-Отлично. Тогда завтра вы и продемонстрируете своё произведение. Да, кстати. Каждому композитору за участие в конкурсе выплачивалась премия 100 тысяч рублей, плюс дополнительно 4 тысячи за каждый вариант.

-Ого! — удивился я, — Такие огромные деньги!

-Ну, так это же гимн СССР. Так что и награда соответствующая. Но там и конкурсанты маститые. Тяжело вам придётся.

-Ну, главное не победа, а участие.

-Мне нравится ваше настроение. Другой бы переживал, волновался. А вы так спокойны. Эх, молодость, молодость, — вздохнул Виталий Сергеевич.

* * *

На другой день, я встретился с главрежем, притащил текст гимна СССР, в том виде, в котором он был принят в 1943-м году. Но на всякий случай у меня был припасён и его поздний вариант, мало ли что. Затащив в студию, где стоял рояль, попросил исполнить. Ну, я и сыграл:

Союз нерушимый республик свободных

Сплотила навеки Великая Русь.

Да здравствует созданный волей народов

Единый, могучий Советский Союз!

/Фрагмент гимна СССР муз. А. В. Александрова, сл. С. В. Михалковым и Г. А. Эль-Регистаном/

http://www.youtube.com/watch?v=2P5Fbh80eGw

Я старался. Я очень старался! Да так, что у Виталия Сергеевича от восторга из ушей чуть не брызнуло. Он меня тискать начал, обниматься полез. Нет, ну я понимаю, что понравилось, но всё никак не привыкну, что в этой эпохе народ более откровенен на эмоции. А потом, завертелось... Музыканты, репетиция, поиск мужского хора для исполнения, заявка на конкурс. И так несколько дней к ряду, пока гимн не начал звучать так, как он должен звучать — гимном могучей страны. Потом снова дорога на Апрелевский завод, снова запись. Решили подстраховаться и показать товар лицом, если будет желание прослушать в записи. Ну и на всякий случай, у нас был хор, знавший песню как Отче наш.

К тому времени налепили пластинок с прошлого раза, одарили меня этим драгоценным грузом. Домой привёз, а слушать не на чем. Сонька расстроилась, а я тоже переживать начал из-за неё. Эх... Хорошо, Нина Васильевна быстро сбегала и притащила Янину Александровну вместе с патефоном. А потом они дружно сидели, слушали пластинки и тихо ревели в душещипательных местах. Нет, ну вот дуры бабы. Тут живой певец стоит, а они в его присутствие над шипящей пластинкой ревут. Хотя, кто этих женщин поймёт.

А через несколько дней, меня вызвали в инстанцию, куда подавал заявку. А там собрались несколько мужиков разного возраста и начали мне нервы мотать. Их больше интересовало, кто я, откуда, где учился, какое образование. Я не выдержал и спросил прямо — чего надо? Поморщились, на мордах недовольство. Один начал:

-Понимаете, юноша, текст конечно неплох для новичка. Но вот рифма хромает, и ритм не совпадает. Понимаете?

-Не понимаю, — отрицательно мотнул головой, — Что у вас хромает?

-Не у нас, а у вас, — поправил он меня, с отческой улыбкой на хитрой роже.

-А вы саму песню слышали? — поинтересовался я.

-Нет, разумеется. Но мне и слышать не нужно, я и так всё вижу.

-О, да вы великий критик. Не слышал — но осуждаю, — усмехнулся я.

-Вот хамить нам тут не нужно, юноша, — вклинился другой мужик, — Вам же ясно сказали, ваш текст комиссию не устраивает.

-Ну, этого я пока не слышал, — возразил я, — Пока что, неизвестный гражданин сказал, что хромает рифма, и ритм не совпадает. А вот саму песню он не слышал. Не так, разве?

-Да так, но я же вам сказал...

-Ничего вы не сказали, и я вообще не с вами разговаривал, — оборвал я его резко, — Я вот с умным человеком сейчас разговариваю, а вы нам мешаете.

-Ах, ты! — взвился он сразу, но его тут же успокоил первый мой собеседник.

