Любимый город

Борис никогда не верил в "дедуктивные способности" жены. Умение почувствовать эмоциональное состояние человека — да. Понимание, что человеку (особенно её мужу) нужно — да. Способность "успокоить" напряжённую ситуацию — тоже да. Но в способность Барбары шаг за шагом докопаться до истины Борис Ницеевский не верил. Просто никогда не замечал у неё ничего подобного. Если она в течение нескольких лет так и не смогла догадаться, что её муж регулярно встречается в командировках (и не только в командировках) с Ксенией из Симбирска, то она никак не смогла бы догадаться об Индрике и, тем более, его найти. Но ведь нашла же! Выходит, полковник Управления Безопасности за всё время своего брака так и не узнал собственной жены? Сапожник без сапог, курдемоль...

То есть, что получается? Жена помогает мужу ловить террористов? Семейное предприятие Управления Безопасности? Такое бывает только в анекдотах. Или нет? Каких только тайн не скрывает собственная "фирма"... Даже от него? В конце концов, Борис Ницеевский, несмотря на весь свой опыт, тоже не всеведущ, Вальдемар Злотопольский это с удовольствием подтвердит. Что же получается, он, полковник Ницеевский, всю жизнь прожил с... агенткой УБ? Или не УБ? Если Барбара работала на "беспеку" (кто тогда её куратор?), то ей никак бы не поручили заниматься делом "угодников" независимо от него, руководителя ведущей это дело следственной группы. Если же она просто контролировала самого Бориса, то откуда у неё фото Индрика, которого её... объект наблюдения сам знал только с чужих слов?

Хорошо, предположим, Барбара Ницеевская работала на какую-то ещё... допустим, "Службу". Основная задача — контроль за полковником УБ Борисом Ницеевским. А сейчас, эта "Служба" заинтересовалась организаторами взрывов в Москве. Значит речь идёт, по крайней мере, не о "Дружине Николая-Угодника" — им нет никакого резона подбрасывать "убецкому" полковнику след, ведущий к своему человеку. А какая тогда? Дунайское Бюро Военной Информации? Луизианское Центральное Бюро Информации? Атлантисты? Англичане? Или вообще какая-нибудь немецкая республика?

Допустим, это дунайцы. Со времён силезско-саксонских и чешских войн110 прошло шесть с лишним десятилетий. Кошицкую республику111 они задавили полвека с хвостиком назад, С бранденбургским "эрвахеном"112 сорок лет назад покончило Войско Речи Посполитой. "Карнавал свободы" успешно закончился и все о нём как-то забыли. И теперь Дунайская Империя максимально заинтересована хорошими отношениями с Речью Посполитой. Настолько заинтересована, что готова помочь "убекам" в поиске костромских террористов, даже засветив при этом своего глубоко законспирированного агента.

Агента? Борис встряхнул головой, отгоняя наваждение. Нет, всякая паранойя должна иметь разумные границы. Бася никогда не распрашивала его о служебных делах — её гораздо больше волновало, чтобы её муж выглядел в гостях и на праздничных приёмах не хуже других. И, естественно, чтобы она сама выглядела на этих приёмах лучше, чем жёны его коллег. И, разумеется, чтобы дети не болели и хорошо учились.

Да и когда её мог завербовать дунайский (да и любой другой) резидент? До знакомства с ним Бася никакого языка, кроме родного (да ещё в старопольском варианте) по-человечески не знала. Немецкий и французский учила на его глазах (и ушах — "Certains pretendent que Paris est la plus belle ville du monde"113, каждый вечер доносящееся с магнитофона, Борису их просто прожужжало). И когда он выходил бы с ней на связь? Хотя, в эпоху Интерсети... Нет, это всё не имеющая отношения к делу паранойя. "Бритва Оккама" гласит: "не стоит множить сущностей сверх надобности". Есть фотокарточка преступника, похитившего членов его семьи, есть номер его самохода — это очень много, и именно от этой печки надо танцевать.

