— Спасибо, вот твои ножики, а сколько я заработала? Надеюсь, ты, как я и просила, поставил мои деньги на меня?
— Ножи можешь оставить себе, буду хвастать, что у такого замечательного бойца — моё оружие, — ответил Авкт, Лика кивнула и, заявив, что очень проголодалась, попросила принести ей три больших пирога, два с мясом и один с ягодами.
— А деньги... у тебя теперь пятьдесят семь тысяч, это огромные деньги, очень огромные, — сказал Севк и сразу поинтересовался: — Что ты думаешь с ними делать? И чем ты думаешь заниматься дальше?
Лика усмехнулась, сам вопрос о дальнейшем её занятии уже подразумевал, что её не считают рабыней. Девочка, не раздумывая, ответила, засыпав сенатора вопросами:
— Ещё не знаю, вряд ли мне светит карьера гладиатора, меня теперь будут бояться. Разве что сменить имя и опять прятать лицо, но всё равно узнают, когда я драться начну. Хотя... если ты что-нибудь придумаешь, то можно с кем-нибудь и сразиться. Думаю, на такой бой снова много поставят, так почему бы не подзаработать? А деньги, что уже есть?.. Вот такая куча денег, где их прятать? Здесь существуют банки? Или подобные конторы? Если да, то каковы условия хранения? Проценты, срочность вкладов?
Вообще-то Лика и раньше предполагала, что в этой, довольно цивилизованной, стране (это всё-таки не кочевое племя) если есть такое понятие — как деньги, то должны быть довольно развиты денежные отношения, а именно: не только наличное хождение, но и безналичные расчёты. В том, что тут ходят эти самые деньги в монетах, Лика уже убедилась, значит должны быть учреждения для хранения большого количества этих денег, а банк — это именно такая организация. Севк покивал, его удивило, что эта девочка из дикой страны, ведь она совсем не стесняется своей наготы (а разве может быть цивилизованной страна, где ходят голыми?), разбирается в тонкостях банковского дела. Сенатор, не показывая своего удивления, сообщил:
— Я храню деньги в банке Сервия Титуса, можем и твои деньги туда положить. Кстати, Палинор тоже там хранит деньги, вот его расписка, так что деньги не надо будет переносить, они просто поменяют владельца.
Лика согласно кивнула и поинтересовалась:
— А можно будет у тебя купить рабыню и двух гладиаторш?
— Это кого? — приподняв брови, поинтересовался Севк.
— Гладиаторши Селена и Диана, рабыня Феса — ответила Севку Лика. Сенатор посмотрел на своего помощника, и тот, кивнув, ответил:
— Селена получила такие ранения, что больше как гладиатор не представляет ценности. Диана отличная лучница и неплохо метает дротики, но как боец — ниже среднего, тех двоих она дополняла, а сама вряд ли сможет полноценно сражаться на арене, думаю, можем уступить. Рабыню тоже можно отдать. Но, Лика, зачем они тебе?
— Должны же быть у меня подруги, заводить их себе долго, а эти уже как бы есть. А Феса... надо же кому-то нам кушать готовить, да и вообще хозяйство вести. К тому же к Фесе я уже привыкла.
— Для ведения хозяйства нужен дом, а у тебя его нет, — чуть улыбнулся Севк, уже догадываясь, о чём попросит девочка, та его не разочаровала, с улыбкой сказав:
— Вот ты и поможешь мне его купить, такой уютный домик с садиком, чтоб у самого моря и недалеко от твоей школы. Надо же мне где-то тренироваться, а то вдруг ещё кому-нибудь захочется со мной подраться.
