Маэрс-сити. Рождение охотника

Как же стремительно менялось его выражение лица и атмосфера вокруг. Недавняя добродушная улыбка обернулась гримасой презрения, а в глазах появилась злоба.

— Надеюсь я от тебя ничем не заразился, — прошипел маг принявшись отряхивать одежду.

Показательно обойдя "нищеброда", как кто-то насмешливо выкрикнул из компании, по широкой дуге, маг поспешил присоединиться к друзьям и те скрылись в людском потоке.

Прохожие вокруг словно не заметили этой сценки, но обтекали Джо подобно волнам, рассекаемым волнорезам. Роджрс стоял среди сотен горожан, но чувствовал себя словно попал на необитаемый остров. Казалось, что жители Уорден-плэйс и те, кто приехали провести здесь вечер, даже не глядя на бедняка создавали вокруг него зону отчуждения.

— Не все так плохо, — Джо, убедившись что его не видет, и сам отряхнул одежду. — Меня ведь ни во что не превратили.

Нет, эти школяры (а кем они еще могут быть) не рискнули бы применять магию, ведь они, в конце концов, не служащие ОМР, а простые гражданские. Убедившись в том, что на горизонте нет красномундирных, Джо отошел поближе к поребрику и зашагал вдоль проезжей части. Здесь было немного свободнее да и в случае чего всегда можно скрыться среди машин.

Это только не знавших босяцкой жизни полагает, что на дорогу выбегать опасно. Ха. Когда за тобой гонятся фараоны опасно не выбегать на дорогу, потому как скрыться можно только там. Разжиревшие любители пончиков либо не рискнут броситься в погоню, либо сядут на первый же капот, попав на первые строки очередной барной байки.

Идя по улице, Джо разглядывал теряющиеся в ночном небе здания и витрины. По его скромному мнению это был точно не Маэрс-сити. Какой-то другой, чистый, свежий, просторный, богатый и современный город, но точно не Маэрс. Трудно представить, но, кажется, Литтл-гарден и остальные районы разделяла не только классовая пропасть но еще и пара десятилетий.

Порой Джоли залипал у неоновых вывесок с такими смелыми изображениями, что у иного падре случился бы сердечный приступ. Витрины бутиков украшались дороже, чем стоили некоторые магазины Литтла! У дверей ресторанов стояли вышколенные швейцары в смешных тюбетейках и бежевых жилетках. Во всем мире их брат носил красные, а в Маэрс-сити — бежевые. Если вы не совсем глупы, то легко догадаться из-за кого.

Некоторые проезжавшие мимо машины Джо видел только на страницах журналах, да и то не был уверен что ему не чудиться. Это ведь даже не роскошь, это целый банк на колесах! Если продать один такой экземпляр, то хватит на открытие кафе Розы, колледж для ребенка Бриксов и на квартиру для Джо. Возможно даже останется на мебель и ремонт.

"Безумное место" — подумал Джо.

Без сомнения, восторг Роджерса не имел границ. То и дело озираясь по сторонам, глазея словно приехавший на экскурсию деревенщина, парень не заметил как проделал почти половину оставшегося пути.

— Пусти!

Такой знакомый крик мигом отрезвил Джо, напоминая что он все еще находиться в чертовой заднице этого мира — Городе Магов. Прямо перед Джоли из остановившегося у тротуара Мустанга чья-то рука схватила запястье сногсшибательной леди. Роджерс понял, что не только некоторые машины он видел лишь на обложках, но и женщин тоже.

"Манекенщица?" — пронеслась шальная мысль.

Девушка в цветастом сине-зеленом платье с широкими полами пыталась вырваться из цепкого хвата грубой мужской руки. Волосатые пальцы, каждый из которых увенчан толстым золотым кольцом, крепко держали хрупкое дамское запястье. Леди, упираясь в поребрик, сломала каблук и теперь пыталась удержаться стоя на одной ноге. Надо признать, ножка эта завораживала Роджерса.

