— Короче, — сказал я, — раз они тут живут, значит, здесь место безопасное, никакой спрут из воды не вылезет и никакой мега-коршун на голову не нагадит, предлагаю устроить привал и, наконец-то, нормально поспать.

— С тобой невозможно спорить, — с серьёзным видом произнёс Шурик, — топаем обратно.

Мы успели перекусить сухомяткой, прежде, чем расстелили одеяла и, наплевав на безопасность, завалились спать. Сколько проспали, не знаю, на часы не посмотрел, но однажды проснувшись, я почувствовал, что ко мне прижимается Нэнси, которая покинула неудобное сидение автомобиля и перебралась к нам. Окончательно я открыл глаза уже в темноте, рассеиваемой светом фар и ярким пламенем костра. Причиной пробуждения послужил аппетитный запах, активно щекотавший ноздри. Поднявшись и продрав глаза, я разглядел, что у костра сидят мои коллеги и жарят на углях какую-то крупную рыбину. Естественно, я не мог им позволить есть это в одиночку и немедленно присоединился.

Оказалось, что практичный Шурик, проснувшись на закате, умудрился соорудить какую-то примитивную снасть и поймать трёх рыб неизвестной мне породы, ловились они легко, даже на голый крючок. Теперь, когда мы временно оказались в безопасности, можно было уделить минутку жизненным удовольствиям. К последним относилась и бутылка коньяка, которую Шурик при поспешных сборах не забыл сунуть в вещмешок.

Не знаю, как сочетается коньяк с печёной рыбой, но лично мне это сочетание показалось отличным. Говорить ни о чём не хотелось, мы просто сидели, смотрели на огонь и наслаждались тишиной, на другом берегу тихо плескались бегемоты, а в небе светили звёзды, которые складывались в знакомые нам созвездия. Наши миры были похожи, даже слишком.

— Давайте спать? — усталым и пьяным голосом предложила Нэнси.

— Угу, — я не стал спорить, — кто где ляжет?

— Все здесь поместимся, — она кивнула на одеяло, — или вам что-то мешает спать вместе.

— Не то, чтобы мешает, — попытался объяснить Шурик, — если просто спать, а если вы будете...

— Да не будем мы ничего, — фыркнула Нэнси, — я устала, пьяна и давно не мылась, никакого настроения, потом, когда приедем, может, и будем, а пока будем именно спать. Я лягу в центре, так теплее.

Так мы и спали, к утру похолодало, пришлось крепче прижиматься друг к другу. Проспали часа четыре, а с первыми лучами солнца, подбросив в топку дров, мы собрались уезжать. Нэнси напомнила, что, кроме дров, техническому чуду нужна ещё и вода. Ну, с водой здесь проблем не было, набрав два ведра из озера, мы высыпали в них по ложке какого-то химиката, после чего влили в отверстие наверху. Теперь всё, можно трогать. Место, надо сказать, было весьма красивым, особенно, на фоне окружающего мёртвого пейзажа. Просто оазис с озером посередине и популяцией бегемотов. Кстати, вода, которую мы набирали, оказалась подозрительно тёплой, возможно, озеро подпитывает какой-то горячий источник на дне.

Дальше потянулись всё такие же унылые картины мёртвой природы. Есть природа неживая, а эта была именно мёртвая. Когда-то здесь росли деревья, текли ручьи, щебетали птицы и прыгали по веткам белки. До сих пор из земли торчали засохшие пни. Всё умерло.

Расстояние мы преодолели приличное, был шанс добраться до искомого города сегодня к вечеру. Нэнси сказала, что мы отклонились на запад, значит, будем забирать немного к востоку, благо, местность тут ровная и позволяет выбирать путь. Впереди показались какие-то металлоконструкции, похожие на всё те же электроопоры, но, в отличие от предыдущих, вполне исправные. Нэнси сказала, что отсюда должны начаться места вполне обитаемые. Не знаю, чего там они должны, но пока признаков жизни не видно, даже островки травы среди камней и песка перестали встречаться.

