем снаружи.

Они выбрались из флаера и встали плечом к плечу. Над лесом сгущались сумерки. Холодный воздух был чист, как вода в горном ручье, едва уловимо пахло волглой листвой и сыростью. Видимо, днем прошел дождь: по-осеннему неспешный и холодный.

— Замечательный у вас воздух! — сказал Сергей. — Больше года на Гее, а все не надышусь.

— У вас другой? — спросил Рей.

— Загадили все! — вздохнул спутник. Рей не видел его лица, но догадался, что Сергей сморщился. Он замолчал, и Рей не решился далее расспрашивать. Стоял, глядя в ночное небо и отыскивая на нем знакомые созвездия. Они, как объяснил ему Сергей, хоть и носили земные имена, но выглядели иначе, чем на Земле. Даже Луна, заливавшая Гею мерцающим светом, по словам Сергея, была другой. Рей внезапно подумал, каково это: оказаться на чужой планете, под иным небом, жить среди других людей да еще по их правилам и обычаям? Поразмышляв, он решил, что сам бы не смог. Какие причины побудили Сергея и других землян перебраться на Гею? Ранее Рей над этим не задумывался.

На голубоватом диске Луны показалась темная точка. Она мелькнула и исчезла в чернильном небе.

— Летит! — сказал Сергей.

Сверху раздался гул. Рей задрал голову и заметил тень, закрывшую небо. Она росла. Казалось, что тень глотает созвездие одно за другим. Внезапно вспыхнуло пламя, ослепившие Рея, и в полете стрелы от них на грунт мягко опустился бот.

— Пошли! — сказал Сергей.

Он помог Рею забраться в корабль, усадил в узкое кресло с высокой спинкой, и пристегнул ремнями. Кресло немедленно разложилось, превратившись в кровать, и Рей ощутил, как оно под ним шевелится, заполняя изгибы и впадины его тела. Сергей примостился рядом. Дверь корабля закрылась, что-то загудело, и Рей ощутил, как его стало вдавливать в кресло.

— Потерпи! — крикнул ему Сергей. — Это ненадолго.

Гул усилился. На грудь Рею будто навалили гору песка. Он растекся по телу, давя на него своей тяжестью. Так, по ощущениям Рея, продолжалось довольно долго. Внезапно будто кто-то смахнул песок рукой: Рею стало легко и свободно. Повернув голову, он увидел, как Сергей, отстегнув ремни, всплыл над креслом.

— Давай! — улыбнулся спутнику.

Рей завозился в ремнях, и Сергей, подлетев, помог. Рей с замиранием ощутил, как взмывает. Он попытался ухватиться за кресло, но промахнулся. От этого движения его развернуло и понесло на стенку. Сильная рука ухватила за плечо.

— Это называется невесомость, — объяснил Сергей. — Привыкнешь. Кстати, поздравляю. С этого момента ты первый космонавт Геи.

Он ухмыльнулся. Рей догадался, что означает "космонавт", и осторожно стал осваиваться в невесомости. Помогая себе руками, опустился на стальной пол, затем осторожно взмыл и снова опустился. Долго заниматься этим не пришлось. Бот вздрогнул, и Рея мотнуло.

— Пристыковались! — пояснил Сергей. — Пошли!

Орбитальная станция пришельцев Рея не впечатлила. Она походила на разбитый корабль, лежащий в Проклятом лесу. Воздух внутри оказался безвкусным и спертым, и Рей понял, почему Сергею так нравилось на Гее.

Делая огромные шаги и плывя в воздухе, они пересекли шлюз, и двинулись коридором. Внезапно его спутник нажал желтую кнопку на стене, и Рей едва не упал, ощутив вернувшуюся тяжесть. Они шагнули в раздвинувшуюся дверь, миновали несколько отсеков и оказались в просторной комнате, на стенах которой при их появлении замерцали экраны и загорелись разноцветные огоньки.

— Командная рубка! — сказал Сергей, жестом приглашая его сесть. — Год назад мы следили отсюда за тобой. Помнишь Проклятый лес?

Рей кивнул.

— Наша техника позволяет разглядеть с орбиты даже лица. Ты крошил чудовищ, а мы видели это в деталях. Захватывающее зрелище!

Сергей улыбнулся.

— Почему на станции нет людей? — спросил Рей.

— Из-за того случая, — пожал плечами Сергей. — После того, как оружие из разбитого корабля попало в твои руки, мой напарник запаниковал. Решил, что ты устроишь на Гее мировую войну, и улетел на Землю за инструкциями. Я спустился на Гею. Планировалось эвакуировать с планеты всех наблюдателей, но я знал, что они откажутся. Так и произошло. Корабль, прилетевший за нами, отбыл обратно, а станцию перевели в автоматический режим. Сменили коды доступа, но я это предвидел и перед спуском поработал с системой. Ком переслал мне коды.

— Выходит, вас бросили? — спросил Рей.

— Именно так! — подтвердил Сергей.

— Почему вы не пожелали вернуться?

— Нас не пустили бы Землю. Считается, что после Геи люди становятся агрессивными и неадекватными. Даже в колониях таким не место. Нас заперли бы в жестянке, вроде этой, или послали на астероиды добывать руду. Невеселая перспектива.

— Отправляясь на Гею, вы знали, что не вернетесь?

— Да.

— И все равно согласились?

— Понимаю, что ты хочешь спросить, — сказал Сергей, устраиваясь в кресле напротив. — За каким дьяволом нас сюда понесло и чего мы тут потеряли?

Рее кивнул.

— Я, конечно, мог бы сказать, что обязанность развитой цивилизации — помочь отсталой. Что мы несем Гее прогресс и идеи гуманизма. Но все это всего лишь слова. Настоящая правда в другом. У каждого из наблюдателей на Земле рухнула налаженная жизнь. Меня по возвращению ждали суд и тюрьма, после чего — прозябание. Пятно на биографии не отстираешь. Хорхе грозило двадцать лет каторги: он избил генерала, отдавшего преступный приказ, вследствие которого погибли люди. Бывший посол Киенны в Баре де Трегье потерял на Земле семью. Кого из наблюдателей не копни, за каждым подобная история.

— И что вы нашли на Гее?

— Новую жизнь. Нашу прежнюю стерли, позволив начать с нуля. Не каждому выпадает такая возможность.

— Не всякий захочет ею воспользоваться! — возразил Рей.

— Ты прав! — улыбнулся Сергей. — Считай нас авантюристами. А теперь глянь туда! — Он указал на иллюминатор.

Рей послушался и приник к стеклу. И едва удержался от восхищенного возгласа. Станция плыла над освещенной Солнцем частью планеты. Отчетливо просматривались моря, реки, континенты, острова и даже белая шапка ледника на полюсе. Рей застыл, не в силах оторваться от этого зрелища.

— Красиво? — спросил Сергей.

— Очень! — признался Рей, с неохотой оборачиваясь. — Я не предполагал, что Гея такая маленькая! Как игрушечная!

— А игрушку легко поломать, — сказал Сергей. — Земля из космоса выглядит также красиво, но вблизи она другая. Мы доломали ее. Полезные ископаемые исчерпаны, земли истощены, вода и воздух безнадежно испорчены. Ни одному жителю Земли не придет в голову напиться из реки или ручья, как это делаете вы. Наша пища из-за добавок потеряла вкус; это корм, а не еда. Нас окружают искусственно созданные материалы; они повсеместно: в стенах, мебели, одежде... Такие же искусственные и отношения в обществе. Брак по любви — редкость, и не потому, что кого-то принуждают жениться или выйти замуж. Считается, что нужно найти партнера, обладающего необходимыми качествами, в первую очередь — богатством. Или, скажем, нужной профессией, позволяющей рассчитывать на достаток. Ради этого закрывают глаза даже на физическое или моральное уродство мужа или жены. Красивая женщина не выйдет за бедняка, каким бы замечательным человеком он бы ни был. Она постарается подороже продать красоту. Аналогично поступают и мужчины. Если это им выгодно, они женятся на старухах.

— И у нас такое случается! — сказал Рей.

— Вас к этому принуждают. Родители, правители, владельцы земель и титулов. Когда принуждения нет, вы руководствуетесь чувством. Алэйне предложила тебе, простому барону, стать ее мужем, будучи наследной герцогиней. Ей это было выгодно? После того как указ короля поменял вас местами — ты стал маркизом и наместником, а она — обычной графиней, ты почему-то стал не искать более выгодную партию, как диктовала логика. Хорхе как-то сказал, что на Гее все настоящее: хлеб и вино, чувства и страдания, жизнь и смерть. Ваши отношения между людьми чисты и понятны. Вы искренни в любви и ненависти. Земная цивилизация объединена общим информационным пространством, которое называется Сеть. Там каждый может высказаться на любую тему, посетовать, пожаловаться, попросить... Сеть создавали как источник информации и место общения, а получили свалку надуманных проблем, фальшивых чувств, тщеславия и похоти. В Сети миллионы желающих найти партнера для секса, но не встретить тех, кто ищет любви. Если некто решится это написать, его подвергнут насмешкам и издевательствам. Любовь — это не рационально.

-Зачем ты мне это рассказываешь? — спросил Рей. — И для чего привез сюда?

— Мне хотелось, чтоб ты увидел это, — Сергей указал на иллюминатор, — и задумался. Мне кажется, ты не одобряешь наш план.

— Да! — согласился Рей. — Зная планы заговорщиков, мы выжидаем.

— Ты знаешь, почему. Король не верит в заговор, и не позволяет нам действовать.

— Но вас это не огорчает, более того, радует. Вам нужен мятеж. Благодаря нему вы выявите недовольных из числа знати, после чего уничтожите их. Это неблагородно.

— Вот как! — сощурился Сергей. — А они, значит, рыцари, вздумавшие вернуть вольности? Поэтому глотки режут куртуазно. Очнись, Рей! Или ты думаешь, что мятежники нас пощадят?

— Можно обойтись без крови, — не согласился Рей. — Вызвать глав заговорщиков к канцлеру и объявить, что нам известно об их намерениях. Они испугаются и не посмеют.

— Это так, — согласился Сергей. — Только испуг быстро пройдет. Они затаятся и станут действовать осторожней. Догадавшись, что за ними следят, начнут искать агентов в своем окружении. На всякий случай вырежут всех подозрительных — эта публика к сантиментам не склонна. Погибнут сотни невинных людей. После чего они попытается взять реванш. Империя утонет в крови. Но хуже другое. Победив, они уничтожат все, что мы создавали долгие годы, за что заплатили многими жизнями. Не станет университетов, школ, больниц. Империя погрузится в мрак и пучину междоусобных войн, в которых сгинут миллионы.

— Ты говоришь, будто знаешь наперед! — заметил Рей.

— Наша цивилизация старше вашей, мы через это прошли. Рано или поздно на Гее явится правитель, который установит жесткий порядок. Начнет беспощадную борьбу со знатью и вырежет ее, как это сделали на Земле Генрих VIII, Иван Грозный или Людовик XI. Такова логика исторического развития. Только в этом случае жертв будет неизмеримо больше. Есть возможность обойтись малой кровью. Мы не собираемся вырезать знать поголовно. Погибнут те, кто возьмется за оружие. Остальные смирятся и примут правила.

Сергей помолчал.

— В этом деле есть и другая сторона. Земляне истощили родную планету, и сейчас активно заселяют другие. Гея пока на обочине колонизации, но придет время, и о ней вспомнят — слишком заманчивая планета. На орбите появятся корабли. Что они увидят? Феодальное общество, погрязшее в крови и варварстве? Великолепная причина для высадки и наведения порядка! Гее дали возможность идти путем прогресса, но она его отринула. Пусть говорят пушки! На планету высаживается десант, сметаются города, коренное население оттесняется в резервации. На "освобожденных" территориях поселяются колонисты. Аборигены разделят судьбу американских индейцев, эскимосов и других народностей Земли, исчезнувших под давлением развитых цивилизаций. А вот если на Гее будет процветающее государство... Каким бы циничным ни было земное общество, но уничтожить уникальную цивилизацию — это слишком даже для него. Как видишь, я откровенен.

— Я оценил! — сказал Рей.

— Для нас, землян, Гея стала второй родиной. Здесь родились и растут наши дети. Это наша планета, и мы хотим, чтоб она процветала. Зная законы развития общества, мы пытаемся уберечь Гею от ненужных потрясений, направить ее по правильному пути. Мы должны это сделать. Согласен?

Рей колебался.

— Присядь! — Сергей указал на кресло. — Я тебе кое-что покажу.

Рей подчинился. Сергей включил ком и на вспыхнувшем экране нашел нужный файл.

— Еще когда сидел на станции, сделал подборку материалов из земной истории. Ознакомься! А я пока соберу вещи.

Он вышел, а Рей повернулся к экрану. Текст на экране сопровождался рисунками и видеорядом, позаимствованным из художественных фильмов. Сергей сделал подборку по земному шаблону — так он готовил лекции, и Рей, никогда прежде такого не видевший, не мог оторваться от экрана. Кадры из кинолент он воспринимал, как реальные события, и поэтому вздыхал, хмурился, и ругался сквозь зубы. С экрана потоками лилась кровь, палачи в колпаках с прорезями для глаз рубили головы, руки и ноги; пылали города и селения, а бородатые, перепачканные в грязи и крови воины насиловали и убивали женщин и детей. Рей не знал, сколько прошло времени. Когда картинки и текст на экране кончились, он так остался сидеть в кресле, уставясь перед собой невидящим взглядом. Таким его и обнаружил заглянувший в рубку Сергей.

— Закончилось? — спросил с порога и, не дождавшись ответа, попросил: — Помоги!

Вдвоем они перетащили в бот несколько ящиков, где Сергей закрепил их ремнями.

— Что здесь? — спросил Рей, когда они уселись в кресла.

— Оружие, патроны, аккумуляторы, коммы, лекарства, — перечислил Сергей. — Все, что еще оставалось на станции. Выгреб до пылинки, но все равно мало. Миссию снабжали скудно. Патронов на один бой, коммов даже командующим гарнизонами не хватит. Пересылаем депеши курьерами, из-за чего теряем время и подвергаем людей опасности. Держи! — Он достал из кармана и протянул Рею странного вида браслет. — Ты наместник провинции, тебе положено.

— Я не умею им пользоваться, — сказал Рей.

— Ничего сложного! — улыбнулся Сергей. — Видишь эту маленькую, зеленую точку? Стоит ее коснуться, как появится экран, — Сергей сопровождал рассказ демонстрацией. — На нем наши портреты. Кого коснешься пальцем, тот и получит вызов. Если не ответит сразу, перезвонит. В этом случае браслет задрожит. Нажмешь на ту же кнопочку, появится экран — и все! Смотри, разговаривай! Спутник над нами, связаться можно из любой точки империи. Если кнопка замигает красным, потребуется сменить аккумулятор. Обратишься к де Трегье, он поможет.

— Спасибо! — сказал Рей, надевая браслет на руку.

— Лучше спрячь! — посоветовал Сергей. — И никому не показывай! Даже Алэйне.

— Почему? — удивился Рей.

— Она непременно захочет опробовать. Свяжется со мной, заведет разговоры. Женщины любопытны. А аккумулятор не слишком емкий. Может разрядиться в самый неподходящий момент.

Сергей кивнул и сунул комм в карман.

— И никому не рассказывай, что был на станции.

Рей глянул удивленно.

— Взяв тебя сюда, я нарушил все существующие инструкции, — пояснил Сергей. — Но мне хотелось, чтобы ты все увидел и понял.

Они пристегнулись ремнями, и спустя короткое время бот доставил их на знакомую проплешину. Сергей подогнал флаер, они перегрузили в него ящики и взлетели. Следом оторвался от земли и бот. Рей проводил его взглядом. К лесу, возле которого Рей оставил своих людей, они успели еще до рассвета. Прощаясь, Сергей протянул Рею руку.

— Прощай! Теперь не скоро увидимся.

— Не сомневайся во мне! — сказал Рей.

Сергей кивнул и забрался в флаер. Рей направился к своим, и вышел к лагерю еще затемно. Ему удалось даже немного поспать. К полудню они отмахали с десяток лье, тогда Рей и услышал плач в кустах...

4.

— Занимайся! — одобрил Хорхе, когда Сергей доложил о задумке принцессы.

— Георгий Степанович! — возмутился Сергей. — Работы невпроворот!

— Вот и нехрен проворачивать! — заворчал канцлер. — Ты за этот год перетащил на себя все, что мог. В результате все нити оказались в одних руках. А если арбалетный болт в затылок?

— Думаете? — насторожился Сергей.

— Опасаюсь! — вздохнул Хорхе. — Три убитых курьера за год — это серьезно. Они начали игру. Ничего конкретного у них пока нет, иначе резали бы других, но, похоже, нас прощупывают. Убийства курьеров на первый взгляд бессмысленны. Мизерный результат, но за этим — попытка спровоцировать нас на ответные действия. Начнем нервничать, громить их гнезда — раскроемся. Поймут, что они под колпаком. Тогда ударят в самое сердце, и я думаю, они к этому готовы. Пусть лучше считают, что мы спим, — Хорхе усмехнулся. — Так что эта пьеска в тему. Ближайший помощник канцлера накануне судьбоносных событий с головой погрузился в балаган. Крутит амуры с фрейлинами... Кстати, для правдоподобия рекомендую покрутить. Только не с Флоранс!

— Почему?

— Знаю ее с детства. Очень сильный и цельный характер. Флирта не одобряет, если уж любовь, то до гроба. К тому же Флоранс держит наследника в руках, это известно всем. По смерти императора фаворит принцессы становится влиятельной фигурой, и, как сам понимаешь, ты в этой роли заговорщикам никак не сдался. В этом случае арбалетный болт становится реальностью. Понятно?

Сергей кивнул.

— Текущие дела передашь Антуану. Парень толковый, пора выводить его в начальники. Общее руководство возьму я. Все равно у меня бессонница. На тебе — оценка сил и средств заговорщиков и внесение изменений в план. Справишься!

В тот же день состоялось распределение ролей. Джульеттой Флоранс назначила себя — Сергей не сомневался, что именно так и произойдет — а вот роль Ромео она предложила ему.

— Ваше Высочество! — взмолился Сергей, видевший себя всего лишь постановщиком. — Мне скоро тридцать лет! Ромео по пьесе — юноша.

— Мне тоже не четырнадцать, — заметила принцесса. — Однако я выбрала роль Джульетты, а не ее матери. Я думала предложить роль принцу, — Она кивнула на наследника, — но мы будем играть перед двором. По ходу действия Ромео объясняется Джульетте в любви. Это может быть неправильно понято. Про нас с братом и без того ходят сплетни. Недругам не нравится, что мы дружны.

— Да! — поддержал Флоранс принц. — Государственный вопрос!

"Обработала! — догадался Сергей. — Вот ведь лиса! Чего она добивается?"

— Не стоит забывать, — продолжила Флоранс, — что среди нас, граф, вы единственный, кто видел пьесу на сцене. Роль Ромео сложна. В один миг он позабыл Розалину, о которой вздыхал, и страстно влюбился в Джульетту. Это надо сыграть так, чтобы зрители не восприняли Ромео повесой.

— Думаете, у меня получится? — спросил Сергей.

— Надо постараться! — сказала Флоранс, со значением посмотрев ему в глаза.

С остальными ролями затруднений не возникло. Принц выбрал Тибальта, без проблем нашлись Меркуцио и Бенволио, разобрали роли монахов, слуг и аптекаря. Стать Кормилицей согласилась хорошенькая фрейлина, подружка принца. Ее, как понял Сергей, обрадовала возможность по ходу действия покрикивать на Флоранс. Сестру к принцу она ревновала. Сергей взялся размножить тексты, предварительно их сократив, дабы не напрягать память неопытных актеров и не затягивать спектакль. Назначили дату первой репетиции. После этого новоявленная труппа села обедать. Главным сюрпризом за столом стали вилки, присланные Хорхе в подарок принцессе: за столом канцлера ими давно пользовались. Подарок мгновенно раздербанили и пошла забава: куски мяса летали над столом вдоль и поперек, падали в миски и кубки, шлепались на одежду и в лица. Хохот в гостиной стоял непрерывный.

— Давно так не веселились! — заметила Флоранс (в этот раз она усадила Сергея рядом). — Это ваша заслуга. Вы удивительный человек, граф!

— Причем, тут я? — пожал плечами Сергей.

— А кто показал, как есть вилкой? — прокурорским тоном спросила Флоранс.

— Виноват! — подыграл Сергей, делая покаянный вид. — Больше не повторится!

Он с подозрением глянула на него и, не удержавшись, прыснула. "Совсем девчонка! — подумал Сергей. — Малолетка, пытающаяся выглядеть взрослой".

— У меня к вам просьба, — склонилась она к нему. — У нас с вами главные роли. Не могли бы мы начать репетиции раньше, отдельно от остальных?

— Когда? — спросил Сергей.

— Сразу после обеда.

— У нас нет текстов.

— Есть! — возразила. — Я велела списать.

"Все продумала!" — понял он и кивнул.

"Ромео и Джульетту" Сергей видел в Королевском шекспировском театре и, не мудрствуя лукаво, решил воспроизвести классическую постановку. Как запомнил, конечно. Сначала он объяснил Флоранс, как следует произносить монологи, ходить и жестикулировать, после чего они занялись читкой и постановкой мизансцен. Сергею постоянно приходилось показывать. Увлекшись, он клал Флоранс руки плечи, демонстрируя, как нужно разворачиваться к партнеру, хватал ее за запястья рук, чтобы отрепетировать жест — словом, вел себя достаточно бесцеремонно, разве что не ворочал ее и не переставлял с места на место. В конце концов, Флоранс не выдержала и рассмеялась. Сергей посмотрел недоуменно.

— Я представила: вдруг кто-то войдет! — объяснила она. — Что он подумает?

— Да! — Сергей потер щеку. — Забываю, что вы принцесса.

— Это правильно! — успокоила она. — Сейчас перед вами не дочь короля, а Джульетта.

— Может, мне так и звать? — пошутил он.

— Лучше — Флоранс! — сказала она. — Наедине можно по имени.

— Тогда — Фло! — предложил он.

— Слишком фамильярно! — насторожилась она.

— А Флоранс длинно. Мое полное имя Сергей — так меня звали на родине. Если Флоранс, тогда и Сергей.

— Серж мне больше нравится, — вздохнула она. — Ладно, пусть Фло. А вы, граф, умеете настоять, — добавила, покачав головой.

— Работа такая! — сказал Сергей. — Ну, что, продолжим?..

Домой он вернулся к полуночи. Леа не спала.

— Почему так поздно? — спросила встревожено.

Сергей рассказал.

— Играешь в спектакле с принцем! — ахнула она. — И принцессой!

— Более того, учу их, — похвастался Сергей, — и они слушаются. Сегодня Флоранс, к примеру, предложила звать ее по имени.

— Серж! — сложила руки на груди Леа. — Я так рада! Ты у меня необыкновенный! Я знаю: они непременно полюбят тебя, иначе и быть не может. Мы обзаведемся могущественными покровителями, и наше будущее обеспечено. Как я тебя люблю!

Она принялась его целовать. "И она о том же! — с грустью подумал Сергей. — Хоть бы приревновала для приличия!"

Удивительно, но дело пошло. Актеры, в том числе принц, прилежно учили роли, на репетициях слушали Сергея и вообще старались. Сначала он думал, что это из-за Флоранс, показавшей пример, но потом догадался: пажам и фрейлинам интересно. Театра в привычном Сергею виде в Киенне не существовало, а балаганы, представлявшие на рынках, ставили фарсы для нетребовательно публики. Сергея и самого захватило. Это была отдушина от надоевшей рутины, и на репетициях он много шутил, рассказывал занятные истории из земной жизни (он помнил их много), и вообще вел себя, как мальчишка. Его слушали, открыв рты.

— Мои придворные в вас влюблены, — заметила как-то Флоранс. — Особенно фрейлины. Временами я опасаюсь.

— Чего? — спросил Сергей.

— Не хотелось, чтоб вы затеяли интрижку. Фрейлины начнут ревновать, перессорятся, и мы сорвем спектакль.

— Обещаю! — Сергей ударил себя в грудь. — Пока не выступим перед королем, ни-ни!

— Совсем-совсем? — сощурилась она.

— Если только по вашему указанию.

— Вы невозможны, Серж! — улыбнулась она. — Не предполагала, что вы такой шутник. И ведь кто? Помощник канцлера, которого боится вся империя, дуэлянт, убивший в поединке первую шпагу Киенны.

— Вы это знаете? — удивился он.

— Рассказали, — лукаво улыбнулась она. — О вас ходят невероятные слухи. Говорят, например, что вы внебрачный сын короля Соланы.

— Ложь! — сказал Сергей.

— Были женаты на герцогине?

— Ложь!

— Убили на дуэли принца крови?

— Ложь.

— Покинули Солану из-за несчастной любви?

Сергей осекся.

— Вот мы и добрались до правды! — обрадовалась Флоранс. — Расскажите!

— Нет! — нахмурился Сергей.

— Вы очень странный, — заметила она. — Любой другой на вашем месте непременно бы поделился. Женщины любят такие истории. Им нравится утешать.

— Я в этом не нуждаюсь! — сказал Сергей.

— Уверены?

— Абсолютно.

— Вы очень необычный человек, граф! — заметила она. — Порою вас трудно понять. Например, вы единственный, кто не восхищается моей красотой.

— Это обязательно? — поинтересовался Сергей.

— Желательно! — сообщила Флоранс.

— Что ж, — сказал он. — Я не восхищен вашей внешностью, Ваше Высочество!

Лицо Флоранс вытянулось.

— Я ею очарован! — добавил он.

Флоранс наморщила лобик.

— В чем разница? — спросила с подозрением.

— Тех, кем восхищаются, скоро забывают. От очарования избавиться невозможно.

— Это комплимент или шутка?

— Крик души, Ваше Высочество!

— Давайте репетировать! — вздохнула она...

Парные мизансцены они по-прежнему отрабатывали наедине. Сергей собирался ввести их в спектакль в последний момент. С Флоранс у него получалось, а вот остальные актеры требовали присмотра. Спектакль все более приобретал законченный вид. Это, конечно, не постановка Королевского театра, но на любительский уровень они тянули. Ощущали это и актеры. Сыграв, они вопросительно смотрели на своего режиссера и расцветали, получив похвалу. Пришел день, когда Сергей назначил первый прогон.

— Мы будем целоваться? — спросил он Флоранс накануне вечером.

— То есть? — удивилась она.

— Когда Ромео уходит от Джульетты после первой и единственной брачной ночи он получает последний поцелуй. Его надо изобразить. Или притвориться и поцеловаться по-настоящему.

— Как лучше? — спросила она.

— Для правдоподобия — по-настоящему. Но если по почему-то нельзя...

— Давай попробуем! — предложила она.

Он положил ей руки на плечи и наклонился. Она с готовностью закрыла глаза. Он осторожно коснулся губами ее губ. Она напряглась и не раскрыла их. Тогда он ласково стал целовать ее глаза, лоб, щеки, носик. Когда она, наконец, размякла, он зарылся в ее рот, скользя языком по зубкам и небу. Она, простонав, обвисла в его руках. Сергей с трудом удержался от желания продолжить. Он заставил себя ослабить объятия и отступить.

— Это нужно делать именно так? — спросила Флоранс, придя в себя.

— Можно и по-другому, — сказал он. — Поцелуи бывают разными.

— Ты все их знаешь?

— Странно, что ты — нет. Ведь была замужем.

— Да, — подтвердила она, помедлив, — была. Хочешь услышать, как?

Он кивнул.

— Мой брак стал следствием войны с Ингрией. Проще говоря, мною заплатили за мир, — Она горько усмехнулась. — Тем не менее, я собиралась стать преданной женой: меня убедили, что это важно для империи. Послы Ингрии уверяли, что мой будущий супруг молод, красив и образован. Они не соврали. Просто умолчали, что он проклятый содомит.

