Фазовое превращение

— Да как сказать, — Арно дернул плечом и все же налил себе виски. — Тип наглый и самоуверенный, но по-своему честный и всегда держит слово. Порой, правда, таким образом, что лучше бы не надо. — Снижая голос до ворчливого полушепота, закончил он.

— Ты продолжай, — поторопил его капитан.

— Мы учились вместе. Он закончил Академию экстерном, но на курс-полтора мы пересеклись. Не то, чтобы сдружились, но нередко... общались.

— По кабакам и девкам, — кивнул капитан Хансен нетерпеливо. — Все мы так общались, некоторые до сих пор.

Вокруг тихонько захихикали. Штурман покосился на командира, не понимая, упрек это был или просто констатация, но рассказ продолжил, и уже смелее:

— Я не помню, сколько мы в тот вечер выпили, но вывалились из бара в процессе заключения самого дурацкого пари в моей жизни, — Арно опрокинул стакан, явно для храбрости. — А, напоминаю, это Академия, лет по двадцать обоим максимум. Поспорили на ящик сирианского бренди, что в течение пяти месяцев, пятьдесят суток каждый, не будем притрагиваться к женщинам.

Смех стал громче, местами начал срываться на гогот. Ален закусил губу, сдерживая расползающуюся улыбку. Он пока еще не догадался, чем все закончилось, но, зная второго участника спора...

— И как же он умудрился не нарушить обещания так, что тебя до сих пор воротит? — с любопытством осведомилась Инесса, капитан штурмового отряда.

— Ходил по мужикам, как еще? — возмущенно закончил штурман под громовой уже хохот.

Ален спрятал нос в бокале с чаем, внутренне замерев от странной, светящейся почти смеси тепла и радости. Это... это было настолько в духе Каору, словно он весточку Алену передал. Первую за два с половиной года. Хотя... он же появится тут скоро. Это не считается? Ох, Ален, позже, позже обдумаешь.

— В общем-то, это самый большой его недостаток, — снова заговорил Арно, когда всеобщая радость немного поутихла. Голос его звучал задумчиво, словно он только сейчас сделал выводы.— Интересы остальных он, конечно, во внимание принимает, но вот примерно так же, как в этом гребанном споре.

Капитан схватился за голову.

— И вот с этим я должен буду иметь дело?! — риторически возопил он, умоляюще глядя, почему-то, на Алена. Тот на всякий случай сделал вид, что копается в блюде с фруктами. Он капитана понимал, как никто.

— Я давно его не видел, — смутился штурман. — Он мог и к лучшему измениться.

— В отряде особого назначения? — хмыкнул кто-то из девушек с другого конца стола, подливая едкого соуса на моральные раны капитана. Хансен отбросил вилку, снова обвел экипаж диким взглядом и вылетел из кают-компании.

Распечатку он оставил на столе. Оставшиеся три имени никому ни о чем не сказали, поэтому до конца ужина обсуждали бедолагу Арно и его пари с "гадом из спецуры". Ален вслушивался уже рассеянно, потому что о Каору Арно больше не говорил, только огрызался на особо соленые шуточки.

После десерта Ален прихватил несколько плодов и пошел к выходу, отговорившись от преферанса скорой вахтой. Уже у дверей он услышал чье-то задорное:

— Арно, слушай, а, может, тебе сейчас спор возобновить? Вряд ли кто из наших ребят...

Ален выпал в коридор и сполз по переборке.

Почти истерический смех привлек удивленное внимание пары рядовых. Ален кое-как отмахнулся и пошел к себе. Свободное время еще было. А проводить его с приятелями не тянуло. Сорвал его с троса привет из прошлого. Всколыхнул все, что тщательно пряталось поглубже с грифом даже не "секретно".

Каору.

Ален упал на койку и ощупью достал из подвесного шкафчика толстый органайзер. Между пластинкой экрана и кожаной обложкой хранились фотографии его погибших родных и распечатка из журнала. Самые дорогие вещи лейтенанта Алена Альдери.

