Кайдан Дуфф. Хранитель

Оказывается, совсем недавно, всего неделю назад, в столице Батавии завершилась уже третья по счету 'мировая' выставка маго-технических достижений. И вот по ее итогам в большой, на два разворота, обзорной статье, детально рассказывалось о новинках, появляющихся на рынке стрелкового оружия. Давалось подробное описание каждой разработки, приводились доводы за и против. Рассуждения сводились к ряду фундаментальных тезисов по основным направлениям развития ручного огнестрельного оружия. Увеличение скорострельности, точности, дальности, эффективности. К слову, белое — холодное оружие единодушно признавалось устаревшим, приводились даже доводы в отмену штыка для рядового состава.

Боеприпасы. Сообщалось о многочисленных опытах проектах по изготовлению унитарных бумажных и картонных патронов, конструированию новых образцов пуль. Сообщалось о новых видах пороха и взрывчатых веществ.

Казнозарядное оружие — винтовки, ружья, пистолеты. Здесь основная конкуренция шла по типу затвора, применяемого в образце. Разнообразные переделки уже существующих дульнозарядных ружей, штуцеров и карабинов рассматривались как экономичный вариант быстрого повышения боевой эффективности армии. Писали и про камерлодеры, и про винтовки 'с запиранием ствола горизонтально скользящим трубчатым затвором, боевая личинка которого, упираясь в край ствола, обеспечивает надежную обтюрацию'.

Также отмечалось улучшение качества магокапсюлей, которые становились более надежными и безотказными, одновременно обеспечивая мгновенное воспламенение пороха в патроне.

Многозарядное оружие сводилось к трем основным группам. Многоствольные системы, вроде моей 'перечницы', затем револьверные с вращающимся в разных плоскостях барабаном и другие, подчас крайне экзотичные выдумки, воспринимаемые скорее как курьезы.

Принципиальным отличием казно— и многозарядных систем оставалось направление, с которого осуществлялась зарядка. Либо от стрелка в сторону ствола, либо со стороны ствола. Револьверы, например, снаряжались в барабаны именно со стороны ствола.

Показывались и маго-оптические приборы, устанавливаемые на винтовки для повышенной точности и дальнобойности стрельбы. Последними в списке значились многочисленные подзорные трубы, бинокли и даже телескопы.

От всего этого многообразия и фонтанирующего потока новаций разбегались глаза. Хотелось взять и опробовать все и сразу. К слову, толковая идея. Надо для начала купить по одному образцу всего подряд, отстрелять, проверить надежность, 'пожить' с оружием и затем уже делать выводы. Заодно и отвезу своим, в Тармор — пусть будет коллекция, и для красоты, и для собственных разработок, если со временем откроем свой заводик.

Но уже точно ясно одно — прогресс катится паровым катком и всех, кто опоздает — просто закатает в асфальт истории. Так что надо не просто не отставать, а быть среди самых передовых и технически оснащенных. Да, пока многие образцы страдают недостатками. Ломаются, взрываются, дают прорывы раскаленных газов, попросту говоря — могут покалечить самого стрелка, а то и убить. Но и преимущества они дают весомые. Плотность, скорость, точность огня растут прямо на глазах. А генералы, что ж, они всегда сторонники надежности и долговечности оружия. У них бюджет и расходы на большие батальоны. Мои же Наглецы должны быть оснащены лучше всех! И для этого я ничего не пожалею!

Голова от обилия новой информации ощутимо затрещала, так что пришлось даже помедитировать, восстанавливая нормальную работоспособность и ток Силы в организме. Почитал газетки, ничего себе...

Уже на подъезде к Люттиху Делия, завершив расчеты, отвлеклась от своих записей и устало-удовлетворенно поделилась итогами.

— Набросала модель сканирующих грунт приборов двух типов — один глубинный, его задача определять крупные массивы и разбивать их на слои, а второй очень подробный, но значительно менее 'дальнобойный' — позволит детально разбивать состав пород на дистанции до тридцати саженей бесконтактно. Могу даже примерно оценить стоимость производства партии из четырех дальних — макроскопов и восьми 'коротких' — микроскопов — всего порядка трех тысяч империалов.

