Xxi век не той эры

Глава16. Обретение.

Больше не будет больно и плохо,Сегодня не кончится никогда.Между выдохом каждым и вдохомС неба летит звезда.Гаснет звон последнего слогаИ шкатулка вопросов пуста.Больше не будет больно и плохо,Сегодня не кончится никогда.

Flёur,"Больше не будет больно иплохо"

Просыпаться было приятно. Я даже подумала, какой мерзкий и жуткий мнеприснился сон, и как хорошо, что всего этого не было. И я сплюспокойно в кровати, и рука Ульвара, обнимающая меня, вжимает вматрас. От такого веса тяжеловато дышать, да ещё насмерть затёклокоть, но шевелиться совершенно не хочется, и приятней потерпеть;тем более, всё равно ведь он скоро всполошится и куда-нибудь убежит.

Так что я, наслаждаясь моментом, не спешила окончательно просыпаться.А когда открыла глаза, сразу об этом пожалела. Потому что взгляд мойуткнулся в тумбочку, а на тумбочке лежали аккуратно сложенные мной жесамой жемчуга. И, значит, всё было на самом деле.

Правда, сегодня и сейчас, под боком у огромного могучего викинга,вчерашние события воспринимались без ужасов. Нет, понятное дело,приятного мало, и людей ужасно жалко, но рыдать и паниковать нетянуло. Зато я оказалась способна обдумать события спокойно иотстранённо; правда, толку от этого было немного. Единственное, сталоне по себе от мысли о том, что даже здесь никто не в безопасности. Яза всеми мелкими личными неурядицами и сиюминутными трудностямипостоянно забывала, что война никуда не делась.

Ульвар почему-то не спешил просыпаться, и это было странно; заокнами, насколько я могла судить, уже совершенно рассвело. Хотя,может, мне это кажется, и на самом деле ещё совсем рано. Но с чего бымне просыпаться прежде времени, учитывая вчерашние переживания?

В общем, в таких "содержательных" рассуждениях я провеланесколько минут. Потом, когда они мне совершенно надоели,развернулась под рукой мужчины. Ну, то есть, сделала попытку; он тутже проснулся и слегка прижал меня, фиксируя в пространстве. Парусекунд, видимо, оценивал обстановку, после чего мне опять былаподарена возможность самостоятельного шевеления. Зачем, спрашивается,если он всё равно тут же принялся выбираться из-под одеяла?

— Ульвар, а как там Императрица? — осторожно поинтересовалась я,садясь в кровати. Спрашивать что-то более серьёзное не стала, всёравно ведь не ответит. Да и не моё дело.

— Что с ней будет, — невразумительно пробурчал сын Тора, потягиваясьвсем телом. У него это получалось невероятно красиво, как у кота:точно так же в одном движении напрягалась и разминалась каждая мышца.— Одевайся.

— Зачем? — озадачилась я. — В смысле, как одеваться? Для чего? -поспешила уточнить. Мучжина с порога ванной комнаты обернулся, окинулменя взглядом, слегка пожал плечом и, поморщившись, ответил.

— Как угодно. Императрица просила привезти тебя утром, — и скрылся вванной.

Я ещё пару секунд побуравила взглядом дверь, после чего со вздохомотвернулась и побрела к шкафу. Нет, ну вот что за человек, а? Как вего мыслях вообще сочетаются "как угодно" и приглашениеот Императрицы? Нет, я понимаю, что она в сравнении с ним девчонка, ина условности ему плевать. Но мне-то как быть? Я же со стыда помру,если что не так!

В общем, ворча про себя, я принялась перебирать вещи. Ворчалаисключительно для порядка и для очистки совести. Во-первых, сложнобыло ожидать от Ульвара чего-то ещё, а, во-вторых, у меня теперь былачудесная и полезная цаля, а в ней — сведения о правилахэтикета. Который, к моему счастью, регламентировал и эту сферу жизни,а регламент в свою очередь не требовал никаких особых ухищрений,предписывая одеться "строго, но без излишнего формализма".Я даже примеры нашла. И в итоге ограничилась удобными синими брюкамии свободной белой блузой, собрав волосы в простой хвост.

