Роман Романович Война родов. Последствия

В начале августа я предложил Алмазу и остальным его товарищам пройти полный лечебный курс у целителей. Полный — это значит полное восстановление тела, убирание всех шрамов, старых ран, последствий тяжёлой жизни и прочего. Разница до и после — что говорится, на лицо. В буквальном смысле. Сейчас передо мной стоял молодой мужчина, в котором было совсем не узнать прошлого пса войны.

Здесь ещё один момент скрывался важный и, хвала удаче, позитивный. У Алмаза раньше была семья. Которую перебили Асы. Жестоко перебили. На почве чего он двинулся и посвятил всего себя мести. Так и пришёл ко мне. А тут месть его свершилась. Пусть не его руками, а моими, но, по факту, все виновники в трагедии отправились на тот свет.

И мужик словил то, что называется экзистенциальным кризисом. Проще говоря, сверх потерял смысл жизни. Раньше была семья, потом месть, а тут не стало ничего. Он держался, виду не показывал, посвящал себя работе, но когда мы с ним пересекались, я замечал признаки прогрессирующей депрессии. Потом его друзья приехали, что помогло мужчине удержаться. Жизнь постепенно стала налаживаться. И тут, как оно часто бывает, когда все долги розданы, а помирать ещё рано, ведь Алмазу ещё и сорока лет нету, в жизни мужчины появилась женщина. Может пока временная, но этот момент стал мелькать, в итоге сверх не закрылся в себе, а решил двигаться дальше. Когда узнал о подвижках и что походу проблема решилась сама собой, тут я и подкатил к нему с двумя предложениями. Первое — это полное целительское восстановление. Это и ему новую жизнь поможет начать, да и мне интересно, что приводит ко второму предложению. Второе же предложение... Насчёт него мы сейчас и встретились.

— Ты готов? — спросил я у него.

— Принять неведомую хрень, которую ты отнял у Асов? Конечно, готов, — хмыкнул он.

— Дело добровольное. Эта штука должна усилить твои способности. Если у неё срок годности не вышел, — честно предупредил я.

— Умеешь ты внушить надежду. Давай уже эту штуку, да покончим с этим.

— Тогда ложись, расслабляйся и описывай ощущения, что у тебя будут.

— Есть, босс.

Я протянул Алмазу флакон с жидкостью, которую, как мне известно, добывали, убивая других сверхов. Кровавая штука. Неизвестно как она себя поведет. То, что какой-то эффект будет я не сомневался. В пузырьке по прежнему оставался концентрат энергии. Вопрос в том, что это будет за эффект. Я буду контролировать процесс и если что все негативные воздействия нейтрализую. На крайний случай в соседней комнате ждёт бригада врачей. Они не знают, какая у них задача, но это им пока и не нужно.

Алмаз взял флакон, посмотрел на него несколько секунд, после чего открутил крышку и выпил.

— Ложись и расслабляйся, — сказал я.

А сам при этом раскрыл свою чувствительность на полную, отслеживая, что именно будет происходить со сверхом.

Для меня давно перестало быть тайной, что происходит в организме мага или сверха. Я видел все процессы. Как жидкость попала в желудок и началось воздействие. Как выброс энергии резко ускорился и заряд побежал по той примитивной энергосистеме, что имелась у Алмаза. Я понаблюдал десяток секунд, что именно происходит и... Ничего прям выдающегося не обнаружил. Энергия действовала, как стройматериал. Добиралась до узлов и каналов, впитывалась в них и укрепляла. Единственное, что тут удивляло, насколько быстро это происходило. Я аккуратно попробовал воздействовать на сверха, убирая уж совсем грязную энергию и взамен добавляя своей.

— Жжётся, — прокомментировал происходящее Алмаз.

— Терпи. Если невыносимо станет, скажешь.

С каждой секундой я вмешивался в процессы всё больше и больше. Это при обычной скорости, секунда — краткий миг. Для меня же она растягивалась в несколько раз и хватало времени обдумать каждое своё действие.