— Я готов обеспечить финансирование, — сразу откликнулся на цифры, — и поздравляю, это невероятно, с такой скоростью производить расчеты.

— О деньгах я вас, партнер, уведомила с иной целью. Как и говорила уже — эти расходы беру на себя. Говорить о скорости и поздравлять еще рано — сделаны лишь черновые наброски, вся работа еще впереди. Но спасибо.

Да... Вот и поговорили.

На перроне мы церемонно раскланялись и разошлись каждый в свою сторону. Почти. В последний момент, уже развернувшись, я остановился и, окликнув мысленно девушку, спросил неслышно для всего мира: 'Когда я увижу вас снова, Делия?' она несколько долгих и томительных мгновений молчала, глядя мне в глаза через разделявшее нас пространство, а потом неожиданно тепло ответила 'Буду рада вас видеть в любое время, Кайдан' и ослепительно-тепло улыбнувшись, словно отправив мне воздушно-волшебный поцелуй, ушла, оставив после себя изысканный аромат цветов. Казалось, только недавно потерянная нить, связавшая нас, снова появилась и даже окрепла теперь. И дело вовсе не в совместных планах и предприятиях. Совсем не про то разговор...

Мечтательность накрыла с головой, захотелось вычудить чего-нибудь этакого, или зарезать кого от избытка чувств... Нет, лучше заняться насущными делами, иначе чувства не дадут соображать. А дел очень много. И срочных. Первое, заселиться в подходящий отель и второе, сразу отправляться в 'Гуся и Колючку'. По другим адресам ехать уже поздно. Вечер на дворе.

Глава 8. Встречи в Люттихе

Таверна, ставшая главным местом найма вольных отрядов и в-первую очередь ардайлских стрелков, располагалась на Длинной улице. Проходила она совсем недалеко от станции и железнодорожных путей, так себе местечко, средней паршивости. Мостовая лишь местами выложена неровными булыжниками, а большей частью просто подсыпана гравием, испещренном рытвинами и колдобинами, на которых любому модному экипажу запросто грозило лишиться не только спиц и колес, но и переломить оси. С канализацией и водостоками в этом квартале тоже все обстояло весьма так себе. Проще говоря, само стекало и впитывалось, а что осталось, то тухло и воняло на все окрестности вполне себе привычно.

В таких местах мой кожаный редингот смотрелся одновременно уместно и шикарно. Как и пистолет в поясной кобуре, и дирк, прицепленный с левого бока. Разве что медальон мага выглядел странно и сразу становился заметен местным обитателям, которые, пусть и не без достоинства, и без спешки, но отворачивали лица и опускали глаза, встречаясь со мной взглядами. А чего им расшаркиваться перед каким-то магом? Это их улица, здесь они хозяева. Народ сплошь с оружием. Ножи буквально у каждого. А в дверных проемах многочисленных лавок и кабаков то и дело мелькали охранники с пистолетами за поясами, крепкими дубинками и даже лупарами-короткими ружьями-обрезами в руках. Серьезный квартал. Боевой... или бандитский... Это как посмотреть...

Добравшись до таверны с вывеской, на которой красовался серый гусь в залихватски сдвинутом набекрень ардайлском барете и с грозно раскрытым оранжевым клювом. Рядом красовался цветок чертополоха с напоминающими острия пик шипами. Надпись над картинкой гласила 'Гусь и Колючка'. Сразу понятно — здесь точно обжились ардайлы из отрядов вольных стрелков.

Прошел в зал, освещенный сквозь большие окна тускловато-пыльным уличным солнцем. Крепкая дубовая стойка, пустой сейчас и погасший камин, ряды столов и лавки вдоль них. На стене за баром висели крест накрест два здоровенных ардайлских клеймора — claidheamh-mòr на древнем языке. Оставшиеся стены украшались знаменами не только многочисленных отрядов рутьеров, гордо расположившихся в верхнем ярусе, но и трофеями, взятыми в боях и принесенными сюда наемниками для памяти и пущей важности, в доказательство свершенных подвигов и побед. Они висели рядом ниже, под победными стягами 'диких гусей'.

