Инь.Янь

Помылся, измылил кусок ароматного мыла, докрасна растер себя губкой, с удовольствием обнаружив, что в женском теле есть свои преимущество — гибкость девичьего тела позволяла дотягиваться до недосягаемых в мужском обличье секторов спины. А еще, обнаружил, что может задирать ноги...

'Выше...выше...оп! Выше головы! Ни фига себе! У меня, оказывается, сумасшедшая растяжка?! Это что — Сарана была такая продвинутая, или я стал такой гибкий? Результат трансформации? Точно, точно — я раньше не замечал за собой таких способностей 'женщины-змеи'! Ну-ка, а вот так? Слов нет! Видел бы меня кто-нибудь! Стоя на левой ноге, правая за шею?! Да я в цирке могу выступать! Или в стриптизе. А что — фигура у меня очень даже...стриптизная. Нажрать жирка, и можно кружиться вокруг шеста...

Интересно — не сожгут на костре за такие вот голые кружева? Сколько здесь нахожусь, а так и не удосужился как следует расспросить о местных нравах. Вернее так — о местных нравах я Абину расспросил, но что она знает? О нравах Винсунга...вернее — о полном отсутствии этих самых нравов. Нужно будет поговорить с учителем чтения. Потом...'

Натянул штаны, куртку, поморщившись — трусов никто так и не положил, похоже, что в этом мире не знали, что такое банальные труселя.

Впрочем — а нужны ли они? Раньше Сергей считал, что если и нужны, то только кружевные, и то лишь для того, чтобы их было приятно снимать. С женщины, конечно...

А вот став женщиной, понял, что без трусов как-то не очень комфортно, особенно в эти самые дни, когда женщины Мира, не мудрствуя лукаво, просто заматывались тряпкой, импровизируя на тему трусов.

Посмеялся, подумав: что, если открыть производство трусов? Можно озолотиться, наладив выпуск трусилей! Раскрутить рекламу — мол, если ты успешный, принадлежишь к высшему обществу — как ты можешь ходить без трусов? 'Если ты без трусов, тебя не пустят в приличное общество! Купи самые лучшие трусы в фирме 'Серг'!'

То же самое касается лифчиков — вместо тряпок, зажимающих грудь — разбогатеть на них можно!

Впрочем — Сергей не обольщался. Его таланты лежали не в плоскости барыжничества — это он знал точно. Пытался как-то завести пару ларьков, оформив их на Ленку. Прогорел. Для барыжничества нужно умение торговать, нужна коммерческая жилка, а что он, Сергей, умеет? Челюсти дробить, да стрелять из своего 'пугача'.

Кроме того — чтобы добиться успеха в каком-то деле, нужны две вещи: первое — надо жить этим самым делом, думая о нем каждую минуту. И второе — нужна удача.

Жить барыжничеством Сергей не хотел, а удача..ну что удача...это дама капризная, непредсказуемая — приходит и уходит.

И что касается удачи — а что это вообще такое? Кто может дать четкое определение — 'удача', это что? То, что пуля прошла в нескольких сантиметров от плеча — удача? Или когда нашел на улице кошелек с деньгами на выпивку — это удача? Понятие растяжимое и глубоко субъективное — вот что такое 'удача'. Выжил после гадких лекарств подозрительного старикана — вот тебе и удача.

Сергей опять задумался — а зачем он вообще, живет? Ну вот живет — а цель какова? Заработать много денег, сделать так, чтобы никто не мог его обидеть, отнять деньги?

'Тухло как-то...жить ради денег, жить ради того, чтобы их заработать, сохранить? Ради этого бить, убивать людей? Серега, тебе не кажется все это неправильным? Подумай хорошенько — ты готов убивать людей за металлические кружочки? Пособничать, быть наймитом у довольно неприятного типа, выжимающего соки из нищих людей?

— Я хочу жить. Я хочу посмотреть этот мир. Мне интересно! Разве это не цель, пожить как можно дольше? А раньше я зачем жил? На Земле? Разве не занимался тем же самым? Зачем живут все люди на Земле? Едят, пьют, размножаются — зачем? Так и здесь — я должен жить как можно дольше. И цель моей жизни...хмм...пусть будет — обретение мужского тела. Ну не жить же всю жизнь бабой, в конце концов? Мне снится, как я расстегиваю штаны, вытаскиваю... А потом просыпаюсь девкой! Я не хочу быть девкой!