Прошествовав в ванну для умывания (есть у меня такая дурацкаяпривычка, сначала одеться — потом всё остальное, да ещё и душпо утрам я принимать обычно ленюсь), я застала полуодетого мужа застандартной утренней процедурой, бритьём. Несколько секундпронаблюдав с порога за точными уверенными движениями монструозноговида ножа в сильных пальцах, задала вопрос, который постояннозабывала:

— А тебе не надоедает каждый день бриться? В том смысле, что увас, насколько я успела выяснить, с подобными косметологическимипроцедурами никаких проблем нет, один сеанс — и никаких лишнихволос.

Он в ответ только неопределённо повел плечом, не то отвечая такимобразом, не то отмахиваясь от меня как от надоедливого насекомого.Махнув рукой на собственное любопытство, — я, определённо, начинаю кэтому привыкать, — я принялась за умывание. Ну, что поделаешь, воттакой у него скрытный молчаливый характер, что он даже на простыевопросы не может ответить без веского на то основания!

Однако, привыкнуть-то я привыкну, но такое положение вещей мневсё-таки не нравится. Так что выход один — надо заводитьдрузей. Или хотя бы приятелей. В общем, тех людей, с которыми можнопоболтать о всякой ерунде, а не выжимать по слову в час. Тогда,может, и Ульвару станет легче жить без моих дурацких вопросов.

Хотя с кругом общения у меня определённая напряжёнка. Соседей никакихнет, а где ещё можно завести знакомства в моём положении, я не имеюни малейшего понятия. Тут даже никаких аналогов социальных сетей небыло: людям, похоже, просто не до того. Может, Императрица что-нибудьпосоветует? Понятно, что напрашиваться к ней в приятельницы -верх наглости, да и не до меня ей; а вот шанс, что она подскажет мнекакую-нибудь страдалицу с аналогичной проблемой, довольно велик. Ядаже на престарелую ворчливую компаньонку согласна, чтобы болтать опогоде и под её руководством вязать пинетки! А то рехнуться можно откромешного одиночества.

И кошку, да. Обязательно завести кошку!

— Ульвар, а как ты относишься к котам? Обыкновенным, домашним, — спрозрачного намёка начала я, усаживаясь в кресло леталки. Хотя ссыном Тора намёки — это совершенно бессмысленная вещь, онпросто не желает их замечать. Причём не от недостатка внимательности,в этом я совершенно уверена; ему просто не хочется размениваться натакие мелочи.

— Безразлично, — бросив на меня озадаченный взгляд, пожал плечамимужчина.

— То есть, ты не будешь возражать, если я захочу завести кошку?

— Нет, — отмахнулся он.

Уже радует. Теперь осталось понять, откуда эту кошку взять. Наместном "сайте частных объявлений" ничего про животных небыло, и все мои поиски никаких вменяемых результатов не дали.Наверное, я просто что-то неправильно искала. Тоже, что ли, у ЕёВеличества спросить?

Прилетели мы в какой-то парк и приземлились на дорожку. Клетательному аппарату тут же подошла пара мужчин в уже виденной мнойтёмно-серой форме с алыми нашивками. Ульвар кивнул мне на выход и самтоже выбрался. В результате меня сдали с рук на руки паре молчаливыхконвоиров, и они повели меня дальше через парк. Впрочем, под руки нехватали, в спину оружием не тыкали. Один шёл впереди-сбоку ипоказывал дорогу, второй — сзади-сбоку и прикрывал тылы. Хотя,может, наоборот, контролировал мои действия, чтобы чего-нибудь ненахулиганила по дороге.

Я чирикнуть не успела, как оказалась среди деревьев в компаниимолчаливых парней и без привычной поддержки. Куда исчез за это времяУльвар вместе с летательным аппаратом, я не поняла. Даже непопрощался, гад... Может, его моё вчерашнее выступление шокировало, ине надо было его прилюдно тискать и целовать? Да нет, он же невозражал... Или ему внушение сделали, насколько это неприлично инепозволительно? Тоже вряд ли, плевал бы он на те внушения. Самчто-то не то надумал?