Впрочем, скоро мы увидели нечто такое, что заставило нас остановиться. Впереди нас стоял автомобиль, джип, чуть меньше нашего размером, и, кажется, на бензиновом ходу. То есть, на ходу он был раньше, а теперь представлял собой утиль. При этом бросалось в глаза, что в такой непрезентабельный вид его привело отнюдь не время.

Кузов был смят так, словно машину эту долго жевали, а потом выплюнули. Стёкла, естественно, высыпались на землю, внутри был кавардак, а шины лопнули, да не просто лопнули, а были изорваны в лохмотья. Кроме того, на крашеной металлической поверхности были видны следы химического воздействия, как будто кислотой на неё плевали.

Подняв глаза, мы обнаружили хозяина машины. Человек в клетчатой рубахе и джинсах сидел на опоре, обхватив руками стальную балку. Был он жив, или мёртв, выяснить не представлялось возможным. Я подобрал с земли камешек и собрался бросить в него, но Шурик меня остановил.

— Стой! Я всё понял. Дрожь земли.

— Чего?

— Ну, кино такое старое, ужастик про огромных червей. Там мужик тоже сидел на опоре, а слезть боялся, его внизу червь караулил.

— Ну, а потом? Как он слез-то?

— Да никак не слез, так и помер там, от жажды, его потом другие сняли.

— Допустим, значит, этот тоже помер, а червь, принюхавшись, уполз. Снимать будем?

— Думаю, лучше нам ехать своей дорогой.

— А вдруг живой? — возразил я, — давай проверим.

Я промахнулся, камень пролетел чуть выше и ударил в железо. Это, однако, подействовало, человек встрепенулся и посмотрел вниз.

— Долго сидеть собрался? — крикнул я ему.

— Тварь поблизости, — спокойно ответил он, но спускаться всё же начал.

— Что за тварь? — сразу уточнил я, как бы не пришлось и нам туда лезть.

— Не знаю, что-то, вроде ската сухопутного, плоская такая, сам я убежал, а вот машину пожевала и выплюнула, сами посмотрите.

Да, нам машина ещё пригодится, мы её в обиду не дадим. Я достал ружьё и зарядил зажигательными. Собеседник спрыгнул на землю и протянул руку.

— Киб, так меня зовут, будем знакомы, — незнакомец протянул руку, это был молодой парень, примерно, нашего возраста. Большая, не по размеру, рубаха болталась на его тощей фигуре, как на вешалке, на худом смуглом лице выделялись глаза, большие и цепкие, они бегали по сторонам, стараясь охватить всю картину мира.

— А полностью как? — спросил я, отвечая на крепкое рукопожатие.

— Киборг, — с улыбкой ответил он, и в ту же секунду рёбра мои пронзила боль, от которой я сложился пополам, правда, успев при этом ухватить его руку с ножом. Куртка выдержала удар, но от боли не спасла.

Несмотря на свою худобу, этот Киборг оказался необычайно силён, он поднял руку с ножом так, что ноги мои оторвались от земли, а потом попытался меня стряхнуть. К счастью для моих спутников, я держался крепко, поэтому, прежде, чем моё многострадальное тело было отброшено на три метра в сторону, оба успели вынуть оружие. Киборг, метнувшийся к ним с нечеловеческой скоростью, был встречен шквальным огнём. Но, как ни странно, пули, пробивающие кирпичную стену, на этого противника оказывали довольно слабое действие. Из него во все стороны летели клочья, но он при этом и не думал умирать, а просто отступал назад. Наконец, одна из пуль нащупала в механических потрохах какой-то важный провод, изнутри посыпались искры, а ноги его подломились.

Когда я встал на ноги, и вскинул ружьё, противник уже лежал на земле, ноги его беспомощно застыли, но одна рука по-прежнему крепко сжимала нож, да и вообще, умирать он очевидно не собирался. Потратив несколько секунд на рассматривание боевого робота, заключённого в живую или псевдоживую оболочку, каковая сейчас расползалась клочьями, я поочерёдно спустил курки. Стрелял почти в упор, картечь не успела толком разойтись, поэтому в глубине механического тела сейчас разгорались две сверхновые звезды.