Лицо Индрика через час-два будет известно всей московской полиции, его машину уже ищут, и этими поисками надо руководить. Кроме того, в самое ближайшее время с Владимирского шоссе с ним свяжутся Злотопольский и Маевский. А лучшего места для руководства операцией, которая, похоже, вступает в решающую стадию, чем бюровец КУБа, не найти. Значит, забрать всё, что нужно, с собой и ехать на Тверской проспект.

Поручик Якубень, отдельный балкон и стальная дверь — надёжная охрана для дочери на случай, если Индрик решит "округлить" свои сегодняшние приобретения. Вот только Бориса продолжало беспокоить — зачем проклятому "угоднику" всё-таки был нужен Злотопольский?

110 "Силезско-саксонские и чешские войны" — серия крупных военных конфликтов между Речью Посполитой и Дунайской Империей в 40-х гг. XX в. Военные действия разворачивались в основном на территориях упомянутых регионов и характеризовались широким применением авиации и бронетанковых войск, а также большой глубиной операций.

111 "Кошицкая республика" — неофициальное название провозглашённого в 1953 г. в венгерском г.Кашша (Кошице) "Объединённым Словацким Съездом" независимого от Дунайской Империи словацкого государства. Независимость не была признана ни венгерским Парламентом в Будапеште, ни дунайским Собранием в Вене. Была ликвидирована после ввода регулярных частей Дунайской Армии в Кашшу. Вызвала кризис в отношениях Дунайской Империи и Речи Посполитой, успевшей признать "Словацкую республику".

112 Имеется в виду подавление направленного против Речи Посполитой восстания в Берлине в 1969 г. Вызвало кризис в отношениях Киева и Вены, пресса которой обвиняла Войско Речи Посполитой в чрезмерной жестокости.

113 Некоторые утверждают, что Париж — самый красивый город в мире (франц.)

Операция на Владимирском шоссе пошла не так, как было задумано. Это стало ясно сразу же, как только Борис вышел из лифта. Первое, что он услышал, был женский плач. Даже не просто плач, а громкие и надрывные рыдания стажёрки Рышарды Попек. Вокруг неё толпились пытающиеся её успокоить женщины, а появлявшиеся в коридоре мужчины отводили глаза и ускоряли шаг.

— Рыся, что случилось? — увы, полковник Ницеевский не мог скрыться, как другие.

— Здравствуйте, Борис Сергеевич... Павел... Tak nie może być... Dlaczego?... A co ja teraz... No za co?...114, — все остальные слова потонули во всхлипываниях и стенаниях.

Женщины смотрели на Бориса с укоризной. Ситуация начала проясняться, но облегчения это не принесло. Наоборот, он чувствовал себя всё более и более неприятно.

— Рыся, Вы можете идти домой. Да, и на завтра Вы тоже свободны, — больше всего Борис не любил успокаивать плачущих женщин, — Зильке, — обратился он к склонившейся над Рысей шатенке, — а Вас я попрошу отвезти Рысю домой и убедиться, что всё в порядке.

— Nic. Nie jest w porządku... Nic nie jest... Nie trzeba mnie odprowadzać, proszę...115, — стажёрка Попек размазывала слёзы по красным щекам.

— Пойдём, Рысенька, пойдём, нам уже пора, — Зильке Фукс из группы аналитиков ласково обняла Рысю за плечи и повела с собой, — Вот только сперва надо немного умыться, — со своим картавым прибалтийским "Р" и ласковым обращением Зильке была похожа на героиню сериала про приехавшую в столицу няню.

После того, как Зильке со своей подопечной скрылись из виду, Борис обернулся к группе по-прежнему толпящихся около стола Рышарды Попек женщин.