Тьфу, ну вот зачем я себя накручиваю? Точно знаю, что он вообще ни очём таком, обо мне в частности, не думает, когда делом занят, и емупросто в голову не пришло, что надо попрощаться. В надёжные рукипристроил, и ладно. А всё равно сердце предательски сжимается, изаползают всякие нехорошие мысли.

За этими треволнениями я не заметила, как тенистая аллея и увитыйплющом арочный коридор сменились более материальными стенами, не тообтянутыми какой-то тканью, не то обклеенными обоями, не тоотделанными чем-то мне вовсе незнакомым.

Дорога окончилась в небольшой уютной гостиной без окон; да и вообще яс некоторым удивлением сообразила, что за всю дорогу ни одного окнане увидела. Какой-то секретный бункер? Странно, как я успела заметитьпо исследовательскому институту, в подземных сооружениях изображалимуляжи окон; наверное, для психологического комфорта. А здесь даже ихне было! И, кроме того, я не заметила, чтобы мы куда-то спускались:ни тебе лестниц, ни лифтов.

Мне молча указали на кресло и оставили в одиночестве. Посколькупричины бегать с выпученными глазами и голосить что-то вроде"выпустите меня отсюда" я не видела, послушно уселась гдесказали и занялась привычным развлечением себя, любимой. Прощеговоря, изучением языков.

Навестить меня решили где-то через час, причём это была неИмператрица.

— Привет, — Её Императорское Высочество Вера при виде меня улыбнуласьи чуть отступила в сторону, уступая дорогу небольшой висящей ввоздухе самоходной платформе, на которой были расставлены чашки. — Тыизвини, что тебя так выдернули и бросили, но у матушки внеплановыйвоенный совет образовался. Так что она если и почтит нас своимприсутствием, то нескоро.

— Привет, — ответила я. В разговоре с ней никак не получалосьотделаться от мысли, что я общаюсь с человеком много старше себя,хотя Вере было всего восемнадцать. — А зачем она вообще хотела менявидеть? Проконтролировать поведение сына Тора?

— В том числе, — уклончиво ответила девушка, усаживаясь в соседнеекресло. — Но после вчерашнего её этот вопрос мало интересует.

— Понятное дело, не до того... Как она, кстати, себя чувствует?

— Да всё в порядке, — отмахнулась Вера. — Ранение неприятное, но тамне так сложно восстановиться. Лечится. А про "не до того"ты не права; просто вчера была получена очень наглядная демонстрациярезультатов. Сложно, знаешь ли, было не заметить, как Бич Террытрясётся над одной хорошо тебе известной женщиной, — договорила онауже со смехом: видимо, оценила выражение моей скептическиперекошенной физиономии. — Ну, шучу, шучу, не пугайся. Заметить этобыло сложно, — и девушка опять захихикала. — Не смотри на меня так,он действительно очень переживает, и это было видно. Тем, кто егохорошо знает.

— А ты откуда знаешь подробности, тебя же там вроде бы не было?

— Это моя работа, — загадочно улыбнулась девушка. Но мне почему-тостало понятно, что дальше расспрашивать на эту тему не стоит.

— Вера, а, может, ты мне ответишь на два важных вопроса? — с надеждойвоззрилась я на неё, меняя тему. Девушка подбодрила менявопросительным взглядом и кивком. — Во-первых, как можно завестикошку?

— А, во-вторых? — удивлённо вскинула брови девушка.

— Со вторым сложнее, — вздохнула я. — Я просто хотела спроситьсовета, где можно найти... круг общения, что ли? А то я сижу целыйдень на одном месте, работа моя никому даром не нужна, абездельничать я совершенно не умею, так и со скуки озвереть можно.

— А ты кем работала-то? — хмыкнула Вера.

— Переводчиком. Понимаешь, в наше время...

— Не трудись, я знаю, что это значит, — улыбнулась она. — И с какихязыков ты переводила?

— Английский, он вроде гэльского, немецкий и французский.

