Девушка поманила меня за собой и пошла вперед по сложной траектории, периодически рисуя в воздухе. Я шла следом, пытаясь ступать след в след. Обуглиться из-за неверного шага не хотелось.
Вблизи каменная плита производила еще более гнетущее впечатление: если упадет не туда, даже лепешки не останется. Я постояла немного, помялась, но добилась только того, что окончательно замерзла. Сорочка и халат — далеко не лучшая одежда для подземелья.
Девушка явственно вздохнула "Боже, за что мне эта дура?" и кивнула на рычаг рядом с плитой.
— Солнышко, а сколько ловушек в коридоре? — подозрительно уточнила я.
Подумав, девушка показала два пальца и сделала странный жест, как будто поднимала что-то в воздух.
— Двадцать? — предположила я.
Девушка замялась.
— Двести?!
Следующее движение означало что-то вроде "плюс-минус, я не считала".
— И ты хочешь, чтобы после этого я еще и за рычаг дернула? — Девушка активно закивала и я возмутилась: — А на нем сколько ловушек.
Призрак сделала вид, что не услышала вопроса, и требовательно ткнула пальцем в рычаг.
— Не буду, — заупрямилась я. — Я жить хочу.
Ответ мне понравился — девушка помахала рукой и растворилась в стене. Я подождала минут пять, потом постучала по ней и сообщила, что согласна умереть на благо общества. Из стены тут же появилась рука и требовательно указала на рычаг. Девушка проплыла мимо меня, положила свою руку поверх моей и кивнула.
Я дернула и каменная плита тихо, будто по рельсам отодвинулась в сторону, открыв вид на ...
Я запустила еще один светлячок и вошла, оглядываясь с открытым ртом. Сокровищница Ареда представляла собой помесь банка, музея и оружейной. Вдоль стен рядами стояли сундуки, заглядывать в которые я постеснялась, но несколько висящих на стене украшений оценила.
Но было кое-что, гораздо ценней золота — на подставках стояли мечи, от которых разило магией, а в стеллажах книги, многие из которых вызывали физическое отвращение. Эти были тщательно спрятаны за стеклом, ограждены пластинами серебра и закрыты замками. Чутье подсказало мне, что подходить ближе не стоит. Чревато весьма плохими последствиями, из которых смерть — самое безобидное.
Не вся магия основывается на громких заклинаниях, точных подсчетах положения звезд на небе и рисовании геометрически-правильных пентаграмм. Когда люди не знали ни о теоремах сил, ни об уравнениях, а понятие "магическая формула" еще не зародилось, в мире существовали маги, обходящиеся без этого.
Одни умели разговаривать с силами и просить их о помощи, а другие... А другие просить не желали, поэтому при виде старой книги первым делом нужно убедиться, что она описывает рецепты кровоостанавливающих зелий, а не человеческие жертвоприношения.
Поэтому, обогнув несколько шкафов по большой дуге, я прошла дальше и остановилась возле подставок с магическими артефактами. Шары и жезлы, мечи и кинжалы, деревянные статуэтки и каменные фигурки стояли в идеальном порядке.
Призрачная девушка дала мне несколько минут, после чего поманила за собой к дальней стене. Ткнула пальцем в камень и нарисовала очередной символ. Я подозрительно покосилась на неё и задала весьма логичный вопрос, с которого и следовало начинать знакомство.
— Кто ты?
Девушка посмотрела мне в глаза, потом сложила руки колыбелькой и покачала на руках невидимого младенца.
— Ты сестра Ареда?
Кивок.
— Тогда почему ты не покажешься ему?
На лице призрака отразилось явное сомнение в моих мысленных способностях. Девушка указала пальцем вверх и изобразила руками нечто вроде "А ты подумай".
— Он тебя не видит? Или ты не хочешь видеть его?
Девушка прикоснулась рукой к своей груди, потом к моей и обвела вокруг меня контур.
— Сила? — предположила я. — Аура? Душа?