"Охренеть!" — подумал Сергей.

— На свадьбе гости смотрели на меня с жалостью. Я не понимала этих взглядов. Когда торжество закончилось, нас провели в спальню. Мой супруг велел мне раздеться и лезть в постель. Когда я сделала это, он открыл боковую дверь и ввел какого-то юношу.

Флоранс сморщилась.

— Я сначала ничего не поняла и испугалась. А он стал гладить и целовать этого мужчину. После чего с рычанием набросился на меня и, сделав свое дело, ушел. Такой у меня выдалась первая брачная ночь.

Она нахмурилась.

— В дальнейшем он приходил ко мне раз в месяц — в дни, которые придворный астролог назначал благоприятными для зачатия, и всегда — с любовником. Без него он не мог овладеть женщиной. Он ни разу не остался со мной на ночь и никогда не целовал.

— Фло! — покаянно сказал Сергей. — Я не знал.

— Я это не рассказываю, — вздохнула она. — Нечем хвастаться. Я, наверное, единственная вдова, которая точно знает, сколько раз была с мужем. Подсчитать не трудно: хватит пальцев на руках, — Она помолчала. — Его зарезал любовник. Грег нашел себе нового, а прежний приревновал. Убийцу схватили и долго мучили, а после, ободрав кожу, еще живого сварили в масле. Будь моя воля, я его бы озолотила. К счастью, я не забеременела, и меня отпустили домой. Вот и все.

Он взял ее ладошку и поцеловал.

— Давай завершим на сегодня! — сказала она. — Голова болит...

* * *

Первый прогон спектакля прошел неплохо. Актеры помнили тексты, вовремя подавали реплики и вдохновенно изображали своих героев. Исключением стала Флоранс. Их совместные сцены, которые Сергей считал полностью отработанными, провались полностью. Флоранс-Джульетта терялась и краснела, замолкала не ко времени или говорила невпопад — словом, смотрелась жалко. Актеры, видя это, отворачивались или смотрели в пол. К финалу Сергея едва сдерживался. Со всей очевидностью стало ясно, что отработанные диалоги и мизансцены пошли коту под хвост.

За ужином он сидел мрачный и молчал. Глядя на него, притихли принц и придворные. Флоранс сосредоточенно ковырялась вилкой в тарелке. После десерта Сергей демонстративно встал.

— Когда следующая репетиция, граф? — спросил его принц.

— Я сообщу, Ваше Высочество! — заверил Сергей.

Принц не стал углубляться и удалился со своей фрейлиной. Следом потянулись придворные.

— Нам надо поговорить! — сказал Сергей, когда они остались наедине с Флоранс.

— Пойдем! — согласилась она.

Они прошли к ней в кабинет. Став посреди комнаты, она с вызовом повернулась к нему.

— Ты не можешь играть Джульетту! — сказал Сергей.

— Почему?

— У тебя боязнь публики. Это, в общем-то, нормально: все боятся в первый раз. Но у тебя это проявляется иначе. Ты опасаешься не забыть текст или мизансцену, а уронить достоинство принцессы.

— Это всего лишь первая репетиция! — возразила она. — Я освоюсь.

— Мало времени! — покачал головой Сергей. — До дня рождения императора меньше двух недель.

— Что ты собираешься делать?

— Ввести на роль Джульетты другую актрису.

— Нет! — вспыхнула она.

— Послушай, Фло...

— Нет и еще раз нет! — топнула она ножкой.

— Это окончательное решение? — спросил Сергей.

— Да! — ответила она с вызовом.

— Что ж...

Он взял шляпу и поклонился.

— Прощайте, Ваше Высочество!

— Ты куда? — растерялась она.

— Домой. С этого момента я не участвую.

— Почему?

— Не хочу позориться.

Он повернулся к дверям.

— Стой! — закричала она. — Ты не смеешь уйти! Я принцесса и не отпускаю тебя.

— Я не ваш придворный, Ваше Высочество, — обернулся Серж, — и не обязан вам подчиняться. Я согласился участвовать в постановке по доброй воле и точно так же могу отказаться. Разумеется, вы можете попытаться наказать меня. Например, уговорить отца прогнать меня со службы. Переживу. Уеду в другую страну. Думаю, место найдется.

Он направился к двери.

— Серж! — окликнула она. — Пожалуйста! Прошу...

Он остановился и опустил шляпу на стол.

— Ты не понимаешь... — Лицо ее пошло пятнами. — Это все из-за тебя: пьеса, спектакль, репетиции... Вернувшись из Ингрии, я решила, что любовь и брак — это не для меня. Я завела двор, весело проводила время, не обращая внимания на ухаживания мужчин, пока не увидела тебя. Это случилось днем. Я садилась в карету, чтобы ехать к подруге, и вдруг заметила у лестницы одинокую фигуру. Ты кого-то ждал и стоял, не глядя в мою сторону. Дул сильный ветер, ты держал шляпу в руках, чтобы ее не унесло, и твои чудные золотистые волосы развевались. От этого казалось, что ты летишь. Я ощутила укол в сердце. Показав тебя фрейлине, велела навести справки. Мне сообщили все, что сумели узнать, и это выглядело заманчиво. Граф из Соланы, образованный, умный, отважный. Первая шпага Киенны. Мечта многих дам, которых, однако, он избегает. Я подумала: передо мной устоит! Знатнейшие лорды империи добиваются моей благосклонности, что говорить о каком-то графе? Шло время, но ты не проявлял ни малейшего желания попасть в мой круг. Меня это удивляло и злило. Тогда я решила послать приглашение. Но и после этого ты не явился! Я очень разгневалась! Отправилась к Хорхе и велела позвать наглеца. Я готовилась поставить тебя на место, но когда ты вошел и посмотрел мне в глаза, я забыла, зачем пришла...

Она вздохнула.

— С той минуты чтобы я ни делала — все было направлено на то, чтобы держать тебя рядом. Из-за этого я затеяла спектакль, поэтому репетировала с тобой отдельно. Мне хотелось видеть тебя, касаться твоих рук, слышать твой голос и ощущать твое дыхание. Ты произносил монологи, и мне казалось, что ты объясняешься в любви мне. Это было так чудно! Однажды ты меня поцеловал... У меня сердце замерло! Вот! — Флоранс вытащила из рукава шелковый платочек. — Это твой. Я не смогла удержаться и украла его у тебя. Этот платок касался твоих губ, и я целую его перед сном, желая тебе спокойной ночи. Еще я тебя очень ревную — ко всем женщинам. К моим фрейлинам, тем дамам, которые пишут тебе гнусные письма. Я приказала их выслать, а не потому, что они распутницы. Пусть с этим разбираются их мужья. Я боюсь, что ты соблазнишься. Да, я боюсь выступать. Мне страшно, что другие увидят, как я тебя люблю, и станут смеяться. Я ведь объявила, что мужчины не для меня.

— Это было опрометчиво, — заметил Сергей.

— Ты можешь не шутить? — вздохнула Флоранс.

— Не могу, — ответил он. — Мне неловко. Беда в том, что ты мне безумно нравишься.

— Почему беда? — удивилась она.

— Я опасаюсь в тебя влюбиться.

— Разве это плохо?

— Я всего лишь граф, а ты принцесса.

— Что из того? Разве я не такая женщина, как остальные? Разве у меня не такие же руки, губы, глаза и сердце? Или ты думаешь, что принцессы любят иначе?..

Говоря так, она подходила все ближе, и Сергей не заметил, как Фло оказалась совсем рядом. Она потянулась к нему, и он приник к ее губам. Поцелуй вышел коротким, но жарким. После чего оба стали страстно целовать друг друга, не следя за тем, куда попадают их губы.

— Пойдем! — сказала Флоранс, глядя на него сияющими глазами. — Я хочу, чтобы сегодня ты остался со мной. И я пожелаю спокойной ночи тебе, а не твоему платку.

— Фло! — вздохнул он. — Я не могу. Меня ждут.

— Ты о машери? — хмыкнула она. — Ты граф и не обязан отчитываться простолюдинке.

— Она носит моего ребенка. Я клялся ей в любви.

— Что из того? Я даже не ревную тебя к ней. Простолюдинка не может быть соперницей. Ты завел себе женщину — мужчины без этого не могут — и, если хочешь, можешь ее оставить. Так даже лучше. Никто не придаст значения нашей связи, решив, что это временно. Только мы будем знать, что у нас по-настоящему.

— Поправь меня, если я неправильно понял, — медленно сказал Сергей. — Ты предлагаешь мне стать любовником, не прекращая отношений с Леа?

— Да! — подтвердила она, пожимая плечами. — Что в том такого?

— Чем же ты лучше распутниц, которые писали мне письма? Они ведь тоже желали всего лишь постельных утех?

— Как ты смеешь?! — вспыхнула она.

— Смею Ваше Высочество! — сказал он, беря со стола шляпу. — И вообще мне не по сердцу принцессы — слишком заботятся о своем достоинстве. Они лицемерны и лживы. Простолюдинки лучше. Они любят искренне, не задумываясь, как выглядят в глазах окружающих.

— Хам! — крикнула Флоранс. — Невежа! Прочь с глаз моих! Не желаю тебя больше видеть! Никогда!

— Рад, что наши чувства взаимны, Ваше Высочество! — поклонился Сергей.

5.

Канцлер вошел в кабинет принцессы и поклонился.

— Дядюшка Хорхе! — Флоранс встала из-за стола. — Я удивилась, когда мне доложили, что вы просите меня вас принять. Вам можно запросто.

— Я по официальному делу, — сказал Хорхе.

— Слушаю! — насторожилась принцесса.

— Мой первый помощник граф Шрусбери обратился ко мне с просьбой направить его послом. Поскольку известно, что вы привлекли его для постановки спектакля, я обязан об этом уведомить и спросить, нет ли возражений?

— Куда он собрался? — спросила Флоранс, прикусив губу.

— У него нет по этому поводу конкретных пожеланий. Он сказал: "Лишь бы подальше!"

— Пусть отправляется! — сказала принцесса.

— Значит, не возражаете?

— Нет!

— В таком случае прошу вас ознакомиться с этим документом!

Канцлер протянул ей папку, которую до этого держал в руках. Флоранс пожала плечами, взяла папку и присела за стол. Пока она читала, Хорхе стоял, сумрачно поглядывая на принцессу из-под кустистых бровей.

— Это правда? — спросила Флоранс, закрыв папку.

— До последней буквы. То, что вы прочли, всего лишь краткое резюме, но оно основано на многочисленных донесениях агентов.

— Но это... — Флоранс задохнулась. — Заговор против империи! Возможно убийство членов правящей семьи. Почему вы медлите?

— У меня связаны руки, Ваше Высочество! Император не верит в заговор. Его Величество считает, что люди, с которыми он сражался бок о бок, не могут его предать. И здесь он прав. Заговорщики не посмеют выступить, пока он жив. А вот когда императора не станет... К наследнику представители знати не питают верноподданнических чувств, как и к вам, впрочем.

— Все равно надо что-то делать! — возмутилась принцесса.

— Мы не сидим, сложа руки, Ваше Высочество. Моим ведомством разработан план подавления мятежа. За заговорщиками следят. Командующими гарнизонов, расположенных в гнездах мятежников, назначены преданные трону люди. Каждый снабжен соответствующими инструкциями. Однако, из-за того, что к заговорщикам примыкают все новые представители знати, в первоначальный замысел приходится вносить постоянные изменения. Занимается этим граф Шрусбери, который, собственно, план и разработал.

— Святой Иисус! — воскликнула Флоранс. — Никогда бы не подумала! Серж показался мне легкомысленным.

— Вы плохо знаете его. Граф Шрусбери — умный, решительный и, в случае не необходимости, жесткий человек. Он предан империи и не станет колебаться в выборе мер. Скажу больше: Серж и раскрыл этот заговор.

— Как? — удивилась принцесса. — Он же недавно в Киенне.

— Вы не поверите, Ваше Высочество, он узрел заговор, всего лишь ознакомившись с донесениями агентов. Там не было ничего конкретного, но Серж, сопоставив и проанализировав сведения, заключил: зреет мятеж. Знаете, я даже немного обиделся. Кому как не мне, лорду-канцлеру, предупреждать покушения на трон? Почему я не знаю? Но после того как мы дали агентам задание проверить предположение графа, оно подтвердилось.

— Невероятно! — воскликнула Флоранс.

— В этом весь Серж. Он блестяще образован и необыкновенно умен. Я счастлив, что он служит у меня.

— Как он оказался в Киенне? — спросила принцесса.

— Это грустная история, Ваше Высочество. Серж при его блестящих способностях был заметным человеком в своей стране. Его принимали при дворе, а король пожаловал ему титул графа. Это случилось после того, как племянница короля, принцесса Элизабет объявила о своей помолвке с Сержем.

— Правда? — ахнула Флоранс.

— Да, Ваше Высочество, Серж обручился с женщиной — второй в списке претендентов на трон. При стечении обстоятельств он мог стать монархом-консортом, и это стало бы величайшим благом для той страны. Серж прирожденный правитель, остается только сожалеть, что он родился в простой семье.

— Он обручился по расчету? — спросила Флоранс.

— Нет, Ваше Высочество. Будь так, он не покинул бы родину. Он искренне любил Элизабет. День свадьбы был назначен. Но за три дня до торжества Серж узнал, что его избранница — распутная женщина, развлекающая со своими стражами, причем сразу с несколькими одновременно.

Флоранс подавила готовый вырваться крик. "Теперь понятно, почему он не любит принцесс!" — поняла она.

— Серж сообщил невесте, что отказывается от брака, та в ответ пригрозила его убить. Угроза не выглядела пустой. Серж вынужден был скрываться, так он оказался в Киенне. Я с удовольствием принял его на службу: такие, как он, находка для империи.

Хорхе помолчал.

— В Киенне Серж познакомился с моей служанкой Леа. Красивая и невинная девушка, она привлекла его своей искренностью и чистотой. Серж решил, что это та женщина, которая ему нужна, и попросил у меня разрешения жениться.

Флоранс прижала к губам кулачок.

— Я запретил ему это, Ваше Высочество. И не потому, что брак с простолюдинкой ставит крест на карьере дворянина. Граф Шрусбери — птица высокого полета, ему под стать орлица, а не горлинка. Серж заключил с Леа контракт, взяв ее в машери. Но со временем случилось, как я и предполагал. Он разочаровался в горлинке и нашел орлицу.

— Кого? — насторожилась Флоранс.

— Вас, Ваше Высочество!

— Неправда! — воскликнула она. — Серж не любит меня!

— Увы, Ваше Высочество! Я старый человек и умею разбираться в людях. Серж весь преображается, когда говорит о вас. Глаза его горят, губы улыбаются...

— Если б было так, он прогнал бы машери! — запальчиво сказала принцесса. — Но он заявил, что она лучше меня!

— Он сказал так, потому, что боится своих чувств. Серж глубоко порядочный человек. В его представлении бросить женщину, ждущую от него дитя, подло. Сердцем он стремится к вам, а умом не решается порвать с Леа. Поэтому я прошу: отдалите его от себя!

— То есть?

— Я знаю о вашей ссоре — у Сержа нет от меня тайн. Он рассказал обо всем и попросил разрешения уехать. Однако интересы империи требуют, чтобы он остался. Вам нужно перестать его принимать.

— Он и без того не придет.

— Серж явится просить прощения.

— Сомневаюсь! — покачала головой Флоранс.

— Зря, — сказал Хорхе. — Я приказал ему это сделать, а Серж — человек исполнительный. Прошу вас повторить графу, что не желаете его видеть. Он, разумеется, огорчится и будет страдать, но со временем успокоится. Так будет лучше для вас обоих.

— Вы так считаете? — нахмурилась принцесса.

— Уверен, Ваше Высочество! Подумайте сами! Вы принцесса, сестра будущего короля, а Серж всего лишь граф, к тому же в первом поколении. Он вам не пара!

— Это мне решать! — возмутилась Флоранс.

— Простите? — удивился Хорхе.

— Дядюшка! — воскликнула она. — Я вас не понимаю. Не вы ли некогда учили меня не придавать большого значения титулам. Какое мне дело до происхождения Сержа? Он необыкновенный и замечательный человек, вы только что сами об этом сказали, почему я должна от него отказаться?

— Вы это серьезно? — удивился Хорхе.

— Более чем! — вздохнула Флоранс. — Вы вот просите его прогнать, а я на колени готова встать, чтобы он остался!

Хорхе застыл, не зная, что ответить.

— Лучше бы помогли!

Глаза ее повлажнели.

— Я не Господь! — вздохнул Хорхе. — К тому же вмешиваться в ссоры влюбленных...

— Неправда! — воскликнула Флоранс. — Вы можете!

— Тогда у меня к вам вопрос, — сказал канцлер. — На что вы готовы ради Сержа?

— На все! — решительно ответила Флоранс.

— Ладно, — сказал Хорхе. — Помогу. Но вы должны меня слушаться.

— Обещаю! — заверила Флоранс. — С чего начнем?

— Для начала обзаведитесь терпением. Поверьте человеку, который прожил с одной-единственной женщиной тридцать радостных лет. Терпение — это главное условие счастливой любви...

* * *

— Здравствуйте, Ваше Высочество!

Сергей замер у порога, сжимая в руках шляпу. Ему не ответили. Флоранс стояла у окна, повернувшись к нему спиной, и не отреагировала на его приветствие.

— Я пришел за тем, чтобы принести извинения, — продолжил Сергей, кашлянув. — Вчера я был груб и оскорбил вас. Простите меня.

Она не ответила. Сергей подумал и встал на колени. Склонив голову, он уставился в пол и застыл так, шумно вздыхая. Шляпу он положил перед собой тульей вниз, словно нищий, просящий подаяние. "Накричит и прогонит? — размышлял он. — Или просто не ответит? Долго стоять не буду! Я обещал Хорхе извиниться, и обещание выполнил. Ладно! Досчитаю до десяти и уйду. Раз..."

Легкие шажки прошелестели по полу, и маленькая ручка вплелась в его волосы. То ли с целью приласкать, то ли для того, чтобы за них подергать.

— Думаешь, мне нравится видеть тебя на коленях? — прошипели сверху. — Если бы ты коленопреклоненно умолял меня о любви, я бы радовалась. А так... Встань!

Он подчинился. Она смотрела на него снизу вверх, но казалось, что наоборот.

— Хочешь прощения, заслужи!

— Как? — спросил он.

— Поставь спектакль! Молчи! — вскинула она руку, видя, что он пытается возразить. — Я отказываюсь от роли Джульетты. Но и ты не будешь Ромео. Не хочу, чтобы ты объяснялся в любви другой женщина, пусть даже понарошку.

— Согласен! — сказал Сергей.

— Мы будем встречаться только на общих репетициях. Ты лишаешься права звать меня по имени.

— Принимаю.

— Если королю и двору спектакль понравится, ты будешь прощен.

"Счастье-то какое!" — подумал Сергей, но поклонился.

— Более того, я тебя щедро награжу.

"Засунь свою награду, знаешь, куда?" — хотел сказать Сергей, но благоразумно промолчал.

— Иди! — велела она.

Сергей поклонился и пошел к выходу. Если бы в этот момент он обернулся, то поразился бы. Флоранс довольно улыбалась.

* * *

Перед премьерой Сергей почти не спал. Постановка, вначале воспринятая им, как забава, незаметно стала для него важным и глубоко личным делом. Он проводил репетиции, обучал актеров, заказывал декорации и костюмы, следил за изготовлением сцены и занавеса — словом, крутился, как вьюн на сковородке. Хорхе временно освободил его от службы, и Сергей с утра до глубокой ночи носился, как угорелый: просил, умолял, приказывал, льстил и хмурил брови. Самодеятельная труппа, заразившись его запалом, работала самозабвенно, не щадя себя.

Первоначальное мнение Сергея о кружке принцессы оказалось ошибочным. Среди ее пажей и фрейлин не оказалось детей высшей знати. Поначалу Сергей удивился, но потом сообразил. Наследник и Флоранс не учились в университете, но образование они получили блестящее — Хорхе постарался. Принцу и принцессе хотелось видеть в своем окружении равных по интеллекту людей. Среди высшей знати таковых не было. Их отпрыски не отягощали себя учебой. Зачем, если и без того богат с рождения? А вот неродовитые и небогатые дворяне своих детей учили. Канцлер брал образованных на службу, это открывало перспективы. Сергей подивился такому изящному ходу Хорхе. Он сформировал двор будущего императора, формально в этом не участвуя. Наследник станет опираться на молодую, образованную поросль, восприимчивую к прогрессу, и тогда старой знати придет конец. Не потому ли она так злобствует?

Пажи и фрейлины принца Сергею нравились. Они понимали его и беспрекословно слушались. Не потому, что к графу благоволил наследник. Они тянулись к человеку, каких прежде не видели: умному, знающему и веселому. Фрейлинам Сергей нравился и как мужчина. Они наперебой строили ему глазки и пытались флиртовать — в отсутствие Флоранс. При ней фрейлины вели себя паиньками.

Смена исполнителей прошла легко: Серж и Флоранс поменялись ролями с наследником и его подружкой. Выяснилось, что монологи юных влюбленных Эдуард и Джанет знают, более того, мечтают их сыграть. Принц и фрейлина взялись за дело с энтузиазмом, и стало ясно: Ромео и Джульетта в спектакле есть.

С Эдуардом у Сергея складывалось. Он убедился, что под маской принца скрывается застенчивый и умный мальчик, обожающий старшую сестру и отдающий ей первенство в силу превосходства ума, а не возраста. Сергея наследник тоже признал, внимал каждому его слову, и во всем подражал. Джанет, видя это, даже ревновала.

В роль Тибальта Сергей вжился легко, а вот Флоранс — Кормилица удивила всех. Выросшая во дворце, она играла простолюдинку так весело и смачно, и труппа укатывалась со смеху. Оказалось, Флоранс вспомнила свою няньку — такую же веселую и острую на язык, и скопировала образ. Все шло наилучшим образом, но Сергея тряс мандраж. На репетициях у них получается, а как выйдет перед публикой?

Волновались и другие артисты. В решающий день они выглядели бледными. Сергей, подумав, попросил подать вина и велел каждому немного выпить.

— Все будет хорошо! — сказал ободряюще. — Вы красивые, умные и очень талантливые. Мы заставим их плакать и смеяться по нашему желанию. Вот увидите.

"Детский сад", как мысленно называл Сергей свою команду, повеселел и заулыбался.

— Спасибо! — шепнула ему Флоранс. — Завидую тебе: совсем не волнуешься!

Он поманил ее и склонился к ушку.

— На самом деле я трясусь, — шепнул в свою очередь, — но они не должны об этом знать.

Он заговорщицки подмигнул. Она заулыбалась и благодарно пожала ему руку.

Слух, что дети короля готовят необыкновенное представление, широко разошелся по Киенне. Увидеть диковину пожелали многие. Правдами и неправдами знать пробиралась в зал. Когда Сергей глянул в дырочку в занавесе, ему стало плохо. Зал оккупировала толпа, занявшая места не только у стен, но и вплотную подступившая к стульям для почетных гостей — тех, кого пригласил сам император. Среди последних Сергей разглядел много знакомых лиц. Заговорщики были представлены практически полным составом. "Надеть бы им наручники после спектакля!" — помечтал Сергей и скользнул взором по первому ряду. Министры, сановники, лорд-канцлер... Свободным оставалось только кресло короля.

Его Императорское Величество Бодуэн Второй появился, когда зал изошел от нетерпения. Тяжело опираясь на трость и подволакивая левую ногу, король вошел в широко распахнутые двери, и вельможи дружно встали. Вернее, как заметил Сергей, вскочили, как солдатики. Даже сейчас, постаревший и больной, Бодуэн вызывал у них страх. Король махнул рукой, призывая садиться, и проковылял к своему креслу. Сергей поразился тому, как изуродовала императора болезнь. Оплывшая фигура, обрюзгшее лицо с серой кожей. Живыми на нем были только глаза: внимательные и острые.

Король сел и сделал знак церемониймейстеру. Тот, зная, что Сергей наблюдает, махнул белым платком. По знаку Сергея слуги потащили в стороны занавес. На пустой сцене остался он один. Под ложечкой неприятно заныло.

— Две равно уважаемых семьи

В Вероне, где встречают нас событья, — начал он. —

Ведут междоусобные бои

И не хотят унять кровопролитья...

Помимо Тибальта Сергей взял на себя роль хора. И вот сейчас, читая пролог, он скользил взглядам по лицам зрителей. Внимают. Пока настороженно: что за диковина? Ладно...

Готовя постановку, Сергей оставил ее в первозданном, шекспировском варианте. Грубые и неуклюжие шутки, которые тщательно вымарывали современные ему режиссеры, он не только сохранил, но и попросил актеров акцентировать. Исходил он при этом из очень простой мысли: общество Киенны по своему развитию и духу равнозначно Англии времен Шекспира. То, что нравилось современникам поэта, должно произвести впечатление и здесь. В верности своего решения, он убедился, понаблюдав за реакцией публики в первые минуты. Когда Самсон пообещал стереть в порошок "шавок Монтекки", оттерев молодцов в сторону, а девок засунув по углам, по залу побежали смешки. Уж больно комично смотрелся слуга Капулетти в роли покорителя слабого пола. Приободренный Самсон заявил, что он кусок мяса немалый и при этом по отработанной мизансцене поднял руки, демонстрируя бицепсы. Бастиан, игравший Самсона (тот самый поэт, чьи стихи не понравились Сергею), был чрезвычайно тощ, бицепсы у него следовало искать под лупой, и публика немедленно разразилась смехом. С этого момента Сергей понял: все получится.

Почувствовали это и актеры. Поймав кураж, они перестали трястись и заиграли в полную силу. Спектакль катился, как по рельсам. Зрители смеялись, вздыхали, потрясенно молчали, а финальная сцена, когда Джульетта закалывала себя над телом Ромео, всех просто ошеломила. Сергей, подглядывавший из-за кулисы, заметил, как по щеке императора покатилась слеза. Плакали и другие, в особенности женщины.

Занавес публика встретила овацией и криками. Актеры, выйдя на сцену, стали кланяться, чем вызвали еще большую бурю. Их долго не отпускали. Когда, наконец, все стихли, король поманил Сергея пальцем.

Он не сразу понял, что жест предназначен ему и промедлил, но тут Хорхе, сидевший рядом с королем, показал кулак. Сергей торопливо спрыгнул со сцены и поклонился императору.

— Хорхе очень хвалил тебя, — хриплым голосом сказал Бодуэн. — Говорил, что ты человек больших дарований. Теперь я вижу, что не врал. Держи! — он снял с пальца перстень и сунул его Сергею. — Заслужил!

— Рад служить Вашему Величеству! — отрапортовал Сергей.

— Детям моим послужи! — вздохнул король и, опершись на трость, тяжело встал.

* * *

Праздничный стол для труппы накрыли в отдельном зале. Наследник и принцесса ушли к отцу и почетным гостям, и поэтому отсутствовали. Актеров это огорчило. В хорошеньких глазках Джанет даже блеснули слезы. Она, видимо, надеялась составить компанию принцу за столом императора, но не учла, что двор сортирует гостей по знатности. Сергей понял: положение нужно спасать.

— Ух, и повеселимся! — заорал, усаживаясь во главе стола. — Замечательно, что здесь только свои! Все за стол! Вилки в руки!

Труппа заулыбалась и принялась рассаживаться. Вскоре вино и еда сделали дело. Приглашенные музыканты дудели во флейты и били в бубны. Все постепенно развеселились. И тут Сергея прорвало.

