Новый полдень. Хроники скупщика 3

— Не плохо бы пополнить. Может в колхоз заглянем? Заодно и посмотрим — куда эти индейцы подевались. — ответил один из спрошенных. Прав оказался Князь Мёртвых — с первого раза угадал. Осуществил сто процентное попадание.

— На засаду бы не нарваться. Может они нас заманивают. Рыбалочка, водочка, а как приедем — возьмут нас за жабры. — это опять Коля-придурок свои пять копеек вставил. Не отошёл ещё от рыбной ловли, в речи его соответствующие термины так и проскальзывают.

— Вот ты и пойдёшь. Сам напросился. — метнул молнию Князь Мёртвых. Инициатива, она очень часто имеет самого инициатора. Так во всех организованных людских структурах бывает. От армии до банды.

— А, я что — схожу. Мне совсем не трудно. — не отказался Коля-придурок. Опыт отказов у него имелся. Негативный. По голове за это попадало.

Подтянул свои красные штаны родителями подаренные. Из банки неиспользованных червяков на волю выпустил — ползите на все четыре стороны пока вороны не склевали.

Лагерь свернули быстро. Костёр потушили по-пионерски.

Водила обратный путь до трассы забыть не успел. Не доезжая пары километров до села остановились. На дороге решили не маячить — в поле по просёлку свернули. Колю в сторону сельского поселения отправили. Приказ он получил — одна нога здесь — другая там. Чтобы по-быстрому смотался глянуть что и как. Незаметно только.

Дурной собаке пять верст не крюк. Напрямую юный разведчик решил не переть, посчитал более правильным огородами в село просочиться. Жизнь показала правильность выбранного пути.

Двигаясь извилистой траекторией и горохом немного полакомился, и незаметным остался, и в село просочился. Только из-за избы перед какой-то большой площадкой нос высунул чуть впросак не попал. Железный конь индейцев на данной незастроенной территории криво был припаркован, а сами они как молнией побитые рядом валялись. Рядом с лежащими два мужика стояли. Один другому на повышенных тонах выговаривал, что зря ускоритель роста для детей не взяли. Он сейчас бы и пригодился. И для этих, мужик на индейцев показал, и на остальных детей после возврата.

Коля с мужиком тем невольно согласился. Маловаты росточком индейцы были, подрасти бы им не мешало. Только вот насчёт возврата не совсем понял — кто откуда возвратиться должен. Все уж какое время в коме находились, никто никуда не ходил. А если никуда не ходишь, то и возвращаться не откуда. Вот и пойми этих взрослых. Иногда такую пургу несут. Взрослый — не значит умный. Коля не раз уж с этим сталкивался. Не зря говорят — велика Федора, но дура.

На площади ещё более чудные дела творились. Столб какой-то зелёный для освещения устанавливали. Лампа на нём сверху какая-то чудная. Как ягода-малина. Из отдельных шариков, вместе слепленных, но зелёная. Не созрела — пришло в голову Коле, середины лета ещё нет, в августе только покраснеет, сладкая будет. Любил Коля малиновое варенье. Мама его очень вкусное варила. Опять Коле захотелось домой, к родителям...

В проулке же — во, он такое уже издали видел. Зелёное стояло. Говорил же Князю, а он не поверил... Только это поменьше вроде было. На боку зелёного дверь была открыта, округлая такая, а рядом с ней столбик зелёный стоял. Этот без ягодки наверху. К нему два мужика бабу тащили. Она ругалась, ногами упиралась, а мужики — ни слова, ни полслова, волокут её и всё. Как близко подвели — она как споткнулась, затем прямо стала, руки к груди прижала, а потом мужиков тех оттолкнула, да они и сами в сторону отошли и куда-то обратно в переулок двинулись. Баба за ними. Через некоторое время опять эти двое уже мужика к зелёному тянут. Опять до столбика дошли и обратно повернули, но тот мужик с ними уже сам шёл.

