Одиннадцатый император

— Тогда, — Рум Лингау нахмурился, — что мне делать?

— Искать "свои поля для игры" и "писать свои правила". Вы — принц, один из возможных наследников вашего отца. В любом случае, в первую очередь вы сильны в планировании, в интригах, в управлении, в конце концов. Для сравнения, ваш брат в первую, а то и в последнюю, очередь силён в воинских науках. Ему самое то командовать сотней самураев и вести их в бой. В чём, в чём, а в этом деле Янсэну Лингау нет равных.

Разговор в Нижнем парке под прикрытием зеленых кустов крайне неприятен Руму Лингау. Но, по крайней мере, принцу хватило ума и мужества выслушать Саяна до конца.

— Скоро мы узнает истинную цель визита мятежного даймё в Нандин, — Рум Лингау сменил тему. — Только зачем, Саян, ты увёл меня с вершины Дозорной башни? Там я пропущу самое интересное.

— Наоборот, ваше величество, — Саян улыбнулся, — самое интересное вы непременно увидите, но только в другом месте.

Как выяснилось ближе к вечеру, весть о приближении войска мятежного даймё достигла Нандина несколько раньше самого войска. Однако, когда самураи Гирчана Итагуна в броне и в куполообразных шлемах появились на улицах столицы, это всё равно стало шоком для её жителей.

Вассалы Гирчана Итагуна так и не стали ни разбойничать, ни убивать иноземцев, ни громить их дома. Другое дело, что сам факт их появления спровоцировал в Нандине настоящий бунт. Разница только в том, что на этот раз гнев городской черни и "людей высоких намерений" пал на иноземцев. А так же на тех, кто им прислуживал.

И без вассалов мятежного даймё в Прибрежном районе Нандина, на улицах Сушённой и Пряной, были разграблены, буквально разгромлены, все без исключения дома иноземцев. Чернь и "люди высоких намерений" выломали все двери и окна, порушили множество крыш. Стены домов если и устояли, то только благодаря тому, что были сложены из прочных кирпичей или из ещё более крепких камней. Зато любое мало-мальски ценное имущество было вынесено подчистую. Лишь только страх перед массовыми пожарами не позволил погромщикам пустить "красного петуха". Иначе ущерб был бы ещё больше.

Иноземцам, в первую очередь фатрийцам и стирийцам, хватило ума не полагаться на местную полицию, а самим очень вовремя унести ноги. В ответ погромщики отыгрались на слугах. Особенно досталось выходцам из Рюкуна, которых оставили стеречь дома в отсутствии хозяев.

Какой бы тёмной и необразованной не была бы городская чернь, однако простолюдины не упустили возможность разнести склады с иноземными товарами. Особенно свирепствовали разорённые ремесленники, которые от того и разорились, что остались без заказчиков и средств к существованию. Под шумок вынесли несколько складов с рисом и сакэ. Как позже узнал Саян, его типографию "Свет знаний" бунтовщики обошли стороной. Собан Сейшил, младший партнёр, и работники натерпелись страху.

Войско мятежного даймё встало лагерем прямо на Имперском проезде и на улочках рядом с ним. О том, что вассалов Гирчана Итагуна никто не принял за врагов, ярче всего показал тот факт, что к палаткам и кострам самураев тут же устремились толпы торговцев. На Имперском проезде так и не закрылась ни одна лавка, ни один магазин, ни одно питейное заведение. Ремесленники из Западного предела развернули походные мастерские и принялись вовсю ремонтировать вассалам Гирчана Итагуна одежду, обувь, оружие, доспехи. Даже представительницы самой древней в мире профессии из Камышовой пустоши, района "красных фонарей", и те быстренько открыли филиалы своих заведений прямо в жилых домах на Имперском проезде.

Боевых стычек как таковых не было вовсе. Ёрики и досины, городская полиция, благополучно отступили в Императорский дворец и тем самым существенно пополнили его гарнизон. Даймё, которым выпало жить в Нандине положенный по закону год, просто заперлись в своих резиденциях и заняли круговую оборону. Да никто и не собирался штурмовать их особняки.