-Тише, тише, не надо так горячиться, Дмитрий Васильевич, — затем, снова повернулся ко-мне, — Молодой человек, я сожалею, но...

-Но песню вы послушать в состоянии? Я вижу, у вас патефон стоит. Вот пластинка, поставьте и послушайте.

-Пластинка? — удивился он, — Откуда у вас запись?

-Откуда и все записи, с Апрелевского завода. Да вы ставьте, не стесняйтесь.

Удивлённо крутя диск в руках, он всё-таки поставил его на патефон, покрутил ручку и опустил иглу. Несколько секунд шипения и вот по помещению разлился звук музыки и могучий хор мужских голосов. Все присутствующие в помещении сидели, вслушиваясь в песню. И даже и некоторое время спустя, по окончании музыки, не шевелились.

-Говорите, рифма хромает? — поинтересовался я, — Ритм не совпадает? Что сейчас скажете, товарищи?

-Простите, а кто композитор? — спросил третий мужчина.

-Я композитор и я поэт.

-Простите, но... Погодите, так вы тот самый Онищенко?! — хлопнул он себя по лбу.

-Не знаю, какой тот самый, но я Онищенко, — пожал я плечами.

-Но, позвольте, это же ваши песни — Лебеди, Звёздочка моя, песня о флаге и другие?

-Да, это мои песни, — кивнул я.

-Так это совсем другое дело! — тут же подхватился первый, — Присаживайтесь, пожалуйста! Позвольте представиться, председатель комиссии — Тимошкин Иван Петрович. Знаете, не смотря на незначительные недостатки, ваш вариант гимна, очень интересен и перспективен. Признаться, мы не ожидали, что именно вы подадите заявку на конкурс. Да ещё придёте с готовой песней и уже в записи. Как вам это удалось?

-Мир не без добрых людей, — пояснил я, мысленно прикалываясь, как они засуетились и изменили тон разговора, — Доброе слово и кошке приятно. Мне достаточно было попросить, и люди отозвались. Разве это не священный долг каждого советского человека помогать другому советскому человеку?

-Да, да, конечно, — поскучнело лицо председателя, а другие члены комиссии, вообще самоустранились от беседы.

-Вот я и говорю, мир не без добрых людей, — нажал я, — Так что вы скажете, о моём варианте гимна?

-Вы знаете, лично мне он очень понравился, но... — он замялся, — Нужно дать послушать ещё некоторым людям. Ну, вы понимаете?

-Разумеется, я вас понимаю, — улыбнулся я, — Возьмите пластинку, дадите послушать этим уважаемым людям. Когда к вам подойти?

-Мы с вами свяжемся, товарищ Онищенко, — обрадовался председатель, протянув руку прощаясь.

-Ну, тогда до встречи? — я пожал ему руку и приветливо кивнул остальным.

-До свидания, товарищ Онищенко, — раздался нестройных хор голосов.

Вот так-то, а то — рифма хромает, ритм не совпадает. Мозги у вас не совпадают, но я вам их на место поставлю. Что-то в сон потянуло, пойти подремать, минут шестьсот, что ли? А то, ночью опять к товарищу Сталину идти на свиданье. Интересно, они на меня там засаду устроили или нет? Хотя пофиг — Зорро не ищет лёгких путей!

Глава 12

Сегодня меня вызывали в деканат и вставляли пистон. И ведь было бы за что. Но я теперь точно знаю, что не зря люди негров не любят.

Сидели мы с парнями на перемене, балдели. Девочек разглядывали, обсуждали особенности их физиологии, пристрастий и умственное развитие. Как всегда, чуть сзади-сбоку, стояла Сонька, державшая меня за ремень брюк. Есть у неё такая милая привычка, видимо чтобы не сбежал или для собственной устойчивости. И тут идёт он — Лумумба цвета спелого баклажана. Таких баклажанов у нас на курсе штук пять учится. Не знаю, кем они у себя в Африке были, когда на пальмах сидели, но у нас в МГУ они в почёте у руководства и определённой части учащихся. Носятся с ними как со стеклотарой, в рот заглядывают, на все общественные мероприятия приглашают. Ну как же — угнетаемый народ, потенциальные коммунисты и строители Светлого будущего в африканских джунглях. Не знаю, что они там строить могут, но вот пожрать и дурака валять, они могут великолепно. И вот идёт этот баклажан, а тут я решил ему сделать приятно и пропел, нежным, хриплым голосом:

Ай-я-я-яй! Убили негра

Убили негра. Убили

Ай-я-я-яй! Ни за что ни про что, суки, замочили

/фрагмент песни Запрещенные барабанщики — Убили негра/

https://www.youtube.com/watch?v=bGhGDaQxm5Y

И вот этот потомок обезьян, услышал моё душевное исполнение, и с криком 'Банзай!' или ещё как-то так, кинулся в нашу сторону. Я не знаю, что он хотел сделать. Может время узнать или дорогу в библиотеку спросить, но морда у него была серьёзная. Впрочем, это уже было неважно. Когда он попал в зону поражения моего кулака, произошло столкновение наших интересов. Народ заинтересованно смотрел на близкого родственника шимпанзе, который лежал у наших ног. А тот, невозмутимо смотрел в потолок, собрав глаза к переносице.

-Чего это с ним? — обеспокоенно спросила Сонька.

-Наверное, отравился, — пожал я плечами.

-Чем?

-А что обычно негры жрут? Бананами, наверное.

-В прошлый раз ты говорил, что кокосами.

-А какая разница? Может, у них кокосы закончились?

Не успели мы обсудить эту очень важную для любого студента тему — польза правильного и сбалансированного питания, как зашевелился негр. Приняв сидячее положение, он какое-то время хлопал глазами, потряс головой, потом поднялся на ноги и, не оглядываясь, пошёл по каким-то своим негритянским делам. Я всегда знал, что негры странные. Чего он ожидал, когда на электричку с кулаками бросался? Если песня не понравилась, ты нормально скажи, а не возмущайся.

А потом меня вызвали на разбор в деканат.

* * *

-Володя, у тебя совесть есть? — поинтересовался мой декан Севастьянов Олег Дмитриевич.

-Конечно, есть, Олег Дмитриевич, а зачем спрашиваете?

-Ты почему ведёшь себя так неуважительно к представителям дружественного нам Африканского народа, который идёт по пути социалистического развития?

-А... Так вот в чём дело! — догадался я, — Маугли настучал. Понятно, дятел он и в Африке дятел.

-Причём тут дятел? — нахмурился Олег Дмитриевич.

-С дятлом всё просто, — начал я объяснять, — Видели, как радист ключом стучит? Так вот, радист стучит как дятел. Радиограммы шлёт, кому-то что-то докладывает. Вот так оно и получается, что негр пришёл и настучал вам на меня — доложил, стало быть. Значит он дятел.

-Ах, вот оно что — вздохнул тяжело Севастьянов и сокрушённо покачал головой, — Никакого у тебя уважения к своим товарищам по университету. Вот взял бы и повинился, сказал бы, что да, виноват, исправлюсь. Так нет же, споришь, упираешься...

-Вот не надо на меня наговаривать, — возмутился я, — Я всех уважаю, кого-то больше, кого-то меньше. А вот конкретно этих не уважаю совсем.

-И за что это ты их не уважаешь? — заинтересованно спросил Севастьянов.

-А вы сами подумайте, какая возможность попасть в МГУ у простого человека, африканской страны? Насколько я знаю, практически в каждой из них, понятие границ государства, сильно размыты. Там и понятия государства, как такового нет ещё. Всё время бегают, воюют, власть меняется чуть ли не ежедневно. Деление идёт по племенам, условия жизни на уровне первобытнообщинного строя. И тут, раз — чернокожий парнишка в Москве, за тысячи километров, да ещё и в престижном универе. Волшебство? Уверен, что нет. Наверняка, папа каждого из них, как минимум вождь племени, или местный царёк в одном из небольших городков. Социальную близость я даже не рассматриваю. Скорее рак на горе свистнет, чем эти царьки станут истинными коммунистами или социалистами. Вот деньги из СССР качать, это они будут с удовольствием. Отдариваясь обещаниями в ближайшем времени, непременно построить социализм. Я их всех насквозь вижу!

