Второй шанс. Книга первая

— Вообще-то, — решил признаться я, — всё это время мы просто хотели поставить тебя перед фактом. Никто и не думал о том, что ты можешь ответить отрицательно. Если честно, даже не знаю, что бы я делал, если бы из-за всего этого ты бы принял меня за идиота и отказался бы общаться дальше.

— А-а, — многозначительно протянул Глеб. — Ну... думаю, мы знакомы достаточно, чтобы ты понимал, как я отнесусь к тому или иному предложению. Поэтому... наверное, логично, что всё сложилось так, как сложилось, — выдав философскую партию, Глеб не на долго замолчал. Спустя несколько секунд он сменил тему: — Ну раз уж мы разобрались со всеми согласиями и несогласиями, у меня остаётся всего один вопрос: у тебя, случайно, знакомого миллионера нет? Школьный учитель физики это, конечно, хорошо, но деньги нам бы тоже не помешали. Очень много денег. Чтобы изобрести собственный электродвигатель нужно минимум несколько десятков миллионов. Долларов.

— Всегда думал, что сначала, в гараже, создаётся что-то гениальное, и уже только после этого ты начинаешь зарабатывать миллионы долларов, — поделился мнением я.

— Не-а, — сказал Марк, поддерживая Глеба, — это всё сказочки. Если кто-то и создаёт что-то инновационное, то, помимо большого ума, у него должны быть либо большие деньги, либо он должен быть каким-нибудь пришельцем из другого, сверхтехнологичного, мира, — отсылку я подметил сразу. Так Марк дал понять, что, хоть ситуация и нестандартная, но в нашем случае нет ничего невозможного.

— И вообще, — снова вмешался Марк, — электродвигатель изобрести не проблема. Их уже лет сто как ставят на всякие электровозы, трамваи и троллейбусы. Проблема только в том, как сделать такую батарею, которая позволила бы автомобилю перемещаться на большие расстояния без подзарядки. Но, — Марк посмотрел на меня, — думаю, и этим я смогу разобраться. В итоге останется только запатентовать всё это дело и пустить в массовое производство, что, к слову, и является самым сложным этапом во всём этом процессе. Но для начала... для начала, конечно, нам нужна работающая модель электромобиля.

— Я, кстати, слышал, — с интересом подключился Глеб, — что первый электромобиль был изобретён ещё в семнадцатом веке.

— Ого! — неожиданно для себя же, воскликнул я.

— Ага, — подтвердил Глеб. — Так всегда: только ты думаешь, что придумал что-то гениальное, как оказывается, что это гениальное было придумано ещё за тысячу лет до твоего рождения.

— Короче, суть в чём? — якобы подытожил я. — Нам вообще нужны разработчики или же мы сможем справится со всем сами?

— Чисто теоретически, — ответил Марк, — чем больше мозгов, тем лучше. Чем больше идей, тем больше вероятность придумать что-то более совершенное.

— Ага, — немного грубо выдал Глеб, — или наоборот — сделать хуже.

— Ну и это тоже не исключено, — спокойно согласился Марк.

Посидев так ещё какое-то время и пообщавшись, в основном, на тему электромобилей, я решил, что Марку уже пора, так как нам с Глебом завтра рано в школу. А Марку, к тому же, ещё нужно найти подходящую квартиру, снять её и обустроиться в ней. Конечно Глебу я об этом, по понятным причинам, говорить не стал, но зато сказал Марку. И то только тогда, когда мы вдвоём вышли в подъезд, потому что я якобы хотел проводил своего бывшего учителя физики.

— Давай-давай, тебе уже пора, — лепетал я, пока мы спускались на лифте. — Как раз пока найдёшь себе подходящую квартирку, обустроишься, хорошенько продумаешь легенду жизни, ну всё в этом духе.

— И что ты предлагаешь? — спросил Марк, когда мы уже вышли из подъезда. — Чтобы я искал квартиру ночью? Думаешь кто-то захочет сдать мне квартиру в такое позднее время?