Напряжение, державшие его в тисках во время подготовки и показа спектакля, улетучилось. Велев музыкантам утихнуть, он стал сыпать анекдотами, на ходу перелицовывая их на местный манер. Оказалось, что помнит он их прорву. Серия "Возвращается барон неожиданно с охоты, а жена дома с любовником" прошла на ура. Анекдот про чванливого вельможу, требующего от слуги правильного доклада о наводнении, в результате чего тот вплывает в дверь гостиной с криком: "К вам река, милорд!", вызвал громовой хохот. Ободренный успехом, Сергей рассказал серию про английских джентльменов, ставших в его изложении лордами. К концу ее за столом стонали и плакали. И не только за столом. Заслышав смех, из других помещений в зал стали просачиваться придворные, занимая места у стен, как недавно на представлении. Их появление только раззадорило Сергея.

— Счас станцую! — пообещал он, снимая камзол.

Ослабшие от смеха пажи и фрейлины встретили новое развлечение с восторгом.

— В моей стране это называется "джига"! — объявил Сергей.

Подойдя к музыкантам, он отбил им ритм и, взяв флейту, показал нехитрую мелодию. После чего вышел в круг.

Ирландским танцам его учили в лондонской школе. Всестороннее развитие личности было фишкой этого закрытого учебного заведения, а российский мальчик Сережа Левашов — ее лучшим учеником. В последний раз Сергей танцевал давно, но не сомневался, что вспомнит.

Музыка грянула, и Сергей, прижав руки к бедрам и, держа тело прямо, стал подпрыгивать, отбивая ритм каблуками. Затем двинулся назад, вернулся, сместился влево, затем вправо, повернулся... Показав основные фигуры, он вскинул руки, и гости разразились овациями. Сергей поднял руку, призывая к тишине.

— Это только пролог. Мне нужны две партнерши. Джанет, Беатрис!

Названные им фрейлины довольно приблизились.

— Запомнили? — спросил Сергей.

Они закивали.

— Станьте по сторонам от меня. Начали!

Он сделал знак музыкантам. Те грянули. Поначалу у девушек не ладилось, но потом они поймали кураж. Сергей вполголоса говорил, куда им двигаться, и они послушно следовали за ним, не забывая отбивать ритм каблучками. Выходило здорово. Мужчина и две женщины скользили внутри все более и более сжимающего круга зрителей, самозабвенно отдаваясь танцу. Увлекшись, Сергей не обратил внимания на то, что людей в зале заметно прибавилось. Они во все глаза наблюдали за диковинной пляской. Разухарившись, Сергей подхватил партнерш, взвизгнувших от неожиданности, за талии и закружил их. Опустив, наконец, обеих на пол, он обнял и чмокнул фрейлин в раскрасневшиеся щечки.

— Все!

Оваций не последовало. Сергей недоуменно осмотрелся. Их окружала плотная толпа придворных. А в первом ряду, пристально глядя на танцоров, стояли принц и Флоранс. Причем, если Эдуард смотрел восторженно, то принцесса гневно кусала губку. Щеки ее пылали.

— Ваши Высочества! — поклонился Серж.

— Вы тут неплохо веселитесь, граф! — ледяным голосом заметила Флоранс.

— Да, Ваше Высочество! — подтвердил он. — Жаль, что вас не было с нами.

— Как видите, мы уже здесь! — улыбнулся принц. — Как и другие гости императора. Прошел слух, что здесь творится что-то необыкновенное, и мы поспешили посмотреть. Вы замечательно танцуете, граф!

Сергей поклонился.

— Научите меня?

— Думаю, у Джанет это выйдет лучше! — сказал Сергей, выталкивая вперед фрейлину. Та засмущалась.

— Мы воспользуемся вашим советом! — кивнул принц. — А теперь я попрошу вас, леди и лорды, — обратился он к толпе, — оставить нас с моими друзьями.

Придворные потекли в двери, и зал очистился.

— Мы рады присоединиться к вам! — сказал принц, обнимая за талию подбежавшую Джанет. — За столом у отца было скучно, мы еле дождались его ухода. Теперь повеселимся! У нас есть повод!

Труппа расселась. Флоранс при этом оказалась рядом с Сергеем.

— Шут! — прошипела на ухо Сергею.

— Да, Ваше Высочество! — согласился он.

— Распутник!

— Клевета!

— Ты целовался с фрейлинами!

— Я их благодарил.

— С каких пор так благодарят?

— С тех, как получил перстень от вашего отца. Я выполнил поставленное мне условие?

— Да! — согласилась она. — Но мог бы вести себя поскромнее.

— Посмотрите на них! — Сергей указал на пажей и фрейлин. — Эти мальчики и девочки совершили чудо. Всего за четыре недели они отрепетировали и сыграли сложнейший спектакль, который в моей стране даже профессиональные актеры готовят месяцами. Они растрогали короля и его гостей. Сегодня у них счастливый день, возможно, лучший в их жизни. И я всего лишь помог им это почувствовать.

Флоранс попыталась что-то сказать, но в разговор вмешался принц.

— Джанет сообщила мне, — обратился к Сергею, — что в наше отсутствие, граф, вы рассказывали какие-то смешные истории. Не могли бы вы повторить?

— Они не очень приличные, — предупредил Сергей. — Боюсь, что Ее Высочеству, — Сергей кивнул на Флоранс, — не понравится.

— А мы попросим ее закрыть уши! — под общий смех сказал принц.

На "бис" анекдоты пошли хорошо. Пажи и фрейлины смеялись, принц хохотал, Флоранс вторила ему, хотя время от времени деланно морщилась. Подвыпивший Эдуард захотел станцевать джигу, и они с Джанет попытались ее изобразить. Не вышло, Сергей вынужден был вмешаться. Втроем дело пошло на лад, они лихо отплясывали, как вдруг к ним присоединилась Флоранс. Танцевала она на удивление хорошо. В финале принцесса требовательно посмотрела на Сергея, он понял и, подхватив ее за талию, закружил. После чего бережно опустил на пол. Флоранс подставила щечку, и он чмокнул. За столом зааплодировали.

— Вот так! — сказала она. — Я тоже заслужила благодарность.

Они веселились, пока не сгустилась ночь. Прибежавший посыльный позвал их смотреть фейерверк, и все повалили наружу. Огнестрельного оружия в Киенне еще не было, но порох использовали вовсю — главным образом для увеселений. Они наблюдали за взлетающими в ночное небо ракетами и, когда те взрывались, разбрасывая цветные искры, женщины визжали. Сергей на какое-то мгновение почувствовал себя на Земле. Ладошка Флоранс скользнула к нему в руку, а сама она, встав рядом, прижалась к нему теплым плечом.

— Ты снова можешь звать меня по имени! — шепнула в перерывах между взрывами шутих.

— Благодарю! — сказал Сергей.

— Я не забыла о награде. Ты ее обязательно получишь.

— Когда? — поинтересовался она.

— Это зависит не от меня, — лукаво улыбнулась она.

6.

— Прошу вас, Джордж! — сказал премьер-министр.

Канцлер казначейства коснулся пальцем значка на виртуальном экране, и на таких же экранах перед министрами появился титульный лист доклада.

— Состояние финансов Британской империи на сегодняшний день характеризуются следующими показателями... — начал канцлер.

Члены кабинета слушали его сосредоточенно, напряженно следя за мелькающими на экранах цифрами. Когда речь зашла об исполнении бюджета, министры культуры и здравоохранения, не сговариваясь, вздохнули. Премьер покосился на них, но промолчал. Канцлер продолжил доклад. Тот не затянулся. Ситуацию в своих областях министры знали, поэтому канцлер оперировал только общеимперскими данными.

— Есть вопросы? — спросил премьер, когда докладчик умолк.

— Секвестр? — немедленно отозвалась министр здравоохранения. — Хочу напомнить, что в первом полугодии казначейство и без того сократило нам трансферты. Я настаиваю...

— Погодите, Клэр! — поднял руку премьер. — О сокращении расходов поговорим позже. Могу успокоить: пояса придется затянуть всем. Сейчас хочу спросить: все ли ясно? Или нужны разъяснения?

Ответом было угрюмое молчание.

— Да, господа тайные советники, — продолжил премьер, — вы все правильно поняли. Империя — банкрот. И причиной тому неразумная политика наших предшественников. Тори заигрались, восстанавливая Великобританию в границах XIX века. Если включение в состав империи Австралии и Новой Зеландии еще можно понять, то удовлетворение просьбы Индопакистана стало катастрофой. Вместо огромного рынка для наших товаров, в чем нас убеждали, мы получили полтора миллиарда ртов, которые сегодня не в состоянии прокормить. Как можно брать под опеку страну, где люди размножаются с безответственностью трески? Вы помните, как мы убеждали своих политических противников не делать этого, а в ответ слышали истерические вопли: "Боже, храни Британию, самую могущественную империю на Земле!" И что теперь? Где это могущество?

Премьер помолчал.

— У нас два выхода, леди и джентльмены. Первый: инициировать в парламенте закон об исключении Индопакистана из состава Британской империи.

Министры заерзали и зароптали. Премьер вновь поднял руку, призывая к тишине.

— Да, это скандал. Нас будут поносить на каждом углу, а впоследствии заклеймят предателями. Будущие выборы мы непременно проиграем. Однако империю спасем. Готовы ли вы принять этот крест?

— А второй выход? — спросил министр обороны.

— Правильный вопрос, Крис! — улыбнулся премьер. — Идеальным решением проблемы стало бы освоение Британией новой планеты: богатой полезными ископаемыми, с пригодной для людей атмосферой и климатом.

— Где ж ее взять? — вздохнул Крис. — За период Открытого космоса удалось открыть только четыре пригодных для жизни планеты. Причем, две из них таковыми могут считаться весьма условно: атмосфера или чрезмерно разрежена, или непригодна для дыхания. Для поселений колонистов приходится возводить купола, а это чертовски дорого.

— Еще бы! — согласился премьер.

— Миллионы, а, тем более, сотни миллионов людей так не переселить. А на Мойре, где атмосфера подходящая, территории давно поделили.

— При этом Британии досталась худшая часть! — дополнил премьер. — Горы и воды, полные хищных ящеров. Наши предшественники были слишком заняты игрой в Pax Britannica, чтобы уделить внимание такой мелочи, как справедливый раздел. В результате лучшие куски достались русским, у которых и без того территорий полно, даже на Земле.

— Русские открыли Мойру, — заметил глава Форин Офиса.

— И что? — пожал плечами премьер.

— Согласно закону о первопроходцах...

— Когда Британию останавливали какие-то законы? — перебил его премьер. — Тем более, международные. Нашим предшественникам следовало поставить в ООН вопрос об отмене устаревшего правила. Заявить, что такая планета, как Мойра, является общим достоянием и должна быть поделена по справедливости. В чем заключается справедливость, объяснить мы бы сумели. Но тори занимались присоединением старых колоний. В результате империя — банкрот.

— И планеты нет, — вздохнул министр обороны.

— Есть! — возразил премьер. — Еще одну из открытых вы не назвали.

— Гея запрещена к колонизации! — воскликнул глава Форин Офиса. — Там обитает разумная раса.

— Я знаю об этом, Ник! — кивнул премьер. — Но кто говорит о колонизации?

Члены кабинета, не сговариваясь, уставились на премьера.

— Вы хоть иногда заглядывайте в учебники истории! — вздохнул тот. — Я уже не говорю о всеобщей, хотя бы в свою, британскую. Помните, как наши предки расширяли пределы империи?

Ответом было молчание.

— Поясню! — не смутился премьер. — Итак, мы имеем планету с мягким климатом, великолепной атмосферой и богатыми земли. Полезные ископаемые — это само собой. На планете обитает разумная раса, идентичная по генотипу землянам, но пребывающая в периоде Средневековья. По этой причине она мало интересна Земле. Миссия, созданная для того, чтобы приобщать народы Геи к благам цивилизации, за сто лет своего существования захирела и влачит жалкое существование. В ситуации экономического кризиса, который переживает сейчас Земля, в первую очередь сокращают финансирование неприбыльных проектов, а Миссия таковым как раз и является. Орбитальная станция над Геей переведена в режим автоматического полета, наблюдатели на планете предоставлены сами себе.

— Им предлагали эвакуироваться, — заметил глава Форин Офиса.

— Но они отказались, — кивнул премьер. — Я осведомлен. Как и об одном любопытном обстоятельстве. Когда корабль, отправленный за наблюдателями, прибыл на орбиту Геи, ее экипаж обнаружил, что орбитальная станция пуста. Единственный остававшийся на борту куратор исчез.

— Куда же он подевался? — заинтересовался министр обороны.

— Высадился на планету.

— Зачем?

— Он объяснил это желанием присоединиться к наблюдателям, о чем оставил соответствующее заявление. В принципе, ничего удивительного: люди совершают и более экстравагантные поступки. Если бы не одно обстоятельство... — Премьер помолчал. — Имя этого человека. Его зовут Серж Левашов.

— Тот самый? — воскликнул министр обороны.

— Именно! — подтвердил премьер. — Гражданин России и подданный Британской империи, выпускник Кембриджа, доктор политологии, блестящий ученый, завоевавший всемирное признание и удостоенный титула британского графа. Человек, едва не ставший нашим принцем.

— Нашумевшая была история! — заметила министр здравоохранения.

Премьер кивнул, соглашаясь.

— Как он оказался на Гее? — спросил глава Форин Офиса.

— Русские спрятали, — ответил министр юстиции. — Британия объявила Левашова в розыск за распространение порнографии в Сети.

— Еще один провал наших предшественников, — заметил премьер. — Выдвинуть против Левашова такое смехотворное обвинение!

— Но факт был! — возразил министр юстиции.

— И что? — усмехнулся премьер. — А теперь представьте, что британской юстиции удалось заполучить обвиняемого. Открывается процесс. Его ведет суд Великобритании — самый беспристрастный на планете. Левашову вменяют в вину единственный факт — размещение в сети видео, на котором его бывшая невеста и несостоявшаяся жена принцесса Элизабет развлекается со своими охранниками. Вопрос обвиняемому: почему вы это сделали? Ответ: а вы просмотрите заключительную часть записи! Что же там? Принцесса угрожает Левашову убийством. "Уважаемый суд! — говорит Левашов. — После того, как я узнал о развратном поведении моей невесты, брак с ней стал невозможен. Я хотел расстаться с принцессой мирно, вы это видели и слышали. Но в ответ меня пообещали убить. Поскольку Элизабет — член королевской семьи, я воспринял угрозу серьезно. Размещая видео во всеобщем доступе, я всего лишь хотел сделать известными это преступное намерение и тем самым спасти свою жизнь. Это необходимая оборона". Вердикт суда — невиновен! Вы сомневаетесь в этом, Джеймс?

Министр юстиции покрутил головой.

— Это процесс опозорил бы империю. После утихшего скандала вновь ткнуть мир носом в грязное белье британской династии! Найдется ли хоть одно направление, где бы тори не провалили дело? Тупоголовые кретины! Ублюдки! Сучьи выкидыши!..

Члены кабинета, опустив взоры, прятали улыбки. Прежде чем взобраться на вершину власти премьер Дэвид Холидей успел поработать сварщиком на судоверфи, затем главой самого отпетого в империи профсоюза докеров и ругаться умел виртуозно. Сын матроса, сумевший поднявшийся из низов, Дэвид не стеснялся своего происхождения, более того, намеренно его выпячивал, нередко ведя себя с политическими противниками подчеркнуто грубо. Это нравилось простым британцам, и они охотно голосовали за "своего" парня, разговаривающего их языком. Только близкие к Холидею люди знали, что, несмотря на отсутствие диплома Кембриджа или Итона, премьер умен, начитан и праву считается одним самых из самых сведущих людей империи. Ко всему прочему он обладал незаменимым для руководителя талантом находить и привлекать на свою сторону лучших людей. Никто из сидевших за столом министров еще недавно не помышлял о политической карьере, успешно двигаясь по карьерной лестнице в своих сферах. Холидей вышел на них, уговорил, а, когда, наконец, представил парламенту состав своего кабинета, империя ахнула: за последние десятилетия у нее не было столь образованного и компетентного правительства. Даже тори, с треском проигравшие лейбористам выборы, не нашлись, что сказать, обозвав, однако, команду Холидея "кабинетом самоубийц". Учитывая наследство, которое они оставили, в этом был резон.

— Итак, леди и джентльмены, — сказал премьер, закончив ругаться, — вернемся к Левашову. Я запросил его подробное досье. И что выяснилось? Перед тем, как исчезнуть, Левашов возглавлял Глобальный центр стратегических исследований, частную организацию, которую сам же и создал. Центр работал по заказам правительств, международных корпораций и финансовых институтов. Анализировал ситуацию, делал заключение, давал прогноз и рекомендации. Наши эксперты изучили эти документы, и вот их вывод. Страны, которые прислушались к выводам Глобального центра, сегодня успешно противостоят кризису. В частности, Россия, Японо-Китайская империя и Латиноамериканский союз. Правительство Его Величества Левашову прогноз не заказывало: еще бы, они ведь и без того умные! — Премьер сморщился. — И тогда Левашов сделал его по своей инициативе и совершенно бесплатно. Он считал себя обязанным стране, где получил образование, известность и возможность заниматься любимым делом. Вот этот документ!

Холидей коснулся пальцем значка на экране, и перед членами кабинета развернулся текст.

— Исследование занимает десятки страниц, поэтому давайте перейдем сразу к выводам.

Министры послушались, впившись глазами в экраны.

— Ничего себе! — воскликнул спустя несколько минут канцлер казначейства.

— Вот именно, Джордж! — подтвердил премьер. — Два года назад центр Левашова с точностью до запятой предсказал проблемы, с которыми мы столкнулись сейчас, и дал рекомендации, как их избежать. Тори же поступили с точностью до наоборот. Сомневаюсь, что они вообще это прочли, — Холидей снова выругался. — Какую голову мы потеряли из-за титулованной сучки и этих лакеев Букингемского дворца, наших предшественников! А теперь вопрос, леди и джентльмены: с какой целью такой человек, как Серж Левашов, оказался на Гее? Только ли затем, чтобы спрятаться от британского правосудия? Тем более, как вы убедились сами, ничем серьезным оно ему не грозило.

— Вы думаете? — насторожился министр обороны.

— Думаю, Крис, очень даже думаю! — подтвердил Холидей. — Я неплохо знаю своего коллегу — русского премьера. Встречались, когда я возглавлял Конгресс Тред-Юнионов, а потом — оппозицию Его Величества. Это хитрый волк, который любит притворяться простодушным ягненком. Его стиль: одним действием решить сразу несколько проблем. Отослав Левашова на орбиту Геи, он сделал его недосягаемым для британской юстиции и одновременно успокоил общественность в Британии и в поддержавших ее США. "Отсек в орбитальной станции — это та же тюрьма, — заявил премьер русских. — И еще неизвестно, что хуже. Считайте, что мы отправили Левашова отбывать наказание". Правительство Его Величества поверило или сделало вид, что поверило, Россия сохранила британские и американские заказы, что очень помогло ей, когда кризис грянул. А в дальнейшем случилось вот что. На станции Левашов находился вместе с американцем. Как мне доложили, они не слишком ладили. И тут случается чрезвычайное происшествие. Один из аборигенов Геи получил доступ к земному оружию.

— Это как? — удивился министр обороны.

— Три десятилетия назад на Гею упал орбитальный модуль, но не разбился и не сгорел в атмосфере, а всего лишь совершил жесткую посадку. Часть отсеков пострадала, но ядерный реактор и система управления кораблем уцелели. При посадке выделился ядовитый газ, вызывающий сильнейшие мутации, поэтому лес, где приземлился модуль, окружили излучателями, отпугивающими все живое; на том и успокоились. И вот в прошлом году каким-то неведомым способом в лес к модулю пробрались несколько аборигенов. Возглавлял их некий барон, учившийся в университете у русского профессора.

Члены кабинета, не сговариваясь, переглянулись.

— Да, леди и джентльмены! — усмехнулся премьер. — Я тоже насторожился, когда дошел в докладе до этого места. — Дальше было еще интереснее. Этот барон как-то сумел войти в систему корабля и ознакомиться с инструкциями по применению оружия. Погрузив его на лошадей, барон отправился в столицу империи. Естественно, американский куратор поднял тревогу. Однако Левашов, и двое русских наблюдателей, один которых возглавляет землян на Гее... Сейчас! — Холидей бросил взгляд на экран. — Хорхе де Эстрамадор, лорд-канцлер Киеннской империи, он же Георгий Разин, бывший офицер русского космического десанта, первым высадившимся на Мойре. Так вот этот Хорхе заверил, что они сами справятся с проблемой. Американец не поверил и улетел за спасателями. Когда те прибыли, то не нашли на станции Левашова. Когда запросили Эстрамадора, тот поведал, что Серж спустился на Гею, сейчас служит у него, а что до оружия, то его достали из модуля и спрятали в надежном месте. Спасатели потребовали оружие отдать, на что Хорхе ответил, что наблюдателям оно нужнее, поскольку Миссия их забросила, а Земля забыла, и они вынуждены защищать себя сами. Остальные наблюдатели Разина поддержали, спасателям пришлось вернуться ни с чем. Теперь понятно?

Премьер постучал пальцами по столу.

— Захват планеты? — спросил министр обороны. — Но землян на Гее меньше двух сотен. Они не смогут удержать власть. К тому же вмешается ООН. У русских не выйдет.

— Очень даже выйдет! — возразил премьер. — Поэтому и послали Левашова. Мы изучили досье наблюдателей. Большинство их — обычные люди, прямо скажем, заурядные. Специалисты, добившиеся успеха на Земле, на Гею не стремились — это пожизненная ссылка. Уезжали неудачники, фанатики, те, кто потерял близких, или кому грозила тюрьма. Опасности они не представляли. Даже Разин, ставший лордом-канцлером Киеннской империи и сумевшей ее реформировать. И вот на Гее появляется Левашов — блестящий ученый, великолепный организатор — его центр за два года получил признание во всем мире — человек, знающий, что и как делать. Дальше просто. Трон Киеннской империи занимает его ставленник. Левашов рассказывает ему о Земле и сулит невероятные блага. Император обращается в ООН с просьбой принять Киенну в содружество наций. Как думаете, Шон, откажут?

Глава Форин Офиса покрутил головой.

— Еще бы! Новая обитаемая планета становится членом ООН! Это же праздник, торжество цивилизаторской миссии Земли. В итоге Киеннская империя получает все права и, как суверенное государство, выдает России концессию на освоение принадлежащих ей ресурсов. Остальным останется только облизываться: любая страна самостоятельно решает, с кем ей дружить.

— Дэвид! — потрясенно сказал глава Форин Офиса. — Я знал, что вы умны. Но так просчитать замысел русских...

— Нужда гнет железо, — сказал премьер. — А мне в моей жизни приходилось нуждаться.

— Что предпримем? — спросил министр обороны.

— Кое-что я уже сделал, — ответил Холидей. — Британия выкупила у США ее долю в Миссии. Отдали задаром: заокеанские друзья потеряли интерес к этому проекту, — премьер ухмыльнулся. — Через несколько дней на Гею отправится наш экипаж с задачей встретиться с Левашовым и склонить его к сотрудничеству с Британией. Пусть то, что задумали русские, послужит империи.

— А если он откажется? — спросил канцлер казначейства.

— Левашов половину жизни прожил в Британии. Впитал нашу культуру, нравы, обычаи. Здесь он получил образование, добился признания и успеха. Если он неглупый человек, то сообразит, какие перспективы откроются, если он поднесет Британии планету. Он станет героем нации — большим, чем адмирал Нельсон, к примеру. Левашов умеет выбирать. Вспомните хотя бы историю с Элизабет! Казалось бы, странный поступок. Пусть невеста распутница, но отказаться от возможности стать членом королевской семьи?! Левашов сделал это, не задумываясь. Почему? А вы согласились бы жениться на женщине, в отношении которой на руках у неизвестных людей имеются компрометирующие материалы, причем, убойного свойства? Рано или поздно это видео попало бы в Сеть, и Левашов оказался бы в дурацком положении. Над ним бы стали смеяться. Его блестящая репутация рухнула бы вмиг. Все забыли бы, какой он ученый, но усвоили бы, что граф рогоносец. Левашов поступил разумно.

Члены кабинета снова переглянулись.

— Я рассказал это для того, чтобы вы немедленно дали поручения своим кабинетам готовить планы по освоению Геи. Разумеется, в строжайшем секрете. К тому времени, когда император Киенны прилетит за ассамблею ООН, все должно быть готово: люди, корабли, оборудование и вооружение.

— А средства? — спросил канцлер казначейства. — Это же десятки миллиардов! Причем, только на первом этапе.

— Когда станет известно о нашем договоре с Киенной, в вашей приемной, Джордж, будет не повернуться. Владельцы крупнейших финансовых империй будут умолять вас взять у них деньги, — Канцлер снова ухмыльнулся. — Я больше не задерживаю вас, леди и джентльмены! Крис, останьтесь!

Члены кабинета встали и вышли из зала заседаний.

— На Гею полетят твои люди! — сказал премьер, когда они с министром обороны остались одни.

— Почему? — спросил тот.

— Военные умеют хранить тайны и выполнять приказы. Миссия, которую я поручаю тебе, этого требует. Левашов может отказаться, и тогда придется применить силу.

— Хочешь сказать: убить его?

— Не исключено! — кивнул премьер. — Если не сумеем привлечь, то хотя бы лишим русских ключевого игрока. Но лучше, все же, уговорить. Так проще, быстрее и дешевле. В противном случае дело затянется. Левашов только один из наблюдателей, а на Гее их сто восемьдесят пять. Трудно убедить такое количество сразу.

— Может, послать крейсер? — спросил министр обороны.

— Ни в коем случае! — нахмурился премьер. — Это станет известным, и нас признают агрессорами и захватчиками. Тогда прощай Гея! На орбитальную станцию полетят обычные кураторы. Англичанин и русский.

— Мы пригласим Россию?

— Нет, конечно, — усмехнулся премьер. — Они не знают, что мы перекупили долю американцев, пусть продолжают оставаться в неведении. Это Левашов должен подумать, что в орбитальном модуле русский. Тогда он ничего не заподозрит и прибудет по вызову. Понятно?

Министр обороны кивнул.

— Нужно найти двух людей. Умных, умеющих договариваться, но в то же время достаточно решительных, чтобы выполнить любой приказ.

— Поищем! — сказал министр обороны.

— Неплохо, если одним из них будет женщина. Мужчинам свойственно не опасаться дам и не ждать от них жестких действий. Распространенная ошибка. Когда найдешь кандидатов, представь мне список. Я сам выберу нужных и снабжу их инструкциями.

— Понял! — сказал министр обороны и, подчиняясь жесту премьера, откланялся.

7.

— Замечательно! — сказал Хорхе Сергею следующим утром. — Особенно хорошо ты придумал с танцами. Теперь все заговорщики уверены: ближайший помощник канцлера — шут гороховый!

Он ухмыльнулся. "И этот туда же!" — с тоской подумал Сергей.

— Меня они считают одряхлевшим львом, у которого выпали зубы, — продолжил Хорхе, — ты стал угодником королевской семьи. Мы для них не противники. Пусть так думают! За работу, Сережа! Дел накопилось...

Сергей угрюмо поплелся к себе. У него болела голова и мучило раскаяние. Праздник кончился гадко. После фейерверка труппа вернулась за стол, а не разошлась, как предполагал Сергей. Тосты следовали один за другим. Пили за Ромео и Джульетту — то есть принца и Джанет, Кормилицу — Флоранс, Тибальта — Сергея, Меркуцио, Беневолио... Действующих лиц в пьесе хватало, лакеи не забывали подливать в кубки; речь тостующих становилась все неразборчивее, зато сами они — говорливее. Наперебой вспоминали репетиции и спектакль. Каждый считал своим долгом заверить графа Шрусбери, открывшего им свет большого искусства, в своем непреходящем уважении и вечной любви. Фрейлины лезли обниматься. Флоранс, видя это, не стерпела.

— Граф многому научил меня! — объявила громко. — Даже целоваться! Сказал, что Ромео и Джульетте это необходимо.

— Ух, ты! — оживились за столом. — Покажите!

Сергей попробовал отговориться, но вмешался принц.

