Павел Корнев 06"92

Я неопределённо повертел в воздухе ладонью, и Фролов сунул мне две сотни.

— Давай, беги!

И я побежал, но никаких ликёров не нашёл. Взял в результате пару бутылок советского шампанского и бутылку водки, а из еды консервированную датскую ветчину. Ну и упаковку презервативов, держа в уме анекдот про "всякий случай", тоже в киоске купить не забыл.

Остатки денег потратил на "Сникерс". И вот этот порезанный на дольки батончик с "толстым-толстым слоем шоколада" наилучшим образом оттенил кислинку креплёного водкой шампанского. С выбором напитков не прогадал — после рома с колой "Северное сияние" пошло у девчонок на ура, ну а мы с Андреем без лишних затей накатили беленькой. Не обошлось и без музыки. Сначала гоняли что-то быстрое и зарубежное, перемежая эти композиции "Младшим лейтенантом" и "Фотографией 9 на 12", "Ксюшей" и "Бухгалтером", а с уменьшением спиртного в бутылках перешли к поцелуям и медленным танцам, если так можно было назвать обнимания и неторопливые покачивания впритирку друг с другом.

Несколько раз я танцевал с Аней, но в основном не отлипал от Алёны; пары у нас сложились вполне определённые. Таким составом мы и разошлись по комнатам, когда за окнами окончательно стемнело. Я изловчился и незаметно сунул под подушку упаковку презервативов, а мог бы и не суетиться — первым делом Алёна выключила свет. Раздевались уже в темноте.

Вжикнула молния платья, зашуршала ткань, потом легонько щёлкнула пластиковая застёжка бюстгалтера, но стоило только попытаться обнять лёгшую в постель девушку, и она попросила:

— Давай спать, Серёжа. У меня голова кружится.

Я подумал-подумал и навязываться не стал. Угукнул негромко, закрыл глаза и моментально провалился в сон, будто вилку из розетки выдернули. Только и успел подумать, что уж завтра своего точно не упущу...

19|06|1992

утро-день

Разбудило заглянувшее в комнату солнце, когда ещё не было и семи. Оно и немудрено: окно комнаты выходило на юго-восток, дом от глади озера отделяла лишь дорога, а штору мы по понятным причинам задёрнуть не удосужились.

Мы?!

Я повернул голову и обнаружил, что события вчерашнего вечера не привиделись в пьяном бреду. Алёна и в самом деле негромко сопела у меня под боком, её светлые волосы рассыпались по подушке, а простыня частично сползла с груди и открыла розовый ареол соска. Безумно захотелось обнять девушку, но я заколебался, опасаясь разбудить её неосторожным движением.

Пока собирался с духом, за меня всё решили лучи некстати заглянувшего в комнату солнца. Алёна заворочалась и перевернулась с бока на спину. Я сообразил, что если ещё немного промедлю, то останусь в кровати один, сунул руку под подушку и с немалым облегчением нашарил спрятанный туда вечером презерватив. Надорвал упаковку, использовал резиновое изделие номер два по назначению, а когда блондинка выгнула спину и сладко зевнула, откинул простыню и без лишнего напора и суеты, скорее уж спокойно и деловито стянул с девушки трусики.

— Серёжа, ты что делаешь? — охнула та, но как-то без особого возмущения в голосе.

Я воспринял это хорошим знаком, навалился сверху и поцеловал, а дальше процесс пошёл сам собой и стало уже не до разговоров. Опыта Алёне оказалось не занимать, на мою долю оставалось лишь задавать ритм и получать удовольствие. Ну и доставлять, конечно, тоже. Я двигался и двигался. Не остановился, даже когда окончательно взопрел и поймал себя на мысли, что до финишной ленточки не удаётся добраться как-то слишком уж долго. Нервотрёпка последних дней выпила из меня все душевные силы, как воздух требовалась разрядка, но вот как раз с этим и возникли проблемы.

Чем дальше, тем сильнее звенело в ушах, а когда перед глазами замелькали серые точки, я был вынужден отвалиться от стоявшей на четвереньках девушки, распластаться на спине и размеренно задышать, пережидая приступ головокружения. Мысль, что за эти полчаса в любом случае не ударил в грязь лицом, как-то не особо и утешила.