Севк улыбнулся и пообещал посодействовать затее Лики, та удовлетворённо кивнула и, не снимая маски, села в уголок кушать принесенные ей пироги. Как раз начинались групповые бои, поэтому Севк и Авкт повернулись в сторону арены, но посмотреть им не удалось. В ложу, где сразу стало тесно, вошёл император со свитой (пусть и небольшой, но всё же). После взаимных приветствий император сразу перешёл к делу и обратился к Севку:
— Тебя можно поздравить с приобретением нового гладиатора. Должен признаться, мастерство этой девочки меня поразило, да и то, как ты повернул в свою пользу пари, предложенное Палинором, тоже впечатлило. Твоей деловой хватке можно позавидовать. У меня к тебе маленькая просьба, думаю, после столь значительного куша ты мне не откажешь в такой малости — продай мне эту свою рабыню-гладиатора.
Севк ожидал чего-то подобного, император так просто не пришёл бы, он явно чего-то хотел, и если бы Лика была рабыней, то сенатору пришлось бы удовлетворить его просьбу-приказ, но... вот Севк, внутренне усмехаясь, озвучил это "но":
— Я не могу тебе её продать, не потому, что не хочу, а потому, что свободного против его воли продать нельзя. Можно, конечно, захватить силой, но ты видел её на арене и должен понимать, что силой её не возьмешь. А предложить поработать за деньги... не знаю, согласится ли она.
Император кивнул, он не привык получать отказы, а здесь ему отказывали, но сделано это было в такой форме, которая предлагала сделать предложение этой девице. Вообще-то, император ожидал чего-то подобного, свободные тоже выступали как гладиаторы. А эта девица, судя по её поведению, вряд ли рабыня. Но попытаться купить ведь можно было, тем более что отказывать императору в такой малости — как продажа раба — мало кто может. Севк, улыбаясь, он сразу понял намерения императора, кивнул, он не отказал, предложив решать Лике — идти ли на службу к императору или нет, при этом был уверен, что она откажет, и не ошибся. А вот император решил, что сможет уговорить эту девицу, он так и сказал:
— Что ж, я поговорю с ней, с Песчаной Змеёй, так, кажется, её имя? Хочу поговорить немедленно, где она? Позови её!
— Лика, ты ещё здесь? Если да, то отзовись, с тобой хочет поговорить император, — обращаясь куда-то в сторону, серьёзно спросил Севк, изо всех сил стараясь скрыть улыбку, он не сомневался, что Лика что-нибудь этакое учудит.
— Угу, — раздалось из угла, из-за спин сопровождающих императора. Он и его свита туда повернулись, свитские, теснясь и толкаясь, постарались разойтись в стороны, это удалось не сразу, всё-таки много людей набилось в ложу сенатора. Наконец император увидел, кто ответил — в углу сидела та самая девочка с ножами (она не стала одеваться и, несмотря на закрытое маской лицо, была узнана сразу), а Лика, не обращая внимания на окружающих, невозмутимо ела большой пирог. Вот так она ни на кого не глядела и молчала, пока всё не доела. А когда доела, подняла глаза, и император увидел в прорезях маски неестественно зелёные глаза, обладательница которых так нетрадиционно приветствовала его перед поединком с Львом Пустыни. Император чуть заметно улыбнулся и спросил:
— Лика? Твоё имя Лика? Почему тогда Песчаная Змея, а не что-то более благозвучное?
— А чем тебе не нравится Песчаная Змея? — вопросом ответила девочка, но всё же пояснила. Очень подробно пояснила: — Чтоб всем было ясно, что Лев Пустыни проиграет. Как бы ни был силён лев, змея его победит. Вот потому и змея, а песчаная... потому что я тоже из пустыни. Там, где я раньше жила, есть леса, но они совсем не такие, как здесь, в основном там пустыня и горы, мало чем от этой пустыни отличающиеся.
Император кивнул, мысленно похвалив себя за то, что дал девочке доесть и не стал сразу спрашивать. Если бы он попытался ей приказать отвечать или как-то по-другому продемонстрировать свою власть, то, скорее всего, она бы не ответила, такой тип людей, не терпящих приказов, он хорошо знал, он сам был такой. А так, вроде бы проявив к ней уважение, он завоевал какое-никакое её расположение. Позже об этом он сказал своему советнику, добавив, потому он и император, что разбирается в людях.