— То есть, информация о том, что ты знаешь только свой язык, а надругих не понимаешь, устарела? — довольно сощурилась она. Причём уменя создалось впечатление, что ответ на все свои вопросы она и такзнала, и просто проявляла вежливость. С другой стороны, я же черезцалю все учебники читала, при желании можно было проследить.

Я озадаченно пожала плечами.

— Ну так, в общих чертах. Гэльский понимаю, норманнский теперь тоженеплохо, романский я и до этого понимала, потому что учила его.Эллинский посложнее, но тоже шансы есть. Только тольтеки, хинду иямато вызывают затруднения; эти три очень уж далеки от знакомых мне,приходится совсем с нуля начинать. Но определённый прогресс есть.

— И Ульвар об этом не знает?

— Да мы в принципе не очень много разговариваем, — я пожала плечами.— Его сложно назвать общительным человеком, — не удержалась я отусмешки.

— Это хорошо. А чем бы тебе хотелось заниматься?

— Я об этом не думала, — растерялась я. Какой-то странный у насразговор получается, на допрос похожий. Или на собеседование? — Судяпо вашим реалиям, никакое интересное занятие мне не грозит; сидетьдома да вышивать крестиком.

— Дай угадаю, такой вывод ты сделала со слов и действий сына Тора? -захихикала Вера.

— Кхм, — не сразу найдясь с ответом, смущённо кашлянула я. — Нет, я,конечно, понимаю, что он тот ещё показатель. Но не может же оннастолько радикально ошибаться?

— Ну, справедливости ради стоит отметить, исключений действительно нетак много, — иронично улыбаясь, созналась она. — Но не потому, чтокто-то кому-то что-то запрещает. Просто у большинства нет ни времени,ни сил, ни желания. А в остальном — есть я, есть матушка.

— Небольшой процент, — хмыкнула я.

— Я просто не так выразилась, — досадливо поморщилась Её Высочество.— Такие, как мы, есть, хоть нас и немного. Даже среди низших слоёвнаселения попадаются такие люди. Я это говорю к тому, чтобы тыпоняла: никто искусственных препятствий возжелавшей работать женщинечинить не будет. Просто ей самой будет трудно справиться. Так чточаще всего те, кто желают работать, выбирают такие специальности,которые позволяют работать, не выходя из дома. Среди программистов,например, много женщин.

— Мне кажется, или ты меня сейчас уговариваешь на что-то вполнеконкретное? — рассеянно нахмурилась я.

— Вроде того, — улыбнулась она. — Мы просто обсуждали вчера сИмператрицей перспективу общения с лиепчи, и решили, что твоё участиебудет нелишним.

— Это почему? — опешила я. И зачем она меня, в таком случае,расспрашивала, если и так в курсе всех моих занятий, и вчера они ужевсё решили? — Я просто переводчик, я не специалист по инопланетнымвидам. И вообще, всё, что я про этих ваших лиепчи знаю, это то, чтоони внешне похожи на людей и мы с ними воюем.

— Ну, информацию, какая есть, мы предоставим, это не проблема, -отмахнулась она. — Они просто в срочном порядке запросили мира, исейчас наши решают, на каких условиях на этот мир соглашаться, исоглашаться ли вообще. Императрица настроена на перемирие, да иостальные тоже больше склоняются к нему; на один фронт будет меньше,всё легче. Там сейчас проблема, скорее, в том, что доверия они невнушают, и все спорят, стоит ли идти на такой риск: один-то раз онинас уже предали.

— Это всё интересно, но какое отношение они имеют ко мне? — япредприняла попытку вернуть собеседницу в изначальное русло.

— К тебе... — она задумчиво хмыкнула. — Матушка, понимаешь ли,тоже не очень любит психологию наседок. К тому же, ты еёзаинтересовала; сама понимаешь, все прежние лица хорошо знакомы, атак чтобы появился кто-то новый, да ещё и довольно неординарный, вближайшем окружении — это большая редкость. И она очень хочетприставить тебя к какому-нибудь интересному и полезному занятию,чтобы создать тебе благоприятные условия для личного роста. А тутзанятие действительно подходящее; ты же имела дело с чужимикультурами, и, насколько я могу судить, тебе это нравилось?

— Да, но ведь у вас тут...

