Недостройка

— Значит, что мы имеем на сегодняшнее утро... — откашлялся он, — а имеем мы то, что весь наличный состав базы, кроме меня с Сёмой, пропал к чёртовой матери, это раз, аномальную активность этих грёбаных развалин, это два, и полное отсутствие какой бы то ни было связи с большой землей это три.

— Забыл о пропавших и снова вернувшихся людях, — напомнил я. — И про трёх зверей, они в лес сбежали, как Кеша говорит. И про странное поведение нашего компьютера. И про Кешу говорящего, это тоже большая странность.

— Точно, — не стал отпираться Илья, — хорошо, что ты напомнил. Итак о пропавших — пропали, а затем нашлись в порядке очерёдности ты, Сёма, ваш Андрей и пятеро липовых экологов. Как они там, кстати? И Андрей что, успокоился?

— Вколол я Андрею димедрола, он сейчас спит, а экологи сидят у себя в комнате и не отсвечивают.

— Ладно, тогда пошли дальше, пока вот (и он махнул рукой в сторону развалин) тут более-менее спокойно, надо идти на разведку местности. Предлагаю старшим в экспедиции по руслу ручья сделать Коску, он же местный и территорию должен знать, как свои пять пальцев — ты не против?

Коска очнулся от каких-то своих тягостных раздумий и подтвердил, что он готов быть старшим.

— С собой возьмешь двоих, выбери сам, кого надо. А морскую экспедицию уж я возглавлю, на моторке пойдём. Тоже двоих с собой беру, мичмана и... — он задумался, глядя на меня, — тебя бы взял, но ты больше на суше понадобишься, так что одного из американцев наверно.

Коска встал и сказал следующее:

— Чего зря воду в ступе толочь, давайте поедим, и идти надо, чтобы до темноты вернуться. А с собой я беру его вот, — и он показал на меня, — и его подругу, как её...

— Оксану, — подсказал я, — а почему её?

— Потом расскажу, — буркнул он, направляясь к чердачной лестнице.

Кеша с большим интересом выслушал всё это и даже высказался в конце, уже в спину уходящему коряку:

— Весёлая у вас жизнь будет в ближайшие сутки, весёлая...

— А то мы сами не знаем, — буркнул я, — лучше бы что-нибудь полезное посоветовал.

Но ничего полезного Кеша нам так и не выдал, а вместо этого снялся с моего плеча и спланировал куда-то вниз.

— Ну пошли завтрак готовить, — предложил замполит, — у тебя это хорошо получается, как я посмотрю, а вместо Андрея возьми с собой подругу свою, пусть учится, пригодится в семейной жизни.

— Есть взять подругу, — отрапортовал я и пошёл к общагу.

Обрадовал грустную Оксану, что у неё появилось хоть какое-то дело, у неё мигом загорелись глаза и она попыталась взять руководство в свои руки.

— Значит так, дорогой Антоша, уж чего-чего, а готовить-то меня ещё в детстве научили, так что на кухне я главной буду.

— Да ради бога, — не стал возражать я, — только сначала меня озвучь, чтоб я знал, к чему готовиться.

Она сначала обследовала закрома, так сказать, родины, залезла во все шкафчики и холодильники, а потом озвучила своё меню:

— Яичница с тушёнкой, салат из черемши и папоротника и компот из сухофруктов — пойдёт такой набор?

— Да в принципе неплохо... яичницу из расчёта одного или двух яиц на едока? — уточнил только я.

— Пусть по два будет, мне не жалко, — великодушно предложила она, — сколько у нас сейчас человек в наличии имеется?

Я прикинул на пальцах:

— Наших семеро плюс ты с Лёликом плюс пятеро американцев плюс замполит, мичман и коряк — итого семнадцать душ.

— Немало, — согласилась она, — ну чего, приступаем?

Еду мы сделали быстро и без проблем, в четыре-то руки, потом позвали народ... кажется понравилось. А далее я вторично обрадовал Оксану тем, что она идёт на разведку по ручью.