Киборга, наконец, пробрало, если раньше он надеялся на то, что сможет уползти подальше и спокойно починиться, то теперь окончательно понял, что ему пришёл конец. Раскрыв рот он начал изрыгать какие-то невнятные проклятия, но продолжалось это недолго. Огонь в его теле продолжал пылать, уничтожая системы поддержания жизни, крики оборвались, изо рта его пошёл дым, а скоро и последние дёрганые движения лицевой мускулатуры сошли на нет. Где-то на шее я рассмотрел тонкий шланг, из которого медленно вытекала бурая жидкость. Надо полагать, это и есть кровь, поддерживавшая органическую часть тела.

— Что это было? — спросил Шурик, загоняя в пистолет новую обойму. При этом он не отрывал глаза от дымящихся останков.

— Не знаю, как вы, а я вижу боевого киборга, частично органического, частично механического, голова, кожа, возможно, мозг, у него человеческие, а всё, что внутри железное. Эдакий железный соловей-разбойник.

— Надо полагать, — сделала вывод Нэнси, — что никакого монстра здесь нет, это просто байка для привлечения внимания.

Я хотел согласиться, но тут недалеко от нас зашуршали кусты, точнее, не кусты даже, а просто засохшие прутья, торчавшие из земли. Мы, не сговариваясь, направили стволы в ту сторону. Расстояние не превышало тридцати метров, мы смотрели во все глаза, но ничего не увидели. От напряжения глаз зрение начало рябить. Я поочерёдно протёр оба глаза, и только тут сообразил, что со зрением у меня всё в порядке, это земля идёт мелкими волнами, причём волны эти приближаются к нам.

— Стреляйте! — крикнул я и сам выпалил из ружья.

На этот раз зажигательная картечь, так хорошо зарекомендовавшая себя в предыдущих стычках, дала сбой, картечины исправно горели, но верхний слой этого сухопутного ската был, видимо, обычной землёй и плохо реагировал на высокие температуры. Зато мои товарищи теперь могли отлично видеть все его перемещения, тварь светилась, как новогодняя ёлка. К нам он приближался со скоростью быстро идущего человека, пришлось отходить назад, причём, с таким расчётом, чтобы увести его от машины, потерять транспорт не хотелось.

А земляной скат, казалось, в живучести не уступал даже тощему киборгу. Пистолетные пули вышибали из его тела целые тучи песка и пыли, но сам он только вздрагивал, а по телу пробегала странная частая рябь. Не переставая стрелять, мы уже отошли от машины метров на десять, теперь можно пускать в ход тяжёлую артиллерию. Сунув за пояс пистолет с опустевшей обоймой, я переломил стволы и вставил в них два патрона синего цвета.

— Поберегись! — крикнул я, пользуясь затишьем в стрельбе. Нэнси и Шурик среагировали правильно, просто разбежавшись в стороны. Стрелять я собирался с предельно малой дистанции.

Оба ствола поочерёдно изрыгнули огонь, взрыватели гранат имели, если я правильно понял, небольшую задержку, где-то в полсекунды, что было незаменимо при стрельбе по крупным монстрам. Сначала граната, словно болванка, пробивала шкуру, а затем взрывалась внутри у нестандартных форм жизни. Так получилось и с этим скатом, два почти незаметных попадания, а потом оглушительный грохот и фонтан из малоприятных субстанций, который миновал моих компаньонов, успевших отбежать подальше, но самого меня заляпал смачно.

Внезапно наступившая тишина давила на уши. Через несколько секунд, когда дым начал рассеиваться, а камни и куски монстра упали на землю, в тишине раздались негромкие аплодисменты, оглянувшись, я увидел, что мои спутники активно выражают свой восторг по поводу удачного разрешения ситуации.