— Для меня, да для каждого из нас, все восемь культур не чужие. Несвои, но мы растём с этими знаниями с самого детства, и принятьчто-то новое... не то чтобы невозможно; просто могут быть некоторыенакладки. Не буду врать, без тебя тоже прекрасно обошлись бы, но твоёучастие лишним не будет. Ну и, кроме того, у тебя ведь есть практикаизучения чужих языков? Вот и этим тоже займёшься. Точнее, с этого,думаю, стоит начать. У нас есть приборы, которые подбирают толкованиепонятий по смыслу, но до изучения языка мы так и не успели добраться.Точнее, работы начались, но потом лиепчи выступили против нас, идоговариваться с ними стало неактуально.

— Я, честно говоря, сомневаюсь, что от меня будет много пользы. Ноотказываться глупо; есть ощущение, что это мой единственный шанс, -усмехнулась я.

— Очень может быть. Заодно решишь свою проблему с недостаткомобщения, — хмыкнула Вера. — Надо бы научить тебя леталкойпользоваться, чтобы ты не была к месту привязана; на Ульвара тут,понятное дело, полагаться глупо. Но я что-нибудь придумаю. Чтокасается кошки... Нет у нас сейчас домашних животных. Точнее, есть,но это довольно редкое увлечение. Но этот вопрос тоже вполне решаем;в конце концов, должен же тебя любимый муж подарками радовать, — наеё лице ехидное выражение смотрелось очень странно, почти чужеродно.Надо же было уродиться с такой внешностью: типичная Настенька изрусской сказки. Добрая, милая, сострадательная и совершеннобезобидная. Или это просто я — жертва стереотипов, и никомубольше её внешность не кажется несоответствующей содержанию?

— Тебе виднее, — дипломатично согласилась я. — А ты без Её Величестване будешь важные вопросы обсуждать? Ну, те, ради которых меня сюдавызвали. Может, тогда, чтобы не терять времени, займёмся этимилиепчи? — когда Вера отрицательно качнула головой в ответ на первыйвопрос, я с надеждой подалась вперёд. Девушка загадочно улыбнулась имедленно кивнула.

Ура! Кажется, ещё немного, и я стану самым счастливым человеком вэтой галактике!

Информации о лиепчи оказалось действительно не очень много, но меняэто остановить не могло. Да, пусть то, что предложила мне сейчас Вера— не совсем то, чем я привыкла заниматься. И знаний у менямаловато, и опыта никакого, и я не вполне понимаю, как можно изучатьэтих чуждых существ. Но, с другой стороны, про них в принципе никтоничего не знает, так что здесь почти все в равных условиях. Аэнтузиазма у меня сейчас на десятерых хватит, как и желания принестипользу. И пусть я понимаю, что к этому делу меня пристроили отбезысходности, почти что по блату, и, может быть, из любопытства ижелания немного досадить Ульвару, но это в моей ситуации не важно.Важно, что мне есть, чем заняться!

Хоть полезной информации в сухом остатке оказалось совсем немного, нопроговорили мы до вечера. Точнее, о том, что он уже наступил, мыузнали от Императрицы.

— Ой, а вы не ужинаете ещё? — озадаченно оглядев скучковавшихся надиване нас, уточнила она.

— А мы, кажется, ещё и не обедали, — отозвалась Вера. — Ты знаешь,ярла Йенсен оказалась удивительно дотошной натурой, у меня от неё уженачала болеть голова, — тихонько засмеялась она.

— Да ладно, — смутилась я. — Тебя бы на моё место, — не дай Бог,конечно, — я бы посмотрела, сколько в тебе энтузиазма будет.

— Что и требовалось доказать! — назидательно воздев палец кверху,изрекла Её Величество. — Я же говорила, Ольга подходит идеально. Апро богов это ты к месту вспомнила, сейчас перекусим, и обсудим этотвопрос.

Перекус (плотный, между прочим, ужин) затянулся надолго, почти начас. Просто потому, что мы с Верой принялись наперебой докладывать опланах и успехах, а Ариадна этим всем всерьёз заинтересовалась. А вотза чаем пришло время серьёзного разговора; это стало видно повыражению лица Императрицы и тому, как едва заметно подобралась Вера,опять отступая от образа весёлой легкомысленной девчонки.