Высокая, стройная, в меру мускулистая. Парень еще по платью понял, что вынужденная пленница танцует твист. По комплекции и по фигуре можно смело утверждать, что занимается она этим профессионально.

"Танцовщица" — сделал вывод Джо и поправив гитару пошел дальше. — "Впрочем это не мое дело".

Сделав всего несколько шагов, Роджерс остановился и поднял голову. Из-за света, излучаемого небоскребами, длинными лучами подсвечивающих здания прожекторов, мигающих вывесок и билбордов, фар и фонарей — из-за всего этого не было видно небо. Что-то неощутимое и незримое касалось краем далеких крыш, но не более. Будто солнце сошло с ума и упав с небес осталось жить в центре Маэрс-сити.

— Я об этом точно пожалею, — прошептал Джоли и развернулся на пятках.

Решительно пройдя разделявшее расстояние, парень схватил толстую волосатую руку и сдавил пальцы. Послышался неприятный хруст и мужской вскрик. Хотя он оказался слишком высок, чтобы полноправно называться мужеским.

— Мне вызывать полицию?

Затемненное стекло не позволяло рассмотреть обнаглевшего пассажира. Вообще Джо, будь он в Литтл-гардене, не стал бы произносить эту фразу. Кого ей там можно напугать? Но здесь, в Уорден-плэйс, дела обстояли иначе.

Роджерс разжал пальцы и рука мигом скрылась в недрах салона. Прозвучал хриплый, не самый приятный голос что-то приказывающий водителю и машина тронулась с места. Мустанг уезжал ниже по улице, а Джо смотрел ему в след и даже не мечтал, что когда-нибудь сядет за руль подобного авто. К чему эти гулпые терзания, когда столько денег не то что не заработать, даже не украсть!

— Мисс? — парень повернулся к девушку и понял насколько был прав.

В отличии от того же волшебника, леди даже не стала менять выражение лица. Презрительно скривившись и не удосужившись поблагодарить, танцовщица, сняв пострадавшие туфельки, босяком скрылась в людском потоке. Почему-то стало невыносимо обидно. Наверно, когда помогаешь кому-то и не получаешь даже молчаливой благодарности начинаешь чувствовать себя преданным.

— Вот тебе и равноправие, Кэвин, — качал головой Джо, ища по карте куда ему нужно идти. — Вот тебе и равноправие.

Выбрав направление, Джоли, теперь уже не обращая внимания на окружавших его людей, поспешил на прослушивание.

Двадцать минут спустя, клуб "Вишенка"

Протиснувшись между мусорных баков, Роджерс оказался перед служебным входом в бар. Узкое пространство между зданиями, заполненное вырывающимся из люка паром, на фоне главного сверкающей улицы казалось каким-то черным провалом.

Мимо пробежала кошка, спасаясь бегством от оголодавших собак. Вне зависимости от района, бродячие животные оставались серьезной проблемой Маэрс-сити. Службы по отлову в городе не водились со времен основания. И опять же нам известно кто отказывался урезать собственный бюджет ради создания этих самых служб.

— Удачи, — прошептал Джо.

Могло показаться, что пожелание предназначалось кошке, но если вдуматься, то становилось понятно, что им обоим. И бездомному кошаку и столь же бездомному музыканту.

Толкнув тяжелую, металлическую дверь, Джоли оказался на лестнице залитой мерцающим багровым светом. Преодолев всего один пролет, Джо вошел в длинный, завешанный расписанными плакатами корридор. На каждом изображении, не важно групповом или сольном, красовались порой вычурные, а иногда и простые подписи. Такова традиция всех клубов. Вне зависимости от популярности заведения, в таком вот корродире непременно висят постеры выступавших на местных подмостках исполнителей.

Роджерс, идя вдоль стены, восхищался количеством собранных звездных подписей. Некоторых музыкантов он слушал, некоторых видел, но о многих лишь слышал. Здесь, в "Вишенке" отметились даже несколько мировых звезд. А это, надо признать, уже что-то. Обычно гиганты эстрады, приезжая на Арбиген, дают концерты в залах или стадионах. Обычно, кстати, на стадионах. Вернее — стадионе "Колизее".