Как я и заметил в начале, субстанция оказалась отличным катализатором для бурного роста. Но она работала стихийно. По принципу — куда пойдёт, туда пойдёт. Какой от этого будет толк можно, конечно, узнать для чистоты эксперимента. Но зачем? Я и так уже увидел, что хотел. Поэтому перешёл к другому этапу плана. Проверить, насколько я могу повлиять на способности сверха.

Катализатор размягчил энергетику Алмаза. Сделал её податливой, как воск. Я бережно направлял этот бешеный поток энергии, укреплял, очищал и даже выстроил парочку новых каналов. Ещё усилил энергетические центры, в районе солнечного сплетения и в руках. Это были те мышцы, что и отвечали у мужчины за создание щитов.

Всего наша работа заняла где-то полчаса. Когда убедился, что всё закончилось, то открыл глаза и глянул на Алмаза. Весь вспотевший, слегка трясется, но живой.

— Ты как?

— Словно десять часов в парилке просидел. Дверь закрыли, выбраться нельзя, а жар такой, что жить не хочется.

— А чего молчал?

— Так ты сказал терпеть, вот и терпел. Не так страшно это было. Но десять раз подумаю, перед тем, как повторить.

— Тогда вставай и попробуй создать щит. Сначала самый мелкий, какой сможешь. Проверим, что получилось.

Был риск, что новые "мышцы", не окрепнув, оборвутся. Но я тут рядом и прекрасно вижу, что и где напрягается, насколько это критично. Так что можно позволить себе небольшой риск. Алмаз создал щит, я проверил, как проходит импульс и убедился, что всё в порядке.

— Давай раз в десять секунд на десять процентов силу повышай, пока не скажу, что хватит.

Дальше я наблюдал, как напрягаются энергоканалы, но перегрева или истощения не наблюдал. Наоборот, они укреплялись и становились мощнее.

— Я дошел до своего прежнего максимума. Могу ещё.

— Давай.

Так дальше и пошло. Я давал разные типы нагрузки, Алмаз их выполнял, я засекал результаты и продолжал воздействовать на его энергетику. Закончили часа через два.

— Ух, что-то я вымотался так, что сейчас свалюсь, — устало бросил сверх, падая прямо на маты.

Находились мы в зале, с другими местами для сидения здесь было туго.

— Насколько ты себя превзошёл?

— Как минимум раза в два, — прикинул сверх. — Но надо точные измерения провести.

— Это хорошо. Я тебе программу тренировок составлю. Ты её дополнишь. Следующую неделю раз в день сюда будешь приезжать.

— А зачем это, босс? Ведь дело сделано.

— Буду следить, чтобы ты случайно не сдох, — хмыкнул я.

В целом, экспериментом я остался доволен. Много пищи для размышлений получил на тему воздействия на людей и развития их способностей. Интересно, можно ли будет сделать из Алмаза мага?

Глава 16. Бойцовский клуб

— Чего мнешься, как телок? Заходи, давай, — толкнул я Волчонка вперёд.

Дело было спустя неделю после того, как я их от стражей забрал. Нагоняй они тогда от Тётушки получили знатный. Я же их прессовать не стал. Просто предупредил, что если они ещё раз подерутся с кем-то на улице, то наше с ними обучение закончится. Парни возмутились, нахмурились, но я донёс мысль, что это не шутки и поблажек не будет. Исключения — если им угрожает смерть. А так пусть вертятся как хотят, но драться — запрещено.

Правда, проблему это не решало. Если мальчуганы вкусили личную силу и то, что они могут побеждать, то это как молодые шакалы, что распробовали кровь. Да и возраст ещё... Гормоны бурлят, друг друга подначивают и бегают, ищут, на ком бы самоутвердиться.