— И готов ради этого убивать людей? Калечить? Мучить? На Земле ты прикрывался словами, что делаешь государево дело, порядок поддерживаешь. А тут чем прикроешься? Какими словами?

— Да пошел ты! Тут правила такие! Тут сильный прав! А не сильный — живет в Винсунге, или кормит зубастиков в океане! Да, я не буду прикрываться пустыми, сопливыми словами! Я хочу жить! Жить! Вкусно есть, вкусно пить, спать с красивыми бабами! А если надо — убью ради этого! Любого, кто встанет на моем пути!

— Вот за это ты, Серега, и оказался в бабском теле, в теле галимой нищенки, помойной поганки. За то ты и страдаешь. 'Бог не Яшка, знает, кому тяжко'. И ты снова на грабли...

— Пошел на хер, совесть ты гребаная! Мне что, дать себя убить, ходить с проповедями о любви к ближним и дать себя распять?! Я не сын божий, и вряд ли им буду! И не надо демагогии, я играю по правилам этого мира, и пока что побеждаю!

— Ни хрена ты не побеждаешь. Пока что тебе везет. Везучий ты, гад. Всегда был везучим. И когда пуля мимо прошла, и когда тебя резали, и когда с войны пришел целый, даже крыша не съехала. Везунчик. Интересно — сколько еще тебе будет везти?

— Сколько надо — столько и будет! Заработаю денег, сделаю так, что у меня будет мужское тело и заживу, как хочу! Мне и домой-то уже не больно хочется. Что меня там ждет? Пустая квартира? Постылая работа? Жалкая пенсия и служба охранником, или свалка, вместе с такими же как я бомжами-алкоголиками, когда совсем сопьюсь? Нет! Не хочу! Здесь я живу полной жизнью! Здесь я рискую, но могу за свой риск получить Большой Куш! Здесь — молодой мир, нетронутый цивилизацией и умный человек вроде меня может и должен устроиться в нем по высшему разряду!

— Ты-то умный? Был бы умный — ты и на земле бы устроился по высшему разряду.

— Если бы я был полной, законченной тварью, и на Земле бы устроился. Я всегда держал слово, вспомни-ка. Если бы кидал, обманывал, не держал слова — тогда бы и жил хорошо. Кидалам на Земле просто раздолье. Я не такой. И у меня есть своя гордость, свое достоинство. И даже бандиты это знали и меня уважали. А нападали только отморозки, или 'бытовики'! Я и с бандитами находил общий язык, потому что они знали — Сажа не подонок, и держу слово, пусть я и с другой стороны баррикад! А вспомни, как я простил долг Ильхану, когда у того жена заболела? А Коляну помог — денег дал на лечение? Ленка тогда ругалась...говорила — я 'простодырый', дурак, что мне эти деньги никогда не отдадут.

— Отдали? Не отдали. 'Простодырый' и есть. Так и профукаешь в эту свою дыру все, что заработаешь. Вернее — отнимешь у людей. Ладно, шагать пора — жрать охота. Слышал, как Гекель говорил — жрать будешь часто и помногу...'

* * *

В комнате Сергея ждал сюрприз — если можно так выразиться. Полный стол нормальной, человеческой еды, при виде которой рот наполнился слюной до такой степени, что она чуть не полилась на пол. Возле стола сидел ухмыляющийся Ханар, сложивший руки на животе в замок и взирающий на девушку так, будто собрался на ней жениться, а стол был свадебным подарком.

— Проголодалась? Вижу, вижу — садись. Ешь скорее. Скоро учитель появится, отдохнуть не придется. Слушайся его, он строгий, и если что — накажет. Ешь, ешь...не подавись.

Сергей совал в рот кусочки мяса, запивал бульоном, какой-то острый соус с непривычным, вяжущим вкусом — все шло в дело, и все исчезало в глотке так, будто это была не миниатюрная девушка, а здоровенный грузчик, весь день таскавший в трюм корабля мешки с мукой.