— Собственно, про богов я и хотела поговорить. Видишь ли, Оля, тутнаконец выяснилось, как именно ты к нам попала. Пока эта версиявызывает определённые вопросы, но другой всё равно нет. Тебя вытащилав наше время некая сущность, которую лиепчи называют богом, с оченьважной целью: изменить наших богов. Нет, это не то, что ты подумала;хотя мне и интересно, что именно ты подумала, если тебя такперекосило. Видишь ли, наши боги, да и сами лиепчи, утверждают, чтоэта сущность влияет на события разными неважными на первый взглядмелочами. Например, если бы не было тебя, Ульвар не полетел бы черезсистему Солярины, не попал в переделку, не попал на Ирий, непогеройствовал при захвате. Кто знает, чем бы это всё закончилось икак сложилось, если бы не то единственное событие? А, может, это твоёпоявление ещё что-нибудь изменило; кто знает. Это всё лирика, которуютебе знать не обязательно, но ты ведь всё равно спросишь. А наречение— сугубо добровольное дело, и подходить к нему надо суверенностью и лёгким сердцем.

— Наречение? — озадаченно вставила я.

— Не перебивай, я как раз к этому подхожу, — она недовольнопоморщилась. — В общем, эта божественная сущность, вытягивая тебясюда, определённым образом тебя... пометила, что ли? У тех, ктопоклонялся распятому, по-моему, был похожий обряд; крещение, кажется.Я не очень разобралась в механике процесса, но наши боги все как одинутверждают: пока ты номинально считаешься поклонницей этогонепонятного божества лиепчи, и оно имеет на тебя определённоевлияние. Например, если бы на вчерашнем приёме не было тебя,нападения могло и не случиться: они на тебя ориентировались. Поэтомуединственный безопасный выход — посвятить тебя кому-то ещё избогов. Обычно у нас этот процесс осуществляется при рождении, но этоне обязательно. Стать твоим покровителем очень рвался лично Тор. Номы подумали, и я решила, что он обойдётся. В конце концов, ты покрови, истории и речи всё-таки почти русич, а к Тору не имеешь вообщеникакого отношения, так что перетопчется. В общем, будет тебе теперьпокровительствовать Жива; думаю, с ней вы найдёте общий языкгораздо скорее, чем с Тором. Она, кстати, должна попозже появитьсядля обряда. Вот теперь давай свои вопросы.

— Какие обязанности это на меня накладывает? — со вздохомпоинтересовалась я. Понятное дело, отмахиваться и спорить бесполезно.Даже не потому, что Ариадна уже давно всё решила, и будетупорствовать. Если они верят, что это поможет, и, более того,уверены, что больше никаких вариантов нет, кто я такая, чтобывозражать? Альтернатива-то простая: пулю в лоб. Фигурально выражаясь,конечно; пуль тут давно уже нет. — И кто вообще такая эта Жива? А тоя очень смутно помню это название, и ничего конкретного про неёсказать не возьмусь.

— Ну, обязательств почти никаких; разве что лучше, если благодаришьбога или о чём-то просишь, обращаться напрямую к ней. Это... даньвежливости, что ли? — она насмешливо хмыкнула с таким видом, будто исама не верила в то, что говорила. — А кто она такая — это ещёпроще. Покровительствует весне, жизни, возрождению чувств, доброте,материнству; в общем, тебе подойдёт, — махнула рукой Её Величество.

Как показала практика, зря я дёргалась и сомневалась в прозорливостиИмператрицы. Жива действительно оказалась довольно приятной особой;выглядела она как очень красивая молодая женщина со светлымипшеничными волосами и очень ласковыми и тёплыми серыми глазами, да ипо манере общения вполне соответствовала занимаемой должности.

Не знаю, как должен был проходить этот обряд наречения в оригинале,но в присутствии богини всё прошло буднично и спокойно. Мне простодали выпить обычной холодной воды из простой деревянной плошки срезной птичьей головой, — кажется, она называлась братина. Правда,над этой чашкой сначала сама Жива повела рукой, что-то бормоча себепод нос.