— Не стесняйтесь, граф! — сказал, икнув. — Здесь все свои! Слуги не в счет. В конце концов, мы обнимались с Джанет перед всем двором. Лукавая Флоранс воспользовалась моментом и взобралась Сергею на колени. Под восторженные вопли публики, она залепила ему поцелуй, причем, творчески применив преподанный урок. Она так глубоко всунула язычок Сергею в рот, что тот чуть не задохнулся.

— Я так тоже умею! — заявил принц и потащил на колени Джанет. Их лобзание труппа встретила аплодисментами.

— Граф сказал, что поцелуи бывают разные, — с невинным видом продолжила Флоранс, когда хлопки стихли. Слезть с колен Сергея она и не подумала. — К сожалению, он показал мне только один. Мы поменялись ролями с Реми и Джанет, а Тибальт с Кормилицей не целуются.

— Покажите, граф! — потребовал принц. — Мы желаем посмотреть!

Сергею пришлось прочесть лекцию. Флоранс немедленно взяла на себя роль ассистентки, и под этим предлогом с колен ее удалось ссадить. "Баттерфляй", "эскимо" публика встретила хихиканьем. "Щипок" и посасывание мочки ее заинтересовали.

— Граф прочитал мне стихи! — гордо объявила Флоранс после демонстрации "разговорного" поцелуя. — О любви.

Глаза фрейлин вспыхнули жгучей завистью. Чем они хуже? В спектакле-то играли вместе! Сглаживая произведенный эффект, Сергей устроил аттракцион галантности. Демонстрируя, что в поцелуе руки дамы главное изящный поклон, а не касание губами, он обошел стол, прикладываясь к запястью каждой из фрейлин. Тем это очень понравилось, а вот Флоранс — нет.

— Ручки целуют посторонним, — заявила, когда Сергей вернулся. — Настоящие влюбленные делают так!

Она обняла его шею и впилась в губы. За столом одобрительно завопили.

— Бесстыдница! — рассердился Сергей, отрывая ее от себя.

Она засмеялась и показала ему язык.

"Тоже мне ревнительница нравов!" — хотел добавить Сергей, но Флоранс убежала — с весьма довольным видом. Следом поднялся принц, за ним потянулись остальные. Сергей явился домой далеко за полночь. Леа не спала и встретила его встревожено.

— Спектакль всем понравился! — доложил Сергей. — Вот! — Он вынул из кармана перстень и вложил ей в ладошку. — Король подарил. Со своего пальца снял!

— Правда! — ахнула Леа. — Серж, милый! Как я тебя люблю!

Она кинулась его целовать. "Видела бы ты, чем я занимался!" — мысленно вздохнул Сергей, испытывая угрызения совести...

Не успел он переступить порог своего кабинета, как следом скользнул Антуан.

— Разрешите, ваше сиятельство? — спросил, кланяясь.

— Разрешу! — пообещал Сергей. — Но сначала кофе. Голова трещит.

— Может вина? — сочувственно предложил Антуан.

— От вина я слягу! — буркнул Сергей. — Кофе! Большую чашку и покрепче!

Антуан кликнул служанку. Спустя короткое время Сергей, отхлебывая черную, горячую жидкость — хвала Миссии, догадавшейся завезти на Гею семена кофе! — слушал доклад. "Вырос! — думал, разглядывая некрасивое лицо помощника. — Хорхе прав: давно следовало двигать парня. Ишь, как зажигает!"

— ...Дабы оградить руководство от чтения малозначимых бумаг мною усовершенствована работа отдела. Теперь разбором поступивших донесений занимаются четверо опытных канцеляристов, каждый из которых ведет свое направление. Их задача: прочесть и определить важность сведений. Те из них, что требуют немедленного внимания руководства, откладывают в особую папку. В отношении прочих составляется краткое резюме, в котором выделяется основное. Резюме объединяются и подаются руководству после того, как будут просмотрены неотложные бумаги.

— Забота о начальнике — это хорошо, — заворчал Сергей. — А если канцеляристы чего-то упустят?

— Я это контролирую! — заверил Антуан.

— Показывай! — велел Сергей.

Антуан выложил перед ним папки. Сергей ознакомился с резюме, затем перебрал донесения. Хм, а ведь хорошо! Ничего не упущено, резюме краткие и емкие. Антуан — голова! Вроде простая вещь, самому следовало додуматься, но руки не доходили. Мало того, что они с Хорхе освободятся от рутины, так еще в ведомстве появятся люди со знанием положения дел в империи — те самые канцеляристы. Сведущие люди лишними не бывают. Сергей внимательно посмотрел на Антуана. Надо же! Почти мальчик, недавний выпускник Киеннского университета, а как сообразил! Не ожидал...

Антуан, сын землянина и аборигенки, первым встретил Сергея на Гее и в дальнейшем стал его тенью: опекал и охранял. Между делом научил землянина фехтовальному приему, который, по сути, спас Сергею жизнь. Барон де Вержи, первая шпага Киенны, вызвав на Сергея дуэль, рассчитывал без проблем убить неугодного его патронессе графа. В результате сам заработал укол в сердце. Звание первой шпаги перешло к Сергею — абсолютно незаслуженно, между прочим. Тогда, на дуэли, ему просто повезло...

Сергей поймал себя на том, что слишком пристально разглядывает собеседника, от чего тот ежится. Вот ведь!

— Антуан, ты молодец! Умница!

Помощник смутился и покраснел.

— Буду просить канцлера увеличить тебе жалованье!

— Он уже сделал это! — поспешил Антуан.

— Тогда чего желаешь? Проси! Сегодня я добрый.

Помощник смущенно покрутил пуговицу на камзоле.

— Во дворце только и разговоров о вашем вчерашнем представлении и о милости, которой вы удостоились от короля. Говорят, вы подружились с наследником и, особенно, с принцессой Флоранс...

— Вроде, — вздохнул Сергей.

— Я хочу попросить... Когда вы вознесетесь высоко...

— Неужели? — хмыкнул Сергей

— Непременно! — заверил помощник. — Такой человек, как вы, сделает большую карьеру. Вы станете важным лицом — министром или командующим, получите титул маркиза или даже герцога, будете приняты при дворе. Тогда не забудьте меня! Я отслужу!

— Поясни! — не понял Сергей.

— Я ведь даже не шевалье, ваша светлость. Его светлость лорд-канцлер подавал Его Величеству прошение о титуле для меня, но король не подписал. Я сын простолюдинки и ничем, по мнению императора, не заслужил звания дворянина.

"Голодной куме хлеб на уме! — мысленно вздохнул Сергей. — С другой стороны титул — это пропуск к карьере. Антуан ее достоин. Не беда! После подавления мятежа земель, дающих право на титул, будет как грязи. Только выбирай!"

— Договорились! — кивнул. — Если все, что ты напророчил, сбудется, считай, баронство у тебя в кармане.

— Ваше сиятельство!..

Антуан метнулся к нему с неприкрытым намерением облобызать ручку.

— Стоять! — гаркнул Сергей. — Ишь, чего надумал! Свободен!

Антуан виновато поклонился и вышел. Сергей, отругав себя за несдержанность, придвинул папки. Орать на подчиненного, конечно же, моветон, но и тот... Сколько раз просил! Чуть что — ручку целовать! А еще сын землянина! "Неужели и мой, как вырастет, так будет?" — подумал Сергей. "Будет! — ядовито подсказал внутренний голос. — Леа научит!" Сергей затряс головой, прогоняя эту мысль, и ощутил, как закололо в висках. Черт бы побрал вчерашнюю пьянку!

После обеда он отпросился домой. Голова ныла и соображала плохо. Если что, позовут. Жил Сергей неподалеку — в особнячке, пожалованном ему Хорхе еще по прибытии на Гею. По местным меркам дом считался скромным, всего о двух этажах, зато располагался вблизи дворца. Удобно. Предвкушая, как он завалится в кровать, Сергей свернул в переулок, как вдруг заметил у дверей своего дома раззолоченную карету. Это что за явление? Он ускорил шаг и, приблизившись, разглядел на дверцах королевский герб. Не фига себе! Кто пожаловал?

Ответ на этот вопрос он получил почти сразу. Из распахнувшихся дверей выскользнула Флоранс.

— Рада видеть вас, граф! — смутившись, прощебетала она, протягивая руку для поцелуя. — Вы что-то неважно выглядите. Плохо спали?

— Встал рано! — буркнул Сергей, лихорадочно соображая, что могло привести принцессу к нему в дом.

— После вчерашнего не стоило.

— Я на службе Его Величества! — заметил Сергей, с трудом сдерживая готовое выплеснуться раздражение. — Долг требует!

— И как вы его исполнили сегодня? — с невинным видом поинтересовалась Флоранс. — По вашему лицу заметно, что не слишком усердно. Не лучше ли было поспать? Думаю, канцлер не стал бы пенять.

"А ведь права!" — подумал Сергей, сдуваясь.

— У вас чудная машери, граф! — сказала Флоранс, забираясь в карету. — Такая милая!

Она кивнула и сделала знак кучеру. Тот свистнул и шлепнул вожжами по крупам коней. Карета тронулась и, набирая скорость, понеслась по переулку, распугивая редких прохожих. Сергей рванулся в дом. Леа он застал в гостиной. Она сидела в кресле с блаженным выражением лица.

— Зачем она приезжала? — закричал Сергей.

— Любимый! — Леа протянула к нему руки. — Ты не представляешь! Сама принцесса! У нас! Она обласкала меня, наговорила столько приятного. Хвалила тебя. А потом... — Леа всхлипнула. — Она пообещала стать крестной нашему ребенку!

"Абзац! — подумал Сергей. — Дочь императора крестит графского бастарда! У нее что, крыша съехала?"

— Серж! — Леа сползла с кресла и встала на колени. — Тебя мне сам Господь послал! Теперь о будущем нашего малютки можно не волноваться!

"Встань!" — едва не крикнул Сергей, но в последний момент, спохватившись, бросился ее поднимать. Не успел. Леа ойкнула и испуганно посмотрела вниз. Сергей невольно последовал за ее взглядом, и увидел, как подол платья темнеет от влаги.

— Не волнуйся! — крикнул он, подхватывая ее руки. — Я сейчас! Гильберт!

Слуга, к счастью, оказался на месте. Он помог Сергею отнести Леа в спальню, уложить на кровать, после чего стремительно убежал. Леа схватила Сергея за руку и не отпускала, пока не явилась повитуха. Крепкая, здоровенная баба, она первым делом выставила графа за дверь, после чего принялась распоряжаться. Ей помогала какая-то женщина в сером переднике. Из кухни в спальню потащили чан с теплой водой, затем слуга принес простыни. Сергей потоптался в коридоре и спустился в гостиную. Там уже сидел, щуря подслеповатые глаза, отец Леа, Блез. Видимо, за ним послали.

— Выпьем? — предложил Сергей.

Старик кивнул. Сергей окликнул пробегавшего слугу и распорядился. Гильберт притащил вино, кубки, и хлеб с сыром — то, что попало под руку на кухне. Сергей наполнил кубок тестя, плеснул себе, после чего махом осушил.

— Не беспокойтесь, ваше сиятельство! — сказал Блез. — Леа — молодая и здоровая. Она в мать, а та легко рожала.

Сергей вздохнул и налил себе и "тестю". Тот не отказался, с удовольствием смакуя отменный киеннский херес. Они молча пили и жевали, при этом Сергей не чувствовал вкуса. Странное дело: столько времени он ждал этого момента, а когда тот наступил, совершенно не знал, что делать.

Из спальни донеслись стоны и крики. Судя по голосу, кричала повитуха — на Леа. Сергей вскочил, затем, подумав, сел, затем снова вскочил...

— Элоиз родила мне шестерых, — сказал Блез. — Выжили трое — самые крепкие. Ваше дитя родится здоровым, вот увидите!

Сергей присел рядом с Блезом и обнял того за плечи. Старик не отстранился. Своего полузятя он стеснялся, но сейчас, выпив, похоже, осмелел. Вдвоем они молча прислушивались к тому, что творилось наверху, периодически прикладываясь к кубкам. Сергей потерял счет времени. Кувшин опустел. Сергей хотел кликнуть слугу, чтобы принес еще, но в этот момент сверху донесся крик — детский.

— Я же говорил! — удовлетворенно сказал Блез, поднимаясь. — Скоро! Идемте, ваше сиятельство! Мне самому не терпится глянуть.

Вдвоем они поднялись по лестнице и осторожно заглянули в распахнутую дверь спальни. Помощница повитухи хлопотала возле Леа, а сама громогласная баба, стоя к ним спиной, возилась у стола. Почувствовав взгляды, она обернулась.

— Мальчик! — объявила, улыбаясь. — Здоровенький! И такой красивый — весь в отца!

Голос повитухи стал елейным. Сергей, сообразив, достал из кошелька дукат и сунул в подставленную ладонь. Взамен ему вручили сверток. Из него выглядывало нечто красное, сморщенное и орущее.

— Здоровый! — заключил Блез, подойдя. — Ишь, как кричит! Позвольте, ваше сиятельство?

Сергей отдал ему ребенка. Странно, но на руках старика тот сразу умолк. Сергей подошел к Леа. Та выглядела измученной, но довольной. Сергей склонился и поцеловал ее в лоб.

— Тебе он понравился? — шепнула она.

— Да! — соврал Сергей.

— Мне повитуха сказала: у таких родителей, как мы, дети обязательно будут красивыми.

Она смотрела на него, чего-то ожидая, и Сергей сообразил.

— Я сейчас!

Он метнулся в кабинет. Руки тряслись, и он не с первого раза попал в замочную скважину вмурованного в стену сейфа. Его он заказал по собственному рисунку, и кузнец немало помучился, прежде чем справился с изготовлением необычного замка. Зато можно было не волноваться за документы и деньги: ворам империи это устройство не по зубам.

Отсчитав ровно сто дукатов, Сергей ссыпал их в кожаный мешок и завязал тесьмой. Когда он явился в спальню, Блез сидел подле дочери, а Леа баюкала ребенка.

— Вот! — сказал Сергей, протягивая. — Сто дукатов, как и обещал.

Блез, вскочив, потянулся к мешку.

— Это для Леа! — сказал Сергей, отводя руку.

— Отдай папе! — попросила она. — У него будут в сохранности.

Сергей подчинился. Блез сунул мешок за пазуху и, рассыпаясь, в благодарностях, выбежал из спальни. Сергей осторожно присел на кровать.

— Я тебя очень люблю! — сказала Леа, но он почему-то не обрадовался.

* * *

Следующим утром Сергей рассказал Хорхе о визите Флоранс. Тот пожал плечами:

— Его Высочество принц Эдуард тоже хотел стать крестным твоему сыну. Еле отговорил. Представляешь? Наследник трона и его сестра крестят побочного сына графа! Да вся знать взвыла бы! Герцоги о такой чести мечтают. Ладно Флоранс, она не при делах и вообще вдова — ей можно. Причуда знатной дамы, не более того. Это поймут. Постарался ты! — Хорхе усмехнулся. — Всех очаровал!

— Кого теперь звать в крестные? — развел руками Сергей. — Прежде я планировал Антуана.

— Не годится! — забраковал Хорхе. — Простолюдин.

— Рей подошел бы, — сказал Сергей. — Сгонять флаер?

— Не стоит! — возразил Хорхе. — Зачем везти наместника, когда есть канцлер?

Сергей оторопело посмотрел на шефа.

— Сочту за честь! — подтвердил Хорхе. — Компания почетная.

— Леа обомлеет! — вздохнул Сергей. — Ее и от принцессы трясет.

— От радости не умирают! — успокоил канцлер. — Как она?

— Здорова. Ребенок — тоже.

— Тогда готовьтесь! — сказал канцлер...

Крещение состоялось в соборе Святого Духа, расположенном вблизи дворца. Королевская стража оттеснила с площади зевак, сбежавших поглазеть лорда-канцлера, принцессу и принца. Наследник, хоть и не в роли крестного, но церемонию почтил. Ясен пень, явились и пажи с фрейлинами — двор Флоранс, они же труппа, сыгравшая "Ромео и Джульетту". От такого обилия титулованных лиц Леа затрясло, и Сергею пришлось ее поддерживать физически и морально. К счастью, роль родителей в этом спектакле была минимальной. Они даже не вошли в храм, оставшись на площади. Флоранс забрала у Леа мальчика, завернутого в роскошные атласные пелена, и в сопровождении канцлера, брата и придворных вошла в собор. Леа почувствовала дурноту, и Сергей отвел ее в карету. Там они и ждали. Прислонившись к плечу любимого, Леа тихонько вздыхала и нервно теребила подол нового бархатного платья, пошитого к торжеству. Сделали это королевские портные, любезно присланные Флоранс. Это только добавило Леа восторгов. Сергей даже всерьез опасался, что от волнения у нее пропадет молоко. За неделю он потихоньку освоился в роли отца, и уже смело брал новорожденного на руки и даже нашел его сморщенное личико красивым. Про Леа и говорить было нечего. Она убила бы любого, кто посмел сказать плохо о ребенке. Над сыном она просто тряслась, пугая Сергея своей материнской исступленностью.

"Хоть бы Фло не уронила мальчика! — думал Сергей. — А то еще упустит в купель..." Умом он осознавал, что страхи его напрасны: Хорхе обо всем позаботился. Во время обряда принцесса с братом будут сидеть в мягких креслах. Новорожденного отдадут в руки опытной няни, которая присмотрит за младенцем, а случае надобности сменит пеленки. Священника Хорхе выбрал опытного, крестившего сотни детей, так что малыша он не упустит и не переусердствует. Но на сердце Сергея было неспокойно. Поэтому он облегченно вздохнул, завидев выходящую из храма процессию.

— Вот! — сказала Флоранс, когда они с Леа приблизились. — Его теперь зовут Тибальт.

Она с улыбкой глянула спящего в ее руках мальчика. Сергей не успел удивиться столь прихотливо выбранному имени, как вмешался принц.

— Тибальт Эдуард Флоранс, барон де Шанси, — добавил важно. — Король наградил вас, граф, но мы сестрой вам тоже обязаны. Отец подписал жалованную грамоту. Шанси хоть и небольшое баронство, но богатое, и расположено неподалеку от Киенны. Вы сможете там часто бывать. Поздравляю!

Леа покачнулась, но Сергей успел подхватить ее под локоть.

— А мой подарок ждет вас у дома, — вмешался Хорхе. — Новая, дорожная карета, запряженная парой лошадей. В ней удобно ездить в поместье. Маленькому барону полезно дышать свежим воздухом.

Канцлер подмигнул Сергею. Придворные, окружив родителей, наперебой их поздравляли. Сергей едва успевал кланяться и благодарить. Леа, оцепенев, стояла ни живая, ни мертвая. Наконец, принц и Флоранс с компанией погрузились в кареты и отправились во дворец. Следом укатил Хорхе. Праздничный обед во дворце запланировали без участия родителей. Леа, как простолюдинке, сидеть за одним столом с наследником и его сестрой было невозможно, а Сергей отказался из солидарности. Уговаривать его не стали.

С ребенком в руках — доверить Леа сына в ее состоянии Сергей не решился — он забрался в карету. Леа последовала за ним. Карета тронулись.

— Это правда? — спросила Леа, выходя из оцепенения.

— Разумеется, — успокоил он. — Принц не шутил.

— Я мать барона?

— Да.

— Дай! — попросила она.

Сергей передал ей Тибальта. Леа склонилась над мальчиком и принялась целовать его личико. Сын проснулся и захныкал.

— Ну что вы, господин барон? — заворковала Леа. — Не нужно плакать. Дома я накормлю вас и сменю пеленки. Вам будет хорошо и покойно, ваша милость...

Сергей слушал ее, хмурясь. Происшедшее ему нравилось. Он не понимал почему, и из-за этого злился.

9.

Антуан влетел в кабинет Сергея взъерошенный.

— Ваше сиятельство! — закричал с порога. — Скорей! Возле вашего дома королевская стража! Леа! Ее хотят увезти...

Сергей вскочил и, на ходу надевая перевязь с рапирой, устремился за помощником. Чудом не сбивая на пути встречных, они пронеслись коридорами, выбежали из дворца и устремились по улице. Антуан почти сразу отстал: длинные ноги Сергея несли его намного быстрее. Свернув в переулок, он увидел у своего дома знакомую карету — ту самую, подаренную Хорхе — в окружении десятка вооруженных всадников. Кучер уже сидел на месте, готовясь тронуться.

— Стоять! — рявкнул Сергей, подбегая. — Кто старший?

Один из всадников тронул коня и приблизился.

— Лейтенант королевской стражи шевалье Д'Эспине.

— Я граф Шрусбери, первый помощник лорда-канцлера Хорхе де Эстрамадор. Какого... Что вы делаете у моего дома?

— Приказ короля! — Д'Эспине облизал губы. — Препроводить барона де Шанси вместе с его матерью в принадлежащее барону поместье для последующего там постоянного пребывания.

— Де Шанси — это мой сын. Ему всего месяц. Кому он помешал?

— Не знаю, ваше сиятельство! Мне приказали — я выполняю.

Сергей подошел к карете и рванул дверцу. Леа сидела на мягком диване, прижимая к груди ребенка. Взгляд ее был испуганным. Рядом примостился Блез.

— Выходите! — сказал Сергей. — Вы никуда не едете!

— Ваше сиятельство! — Д'Эспине встал рядом. — Я не позволю!

— Это буду решать я! — гаркнул Сергей. — Никто не смеет увозить моего сына против моей воли. Ясно?

— У меня приказ!

— Начхать!

— Но...

Сергей потянул рапиру из ножен.

— К оружию!

Зашипела сталь, вылетая из ножен. Обернувшись с рапирой в руке, Сергей увидел направленные ему в грудь острия клинков. Стража успела спешиться и теперь окружала его со всех сторон. Десять клинков — это без шансов. Если только...

Сергей бросил рапиру в ножны и сунул руку в карман камзола. Вытащив "Глок", передернул затвор, загоняя патрон в ствол. Д'Эспине и стражники следили за его действиями с недоумением во взорах. "Сейчас узнаете! — подумал Сергей. — Положу всех! Нахрен!"

— Ваше сиятельство! — протолкавший сквозь цепь стражей Антуан, схватил Сергея за руку. — Прошу вас! — заговорил он по-русски. — Убив их, вы сделаете только хуже. В чем их вина? Они солдаты и выполняют приказ. Пожалуйста!

Сергей подумал и спрятал "Глок" в карман. Повернулся к лейтенанту.

— Извините, шевалье! Не знаю, кому и зачем понадобилось отдавать такой приказ, но я уверен, что это ошибка. Выясню. Прошу вас подождать! Я немедленно пойду к лорду-канцлеру и расскажу ему обо всем. Милорд отправится к Его Величеству, и тот отменит приказ. Вы от этого только выиграете: не понадобится ехать. А я в долгу не останусь!

Д'Эспине достал из сумки свернутый в трубочку пергамент и протянул Сергею.

— Читайте!

Сергей взял.

"От имени и по повелению Его Императорского Величества Бодуэна Второго приказываю... препроводить несовершеннолетнего барона Тибальта Реми Флоранс де Шанси, его мать Леа и отца означенной Леа Блеза в принадлежащее барону поместье для постоянного там проживания. Обеспечить их охрану и защиту на всем пути следования, как особо ценных подданных империи. Все пожелания перечисленных особ, не идущих в разрез с исполнением этого приказа, выполнять беспрекословно и незамедлительно".

Подпись... Сергей мгновенно узнал знакомый росчерк. Хорхе...

— Не думаю, что вам следует беспокоить лорда-канцлера, — язвительно заметил Д'Эспине, забирая пергамент. — Надеюсь, недоразумение разъяснилось?

— Нет!

Сергей сунул руку в карман. Антуан вцепился в его запястье. Они завозились.

— Ваше сиятельство! — Выбравшийся из кареты Блез встал на колени. — Умоляю! Если вы не подчинитесь приказу короля, Его Величество рассердится и заберет свой дар. Мы с Леа счастливы: мой внук — барон, и у нас есть поместье, где мы станем жить в довольстве и радости. Это все благодаря вам. Не отнимайте же того, что дали! Вы молоды, знатны и еще удостоитесь многих милостей. Нам же более не перепадет! Ради Иисуса!

Сергей перевел взгляд на Леа. Та, прижимая к себе ребенка, выбралась из кареты и встала на колени рядом с отцом.

— Серж! Пожалуйста! Послушай отца!

— Встань! — крикнул он.

Леа испуганно поднялась. Оттолкнув Антуана, Сергей шагнул к ней, и мгновение разглядывал личико спящего сына. Затем склонился и поцеловал его в лобик.

— Береги его!

Сунув руки в карманы камзола, Сергей побрел обратно. За спиной раздалась команда лейтенанта, и послышался стук копыт. Сергей не обернулся. Карета в сопровождении конной стражи обогнала его и исчезла за поворотом. Антуан догнал его на улице.

— Ваше сиятельство!

Сергей обернулся.

— Дворец в другой стороне.

— Мне там более нечего не делать. Так и передай Хорхе.

— Но...

Сергей повернулся и пошел прочь.

* * *

Флоранс ворвалась в кабинет канцлера, едва не сбив с ног открывшего ей дверь лакея.

— Дядюшка?

— Пока без новостей, — спокойно сказал Хорхе. — Ищем!

— Пятый день! За это время можно уехать на сотни лье!

— Он не покидал пределов столицы.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— Почему?

— У графа слишком приметная внешность. Стража на городских воротах узнала бы.

— Вдруг его уже нет? — Флоранс всхлипнула.

— Жив! — сказал канцлер. — Не сомневайтесь!

— А я сомневаюсь! — выкрикнула принцесса. — Ночами не сплю! Все думаю...

— Присядьте, Ваше Высочество!

Хорхе подвел ее к стулу и помог сесть. Затем поднес стакан воды.

— Успокойтесь и позвольте мне разъяснить. Почему я уверен, что Серж не стал жертвой грабителей или прочих злодеев? Во-первых, среди трупов, которые, случается, находит на улицах стража, его тело не обнаружено. Во-вторых, чтоб вы знали, злодеев, способных зарезать и ограбить человека, в Киенне практически нет. Став канцлером, я распорядился повесить главарей городских разбойников — без суда и следствия. Они выбрали новых, я повесил и этих. После чего разбойники поумнее столицу оставили, а глупых мы отловили и отправили на соляные копи. Время от времени в Киенну забредают лихие люди — богатый город манит их, но очень скоро они отправляются следом за предшественниками. Случайность, конечно, исключить трудно, но Серж не из тех людей, которые позволяют себя зарезать.

Хорхе прошелся по кабинету.

— Теперь о том, почему его пока не нашли. Уверяю: мои люди не знают роздыха. Не забывайте, что им приходится действовать тайно: Серж не преступник, и его нельзя объявить его в гласный розыск. Помимо прочего, о розыске могут узнать наши враги, а их у нас много. Они не посмеют тронуть Сержа, пока тот на службе, но теперь могут искать, и, что не исключено, найдут. Мне дорога жизнь моего помощника. В столице двести двадцать девять гостиниц, а также постоялых дворов, харчевен, таверн, где можно снять комнату и затаиться. Поселиться можно и у горожан: многие сдают комнаты приезжим. Затаиться при желании несложно, а я уверен, что Серж так поступил.

— Но почему? — заломила руки Флоранс. — От кого он прячется?

— От всех.

— Зачем?

— Пьет.

— Почему вы уверены?

— У мужчин из моей страны есть такой скверный обычай. Если приходит беда, и они не в состоянии что-то изменить, они запираются и пьют. Иногда — месяцами.

— Я столько не вынесу! — со слезами в голосе воскликнула Флоранс. — Дядюшка! Вы же обещали!

— Я держу слово, — сказал канцлер. — Только, если помните, давая обещание, я просил вас обзавестись терпением.

— Разве я не послушалась? Месяц не подходила к нему!

— Три недели, — уточнил Хорхе. — После чего явились ко мне и потребовали ускорить события. Мне пришлось уступить.