— Выдохся? — спросила Алёна, усевшись рядом; её грудь и лицо покрывали бисеринки пота, щёки раскраснелись, а причёска пришла в совершеннейший беспорядок.

Отрицать очевидное было попросту глупо, так что я коротко подтвердил:

— Ага.

Опасался сочувственной или даже снисходительной улыбки, но девушка удивила до невозможности, взяв ситуацию в свои руки. И не только в них. Блондинка перебралась ниже, сноровисто избавила меня от презерватива и наклонилась, щекотнув светлыми волосами по животу. Чёлка полностью перекрыла обзор, но ощущения не оставили никаких сомнений в том, что доводить нашу связь до логического завершения Алёна взялась не только кулачком, но ещё и ртом. Действовала она при этом весьма умело и предельно напористо, а я и без того был перевозбуждён, теперь-то уж развязка не заставила себя ждать.

Я непроизвольно охнул, и Алёна выпрямилась, села рядом. Она ещё немного поводила рукой вверх-вниз, затем разжала пальцы и встала с кровати.

— Хватит с тебя, секс-террорист! — заявила блондинка, взяла сложенную на стул одежду и покинула комнату, не дав толком себя разглядеть. А я так и остался лежать, весь в... В прострации, наверное. И в ней тоже, да...

Щелчок шпингалета явственно дал понять, что меня в ванной комнате не ждут, не стал даже предпринимать на этот счёт никаких поползновений, так и остался на диване. Приятная расслабленность очень быстро начала переходить в сонливость, тогда принялся разглядывать висевший на стене плюшевый ковёр — не банальщину с оленями у лесного озера, а полноценную картину с пронзительно-синим небом, заснеженным полем и розвальнями, запряжёнными тройкой лошадей. Возница в тулупе и меховой шапке сжимал поводья, его спутник отстреливал бегущих по пятам волков.

Помимо этого ковра в квартире Фроловых имелось ещё два. В спальне были изображены песчаный берег, маяк на утёсе, корабль и несколько моряков, сталкивавших в воду весельную лодку. А зал украшало изображение гуляний в каком-то приморском городке с музыкантами и бьющей в бубен цыганкой.

Мысли вновь начали путаться, но заснуть не успел. Алёна долго в ванной не пробыла — почти сразу зашумела вода, включился и выключился душ, а после недолгой паузы девушка вернулась в комнату уже в своём голубом платье.

— Ты идёшь или остаёшься? — поинтересовалась блондинка, встав у зеркала и начав приводить в порядок растрёпанные волосы.

— Две минуты, — попросил я и побежал в ванную, только по пути ещё заглянул в туалет и спустил в унитаз использованный презерватив.

Затем наскоро вымылся, а когда вернулся обратно, Алёна ещё только-только заканчивала накрашивать губы. Как раз успел одеться.

— Идём? — спросил я, подхватив спортивную сумку.

— Да, пошли.

Дверь в комнату Андрея была прикрыта не до конца, оттуда слышались скрипы, приглушённые охи и ритмичные шлепки. Я хотел было из чистого любопытства заглянуть в щель, но Алёна толкнула меня в бок и прошептала:

— Извращенец!

Улыбка дала понять, что она это не всерьёз, так что я немедленно подтвердил:

— Да, Андрюха тот ещё сексуальный маньяк!

— Не он, а ты! — фыркнула девушка, застёгивая ремешки босоножек. — Вуайерист!

Я присел натянуть кроссовки и спросил:

— Вуайерист — это кто?

— Тот, кто любит подсматривать за другими.

— Подсматривать? — возмутился я. — Да ты слышала, как там стонали? А вдруг кому-то стало плохо? Вдруг я мог помочь?

Мы вышли в коридор и прикрыли за собой дверь, с лёгким щелчком сработал замок.

— Им было хорошо, — вызвав лифт, уверила меня Алёна. — А что до твоей помощи... Не знаю как Андрей, а вот Аня точно не настолько раскрепощена. — И девушка вдруг хихикнула. — Хотя чужая душа потёмки, можешь вернуться и попытать счастья...