— Так надо бы одеть что-то походное? — озаботилась она.

— Правильно, джинсы какие-то если есть, надевай, а то в платье по стланику ползать не очень здорово будет. И кроссовки... или кеды, что есть, я тоже переоденусь. Через двадцать минут подходи сюда же, нас Коска будет ждать.

Коска действительно нас уже ждал, переминаясь с ноги на ногу, когда мы с Оксаной окончательно подготовились.

— Еды ещё какой-то возьмите, мы можем надолго там застрять, — скомандовал он.

Забежал на кухню, засунул в рюкзак три банки тушёнки и пачку сухарей. Потом подумал и туда же положил пачку сухофруктов и пачку чая. Далее ещё раз подумал и побежал в научный корпус отливать из нашей заветной канистры немного бодрящей жидкости. Фляга у меня в рюкзаке имелась. Теперь кажется всё...

— К бою и походу готов, — доложил я Коске, вернувшись к крыльцу казармы, краем глаза же заметил, что замполит с мичманом и американским капитаном двинулись по направлению к сараю с моторной лодкой.

— Оружие есть? — спросил коряк у меня.

Чёрт, о главном же забыл... АКМ я вчера сдал замполиту, а Макаров у меня в кармане лежал с утра. Показал его коряку, он, кажется, удовлетворился, закинул ружьё на спину и пошагал к устью Ольхового ручья.

— А мне оружие разве не полагается? — обиженным тоном высказалась Оксана.

— Извини, но нет, — твёрдо ответил Коска. — Может попозже.

Ольховый ручей был мелким, но быстрым и холодным, при впадении в море он растекался широким фронтом, чуть не на полсотни метров и глубина его тут падала практически до нуля, а чуть выше он резко суживался и весело струился по камням, камешкам и каменюкам. По берегам его передвигаться было довольно затруднительно, там правил бал всё тот же страшный стланик, норовящий выдрать из твоей одежды последний клок. Поэтому самой правильной тактикой передвижения были прыжки по камням, в изобилии лежавшими в русле.

— Осторожнее, — сразу предупредил нас Коска, — камни мокрые и скользкие, так что лучше три раза примериться, а только потом наступать. Показываю...

И он ловко и быстро заскользил вверх по течению. Оксана, глядя на него, тоже попыталась повторить его движения, но поскользнулась на втором по счёту камешке, я успел подхватить её под руку, так что в воду она не сверзилась.

— Всё поняла? — спросил её я. — Дальше передвигаешься очень аккуратно и медленно, если не хочешь в ледяную воду нырять.

Коска тем временем двигался вверх без малейших остановок, оборачиваться и проверять, как там у нас дела, ему, видимо, было неинтересно. И как долго он планирует двигаться таким образом, ведь мы же отстанем быстро, только и успел подумать я, как коряк остановился и присел на высокий камень на берегу ручья. Мы с Оксаной доковыляли до него минут за пять.

— Ничего, привыкните и приспособитесь, — равнодушно сказал он нам, закуривая трубку.

Сели рядом с ним, камень был длинный.

— А что там вверху-то? — чисто из вежливости поинтересовался я. — Куда мы идём то есть?

— Ещё километра четыре будет вот такое русло, — быстро отозвался тот, — чем выше, тем уже. Потом будет исток, откуда ручей начало берёт, дырка такая в скале... а дальше перевал, верхняя точка. С него видно будет соседнюю бухту, Мутновской называется, там могут быть люди...

— А могут и не быть? — уточнил я.

— Могут и не быть, — тем же равнодушным голосом сказал Коска, — нерест горбыля ещё только начинается, а они приезжают в его самом разгаре.

— И если там нету никого, что тогда?

— Тогда будем подниматься вверх по Мутновскому ручью, а там видно будет...

— Мутновка... — пробормотал я, — это ж рядом с вулканом. Там наверно опасно будет...

— Не опаснее, чем на вашей базе, — логично заметил Коска и встал, — всё, перекур закончен, едем дальше.