— Я не могла больше! — вздохнула Флоранс. — Вы не представляете, что это такое: знать, что он близко, видеть его и не сметь приблизиться.

— Потерпеть все же стоило. С наступлением весны Серж отвез бы Леа в поместье — ребенку на природе лучше и вернулся бы. В Киенне он немедленно попал бы под действие ваших чар. Он не продержался бы и трех дней.

— Я не могла столько ждать!

— В результате мы его ищем. К тому же он озлоблен и сердит на нас. Считает, что забрали у него самое дорогое. Скажу больше, Ваше Высочество! Я со страхом думаю о предстоящей встрече со своим помощником. Мне предстоит тяжелое объяснение.

— Я возьму вину на себя! — заверила Флоранс. — Вы только найдите!

Хорхе хотел что-то сказать, но тут в кабинет влетел Антуан. Увидев принцессу, он притормозил и поклонился.

— Простите, милорд! Велено без доклада...

— Говори! — поторопил канцлер.

— Нашли! — улыбнулся Антуан.

— Где? — вскочила Флоранс.

— Таверна "Гнилая пристань" в речном порту.

— Далеко забрался! — покачал головой Хорхе.

— Мы были там, когда шли по следам графа, но хозяин отперся. Сегодня мы обшарили порт, и со слов людей вышло, что его сиятельство видели в последний раз вблизи таверны. Тогда мы по-другому поговорили с хозяином. Он признался. При этом весь дрожал. Граф обещал его убить, если проговорится.

— Я еду к нему! Немедленно! — воскликнула принцесса.

— Ваше Высочество! — Хорхе покачал головой. — Это злачное место. Подумайте сами! Разве доброе заведение назовут "Гнилой пристанью"?

— Вы сказали, что в Киенне нет разбойников! — возразила Флоранс. — А я возьму стражу. Не мешайте мне!

Она повернулась и вышла.

— Мы можем ее опередить! — предложил Антуан.

— Не надо! — вздохнул Хорхе. — Гиблое дело — встревать между влюбленными. Затопчут!

* * *

Жиль приложился к горлышку и выглянул в окошко. Стоят... Высокие, плечистые, в одинаковых серых камзолах. Ищейки канцлера. У того, что справа, рожа изуродована багровым шрамом, протянувшимся наискось от уха до носа. Хорошо его приложили, жаль, что не насмерть. Зверь! Приставил к горлу Жиля острие кинжала и буркнул:

— Или говоришь, где граф, или твои дети станут сиротами!

Жиль мигом сообразил, что меченный колебаться не станет. Конечно же, рассказал. Плевать на детей, их у Жиля все равно нет, но лежать на полу с перерезанным горлом? Пропади он пропадом, благородный!

Меченный скосил взгляд на окошко, и Жиль отпрянул внутрь. Этот серый, что, спиной чует? Выругавшись, Жиль отхлебнул из бутылки, прошел за стойку, где достал из потаенного места кошелек. Высыпав монеты на доску, стал двигать их пальцами. Посетителей нет, серые их не впускают — да и кто захочет идти в таверну с такой стражей? так что можно себе позволить. Деньги Жиль давно пересчитал, более того: изучил каждую монету до последней щербинки, но все равно не мог удержаться. Восемь дукатов, не считая серебра! Его выручка за полгода, да и то, если повезет. Когда этот благородный шмякнул кошелек на стойку, Жиль сразу почуял: повезло!

— Комната, выпивка и еда! — сказал гость. — Пока деньги не кончатся. Приносить и убирать будешь сам. Никто другой не должен знать, что я здесь. Проболтаешься... — Благородный выхватил рапиру и со свистом рассек клинком воздух над головой хозяина. — Все ясно?

Жиль кивнул и торопливо сгреб кошелек. Позже, пересчитав деньги, понял, какая удача ему свалилась. Благородный не спрашивал цен, не торговался, и даже не поинтересовался, сколько Жиль возьмет за молчание. Значит, можно не стесняться. Через неделю-другую, намекнуть. Пусть доплачивает или проваливает!

В отношении последнего пункта Жиля одолевали сомнения. Благородный не выглядел хлипким, скорее наоборот. Рапиру в руке держал привычно. Проткнет — глазом моргнуть не успеешь! Можно, конечно, поговорить с матросами баркасов — теми, кто любит заглядывать в "Гнилую пристань". Подпоить их, пожаловаться, пообещать денег. Топорами и тесаками матросня орудовать умеет. Как и языками, к сожалению. Об убийстве мгновенно станет известно, после чего Жилю прямая дорога на виселицу. И не важно: один он там станет болтаться или в компании матросов: как ни пляши в петле, а результат один.

Отвергнув этот план, Жиль уцепился за другую странность благородного: тот от кого-то скрывался. Вдруг враг короны? За его голову можно получить награду! Жиль сбегал на Верхнюю площадь, где у мэрии вывешили объявления о розыске. К его разочарованию высокий мужчина с соломенными волосами и голубыми глазами, одетый по-благородному, среди преступников не значился. Разочарованный Жиль вернулся в "Гнилую пристань", где послушно подавал постояльцу еду и выпивку, по утрам выносил за ним ночной горшок, однако думать, как избавиться от гостя, не переставал. Совсем не из-за того, что постоялец оказался докучливым, наоборот. Однако Жиль не любил все странное и непонятное, а от благородного этим прямо несло.

Когда серые первый раз заглянули к нему в таверну, Жиль чуть не проговорился. Спохватился в последний момент. Ищейки канцлера могли потребовать и кошелек гостя, а вот с ним Жиль расставаться не хотел. Прикипел сердцем. Смолчал. И вот они снова пришли...

"Отберут или нет? — подумал Жиль, пожирая взглядом монеты. — Не отдам! — решил злобно. — Мое!" Подумав, он сыпал в кошелек серебро, завязал его и сунул за пояс. Золотые дукаты вернул в потаенное место. "Вот! — подумал с облегчением. — Если потребуют, отдам кошелек. А золото... Граф вряд ли вспомнит, сколько у него было денег — пятый день пьет, не просыхая".

Это было правдой. Жилю, чтобы забрать ночной горшок, приходилось по утрам долго будить гостя. Благородный как назло выбрал комнату с самой прочной дверью и железным засовом, который к тому же постоянно держал запертым. Можно было, конечно, попробовать влезь в окно, приставив к нему лестницу, но постоялец сразу предупредил: в этом случае проткнет, не спрашивая. И Жиль почему-то не сомневался: так и будет.

С улицы послышался топот копыт. Жиль метнулся к окошку. У дверей таверны остановилась раззолоченная карета. Ее сопровождали вооруженные гвардейцы: всадников десять, не меньше. Жиль присмотрелся и разглядел на дверях кареты цветок лилии. Святые угодники! Это к нему?

Подскочивший офицер в раззолоченном камзоле, отворил дверь и протянул руку в белой перчатке. Из кареты выпорхнула молодая и очень красивая женщина в алом бархатном платье и такого же цвета атласном капоре. Жестом подозвав серых, она задала им вопрос, получила ответ и двинулась к двери. Спутники устремились за ней, но она жестом велела им остаться.

— Святые угодники! — пробормотал Жиль, отпрянув.

Гостью он узнал. Несколько месяцев назад он видел это лицо, показавшееся в окошке проезжавшей кареты, и от людей, толпившихся по краям улицы, узнал, что это старшая дочь короля, вернувшаяся из Ингрии после смерти мужа. Чего ей нужно?

Оказавшись внутри таверны, принцесса сморщилась. Жиль догадался, что ей не понравились запахи. А что сделаешь? Пирожных с булочками в "Гнилой пристани" не подают. Посетители таверны предпочитают другую пищу. И мясо, случается, завозят несвежее, и пиво киснет... Поймав взгляд гостьи, Жиль низко поклонился.

— Ты хозяин? — спросила принцесса.

— Да, Ваше Высочество!

— Проводи меня!

Жиль не стал спрашивать, кого она желает видеть — и без того было ясно. Еще раз поклонившись, он пошел к лестнице. Вдвоем они поднялись по скрипучим ступенькам и прошли коридором. У нужной двери Жиль остановился и замолотил в нее кулаком.

— Какого дьявола?! — рявкнули из комнаты.

— Ваше сиятельство! — залебезил Жиль. — Прошу меня покорно простить, но к вам...

Ручка в пахнущей духами перчатке закрыла ему рот.

— Это я, Серж! Открой! Пожалуйста.

Жиль успел удивиться просительному тону в голосе принцессы, как та же ручка в перчатке взяла его за плечо и толкнула обратно. Он торопливо побежал и, уже скатываясь по лестнице, услышал, как загремел железный засов...

* * *

Оказавшись внутри, Флоранс осмотрелась. В этой убогой комнате из мебели имелась только кровать, покрытая смятым суконным одеялом, стол, сколоченный из почерневших от времени досок и такой же табурет. Флоранс прошла к нему и села. Сергей, подумав, устроился на кровати напротив. Занавесок на единственном окошке комнаты не имелось, но из-за его крохотного размера и туч, затянувших осеннее небо, внутри было сумрачно.

В комнатушке повисло молчание. Флоранс колебалась, не зная, как начать разговор, а он не спешил. Поколебавшись, Флоранс взяла со стола оловянный кубок и поднесла к губам.

— Это виноградный самогон! — предупредил он. — Жуткая дрянь!

— Но ты же пьешь! — возразила она и отхлебнула. В следующий миг, сморщившись, выплюнула жидкость на пол.

— Его делают из отжимков винограда, — злорадно сказал Сергей. — Заливают их водой, дают перебродить, а затем перегоняют. Аппараты здесь никудышные, гадость еще та.

Флоранс швырнула кубок в угол. Следом полетела бутылка. Ударившись о каменную стену, она разбилась, оставив на побелке темное пятно. В комнате омерзительно запахло горелой сивухой.

— Хозяин принесет другую! — пожал плечами Сергей.

— Пусть только попробует! — окрысилась она. — Повешу!

— По какому праву ты здесь распоряжаешься? — разозлился он. — Я, вроде, не звал

Флоранс замолчала и стала водить пальцами по усыпанному крошкам столу.

— Почему ты пьешь? — спросила тихо.

— С горя.

— Какого?

— У меня отняли семью.

— А она у тебя была? — Ноздри Флоранс затрепетали. — Думаешь, Леа заставили уехать силой? Хорхе лично навестил ее и задал вопрос: что более дорого ее сердцу? Граф Шрусбери или пожалованное баронство? Ты знаешь, что она выбрала.

Сергей не отозвался.

— Теперь о тебе, — продолжила она. — Если ты любил Леа, отчего не вскочил в седло и не отправился следом? Никто не посмел бы тебя остановить. Ты, однако, остался. Ромео из-за любви к Джульетте принял яд, а она заколола себя кинжалом. Они любили друг друга, а вы — нет!

— И ты решила открыть мне на это глаза? — усмехнулся Сергей. — Как я понимаю, совершенно бескорыстно?

— Нет! — ответила Флоранс, насупившись. — Не бескорыстно, — Она помолчала. — Девочкой я мечтала о принце: красивом и отважном. Ожидала, что он полюбит меня, и мы заживем счастливо и радостно. Что вышло на самом деле, ты знаешь. Тогда я решила, что девичьи мечты — пустое. О них нужно забыть и более не вспоминать. И вдруг появляешься ты. Живое воплощение моих грез. Самый красивый мужчина империи. Самый умный, веселый и смелый. И при этом настолько честный, что не стал притворяться, когда принцесса открылась в чувствах. Другой бы бросил все: жену, детей, поместье — лишь бы удостоиться такой милости, а ты не захотел. Поэтому я уверена: если ты когда-нибудь полюбишь меня, то не потому, что я дочь короля. Тебе нужна буду я — такая, какая есть, женщина, а не титул. И ты хочешь, чтоб от тебя отказалась? Уступила другой? Ни за что!

Он не отозвался.

— Пойдем! — сказала она, вставая. — Нельзя оставаться в этой дыре. У ее хозяина лицо висельника, и я опасаюсь, что он задумал дурное. Я не смогу спать, зная, что ты здесь. Карета ждет.

— Хорошо, — согласился он, — я уеду. Но не с тобой.

— Почему? Я тебе противна?

— Дело в другом, — вздохнул он. — Я не выходил из комнаты пять дней. Спал в одежде, не брился, не умывался... Здесь нет зеркала, но я представляю, как сейчас выгляжу. От меня разит как от козла.

— Потерплю! — возразила она.

— Ладно! — согласился он, подумав. — Довези до дома. Там я сойду. Приму ванну, приведу себя в порядок, отосплюсь...

— У тебя больше нет дома! — сердито сказала Флоранс. — Прислуга рассчитана, вещи вынесли, а дверь я приказала забить гвоздями. Во-от такими! — Она показала пальцами.

— Где же я буду жить? — удивился он.

— У меня.

Сергей нахмурился.

— Не бойся! — вздохнула Флоранс. — Я не стану тебе докучать. У тебя будет своя комната, и никто, даже я, не посмеет войти в нее без разрешения. Мы будем видеться за обедом и ужином — и только. Если ты возражаешь, я не стану настаивать даже на этом. Мне достаточно знать, что ты жив и в безопасности. Знаешь, когда ты прочел нам пьесу, мне не понравился ее конец. Я не понимала, как можно убить себя из-за любви? Когда ты исчез, я многое передумала. И решила: если тебя не станет, мне незачем жить...

— Идем! — перебил Сергей.

Он слез с кровати и потянулся к перевязи, висевшей на крюке. Внезапно его шатнуло. "Господи, да он пьян! — догадалась Флоранс. — Причем, мертвецки. Как же он разговаривал?"

Трясущимися руками Сергей кое-как нацепил перевязь и повернулся к ней.

— Это все самогон! — сказал хрипло. — Язык ворочается, голова соображает, а руки и ноги не слушаются.

— Обопрись на меня! — сказала Флоранс. — Не бойся! Я сильная...

Жиль, притаившись за стойкой, с изумлением наблюдал за парой, спускавшейся по лестнице. Мужчина, цепляясь за перила, ступал тяжело и неуверенно. Кончик его длинной рапиры, гремел, ударяя по ступенькам. Женщина поддерживала мужчину за талию, другой рукой он опирался на ее плечо. Ковыляя, парочка пересекла зал и выбралась наружу. Жиль метнулся к окошку. Подскочившие гвардейцы, приняли от принцессы графа, и погрузили его в карету. Принцесса забралась следом. Кучер взмахнул кнутом, карета, окруженная всадниками, тронулась и укатила. Следом ушли и серые.

"Святые угодники! — перекрестился Жиль. — Не вспомнили о кошельке. Я пожертвую церкви дукат!"

Он вернулся к стойке, взял бутылку и отхлебнул из горлышка. Когда бутылка опустела, Жиль пришел к выводу, что дукат — это слишком много. Хватит и одного су.

11.

Проснулся Сергей поздно. Некоторое время он лежал, прислушиваясь к ощущениям. Голова не болела, лишь в теле ощущалась легкая разбитость, обычная для похмелья. Не страшно. Он поудобнее устроился на мягкой перине и стал вспоминать события вчерашнего дня. Флоранс, доставив его во дворец, отдала распоряжения слугам и сразу ушла. Сергея отвели в покои, где выкупали в ванной, побрили, переодели и сытно накормили. Он выпил крепкого бульона, поел горячего мяса, после чего отправился спать. Более его не беспокоили. Если не считать, что ночью возле его постели неслышно возникла смутная тень, кто-то ласково погладил его по волосам, а теплые губы коснулись его лба и что-то прошептали. Только было ли это на самом деле? Может, ему привиделось? Подумав, Сергей решил, что мысль не заслуживает внимания, и, стащив укрывавшую его перину, встал.

Одежда обнаружилась в тяжелом, резном шкафу, развешенная на крючках. "Идею им, что ли, подать? — подумал Сергей, снимая свой повседневный камзол и кюлоты. — Мебель делать уже научились, а вот такую вещь, как вешалка... Обычные плечики, которые на коленке слепить легко. Да на этом озолотиться можно..."

Вещи его оказались чистыми и выглаженными, поэтому далее развивать эту мысль Сергей не стал. Быстро одевшись, встал перед зеркалом. Мастерская "Мориц и сыновья", принадлежащая Ордену просветителей, снабжала ими империю и соседние страны, на чем имела солидный доход, позволявший землянам не слишком думать о хлебе насущном. Первый киеннский банк тоже принадлежал Ордену, как ряд других успешных и прибыльных предприятий. Из казны ведомство Хорхе финансировалась скудно; без подпитки со стороны даже гвардию канцлера содержать не получалось, что говорить об агентурной работе? Информация в любом мире стоит дорого.

Изделие Морица отразило молодого человека с бледным лицом и легкими припухлостями под глазами. Потребление виноградного самогона в убойных количествах да еще в течение нескольких дней подряд не прошло бесследно. Сергей взял с полки под зеркалом колокольчик и позвонил.

— Кофе! — приказал заглянувшему в дверь лакею. — Крепкий, без молока и в большой чашке.

— Что-нибудь еще, ваше сиятельство? — спросил лакей.

— Печенье.

Лакей поклонился и убежал, и очень скоро явился с подносом. Отхлебывая горячий напиток и заедая его свежим, еще теплым печевом, Сергей размышлял о происшедших переменах. Как теперь держать себя с Флоранс? А с Хорхе? Зачем тот вообще влез в их отношения? Сам ведь предупреждал об опасности сближения с принцессой! А тут...

Додумать он не успел — в дверь постучали. Это оказался Антуан.

— Ваше сиятельство! — выпалил тот с порога. — Милорд лорд-канцлер просит вас к себе. Просил передать, чтобы не медлили.

— Что-то случилось?

— Не знаю, — Антуан облизал губы. — Но милорд очень встревожен.

— Идем!

Сергей накинул перевязь с рапирой и заспешил за Антуаном. По коридору помощник шагал быстро, почти бежал, распугивая встречных придворных. Те косились на дерзкого простолюдина, но, завидев, Сергея, отступали к стене и сгибались в поклонах. "Знают, где я ночевал, — догадался Сергей. — Приветствуют фаворита. Ладно, об этом потом. А вот у Хорхе, похоже, неприятности — Антуан прямо летит. Не удивительно. Меня не было пять дней, за это время могло случиться все, что угодно". Он почувствовал укол совести. Нельзя позволять чувствам брать над собой верх. Он на Гею спустился не за тем, чтобы романы крутить. Что если мятежники уже выступили? Но почему сейчас?"

С этой мыслью он и ворвался в кабинет канцлера.

— На орбитальной станции — экипаж! — удивил его Хорхе, отпустив Антуана.

— Давно?

— Не знаю. Со мной связались полчаса назад.

— Что сказали?

— Требуют тебя. Со мной не захотели разговаривать.

— Вот как...

Сергей задумался, а затем решительно направился в комнату, где у Хорхе был оборудован пункт связи. Канцлер устремился следом. Оказавшись внутри, он задвинул панель, скрывавшую вход и коснулся пальцем браслета на руке. Виртуальный экран, вспыхнув на противоположной стене, несколько раз моргнул, затем на нем возникло женское лицо — молодое и симпатичное.

— Добрый день, граф! — сказала женщина и улыбнулась, показав ровные белые зубы. — Рада видеть и вас, маркиз. Меня зовут Джейн. Я новый руководитель группы кураторов на Гее.

— Давно прилетели? — спросил Сергей.

— Вчера. Перетащили вещи, затем стали знакомиться с делами. Многое непонятно. Требуется ваша помощь, граф.

— К вашим услугам! — поклонился Сергей.

— Мы пришлем бот.

— А отсюда нельзя?

— Много вопросов. После отлета спасательной экспедиции, наблюдатели не присылали отчетов, а вы последний, кто работал на станции. Нужно разобраться в обстановке, наметить пути сотрудничества. По дальней связи заниматься этим долго и нерационально.

— Вы англичанка? — внезапно спросил Сергей.

— Как вы догадались? — удивилась Джейн.

— Американцы произносят слова иначе. К тому же американец, увидев меня, сказал бы: "Хай, Серж!"

Джейн засмеялась.

— Меня предупреждали быть с вами острожной, граф! Вы правы: я подданная Его Величества. США потеряли интерес к Миссии, и Британия выкупила их долю.

— А Россия?

— Она осталась. Эндрю!

Рядом с Джейн возникла коротко стриженая голова, посаженная на мощную, бычью шею. Черты лица у Эндрю были грубоваты, но не лишены приятности.

— Здравствуйте, Сергей Александрович! — сказал он по-русски. — Меня зовут Андрей. Я историк, учился в Московском государственном университете.

— Как там профессор Байнев? — спросил Сергей. — Все еще преподает?

— Давно не видел Семена Евлампиевича, — сообщил Андрей. — Был на стажировке в Европе.

— На Гею как занесло?

— Я медиевист, — пояснил Андрей. — А здесь реальное Средневековье. Это интересно.

— Мы сейчас посовещаемся с Георгием Степановичем, — сказал Сергей, — и определимся с местом и временем. До связи!

— Ну? — спросил Хорхе, когда они вернулись в кабинет.

— Подстава! — ответил Сергей. — Они не кураторы.

— Обоснуй! — потребовал Хорхе.

— Женщина разговаривает, как офицер. Лаконично, четко, недвусмысленно. Это раз. Второе. Для британских военных обращение по титулу — наибольшее уважение, которое они могут высказать собеседнику. А вот в ученой среде титулы совсем не ценят, здесь важно, что ты представляешь собой как специалист. Ученый мог сказать мне "граф" только в насмешку, как делал это Ник из прошлого состава кураторов. К тому же Джейн не сообщила, где училась и работала, видимо, опасаясь неудачно соврать. Обычно куратор начинает с этого, давая понять, кто он, и что он собой представляет.

— Пожалуй! — согласился Хорхе.

— Теперь об Эндрю-Андрее. Он не русский. По крайней мере, не из России. Говорит с легким акцентом, фразы строит чересчур правильно. В России так не разговаривают. Русский сказал бы "эмгэу", а не "Московский государственный университет". Выпускник истфака никогда не вспомнит Байнева по имени-отчеству, а скажет: "Лампочка". Семен Евлампиевич значится у студентов под этой кличкой, о чем прекрасно знает и даже откликается на нее. Я читал лекции в МГУ, так что в курсе. Эндрю старательно затвердил урок и добросовестно повторил. Думаю, начни я расспрашивать его дальше, Джейн нашла бы повод разговор прервать, опасаясь, чтобы напарник не "поплыл". Теперь о его внешности. У ученых принято носить длинные волосы, это своеобразная фронда в противовес аккуратным прическам чиновников и политиков. Эндрю совсем недавно стригся наголо или даже брил голову, как это водится у военных. Не похоже, что он отягощен интеллектом, так что от силы лейтенант, или вовсе сержант. Мозг этой компании — Джейн, Эндрю — силовая поддержка.

— Что им нужно? — спросил Хорхе.

— Скорее, кто. И они это ясно сказали.

— Прилетели за тобой? Хотят доставить в британский суд?

— Слишком много чести по такому обвинения, как у меня. К тому же они не полицейские — ведут себя иначе. Здесь что-то другое. Подождите, я скоро!

Сергей сходил в свой кабинет и вернулся с комом. Заперев дверь, он включил его. После того, как вспыхнул экран, пробежался пальцами по виртуальной клавиатуре.

— Они поменяли коды, — сообщил канцлеру. — Плюс поставили защитный экран от внешнего проникновения. Теперь управлять станцией можно лишь изнутри.

— Не нравится мне это! — сказал Хорхе.

— Мне тоже, — согласился Сергей. — Но лететь придется.

— Стоит ли? — засомневался Хорхе.

— Отказаться — еще хуже. Начнут делать пакости. Отключат связь, переведут спутники на другие орбиты: мы разом ослепнем и оглохнем. Накануне мятежа — это смерти подобно. Надо узнать их намерения и, если они не дружественные, разъяснить.

— Смотри, чтобы они тебя не разъяснили!

— Ну...— хмыкнул Сергей. — Коды они поменяли, экран выставили, а вот почистить систему не догадались. Вояки... Там у меня троян, он сбросил мне новые коды. На станции я введу их с комма и захвачу управление.

— Комм они отберут первым делом.

— Пожалуй! — почесал в затылке Сергей. — Хм! У вас есть "эсджи"?

— Где-то валялся...

Хорхе полез в ящик стола и достал перстень с крупным, прозрачным камнем и надавил на него. Над перстнем вспыхнул экран размером с небольшой почтовый концерт.

— Работает, — сказал Хорхе, выключая комм, — и батарея не разрядилось. Но она все равно дохлая — надолго не хватит. К тому же передатчик слабый.

— Для станции — достаточно!

Сергей забрал перстень и надел его на палец.

— Красота! — сказал, любуясь.

— Бросается в глаза. Нужно замаскировать.

Хорхе снова полез в ящик и вывалил на стол горку колец и перстней.

— Надевай! На каждый палец!

Сергей последовал совету, выбирая из кучки перстни с камнями покрупнее.

— Так-то лучше! — оценил Хорхе, когда маскировка завершилась. — Но обычный комм тоже возьми. Они его заберут и успокоятся.

Они вернулись в комнату для связи, где, вызвав станцию, сообщили координаты места посадки.

— Бот будет в двадцать два ноль-ноль, — сообщила Джейн. — В это время на Гее темно, а аборигены спят. Не опаздывайте, граф! — Она отключилась.

— Ты прав! — сказал Хорхе. — Офицер. Ты там поосторожнее!

— Постараюсь! — пообещал Сергей.

— Не держи на меня зла, — добавил канцлер. — Знаю, что виноват. Но если бы у тебя кабинете принцесса рыдала... Я ее вот с таких лет знаю, — показал он руками. — Хорошая девочка! Кто знал, что она так влюбится? Не обижай ее!

— Ее обидишь!.. — буркнул Сергей.

— Пообедай и выезжай! — сказал канцлер. — Удачи!..

* * *

Вернувшись к себе, Сергей сменил костюм, выбрав самый роскошный. В обычном пальцы, усыпанные перстнями, смотрелись чужеродно. А так — нормально. Расфуфыренный франт, решивший произвести впечатление, тщеславный и недалекий. Самое то для фаворита принцессы. Подумав об этом, Сергей сморщился, но долго терзаться ему не дали. В дверь постучали.

— Ее Высочество приглашает к обеду! — сообщил лакей.

"Кстати!" — подумал Сергей и отправился следом. Увидев его, Флоранс заулыбалась, затем наморщила лоб. "Не может понять, зачем я так вырядился? — догадался Сергей. — Для нее или кого другого? Пусть помучается!"

Он поздоровался и сел на заботливо придвинутый лакеем стул. Подали обед. Сергей ел быстро: проголодался, да и время поджимало. До загородного дворца Хорхе, возле которого сядет бот, полдня пути. Флоранс, глядя на него, тоже заторопилась.

— Десерт подайте в кабинет! — велела лакею, как только Сергей положил вилку. — Идемте, граф!

"Будет допытываться!" — понял Сергей и последовал за принцессой. Лакей, поставив на стол блюда со сластями и чашку кофе для графа, удалился.

— Не видела прежде, чтоб ты носил перстни, — сказала Флоранс, со значением глянув на Сергея.

— Это не мои, — признался он. — Хорхе одолжил. Нужно произвести впечатление.

— У тебя встреча! — догадалась она. — Где?

— В поместье Хорхе.

— Так ты уезжаешь?

— Прямо сейчас.

— Когда вернешься?

— Завтра.

— Обещаешь?

— Да.

Он замолчала, поглядывая на него исподлобья. Сергей видел, как на губах ее вертится вопрос, но задать его она решалась. Он допил кофе и встал.

— Погоди! — вскочила она. — Пожалуйста!

Он подчинился.

— Почему ты едешь в ночь? Там...женщина?

— У меня переговоры, — сердито сказал Сергей. — Секретные. Это не свидание.

— Честно?