— Прошу прощения, дамы, но, как мне кажется, ваши рабочие места находятся совсем в другом месте. Кроме того, ваш рабочий день уже подошёл к концу, — сказал Борис, взглянув на часы, — так что те из вас, у которых нет сейчас никакой срочной работы, могут быть на сегодня свободны. Всего хорошего. Завтра я жду вас в обычное время.

Женщины разошлись. Борис оглянулся. В коридоре стоял майор Кругловский и ждал, пока его начальник закончит разговор. На его лице была готовность ждать столько, сколько будет нужно.

114 Так не может быть... Почему?... А что я теперь... Ну за что?... (польск.)

115 Ничего. Не в порядке... Ничего нет... Не надо меня провожать, пожалуйста... (польск.)

— Насколько я понял, майор, это действительно была ловушка, — взял Борис быка за рога, — Что с Маевским?

— Поручик Маевский погиб при взрыве склада. Оказалось, он был заминирован. Маевского сбило с толку наличие там живого человека. Как оказалось впоследствии, это был один из "ратников" Он привёл в действие взрывное устройство, — официальный тон Кругловского всегда свидетельствовал о его волнении, — все, кто вошёл в здание, погибли при взрыве.

— А что с Злотопольским? Он жив? — теперь стало понятным, ЧТО именно было нужно Индрику от киевского полковника.

— Полковник Злотопольский жив. Его забрала "Скорая помощь", — Кругловский спохватился, — То, что я Вам рассказывал, известно с его слов — он позвонил из больницы.

— Он в сознании? Ранен? Контужен? — полковник Ницеевский и его заместитель вошли в кабинет-"аквариум".

— Во время взрыва он находился снаружи. Потерял сознание, пришёл в себя уже в больнице. Ранений не обнаружено. Переломов и вывихов нет. По его словам, выпишется уже сегодня.

— Майор, Вы говорили: "все, кто был в здании". Кто там ещё был? — вот и вся "осторожность". Ни на что не пригодилась и пошла коту под хвост. И что ещё хуже — не только она.

— "Błyskawica". Взвод поддержки. Вошли вместе с поручиком Маевским. Он сообщил по радио, что видит человека. Успел сообщить, что это "ратник". Кроме полковника, в живых остались только двое "молниеносных" солдат: сержант и рядовой. У обоих сотрясение мозга и множественные переломы конечностей.

Борис чувствовал тяжесть. Ту же самую, которую чувствовал в Костроме, посылая своих людей под огонь "кастратов". Он должен был проверить склад и он его проверил. Он должен был кого-то послать и он послал. Если бы он послал других, они не вернулись бы тоже. Если бы он не послал Злотопольского, Индрик убил бы его жену и сына. Кстати...

— Майор, полковник Злотопольский сейчас в больнице Святого Андрея, правильно?

— Да, он так сказал.

— Хорошо, — Борис знал, что когда он обдумывает ситуацию, он смотрит поверх головы собеседника, — ту "Варшаву", что я прислал номер, ещё не обнаружили? И Индрика тоже ещё никто не видел?

— Ещё нет, но номер и фотокарточка уже разослан на все посты дорожной полиции...

— Понятно, майор, подождите, — Борис взял телефон и набрал номер.

Злотопольский был в сознании. По его голосу вообще нельзя было сказать, что он был когда-то ранен или контужен. Он сразу понял, что от него хотят, и обещал никуда не выходить из больницы и даже из палаты. Он даже пошутил, что в интересах дела он готов выехать от Святого Андрея ногами вперёд. Потому что только так эти ноги могут отдохнуть. Чувство юмора киевского гостя не оставило. Разум его тоже не подвёл — он на лету понял, что для всех будет лучше, если "угодники" будут уверены в его смерти. Он и раньше не терял головы — послать в здание перед собой Павла Маевского было очень разумным поступком. Потеря поручика меньшее зло, чем потеря полковника. Очень разумно и очень логично.