Закончив пускать слюни на плакаты и оставив идеи тайком стянуть хоть один, Роджерс присоединился к длинной очереди. Исполнители самой разнообразной масти стояли, сидели, а самые безбашенные еще и полулежали, спиной прислонившись к стене. Леди и джентельмены, седые и еще безусые, со своими инструментами и без, все они как один ждали вызова на прослушивание.

Всего в конце корридора, у импровизированной стойки регистрации в виде обычного стола и крупногабаритного вышибалы, собрались по меньшей мере сорок человек. Джо, ужаснувшись подобной конкуренции, вспомнил что на бюджетные места в колледж и то меньший спрос. Там, вроде, если верить Кэвину, до двадцати желающих на одно место. А тут целых сорок.

Подойдя к стойке, Роджерс собирался уже представиться, как ему, не поднимая головы от журнала, протянули бумажку с написанным от руки номером. Как только своеобразный билет перекочевал в руки афериста, вышибала помахал ему словно отгонял назойливую муху. Что ж, Джо не дурак — намеки понимает.

Роджерс культурно приподнял шляпу и перешел в конец очереди. Кажется, здесь он застрял надолго.

* * *

И это действительно только казалось. Претенденты один за другим проходили через дверь за спиной вышибалы и больше уже не возвращались. Джоли попробовал было пошутить на эту тему, но на него никто не обращал внимания. Народ занимлся своими инструментами или, прикрыв глаза, вспоминали текст песни. Нет, конечно и сам Роджерс тоже мандражировал, но не до такой степени. Выступать перед продюссером это не перед многотысячной толпой. Вот если Джоли когда-нибудь доводиться выйти на большую сцену, то уж тогда...

Люди все уходили и уходили. Из корридора пропала высокая, стройная блондинка в красном платье усыпанном блестками. Исчез и пузатый негр с золотым саксофоном и губной гармошкой. Ушли несколько молодых, внимание, волшебников. Для разнообразия они относились к окружающим вполне нормально, что наталкивало на невообразимую в своей фантастичности мысль, что не все маги одинаковы. Впрочем, Джо ловко для себя обусловил это тем, что они меньше маги, а больше музыканты.

Наконец, спустя полтора часа, вышибала назвал номер Джоли.

Роджерс, поднявшись с небольшой скамейки, по привычке отряхнул штаны и, перевесив гитару к поясу, смело шагнул к резной, дорогушей, лакированной двери. Еще несколько шагов по темной кишке и арка тусклого света, выведшая парня на сцену.

Без посетителей любой клуб выглядит несколько пугающе, будто заброшенный театр, но "Вишенка" выделялась особенно. Строение напоминала двухэтажную полусферу. Танцпол перед сценой, дальше столики и длинная барная стойка параллельно входу. Сверкающая позолотой лестница вела на второй ярус, где за изящными, фигурными стальными решетками располагались диванчики для клиентов по-богаче. На сцене же, за исключением органа, стоял инструмент на любой вкус. От рояля и до треугольника. От ударника и до арфа.

Но пугали даже не безжизненная атмосфера и накрытый пленкой бар, а пустующие огромные просторы, перевернутые на столы стулья, несколько моющих полы уборщиц и ужасное, оглушающее эхо. Можно было щелкнуть пальцами и звук гулял бы еще по меньшей мере пол минуты.

Перед сценой, за вытянутым столом, сидело четверо. Все в стильных костюмах, лощеные, с дорогими шляпами, показательно небрежно брошенными на стол. Их часы сверкали не хуже таблоидов Линд-авеню, а глаза блестели неподдельным азартом. Они действительно искали новую звезду, полностью отдавая себя любимому делу. Для таких деньги действительно лишь сопутствующее успеху, а не повод его добиваться. Во всяком случае эта характеристика относилась к трем членам жюри. Последний скрыл лицо и правую руку за вечерней газетой.

— Поете? Играете? — спросил тот, что с аккуратной, ухоженной эспаньолкой и слишком уж широкой улыбкой.