— Всё, сворачиваемся, — вдруг изрекла Императрица. — За нашей Ольгойпришли.

— Ой, я тогда, пожалуй, пойду, — засуетилась Жива и прежде, чем мыуспели попрощаться, исчезла. Почти вслед за этим распахнулась дверь,и в комнате появился мрачный Ульвар.

— Ваше Величество, — склонив голову в качестве приветствия, изрёк он.

— Привет-привет, — отмахнулась Императрица. — Ну вот, видишь, всё ствоей женой в порядке, никто её не обижает.

— Не сомневался, — поморщился сын Тора. Её Величество вдруг бросилахитрый взгляд на меня и, перейдя на норманнский, обратилась кУльвару.

— Я решила привлечь твою жену к работе с лиепчи.

— Зачем? — нахмурился полубог.

— Во-первых, мне её жалко, потому что в одиночестве там у тебя оназадыхается. Во-вторых, от неё действительно может быть польза.

— Польза? — скептически хмыкнул он. — Какая польза в войне с Инымиможет быть от женщины?

— Ты меня только что оскорбил, ты в курсе? — довольно ухмыльнулась ЕёВеличество. — Ты недооцениваешь свою женщину. Но это у тебя ещё будетвозможность осознать, не волнуйся.

— Вы мне нотации читать собрались? — недовольно сощурился мужчина.

— Избавьте боги, — фыркнула Ариадна. — А то я не знаю, что с мужикамиэто верный способ поругаться окончательно. Забирай свою красавицу, мына сегодня закончили.

— Пойдём, — строго глянув на меня, сообщил Ульвар уже на русском.

— Пойдём, — согласно кивнула я и, попрощавшись, пошла за ним, черезплечо бросив озадаченный взгляд на Императрицу. Но она ответилатолько безмятежной улыбкой.

Вот и объясните мне кто-нибудь, для чего всё это было устроено?Конспирация там, разговоры на якобы непонятных мне языках. Что янового узнала из этого разговора? Что Ульвар не верит в возможностьмоей полезности? Тьфу, тоже мне, новость; по-моему, это уже давноочевидно. Если об этом думать, только расстроюсь лишний раз! Или онатаким образом намекала, что будет всячески бороться с подобнымотношением? Или просто проверяла, насколько хорошо я понимаюнорманнский? Ай, да что гадать! Всё равно не пойму, путиИмператорские неисповедимы.

Однако, мысли ни о чём позволили скоротать путь до дома. Сын Тора завсю дорогу не проронил ни слова, чем совсем не удивил. Точно такжемолча извлёк меня из леталки и понёс по известному маршруту, вспальню. Опять-таки, ни слова при этом не говоря.

Вот что за человек, а? И за что я его люблю...

Утром сын Тора исчез ещё до моего пробуждения. Правда, сегодня я неслишком этому расстроилась: что с людьми ясная цель делает! Поэтому,быстренько позавтракав, я засела за вверенное задание.

Практически с нуля изучать совершенно неизвестный язык — оченьстранное занятие. Но, с другой стороны, у меня был толковательпонятий. Конечно, жалко, что алфавит (или что там вместо него?)состряпать не получится, но зато можно попробовать начать со словаря.Для начала — устного. А там Её Величество обещала выдатьносителя на опыты; глядишь, веселей пойдёт.

Когда вернулся Ульвар, я не заметила: слишком погрузилась в процесс.Выданный вчера Императрицей браслет-толкователь лежал передо мной иругался на пока совершенно непонятном языке. Приборчик оказалсявоистину чудесным: говорил внятно, позволял настроить скорость речи,и в результате чирикал почти по слогам. Да ещё и в обратную сторонупереводил, так что можно было тренироваться с произношением и заодноконтролировать правильность перевода.

Не устаю удивляться необычному виду местных приборов. Каждый -как ювелирное украшение, причём это касается абсолютно всего. Вникатьв принципы работы и построения этой техники я даже не пыталась, всёравно не пойму; но наблюдать интересно.

