Не стоит напрягаться и пытаться понять суть всего процесса: на это может вся жизнь уйти, как у уфолога на поиски НЛО (хахаха!), или как у историка — ищущего могилу предводителя болгаро-татар Чингиз-Хана...
Три раза "ХАХАХА!!!".
У нас есть "рояль" и надо думать — как его правильно и с максимальной пользой для наших целей использовать... А голову над загадками "древних технологий", пусть ломают те — кому делать больше нечего.
* * *
— Встречаются в шлаке в сотых долях процента и, другие металлы и их соединения, а так же соединения фосфора — три и восемь десятых процента... Что достаточно много!
Знамо дело откуда фосфор — из болотной руды.
Тут он конкретно завис — хочет что-то ещё добавить, но не решается.
— Ладно, про шлак достаточно, — предлагаю, — давайте перейдём к чугуну.
Видать, ему привиделась Нобелевская премия в облаке бриллиантового дыма — как Кисе Воробьянинову стулья из гардероба его тещи... Пришлось чуть-чуть толкнуть, чтоб профессор пришёл в себя.
— ...А? Что?
— Что там с нашим чугуном, спрашиваю?
— Ну... Ваш чугун — это явление воистину уникальное!
Типа, удивляюсь:
— Вот, как?!
Утверждающе машет головой:
— Это — практически готовый ферросплав! В нём почти совершенно нет серы, от фосфора присутствуют только следы... Много кремния — почти восемь процентов, три процента магния, два с половиной алюминия, чуть менее процента хрома...
От нетерпения перебиваю:
— А титан и цирконий? Если в шлаке полно двуокиси этих элементов, не перешла ли часть его в уже металлическом виде в чугун?
Удивляется, приподняв брови:
— Это, не подскажите, каким же образом? Вы хоть понятие имеете, как сложно получить эти металлы в чистом виде, чтоб их легировать в чугун? Да, титан и цирконий наблюдаются в значительном количестве, но только в виде тех же карбидов...
Я несколько напрягся и облегчённо вздохнул, когда профессор Чижевский закончил:
— Как впрочем и другие легирующие добавки в чугунах — хром, ванадий, марганец, молибден, вольфрам.
Вдруг, мой собеседник как будто решаясь сказать об чём-то "сокровенном" после долгих раздумий, склонившись к моему уху полушёпотом:
— В вашем шлаке присутствует какой-то доселе неизвестный науке химический элемент...
— Вот, как?!
— Определённо, это так.
— И Вы сможете...
Разводит руками:
— Увы... Но без специальной лаборатории, оборудования и приборов я бессилен.
* * *
Пошвыркали в полном молчании чай с кубиками фруктового сахара вприкуску... С грехом пополам вспомнил график "углерод-железо" и, может от этого, меня осенило ещё одной безумной идеей:
— А, вот скажите, уважаемый профессор...
Насмешливо смотрит поверх очков и ухмыляется в жидкую бородёнку:
— Всегда к вашим услугам, молодой человек.
Тщательно подбирая слова, говорю:
— Некоторые легирующие элементы в расплавленной стали тоже образуют карбиды... Так?
— Вы хотите спросить, что будет — если ввести в расплавленный металл уже готовые карбиды титана и циркония? Получится ли при этом легированная сталь?
— Ну, да!
— Категорически нет, — заявляет категорически, — это невозможно!
— Профессор! Вы сами только что — на примере ульяновского чугуна, подтвердили что иногда — "невозможное возможно"! Какая разница: легирующие элементы превращаются в карбиды в стали или они уже готовыми в неё вносятся?
Кряхтит... Сняв и без того зеркально чистые очки, протирает их чуть ли не скрипом носовым платком и снова одев, смотрит на меня как на дурака:
— Вам очень долго учиться надо, молодой человек — чтоб хотя бы правильно задавать вопросы... Ну, не знаю... Кроме всего прочего, чтоб получить качественную сталь, её необходимо раскислять, удалить водород... Много ещё чего надо!
— Это уже другая тема..., — настаиваю, — а, всё же?