В мальчиках бурлило слишком много злой энергии и требовалось её куда-то направить. Просто запретить — не выход. Либо начнут больше скрываться (что в целом хорошо), либо... Да и нет других вариантов. Точно рано или поздно нарушат правило и тогда придётся закончить наши с ними тренировки. Чего я не хотел, потому что на них были планы. Вот и придумал, куда злую энергию направить, да ещё совместить с воспитательным моментом.

Поступил я просто. Узнал, где ближайший зал единоборств на государственной земле. Направился туда и пообщался с их мастером на предмет устроить спарринг. Мой ученик против их учеников. Для обмена опытом, так сказать.

Разумеется, меня чуть ли на смех не подняли. Фамилия и статус мага избавили от прямого посыла, общались со мной очень вежливо, что не мешало отказать в завуалированной форме. В общем, я договорился на спарринг прямо здесь и сейчас. В смысле сам вышел на ринг. Без применения способностей, само собой. Чисто боевое искусство. Навалял сначала старшему ученику схожего со мной возраста, а потом и с самим мастером схлестнулись. Ладно, не схлестнулись, это было в рамках приличия. Я бы это назвал "подружились". После этого диалог был налажен и договорились на то, что я приведу своего ученика.

Вот и привёл. Волчонок — волновался. На показ пытался кичиться, строил из себя крутого, но внутри — волновался.

— Готов показать себя? — шепнул я ему, когда мы прошли в зал, а потом и до раздевалки добрались.

— Что от меня требуется?

— Ты же любишь драться. Но почему-то всяких слабаков избиваешь. Я тебе нашёл более интересных соперников.

Когда вышли из раздевалки, всё уже было готово. Нас ждали. Да и мастер, что тут всем заправлял, тоже в итоге решил воспользоваться случаем и провести "дружественную" тренировку с представителями других "стилей". Этот же мастер объяснил правила Волчонку, после чего дал отмашку на начало поединка.

Я же остался в стороне, наблюдать за тем, как Волчонок будет держаться. Первую минуту у него выходило так себе. Парень не смог побороть волнение, чувствовал себя не в своей тарелке и пропустил три удара. Что поделать, жизнь на улицах не научила его техничности. На занятиях со мной он действовал увереннее, но там привычно всё, да и соперники хорошо знакомые. А тут был совершенно неизвестный тип, что на голову превосходил парня в технике.

Только вот если улицы не учили этому, это не значит, что они не учили чему-то другому. Волчонок хорошо держал удар. Да и крепче был в разы. Поэтому первый натиск выдержал, после чего разозлился, стал действовать активнее и... За злость и эмоции тоже получил. После взял себя наконец-то под контроль. В итоге свёл схватку к уверенной ничьей. Почти... По очкам то он проиграл в пух и прах.

Соперники в чём-то стоили друг друга. Десять раундов продержались. Правда, с них пот выжимать можно было, но это дело нормальное. Как закончили, я поблагодарил мастера, дождался, когда Волчонок переоденется и вышел с ним на улицу.

— Как ощущения?

— Да норм всё, — вяло отмахнулся он.

— Да? И что, понравилось тебе быть грушей для битья? Ты так часто пропускал, что я даже подумал, может, решил удариться в самоистязания? Или это чувство вины толкает тебя искупить свои косяки таким образом?

На самом деле Волчонок продержался достойно. Тут надо понимать, что заниматься в зале со своими — это дело привычное. Там чувствуешь себя комфортно, как бы странно это не звучало в отношении тренировок. А ещё знаешь, против кого спарринговать будешь. Подраться же на улице — это для Волчонка и остальных тоже дело привычное. Они, можно сказать, жили на улице и привыкли там "отстаивать" свои интересы. А если вспомнить их историю, как до моего появления их пинали другие мальчишки и они привыкли быть по жизни аутсайдерами, то не удивительно, что дорвавшись до капли силы и почувствовав уверенность, ребятня пошла мстить привычным им способом за трудное детство и банально самоутверждаться. Не могу сказать, что это однозначно плохое желание. Оно меня вполне устраивало. Кроме его формы самореализации, конечно. Поэтому я и хотел направить его в нужное русло, приведя на спарринг.