Девушка закивала, изобразив большую сферу. Отделила маленький кусочек и указала на себя.
— Ты — крошечная часть души? — растерялась я. — Почему ты не ушла?
Снова качание ребенка и взгляд наверх.
— Ты хочешь позаботиться о дочери?
Девушка кивнула.
— Кто тебя убил?
Пожатие плечами. Знала бы, сказала бы. И новый символ на стене. Я послушно его повторила и в стене открылась ниша. Небольшая и наполовину пустая, только несколько книг и шкатулка.
Я открыла шкатулку и задумчиво перебрала десяток пузырьков с зельями. Выбрала один и показала девушке. Та закивала и требовательно указала на меня.
Что-что, а пить незнакомое зелье по совету незнакомого призрака я не собиралась совершенно точно. Поэтому спрятала пузырек в карман халата и решительно захлопнула крышку.
Девушка не обиделась, ткнула пальцем в одну из книг и, дождавшись, пока я её возьму, повела меня наверх. К сожалению, тем же путем, только не срезанным, а полноценным, насчитывающим очень много ступенек.
Когда я доползла до первого этажа башни, мне хотелось двух вещей: спать и повеситься. Здраво рассудив, что повеситься я успею всегда, а до подъёма сорок минут, я выпила полкувшина воды и, спрятав книгу и зелье, рухнула в постель.
* * *
Утро выдалось ясное: первое, по-настоящему теплое и весеннее. Среди молодой, мелкой пока листвы пели яркие птицы, пытаясь перекричать друг друга, а по ветвям скакали рыжие белочки, безбоязненно подходя к веранде. Совсем ручные, непуганые: сели чуть поодаль и уставились прямо в глаза, разве что за штанину не теребят.
Я вытащила из кармана несколько орешков, бросила им и вернулась к толстому тому "Предсказания. Теория и практика". Учитывая вес тома, количество страниц, заколдованную кожу, потемневшие от времени серебряные застежки и скромно украшенную сапфирами обложку — том, скорее всего, был раритетным.
Сперва я пробовала читать все подряд, но очень быстро поняла, что одиннадцать лет школы и почти пять лет университета сделали меня начитанной и терпеливой, а не гениальной. Проще уж подождать полного курса предсказаний в Академии, или по-простому пойти к Ареду. Потому что уже во втором приведенном графике я не поняла половины обозначений. Да... Графики элементарных функций тоже надо бы повторить, а то уже параболу от гиперболы не отличу.
Книга была не только раритетной, но еще и весьма углубленной в предмет, так что для общего просвещения совершенно не годилась. Я перечитала начальную теорию, насколько хватило понимания, и уже закрывала книгу, когда увидела имена авторов.
"К.Лай, А.Айделар, А.Ракро-Лай, Тэян"
Мне стало ... не по себе. Лай — одна из Великих Семей, Айделар — сейчас главенствует в Совете, а судя по лаконичной подписи "Тэян" — фамилию читатели и сами должны прекрасно знать. Да, Элиза, вот лет через сто сможешь не только обложкой полюбоваться, но и понять все-все написанное.
Я отнесла том обратно в библиотеку, заварила себе кофе и села за нудную "Историю Лэсарты". Соль была в том, что я учила одновременно целых три истории: "официальную" историю Лэсарты, которую сейчас преподавали в университетах, настоящую, которая была на самом деле, и историю Содружества... Учитывая, что Содружество не за семь дней творилось, только краткий пересказ сохранившихся фактов до времен его создания и краткая история оного занимали пять пухлых томов. Отдельно шли три тома иллюстраций.
Говоря простым языком, я пыталась за неделю сгрызть месячный запас гранита. Память осознала размер подкинутой ей свиньи, быстренько договорилась с мозгом и перешла в режим "сессия" — прочитала, запомнила, сдала и тут же забыла.