Глубоко задумывается и как-бы в натяг отвечает:
— Трудно, так сразу сказать: здесь нужны расчёты специалистов-металлургов, специальная хорошо оборудованная лаборатория, штат сотрудников, годы экспериментов...
— А если я Вам это всё предоставлю? — закидываю "удочку", — или Вы предпочитаете и дальше учить своих студентов — большинство из которых и читает то, по складам?
Последовала долгая "многоэтажная" матерная тирада — не ожидал я, что такой интеллигентно выглядящей уже довольно не молодой человек — так умеет витиевато выражаться!
* * *
Вот что я вкратце услышал, если убрать "междометия" из его бурной речи.
Летом 1921 года большевистское руководство было настолько обескуражено и удручено последствиями военно-коммунистической политики в Поволжье, что некоторое время заигрывало с интеллигенцией. В частности в Нижний Новгород зачастили некоторые — наиболее либерально относившиеся к ней, руководители из высших эшелонов РКП(б): Луначарский, Красин, Каменев... Был образован "Всероссийский комитет помощи голодающим", где старым спецам-интеллигентам разрешили пиз...
Более-менее свободно разговаривать.
Однако "роман" оказался недолог!
Репрессивный аппарат оправился от первоначального шока и заработал в привычном ему режиме. Комитет, получивший за глаза название "Прокукиш", был распущен и начался новый этап политических репрессий в отношении интеллигенции апофеозом которых, стали знаменитые "философские" пароходы. Мой собеседник, пытавшийся сплотить старую профессуру и студентов к восстановлению "академических свобод", проводив многих своих знакомых — тоже чуть было не оказался на одном из них...
С одной стороны жаль, конечно. А с другой стороны — поделом вам!
Российская интеллигенция, названная неким лысым выходцем из неё же — "гов...ном нации" (прав он или нет — спорить не буду), всегда была в оппозиции к правительству — что перед 1917-м годом, что перед 1991-м. Раскачивали как могли и без того дырявую лодку государственности — пока она не перевернулась верх килем... Ну так, получите результат и распишитесь!
Что скулим, то?
* * *
— Извините..., — несколько успокоившись, — знаете ли, наболело за всё это время! Постоянно проводятся чистки студенческой среды от классово чуждых элементов, а взамен такие приходят. Понимаете, да?!
— Понимаю, да... Так как насчёт моего предложения, профессор? Правда, придётся уехать из Нижнего Новгорода в провинциальную, почти сельскую глушь — но зато, я Вам смогу предоставить хоть и маленький и без всяких удобств — зато отдельный домик, а не этот гадюшник.
Настороженно смотрит:
— А Вы, извиняюсь, кто?
— Я тот — кто помогает исполнять мечты! Вот например: у Вас есть желание открыть новый химический элемент... Я прав?
— Да, Вы правы.
— А у меня есть желание получить все ингредиенты шлака в чистом виде и кой-какие задумки насчёт чугуна и стали. Мы с Вами могли бы помочь друг другу исполнить наша желания... Вы согласны?
Смеётся:
— Ну, раз так — то я согласен.
— Тогда потерпите ещё чуток — до следующего лета и, заодно составьте мне список требуемого оборудования и подберите штат сотрудников лаборатории — человек эдак... По принципу "лучше меньше — да лучше".
Тяжело вздыхает:
— Для этого требуются деньги...
Достаю и отчитываю ему в червонцах ещё столько — сколько уже дал за анализ:
— Это Вам "подъёмные"... Ну и сразу начинайте думать, как разделить все фракции шлака. Это будет первой целью вашей лаборатории, профессор.
Тот, не задумываясь:
— Чугун можно извлечь магнитным сепарированием, а клинкер промыванием водой и затем отстаиванием и сушкой... С фосфатами тоже ничего особенно сложного. А, вот с остальными ингредиентами будет несколько "интересней".
— Ничего! Думайте — время у нас с вами ещё есть...