— Он просто оказался сильнее! Ты это хочешь услышать? — наконец зло выплюнул парень, не заметив, как я задумался.

— Нет. Я хочу видеть, как ты становишься сильнее. А сейчас я вижу твою слабость. Не в проигрыше, не в том, что тебе надавали тумаков. Это всё ерунда. Ты не делаешь выводы из ситуации, не извлекаешь опыт. Ты просто злишься, что оказался не так хорош, как тебе казалось.

— И что теперь?

— Используй свою злость. Не для того, чтобы опять подраться с кем-то на улице. Для развития себя используй. Это две большие разницы, понимаешь?

— Но разве драки — это не развитие себя?

— Драки с кем? Кто тебя слабее? Мы уже говорили об этом. То что вы попали к стражам, сделало тебя сильнее? Ты сделал из этого выводы? Если вскоре опять подерёшься, это значит — что нет. Как был глупцом, который не умеет себя контролировать, не может совладать с эмоциями, который ищет дешёвые способы самоутвердиться, который не умеет разруливать ситуации до того, как доходит до кулаков — так им и остался.

— Я не понимаю! — возмущение всё ещё оставалось в его голосе, но злость постепенно утихала. — Я не понимаю, как сдержать свой гнев, не понимаю, как разруливать. Я просто хочу драться. Что в этом плохого?

— То, куда это желание тебя заведёт. Если бы не я — вы бы сели в тюрьму. Ты этого хочешь? Если на себя плевать, то парней зачем подставил? Или думаешь, что после отсидки вам будет легче устроиться по жизни? Ничего подобного. Вас будет ждать снова жизнь в гетто без перспектив. Хотя нет. Перспективы будут. Прислуживать какому-нибудь мелкому криминальному боссу, у которого есть талант сверха. Будете заниматься мелким воровством, да наркоту толкать. Этого для себя хочешь? И для мальчишек тоже? — давил я на него волей.

— Нет, — был дан мне тихий ответ.

— Тогда с чего ты взял, что любое твоё желание должно исполняться? Это мышление — на уровне маленького ребёнка. Захотел в туалет — нагадил в пелёнки. Захотел есть — заплакал и позвал маму, чтобы дала сиську. Кулаки зачесались — пошел искать проблем на улице. Взрослый подход — это в том числе отказываться от некоторых своих желаний. Или направлять их в нужную сторону. Хочешь драться? Пожалуйста, я тебе это устрою. Но драться ты будешь против тех, кто сильнее или как минимум равен тебе. Там, где есть вызов. Тогда это закалит тебя. А за драки на улице я предупредил, что будет.

На это Волчонок лишь тяжело вздохнул.

Стрелковый клуб заработал пятнадцатого августа. А на следующий день к нам пришли первые желающие, в связи с днём открытых дверей и рекламой, что вышла в газетах. Здесь находились я, Эрминия и её тренера, Амалия тоже заехала, ещё были мальчишки, которые захотели научиться стрелять из лука. Так что люди приходили не в пустоту, а когда здесь уже разворачивалось действо полным ходом.

Клубом на первом этапе будут заниматься в основном люди Эрминии. Им это знакомо, имеются свои профессионалы, которые и раньше занимались этим. На самом деле зал уже был заполнен наполовину. Ведь за Эрминией последовало больше двух тысяч человек, а среди них были в том числе те, кто занимался раньше и кто хотел продолжить это. Поэтому клуб простаивать точно не будет.

— Чего серьёзная такая? — подошёл я к лучнице, которая стояла в сторонке и как грозная соколица рассматривала людей.

— Странно это всё, непривычно.

— Что именно?

— Я занимаюсь тем, чем занимались мои родичи. Продолжаю их дело. Но они умерли, а я жива и теперь одна в роду. Вот это всё и странно. Никогда не думала, что жизнь загонит в такое положение.

— Но ты довольна? Или хандра омрачает радость от успеха?