Я рассмеялся, шагнул в кабину лифта и положил ладонь на талию спутницы, но получил по руке. Отшили меня весьма решительно, но при этом беззлобно, так что на улице я всё же предложил:

— Давай, провожу до дома.

— Сергей, — строго глянула на меня блондинка, — мы хорошо провели время, но на этом всё. У тебя своя жизнь, у меня своя. Я не должна была вчера оставаться, понимаешь? Не жалею об этом, но и продолжения не будет. Захочешь пива или мороженного, приходи в кафетерий — всегда буду рада тебя видеть. Только, прошу, никаких ухаживаний и, упаси господи, цветов. И если выпьешь, не надо смотреть с мольбой во взгляде, секс из жалости — это не моё.

Алёна заметно напряглась в ожидании бурной реакции на свои слова, но я не стал ни психовать, ни язвить о завышенной самооценке какой-то там продавщицы из вшивого кафетерия. Пусть и стало немного обидно, что больше ничего не обломится, сумел сдержать первый порыв, а потом и вовсе успокоился. В конце концов, своё я уже получил, да и других проблем хватало, так что свёл всё к шутке.

— Вообще-то нечто подобное полагалось произнести мне.

— О, как! — прищурилась блондинка. — Так тебе не понравилось?

— Что значит — не понравилось? Да я хоть сейчас готов повторить!

— Размечтался!

— Но если передумаешь...

— Не передумаю!

Я и не подумал отступиться.

— Когда передумаешь, подмигни как-нибудь по-особенному. А лучше попроси закурить. Это будет наш тайный знак, как в шпионских романах. "Молодой человек, угостите даму сигареткой, лучше с ментолом". "У меня папиросы и они не с табаком". Пароль-отзыв, всё по-взрослому.

— Болтун! — рассмеялась Алёна чмокнула меня в щёку и, небрежно помахивая пляжной сумочкой, зашагала в сторону остановки.

Я прям засмотрелся на обтянутую лёгким платьицем фигуру. С удовольствием переспал бы с ней ещё раз. Да и не раз, чего уж греха таить, тоже с удовольствием. Но любовь и душевные терзания? Нет, не этот случай.

Стерев со щеки алый след помады, я развернулся и зашагал в противоположном направлении. Пусть особо похмелье после вчерашнего загула и не беспокоило, но меня понемногу начинало штормить, захотелось прилечь и ещё пару часиков поспать. А потом... Потом суп с котом. Не решил ещё. Для начала надо подушку ухом придавить...

Но несмотря на такой свой настрой, бдительности я не терял и настороженно посматривал по сторонам, да и прямиком к подъезду не потопал, сперва встал в кустах у трансформаторной будки и внимательно оглядел двор. И сразу заметил за спортивной площадкой тёмно-синюю "девятку" — ту, в которой ездили грузины, или похожую на неё как две капли. У меня аж сердце кольнуло.

Номера я не запомнил, а круговая тонировка не давала ни разглядеть людей внутри, ни даже понять, сколько человек находится в салоне. Но кто-то там всё же сидел, поскольку из слегка приоткрытых окон то и дело вырывались клубы табачного дыма.

Сидят, курят, ждут. Чего?

Точнее — кого? Меня или Тоху?

Скорее всё же Тоху, за мной хватило бы ума на другой машине приехать, полагаю.

Это логичное предположение слегка успокоило расшалившиеся нервы, и всё же я расстегнул молнию сумки с лежавшим поверх сменной одежды топориком, а затем двинулся к подъезду не напрямик, но вдоль стены дома, укрываясь от наблюдателей за разросшимися на газонах кустами.

У подъезда поджидал новый сюрприз: на лавочке расположилась компания парней из посёлка. Кудрявый Ваня-цыган, его вчерашние спутники и ещё один паренёк — долговязый, но явно очень крепкий. Они слушали музыку, курили и поглядывали во двор, а моё появление из-за кустов стало для них неожиданностью.

— Вы чего здесь пасётесь? — не слишком приветливо спросил я, по очереди пожимая протянутые руки.

— Брата Геры ждём. Поговорить надо, — ответил Ваня. — Не видел его?