Разглядывать останки ската мы не стали, а вот убитый "терминатор" Шурика чем-то заинтересовал. Он порылся у него в карманах брюк, нашёл маленький пистолет без патронов (потому и напал с ножом, хватило наглости, видимо, всерьёз на победу рассчитывал), коробочку с каким-то порошком, назначение которого определить не удалось, да сложенный в несколько раз лист глянцевой бумаги. Развернув этот лист, Шурик углубился в чтение, через некоторое время он, внимательно посмотрев на лицо убитого, улыбнулся и позвал нас.

— Я такие листовки в вестернах видел, — прокомментировал он, разворачивая лист текстом, — там ещё крупными буквами написано Wanted, а потом награда, за живого — триста, за мёртвого — двести.

Всмотревшись в качественно отпечатанную фотографию, я без труда опознал в ней нашего механического знакомца. Он, как оказалось, был весьма тщеславен и носил с собой объявление. Правда, листовка, в отличие от киношных, не делала разницы между поимкой и убийством, цена обозначалась за голову. Коротко были упомянуты "подвиги" покойного: разбой, убийства и, что странно, каннибализм.

— Восемьсот баксов, — напомнил Шурик, словно мы сами читать не умели.

— Может, целиком загрузим? — спросила Нэнси, которая отказываться от награды не хотела.

— Да, ну его, — решительно сказал я, доставая нож, — он, хоть и робот, уже вонять начал, голову есть куда упаковать?

— Есть мешки с вакуумным эффектом, — сказала Нэнси, — положим туда.

Она достала из багажника мешок из толстого прозрачного полимера и широко открыла горловину, при этом постаравшись отвернуться. Какие мы брезгливые.

Нож легко разрезал плоть, а с набором проводов и трубок пришлось повозиться. Труднее всего оказалось разрезать позвоночник, но, навалившись на нож всем весом, я смог отделить голову окончательно. Ощущения были странными, обычно герой фильма или книги, не привыкший к такому, начинает блевать фонтаном. Я сдержался. Чувство отвращения было, но я убедил себя, что это не человек, у него провода вместо нервных волокон, да и кровь неестественного бурого цвета. Когда голова упала в мешок, Нэнси закрыла горловину, потом нажала какую-то кнопку сбоку, и из мешка с тихим шипением стал выходить воздух. Через несколько секунд голова была облеплена полимером мешка, превратившись в ещё более отвратительное зрелище и вызывая нездоровые ассоциации с мясным деликатесом.

— Валим отсюда, — тихо сказал я, только умыться дайте.

Нэнси взяла канистру с дефицитной водой и полила мне на руки, мне этого показалось мало, поэтому я взял мыло и старательно вымыл руки и лицо. Этого хватило, чтобы унять отвращение.

Машина, за рулём которой теперь сидела Нэнси, снова петляла между крупных валунов, всё дальше уезжая на юг. Останавливаться мы не стали, намереваясь отдохнуть в городе. Уже в темноте мы выехали на хорошую асфальтированную дорогу, а проехав ещё немного, наткнулись на указатель "г.Синдор — 10км". Воображение уже рисовало гостиничный номер с мягкой постелью, чистыми простынями и полноценным санузлом. А ещё там есть прочные стены, за которыми нас не достанут никакие чудовища.

Однако, на деле всё оказалось не так радужно. Проехав указанные десять километров, мы уткнулись в шлагбаум, закрывавший въезд на мост. Попытка посигналить результата не дала, как и вторая. После третьей, из неприметной будочки справа от дороги раздался недовольный голос:

— И чего гудеть, сказано же, ночью никто не проедет! Хоть лбом это шлагбаум снеси, а дальше первого пролёта не уедешь, мост разводят на ночь. Вроде, все уже запомнили, нет, находятся ещё умники.

— Я понял, — сказал я мужику, вышедшему из будки, выглядел он, как типичный ЧОПовец, немолодой, с солидным брюхом и неспешной походкой, униформа непонятного фасона смотрелась на нём так же чужеродно, как и пистолет на ремне, повешенный почему-то по-немецки, слева, рукояткой вперёд. — Что делать-то? Нам в город попасть нужно. Может, договоримся?