Он усмехнулся и подцепил ногтем плотный, во много раз сложенный лист. Давно он не рисковал его разворачивать. Не потому, что хотел забыть. Помнилось слишком ярко. Словно не было этих четырех лет неизвестности. И он все еще юный, безгранично влюбленный паренек.

Наверное, в каком-то смысле оно так и было. Ален решительно вздохнул и уставился на снимок. Смотрел несколько секунд, а потом спрятал лицо в туго натянутом покрывале, подавляя желание привычно накрыться подушкой.

Какова вероятность того, что прибытие Каору на "Вихрь" не совпадение? Даже с учетом особенностей его характера? И сколько в этой вероятности процентов на то, что он хочет видеть Алена? И зачем?

Ален перевернулся на спину, едва не помяв разложенный на кровати лист. Приподнялся, аккуратно вытянул его из-под поясницы, и снова посмотрел на фотографию. Губы искривила усмешка, не уступающая фирменной ухмылке Каору.

Майор, значит. Ну, тут уж кто бы сомневался. Удивительно, скорее, что не суб-полковник. Интересно только, сам добился или новое командование все же отблагодарило за подрывную деятельность?

Четыре года. А перестать любить так и не получилось. Вот и сейчас сердце бьется, как ни разу перед свиданием, даже с действительно желанной женщиной, не стучало. Постоянных отношений Ален не заводил ни с кем. В Академии это было просто глупо: шансы быть распределенными по одному месту службы крайне малы. А после... да не хотелось ему ни до ни после. Ни с женщинами, ни, тем более, с мужчинами. Последние его не привлекали настолько, что порой те недели в поселке начинали казаться фантазией. Не сразу Ален понял, что ему всего лишь никто не интересен после Каору.

А женщины... Женщины это иное. Не хуже, а именно иное. Другие ощущения, эмоции, другие законы общения. Ален не испытывал трудностей в соблазнении, поэтому, наверное, и любил проводить досуг с девушками. Они сами вешались ему на шею, а отказываться... а зачем было отказываться? Ради чего? Чтобы ничего не отвлекало от бесплодных мечтаний?

— Сволочь ты, — сообщил он фотографии. — И хотел бы я знать, почему все еще тебя люблю. Остаточные реакции незрелого мальчика? Ну, возможно. Но вряд ли. Я уже понял, что ты собой представляешь. Никаких иллюзий. Только знаешь, а с этим пониманием все стало еще запущеннее. И появилась куча аргументов в твою защиту. Таких аргументов, что не поспоришь. — Ален тихо рассмеялся над своей беседой с картинкой. — Таких, что я, признаться, ревел по ночам от нежности к тебе. И... и...

Ален стиснул зубы и с силой ударил кулаком по койке. Стоило только Каору замаячить на горизонте, как он опять разваливается на глазах. Ален гордился самообладанием, которое ему удалось в себе воспитать. Но этот изъян в защите устранить не было никакой возможности. И остается только надеяться, что при личной встрече Ален не расплачется.

— Убил бы, — выдохнул Ален. И нервно усмехнулся. Вот так и впадают в детство.

Ночная вахта была у Алена любимой. Двое или трое собратьев по несчастью обычно или спали или резались в игрушки по сетке, и никто не мешал ему искать информацию. Разную. Давно уже не связанную с особым отрядом. Ален не гнался за энциклопедическими знаниями, наоборот, выискивал сведения, способные обрести практическое применение. Это было интеллектуальной игрой: придумать такое применение любой теории.

Но этим вечером излюбленная забава не задалась. Навигатор Рене Адамс и лейтенант-связист, Дана Кхарн, обсуждали проблему однополых отношений в армии и на гражданке. Ален старался не прислушиваться, но голос понижать ребята не думали, поэтому не получалось. Пришлось слушать. А заодно, с мстительной радостью, представлять, как порезвится Каору, если тема штурмана Арно Терсари не исчерпает себя до его появления.