Поехали дальше... было всё это долго и муторно — постоянно оценивать надёжность следующего камня и соразмерять шаги. Пару раз за малым не грохнулся в воду, теперь уже Оксана поддержала меня за локоть. Где-то через полчаса увидел деталь, выпадающую из привычной картины — куча тёмно-коричневой субстанции на левом берегу ручья.

— Что это? — спросил я у Коски.

— Медвежье говно, — просто ответил он.

— Так, значит, они тут так запросто ходят? А если съесть нас захотят?

— Не захотят... сейчас в лесу еды полно, — отвечал коряк, — а говном они территорию свою метят, чтоб другие, значит, медведи не совались.

— А росомахи здесь тоже есть?

— Очень мало, в разы меньше, чем медведей, да и они тоже неопасные, страхи относительно них сильно преувеличены...

Однако, как хорошо коряк по-русски говорит, подумал я, такими оборотами, каких мало кто употребляет.

— Слушай, Коска, — решил спросить я у него, — а ты учился где-нибудь? В большом городе в смысле?

— В Питере три года, в лесотехническом техникуме, — незамедлительно ответил он. — А что?

— Речь у тебя больно правильная для такого захолустья, вот я и подумал...

— Ты лучше про себя расскажи, — попросил Коска, — откуда ты такой красивый взялся на нашу голову?

— А чего сразу наезжать-то? — попытался собраться с мыслями я, — не такой уж и красивый (— правда, Оксана? — ну да, средненький), не так уж и свалился, а приехал в экспедицию вместе со всеми остальными. А если интересна моя биография, то слушай, она короткая и незамысловатая. Родился в Приволжске, потом учился в школе и местном политехе, потом начал работать в НИИ радиотехнике, потом приехал сюда вот. Неженат, не привлекался, не состоял, не выезжал. Ещё что-нибудь интересует?

— Пропустил ты пару мест из своей биографии, — задумчиво отвечал коряк, — но ладно, пока не будем об этом. Нам ещё километр вверх по реке, далее по обстоятельствам.

И мы снова запрыгали по камешкам, как заводные лягушата. Ближе к вершине этой горы растительности по бокам стало поменьше, так что уже вполне можно было передвигаться и не по руслу, а берегами. Что мы и сделали. Встретились густые заросли местной малины, остановились и поели меленькие, но очень ароматные и сладкие ягоды.

— Уже недалеко, — сообщил нам Коска, — вон за тем поворотом должен быть исток, а за ним и перевал.

Но увидеть истока нам не было суждено — сразу же за означенным поворотом русло ручья было перегорожено не пойми чем... прозрачной стеной, которая мерцала и колыхалась из стороны в сторону.

— Стой, — сразу же отдал команду старик. — Это ещё что такое?

— Похоже на то, что в наших развалинах вчера было, — предположил я, — может попробуем пройти с разбега?

Коряк поднял с земли камень в полкило весом, подбросил его пару раз в воздух, а затем метнул в эту стену. Камень исчез в стене с характерным мяукающим звуком. Без следа, с той стороны ничего ни в ручей, ни на берег не упало.

— Я бы не рисковал туда лезть, — сказал Коска, — а ты как хочешь, конечно.

— Правильно он говорит, — поддержала его Оксана, — не для того здесь эту штуку установили, чтобы в неё каждый дурак лазил.

— Значит её кто-то установил, по-твоему? — зацепился я за её слова.

— А ты думаешь, что это природное явление? Само собой вылезло? — ответила она вопросами на вопрос.

— А если обойти сбоку? — не стал сдаваться я. — Не может же быть, чтобы она сплошняком тут шла.

— Ну давай посмотрим, — согласился Коска. — Я налево пойду, а ты направо, не больше сотни метров. Оксана сидит тут и сигнализирует нам, если со стеной что-то будет происходить.

— А если ничего происходить не будет? — уточнила она.

— Тогда просто молча сиди и отдыхай.