Минут двадцать Коля эту картину наблюдал. Рот раскрыв сидел. Чудеса. Никогда такого не видел. К столбику зелёному перестали сельских жителей водить — кончились не вакцинированные. Дальше ещё прикольнее стало. Те, что к столбу ходили начали на носилках коматозных на площадь выволакивать и рядком под столб с лампой-ягодкой выкладывать. Где только носилки взяли? С собой в зелёной штуке привезли? Коля затылок почесал и про задание своё вспомнил. О своём долге разведчика.

Чуть не ползком между грядок и рядков картошки из села выбирался. Всё боялся — схватят и к столбику отведут. Тут в зомби-робота и превратишься и будешь других деревенских под лампочку складывать. Это Князь Мёртвых Колю придурком всё называет, но Коля сразу просёк эту фишку, выстроил цепочку последовательную. Не желательно ему к столбику, рано губить свой молодой организм.

Как село покинул, тут уж бегом наддал. Правой-левой, правой-левой, только ноги мелькали. Воссоединился с армией поэтому довольно быстро.

— Там, эта зелёная. — отпыхиваясь пробормотал Коля. Штаны опять свои красные подтянул. Родители, видно, на вырост их купили, а ремнем вот не озаботились. Хоть веревкой подпоясывайся...

— Ты по-русски, придурок, докладывай. — не очень любезно прервал его Князь Мёртвых. Сначала пропал больше чем на три часа, а тут прибежал и про что-то зелёное бормочет. Штаны ещё на подколенках... Одно слово — межеумок...

Княжеские подпевалы опять было начали хором вопить.

— Жаба. — первый близнец оригинальностью не страдал, Князя Мёртвых буквально процитировал.

— Крокодил. — второй его перекричать попытался. А, может это как раз первый был, а про жабу второй вспомнил? Они как черти — на одно лицо, попробуй разбери...

— Чудище с моторчиком. — снова то ли первый, то ли второй громко выкрикнул.

Что орёт? Думает, что если громко сказать, то умнее это будет выглядеть?

— Карлсон покрашенный... — это уже другой, не тот, что про чудище с моторчиком базлал.

— Тихо! Замолкли! — заткнул их словоизлияния Князь Мёртвых. Ну и народец ему достался. Орут как коты помоечные.

— В селе на площади стоит та штука, что над городом летала. Только эта поменьше. Зелёная. Индейцы — вырубленные лежат. Им рост будут увеличивать, так мужик сказал. Лампу ещё посреди площади ставят и к ней людей сносят. Других к зелёному столбику водят. — исчерпывающе доложил Коля. Всё по полочкам разместил. Ему то понятно, а остальным — не очень.

Князь Мёртвых из этого доклада не сильно текущую ситуацию для себя уяснил. Одно понял — самому идти смотреть надо. От Коли-придурка мало толка. Свалил всё в кучу — винегрет какой-то, а не разведданные.

— Машину в лесок. Маскируем. Сами сидите тихо. Я — в село. — кратко и понятно подчинённым задачи поставил. Что б даже Коля-придурок понял. Генерал его, и рука левая.

Левая рука же важным делом был занят — в петельки на штанах своих красных шнурочек продевал — не свалятся теперь шаровары и при атаке, и при отступлении. Военная фортуна, она переменчива — вслед за победами часто приходят поражения.

Глава 43 Подвал

Пермь, начало июля 1987 года

— Вова. — в голове сообщение от Сергея появилось. Как буковки на машинке напечатали — тук, тук, тук. Он ещё тут отвлекает. Тут как бы в темноте не свалиться, а мой попаданец пообщаться придумал.

— Да. — коротко ответил ему. Некогда тары-бары разводить.

— Ты ничего не замечаешь? — продолжил попаданец. Вот пристал... Как лист банный...

— А, что я должен заметить? — опять отвлекает только, нашёл время для беседы. И так как корова по льду в этом подвале передвигаюсь. Хорошо за руку ведут, а то уже сверзился бы в какую-нибудь яму.

— Сильно же тебе от того луча синего перепало — совсем память потерял. И не только. — снова мешает мне сосредоточиться попаданец. Вот его на разговоры пробило. То молчит сутками, а тут не можется ему немного помолчать.