-Тихо, тихо, — шикнул декан, — Смотри не брякни это при посторонних. Опасные речи, Володя. Ладно, я — я промолчу. Скажу больше, я даже с тобой согласен. Но официальная политика партии, диктует нам совсем иной взгляд на эти взаимоотношения. Так что, рекомендую придерживаться именно этой версии. Негры для нас — социально близкие люди и ускоренным темпом движутся по пути построения социализма. Понял?

-Да понял я всё, — буркнул я, — Я же только вам это сказал.

-Ладно, всё, эту тему прикроем. Теперь, вернёмся к твоему отношению к неграм. Перестань дразнить их своей глупой песенкой.

— Олег Дмитриевич! Да я же только один раз!

-Да ну? — усмехнулся Олег Дмитриевич.

-Ну, ладно, не один. Два...

-Да ну?! — рассмеялся декан.

-Ну, может три разочка...

-Володя, даже я выучил наизусть текст, этого твоего 'Убили негра'. А студенты вообще забыли имена африканцев и зовут только по тем прозвищам, которые ты им навесил. Как же там? Ага! Лумумба, рубероид, баклажан, гудрон-батыр, Маугли... Видишь, даже я запомнил. Кстати, почему Лумумба?

-Да там у них в Африке, этих Лумумб как собак нерезаных. Каждый второй Лумумба, плюнь — не промахнёшься. Вот и назвал. Им всё равно, а мне приятно.

-Понятно. Только ты в это имя, вкладываешь негативный смысл. Не хорошо звучит, оскорбительно. Так что, прекращай их донимать. Ты меня понял?

-Понял, понял, — поднял я руки, сдаваясь, — Виноват, дурак, исправлюсь!

-И почему я тебе не верю? — вздохнул Олег Дмитриевич, — Ладно, будем считать, профилактику я тебе провёл и ты проникся серьёзностью момента. Всё, иди на занятия.

* * *

Недавно отнёс Сталину очередную посылку. Операция прошла как-то буднично. Дорога знакомая, расположение охраны тоже известно. Невидимость работает, что ещё надо для проникновения в кабинет, самого могущественного человека в мире? Правильно — повод! А повод у меня был. Сегодня я нёс ему зарисовки танков, самолётов и бронемашин — БМП и БТР. В технике я натуральный дуб, но вот нарисовать, описать ТТХ и дать концепцию, это мне вполне по силам. Что я и сделал. Единственное, достаточно подробно нарисовал наш легендарный АКМ под патрон калибра 7,62 мм. Сложно забыть то, с чем два года бегал и неоднократно разбирал и чистил. Тем более, с моей идеальной памятью. По нему, я тоже изложил всё что помнил, только аббревиатуру указал 'АК' и перевёл как — 'Автоматический карабин' и изобразил его различные вариации.

Хотел захватить Уставы, но не стал. Решил по частям заносить всё то, что написал. Да и рук не хватает. Подумал, что материал надо подавать не спеша, чтобы переварить успели. Была мысль соорудить тайник, закинуть Сталину записку с его местонахождением, но тоже не стал этого делать. Во-первых, какая я говорил, материал надо подавать постепенно. Во-вторых, возиться с тайником лень. В третьих, мне самому в кайф прогуляться, всё равно опасности-то нет никакой. Скучно мне.

Вот я, прокрался по коридору, зашёл в приёмную, потом к нему в кабинет, а он голову поднял и говорит:

-Здравствуйте товарищ Зорро, проходите, пожалуйста, не стесняйтесь.

Я чуть бумаги из рук не выронил, так неожиданно было. Проверил, нет — невидимость на месте. Но ведь как-то почуял? А может, просто на понт взял, увидев, что дверь сама по себе открылась. Значит ждал. Но ведь хитрый, ага? Ладно, купился я. Счёт 2/1 в его пользу. Одно очко мне, за нежданную посылку в первый раз.

Я, как и в прошлый визит сложил всё на его стол и сразу придвинул ему чертежи АКМ. Постоял немного, наблюдая, как Сталин копается в бумагах, а потом так же тихо покинул кабинет. Можно домой топать, программа минимум на сегодня выполнена.