Речь шла о том, делает ли даже однократный подобный опыт человека бисексуалом. Рене с азартом, наталкивающим на грешные мысли, доказывал, что случайность ничего не решает, а выбор ориентации — личное дело каждого. Дана Кхарн, параллельно умудряясь что-то набивать на планшете, спокойно объясняла, что такого не может быть, с природой не поспоришь. Случаи бывают разные, но, если не возникло неприятия, более того, захотелось повторения, то бисексуальные наклонности, без всякого сомнения, присутствуют. Адамс громко протестовал, Дана мягко возражала. Ален заслушался и едва не пропустил адресованный ему вопрос Даны.

— Лейтенант Альдери, а как вы думаете, что является основанием для определения сексуальной ориентации?

— Для обвинения в той или иной ориентации, — под нос пробурчал Рене, но лейтенант Кхарн на его слова не отреагировала.

Ален сбросил с экрана свои исследования и повернулся к жаждавшим третейского суда сослуживцам. Не примерить на себя их аргументы он не мог, и теперь сам терялся, какая теория ему нравится больше. Точнее, какая меньше.

— Ситуации действительно складываются разные, — осторожно начал он. — В любом случае, торопиться с выводами, не спросив мнение самого человека, я бы не стал. Все-таки, личный комфорт во многом важнее даже биологической правды. — Ален кивнул Дане. — Во всяком случае, когда речь не идет об ответственности перед третьими лицами.

— Но подождите, — лейтенант Кхарн нахмурилась. — Разумеется, если речь идет об отсталых планетах с патриархальным укладом. — Ален ностальгически улыбнулся про себя, — то ваша позиция весьма разумна, однако для высокоразвитых миров это просто лишнее. Ориентация такая же неотъемлемая часть человека, как его имя и внешность.

— И так же легко меняется? — Адамс наклонился вперед, чтобы Дана уже не могла его проигнорировать.

— Прекрати, Рене, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — поморщилась Кхарн. — И меня весьма удивляют твои пещерные представления о социальных структурах общества.

— Мне кажется, тут дело не только во внешних факторах, — вмешался Ален, пока эти двое снова не поругались. — Я говорил немного о другом. Именно комфортное состояние для каждого конкретного человека. Не зависящее от норм и правил. Своего рода "легенда", с которой просто приятнее жить. И, повторюсь, если ничьи интересы это не затрагивает, то почему бы и нет?

Дана подняла голову, чтобы что-то сказать, но промолчала и только повела плечами.

— Не понимаю, — заговорила она пару секунд спустя. — Это же самообман, который только усложняет жизнь.

— Как сказать. — Ален задумчиво прикусил губу, понаблюдал за мельтешением огоньков по пульту и решился: — Если гомосексуальная связь была один раз в жизни, причем определяющим фактором был отнюдь не пол человека, а после никакого желания расширить список любовников твоего пола не возникало, то имеет ли смысл пугать людей своей якобы бисексуальностью?

— Но если половая принадлежность партнера не заставила передумать до и не вызвала психологическую травму после, то, значит, определенная предрасположенность все же есть, — отрезала лейтенант.

— Несомненно, — согласился Ален. — Но если эта предрасположенность срабатывает только в отношении одной конкретной личности, то зачем называть человека бисексуальным? Разумеется, если не собираешь о нем информацию для досье.

— Лейтенант Альдери, но с медицинской точки зрения...

— Да тут хоть с медицинской, хоть с гастрономической, — хохотнул Рене, перебивая Дану. — Если тебя клинит на ком-то одном, вне зависимости от пола, то, в первую очередь, ты влюбленный идиот, а потом уже хоть бисексуал, хоть полосатый пчелоид.