К сожалению, Аред был другого мнения и любил устраивать экзамены в духе "Что это вы там такое позавчера читали?". А еще он просто таки обожал слушать мои выводы: учитывая огромное различие менталитетов, подозреваю, что они его большей частью веселили. Зато я узнала о психологии и влиянии окружающего мира столько, что смело могла писать статью "Памятка для посетителей другого мира".
В Содружестве их больше сотни, а со сколькими маги контактируют просто так — по-соседски, даже представить себе трудно. Как жители Содружества друг друга не перегрызли? Не говоря уж о соседях и гостях.
У светлых эльфов — гармония и культ свободы личности, у дроу — матриархат (который закономерно сравнивают с грызней пауков в банке), а у гномов — клановые отношения, в которых и Архимаг ногу сломит. Не говоря уж о тридцати официально разрешенных религиях, представители которых при ближайшем изучении их заповедей должны были объявить друг другу священную войну все против всех.
Ну, вот как в одном городе могут уживаться жрецы богини природы Афелии, которая запрещает причинять вред живым существам, и бога войны Тарка, жрецы которого приносят кровавые жертвы.
Как?! У нас три религии между собой договориться не могут, а тут тридцать уживаются. Или выбора нет?
Я отложила том, потянулась и решила сварить себе кофе. По закону подлости, в библиотеку тут же вошел маг. Чутье у него, что ли, на моё безделье? Стоит отложить книгу, как возникает буквально из-под земли.
— Сегодня тренировка после обеда отменяется, — сообщил он, стремительно пройдясь по библиотеке и подхватив несколько книг. — Вместо этого побросайте нож и выучите задание на завтра.
Я сперва кивнула и только потом сообразила, что задание на завтра он мне не выдал. Ладно, выучу по столько же по всех предметах. История, литература, культура и теоретическая магия мне давно и прочно снились ночами, но жительница мира, которая не знает очевидного, будет привлекать ненужное внимание.
А соврать, что я из соседнего мира, не выйдет: у них собственные Академии есть.
К ночи Аред так и не вернулся, так что я прихватила тарелку печенья, нескольку булочек, графин сока, стакан молока и заперлась в комнате, собираясь лечь пораньше и выспаться на несколько дней вперед.
Наивная.
Стоило мне уснуть, как я оказалась посреди выжженной степи, стоящей на краю обрыва в никуда.
— Ей, шаманка! — позвала я. — Прежний пейзаж мне больше нравился.
— Думаю, ей тоже, — раздался справа незнакомый голос.
Эта женщина уже была не моей ровесницей: гораздо старше и опытней, а в висках поблескивает седина. Но она чем-то неуловимо напоминала мне уже знакомую: те же черные волосы, черный плащ и тьма в глазах.
— Кто ты?
— Хранительница племен.
— Она твоя дочь? — сообразила я.
Женщина присела на корточки, зачерпнула горсть пепла и подбросила вверх. Он взлетел и, превратившись в маленькие искорки, разлетелся над нашими головами.
— Моя дочь юна и глупа. Она видит, но не знает. Слушает, но не слышит. И слишком много говорит.
— То есть, мне забыть о двух клубках и спать спокойно?
— Два клубка? — рассмеялась женщина. — Каждое твоё решение творит новую нить в клубке, а каждый поворот — новый клубок. Уже созданных хватит, чтобы снабдить небольшую армию вязаными одеялами.
— Тогда зачем меня позвала она, а теперь ты?
— Мой отец был степняком. Он уехал в город, встретил мать и остался. Через год родилась я. а когда их не стало, мне не оставалось ничего, кроме как уехать в степь, к единственным родным людям.
— Что с тобой произошло? Ты — та девушка из города, о которой говорил Аред?
— Произошло то же, что происходит со всеми слабыми. А я не успела стать сильной, — женщина отвернулась и повела рукой, отчего ветер подхватил горсть пепла и бросил мне в лицо. — В шестнадцать лет меня сочли достаточно взрослой, а точнее — за меня хорошо заплатили. Через месяц я шла вокруг огня, а за руку держал меня мужчина, которого я ненавидела. Но он был сильным, смелым и у него было много лошадей. Чего еще надо девушке?