— Ты что, совсем дурак? — возмутился я. — Конечно нет. Ты же пока ещё живёшь в этом своём чистилище. Вот и поищешь чего-нибудь прямо оттуда. А как найдёшь, снова вернёшься сюда и... и короче, не мне тебе рассказывать, как и что тут устроено.

В конце концов Марк согласился с услышанным, мы попрощались и отправились, что называется, по домам. Дома у Глеба я поужинал, после этого мы довольно оперативно улеглись спать.

Наступил новый день. И, так как с каждым днём проблем становилось всё больше, а способы их решения пока что не были отточены до идеала, проснувшись я понял, что с этим срочно нужно что-то делать — что называется, оптимизировать процессы. Иначе, если этого не сделать, через полгода можно оказаться не на очередной вершине, а в психушке. Просто из-за того, что ты банально сойдёшь с ума от количества всплывающих то ту, то там задач.

Поэтому, поднявшись с пола (да, теперь на полу спал я, как-никак квартира не моя, а каждое гостеприимство имеет границы), быстро прибрав "постель" и умывшись, я придумал, что для начала обращусь к самым умным ученикам нашего класса, чтобы их сообразительные мозги тоже оказались подключены к процессу создания электродвигателя. Что называется — три головы хорошо, но десять лучше. С домашними заданиями решил повременить. В конце концов, приоритеты изменились. Создание собственного электродвигателя могло неслабо обогатить всё моё окружение, из-за чего нужда в домашних заданиях вроде как даже отпадала. Хотя... Почему бы не посадить одного-двух умников, чтобы те придумывали какие-нибудь задачки? Хуже от этого не станет, а вот дополнительное (буферное) дело, в случае провала идеи с электродвигателем, у меня будет. Главное, конечно, чтобы набралось достаточное количество желающих, чтобы двоих из них можно было отправить на придумывание задач, пока остальные будут заниматься основным проектом. А то ведь вдруг согласится всего два человека. И что тогда? Тогда не то что электродвигатель не создашь — с таким количеством работников даже и задач не понапридумываешь. Ладно... что-то я утрирую.

За завтраком я обсудил всё надуманное с Глебом. Глеб с ходом моих мыслей согласился и даже не стал спорить, как сделал это ещё буквально прошлым вечером.

— Идея хорошая, — сказал он. — пусть будет так, как хочешь ты. Может и впрямь чем больше мозгов на нас работает, тем больше вероятность создать шедевр. Только бы придумать ещё, как заинтересовать всех этих умников.

— Это да, — подтвердил я, засовывая очередной кусок омлета в рот.

— Хотя, знаешь, мне кажется, что они сами заинтересуются, — не дожидаясь продолжения, сказал Глеб. — Я по себе знаю, что таким чудакам только повод дай — через пару дней сам будешь офигевать от того, что они придумают.

В ответ я лишь молча покачал головой. А потом мы собрались и отправились в школу — на первое занятие нового учебного года.

Придя в школу воодушевлённый и вдохновлённый от того, какой я молодец и какую гениальную идею я придумал, два урока я провёл в приподнятом настроении. На одном из уроков Глеб предложил кандидатуры тех, кому точно можно продать домашнее задание. То есть, он предложил самых обеспеченных учеников параллели, которые, при покупке ответов на наши задания, могли бы обеспечить нас неплохим стартовым капиталом.

Уже на перемене мы провели переговоры с парочкой таких учеников, заключив с ними такой вот договор — с каждым предоставленным решением, цена на следующее решение будет повышаться. И так как ребята, по словам Глеба, были из обеспеченных семей, они быстро дали свой положительный ответ. Но в конце концов в их головы всё же пробралась доля разума и они задались вполне разумным вопросом:

— А откуда вы знаете, что математичка собралась раздавать всем эти индивидуальные задания?

— Так ведь мы, вроде как, хорошо с ней общаемся, — попытался отговориться я. — Вот и рассказала она нам о своих планах.