Глава 11. Верноподданный бунтовщик

Не будь Саян главным воспитателем принца, то ему было бы ни за что не попасть в "первый ряд" представления, что вот-вот развернётся на его глазах. В одном Саян оказался прав: следующим местом действия станут Парадные ворота Императорского дворца.

Обычно главный въезд в крепость или в замок устраивают под высокой и мощной башней, которую так и называют надвратной. Когда-то давным-давно главные ворота в замок даймё Лингау, владельцев домена Нандин, были поострены под надвратной башней как и полагается. Только с тех пор прошло три сотни лет. Власть рода Лингау распространилась на всю Тассунару и прилегающие острова, фамильный замок существенно расширился и перестал быть первоклассной крепостью. Впрочем, фортификационное искусство по всей Тассунаре пришло в упадок. Как минимум, оно перестало развиваться за ненадобностью.

Вот почему Парадные ворота, главный въезд в Императорский дворец, представляют из себя всего лишь часть стены. Две большие створки с полукруглым верхом открываются во внутрь. По крайней мере, над ними выложен прочный свод и боевой ход вдоль парапета. Две небольшие башни будто стиснули Парадные ворота с двух сторон.

Ещё до того, как его величество Тогеш Лингау спустился с Дозорной башни, а вместе с ним и многочисленные придворные, Саян привёл Рума Лингау на правую башню возле Парадных ворот.

Императорский дворец официально перешёл на осадное положение. На башнях возле главных ворот никому, кроме самураев гарнизона, быть не полагается. Однако сработала давняя привычка стражников относиться к принцам точно так же, как и к самому императору. Рум Лингау даже не успел треснуть кулаком, как массивная дверь в башню тут же распахнулась, а стражники в полной броне лишь вежливо склонили перед ним головы.

С вершины башни возле ворот вид не такой величественный, как с Дозорной, зато Придворцовую площадь можно разглядеть во всех деталях и подробностях. Это пока на ней ничего нет и быть не должно. Вполне возможно, что в недалёком будущем на Придворцовой площади будет разбит самый настоящий парк. Ну а пока ни кустам, ни деревьям не место под стенами резиденции правителя островной империи.

Саян вытянул шею. С башни возле ворот отлично просматривается небольшая площадь за Парадными воротами. Скорее, просто пятачок свободного пространства. Журавлиная аллея тянется от ворот к Лиловой двери, к главному входу во Внутренний дворец.

Проклятье, Саян поджал губы. На вершине левой башни стоит принц Янсэн Лингау. За его спиной возвышается Илан Ноор. Главный воспитатель гораздо умней и опасней принца. "Истинный самурай" ещё раньше Саяна сообразил, где развернётся следующее представление и поспешил занять место "в первом ряду".

— Добрый день, ваше величество.

Саян оглянулся. За спиной Рума Лингау замер высокий самурай в пластинчатых доспехах. Судя по не слишком дорогой отделке и цветам, не самого высокого ранга. Но, как и полагается, на его поясе висит боевая двойка мечей. Самое интересное другое: руки самурая сжимают старинный мушкет. От древнего оружия исходит тонкий аромат пороха, а дуло покрыто гарью. Неужели страж ворот умеет из него стрелять? Да и лицо самурая кажется смутно знакомым.

— Разрешите напомнить вам моё имя — Весеб Руднев, — самурай вежливо поклонился. — Не так давно я был комендантом Чутской башни. Того самого укрепления на берегу, где вы, ваше величество, изволили в первый раз стрелять из мушкета и пушки.

А! Ну точно! Саян мысленно хлопнул сам себя по лбу ладонью. Весеб Руднев — тот самый самурай, что присутствовал при первом знакомстве Рума Лингау с огнестрельным оружием.

— Как ты здесь оказался? Да ещё с этим, — принц выразительно глянул на древний мушкет в руках Весебе Руднева.