* * *
1 ноября Мустафа Кемаль (прозванный позже "Ататюрком") в Турции отмерил монархию, 9 ноября был принят "Кодекс законов о труде" — уже второй за короткое время существования РСФСР, 15 декабря Дальневосточная Республика была присоединена с остальной России...
Ну и так — кой чё по мелочи.
Глава 16. Песенка про "пять минут", "Новый стиль" и план ГОЭЛРО.
Вернувшись с сильным запозданием в Ульяновск, я застал на одноимённом полустанке дикий ажиотаж: один за другим подходили составы с ржавым металлоломом и, прибывшие с ними бригады грузчиков сноровисто и с весёлыми матерками, "бросая груды тел (станков, рельс, ящиков с каким-то "добром" и проч.) тел на груды" разгружали всё это добро как попало в железнодорожных тупиках.
Начальник полустанка же, наоборот хоть и, "литературно" — но как-то грустно, костерил по чём свет вышестоящее начальство и ныл ржавой пилой:
— Они, что там? С ума все восходили? Куда я всё это дену?
Всюду громоздились горы железа и чугуния, на которых весело скакали местные ребятишки и меж которыми задумчиво бродили окрестные пейзане — присматривающие что стащить.
Чёрт!
Мало присвоить добро, ещё надо — чтоб у тебя его в свою очередь не украли.
Я даже не заскочив домой и не перекусив, тут же с ходу подключился к процессу — приказав поднять по тревоге все незадействованных в наряде агентов и выставить оцепление вокруг разгружаемого добра. Смотрю — двое бородатых какой-то деревянный ящик тащат:
— Стой, куда, — ноль внимания, — стой, сказал — пристрелю нах!
Только после выстрела в воздух остановились. Подбегаю, смотрю — в ящике листовая латунь:
— Вы чё творите, утырки?
— Те чё? — угрюмо спрашивает один, — жалко?
— Да, жалко!
Его со мной в кабинете начальника губернской железной дороги и, рядом не стояло.
— А зачем тогда царя свергали?
Действительно, зачем?
— А это, бычьё полорогое — не ваше собачье дело. Знай себе — удобряй навозом свой клин, а в политику не лезь!
С подошедшим Чеботарёвым обшмонали неподалёку стоящие две телеги... Мужики, хоть и деревенские — но в ништяках шаряют! Не абы чё ржавое, а прутковая и инструментальная сталь, сами — уже готовые инструменты, подшипники и всё такое прочее.
Построив, накидываюсь на своих:
— А вы куда смотрите, утырки слепошарые?
Однако, по постным мордам вижу — у самих "рыло в пушку"...
Понимая, что оцепление не поможет — сами свои же по ночам тащить-растаскивать будут, сутки на ногах провёл — но всё ценное складировал в пустующие пакгаузы, запер их на замки и опечатал.
Однако, хабар всё прибывал и прибывал! И подчас в нём находились уж совсем неожиданные вещи. Понимая, что везде успеть не могу, я обратился к отряду ОВО:
— Товарищи агенты ОВО и младшие командиры! Даю вам своё твёрдое слово, что по окончанию "операции" каждый сможет взять себе любые вещи — которые сможет увести на телеге.
Дело сразу наладилось и, я смог хоть немного расслабиться и отойти хлебнуть чайку...
* * *
Наконец, поток хабара стал иссякать — значит, полдела уже сделано. Осталось совсем ничего — весь этот металлолом "прихватизировать".
Ожидаемо посодействовал в этом начальник полустанка, который продолжал ныть:
— Ну, прямо — форменное безобразие! Если так дальше пойдёт — завалят всё и не пройдёшь.
От всей души почувствовав, посоветовал ему почаще слать начальству телеграммы с запросами и, сам не забывал это делать — будируя своё, вохровское...
Вскоре, мы так их достали, что из губернского управления НКПС пришла раздражённая ответная телеграмма-молния: "Девай куда хочешь зпт идиот тчк нас больше не тревожь всякой ерундой тчк". В мой адрес тоже выразились вполне определённо: свои проблемы, мол, решай сам — для того тебе и "наган" даден!