Он перекрестился. Флоранс заулыбалась.

— Извини! — сказала виновато. — Не смогла удержаться, увидев тебя таким нарядным. Для меня ты так не надевался. Мне с тобой можно?

— Нет! — покрутил головой Сергей. — Там ждут одного.

— Жаль! — вздохнула она. — Возвращайся скорее!

Он кивнул. Флоранс внезапно шагнула и прильнула к его груди.

— Я буду скучать! — шепнула чуть слышно и, отпрянув, скорым шагом вышла из кабинета.

* * *

Увидев шагнувшую из бота плечистую фигуру, Сергей сразу понял, что первоначальный план придется менять. Он рассчитывал, едва оказавшись на станции, немедленно ввести в центральный ком коды и замкнуть управление на себя, но захватчики оказались предусмотрительными и выслали сопровождающего. Ему вдруг категорически расхотелось куда-либо лететь, но он огромным усилием воли подавил это желание.

— Прошу! — сказал Эндрю-Андрей, отступая в сторону.

Сергей снял перевязь с рапирой, отдал ее Антуану и полез в бот. От пистолета он избавился еще раньше: стрелять внутри станции опасно. Эндрю последовал за гостем. Внутри он проследил за тем, как Сергей устраивается в противоперегрузочном кресле, и последовал его примеру.

Дверь бота закрылась, он взмыл, а вскоре включились разгонные двигатели. Пока они поднимались, Сергей лихорадочно размышлял. Чтобы включить комм и набрать коды, нужно около минуты. Пока Энрю рядом, можно даже не пытаться. Лже-русский высок и силен — настоящий громила, к тому же ловок — двигается легко и быстро. Сергея он скрутит вмиг. После чего обыщет, и изымет не только стандартный комм, но и "эсджи". А вот с необнаруженным миниатюрным коммом шанс есть. Вряд ли военным известно о таких штуках. "Эсджи" разрабатывали специально для Геи, очень давно, и забросили проект, когда выяснились недостатки гаджета. Конструкторы, видимо, представляли наблюдателей в роли Джеймсов Бондов, использующих шпионские штучки, поэтому и предложили такой вариант. Но какой смысл прятать комм в перстень, если при его включении вспыхивает экран, видный за версту? Для связи нужно уединяться, а в этом случае стандартный коммуникатор в виде браслета намного удобнее и обеспечивает более уверенный прием и передачу. За миниатюризацию "эсджи" пришлось заплатить слабой батареей и малым экраном, на котором пожилому человеку с дальнозоркостью (среди наблюдателей таких хватало) затруднительно разглядеть мелкие значки.

Предположение Сергея насчет его спутника подтвердились, едва они оказались внутри станции. Эндрю одним движением руки припечатал Сергея к стене, после чего ловко обыскал. Не найдя оружия, снял комм с запястья и сунул себе в карман.

— Может и штаны отдать? — поинтересовался Сергей.

— Не нужно, — спокойно ответил громила. — А вот это снимите! — Он указал на перстни. — При ударе действуют, как кастет.

Сергей, всем видом демонстрируя оскорбленное достоинство, стащил перстни и рассовал по карманам. В душе он пел: насчет "эсджи" громила не догадался. Эндрю отконвоировал его в рубку. Там их ждали.

— Садитесь, граф! — предложила Джейн, как только Сергей переступил порог. — Как говорят у вас, русских, на ногах правды нет.

— В ногах! — поправил Сергей, опускаясь в кресло. — В былые времена людей допрашивали, прижигая им босые ступни, отчего и пошла эта пословица. Признания, вырванные пыткой, редко бывают правдивыми. Это я к тому, вдруг вам вздумается.

— Как вы могли подумать, граф?! — упрекнула англичанка.

— У меня есть для этого основания. Едва я ступил на борт станции, как меня обыскали и изъяли комм. Хорошо еще, штаны оставили.

— Эндрю? — Джейн глянула на громилу.

— Обычная мера предосторожности, — пожал тот плечами. — Все по инструкции. Наблюдатели с Геи могут проявлять немотивированную агрессию.

— При пользовании коммом? — ядовито спросил Сергей.

— Это тоже мера предосторожности, — пояснила англичанка. — Как мы выяснили, после отлета спасателей вы взломали защитную систему станции и захватили управление. Мы поставили щит от внешнего проникновения, но изнутри доступ необходим — это правило безопасности. Если, скажем, мы будем разгружать прибывший транспортник, и дверь в грузовой отсек захлопнется... Вы можете попытаться войти в систему, а комм — средство проникновения. Поэтому я приказала Эндю изъять его у вас.

— Вы в каком звании? — спросил Сергей.

Джейн изобразила недоумение.

— Из вас ученый, как из меня балерина, — невозмутимо продолжил он. — Не говоря о нем, — Он кивнул на Энрю. — Его если и учили чему-нибудь, то стрелять и разбивать головы. К тому же он такой русский, как я эфиоп.

— Вы несправедливы к Эндрю! — воскликнула англичанка. — Он был лучшим в выпуске. Мой партнер образован и умен. Его русский безупречен.

"А что это мы так горячимся? — подумал Сергей. — Тут не просто желание защитить подчиненного. Похоже, любофф".

— Никоим образом не желая унизить вашего спутника, — сказал он, — хочу заметить, что акцент и манера говорить выдают в нем иностранца. Давайте откроем, карты, мисс? Итак, звание?

— Коммандер военно-космических сил Его Величества! — буркнула англичанка.

— Он? — Сергей указал на громилу.

— Лейтенант сил специального назначения Британии.

— Зачем вы захватили станцию?

— Это неправда! — возразила англичанка. — Британия выкупила долю США, мы здесь на законных основаниях.

— По Уставу Миссии на орбите Геи должны одновременно находиться представители двух стран. Это сделано для предотвращения лоббирования интересов одной из них. Прибыв на станцию без партнера из России и, как я догадываюсь, не уведомив ее, вы грубо нарушили Устав.

— А вы? — усмехнулась англичанка. — Мы просмотрели записи, сделанные камерами. Мало того, что, захватив управление, вы прилетели сюда с поверхности, так еще притащили с собой аборигена. Вы, граф, разом нарушили все инструкции!

— Мне можно, — хмыкнул Сергей. — С наблюдателя спроса нет. Дальше Геи не пошлют.

— Ошибаетесь! — возразила Джейн.

— Ах, да! — кивнул Сергей. — Есть еще британская тюрьма. Вы прибыли, чтоб меня туда этапировать?

— Нет. От имени правительства Его Величества я уполномочена сделать вам предложение. Вы получите поместье на территории Великобритании: любое по вашему выбору. Сколько бы оно ни стоило, правительство купит его для вас. Вам будет дарован титул герцога и пожизненная рента в размере миллиона британских фунтов в год. Вас удостоят высших орденов империи. Если есть другие пожелания, правительство готово их рассмотреть.

— За что такое счастье? — сощурился Сергей.

— Вы передадите Британии то, что обещали русским.

— А им что-то обещал?

— Не паясничайте! — нахмурилась англичанка. — Совершенно ясно, зачем вы здесь. Поставить во главе Киеннской империи своего марионетку, уговорить его вступить в ООН, после чего заключить договор с Россией об эксплуатации планеты. Не считайте нас глупцами!

— Вон оно что, Петрович...

— Какой Петрович? — насторожился молчавший до этого Эндрю.

— Не обращайте внимания! — махнул рукой Сергей. — Поговорка такая. Вы не русский, поэтому не поймете. Вынужден разочаровать вас, господа! Гея неинтересна России.

— В это трудно поверить, — возразила Джейн

— Я легко докажу. Прибыв на станцию, вы застали ее пустой?

Англичанка кивнула.

— Как же так, коммандер? Затеяв грандиозный проект, русские бросили планету без присмотра? Вы бы так поступили? Имей Россия планы на Гею, она высадила бы на станции полноценный экипаж, к тому же вооруженный до зубов. Вашему кораблю не позволили бы приблизиться к модулю, пригрозив уничтожением. Британия бы потом годами доказывала бы в судах, что имеет права участвовать в Миссии, а когда добилась бы своего, ей бы сунули в нос уже подписанный договор.

Джейн с Эндрю переглянулись.

— Это правда? — спросила англичанка.

— В ящике под панелью Библия, — сказал Сергей. — Мой бывший партнер на станции, Ник, увлекался. Подайте, пожалуйста!

Джейн подчинилась. Сергей положил ладонь на книгу.

— По британским законам старший офицер космического флота в отсутствии судьи выполняет его функции. Я, Сергей Левашов, британский подданный и граф Шрусбери, клянусь, что сказал правду и ничего, кроме правды.

— Верю! — сказала англичанка, убирая Библию. — Так даже лучше. Раз русские забыли Гею, то не станут мешать. Предложение остается в силе. Согласны?

— Нет.

— Почему?

— Если вы видели запись моего разговора с Реем, то помните, что я ему сказал. Я здесь не для того, чтобы сотворить с аборигенами то, что сделали ваши предки с американскими индейцами.

— Не забывайтесь, граф! — нахмурилась англичанка. — Вы в нашей власти. Мне даны самые широкие полномочия...

— Вплоть до убийства?

— Именно.

— И вы пойдете на преступление?

— Ради блага Британии.

— Второй раз в жизни мне угрожает женщина, — усмехнулся Сергей. — И снова британка. Здорово же вас прижало! Полагаю, правительство Его Величество в свое время не прислушалось к рекомендациям моего центра, и сейчас сидит глубоко в заднице.

— Выбирайте выражения! — нахмурилась Джейн.

— Ладно! — согласился Сергей. — Куртуазно говоря, Британская империя — банкрот. Поэтому ей так срочно понадобилась Гея. Я прав?

— Я не уполномочена это обсуждать!

— Жаль! — сказал Сергей, вставая. — Я бы обменялся мнениями. Наилучшие пожелания, коммандер!

— Эндрю!

Громила преградил Сергею дорогу.

— Если со мной что-то случится, — сказал Сергей. — Вам придется иметь дело с сообществом наблюдателей. Могу вас заверить: в этом случае о договоре с Британской империей можно забыть! Рано или поздно на станцию прилетят русские, после чего вашему правительству придется объясняться в ООН. Захват станции и убийство наблюдателя любой суд квалифицирует как пиратство. По международному закону за это полагается пожизненная каторга. Британскому правительству придется выдать вас.

— Вы не правильно поняли меня, граф! — процедила Джейн. — Я не собиралась вас убивать. Ни я, ни британское правительство этого не желают. Вы немного погостите на станции. Я дам вам возможность подумать над нашим предложением, после чего мы вернемся к этому разговору.

— Идем! — буркнул Энрю и подтолкнул гостя в спину.

Он отвел Сергея в грузовой отсек, где, оглядевшись, пристегнул пленника наручником к приваренной к двери скобе. Открывались и закрывались двери по сигналу с пульта, но изношенный механизм, случалось, заедал, и, чтобы не тратить время на ремонт, Сергей с Ником лично приварили эти скобы: за них можно было тянуть створки вручную. Знать бы тогда, для чего пригодятся...

— Не скучай, граф! — ухмыльнулся громила и потрепал его по плечу.

Он вышел из отсека и нажал кнопку на пульте. Тяжелая створка, набирая скорость, поползла по направляющей навстречу такой же. Наручник больно дернул Сергея за запястье, и ему пришлось бежать. Стоявший в коридоре Эндрю осклабился. Выступающие из торца двери тяжелые ригели с металлическим лязгом вошли в гнезда противоположной створки, едва не отрубив Сергею пальцы — в последний миг он успел отдернуть ладонь. Из коридора послышался издевательский смех.

— Ладно, сволочь! — пообещал Сергей. — Я тебе это припомню!

Эндрю только хмыкнул, расслышав эти слова. Он, не спеша, вернулся в рубку и кивнул в ответ на вопросительный взгляд Джейн.

— Не сбежит? — спросила она.

— Для этого ему придется отгрызть себе кисть, а потом оставшейся рукой растащить заблокированную дверь. Хотел бы я на это посмотреть! — заржал Эндрю. — Там, кстати, видеокамера есть, сможем полюбоваться.

— У тебя остался виски?

Эндрю извлек из кармана летного комбинезона плоскую фляжку. Джейн выхватила и приложилась к горлышку.

— До сих пор трясет! — сказала, возвращая фляжку. — Самое трудное задание за всю мою карьеру! Отказаться от такого предложения! Он что, дурак?

— Щеголь! — пожал плечами Эндрю. — Такие сначала ломаются, набивая цену, а после бросаются к кормушке. Видела, как вырядился? Да еще пальцы были в перстнях — заставил снять. Посидит ночь и согласится.

— Перстни?.. — насторожилась Джейн, но он не дал ей додумать. Обнял за талию и вцепился зубами в мочку.

— Эндрю! — возмутилась женщина. — У меня дежурство!

— Брось! — сказал он. — Кого здесь опасаться? До Земли месяц лету, а у наблюдателей нет бота. Граф заперт. Мы вчера не завершили программу.

— У тебя только одно на уме! — заворчала она.

— Можно подумать, тебе не понравилось! — ухмыльнулся он. — Всю спину мне исцарапала! Идем!

Она вздохнула и обняла его за шею. Эндрю подхватил ее на руки.

— Не урони!

— Старшего по званию? — деланно возмутился он. — Никогда!

— Раз старшая, то сегодня я сверху! — сказала она. — А ты будешь лежать смирно и выполнять мои приказы.

— Охотно! — заверил он. — Хоть спина останется целой.

— Это мы еще посмотрим! — хищно улыбнулась она.

12.

Часов у Сергея не было, а миниатюрный комм включать было опасно, поэтому о времени суток он мог судить приблизительно. В грузовой отсек его отвели примерно за полночь. Чем британцы занялись потом? Кто-то из двоих отправился спать — это к гадалке не ходи, другой остался дежурить. А если не остался? Эндрю поглядывал на свою начальницу, как голодный кот на сметану, и сметана, похоже, не возражала, чтобы ее слизали. В этом случае голубки уединились, а рубка пуста. А если нет? Как проверить?

Сергей покосился на видеокамеру под потолком. Круговой обзор, каждый уголок отсека просматривается. Ладно, тест. Сергей подергал наручник, затем сделал вид, что внимательно его рассматривает. После чего достал из кармана серебряную зубочистку и стал ковыряться ею в замке. Глупо, конечно: зубочисткой наручники не открыть, но тюремщикам это не понравится. Прошло несколько минут. Ни шагов за дверью, ни окрика по громкой связи. Или не следят, или, наоборот, потешаются. Сергей сунул зубочистку в карман и сел на металлический пол. Пристегнутая рука торчала над головой, как будто кого-то предупреждая. Нужно решаться. Попытка у него одна. Если сорвется... Сразу его, конечно, не убьют, попытаются вырвать согласие. Можно притвориться, но у британцев наверняка все предусмотрено. У него вырвут согласие и улетят, заблокировав станцию. Сообщить Земле о попытке захвата не удастся. Вернутся британцы с командой, которую высадят на планете. Начнут обрабатывать наблюдателей, суля им всевозможные блага, для убедительности ссылаясь на Сергея. И ведь не объяснишь... Сообщество наблюдателей неоднородно. Кто-то обрадуется возможности вернуться на Землю, упрямых изолируют, а то и вовсе грохнут. Первым погибнет Хорхе: взлелеянную им империю Георгий Степанович так просто не отдаст. Сопротивление британцы легко подавят: они лучше обучены и вооружены, у них спутники, с которых можно отследить перемещение любого наблюдателя. Добившись своего, британцы заселят планету миллионами индийцев, и через пару поколений аборигены растворятся в этом едком растворе. В историю Вселенной Сергей Левашов войдет как человек, уничтоживший цивилизацию. Как Кортес, погубивший государство ацтеков, или Писарро, вырезавший инков. Что остается? Гордо отвергнуть соблазн и погибнуть? Если бы это помогло делу...

Сергей затряс головой, прогоняя печальные мысли. Хрен вам! Он жив и может бороться!

Он встал и, демонстративно расстегнув клапан на кюлотах — гульфика эти штаны не имели — сделал вид, что собирается справить нужду. Под этим предлогом повернулся спиной к камере. Незаметно достал из кармана и надел на палец "эсджи". Нажал на камень. Над рукой вспыхнул маленький экран. Сергей коснулся пальцем значка соединения с системой корабля. "Эсджи" пикнул, и на экране появилось предложение ввести код. Собираясь на станцию, Сергей заранее ввел его в память комма, и поэтому сейчас сделал только пару касаний. "Эсджи" снова пикнул, и на экране появилась надпись "Welcome". Сергей выдохнул застоявшийся в груди воздух.

Первым делом он влез в систему видеонаблюдения и заглянул в рубку. Та оказалась пустой. Сергей выдохнул снова и стал раз за разом включать камеры в жилых отсеках. Комм в ответ демонстрировал черный экран: отсеки пустовали, и свет в них не горел. Британцы обнаружились только в последней комнате. Неяркий настенный светильник стыдливо обрисовал сплетенные на койке тела. Сергей удовлетворенно гмыкнул и заблокировал дверь в этот отсек. Заметив в стороне от увлеченной сексом парочки экран кома, он немного повозился с системой видео наблюдения и сохранил в ее памяти статичные изображения пустой рубки и коридора. В грузовом отсеке выбрал картинку с собой, сидящим на полу с поднятой вверх рукой. Пусть британцы, глянув на экран, уверятся, что на станции спокойно. Зачем портить людям удовольствие?

Сергей застегнул кюлоты и, зайдя в программу управления грузовым отсеком, открыл дверь. Щелкнул замок, и створка поползла в стену. Сергей устремился следом. Когда створка замерла, он шагнул в коридор и примерился. Цепочка, соединявшая браслеты, показалась коротковатой. Если не получится, ему вырвет кисть, в лучшем случае — размозжит кости. Сергей примерился еще раз, вдохнул, выдохнул и включил закрытие. Тяжелая дверь, набирая скорость, поползла по направляющей. Сергей побежал рядом и, когда до соприкосновения створок осталось мгновение, изо всех сил потянул на себя прикованную руку. Клиновидный ригель вмял цепочку в гнездо запора. Кисть Сергея резко дернуло, но повернутый горизонтально браслет уперся в края створок и не позволил втянуть ее дальше. Боль от врезавшегося в запястье браслета оказалась такой сильной, что Сергей едва сдержал крик. Закусив губу, он включил открытие. Моторы натужно загудели, створки дрогнули, но остались на месте. "Ну, если заклинило!" — успел подумать Сергей, представив себя стоящим в коридоре с притянутой к дверям рукой. Но в этот момент створки сдвинулись и уползли к стенам, оставив человека на месте — ригель перерубил цепочку.

Первым делом Сергей пошевелил пальцами освобожденной руки, затем сдвинул браслет. На тыльной стороне кисти багровела обширная ссадина, на глазах припухавшая и сочившаяся кровью. Не страшно, главное, ничего не сломано. Морщась от боли в руке, Сергей прошел в рубку, где, закрыв двери, первым делом сменил коды системы. Береженого бог бережет, британцы, заподозрив неладное, первым делом попытаются подчинить центральный компьютер. Покончив с этим, Сергей ткнул в значок вызова на экране. С минуту он любовался заставкой, затем она исчезла, и появилось встревоженное лицо Хорхе.

— Извините, что поздно! — сказал Сергей. — Дело не терпит.

— Ничего! — ответил Хорхе. — Все равно бессоница. Что у тебя?

Сергей коротко рассказал о происшедшем. Когда он закончил, Хорхе выругался.

— Что теперь? — спросил Сергей. — Вышвырнуть их за борт? Без скафандров? Руки чешутся.

— Нельзя, — покачал головой Хорхе. — Британцы представят это, как нападение на кураторов и пришлют крейсер. Посади их в корабль и отправь обратно.

— Вернутся.

— Пообещай, что в этом случае на Землю уйдет запись вашего разговора, и Сеть узнает о замысле Британии.

— Я и без того это сделаю.

— Привлечешь внимание других хищников. Заинтересуются и потянутся к Гее. Если пообещаем сохранить тайну, британцы отстанут.

— Не верю я им! — сказал Сергей.

— Я — тоже, — вздохнул Хорхе, — но выбора нет. Впрочем... Я сброшу тебе адрес, отправь туда заархивированную запись ваших переговоров. В теме письма напиши "от Жоры с Геи", они догадаются.

— Кто адресат?

— Старый друг. Не последний человек в Российской империи, между прочим. Британцам скажи, что уведомил правительство России, тогда угомонятся.

— Хорошо! — кивнул Сергей.

— Когда закончишь, вызови! — велел Хорхе. — Хочу знать, чем все кончилось.

Сергей пообещал, дождался получения сообщения Хорхе и отключил связь. Несколько минут у него ушло на то, чтобы найти нужную запись, сжать ее и отослать. Глянув на картинку, передаваемую камерой из отсека британцев, Сергей покачал головой и отправился к стыковочному узлу. Стальной браслет елозил по свежей ссадине, вызывая боль. Хорошо бы его снять, но ключ остался у Эндрю, а с инструментами возиться некогда. Потерпит.

К удивлению Сергея доступ в британский бот оказался открытым. А чего им, в самом деле, опасаться? Других космических кораблей на орбите нет, до Земли — недели пути. Забравшись внутрь, Сергей осмотрелся. Тесновато, но функционально, двоим путешествовать вполне можно. Особенно, если в одной постели. Сергей хмыкнул и прошел в рубку. При его появлении вспыхнули экраны центрального и вспомогательных комов. Британцы даже не позаботились отключить систему. И правильно! А то на кнопочку нужно давить, коды вспоминать... Тяжело!

Сергей сел в кресло и пробежался по виртуальной клавиатуре. Отдавать команды голосом он не решился: систему могли настроить на распознавание. Подчиняясь его команде, ком вывел на экран список узлов корабля. Найдя вкладку "Вооружение", Сергей присвистнул. Ничего себе кораблик! Что тут у нас? Он тронул пальцем вкладку. Две пусковые установки, шесть самонаводящихся ракет с плазменными головками. Вот почему внутри тесновато. Боевой бот! Не эсминец, конечно, но, чтобы разнести станцию в пыль, хвати одной ракеты.

При попытке войти в управление оружием система запросила код. "Ладно! — решил Сергей. — Пойдем другим путем!" Он открыл вкладку "Обслуживание" и нашел в списке строчку "Замена блока управления вооружением". Коснулся ее пальцем. Из крышки центрального пульта выехал пенал. Сергей вытащил из него прозрачный, размером с маслину кристалл и поднес к глазам. Внутри просматривались сотни еле различимых ниточек и узелков. При вращении кристалла они отбрасывали радужные блики. Красивая работа и дорогая: такие кристаллы выращивают долго. Их тяжело разбить и практически невозможно поцарапать; служат практически вечно. Сергей сунул кристалл в карман. На экране кома замигала надпись: "Вставьте новый блок!" Сергей уже хотел нажать на кнопку "Сброс", но в последний момент спохватился. Нашел в списке строку: "Запасной блок вооружения" и нажал. Экран мигнул и из стены сбоку выехал ящичек. Там обнаружился ударопрочный футляр, внутри которого в амортизирующем слое лежал кристалл, идентичный изъятому. "Военный корабль, все дублировано, — подумал Сергей. — Хорошие люди, эти британцы! Все у них просто и без затей. Попросил — получи! На русском корабле пришлось бы рубку курочить..."

Сунув и второй кристалл в карман, Сергей вернулся на станцию. Когда он вошел в рубку, на экране кома красовалась вся та же сцена. "Силен мужик! — присвистнул Сергей, разглядев сплетенные тела. — Это уже который час без роздыха? Недаром дамочка глаз с него не сводит. Ему бы в порнофильмах сниматься..." Он пробежался пальцем по значкам, после чего включил прямую связь с отсеком и прокашлялся.

— Леди и джентльмены! Прошу прощения, что помешал столь интересному занятию...

Эндрю будто сдуло с партнерши. Он спрыгнул на пол и стал озираться.

— На экран глянь! — помог Сергей. — Это не тень отца Гамлета.

Британец шлепнулся на койку. Рядом возникла Джейн. "Хороша!" — оценил Сергей, разглядев обнаженную грудь.

— У меня для вас, господа, есть новости и, к сожалению, все плохие, — продолжил он. — Первая: я захватил станцию и сейчас говорю из рубки. Вторая: дверь в ваш отсек блокирована...

Эндрю метнулся к двери и попытался ее открыть. Та не поддалась. Британец замолотил в нее кулаками.

— Попробуй головой! — посоветовал Сергей. — Все равно там сплошная кость.

Эндрю бросился к валявшейся на кресле одежде и вытащил лучевой пистолет.

— Э-э! — заволновался Сергей. — Спрячь! Не то пущу газ!

— Какой газ? — встрепенулась Джейн, делая знак партнеру.

— Углекислый! — пояснил Сергей. — Это очень старая станция, мисс, и здесь смонтирована древняя система пожаротушения. В случае возгорания отсек блокируется, и сверху поступает углекислота. Она, как известно, тяжелее воздуха и стекает вниз. От недостатка кислорода огонь задыхается, а вместе с ним и те, кому "повезло" оказаться в ненужное время в ненужном месте.

— Автоматика заблокирует подачу газа, когда в отсеке люди! — возразила британка.

— Вы абсолютно правы, мисс! Только это, как я уже сказал, старая станция. Автоматику можно отключить, и я это умею. Смотрите!

Сергей коснулся пальцем значка на экране. Под потолком отсека с шипением ударили белые струи. Они стали превращаться в клубы, которые, разрастаясь, устремились вниз.

— Господин Левашов! — закричала Джейн. — Ради Бога! Умоляю!

Сергей коснулся значка, и подача газа прекратилась. Джейн встала, забрала у Эндрю пистолет. После чего зашвырнула тот под койку.

— Умная девочка! — похвалил Сергей. — Скажите своему подчиненному, мисс, чтоб больше не нервировал меня. Пребывание на Гее, как вы знаете, плохо сказывается на психике. А если человека, вдобавок, лишить свободы, приковав его наручниками в грузовом отсеке, то он становится очень раздражительным.

— Эндрю больше не будет! — сказал англичанка, метнув взгляд на спутника.

— Тогда слушаем дальше. Сейчас я открою двери, и вы по одному проследуете в свой бот. Учтите, что в коридоре тоже система пожаротушения. Он разбит на несколько отсеков, которые перекрываются управляемыми из рубки стальными перегородками. Я буду поочередно опускать и поднимать их, открывая дорогу к стыковочному узлу. Видеокамеры в коридоре имеются, вне наблюдения вы не останетесь. Неподчинение или попытка уклониться от предписанного маршрута будет расценена, как мятеж и будет караться подачей углекислоты.

— Послушайте, граф! — Джейн встала перед камерой во весь рост. — Мы могли бы поговорить? Вам можно не опасаться. Я приду в рубку одна и без одежды.

— Воспитание не позволяет мне разговаривать с обнаженной дамой, — сказал Сергей. — Это не куртуазно. К тому же ваш спутник взревнует и решится на неадекватный поступок.

— Это ваш окончательный ответ?

— Да, мисс! Полчаса назад на Землю ушло сообщение с записью нашей с вами беседы. Адресат — правительство России. Переговоры бессмысленны.

— Дерьмо! — крикнул Эндрю.

— Вижу, что близость Геи отрицательно сказалась на психике вашего спутника, мисс, — покачал головой Сергей, — поэтому назначаю сеанс терапии. Лейтенант пойдет в бот первым и без одежды.

— Да я!.. — Эндрю сжал кулаки.

— Заткнись! — рявкнула Джейн и посмотрела в камеру. — Мне тоже идти голой?

— Вам разрешается надеть белье. Не хочу, чтоб в Британии сочли меня невоспитанным. Кстати, — Сергей достал из кармана кристаллы. — Это блоки управления вооружением вашего бота: основной и запасной. Так что не пытайтесь стрелять в станцию. Состыковаться с ней вы тоже не сможете: я заменил коды.