— Что ты делаешь? — прогремело у меня над головой на чистом русском,и я аж подпрыгнула от неожиданности.

— Тьфу, ну зачем так пугать? — проворчала, сообразив, что это простомуж вернулся, и сейчас с задумчивым видом стоит сбоку от меня, из-поднахмуренных бровей разглядывая меня, браслет и стопку частичноисписанных моим мелким почерком листов какой-то странной бумаги (явсё-таки преодолела свой страх перед кабинетом). Выглядел сын Торастранно взъерошенным и каким-то расхристанным, как будто долго бежалпешком вверх по лестнице. — Мне тут Её Величество халтурку подкинула,— смущённо улыбнулась я, суетливо собирая свою писанину. Ну, чтоподелать: не могу я совсем без записей, через цалю всё делать -ещё привыкнуть надо. Если искать какую-то информацию я уженаловчилась, то вести записи предпочитала пока по старинке.

— И ты будешь одна изучать лиепчи? — с недоверчивой насмешкой уточнилон.

— Нет, ну, зачем — одна? Вот Вера обещала организовать мнеобучение пользованию леталкой, так что потом познакомлюсь с другимисотрудниками, и будем работать вместе. Ты же... не будешь возражать?— неуверенно пробормотала я, внезапно сообразив, что если Ульварбудет против, он же мне и запретить может, и никакая Императрица сним ничего не сделает.

Мужчина медленно качнул головой и, вдруг тихо выругавшись, схватилсяодной рукой за сердце и принялся торопливо расстёгивать китель.

— Ты чего? — всполошилась я. Сын Тора махнул рукой, не бросив своёзанятие; только сел рядом со мной на диван. Я ещё не успелаокончательно испугаться, как из-за борта кителя показалась сераяусатая физиономия.

— Заснул, Фенрирова пожива, я про него и забыл, — поморщился мужчина,извлекая на свет отчаянно пищащего и цепляющегося за всё подрядкогтями котёнка. Дымчато-серый, полосатый, с типично котячьейудивлённой физиономией и кисточками на ушах.

— Это что... мне?! — недоверчиво уточнила я, не решаясь протянутьруку и дотронуться трясущегося пушистого комочка, сжавшегося наогромной ладони мужчины. Ульвар только выразительно пожал плечами. -Тебе Её Высочество что ли рассказала? — озадаченно хмыкнула я.

— Ты вчера говорила, что хочешь завести кошку.

— То есть, ты запомнил, и решил привезти мне котёнка? — вытаращиласья на мужа, не веря своему счастью. Подозреваю, в этот момент я былаочень похожа выражением лица на этого самого мелкого хищника.

— Я расстройствами памяти пока не страдаю, — криво ухмыльнулся он.

А потом, кажется, мне удалось напугать обоих: и котёнка, что было нетак уж трудно, и полубога, чем можно по праву гордиться. Ну, или, покрайней мере здорово удивить. Потому что когда я с визгом кинуласьобниматься и целоваться, не придумав, как ещё можно выразитьсобственное отношение, он на несколько секунд замер, отведя ладонь созверёнышем в сторону.

Не знаю, может, я пессимистка и вообще ничего не понимаю в людях, иничего удивительного в подобном поступке сына Тора не было. Нопочему-то именно в этот момент я окончательно поверила в чудеса исветлое будущее. Леший с ними, с тряпками и драгоценностями, всё этоерунда и бесполезный мусор. А вот то, что он мне котёнка привёз, хотяя об этом даже не просила, — вот это действительно здорово, и самыйлучший подарок, какой может быть.

Так что остаток дня прошёл шумно, весело и бестолково, но невероятноприятно. Котёнок боялся недолго, быстро освоился, и уже вполне веселоохотился за бумажным бантиком. Ульвар в моём развлечении участия непринимал, но наблюдал вполне благодушно; примерно как заводчик-фанатна возню призовых щенков. Мне, за вычетом некоторых моментов, чемдальше тем больше кажется, что он меня не замуж взял, а удочерил.Впрочем, учитывая разницу в возрасте, это не такая уж неправильнаяассоциация.