— Ваше величество, в тот день мощь огнестрельного оружия, — древний мушкет слегка качнулся в руках Весеба Руднева, — произвело на меня сильное впечатление. Ведь один из моих предков участвовал в Ваяшинской битве. Он как раз стрелял из мушкета вашего великого предка. Может быть даже из этого самого.

Не только мне удалось преодолеть неприязнь к огнестрельному оружию. Среди вассалов вашего отца таких нашлось почти сто самураев. По этой причине буквально вчера была создана сотня стрелков. Мне выпала огромная честь возглавить её.

А сейчас нам поручено занять обе привратные башни и, если потребуется, помочь мечникам защитить ворота от армии мятежного даймё, — правая рука Весеба Руднева махнула в сторону Имперского проезда.

— Молодец, — коротко бросил Рум Лингау и отвернулся.

Пусть мушкет в руках самурая до сих пор выглядит как седло на корове, однако принца гораздо больше занимает то, что творится по ту сторону стен. Но это ладно. Саян, будто в первый раз, стрельнул глазами по сторонам. На вершине правой башни возле Парадных ворот и в самом деле замерло с десяток самураев в полном боевом облачении и с парой боевых мечей на поясе. Только в руках у них вместо огромных луков древние мушкеты. Хотя, Саян оглянулся, у заднего парапета на специальной стойке всё же стоит с десяток традиционных луков. Рядом с каждым, на небольших деревянных штырях, висят полные колчаны стрел. Наконечников не видно, зато оперение как на подбор белого цвета.

Великолепно! Саян сдержанно улыбнулся. Самодовольство буквально прёт изнутри. Получается, что пороховое оружие стало эдаким индикатором. Тех самураев, что всё же сумели взять его в руки и научились им пользоваться, можно смело считать прогрессивными. Ну а те, кто как и две сотни лет назад предпочитает пускать стрелы из благородного лука, можно смело считать консерваторами. Одно плохо, через плечо принца Саян выглянул наружу.

С вершины башни отлично видно, что в руках у очень многих самураев мятежного даймё огнестрельное оружие. Причём, Саян напряг глаза, далеко не всегда древние мушкеты из не менее древних арсеналов рода даймё Итагунов, а вполне себе современные ударные ружья.

Самураи мятежного даймё перегородили Имперский проезд. Даже больше — за разноцветным строем проглядывает самая настоящая артиллерийская батарея. Пушки калибром не меньше пяти килограмм на массивных деревянных станинах. Чёрными ободками выделяются большие колёса. Самурай в пластинчатых доспехах и с ёршиком на большой палке выглядит нелепо, но по-своему очень даже символично и грозно.

С другой стороны вассалы императора целиком и полностью готовы принять бой. Самураи гарнизона Императорского дворца рассыпались по стенам и башням. Не слышно ни криков, ни грязной ругани. Самураи спокойны и сосредоточены. Со стороны может показаться, будто штурм, боевая схватка не на жизнь, а насмерть, неизбежен. Только Саян прожил в Тассунаре достаточно долго, чтобы усомниться в подобном исходе.

Самураи, конечно же, весьма воинственные и решительные, только не самоубийцы. Да и мятежный даймё Гирчан Итагун дураком никогда не был. По крайней мере, Саян ни разу не слышал о его глупости или недальновидности.

В полном молчании, в почти полной тишине, минуты тянутся особенно долго и мучительно. Кажется, будто даже притих огромный город. Но вот на Имперском проспекте показался один из вассалов мятежного даймё. Богатые пластинчатые доспехи и шлем с тремя гребнями указывают на его достаточно высокий ранг. В руках самурая белый флаг, почти квадратное полотнище вяло трепещется на слабом ветру. Парламентёр, Саян слабо улыбнулся. Белый флаг — всемирно признанный символ вызова на переговоры. Ну или сдачи в плен.