На что получил лишь недоверчивый взгляд в свою сторону.

— Странно это как-то.

Ну вот, первый блин и тут же комом. А ведь сколько усилий было затрачено на эти дурацкие задания. И всё ради чего? Ради того, чтобы нас спалили в первый же день? Ну уж нет!

— Да ничего странного в этом нет, — уверенно заявил я, — мы для этого и втирались к ней в доверие, чтобы всегда быть начеку. Ты думаешь как этот парень, — я ткнул в сторону Глеба, — получил звание старосты?

Богач внимательно посмотрел на Глеба, после чего снова повернулся ко мне и сказал:

— Ладно, пофиг. Главное, чтобы оценки были хорошие.

Мы пожали друг другу руки, ознаменовав полноценный запуск первого бизнес-проекта, а затем разошлись в разные стороны.

Только спустя несколько секунд Глеб всё же решился сказать:

— Нет, всё-таки в чём-то ты был прав.

— В смысле?

— Ну когда беспокоился о том, что вся эта задумка с домашними заданиями слишком уж закручена. Если бы мы решили сделать что-то более стандартное, было бы гораздо лучше.

На что я лишь спокойно сообщил:

— Назад пути уже всё равно нет. Поэтому будем отталкиваться от того, что имеем.

Короче говоря, прошла неделя. Планы кардинально поменялись и, вместо создания электромобиля, я вплотную занялся вопросом с домашними заданиями. А всё почему? Потому, что математичка начала раздавать всём придуманные нами индивидуальные задания, на весь класс заявив, что их придумала она сама, благодаря чему на наши решения тут же появился резкий спрос. И вовсе не потому, что мы проводили какую-то рекламную компанию, рассказывая всем, что можем решить эти задания. Нет. Всё дело было в том, что те двое богатеньких учеников, которым мы пообещали предоставлять решения для заданий, рассказали об этим своим одноклассникам, а те, в свою очередь, рассказали своим знакомым, а те, в свою очередь, рассказали всем остальным. Именно поэтому, уже спустя неделю, у нас было около двадцати заявок на покупку решений, давать ответ на которые мы пока что не спешили. Ещё нужно было продумать, как бы так всё обустроить, чтобы и математичка ничего не поняла.

К тому же, очень сильно расстраивал тот факт, что, ежели мы запускаем идею в оборот, то обратного пути не будет. Я понял, что, если вдруг глупые ученики внезапно в глазах математички станут умными из-за того, что смогут решить целое индивидуальное задание, то нельзя допускать того, чтобы спустя время, когда, например, эти индивидуальные задания закончатся банально из-за того, что мы с Глебом перестанем их придумывать, эти ученики резко отупели бы. Нет, если уж мы запускаем этот конвейер, то ровно до тех пор, пока сами не уйдём из школы, чтобы наша тайна была раскрыта уже после нашего ухода.

Именно поэтому мы с Глебом пустились во все тяжкие и ещё сильнее закрутили эту без того закрученную цепочку.

Дело было так: на вырученные от продажи первых решений деньги, мы отправились искать восьми-девяти и даже десятиклассников, способных решать задания любой сложности. Мы провели собеседование, на котором пообещали хорошую плату за хорошую работу. Суть работы заключалась в том, что нанятые нами работники приставлялись к каждому конкретному ученику... То есть наоборот: за каждым конкретным учеником, желающим воспользоваться нашими услугами, закреплялся определённый, нанятый нами, работник. У каждого такого работника могло быть до пяти таких учеников. В обязанности работника входило — решение домашнего задания, помощь во время ответов у доски (не без помощи всяких шпионских наушников) и, естественно, решение контрольных.

Перед учениками, желающими воспользоваться услугами наших работников, мы ставили конкретный ценник — десять тысяч за одну учебную четверть. Ценник, по тем временам, конский даже для взрослых. Но таким образом мы отметали несостоятельных и бесполезных, тем самым отводя от себя угрозу быть раскрытыми математичкой.