— Уточни. — некогда долгие разговоры вести, лаконично отвечаю.

Сам головой по сторонам верчу. Не сильно это помогает. Тьма египетская.

— Хорошо. Ничего вокруг не видишь? — перешёл к вопросам попаданец. Мог бы и не спрашивать — одними глазами смотрим. Он и я.

— Само собой. В подвале же сейчас освещения не имеется. — отвечаю на его весьма глупый вопрос.

— Во. Память страдает. Это первое. Второе — после моего подселения ты же начал в темноте почти как днём видеть. — начал характеризовать моё сегодняшнее состояние Сергей.

Задумался. Даже почти запнулся. Что-то всплывать в памяти начало.

— Слушай. Точно. Теперь припоминаю. Видел в темноте. Это ещё в Афгане с изумрудами мне здорово помогло. — растерянно отвечаю. Вот торкнуло меня этим синим холодом. Видеть хуже стал и память срочно чинить надо. Не стоит больше под синие лучи попадать — здоровья это не прибавляет. Слабость в теле ещё какая-то.

Так за разговором и до пристанища шёпота дошли. Вернее — довели меня под руку. Приятную на ощупь.

В темноте скрипнула дверь. Противно так. Почему противно — не знаю. Противно и всё. Подсознание, наверное, так этот звук характеризовало.

Неприятный запах усилился. Как этот шепот тут дышит? Принюхался, наверное.

Чиркнула спичка. Немного помигал и успокоился огонёк в керосиновой лампе. Логово какое-то. Топчан со старыми тряпками. Ящики в роли стульев. Старая синяя тумбочка, газетой застеленная. Не хотел бы я так жить...

— Помогите... — то ли стон, то ли голос измученный какой-то из-за дощатой перегородки прозвучал. Слабо-слабо. Как на последнем издыхании...

Повернулся на звук и чуть не попал. Шажок ещё влево сделал — это и спасло. Шёпот, а он здоровенным лохматым мужиком оказался, заточкой мне чуть грудь не пропорол, а так только справа по рёбрам как напильником кожу попортил. Я сначала почти этого и не заметил, так что-то неприятное по грудной клетке скользнуло. Опаньки, как-то тут не хорошо встречают. На автомате пробил в горло. Как корейцы учили. Второго раза не потребовалось. Из мужика как позвоночник кто выдернул. Как стоял, так и осыпался. Развернуться в каморке особо не где было, но контрольный в висок с ноги всё же добавил. Опять же на автомате. Не все рефлексы синий холод во мне заморозил.

Встал посреди коморки. Замер. Прислушался. За перегородкой кто-то шебуршится. Слабенько так, как мышка. Чем-то железным ещё звякнуло. Затихло. Ещё постоял, послушал. Больше ни звука. Ну и день у меня — то лучи, то звуки. То чуть до смертушки не дошептался, то стоном из рук костлявой был спасен...

Тут справа в груди заболело, тёпленькое по туловищу многострадальному потекло... И так оно штопаное, а тут опять красоты ему добавили. Шрамы, они мужчину украшают. Скоро мне уж можно на конкурс какой-нибудь выходить, в исподниках перед зрителями и комиссией дефилировать. Присел. В себя чуть пришёл. Одни стрессы. Так и заболеть не долго.

Так, заглянем сначала за перегородку, нет ли там ещё одного мужика с заточкой, а может там и топор по мою голову уже приготовлен. Потом и бок ревизии подвергнем, что-то всё более мокренько там становится и побаливает неприятно... А этот то и не шевельнётся — руки, они помнят...

За перегородкой на полу ещё один человек нашёлся. Вернее, он совсем не давно, был им. Пока я гладиаторские бои с лохматым жителем подвала устраивал последние капельки жизни из него вытекли. Благо, отверстия для вытекания у него в большом количестве имелись. Тело, ещё тёплое, было облачено только в джинсы, торс был оголён и на нем следы контакта с заточкой, что меня пытались приголубить, имелись во множественном количестве. Руки были стянуты ржавой цепью. Правая нога ниже колена отсутствовала.