И мы с Коской разошлись в разные стороны. Растительности тут совсем уже немного стало, так что двигаться можно было без особого напряжения. Всё время контролировал, что там слева от меня — стена была на месте. Попался большой валун высотой в пару метров, отколовшийся, видимо, от скал, на него можно было забраться. Что я и сделал — залез на верхушку и осмотрелся вокруг, насколько я мог видеть, стена имела место. Шла она каким-то странным противолодочным зигзагом, но разрывов видно не было ни одного. Ну значит не судьба, подумал я, надо возвращаться.

Когда вернулся к ручью, Коска уже был там — сидел на камешке и вытряхивал из сапога песок.

— Ну что, ничего не вышло? — спросил он у меня.

— Да, стенка непрерывная и идёт далеко, пока глаз видит.

— У меня то же самое. Надо, значит, возвращаться на вашу базу, — вздохнул он, — только сначала отхлебнём из твоей фляжки.

Я протянул ему флягу со спиртом и раскладной пластиковый стаканчик, он налил до середины и выпил.

— А вы? — спросил он.

— Не, я пока не буду, настроение не то, — ответил я, — может ты хочешь? — спросил я у Оксаны.

Та затрясла головой.

— Ну как хотите, — и Коска надел сапог и решительно зашагал вниз по течению Ольхового ручья.

Обратное путешествие прошло совсем без единого приключения, да и мы все приноровились, так что прыгали по камешкам быстро и слаженно. Через час оказались возле устья.

— Кажется наши моряки возвращаются, — сказал Коска, приложив руку козырьком к глазам.

И точно, я сначала услышал стук лодочного мотора, а потом и увидел лодку, она ходко преодолевала небольшое волнение, балла на три, не больше. Через несколько минут лодка ткнулась носом в отмель, из неё выскочил мичман в больших болотных сапогах, а за ним и двое остальных пассажиров, и они все вместе затолкали её на берег. По их лицам я понял, что ничего позитивного во время их путешествия им не встретилось.

— Что, тоже облом? — спросил я.

— Почему тоже? — уточнил замполит, — расскажите сначала, что там у вас хорошего, на ручье этом.

— Стена там сплошная, по виду прозрачная, но через себя ничего не пропускает.

— Во как, — озадаченно ответил замполит, — а у нас немного другое — через километр-полтора начинается очень сильное волнение, прямо шторм, причём в строго ограниченной полосе шириной метров в сто... даже чуть меньше. И до, и после этой полосы штиль, а тут волны на все шесть баллов, наша моторка такое не преодолеет. Пришлось возвращаться.

— Значит, застряли мы тут прочно и надолго, — задумчиво сказал Коска, — надо думать, как жить дальше. Продуктов на кухне на сколько хватит?

— На неделю-полторы точно, — ответил замполит, — а дальше можно будет на подножный корм перейти, черемша-папоротник-рябина-ягоды, всего этого тут дохрена. Так что с голоду точно не умрём.

— Надо ещё раз попытаться установить связь, — это высказался американский капитан Стив, — может быть в каком-то узком диапазоне волны будут проходить.

— Хорошее предложение, — одобрил замполит, — ещё какие-нибудь предложения будут?

— Надо перепись населения провести, — предложил я, — ну и заодно поспрашивать у народа, вдруг кто-то предложит что-нибудь умное.

— Тоже дело, — замполит снял фуражку, почесал голову, потом продолжил, — пошли в казарму.

И мы вереницей вдоль берега вернулись к нашим баранам. Бараны, в смысле, собратья по несчастью сидели рядком на лавочке возле общаги и курили... ну не все конечно, через одного примерно.

— Хорошо, что все здесь, — обрадовался замполит, — проводим перепись действующих лиц.

И он вытащил из кармана кителя записную книжку и начал перекличку:

— Первым номером иду я, вторым мичман, третьим охотник Коска, далее американцы — Стив, Ник, Юджин, Алекс и... — последнего он забыл.

— Элайджа, — помог ему я, — можно наверно Ильёй его звать, как тебя.