Джейн подскочила к Эндрю и отвесила тому затрещину.

— Я приказывала тебе блокировать доступ в бот. Осел!..

— Не увлекайтесь, мисс! — прервал ее Сергей. — У вас будет время его наказать. Итак, лейтенант, пошел!

Дверь отсека распахнулась. Эндрю выскочил в коридор и оказался в пространстве, закрытом с обеих сторон перегородками. Одна из них поднялась, и британец проследовал в следующий отсек. Сергей, поочередно поднимая и опуская перегородки, следил за ним, пока пленник не скрылся в боте. Увлекшись, он не заметил, как Джейн метнулась к кому и лихорадочно забегала пальцами по экрану. Когда Сергей обратил внимание на жилой отсек, Джейн уже натягивала трусики. Быстро покончив с этим, она вышла в коридор и повторила маршрут спутника. Спустя короткое время станция вздрогнула: бот отстыковался. Белая точка на экране стала удаляться, пока не исчезла.

— Скатертью дорога! — пожелал Сергей.

Он связался с Хорхе, доложил о завершении операции, после чего заглянул в оставленные британцами отсеки, где, разыскав в комбинезоне Эндрю ключ, освободился, наконец, от браслета. Заодно собрал трофеи: оружие, коммы и прочее ценное имущество. Вскоре бот нес его к Гее. Сергей не знал, что корабль британцев, отдалившись от Геи на расстояние потери видимости, притормозил.

— Возвращаемся? — спросил Эндрю, когда Джей завершила маневр.

Та бросила на него уничтожающий взгляд и полезла в трусики. Вытащив оттуда кристалл, она сунула его в приемник.

— Это что? — не утерпел он.

— Пока ты тряс пенисом, я успела вытащить из кома блок памяти. Здесь должна быть база с данными наблюдателей. Есть! — воскликнула она, впившись взглядом в экран. — Они даже не подумали о пароле. Не одни мы беспечны. Итак... Биографии, характеристики, нынешний статус, место проживания, коды коммов — все на месте. Мы возвращаемся на орбиту!

— Для чего?

— Левашов не единственный землянин на Гее! — пожала плечами Джейн. — Есть и другие. Нужно отыскать человека, согласного нам помочь. Главное, не ошибиться с выбором.

— Умница!

Эндрю попытался ее обнять, но Джейн отшвырнула его руку.

— Если тебя устраивает до конца жизни служить на астероидах, то я не собираюсь. Проваленного задания нам не простят.

— Не злись! — примирительно сказал он. — Кто же знал, что граф выберется?

— Если б ты его тщательно обыскал... У него был второй комм. Наверное, в перстне.

— То-то он их нацепил! — вздохнул Эндрю. — Я не догадался.

— Потому что думаешь пенисом!

— Мозг у нас — ты! — согласился он. — За это я тебя и люблю.

Он погладил ее по плечу.

— Спать будешь в своем отсеке! — сердито сказала она.

В голосе ее, однако, не прозвучало решимости, и Эндрю, уловив это, улыбнулся.

* * *

Сергей вернулся в Киенну после полудня и сразу же завалился к Хорхе. Тот, разглядев запыленный костюм и красные от бессонной ночи глаза, покачал головой.

— Зачем было спешить? Отдохнул бы в поместье! Вернуться можно и завтра.

— Я обещал сегодня, — сказал Сергей.

— А-а, — догадался Хорхе. — Приходила уже, спрашивала. Беги, не мучай девочку!

Сергей высыпал на стол одолженные перстни и пошел к себе. Он успел сбросить камзол и сапоги, как в комнату ворвалась Флоранс.

— Приехал! — крикнула она по-детски радостно и побежала к нему. Сергею ничего не осталось, как заключить ее в объятия.

— Я так скучала! — сказала она, глядя на него сияющими глазами. — Дождаться не могла.

— Фло! — вздохнул он. — Я только с дороги. Пыльный, грязный и небритый.

— Не страшно! — беспечно сказала она и отступила. — Это что? — спросила, разглядев кровь на рукаве рубашки.

Сергей попытался спрятать руку за спину, но она схватила ее и стала разглядывать.

— Поцарапался! — сказал Сергей.

Она покачала головой и выбежала из комнаты. Обратно явилась с бинтом и какой-то баночкой в руках. Усадив Сергея, она намазала ссадину темной мазью — судя по запаху, на основе дегтя — после чего ловко забинтовала ему руку.

— Иначе загноится! — объявила, завершив перевязку.

— Спасибо! — поблагодарил он и, достав из кармана кристаллы, протянул их Флоранс. — Это тебе! Сувенир.

— Красивые! — сказала она, оценив игру света в камнях. — Никогда подобных не видела. Ты их купил?

— С неба привез! — устало сказал Сергей, не обратив внимания на ее изумленный взгляд.

— Я прикажу сделать их них подвески! Это ведь твой подарок. Идем обедать?

— Я бы прилег, — сказал Сергей. — Устал.

Она глянула него и покачала головой.

— Потерпи немного! Я скоро.

Флоранс убежала и скоро явилась с двумя лакеями. Первый нес тазик с кувшином, второй — поднос с блюдами. Сергея мигом умыли, утерли, после чего Флоранс, выпроводив лакеев, стала его кормить. Сергея заставили выпить чашку бульона, затем поднесли на вилке мелко нарезанные кусочки телятины. Напоследок Флоранс подала кубок с вином. Сергей его осушил, а она промокнула ему губы салфеткой. Он рассмеялся.

— Прямо как маленького! Я и сам бы поел.

— Мне приятно тебя кормить, — возразила она. — Ложись! — добавила, взбивая подушку на кровати.

Он с удовольствием подчинился.

— Я побуду возле тебя?

Он кивнул. Она присела рядом и коснулась его волос. Затем стала их перебирать. Он прикрыл глаза.

— Ты такой странный, — тихо сказала Флоранс. — Ни на кого не похожий. Твоя поездка была опасной — я это чувствую. На руке у тебя рана, пусть пустяковая, но ее нанесли железом. Я в этом разбираюсь, меня учили. Другой на твоем месте стал бы хвалиться, а ты попытался рану скрыть. Твои камни чудесны, и, наверное, дорого стоят, а ты делаешь вид, что это пустяк. Тебе не нравится у меня?

— Просто не привык, — пробормотал он сонно. — Так быстро все. Не сердись!

— Я не могу на тебя сердиться, — вздохнула она. — Я тебя люблю.

Он не ответил. Флоранс склонилась и услышала его ровное дыхание. Некоторое время смотрела на него, затем достала из кармашка на платье кристаллы и стала их разглядывать.

— С неба, — произнесла чуть слышно...

* * *

К ужину Сергей явился вымытым, выбритым и принаряженным. Бросив взгляд на длинный стол, по дальним торцам которого располагались места для хозяйки и гостя, Сергей взял свой стул и подтащил его ближе к Флоранс.

— Не возражаешь? — спросил, усаживаясь.

Она покрутила головой, с любопытством ожидая, что будет дальше. Лакей подал горячее. Сергей отрезал кусочек мяса, нацепил на вилку и протянул ей.

— В моей стране говорят: "Долг платежом красен!"

Она засмеялась и зубками стащила с вилки мясо. После чего в свою очередь подала кусочек ему. Забавляясь, они принялись кормить друг друга. Один указывал на блюдо, второй выбирал кусочек и протягивал другому. Флоранс это так понравилось, что она огорчилась, когда Сергей заявил, что сыт.

— Пойдешь к себе? — спросила после того, как лакеи прибрали посуду.

Он пожал плечами.

— Идем! — обрадовалась Флоранс. — Я покажу тебе апартаменты.

Она провела его по комнатам. В некоторых из них Сергей уже бывал, другие видел впервые. Апартаменты у Флоранс оказались не слишком обширные. Гостиная, столовая, приемная, кабинет и несколько гостевых комнат, в одной из которых поместили Сергея. Стены, обитые муслином или ситцем, полы из наборного паркета, резная мебель, шторы из атласа. Красиво, но не слишком богато. Напоследок они зашли в спальню принцессы. Здесь пылал камин. Масляные лампы освещали широкую кровать под балдахином, туалетный столик с зеркалом и две банкетки со спинками, обитые цветным атласом. Постель уже разобрали, а неподалеку стояла деревянная ванна и стол, укрытый периной и простыней.

— Это зачем? — поинтересовался Сергей, указывая на стол.

— Для умащивания. После того как искупают.

— Никогда не видел, как купают принцесс! — улыбнулся он.

— Смотри! — сказала она и позвонила в колокольчик.

Вбежавшие слуги наполнили ванну водой и ушли. Следом явилась камеристка.

— Отошли ее! — шепнул Сергей Флоранс.

Та сделала знак. Камеристка поклонилась и вышла.

— Можно мне? — спросил он.

Флоранс кивнула. Сергей скинул камзол и закатал рукава рубашки. После чего стал расстегивать пуговицы на ее платье. Флоранс стояла, закусив губу, чтоб не рассмеяться. Он снял с нее платье и завозился со шнуровкой корсета.

— Во, наворотили! — буркнул сердито.

— Может, позвать камеристку? — спросила Флоранс, с трудом удерживаясь от смеха.

— Обойдемся! — возразил он. — Зачем тебе корсет? — спросил, справившись, наконец, со шнуровкой. — И без того талия осиная.

— Все носят! — пожала она плечами.

— Дурная мода! — заявил он, снимая нижнюю юбку и принимаясь за сорочку. — Превратили человека в кочан капусты.

Оставшись в чулках и туфельках, Флоранс застеснялась и прикрыла грудь руками. Он, не обращая внимания, усадил ее на банкетку, развязал подвязки и стащил то, что еще оставалось. После чего, подхватив на руки, понес к ванне. В воду он опустил ее так стремительно, что Флоранс от неожиданности ойкнула.

— Не бойся! — успокоил он. — Я не собираюсь тебя топить.

Она прыснула. Зачерпнув из кувшинчика вязкого мыла, он стал натирать ей спинку и плечи. Его ладони мягко и бережно скользили по ее телу, и Флоранс прикрыла глаза. Никогда еще ни один мужчина не купал ее, и это оказалось невыразимо приятно. Флоранс отдалась во власть его сильных, но нежных рук, безропотно позволяя себя ворочать и касаться даже самых интимных мест. Блаженство овладело ей, затопив тело от макушки до пальчиков ног, поэтому, когда он, подхватив ее под мышки, стал извлекать из ванны, Флоранс закапризничала:

— Я хочу еще!

— Фло! — вздохнул он. — Вода остывает. Она и так едва теплая. Не хочу, чтоб ты простудилась.

Она насупилась, но умолкла. Промокнув ее полотенцами, он на руках отнес ее на стол с периной, где уложил на живот и велел вытянуть руки вдоль тела. После чего, плеснув на ладони пахучее масло, сильно провел ими от ягодиц до шеи. Его сильные пальцы стали мять и разглаживать ее мышцы, ладони скользили вдоль хребта и ребер; Флоранс было немножко больно, но в тоже время приятно. От камина несло горячим дыханием, потрескивали поленья, любимый ласкал и гладил ее тело; глаза ее сомкнулись, и она погрузилась в блаженство. Очнулась, только вновь оказавшись у него на руках.

Сергей отнес ее в постель и прикрыл периной.

— Как? — спросил, склонившись. — Понравилось?

— Ближе! — попросила она.

Он подчинился, и Флоранс приподнялась и поцеловала его в губы.

— Спасибо! — шепнула благодарно. — Мне было хорошо.

— К вашим услугам! — сказал он, выпрямляясь.

— Не уходи! — попросила она. — Пожалуйста!

Сергей подумал и стащил с себя одежду. Флоранс отбросила перину и подвинулась, освобождая ему место.

— У тебя очень красивое тело, — сообщила, когда он вытянулся рядом.

— Твое так и вовсе пленительное, — вздохнул он, просовывая руку ей под шею. — Жаль прятать такое под платьем. Но нам ведь не разрешат ходить голыми?

Она засмеялась и прижалась к нему.

— Чем займемся? — спросила шепотом.

— Разыграем пьесу. С прологом, основным действием и финалом, — сообщил Сергей.

— Как называется? — заинтересовалась она.

— Ночь любви.

— Приступай! — велела она и обняла его за шею...

14.

Проснулся Сергей засветло. С учетом того, что утро за окном стояло зимнее, — поздно. Осознав это, он встрепенулся и попытался отстраниться от приникшей к нему Флоранс. Та что-то пробормотала спросонок и внезапно крепко обхватила его за шею.

— Не пущу!

— Фло! — взмолился Сергей. — Мне на службу.

— Еще минуточку! — заканючила она. — Пожалуйста!

Минуточкой, понятное дело, не обошлось... Выскользнув, наконец, из жарких объятий, Сергей протопал к туалетному столику, где опорожнил кувшин с водой в тазик для умывания и поплескал себе в лицо. Камин прогорел, в спальне было прохладно, и Сергей, ежась, быстро оделся. Когда он, накинув камзол, вознамерился двинуться к двери, то обнаружил перед собой Флоранс — в одной сорочке и босую.

— Не пущу! — заявила она.

— Простудишься! — заволновался он.

— И ты будешь виноват! — сказала Флоранс, обличительно ткнув в него пальчиком. — Куда убегаешь?

— Кофе попить...

— Вместе позавтракаем! — сказала она и, взяв со стола, колокольчик, позвонила. — Одежду, умываться и завтрак! — велела заглянувшей в дверь служанке.

Через минуту в спальне стало тесно. Набежавшие слуги вытащили ванну, стол для умащивания, затопили камин и стали накрывать на стол. Флоранс наблюдала за этой суетой, лежа под периной — Сергею удалось ее туда затолкать — а он сидел на банкетке и делал вид, что не при делах. Чувствовал он себя при этом неловко. Слуги, впрочем, занимались своими делами и в сторону Сергея не смотрели. Очень старательно не смотрели...

Камеристка принесла Флоранс камизу, теплую рубашку, чулки и туфельки.

— Оставь, Клэр! — велела принцесса. — Меня граф оденет.

Клэр метнула в Сергея заинтересованный взгляд и вышла.

— Вот! — удовлетворенно сказала Флоранс, когда слуги ушли, и выползла из-под перины. — Приступай!

Процедура одевания затянулась. Сергею недвусмысленно дали понять, что, прежде чем натянуть чулок на озябшую женскую ножку, ту желательно поцеловать. При попытке уклониться от этой чести, Флоранс принимала обиженный вид, и Сергей, скрепя сердце, уступил. Ножки у Флоранс оказались чудными и поцелуев, безусловно, заслуживали, но, по мнению Сергея, в другое время и при других обстоятельствах. А вот Флоранс считала иначе, отвертеться не удалось. Понятное дело, ножками дело не кончилось. Когда пришел черед камизы и рубашки, оказалось, что у Флоранс озябли руки и плечики. Ко времени, когда они приступили к завтраку, кофе успел остыть, Сергею пришлось довольствоваться чуть теплым. Просить нового он не стал: и без того задержался.

— Погоди! — остановила Флоранс, когда он вскочил. — Я вот подумала... Почему тебе не работать в моем кабинете? Он больше и удобнее твоего. А я могла бы помогать.

На лице Сергея отразилось все, что он подумал о такой помощи.

— Я не буду мешать! — поторопилась Флоранс, заметив. — Честное слово! Просто мне стыдно. Ты работаешь с утра до вечера, а я бездельничаю, хотя могу быть полезной. Согласен?

— Я доложу канцлеру! — пообещал Сергей.

К его удивлению Хорхе инициативу поддержал.

— Покажи ей досье на знать! — распорядился, выслушав. — Не помешает.

— Георгий Степанович! — взмолился Сергей. — Это же секретные папки! Вдруг кто из слуг сунет нос?

— Гвардейцы не позволят.

— Какие гвардейцы? — удивился Сергей.

— Из твоей охраны. С сегодняшнего дня передвигаешься только в ее сопровождении, даже внутри дворца. Помнишь, я говорил, что в качестве фаворита принцессы ты заговорщикам не сдался?

Сергей схватился за голову.

— Иди, иди! — поторопил Хорхе. — Работы много. И без того опоздал.

В кабинет принцессы Сергей явился, скрывая раздражение.

— Вот! — сказал, шлепнув на стол объемистую стопку папок. — Это досье на знатных персон империи. Их нужно просмотреть, определить возможность участия каждого в заговоре, о чем сделать пометку. Здесь таковые уже имеются, но вдруг ты не согласишься.

— Хорошо! — кивнула Флоранс и потащила папку из стопки.

Они расположились за столом и принялись за дело. Сергей, просматривая донесения и делал на них пометки. Время от времени он бросал взгляд на принцессу. К его удивлению, она прилежно листала досье, морщила лобик и что-то черкала перышком. "Придется рефератки с резюме переписывать!" — подумал Сергей, но вмешиваться не стал — пусть тешится! Лишь бы не мешала. Так они и просидели до перерыва на кофе. Его принесли только Сергею, Флоранс заказала сладкого вина.

— Как ты его пьешь? — спросила, когда он поставил пустую чашку. — Я пробовала: горький!

— Привык! — пожал плечами Сергей. — Кофе замечательно бодрит. А что горький... Можно добавить сахара, сливок. Многие так любят. Каждому свое. На моей родине говорят: "Кофе должен быть горячий, крепкий и сладкий, как поцелуй!"

Услыхав это, Флоранс возжаждала "поцелуй" попробовать. Сергей лично приготовил ей чашку, щедро плеснув в нее сливок.

— Вкусно! — согласилась она, глотнув. — Ты так много знаешь!

— О кофе? — засмеялся он. — Я пью его с детства!

— Не может быть! — удивилась Флоранс. — Каким образом? В Киенне кофе появился недавно, в Солане его не выращивают. Это северная страна, там он не созревает. Мне рассказывали.

"Попался! — подумал Сергей. — Вот ведь Штирлиц в юбке! С ней нужно настороже..."

— В Солану кофе завозят, — сказал как можно более равнодушным тоном. — Это торговое королевство: купцы едут со всей Геи. Как досье? — спросил, переводя разговор.

— Закончила! — доложила Флоранс.

— Так быстро? — удивился Сергей и стал просматривать папки. Те, где имелись исправления на рефератках, он откладывал в сторону. Этих набралось с десяток.

— Скажи, — спросил, открывая верхнюю папку, — почему ты решила, что де Туа не опасен? В досье полно донесений о его высказываниях. Граф чуть ли на каждом углу грозится пустить кровь династии.

— Враль и хвастун! — сморщилась Флоранс. — И трус к тому же. Я его с детства знаю. Перед войной с Ингрией хвалился, что станет в первых рядах войска и задаст врагам добрую трепку. А как дошло до дела, спрятался в замке, притворившись больным. Что не помешало ему по окончанию войны потребовать награду: за воодушевление слабодушных, как он заявил. Разумеется, труса награждать не стали, вот он злится. Но это всего лишь слова. Отец говорил, что таких, как Туа, нельзя выставить даже против детей — убежит.

— Гм! — почесал бровь Сергей и взял следующую папку. — А маркиз де Моайль? Ни одного худого слова против династии: нигде и никогда. Живет уединенно: с заговорщиками не общается. В гости к ним не ездит и к себе не зовет. А ты написала "очень опасен" и даже подчеркнула.

— Это бесчестный и подлый человек, — пояснила Флоранс. — Такие, как он, действуют исподтишка. В сражении с ингрийцами его войско внезапно отступило, оголив фланг, что стало причиной нашего поражения. В ответ на обвинения маркиз сказал, что отошел по приказу, который привез королевский гонец. Был продемонстрирован труп в мундире лейтенанта императорской гвардии. Все решили, что это ингрийский шпион, который сумел обмануть маркиза. Но отец не поверил. Он догадался о предательстве Моайля и золоте, уплаченном за него, но доказательств не имел. Подозрения подтвердились. После войны внезапно разбогатевший Моайль купил земли, дающие право на титул герцога де Брезе. Отец не утвердил ему титул. Моайля отстранили от руководства войском и фактически отправили в ссылку. У него есть серьезные причины ненавидеть королевскую фамилию, и любой, кто пообещает маркизу вожделенный титул, сможет рассчитывать на его поддержку. Моайль хитер и знает, что находится под подозрением, поэтому держит рот на замке. Но если проследить, куда ездят его доверенные слуги...

— Проверим! — сказал Сергей, — закрывая папку. — Спасибо!

Он выслушал замечания по другим досье, после чего отправился к Хорхе. Тот, полистав папки, хмыкнул.

— А ведь девочка права! — сказал удивленно. — Знаю я и Моайля и де Туа, но не близко. Нет у меня времени плотно общаться с каждым маркизом. А вот она в их кругу — с детства. Видела, слышала, запоминала, что говорит отец. К тому женщины умеют чувствовать людей. Умница! Замечания принимаем.

— Придется вносить изменения в план, — заметил Сергеей.

— Это лучше, чем ошибиться, — резюмировал Хорхе. — Вот что, Сережа! Покажи ей досье на начальников гарнизонов. Вдруг и среди тех гниль?

Флоранс встретила Сергея вопросительным взглядом. Он сделал вид, что не заметил и стал раскладывать на столе папки.

— Что Хорхе? — спросила она, не утерпев.

— Сказал, что ты умница!

Она заулыбалась.

— Просил посмотреть это, — продолжил Сергей, указывая на папки.

Флоранс занялась этим после обеда, который им подали прямо в кабинет.

— Все люди преданные, — сказала Флоранс, закончив работу. — Но в Дезье и Пенн следует направить ревизии. Начальники этих гарнизонов нечисты на руку и могут воровать жалованье солдат. А это кончается бунтом.

— Сделаем! — пообещал Сергей. — Спасибо! Ты нам очень помогла.

— Могу и впредь, — сказала Флоранс, — но при одном условии. Работаем в моем кабинете и вместе...

— Надеюсь, ты не отказался? — спросил Хорхе, когда Сергей доложил о желании принцессы, и удовлетворенно кивнул, получив утвердительный ответ. — О чем тут думать, Сережа? Сестра будущего короля предлагает нам помощь, причем, по собственной воле. Радоваться нужно!

— На это вы рассчитывали, отправляя меня к Флоранс?

Канцлер пристально посмотрел на помощника.

— Считаешь, что использовал тебя втемную? Нет, Сережа! Я хоть и циник, как все политики, но не до такой степени. Конечно, ожидал, что ты приглянешься принцессе. Рассчитывал, что она тебе понравится. Надеялся, что между вами возникнет симпатия, но не более. Флоранс — женщина строгих нравов, а ты числился примерным семьянином. Какой адюльтер? А тут, словно ураган... — Хорхе вздохнул. — Сам видишь: все пошло вопреки нашим планам. Но если обстоятельства нельзя изменить, почему бы их не использовать? Ведь так?

Сергей не ответил.

— В жизни случается, что судьба начинает тащить человека, — продолжил Хорхе. — Он протестует, жалуется, пытается сопротивляться, а со временем выясняется, что все было во благо. Мне приходилось видеть. Смирись!

К Флоранс Сергей вернулся задумчивым. За ужином он молчал и делал вид, что не замечает вопросительных взглядов. Новость сообщил только в самом конце.

— Хорхе согласен с твоим предложением, — сообщил, ставя пустой бокал. — Работаем вместе.

Флоранс вспыхнула, но, заметив выражение его лица, подавила восклицание.

— Ты не рад?

— Не знаю, — признался, комкая салфетку. — Не буду врать: не люблю, когда что-то решают за меня. В последнее время это происходит слишком часто. Я начинаю чувствовать себя вещью.

— Ты не вещь! — возразила Флоранс. — Совсем нет! Ты самый дорогой и близкий мне человек. Я тебя очень люблю и хочу видеть тебя чаще. Но я предложила помощь не только поэтому. Вчера мне было хорошо, как никогда прежде, и не только из-за твоих ласк. Я ощутила себя любимой и желанной. Но утром ты переменился — у тебя появились дела. Я не могу тебя за это упрекать. В свое время ты дал мне понять, что я и мой двор — бездельники. Мы наслаждаемся жизнью, когда другие сражаются и умирают. Обидно, но ты прав. Я много знаю и умею, меня с братом учили одному и тому же, но со временем он будет править, а я — нет. Обязанность принцессы родить наследника, большего от нее не требуют. Мне скучно заниматься нарядами и балами. Я хочу, чтоб ты видел во мне не только любовницу, но и верного помощника. Это плохо?

— Нет! — ответил Сергей. — Это хорошо. Только раньше ты этого не говорила.

— Боялась, что тебе не понравится, — вздохнула Флоранс. — Ты ведь дважды пытался от меня уйти. Сначала, когда попросился послом, затем, когда спрятался в харчевне. Я хочу, чтоб ты знал: если это случится снова, я не переживу.

Он улыбнулся и протянул к ней руки. Флоранс соскочила со стула и вспорхнула к нему на колени.

— Я не собирался уходить, — сказал Сергей, гладя ее по спинке. — Просто все произошло так быстро.

— Для меня тоже! — сказала Флоранс, потершись щекой о его щеку. — Еще вчера мне было достаточно видеть тебя, разговаривать, ну, может, поцеловать. А после прошедшей ночи я только и думаю, как вновь оказаться с тобой в постели. Я развратная?

— Я бы сказал: страстная, — успокоил он. — Хотя, честно признаюсь, ты меня удивила. Все требовала: "Еще! Еще!"

— Сам виноват! — насупилась она. — Зачем ты мне это показал? Научил? Прежде я считала, что это нужно только мужчинам. А сейчас... Ты не думай! — заторопилась она. — Я не буду тебя ни к чему принуждать. Можешь по-прежнему ночевать в своей комнате.

— А я ожидал: прикажешь забить дверь в нее гвоздями. Во-от такими!

Она засмеялась.

— Знаешь, я бы не возражал. Мне расхотелось спать одному.

— Это потому, что тебе тоже понравилось, — изменившимся голосом произнесла она. — Я помню, как ты стонал и шептал мне на своем языке... Что означает "сонешко"?

— Маленькое солнце. В моей стране так называют возлюбленных.

— Хорошее слово! — одобрила Флоранс и соскочила с его колен. — Идем!

В спальне она первым делом потащила с него камзол.

— Я сам! — удивился Сергей.

— Ты говорил: "Долг платежом красен!" — возразила Флоранс. — Сегодня тебя раздену я.

— Купать тоже будешь? — спросил он, пряча улыбку.

— Ну... — Флоранс оглянулась на ванну. — Мы можем вместе.

— Правильно! — одобрил Сергей. — Заодно и помоемся.

В ванну он ее отнес. Вдвоем они поместились с трудом: купель была рассчитана на одного. Сергею пришлось сесть и пристроить Флоранс на коленях. Той это понравилось.

— Возьми меня! — попросила она, прижимаясь к нему. — Прямо сейчас! Я так соскучилась!

Он подчинился. Она прерывисто задышала и закрыла глаза.

— Возлюбленный мой! — шепнула страстно. — Сонешко...

* * *

Несмотря на опасения Сергея, их совместная работа с принцессой наладилась. Флоранс оказалась сообразительной и мгновенно схватывала, что от нее требуется. Знаниями и кругозором она превосходила любого чиновника из канцелярии Хорхе, к тому же ей все было интересно. Она прямо впивалась в бумаги, и Сергею приходилось в буквальном смысле оттаскивать.

— Зачем ты так? — укорил он однажды ее. — Поберегла бы себя!

— Мне нравится! — вздохнула Флоранс. — Это настоящее. Не то, что при дворе!

В январе пришла пора инспекций гарнизонов. В былые годы этим занимался лично король, но со времени его болезни дело перепоручили канцлеру. Хорхе отрядил в поездку помощника. Флоранс, не слушая уговоров, увязалась следом. Единственное, что удалось выговорить Сергею, так то, что путешествовать она будет не в карете в сопровождении двора, а как все — верхом. Флоранс согласилась, но, в свою очередь, потребовала, что поедет инкогнито и в мужском платье. К удивлению Сергея, оказалось, что принцесса великолепно держится в седле и спокойно выдерживает длительные переходы.