Ален с Даной рассмеялись от неожиданности. Лейтенант Кхарн, промокнув кончиком пальца свежую тушь в уголке глаза, покачала головой и усмехнулась:

— Прискорбно признавать, но Рене не так уж и неправ. Хотя, это свинство, когда научные выкладки наталкиваются на бытовую наглость и оказываются перед ней бессильны.

Адамс, вытянув ноги на середину рубки, довольно заржал. Дана запустила в него пластинкой блокнота, навигатор поймал ее и отправил обратно. Ален снисходительно понаблюдал за ними с минуту, а потом отвернулся к мониторам, чтобы не получить этим блокнотом в лоб.

Рене неожиданно, но коротко и емко охарактеризовал весь день мучавшую Алена проблему. Влюбленный идиот. Да, именно идиот. А чем еще объяснить внезапный свой стыд от яростного стремления броситься на шею Каору уже возле шлюзовой камеры. Ален вцепился пальцами в волосы и, на пробу, дернул. Больно стало. В мозгах не прояснилось. Значит, прикрываемся диагнозом и следуем инстинктам.

Ален откинулся в кресле и коротко рассмеялся. Смешно. Он, похоже, правда стесняется своего желания обнять Каору. Потому что боится получить в ответ недоуменный взгляд с подтекстом: а это еще что? И сам считает безумной глупостью любовь, оснований для которой не было уже четыре года. Заранее напридумывал себе кучу страшных неприятностей и едва не выбросился в открытый космос. Ну что ж, по крайней мере, Каору встретит своего старого, вечно растерянного, знакомого. И будет чувствовать себя почти как дома.

— Если серьезно, — вновь заговорила Дана, обращаясь то ли к Алену, то ли к пульту, — То, когда доходит до отношений, дать им четкое определение нередко становится невозможно. Это уже смесь биологии, химии, экономики, политики, физики и...

— А физики-то каким местом? — опять вклинился Рене.

Ален тоже с любопытством развернул кресло, глядя на задумчиво хмурящуюся Дану.

— Фаза вещества, — медленно улыбнулась лейтенант. — Ты меняешься полностью, принимаешь другую форму, приобретаешь иные свойства и при этом остаешься собой.

— И чем тебя не устроила мимикрия? — выгнул бровь Адамс.

— А не так интересно. — Дана показала ему кончик языка, легко поднялась с кресла и пошла к нелегально принесенной в рубку кофеварке.

Утром, едва Ален успел сдать вахту, как его отловил капитан Хансен, уже серьезный, но еще расстроенный.

— Лейтенант Альдери. — начал он, потом махнул рукой. — Ален, личная просьба. Имеешь право отказаться, потому что приказывать я тебе не хочу, но подумай, очень прошу.

— Что случилось, капитан? — вздохнул Ален, подавив желание добавить: опять.

— По служебной инструкции новый офицер особого отряда на корабле имеет право на сопровождающего из команды. Обычно назначают штабистов, но у нас их нет. А ты один из немногих членов экипажа, кому я могу доверить это задание.

— Но, по этой же инструкции, разрыв в званиях не должен быть более двух позиций, — заметил Ален, внутренне заливаясь гомерическим хохотом.

— Но твои дипломатические качества и выдержка были уже проверены не раз. Иначе мое прошение о назначении тебя моим помощником не было бы удовлетворено. Я прошу, — капитан смотрел на подчиненного почти умоляюще. Глаза у него были совершенно больными, словно он не спал несколько суток. — Ты же слышал Арно, судя по выходкам, майор Хидэо вполне может оказаться и не совсем конченым человеком.

"Кого вы пытаетесь убедить, командир?" — весело подумал Ален.

— Не знаю насчет человека — мстительно обронил он. — Но профессионал офицер Хидэо отменный. Так уж получилось, что я тоже немного с ним знаком. Вы можете доверить ему корабль в любой ситуации. Не подведет.

— Ты должен понимать, что это мало меня утешает, Ален, — проворчал капитан Хансен. — Конечно, безопасность "Вихря" и экипажа — это главное, но отдавать вас в руки особому отряду...