Как правило, в состоятельных семьях живут вовсе не глупые дети. Обычно это просто ленивые дети, которые знают, что за деньги родителей у них будет всё. Поэтому, если вдруг какой-то богатенький (ну или хотя бы более-менее ухоженный подросток) вдруг станет учится на отлично, после того, как, вроде как, и без того учился неплохо — на четыре и три, — ничего подозрительного в этом не будет. Просто скажут, что ребёнок взялся за голову — вот и всё. А если, например, хорошо учится начнёт двоечник, который зачастую даже не посещает занятия, то учителям будет над чем задуматься. Ведь обычно такие дети живут не в самых благополучных семьях, отчего их желание учиться равняется нулю. Но вовсе не из-за лени, а уже из-за того, что за ними банально никто не следит. Такие дети не надеются на деньги родителей, и все вокруг прекрасно понимают, что зачастую они не учатся из-за своего уличного образа жизни — пока обычные четырнадцатилетки занимаются обычными делами, эти дети занимаются тем, что пытаются казаться взрослыми. Жаль только совершенно не теми методами, которые делают взрослых взрослыми...

И вот мы набрали работников — аж пять отличников из разных классов и разных параллелей согласились поучаствовать в нашем деле. Мы нашли клиентов. А потом... Потом мы поняли, что у нас всего три клиента. Да-да, цена была настолько высокой, что я даже удивляюсь, как те трое вообще согласились платить такие деньги. Ради чего? Ради того, чтобы просто получать хорошие оценки? Судя по отказам остальных, это была слишком неоправданная цена за хорошие оценки.

Поэтому уже спустя пару дней мы отказались от фиксированного ценника и решили сделать некую градацию — чем больше платишь, тем больше получаешь. У нас появилось что-то вроде своего прайса, в котором у каждой конкретной услуги был свой конкретный ценник, зависящий от таких факторов, как: сложность решения, опасность спалиться и качество работы.

Благодаря такой нехитрой реорганизации, мы могли позволить себе нанять больше рабочих, которые справлялись бы с решением, может не очень хорошо, но зато дёшево. И знаешь, что? Дела тут же пошли в гору. И пока квест "домашние задания" постепенно набирал обороты, постепенно возвышая меня в этой игре под названием "перерождение", я наконец решил снова поставить в приоритет второй квест, который называл тоже просто: "электромобиль".

Но и в этот раз ничего не вышло... Домашние задания не хотели отпускать меня так просто.

— Короче, у нас уже есть неплохой старт, — говорил я Глебу на одном из уроков, — поэтому самое время заняться автомобилями.

— Я вот сейчас отошёл от того шока, который испытал, когда ты рассказал мне об этом в первый раз, и понимаю, что ничего не изменилось. Почему-то я никак не могу смириться с неординарностью ситуации.

— А с тем, что мы организовали целый школьный бизнес, используя труд отличников, ты можешь смириться?

Глеб задумался, после чего сказал:

— Пожалуй, ты и впрямь странный. Не в плохом смысле, а в самом, блин, афигенном смысле этого слова. Если раньше у меня были какие-то сомнения по поводу твоей гениальности, то сейчас их нет вообще.

— Гениальности?

— Ну да, я же когда поговорил с тобой в первый день, решил, что в тебе есть что-то такое. Да ты и сам это прекрасно знаешь, ведь я говорил это тебе прямым текстом. Но тогда у меня были сомнения: ты же мог оказаться либо гением, либо просто ненормальным. И я на свой страх и риск всё же решился помочь тебе на первых порах. Но, если честно, такого результата я не ожидал, — свои слова он подтвердил выражением лица, которое в тот момент тоже было в шоке. — Многие же говорят, что хотят стать большими шишками, но кто в итоге решается на что-то? Кто доходит до того, чтобы в свои четырнадцать организовать целую подпольную группировку, которая за деньги решает проблемы учеников?