Они посещали крепости и города, проводили смотры частей и военные советы, наблюдали за учениями и маневрами войск. Их сопровождала гвардия канцлера: сотня всадников в серых мундирах и такого же цвета доспехах.

Инкогнито принцессы было шито белыми нитками — слух о присутствии в инспекции члена императорской фамилии опережал путешественников. Встречали их с почтением. Хозяевам Сергей представлял Флоранс как графа л'Амори — это был один из ее титулов, унаследованных от матери, и все мгновенно догадывались, кто на самом деле этот невысокий, изящный юноша в костюме всадника и шляпе с широкими полями, скрывающими пышные волосы. С Флоранс не сводили взглядов — вначале изумленных, а затем — уважительных. Принцесса, как выяснилось, неплохо разбиралась в военном деле. Она помнила офицеров по именам, ее суждения о действиях войск оказывались меткими и точными, Флоранс не стеснялась подать руку отличившимся воинам, отчего те терялись, не зная, пожать ее или приложиться. С одной стороны — принцесса, а с другой — кто-то странный мужском костюме, которого начальство приказывало не признавать. У Флоранс эта сцена каждый раз вызывала улыбку, и она брала инициативу на себя: хватала мозолистые лапы солдат и энергично их трясла.

Все шло хорошо. Гарнизоны были в готовности, войска обучены и вооружены. Лишь одно обстоятельство заставляло Сергея хмуриться и в Бурге, последнем точке их маршрута, оно проявилось в полной мере. Они ужинали у барона де Бретье, немолодого служаки, выбившегося в дворяне и начальники из простых солдат. Манеры у барона были соответствующими: он громко ругался, не стесняясь Флоранс, и на ее глазах заехал в ухо замешкавшемуся посыльному. Зато гарнизон у Бретье оказался отменным. Солдаты выглядели здоровыми и крепкими, офицеры знали свое дело. На учениях они мгновенно развернули против атакующей конницы ряды копейщиков, поставили за ними арбалетчиков, и те успели дать три залпа — поверх голов, конечно — до того, как всадники приблизились. Будь эта настоящая атака, ряды конницы расстроились бы, и копейщикам осталось бы противника добить.

— Великолепно, барон! — не сдержала восхищения Флоранс.

— Стараемся, Ваше Высочество! — поклонился де Бретье.

— Доложу отцу о вашем усердии! — пообещала принцесса.

— Лучше не надо! — попросил барон. — Не то переведут в Киенну, а что мне делать на паркетах? Я солдат, а не придворный. Мне и в Бурге хорошо.

Флоранс помедлила, не зная, что ответить, затем подошла и обняла растерявшегося барона.

— Спасибо!

— Хорошо, жена не видит! — пробормотал тот, смутившись.

Обедали они втроем. Супруга де Бретье к столу не вышла, сказавшись больной.

— Вас постеснялась! — объяснил, ухмыльнувшись, барон. — Она у меня из простых, белошвейкой служила. Боится перед высокими гостями деревенщиной показаться. Что в том такого? — пожал он плечами. — Если ты деревенщина и есть, зачем прикидываться? Угощайтесь, Ваше Высочество! У нас хоть и не так, как при дворе, но сытно.

Прибеднялся де Бертье зря. Стол ломился от отменно приготовленных блюд, и проголодавшиеся гости не заставили себя упрашивать. Вилок здесь не подавали, поэтому ели руками, вытирая их о толстые ломти хлеба. После трапезы их отдадут собакам. Хозяин не отставал. Тосты следовали один за другим. За императора, наследника, принцессу, канцлера и всех храбрых защитников Киенны. Флоранс не пропускала ни одного. В конце застолья она подняла кубок за хозяина, лихо опорожнив его до дна. Барон одобрительно крякнул и, когда Флоранс отвернулась, показал Сергею оттопыренный большой палец. Прощаясь, Флоранс стащила с пальчика перстень и протянула де Бертье.

— Вашей супруге! На память и в благодарность за гостеприимство.

— Постесняется носить! — сказал барон, бережно принимая дар. — В шкатулку спрячет, и гостям будет показывать. Благодарю, Ваше Высочество! Не извольте беспокоиться — устоим! Пусть только сунутся! Мне и моим солдатам плевать: графы они там или герцоги. Бить будем, не разбирая! Ощиплем как кур!

На пути к приготовленной им спальне Флоранс тяжело опиралась на руку Сергея, а, переступив порог, пошатнулась. Он подхватил ее на руки и отнес на кровать.

— Зачем столько пила! — укорил.

— Чтобы понравиться Бертье! — хихикнула Флоранс.

— Это удалось, — согласился он. — Теперь вы с бароном друзья до гроба.

— Вот! — пьяно сказала Флоранс, подняв пальчик.

Вздохнув, он раздел ее и понес купать. Флоранс довольно жмурилась и пыталась затащить его в ванну прямо в одежде. Сергей отбился, вытер свое хмельное сокровище и отнес в его постель. После чего наскоро вымылся сам. К тому времени, как он влез под перину, Флоранс уже спала, сопя носом. Сергей вздохнул и вытянулся рядом.

Проснулся он от поцелуев. Флоранс, обняв его за шею, елозила губами по его лицу. От нее несло перегаром. Сергей расцепил ее руки и отвернулся. — Серж! — обиделась она. — Почему?

— Ты пьяная! Не хочу.

— Пожалуйста! — заканючила она.

— Фло! — сказал он, поворачиваясь. — Нам нужно серьезно поговорить. Ты много пьешь. Я замечал это и раньше, в Киенне, а в этой поездке тебя и вовсе не узнать. В пути прикладываешься к фляжке, за столом пьешь наравне с мужчинами. В спальню идешь, пошатываясь, по утрам от тебя разит.

— Ты сам виноват! — сказала она, шмыгнув носом.

— Я? — изумился он.

— Конечно! — подтвердила Флоранс. — Я ведь рядом с тобой. Знаю, что ты всегда меня защитишь. Если не смогу идти, отнесешь на руках, выкупаешь, уложишь спать... Поэтому и могу себе позволить.

— Выходит, я вредно влияю? — спросил он. — Что ж, исправим. По приезду в Киенну избавлю тебя от своего общества!

— Серж! — взмолилась она. — Не говори так! Не пугай меня!

Он не ответил. Флоранс заплакала, тяжко всхлипывая. Он поколебался и обнял ее. Флоранс уткнулась мокрым лицом ему в плечо.

— Плохо не только то, что пьешь, а я не выношу пьяных женщин, — сказал он. — Выпив, ты совершаешь необдуманные поступки. Помнишь, как после спектакля ты целовала меня на глазах у всех? Ладно, тогда все были хмельные, и речь шла лишь о твоей репутации. Но спьяну можно проговориться. Мы с Хорхе доверили тебе важные секреты. Если о наших планах станет известно заговорщикам, погибнет много людей.

— И ты? — насторожилась Флоранс.

— Я — в первую очередь.

— Прости, пожалуйста! — взмолилась она. — Я больше не буду. Это началось в Ингрии. Я там была одна, всем чужая и никому не нужная. Когда выпивала, становилось легче. А перед ночью, когда приходил супруг, и вовсе напивалась — чтобы не видеть его и не чувствовать. Вот и пристрастилась. Больше ни капли! Клянусь!

Он поцеловал ее в висок. Некоторое время они молчали.

— Мне понравился де Бертье, — промолвила Флоранс.

— Такие, как он, опора империи, — сказал Сергей. — Настоящая, а не эти титулованные павлины.

Флоранс хотела заметить, что она тоже титулованная, но благоразумно промолчала.

— Спасибо! — сказала тихо. — За то, что взял с собой. В эту поездку я увидела больше, чем за месяцы в Киенне. Мне было приятно и интересно. Спасибо за то, что каждый вечер я засыпала в твоих объятиях, а утром просыпалась, обнимая тебя. Теперь не могу даже представить, что можно иначе. Я стала ощущать тебя частью меня, мы словно один человек. Тебе тоже так кажется?

— Да! — подтвердил Сергей.

— Поцелуй меня! — попросила она.

Он послушался. Их губы слились, а следом — и тела. "Вот мы и одно целое!" — подумала Флоранс, прежде чем страсть вытеснила из ее сознания все остальное...

16.

— Здравствуйте, Ваше Величество! — сказала Флоранс, перешагнув порог. — Вы меня звали?

— Подойди! — отозвался Бодуэн. — И давай без титулов — мы одни.

Флоранс устроилась в кресле напротив отца.

— Как съездила? — спросил тот.

— Хорошо.

— Потому что была с ним?

— Не только. Увидела много интересного.

— Рассказывай! — велел император.

Слушал он внимательно: не перебивал и не переспрашивал, только не сводил с дочки взгляда цепких глаз.

— Хорхе готовится к мятежу, — проворчал, когда Флоранс умолкла.

— Да! — подтвердила она.

Бодуэн нахмурился и положил подбородок на руки, сжимавшие набалдашник трости. Некоторое время они молчали.

— Война... — нарушил молчание император. — Кровь... Много крови. Плохо.

— Почему вы не хотите упредить их? — спросила, собравшись с духом, Флоранс. — Арестовать заговорщиков?

— Думаешь, это просто? — вздохнул Бодуэн. — Они не подчинятся указу. Запрутся в замках, те придется осаждать. Мы потеряем сотни, если не тысячи людей. К тому же осаждающее войско надо кормить, ему потребуются камни и бревна для осады, для чего воины разберут дома в близлежащих селениях. Естественно, станут грабить и насиловать. Из-за этого прекратится торговля, цветущие провинции захиреют. В конечном счете империи это обойдется дорого. Заговорщиков лучше встретить в поле, в этом Хорхе прав.

— Их можно арестовать, вызвав их под благовидным предлогом в Киенну, — не согласилась Флоранс. — Например, на празднование вашего дня рождения.

— А ты не глупа! — хмыкнул Бодуэн. — Только мы упустили эту возможность. До следующего дня рождения я вряд ли доживу, а под другим предлогом выманить их не удастся.

Флоранс пристально глянула на отца.

— Не смотри так! — нахмурился он. — Знаю, что ты хочешь спросить. Почему я не арестовал их в тот раз? Хорхе предлагал, но я запретил. Подумай сама! Бросить в тюрьмы представителей знатнейших фамилий, пытать их, выносить смертные приговоры — и все на основании доносов шпионов... — Бодуэн сморщился. — Чтобы мы не утверждали, нам не поверят. Решат, что император перед кончиной выжил из ума и зверствует. Я не хочу оставлять сыну такое наследство. В заговоре участвует верхушка знати, дворянство ее не поддерживает. Незнатным родам нравится власть императора: они находятся под его защитой и не зависят от прихоти сюзерена. Однако массовые казни их испугают. Дворянство отшатнется от трона, и тогда мятеж может удастся. План Хорхе хорош, я его одобряю.

— Серж... Граф Шрусбери считал, что вы не верите в заговор, — удивленно сказала Флоранс.

— Разумеется! — усмехнулся Бодуэн. — Я Хорхе это постоянно говорю. Только я не так прост, как кому-то кажется, и хорошо знаю свою знать. Она непременно выступит. Все эти годы я твердо окорачивал их самодурство, поэтому они захотят вернуть прежнее. А вот с этим придется разбираться тебе с Эдуардом. Прости, что оставляю такое наследство!

Флоранс встала и, склонившись, поцеловала руку отца. Тот ласково погладил ее по щеке.

— У меня хорошие дети, — сказал Бодуэн после того, как она снова села. — Жаль только, что бог попутал и наделил государственным умом дочку, а порывистость и вспыльчивость отдал сыну. Я беспокоюсь за Эдуарда.

— Я пригляжу за ним! — заверила Флоранс.

— Постарайся! — кивнул Бодуэн. — Стань ему другом и помощником. Удержи его от необдуманных поступков, огради от проходимцев и льстецов. Сейчас он смотрит тебе в рот, но после того, как станет императором, вас попытаются рассорить. Вокруг властителя всегда вьются хищники, желающие пролезть в ближний круг и таким путем урвать для себя жирный кусок. Гони их! Никому не доверяй!

— Даже канцлеру?

— Ему можно! — согласился Бодуэн. — Хорхе создал эту империю, она его любимое дитя, и он не пощадит сил, чтобы ее сохранить. Империя без династии развалится, поэтому Хорхе будет защищать вас с Эдуардом. Ему верить можно. А вот твой Серж...

— Отец! — воскликнула Флоранс.

— Погоди! — поднял руку Бодуэн. — Я понимаю твои чувства. Нет ничего дурного в том, что ты завела любовника. Ты взрослая женщина, а после того, что случилось в Ингрии, заслужила право на свой кусочек счастья, — император вздохнул. — Я тоже был молод... Серж умен и красив, он блестяще образован и привлекает людей. Но есть кое-что, что мне не нравится.

Флоранс насупилась.

— Посуди сама! — как будто не заметив, продолжил Бодуэн. — Ты молода и хороша собой. Наконец, ты принцесса и сестра будущего императора. Сотни мужчин жаждут твоей благосклонности. И вот находится тот, кто всячески избегает этого. Он не отвечает на поощрения с твоей стороны, более того, услышав признание, пытается покинуть Киенну.

Флоранс покраснела.

— Я неплохо осведомлен, — усмехнулся император. — У меня есть свои люди во дворце. Далее — больше. Ты выпрашиваешь у меня титул его бастарду, осовобождая его от машери, а граф, вместо того, чтобы рассыпаться в благодарностях, скрывается в трущобах, где его с трудом находят. Ты лично отправляешься за ним и перевозишь к себе, но тогда он некоторое время сопротивляется. Наконец, он сдается... — Бодуэн помолчал. — Ты вне себя от радости. Не отходишь от него, увязываешься за ним в поездку... Он что-нибудь просил у тебя? — спросил император внезапно. — Титул, земли, деньги? Богатых подарков, наконец?

Флоранс помотала головой.

— Ты не находишь это странным? Любой другой на его месте уже попытался бы.

— Серж не такой, как все! — сказала Флоранс.

— Обычное высказывание влюбленной женщины, — пожал плечами император. — Все они почему-то считают своих избранников особенными. Прошу: прояви благоразумие! Чувства не бывают бескорыстными. Все мы чего-то хотим, даже в любви. Если не богатства и власти, то иного.

— Ему нужна только я! — возразила Флоранс.

— Значит, он ангел! — хмыкнул Бодуэн. — Только, знаешь, я не верю во влюбленных ангелов.

— Чего ты опасаешься? — спросила Флоранс.

— Предательства! — ответил Бодуэн. — Надо быть прожженным подлецом, чтобы предать человека, с которым ты близок, на такое способны немногие. Твой Серж не из них, потому и сопротивлялся.

— Этого не может быть! — покачала головой Флоранс. — Он благородный человек!

— Тогда почему он скрывает настоящее имя?

Флоранс изумленно глянула на отца.

— У меня есть доверенный человек в Солане, — сказал император, — я отправил к нему гонца с просьбой разузнать о графе. Мне не безразлична судьба моей дочери, — добавил он, заметив гримасу на ее лице. — Я не желаю, чтобы она пострадала. На днях гонец привез ответ. Вот он! — Бодуэн достал из кармана камзола свиток и протянул Флоранс. — Почитай на досуге!

Она взяла свиток и сунула его в рукав платья.

— Я могу быть уверен? — спросил Бодуэн.

— Да! — ответила Флоранс. — Если твои подозрения подтвердятся, я прогоню его, чего бы мне это не стоило.

— Подойди! — велел Бодуэн.

Она подчинилась. Император, тяжело привстав, обнял ее.

— Ты, действительно, моя кровь! — шепнул ей на ухо. — Я тобой горжусь!

— Спасибо, отец! — ответила Флоранс.

* * *

По возвращению в Киенну Флоранс удивила Сергея.

— Нам не стоит больше работать вместе, — сказала решительно. — Бумаги носят по коридорам от канцлера обратно, все это видят, а у мятежников наверняка есть свои люди во дворце. Они могут насторожиться. Пусть все будет, как прежде. А я, если нужно, к тебе приду. Это никого не удивит. Я ведь влюблена и могу соскучиться.

— Хм! — сказал Сергей. — Ты не только красивая, но и умная.

Флоранс довольно засмеялась.

— И самая любимая? — спросила, заглянув ему в глаза.

— Само собой! — подтвердил он.

— Протяни руку!

Сергей подчинился. Флоранс вытащила из кармашка на платье перстень и надела ему на палец.

— Это подарок.

Сергей поднес руку к глазам. Перстень выглядел аляповато. Огромный бриллиант, вделанный в массивную оправу из золота.

— Спасибо, но я не буду его носить! — сказал Сергей, снимая перстень.

— Почему? — обиделась она. — Я ведь ношу твои камни.

— Этот бриллиант дорогой. Все подумают, что мне заплатили за любовь.

— Пусть думают! — воскликнула Флоранс. — Пусть видят, что ты принадлежишь мне — и никому другому. Я хочу, чтобы с тобой постоянно был мой подарок. Чтобы ты, глядя на него, вспоминал меня!

Она насупилась. "Не отступится! — понял Сергей. — Кончится скандалом. Но и носить это..."

— Подыми подол! — попросил, подумав.

— Ты хочешь меня? — удивилась Флоранс.

— Нет! — сказал Сергей. — То есть хочу, конечно, но не сейчас. Пожалуйста!

Она подчинилась. Он, присев, снял подвязку с ее чулка.

— Вот! — сказал, протягивая. — Эта лента твоих цветов. Повяжи ее мне на руку, и все будут видеть, что я принадлежу тебе.

— Это же подвязка! — изумилась Флоранс.

— И что?

— Ну... — смутилась она. — Ее не принято показывать посторонним.

— В стране, где я жил, существует Орден Подвязки — высшая награда империи, — сказал Сергей. — Его вручают монаршим особам. А появился он так. По легенде графиня Солсбери, танцуя с королем, потеряла подвязку. Окружающие засмеялись, а король поднял ленту и со словами: "Пусть стыдится подумавший об этом плохо" повязал ее себе. Я хоть и не король, но от такой награды не отказался бы.

— Хорошо! — согласилась Флоранс и, с трудом удерживаясь от смеха, повязала ленточку ему на запястье, соорудив изящный бантик.

К полудню Сергей понял, что идея оказалась несколько экстравагантной. И придворные, и люди канцлера, увидев графа, сходу начинали пялиться на бантик. Даже Хорхе, когда помощник заглянул к нему, широко открыл глаза и крякнул. Сергей понял, что выглядит идиотом. Подумав, он отправился в ближайшую ювелирную лавку, где попросил показать медальоны.

— Какие? — спросил хозяин, бросив любопытный взгляд на запястье клиента.

— С крышечкой, — пояснил Сергей.

— Для локонов! — догадался ювелир и вывалил на прилавок ворох украшений.

Сергей стал в них копаться.

— Обратите внимание, — затараторил ювелир. — Медальоны внутри посеребрены. На этом фоне изящно смотрятся даже светлые волосы, а черные — так и вовсе прекрасно. Какие волосы у вашей возлюбленной?

— Синие! — ответил Сергей, откладывая два медальона. — Я беру эти!

— Очень редкий для Киенны цвет! — не смутился ювелир. — Повезло вам, ваше сиятельство!

Сергей вздохнул и развязал кошелек. К обеду он явился с необычной пуговицей на камзоле, но Флоранс не обратила на нее внимания.

— Ты только что родил новую моду! — сказала, смеясь. — Придворные бросились выпрашивать подвязки у своих возлюбленных, некоторые цепляют сразу по две или три, чтоб все видели, сколько у них побед. Смотри! Увижуу тебя такую...

— Не увидишь! — успокоил Сергей и подвел ее к окну. Там, развернув Флоранс к свету лицом, коснулся края пуговицы. Спрятанный в ней фотоаппарат включился, делая по несколько снимков в секунду. — Улыбнись! — попросил он ласково. — Я так скучал по тебе!

Флоранс охотно подчинилась. Наградив ее поцелуем за понимание, Сергей отключил фотоаппарат и вернулся к столу. После обеда он сбросил снимки на ком, выбрал самый симпатичный и распечатал в нужном размере. Ком впаял изображение в пленку, теперь его нельзя было ни стереть, ни смыть. Сняв с камзола пуговицу-аппарат, Сергей сфотографировал и себя, после чего вырезал и вклеил в медальоны портреты. Тот, что с Флоранс, он повесил себе на шею, другой сунул в карман. К ужину он явился загадочным. Флоранс посмотрела на него с подозрением, но Сергей сделал вид, что не заметил. Они выпили кофе (вино по возвращению в Киенну Флоранс запретила подавать) и перешли в спальню. Там Сергей стащил с себя камзол, затем — рубашку.

— Это что?

Флоранс, подбежав, указала на медальон.

— Украшение, — пояснил Сергей, с трудом сдерживая улыбку.

— Откуда он у тебя?

— Купил.

— Покажи!

— Медальон, как медальон, — пробурчал Сергей. — Чего на него смотреть?

Ноздри Флоранс гневно раздулись. Он сделал вид, что не замечает, и присел, чтобы стащить сапоги. Но едва наклонился, как налетавшая коршуном Флоранс сорвала медальон с его шеи.

— Отдай! — крикнул Сергей, вскакивая.

— Нет! — мстительно сказала она. — Я сначала посмотрю, чей локон ты носишь. Не помню, чтобы я давала тебе свой.

Он сделал вид, что собирается ее схватить, Флоранс отпрянула. Он погнался за ней. Они носились вокруг стола и ванны; Флоранс, сжимая медальон в кулачке, пыхтела и топотала каблучками. Видя, что Сергей настигает ее, она подлетала к камину и протянула руку с медальоном к огню.

— Брошу!

— Фло! — взмолился Сергей, останавливаясь. — Не нужно! Это очень дорогая мне вещь.

— Тогда отойди! — приказала она.

Он подчинился. Флоранс, убедившись, что ей никто не угрожает, отковырнула ногтем крышечку медальона и мгновение рассматривала портрет. Затем, забыв о Сергее, метнулась к зеркалу. С минуту она придирчиво сравнивала свое отображение с фотографией в медальоне. Затем закрыла его и подошла к Сергею

— Нагнись!

Он послушался. Она надела ему медальон.

— Почему ты не сказал? — спросила с укором.

— Стеснялся, — сказал Сергей.

— Чего?

— В стране, откуда я родом, такое не принято. Считается сентиментальным.

— Кто сделал медальон?

— Ювелир.

— Скажешь мне, какой?

— Зачем?

— Мне надо ему что-то заказать.

— Это?

Сергей достал из кармана камзола второй медальон. Флоранс отковырнула крышечку, мгновение рассматривала портрет, затем прижала его к губам.

— Надень она! — сказала, расправив цепочку.

Он подчинился. Она сунула медальон за ворот.

— Теперь я всегда с тобой, а ты со мной, — сказала торжественно. — Как это хорошо! Какой ты все же необыкновенный! Никто в империи не догадался носить на груди портрет любимой, а ты придумал.

"Просто у вас нет миниатюристов, — подумал Сергей. — Но теперь, думаю, появятся. Если подвязку мигом переняли..."

На следующий день его мысль получила подтверждение. Придя обедать, Сергей застал Флоранс в окружении фрейлин. Она что-то им горячо рассказывала, причем, как заметил Сергей, подаренный им медальон ходил по рукам. Он притворился, что не заметил и, поздоровавшись, ушел в кабинет. Спустя несколько минут его позвали к столу.

— Прости! — извинилась Флоранс. — Увлеклась.

— Зачем они приходили?

— Поговорить! — пожала плечами Флоранс. — Давно не виделись. Им хочется узнать о нас с тобой. Я рассказала, как ты за мной ухаживал.

— А это было? — поднял бровь Сергей.

— Конечно! — сказала Флоранс. — Ты очень хитрый. Для того чтобы увлечь меня, прочитал нам Шекспира. Мы, конечно же, захотели пьесу сыграть. Тогда ты попросил дополнительных репетиций. Трогал меня, обнимал, а потом и вовсе придумал, что нам нужно целоваться. Потеряв голову от любви, ты отослал машери в сыном — чтобы между нами не осталось препятствий. Поскольку Тибальт — мой крестник, то ты испугался моего гнева и спрятался в трущобах. Мне пришлось ехать за тобой самой. Но, даже оказавшись в моих апартаментах, ты не смел переступить порог моей спальни, и мне пришлось тебя поощрять. С той ночи, как мы стали близки, ты не перестаешь доказывать свою любовь. Даришь подарки, раздеваешь и одеваешь меня, носишь на руках, купаешь, умащиваешь, целуешь и ласкаешь. Когда тебя отрядили в инспекцию, ты на коленях умолил меня сопровождать тебя, заявив, что не проживешь в разлуке и дня. А вчера подарил медальон со своим портретом...

В глазах Флоранс прыгали чертики.

— Тебе бы романы писать! — сказал Сергей — Озолотилась бы!

— И без того не голодаю! — фыркнула Флоранс.

— Теперь фрейлины станут требовать от ухажеров подобного. Не завидую им!

— Пусть стараются! — сказала она. — Любовь женщины нужно заслужить!

— А что? — спросил он. — Заслужил?

— Да! — ответила Флоранс и замолчала.

Остаток обеда прошел в полной тишине. После того, как они допили кофе, Флоранс знаком попросила его остаться.

— Хочу спросить, — сказала, помедлив. Было видно, что ей трудно решиться. — Ты кто?

— То есть? — не понял Сергей.

— Ты не из Соланы. Там не существует графского рода Шрусбери. Король Соланы не выдавал свою племянницу за такого графа, а в королевской семье нет женщин с именем Элизабет. В Солане не пьют кофе, они не знают о таком напитке. Нет там и Кембриджского университета, в котором как ты говорил мне, учился. В Солане не слышали о поэте Вильяме Шекспире, театра там не существует даже при дворе, и вообще это темная и невежественная страна. Тогда откуда ты взялся? Почему скрываешь свое подлинное имя?

"Да... — подумал Сергей. — Легенда была шита белыми нитками. Следовало выбрать другое имя, но в ту пору я не собирался оставаться на Гее, потому и назвался подлинным. А как передумал, имя уже запомнили. Урок..."

— Тебе, наверное, не нравится, что я узнавала о тебе, — продолжила Флоранс, — но я тебя люблю, поэтому имею такое право. Есть вещи, которые меня пугают. Например, портрет в подаренном тобой медальоне не нарисован — это объяснил мне придворный художник. Это изображение нерукотворное.

Щеки Флоранс пошли пятнами.

— И что ты решила? — спросил Сергей. — Я дьявол?

— Нет! — встрепенулась она. — Этого не может быть — ты слишком хороший. Дьявол не такой. Скажи мне правду! Ты ангел?

Сергей от неожиданности онемел.

— Ты можешь мне признаться! Я никому не скажу.

— Фло! — сказал он, прокашлявшись. — Ты когда-нибудь слышала, чтоб ангелы влюблялись в женщин?

— Нет! — покачала она головой.

— Они, вроде, бесполые. Меня, действительно, зовут Серж, я граф Шрусбери, и этот титул был дарован мне королем. Я был помолвлен с племянницей короля, и отказался от брака, после чего скрывался. Но это случилось не в Солане.

— А где?

— В Британии.

— Я не знаю такой страны!

— Не удивительно. Она находится на другой планете.

— Этого не может быть! — воскликнула Флоранс.

— Подожди меня! — сказал Сергей. — Я скоро.

Брэ — средневековые мужские кальсоны до колен.

Стихи Расула Гамзатова.

Машери — официальная любовница в Киеннской империи.

Шекспир, сонет N 66. Перевод С. Маршака.

Члены кабинета министров Великобритании считаются членами Тайного совета короля, поэтому официально именуются тайными советниками.

Воинское звание военно-морских сил Британии, соответствующее званию подполковника.

Камиза — нижняя сорочка.

Рубашкой в Средневековье называли домашнее платье.