Позднее, когда я свою футболку уже вместо перевязочного пакета использовал, посидел немного на огонёк керосинки глядя, тогда уже и нашёл недостающую часть тела бедолаги. В тумбочке, что синей краской не единожды была покрашена. Икроножные мышцы — сама икроножная и камбаловидная — были как собаками выгрызены.

— Повезло тебе, Вова. На последнем дыхании тебя неизвестный спас. Не добил его людоед. — прервал моё одиночество Сергей. Во время моего сражения с шепотом он молчал, а тут снова на связь вышел.

— Людоед? — затупил Володя. Не первый раз за сегодня.

— Ну, а кто ещё ножкой то позавтракал? — вопросом на вопрос отозвался попаданец.

Володю аж всего передёрнуло. Представил, как его ещё живого разделывают. Да что за время то такое наступило? Где нормальные то люди? Одни в плен берут, другие на них ни с того ни с сего нападают и жизни лишают. Третьи из коматозников на площади рядки выкладывают... Ещё один в сыром виде людей ест. Мир сошёл с ума. Иначе и не скажешь.

Нашёл лопату. Похоронил своего неведомого спасителя. Как он к людоеду попал? На этот вопрос уже никто не ответит. Самого любителя не традиционной кухни предавать земле не стал. Не заслужил он этого. Оттащил только в угол подвала и там бросил. Пусть гниет или крысы его едят.

Ответов на имеющиеся шарады не прибавилось. На душе только как-то гнусно стало. Решил ещё пару часов переждать и в сторону своего медицинского центра двинуться.

Запах в подвале, кстати, стал менее ощущаться. Принюхался. Человек со временем ко всему привыкает...

Глава 44 Ночевка на кладбище

Макарье, начало июля 1987 года

Чаю попили, пирожков поели — сейчас и перекурить можно. Куда-то опять банка, пепельница моя самодельная, подевалась. Так, вот она, нашлась потеря. Спичку, использованную в банку — нечего мусорить, тем более на кладбище...

Ну и бабы сейчас пошли, ничего не боятся. Раньше заставь ночью рядом с кладбищем пройтись, да не в жизнь, а сейчас — да запросто... Что-то над городом посверкивает, грома вроде не слышно, да и на молнии не похоже. Лучи какие-то, прожекторами что ли светят. Сейчас только и светить, больше делать нечего... С собаками что-то решать надо, а с кем решать то — директор уже неделю не появляется... Чёрт, пальцы обжёг, не заметил с этими прожекторами как сигарета дотлела. Идти, путешественницу на постой определять, нечего ей по ночам шастать...

— Ты, девонька, давай спи здесь, а я в бытовку к копальщикам пойду. Нечего по ночам гулять — опять к собакам на съедение попадёшь. Утром разбужу и иди в город. Ничего не бойся — покойники, они тихие. Можешь ещё на крючок закрыться для надёжности. — сказал и удалился. По графику сейчас у сторожа сон, работа у него такая, а могилки никто не украдёт, домой с кладбища не унесёт. Утром все по счёту на месте будут...

Никогда не ночевала Ольга на кладбище. Как-то раньше такого ей не доводилось. Ну, всё когда-то в первый раз бывает. Зубы почистила, на крючок по совету сторожа дверь закрыла и не раздеваясь на топчане устроилась. Простынок белых на нём отродясь не водилось, брезентом каким-то накрыт он был, так что самое то одетой спать будет. Подушка у сторожа этого какая тут комковатая, не домашняя пуховая. Что он в неё натолкал? Да ладно... Подушку платком сверху накрыла — всё чище голова после сна будет. Наволочку то сторож две пятилетки, наверное, не стирал.

Ночью спалось на удивление хорошо — умоталась за день, богатый выдался денёк на встречи и события. Ничего не приснилось, даже жених. Как бабушка всегда говорила — на новом месте приснись жених невесте. Не сработала что-то народная примета, не увидела ночью суженого.

Проснулась от стука в дверь. Крючок у сторожа был сделан на совесть — ни живые, ни мёртвые его во время Ольгиного сна не открыли.