Набив живот, Сергей облегченно вздохнул, встал из-за стола, подошел к кушетке и лег, пристально глядя на свою 'сиделку'. Ханар тоже смотрел на Сергея, потом подмигнул и мальчишески весело улыбнувшись, сказал:

— Вот ты молодец! Я никогда не видел, чтобы так быстро восстанавливались! И вправду, как говорит учитель — женщины очень живучи!

— Скажи, Ханар — неожиданно для себя спросил Сергей — а тебе не был жалко тех парней, которые умирали после ваших опытов? Ведь через вас прошли десятки, а может и сотни пациентов? Никогда не задавал себе вопроса — а зачем я это делаю? Какое имею право это делать?

Улыбка мгновенно слетела с лица парня и он замер, остолбенев, будто превратился в соляной столб. Лицо окаменело, лишившись следа эмоций, а взгляд остановился, соскользнув с Сергея куда-то в сторону. Посидев секунды три, Ханар встал, и размеренно шагая вышел из комнаты. Сергей остался один.

' Ну и на кой черт я вылез со своим языком? Зачем я это ляпнул? Ясно же, что он подчиненная личность, ходит под Гекелем, зачем совать грязные пальцы в его открытые раны? Парень-то не дурак, и похоже совестливый. И ухаживал за мной сутки, не спал, задницу мне, дураку, подтирал...зачем я вылез? Потерял контроль над собой! Ведь я всегда думал и знал, где что можно говорить, а где нельзя! И вот...

— Бабский ум, а, Серег? Вначале лепишь, а потом думаешь — нафига я это ляпнул?

— Я не виноват. Это снадобья, и я быстрее говорю, чем думаю. Пройдет когда-нибудь. Кстати — а что, я неправду сказал? Сколько людей они погубили?

— Не тупи, а? Все приходили сами! Все хотели стать великими бойцами. А он ведь отказывал, не всем позволял участвовать в экспериментах! Так в чем дело? Добровольно! Без принуждения! И ты в том числе! И какого черта ты ему теперь предъявляешь? Ему, и его учителю? Дурак ты! Вернее — дура! И вообще — что за бабские сопли? Морально ли, не морально ли — тебе какое дело до всех этих придурков, желавших стать...лучшими?!'

Хлопнула дверь, вернулся Ханар. Он был спокоен, на Серг не смотрел, поставил на стол запотевший кувшин, по которому скатывались капельки влаги, собрался уйти, но Сергей его остановил:

— Подожди...извини, я не подумав сказала. Ты ведь выполнял волю учителя! Как я могу тебя обвинять? Никакого права не имею тебя обвинять...

— Волю учителя. И свою волю. Я служу учителю, спасшему мою никчемную жизнь и сделавшего меня воином — лучшим воином...после него. Мы никого не заставляли. Они приходят к учителю и выражают желание стать лучшими — сильными, ловкими...великими. Кто вправе нас судить?

— Только не я... — пожал плечами Сергей.

— Пей, учитель сказал, чтобы ты, как поешь, шла вниз, на тренировочную площадку. Он будет заниматься с тобой лично. Это великая честь — учитель сам будет тебя обучать. Ну и...заодно проверит, что же все-таки у нас получилось. И у тебя.

* * *

После затхлого, мертвого воздуха лаборатории, или как там ее назвать — в общем, той комнаты, где Сергей валялся целую неделю — воздух свободы ударил в ноздри с такой силой, что Сергей едва не пошатнулся от нахлынувших запахов, от свежести ветра, спустившегося с гор и промчавшегося по равнинных предгорьям, вобравшего в себя дух степных трав. Старое дерево, растущее возле окна в кабинет Гекелья слегка скрипело, будто недовольно ворчало на шалости ветра, раскачивающего огромную крону и роняло вялые узорчатые листья на площадку, прямо на головы тех, кто на ней собрался.

А было их трое — учитель, старший ученик и та, ради которой они собственно и собрались этим знойным летним полднем.

Сергей посмотрел в небо, на пушистые ватные облачка, гонимые ветром и вдруг подумал, что сейчас прибой ворочает гальку на берегу океана возле поселка Винсунг, сдувая миазмы отбросов, играя застиранными, драными одежонками тамошнего народа, развешанными на веревках возле курятников, по ошибке именуемых домами. А еще подумалось о том, что бы делали обитатели Винсунга, дай им нормальное жилье и работу? Жили бы они как все люди, или предпочли бы витать в наркотических грезах, чтобы однажды утром в конце своего пути отправиться на корм морским чудовищам? Ответа не было.