— Нет, Вы видали?! — начальник полустанка стоял с телеграммой в руке и растерянно хлопал белёсыми старческими ресницами, — "девай куда хочешь", "идиот", "ерундой"... Двадцать с лишним лет прослужил...
— Действительно — безобразие, — поддакиваю и показываю ответ своего начальства, — "решай сам...". Легко им там из губернии командовать!
— "Девай куда хочешь...". И куда я это всё дену?
— Да, пускай валяется! — легкомысленно отмахиваюсь, — ведь валялось же раньше, с сей поры будет валяться раз в ...дцать больше — всего то и делов.
Возмущается, раздражённо отвязываясь уже на мне:
— Как это "пусть валяется"?! Вы не понимаете, что без свободного тупика — вся наша ветка вскоре станет! Да, меня ж за это...
Он готов был расплакаться.
— Да, дилемма... Конечно, расстрел по новому Кодексу отменён, но "червонец" на делянке в тайге за саботаж огрести запросто можете, — соглашаясь пугаю, — откинетесь по звонку, а в вашем маленьком, уютном — но казённом домике с садиком и огородиком, уж кто-то другой...
— Спасибо, успокоили!
Что-то он совсем пал духом. С чего бы вдруг? Тогда, участливо советую:
— А Вы всё это продайте, а деньги отошлите в ведомство.
Насколько я его изучил, этот человек был скрупулёзно честен, оттого видать и просидел всю жизнь на этом месте.
— Как это "продать"?! — аж подскочил, — "казённое" имущество же!
— Конечно, если подходить формально — то, это госимущество, — с готовностью соглашаюсь, — но ведь, если подходить по-революционному творчески — Вы получили официальный приказ, где русским языком по белому (хотя и с грамматическими ошибками) написано: "Девай куда хочешь". Значит, Вы в праве продать металлолом первому желающему — не забудьте только эту телеграмму в дело подшить... Так, на всякий случай.
Смотрит на меня, как на дурака:
— Да, кто ж его купит?
— Ну, предположим..., — смотрю на небо, — Ульяновский волостной Совет!
— Извините, пожалуйста — но, на кой чёрт ему всё это "добро"?
— Ну... Слышал я, Фрол Изотович хочет железную дорогу до самого города проложить. А здесь рельс понавезли... На "Транссиб" хватит!
Тот, только пальцем у виска не вертит, по причине хорошего воспитания и врождённого чувства такта:
— Так ведь эти рельсы списанные! Их нельзя укладывать в полотно — паровоза не выдержат, катастрофа будет.
— Устраняем первопричину: не будет паровоза — не будет катастрофы... Так что передать "мой король"? Председателю Волисполкома, то бишь?
Махает рукой, типа — будь что будет:
— Ну, как вам с Фролом Изотовичем будет угодно.
Товарищ Анисимов долго не кочевряжился и, вскоре после небольшого нашего с ним препирательства по второстепенным вопросам и малозначащим деталям, Ульяновский волостной Совет рабочих и крестьянских депутатов — как хозяйствующий объект, оформил сделку о купле у НКПС "по остаточной цене", чуть более тридцати вагонов металлолома. Всего это "счастье" обошлось волостной казне в сумму около ста рублей червонцами — кои я с большим удовольствием безвозмездно внёс за неё.
По соотношению "цена-стоимость", это просто "сделка века" — которую стоило бы внести в Книгу рекордов Гиннесса.
Если б она уже существовала, конечно!
* * *
Затем, когда земля хорошо подмёрзла, а сильных холодов и снегопадов ещё не было, чуть менее чем за месяц, методом "народной стройки" — прямо по грунту (слава Богу местность была ровной и без естественных или искусственных препятствий) была проложена одноколейная ж/д ветка направлением "полустанок-концлагерь-чугунолитейный завод". Чтоб население и, так — сильно пострадавшее во время последних субботников по "благоустройству", меньше бурчало — разработал график по которому каждый житель был обязан бесплатно отработать на стройке два дня в неделю.