Помещение в этот дневной час оставалось полупустым, ну, или напротив, наполовину полным... Оглядевшись, собрался пройти к стойке, но мое внимание привлекла скособоченная и кургузая фигура за небольшим столиком в углу. Это был инвалид, чья деревянная нога торчала, вытянутая на полпрохода. Не хватало у него и левой руки, отхваченной почти по плечо. Сам не знаю почему, но в этом искалеченном войной человеке мне показалось, что я узнаю своего бывшего командира. Нет, не может быть! Невольно сделал несколько шагов в его сторону и вгляделся внимательнее, подключив и магию, которая сразу дала ответ.

— Капитан Бриан Лесли?

— Да, ваше волшебство, он самый, — мрачно проворчал он в ответ.

— Вы не узнаете меня, капитан?

— Зрение стало никуда не годным, позвольте присмотреться, господин маг.

Лесли выглядел плохо. От былого блестящего офицера и благородного господина не осталось почти ничего. Потрепанная, грубо заштопанная одежда его явно нуждалась в стирке, выбрит он был неровно, отросшие до плеч, насквозь седые, почти белые волосы сбились сальными колтунами. Бледное, изможденное лицо старика, в глубоких морщинах, шрамами рассекающих лоб и скулы, бескровные губы упрямо сжаты, словно упрямо твердя 'ардайлские егеря никогда не сдаются'. И только глаза его, как прежде, синели беспощадно и ярко, но и в них, в самой потаенной глубине, просвечивали боль и одиночество.

— Кайдан, неужто это ты, мой мальчик? — осипшим, перехваченным от волнения голосом проскрипел Лесли, пытаясь, подхватив костыль, с шумом подняться из-за стола.

— Да, капитан. Он самый. Не надо вставать, давайте лучше я подсяду к вам.

Встреча эта, может в силу ее внезапности и нежданности, или силой воспоминаний, разом нахлынувших и затронувших самые потаенные, родные и звонкие струны памяти сердца моего, произвела очень яркое и разящее впечатление, заставив с немалым трудом сдержать слезы. Несмотря на горестное положение капитана, я очень обрадовался встрече с ним. На той войне, за речкой, большинство моих боевых товарищей погибли. Участь многих оказалась страшнее самой смерти — их души поглотили проклятые монстры. Лесли жив и это главное, остальное можно исправить!

— Конечно, садись, мой мальчик! Кайдан, но как ты здесь оказался? Ты стал магом? Рассказывай скорее! — почти взмолился Лесли.

— Обязательно все расскажу, капитан, только давайте закажу выпить и закусить для нас. Такая встреча... Ее надо отметить!

И обернувшись к бару, махнул рукой, послав короткий импульс, словно прошептав прямо на ухо кабатчику: 'Наилучшего бланша и закусок, какие есть, сыр, мясо, рыба-селедка, зелень, всё сюда!' Удобно иногда быть магом, даже кричать сквозь гул трактирный не приходится. А сам вновь развернулся к капитану.

— Рассказывай, — с прежней, безусловно приказной твердостью, так что и не подумаешь отказаться выполнять, сказал он. — Последнее, что мне о тебе известно доподлинно это то, что ты завалил дракона-пожирателя душ.

— Так точно. Я в беспамятстве был, не знаю, кто и вытащил тогда за речку. Потом с обозом добрался в столицу империи. Долго болел, рана плохо заживала. Завербовался в Террадею, за море. Там, по крайней мере, нет демонов. А дальше много всякого произошло. Сам видишь, стал магом и капитаном собственного отряда.

— Где же твои бойцы?

— Воюют за океаном, в горах Террадеи. Называется отряд 'Ужасные Наглецы Каржаса'. Это мое прозвище с некоторых пор.