— Но...
— В первую ночь я была с Горашом — таков закон. И спустя девять месяцев родила ему дочь. Меня никто не корил: дочь шамана в доме — благословление для семьи. Но сила мужчины в его сыновьях, а я больше не смогла родить. Спустя четыре года муж привел домой вторую жену: молодую, сильную, послушную и подарившую ему долгожданного сына.
— Что случилось потом?
— Я все еще была первой женой и никто не мог отобрать у меня этот статус. Хотя я бы избавилась от него с удовольствием. Я просила Гораша забрать меня к себе. Тебе не понять, но я его любила. И я родила ему не просто дочь, а будущую Хранительницу. Мы рождаемся редко и только у любящих людей, но сперва Гораш не решился взять меня в жены, а потом.. А потом стало поздно. Когда он шел к моему мужу, собираясь забрать меня с дочерью, я уже была мертва. Молодая жена подлила мне в чай яд.
— Почему Гораш не забрал к себе дочь?
— Она слишком похожа на меня и это её убьет.
— Хм, дай угадаю: мне помочь? — не стала ломаться я.
Женщина рассмеялась.
— Ты сперва себе-то помоги, ведьма! Совет хочешь?
— А он мне нужен? — поинтересовалась я, вспоминая все, что слышала о предсказательницах.
— Очень, — подтвердила женщина.
— Ну, давай.
— Хуже всего возвращать однажды утраченное. Гораздо легче научиться ходить, чем вспомнить, как это делается.
— М? — протянула я.
Женщина сложила ладони лодочкой и показала мне птицу.
— Смотри, когда-то она летала по небу, а потом люди сломали ей крылья. Крылья зажили, окрепли, но она больше не летает. Она забыла, как летать.
— Пошла-ка я спать, — решила я. Стоило это сказать, как передо мной зазмеилась каменная лестница, уходящая вниз. Я пошла по ней и уже в спину мне донеслось.
— Когда человек без веры вновь её обретёт, за ним придет смерть.
— Пусть не обретает, — проворчала я, не оборачиваясь.
— Тогда умрёт его душа!
— Выходит, у него нет выбора.
— Нельзя жить без веры, но еще опасней верить не тем!
— А я здесь при чём? — возмутилась я, поворачиваясь назад. В лицо подул ветер, принеся с собой запах дыма.
— Пригляди, чтобы он верил тем, кто этого заслуживает, — посоветовала женщина и я проснулась в кровати
— Когда одна палочка и девять дырочек истребят целое войско, — пробормотала я. — Ненавижу полнолуние!
Я перевернулась на другой бок, натянула на уши одеяло и выругалась — под окном явственно выли.
Глава 11
Облик человека в словах,
а суть — в поступках.
Утром, я сперва не могла понять, что не так. Только потом сообразила — колокольчик возле кровати сегодня не звенел, и первой моей мыслью при пробуждении было не "Когда ж ты заткнешься?", а уже подзабытое "Который час?".
Дни здесь проходили столь насыщенно, что просыпаться до звона будильника не было ни сил, ни возможности, ни желания. Если я ложилась на подушку и закрывала глаза, то приходил сон. Что-то снилось, но утром, подскакивая от звонкой трели, я не могла вспомнить, что это было. Мелькали смутные образы, старинные переплеты книг, пасущиеся лошади и недовольный Аред, прохаживающийся передо мной и пеняющий на мою безалаберность. Совсем как дома, когда мне снился методист курса, грозящий мне сухим пальцем.
Сообразив, что раз Аред не разбудил меня вовремя, то он занят, а раз он занят — у меня выходной, я повернулась носом к стенке, замоталась в одеяло и закрыла глаза. Брыкнулась, высунула из-под одеяла ногу и с чистой совестью уснула снова.