Клетчатый костюм тройка по последней моде, дорогие запонки и зажим для галстука. Холеный и лощеный, сразу видно — денди.

— И то и то, — ответил Джо.

— Хорошо, — произнес денди выдавая в себе, по акценту, явного Бритонца.

Только они могут произнести простое "хорошо" такой интонацией, будто вместе с воздухом вдохнули капельку амброзии.

— Позвольте поинтересоваться, рок?

Роджерс нашел в себе силы лишь на легкий кивок.

— Приступайте.

Джо несколько раз вдохнул и выдохнул, успокаивая бешенно бьющееся сердце. Прикрыв глаза, парень восстановил законы мироздания и вернул потолок на надлежащее ему место, отделив последний от пол. По лбу катились крупные капли пота и втыкая штекер в базу, Роджерс ощущал как сильно трясутся всегда спокойный пальцы.

Достав из за уха красный, немного стертый медиатор, Роджерс на выдохе начал игру. Его пальцы бегали по ладам, зажимая аккорды, медиатор скользил по струнам, выдавая чуточку грязный, перегруженный звук настоящего рока. Стоило только прозвучать первым аккордам, заиграть на стенах первым тонам, как парень потерялся в музыке. Исчезла незамутненная ненависть к магам, пропали вонючие трущобы Литтл-гардена и манящие огни Уорден-плэйс.

Исчезли детские переживания и обиды, умчались насущные проблемы, испарились всякие желания и стремления. В данный момент все, что осталось от Джоли Роджерса это лишь пять пальцев бегущий по грифу и еще два, сжимающих старенький медиатор. И когда Джо полностью растворился в музыке, то с языка сорвались первые слова.

Роджерс не верил, но все его слушатели ( в основном случайные прохожие и Кэвин с Рози) заверяли, что его низкий, густой, чуть хрипловатый голос буквально создан для рока. Наверно — льстили. Джо не заморачивался со сложностью композиции, не демонстрировал вокальные способности, просто пел от всей души и терялся в музыке.

В своей песне аферист рассказывал историю о бродяге, встретившем на дороге дьявола и ангела и не сумевшего различить их. Спросив кто есть кто, он услышал лишь тишину. Глупая, наивная песня, еще несколько лет назад в попыхах записанная на обрывке газетной бумаги.

Прижав медиатор мизинцем, Джоли перешел к гитарному солу, поражая скоростью теппинга. Теперь уже восемь пальцев, бегущих по грифу, размывались в розоватое пятно, создавая иллюзию что играет не одна, а несколько гитар. И в момент, когда был достигнут пик ожидания финального аккорда, композиция вдруг прервалась. Лишь легкое эхо играло среди пустующих стен, заставляя застывших уборщиц вернуться к работе.

Когда же отзвучали и полутона, играющиеся с эхом, Джо позволил себе вернуться обратно. Он все так же стоял на сцене, возвышаясь над пустым залом, но теперь что-то изменилось. Что-то поменялось, трансформировалось в нем самом. Будто старое желание стать первой рок звездой Арбигена приобрело резкость, четкость, наполнилось смыслом и породило определяющую жизненный путь форму.

Судьи шушукались, что-то жарко обсуждая. Роджерс ждал. Возможно его не примут сразу, может дадут сыграть два вечера в месяц. Пусть так. Даже этого будет достаточно оборванцу Литтл-градена. Главное начать с чего-то, а там уж останется лишь работать еще усерднее и тогда все обязательно получится.

Наконец троица отвернулась от скрывшегося за газетой продюссера. Почему-то они не смотрели в глаза Джоли, старательно избегая зрительного контакта.

— Свободен, — грохнул сипловатый бас.

Шурша листами, газета съехала на пол, открывая лицо хозяина заведения. Но суть не в лице, а в руке, лежавшей на столе. Толстая, волосатая, завернутая в белые бинты, плотно стягивающие запястье. Волосатые пальцы, увенчанные толстыми золотыми кольцами.