Глядя на очень худенькую девочку, но при этом сейчас совсем не похожую на ребёнка, улыбнувшись шире, император задал следующий вопрос:
— А откуда ты? Как называется та страна, если, конечно, это не секрет.
— Вахромадразахжамитландх, — не стала скрывать Лика и повторила то, что уже однажды говорила Севку. А чего скрывать, если кому-то так надо найти эту страну — пусть поищут. О такой стране император никогда не слышал, но не стал выяснять, где это, просто спросил:
— Там все так сражаются как ты? Или лучше? Ведь тебя кто-то же обучал? Это удивительная страна. А хочется домой?
— Сражаются ли лучше, чем я? Не знаю, может, кто-то и есть, но я одна из лучших. А обратно?.. Нет, здесь мне нравится больше, чем там, — ответила Лика и добавила: — Да и невозможно туда отсюда попасть, но даже если бы я могла вернуться, то не стала бы этого делать.
Гонорий, глядя на эту девушку, ещё девочку, решил все интересовавшие его вопросы оставить на потом. Спрашивая или на чём-то настаивая, он мог разрушить те доверительные отношения, которые вроде начали у него с нею складываться, поэтому он сказал:
— Я бы очень хотел с тобой побеседовать, но здесь не место для таких бесед, да и ты, наверное, устала, к тому же у меня есть к тебе одна просьба...
— Ты хочешь, чтоб я с кем-то сразилась? — перебила императора девочка, в очередной раз удивляя того. Гонорий подтвердил, Лика не стала говорить, что согласна, не стала спрашивать — с кем и когда? Просто сказала:
— Все условия, в том числе и размер вознаграждения, обсудишь с Севком, он мой... — Лика не знала, как на местном называется такая должность как импресарио, поэтому сказала так: — Он организовывает бои и ведёт мои финансовые дела, я ему это всё доверяю.
Император (и не только он) посмотрел на Севка, тот с серьёзным видом важно кивнул. Когда же повернулись к девочке, то увидели, что там никого нет, на вопрос — куда она делась, смог ответить один из охранников императора, который не сводил с девочки глаз:
— Она выпрыгнула отсюда на арену.
Те, кто стоял у перил, посмотрели вниз — там никого не было, а император поинтересовался у своих свитских:
— Кто-нибудь заметил, как она прошла к перилам? Ведь вы тут довольно плотно стоите.
Никто ничего не видел, только охранник, который сообщил о том, что девочка выпрыгнула из ложи, сказал:
— Я заметил только потому, что на неё смотрел, заметил начало движения, а потом увидел, как что-то мелькнуло над перилами.
— Она ушла из закрытой ложи, и никто не заметил, как она это сделала, это при том, что здесь трудно шаг ступить, столько людей сюда набилось. Незамеченной пошла сквозь такую толпу, Севк, твоя воспитанница, или кто она там, меня пугает, кто она? — задумчиво произнёс император.
Сенатор многозначительно пожал плечами, показывая, что не хочет об этом без Лики говорить. Он не стал говорить и о том, что узнал у Лики, чему её учили и что она научилась делать более чем хорошо.
Лика не стала продолжать разговор с императором, похоже, он может утолять своё любопытство до бесконечности, воспользовавшись тем, что он и его свита, отвлеклись, она ушла. Ушла, не прощаясь, просто спрыгнув на арену, её не остановило даже то, что ложа сенатора Севка была на уровне третьего этажа. На арене продолжались бои гладиаторов — кто-то с кем-то дрался, но это совсем не помешало Лике, никем не замеченной (ни сражающимися гладиаторами, ни орущими зрителями), скользнуть вдоль стены к решётке-двери эргастулума катуанской школы гладиаторов. Дверь, естественно, была закрыта, но Лика легко прошла в щель между прутьями. Вообще-то она в ипостаси человека не смогла бы это сделать, но повинуясь какому-то наитию, Лика использовала способности гибкого мохнатого зверя, и у неё получилось. Своим появлением она очень удивила всех (особенно Марена), находящихся в эргастулуме. Вообще-то, её заметили только потому, что почти все собрались у решётки, наблюдая за боями.