Я покачал головой и указал на громоздкий двухкассетный магнитофон, игравший вроде бы композицию группы "Роксет".

— Кучеряво живёте!

Ваня рассмеялся, и я негромко предупредил:

— Не шумите только, а то мигом участкового вызовут. Ну или наши разбираться придут.

— Да не! — вскинул руки Цыган. — Просто сидим, не мусорим, музыку громко не крутим.

Я кивнул и вошёл в подъезд, там меня начало потряхивать.

Обложили! Со всех сторон обложили! И пусть не за мной охотятся, такое ощущение, что петля на шею уже наброшена и мал-помалу затягивается. Будто казнь с помощью шагреневой кожи, о которой читал в одной из приключенческих книг.

Не став вызывать лифт, я взбежал на свой этаж; дыхание сбилось, зато чуток успокоился. Руки, когда отпирал входную дверь, уже не дрожали.

Дядя Петя что-то жарил на кухне, пахло гарью, дым стоял столбом.

— Ну ты совсем загулял! — укорил он меня. — На работу хоть завтра выйдешь?

— Буду как штык! — пообещал я. — Мы с Андреем Фроловым подрядились мебель собирать, теперь никаких пьянок, только спортзал, работа и подготовка к вступительным экзаменам.

Дядька головой покачал.

— Свежо предание, да верится с трудом. Мой руки, иди ешь.

Я отказываться не стал и с удовольствием позавтракал жареным минтаем, заодно выслушал от дядьки порцию свежих новостей о Таджикистане, где нынешняя оппозиция вовсю отстреливала сторонников оппозиции прежней, пришедшей к власти по результатам последних выборов.

— Вовремя ты вернулся, — подытожил дядя Петя.

— Будто там раньше спокойней было, — буркнул я и пошёл к себе, но по пути завернул в большую комнату и взял из серванта морской бинокль. По телевизору шёл какой-то исторический фильм; поначалу решил, что опять показывают "Гардемаринов", оказалось — реклама. В рождественский сочельник Александр Васильевич не хотел нарушать пост и не собирался есть до восхода первой звезды, но мигом позабыл о принципиальности, когда ему пожаловали орден. Ну что за люди такие? Вот и Суворова продажным лизоблюдом выставили!

Забежав к себе, я расстегнул сумку и достал из шкафа брезентовую штормовку с капюшоном, слишком тёплую для нынешней погоды. Плевать! Пусть лучше за наркомана примут, чем опознают впоследствии. Впоследствии — это после того, как Сивого мочкану. С ним пора кончать.

Закинув штормовку на плечо, я сунул в карман нитяные перчатки и поднялся на крышу. Там улёгся, дабы не маячить на фоне неба, поднёс к глазам бинокль и начал следить за автосервисом. Но лёг неудачно, в бедро давило пусковое устройство в кармане, пришлось перевалиться на другой бок.

Территория перед боксом Сивого с облюбованной мной позиции была как на ладони, там суетилось двое парней, они перекрашивали зелёную "пятёрку" в синий цвет, а вот самого хозяина заметить не удалось. Я отложил бинокль, устроил голову на сгибе локтя и немного даже покемарил, но дремал в полглаза и полностью не отключался — всё же ограждение у крыши было чисто символическим, от одного взгляда вниз по коже начинали бегать мурашки. Раз сходил на другую сторону и осмотрел двор, не увидел знакомой "девятки" и этому обстоятельству откровенно порадовался. Одной головной болью меньше, как ни крути.

Где-то на верхних этажах на полную катушку врубили "Сектор газа", и почти сразу в поле зрения наконец-то появился Сивый. Он вышел из гаража, придирчиво изучил перекрашенную машину и принялся размахивать руками, очевидно, не особо стесняясь в выражениях, но мастерам в итоге всё же заплатил. Те пропали из виду, а минут через пять вышли со двора сервиса и потопали по проезду уже не в промасленных спецовках, а в обычной одежде. Хозяин запер за ними ворота, посмотрел на синюю теперь "пятёрку" с одной стороны, зашёл с другой и покачал головой. Потом скрылся в боксе.