— Заковыристо. Что ж, тогда поздравляю тебя, капитан! И давай отныне без чинов, по имени.

Нам принесли глиняный жбан с пивом и несколько тарелок с разной закуской. Главное блюдо — местная селедка. С июня, когда начинается ее лов, это основная закусь местных обитателей. За хвост поднимай и ешь. Чисти тут же, кожу и кости убирай и вперед. Сельдь розоватая, соли очень мало. Вкусная. С зеленым лучком, жирненькая. Ясное дело, пива можно выпить море. Откусили рыбешки, вкуснота. Налили, стукнули кружку о кружку, выпили.

— За встречу, Кайдан!

— За встречу, Бриан!

— Мы потом гадали, то ли Дуфф раненый ушел с беженцами за Таборис, то ли погиб. Много наших в том бою полегло. Сувор, Нигель, Дилан, Монк, Финниан, Шимус, Нолан. Рота исчезла. Когда переправились за реку, собрал, кого смог, и пошли в наемники. Поначалу еще неплохо дела шли, а потом крупно мне не повезло. Сам видишь, едва половина осталась от капитан-командора Бриана Лесли. Но я не жалуюсь, Кайдан. Ничуть! Сколько отличных парней сгинуло, а я продолжаю коптить небо, пусть и обрубком, зато живой. Хорошо еще, что нашлись добрые люди. Получил пенсион от благотворительного общества. Но пенсия столь мала, что хватает лишь на каморку, самый скромный стол и вот... бумагу с чернилами. Сижу теперь здесь, пробавляюсь мелкой подработкой, помогаю молодцам бумаги писать, для 'Вестника' иногда заметки сочиняю.

— Для 'Вестника вольных отрядов'?

— Так точно. Для него.

— Бриан, тогда вы должны быть в курсе дел большинства отрядов?

— Есть немного. А зачем тебе? Затеял какую-то историю, нужны бойцы? — Остро глянул на меня командор.

— Может и понадобятся. Для начала надо разузнать про наем роты стрелков Оэса Гарма. Знаете что-нибудь о них?

— Доводилось, Кайдан, доводилось. Тебя что точно интересует? Их крайний контракт мимо меня прошел, Наниматель не желал себя раскрывать, действовал анонимно, за что по слухам Гарм получил хорошую премию.

— Мне как раз и нужен этот наниматель. Кто, где, как с ним связаться, кто еще с ним договоры подписывал?

— Так с ходу не скажу, надо покопаться в записях, расспросить людей. Но точно знаю, встречались они здесь, в Люттихе. И вроде недавно еще новые заказы от него же были. Опять же, в большом секрете.

— Вы уж постарайтесь, командор, буду вам признателен. — Хотел добавить, что заплачу щедро, но язык не повернулся. И так почуял, что лишнего ляпнул. Не тот человек капитан королевских егерей и мой командир Бриан Лесли, чтобы ему подачки совать...

Лесли словно не услышал последних слов, зажевал очередной кусок селедки, неловко, одной рукой, вытер жирные пальцы о затасканную, не первой свежести салфетку и, хлебнув еще пива, заговорил о своём, чем хотел поделиться.

— Видишь ли, мой мальчик, последние полгода у меня было много совершенно бесполезного времени. Пока лежал в койке, пока зарастали культи, потом учился заново передвигаться. Скука, скажу тебе, смертная. А потом сообразил, что если тело мое никуда не годится, то голова работает по прежнему. Вот и принялся думать, собирать мысленно все, что знаю и понимаю. Не тебе объяснять, что кроме войны старик Лесли больше ничего не знает. Ну, а как стало складываться что-то в голове, начал целые фразы строить, сам себе вроде как надиктовывать, а потом мысленно шлифовать, убирая все лишнее и оттачивая каждое слово. Когда окреп до того, что смог сидеть за столом и держать перо, разжился бумагой и принялся записывать. Вот, уже сколько настрочил. — И он, отчего-то смущаясь и явно волнуясь, указал на пухлую стопку испещренных записями листов.