— Кажется, я понял, как ты выбралась из закрытого фургона, — задумчиво произнёс Марен, а Лика поинтересовалась у него:
— Ты сделал то, что я тебе говорила?
— Только половину поставил, но даже так выиграл немало, — ответил ланиста и, вздохнув, добавил: — Не верил, что ты победишь, а ты...
— Да, это было здорово!
— Где ты так научилась.
— Фистул отомщён, он был бы доволен, — посыпались замечания со всех сторон. Лика нашла глазами Диану и спросила:
— Как Селена?
Гладиаторы расступились, и Диана показал на кучу соломы, на которой лежала Селена. Лика спросила её, как она себя чувствует, Селена, тяжело дыша, ответила:
— Плохо, рукой двинуть не могу и стоять тоже не могу, ногу не чувствую, дышать трудно.
Лика, ничего не ответив, стала водить ладонями, сначала по груди подруги, по раненой руке, потом по ноге. Лике не мешали, только сказали, что Селена долго не протянет, слишком серьёзные раны и чтоб её спасти — надо резать и сделать это как можно быстрее. Что надо резать сказал местный костоправ, Лика поняла, что при уровне здешней медицины руку и ногу обязательно отрежут. Селена застонала и закрыла глаза, видно, об этом ей сказали раньше, и она смирилась с тем что, если не умрёт, то станет калекой. Лика решительно отодвинула в сторону костоправа, уже приготовившего свой инструмент, сказав, что всё сделает сама и чтоб отошли подальше и не мешали. Что она сделает, не сказала, но столько решимости было в её голосе, что все отошли. Лика не была целителем, но кое-что умела, а её умения здесь бы сделали её светилом целительства. У неё были знания не только родного мира, где в основном не хомо лечили, но, когда она помогала знахарке, Лика научилась лечить людей, вернее, разобралась, как это делать не только травами, но и с помощью магии. Конечно, здесь у Лики так, как дома, не получалось, но, собирая те крохи магии, сделать можно было гораздо больше, чем могла предложить местная медицина. И сейчас Лика сумела восстановить Селене кости и сухожилия и унять боль, ещё и погрузить Селену в сон. Это заняло больше часа и вымотало Лику намного сильнее, чем бой с Львом Пустыни. Обессиленно опустившись около подруги, Лика посмотрела на свои дрожащие руки, всё-таки здесь тяжело делать то, что довольно легко получалось дома. Её не стали беспокоить, хотя очень хотели узнать, что она сделала. Лика прикрыла глаза — хорошо, что она попросила чистую ткань и замотала в неё, предварительно разорвав на куски, руки и ноги Селены, скрыв раны, вернее, места, где они были. Если гладиаторы ничего говорить не стали, то костоправ стал требовать, чтоб Лика размотала ткань, ведь если не сделать то, что он собирался, эта гладиаторша умрёт. Лика открыла глаза и посоветовала костоправу убраться подальше, пока она ему не оторвала голову или не засунула его инструменты в противоположное голове место. В этот момент пришёл Авкт, он слышал перепалку Лики с костоправом и сказал тому:
— Запросто это может сделать, а может и голову оторвать, это будет так быстро, что заступиться за тебя никто не успеет, поэтому отойди. К тому же она может поступать со своей рабыней, как хочет.
— Рабыней? — переспросила Диана, со страхом глядя на Лику. Авкт подтвердил:
— Да, рабыней, Лика купила её, кстати, тебя, Диана, она тоже купила. Вы теперь её собственность.
— Купила? Но как? Почему? — теперь переспросил Марен. Авкт пояснил Марену, как и почему:
— Как купила? Как обычно, за деньги. А почему? Потому, что может это сделать как свободный человек, очень богатый свободный человек, — а потом поинтересовался у Лики: — А что ты намерена делать со своими рабынями? Зачем ты так замотала Селену?