На стенах и обоих башнях возле Парадных ворот полно самураев в полном боевом облачении. Над шлемами с двумя-тремя гребнями то и дело возвышаются дуги огромных боевых луков. Да и защитников дворца с древними мушкетами тоже хватает. Однако вассал мятежного даймё, воистину с самурайским хладнокровием, направился к Парадным воротам. Саян провёл рукавом кимоно по лбу. А ведь достаточно малейшей провокации, какого-нибудь резкого крика, как смельчака тут же по самую маковку нашпигуют стрелами и пулями. Не помогут даже дорогие пластинчатые доспехи.

Но это же Тассунара. Едва вассал мятежного даймё приблизился к воротам, как левая створка чуть-чуть приоткрылась, ровно настолько, чтобы в осаждённый дворец мог зайти всего один человек. Вассал мятежного даймё протиснулся в щель между створками. Древко белого флага мягко опустилось на землю.

— Меня зовут Отак Окрен, — в голосе самурая ни малейшего намёка на страх или неуверенность, хотя его жизнь в прямом смысле висит на волоске. — Я — приближённый даймё Гирчана Итагуна.

— Меня зовут Итарр Пшенот, — навстречу парламентёру выступил самурай в богатых доспехах насыщенного кровавого цвета. — Я — сёгун десятого императора Тассунары Тогеша Лингау. С какой целью ты пришёл?

Правая башня возле Парадных ворот всего лишь метра на полтора возвышается над внешней стеной. С её верхней площадки не только великолепно видно, что творится возле ворот, но и прекрасно слышно.

— Мой повелитель просит его величество принять его и выслушать. Конечно же, если император даст слово отпустить моего господина обратно, — парламентёр в знак уважения склонил голову.

— Император уполномочил меня дать такое слово, — произнёс Итарр Пшенот. — Его величество примет твоего повелителя и без малейшего вреда отпустит его обратно.

— Благодарю вас, — парламентёр вновь склонил голову. — Мой повелитель сейчас будет.

— Можешь идти, — Итарр Пшенот махнул рукой.

Едва приближённый мятежного даймё протиснулся в щель между створками, как ворота тут же захлопнулись за его спиной. Отак Окрен даже не обернулся. Спокойно, будто его жизни ничто и никто не угрожает, парламентёр отправился обратно к шеренге самураев мятежного даймё. В истории Тассунары полно случаев, когда парламентёров убивали на месте или брали в плен. Ведь гарантия императора на самого Отака Окрена не распространяется. Но это мелочи.

Вот она обратная сторона фантастической верности самураев своему господину. Саян тихо вздохнул. То, что сейчас творится на Имперском проезде, как не крути, называется мятежом. В очень близкой перспективе маячит гражданская война. Однако самураи Гирчана Итагуна всё равно пошли за ним на Императорский дворец. Никого из них возможные роковые последствия так и не остановили. А всё потому, что они все в самую первую очередь верны Гирчану Итагуну, а уже потом почитают императора. Ситуация более чем типичная для феодального общества, каким до сих пор является Тассунара.

И вновь мучительное ожидание. Жаркое лето, но прекрасная Гепола будто сжалилась над жалкими и амбициозными людьми. Огненная повелительница дня скрылась за пеленой лёгких туч. И слава богу, Саян мысленно вознёс хвалу Великому Создателю. Иначе на вершине башни сейчас было бы невыносимое пекло. Принц Рум Лингау слишком упрям, чтобы покинуть столь удобное для наблюдения место. Его, скорее, сразит тепловой удар.

На Императорском проезде показался одинокий самурай не в просто хороших, а в великолепных и очень дорогих пластинчатых доспехах. Даже больше, Саян сощурился. Броня предков на плечах одинокого самурая самое настоящее произведение искусства. Даже издалека можно заметить, сколь искусно сплетены между собой пластины нагрудного доспеха. В подобной броне самое то сидеть на коне, либо на троне. Ну или, с поправкой на местные условия, на циновке. Но, нужно признать, доспехи отнюдь не парадные. В них вполне реально воевать и даже плавать. Не иначе это сам мятежный даймё Гирчан Итагун.