Эти дурацкие мысли, нежданно нахлынувшие в голову по цепочке ассоциаций, прервал Гекель, протянувший Сергею два деревянных колышка, при ближайшем рассмотрении оказавшихся отполированными подобиями ножей, или вернее кинжалов с тонкими, обоюдоострыми лезвиями. Кинжалы были сделаны из темного дерева, именуемого здесь железным — это дерево с трудом брал топор, а пилы с визгом отказывались вгрызаться в невероятно крепкую, будто стальную древесину.

— Слушай меня внимательно, ученица — начал Гекель — мы разделим твою подготовку на две части. Первая — основная. Вторая — на будущее. В первой части ты будешь подготовлена к уличному бою там, где с твоих слов ты предполагаешь обитать — в портовых трущобах и на улицах города. Вторая — благородное искусство фехтования, настоящего фехтования — на мечах, саблях, ну и...на всем, чем владеет мастер фехтования. Обучение начнем с первой части.

Гекель помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил:

— Итак — фехтовать благородным оружием ты не умеешь, но изучала фехтование на ножах. Правда, я не видел, как ты это умеешь делать — но все впереди.

Какое у тебя преимущество? У тебя нет длинных рук, у тебя нет массы, но у тебя есть главное — скорость. Какова эта скорость мы пока не знаем, но судя по моим прежним ученикам, твоя скорость должна превышать скорость обычного подготовленного человека в несколько раз. Далее — несмотря на твой нежный девический вид, твоя сила должна была увеличиться до силы взрослого, мускулистого, тренированного мужчины.

Еще — у тебя есть главное преимущество перед мужчинами — ни один человек в здравом уме и рассудке не подпустит к себе на расстояние ножевого удара ни одного подозрительного человека — мужчину я имел в виду. А вот молоденькую смазливую девицу, да у которой нет никакого видимого оружия — это запросто. Итак, чтобы ты имела успех в ваших уголовных сварах, ты должна одеваться как можно безобиднее и при этом быть опаснее ядовитой змеи. Ножи — вот твое оружие. Ты должна быть подлым убийцей, а не благородной поединщицей. Иначе не выживешь.

Да, мы научим тебя владеть длинными клинками, но это будет не скоро. Чтобы стать мастером фехтования, нужно заниматься каждый день, каждую свободную минуту на протяжении нескольких лет. У тебя этого времени нет. Когда ты выйдешь отсюда, судя по моим сведениям — сразу окунешься в ваши разборки с конкурентами.

Рукопашный бой — и этому я тебя обучу, постаравшись вписаться в твои представления о том, каким должен быть рукопашный бой. Хуже нет переучивать — лучше бы ты вообще никогда ничего из единоборств не изучала. Так вот...запомни — никаких ударов ногами в голову, никаких сложных пируэтов, к каким привыкли мои благородные соклановцы, занимающиеся единоборствами у мастеров здешних школ. Ты должна быть максимально смертоносна, и при этом не позволять поймать себя на одном из 'танцевальных' приемов, усиленно вдалбливаемых здешними мастерами в головы великовозрастных отпрысков благородных семейств. Не все то, что красиво можно использовать в реальном бою. Многие из этих приемов суть танцы, или упражнения для поддержания здоровья. Их мы тоже изучим, но...позже. Когда отточим твои боевые умения до остроты клинка. Теперь покажи, что ты умеешь — Ханар, сюда!

Парень шагнул вперед, встал перед Сергеем и замер, опустив руки вдоль тела и взглядом фиксируя противника где-то в области солнечного сплетения. Он был расслаблен, но Сергей чувствовал, что парень может взорваться, как бомба — если понадобится, конечно. Сам же 'Серг' немного волновался — честно сказать, за исключением потрясающей гибкости членов он не ощущал в себе ни малейших изменений. Несмотря на бодрые заверения Гекеля. Как включить боевой режим? Может, вообще ничего не получилось?