Выслушав рассказ о похищении, Кругловский остался спокоен, приняв к сведению необходимость очередной бессонной ночи в бюровце. Для него это было всего лишь ЕЩЁ ОДНО похищение, которое нужно расследовать. То, что жертвами были жена и сын его шефа, являлось только одним из дополнительных штрихов этого дела. Он не пробовал утешать полковника Ницеевского, так как знал, что тот нуждается не в утешении, а в действии. Очень хороший офицер для своей должности. Когда Борис уйдёт из Отдела, он будет рекомендовать на освободившуюся должность именно своего текущего заместителя. Жаль только, что уже никто никогда не сможет рекомендовать на неё Павла Маевского, сегодня днём навсегда оставшегося поручиком...

— Майор, у меня есть к Вам ещё одно дело, — Борис задержал Кругловского, уже взявшегося за дверную ручку "аквариума", — Вы ведь состоите в нашем Охотничьем Клубе? А может быть, Вы когда-нибудь слышали слово "охотник", употреблённое в БОЛЕЕ широком смысле?

Глава пятая. О неожиданностях приятных и не очень

Слава Исусу Христу во веки веков. Аминь.

...

Диван не был приспособлен к тому, чтобы на нём спать. Ноги не желали там умещаться и их приходилось то сгибать то, как сейчас, они висели в воздухе. Борис часа полтора тому назад решил этот вопрос, пододвинув к дивану своё вращающееся кресло, но, пхоже, во время сна он оттолкнул его ногой. Так или иначе, спать больше не хотелось. Зелёные цифры на часах над дверью показывали "04:20".

Судя по тому, что его никто не разбудил, новостей не было. Белая "Варшава" как сквозь землю провалилась. Её хозяин, некий Опанасенко Орест Максимович, уроженец города Моздока Украинской комиссарии, на квартире до сих пор не появился, хотя по словам соседей, по месту регистрации действительно жил. Машина с таким номером была зарегистрирована в подземном гараже его дома. Проверка электронной регистрации показала, что её пропуск использовался в гараже регулярно. Где он работает, соседи не знали, но говорили, что дома он бывает только поздно вечером. Зато они опознали Опанасенко на фотографии из архива дорожной полиции. Фотография же Индрика им ничего не говорила, похоже, этот Орест был одним из подручных "угодника".

Всё это позволяло думать, что засада на Опанасенко рано или поздно принесёт результат. Но вот именно сегодня ему почему-то не захотелось ночевать дома. Предпочёл провести ночь у любовницы, появились какие-то срочные дела или, упаси боже, он догадался, что его ищут? Об этом можно было только гадать на кофейной гуще. Кстати, о кофейной гуще — Борис зашёл на кухню и сделал себе большую чашку кофе из "экспресса".

— Доброе утро, Борис Сергеевич, — Вальдемар Злотопольский, похоже, вообще не нуждался в сне, — Я, пожалуй, тоже налью себе чашечку. Сразу после Вас.

— А он на Вас действует, Вальдемар Маркович? В смысле, кофе Вас тонизирует?

— Ну как сказать. Спать после чёрного кофе действительно не хочется. А у Вас не так?

— На меня больше действует горький вкус, чем кофеин. Просто после сна всегда хочется пить.

Борис уселся за столик и начал пить свой кофе по-гречески, перемежая глотки чёрного кофе без сахара с глотками ледяной воды из стакана. Злотопольский уселся напротив со своим напитком. В кармане пиджака зазвонил телефон.

— Dzień dobry, pułkowniku, — насмешливые интонации Индрика Борис узнал ещё до того, как понял, с кем говорит, — Mam nadzieję, że Cię nie obudziłem.116

Борис посмотрел на Злотопольского и поднёс палец к губам. Тот перестал мешать ложечкой в чашке и прищурил глаза.

— Nikt tu nam, mam nadzieję, nie przeszkadza? Jak myślisz?117

— Нет, здесь никого нет. Что с моей женой и сыном? — главное, знает ли "угодник" о Злотопольском.