Ад на земле, Рай в Аду

Решила укусить? Так они не одно тысячелетие проводят ночи отдельно, не спрашивая с кем, и не озадачивая друг друга гостями. Но здесь другое. Жена узнала про Христину. Плохо. Комок беспокойства закрутился у демона внутри: позволить Депинпик сделать девушке какую-нибудь пакость он не позволит.

— С каких пор ты меня стала ревновать? — промурлыкал он в ответ.

— Я не ревную, дорогой, — почти пела жена. — Разрешишь ли ты мне прогуляться на землю?

— Что ж, прогуляйся, — разрешил и вышел прочь.

Депинпик с негодованием посмотрела ему в след, успокоила бурлящий гнев, снова уткнувшись в фолиант: с чего же начать? Чего же думать? Начинают с начала, а значит, с первого круга. Холодок пробежал по спине, забираясь во внутренности, но отступить она не могла — раз данное обещание, даже себе самой, надо исполнять. Выбора демоница не оставила. Вырвав из фолианта страницы с описанием пути, оставила огромную книгу лежать на кровати. Оглядела на прощание комнату, где провела бесчисленное количество прекрасных ночей, и вышла.

Христя весь день не могла найти себе место. Просидев на огороде до обеда, пропалывая грядки, думала о прекрасном саде, в котором гуляла ночью. О дивных цветах и деревьях. Вспоминался обходительный хозяин. Не один раз, Христя успокаивала саму себя, что он не просто мужчина, он — монстр из Преисподней.

"И почему он сюда приходил такой страшный, а со мной за ужином был обходителен и вежлив?" — размышляла девушка. — "И Вадик не появился сегодня утром", — от последних дум ей стало грустно, словно что-то потеряла.

Машинально выдергивая мелкую травку на грядке, думала о странных метаморфозах, происходящих в собственной душе. Вадим ей нравился, а демон... при воспоминании о Бельфегоре всё её существо натянулось от страха. Но почему? Ведь она его не боялась ни в каком образе. А ведь и правда, не боялась, поймала себя на мысли. И почему он показался ей несчастным? Почему его глаза так грустны? Так хочется прикоснуться к удивительной голубой коже. Какая она на ощупь?

— Пропалываешь? — отвлек её от странных размышлений голос Вадима.

Христя посмотрела на него отсутствующим взглядом, пока не поняла, что он реальный и стоит перед ней, да ещё и вместе с Севкой. Стряхнула с себя морок раздумий. Теперь она точно знала, как рада видеть Вадика, как рада его приходу, что думать забыла о демоне. С улыбкой поднялась с корточек и оглядела обоих парней.

— Привет, Вадик! Здравствуй, Сева! Как это вы вместе решили ко мне заглянуть? — она постаралась "надеть" на лицо улыбку, как можно, более беззаботную. — А... я... да... пропалываю, — она оглянулась на грядку. — Вы просто так прогуливаетесь или на самом деле пришли специально ко мне?

— Специально, — ответил за обоих Сева, — хотели поговорить о той работе, что нам предстоит в ночь Парада планет.

— Я и сама не знаю, что нам грозит, — досадно пожала плечиками девушка.

— Но Романа же сказала, что ты нас всех спасёшь! — не унимался Сева.

— А как я это сделаю? Она вам не сказала? — вдруг пошла в атаку Христя, ребята покачали в такт головами, не ожидая подобной реакции. — Вот и я не знаю, как спасти всех. Видимо, озарение придёт во время этой битвы! — дальше ей разговаривать с ними не хотелось.

Спрашивали они то, чего она не знала, да и сами хотели знать, не поняла. Их расспросы некстати рассердили её. Просто пришли. Ну, ладно. Поговорили — и хорошо, надо дальше браться за прополку. Больше она на друзей не смотрела. Парни постояли еще пару минут и ушли. Христя не видела обиженного взгляда, брошенного на неё Вадимом перед тем, как развернуться и уйти.

"Странная она стала после танцев с этим...как его? Бельфегором", — грустно думал Вадим. — "На меня больше не глядит. Как она будет спасать всех, если говорить про это не желает?"

С такими самоедскими мыслями он добрался до дома. Бухнулся ничком на кровать прямо в одежде, положил руки под голову и заснул.

Его никто не видел. Он крался ночью узкими улочками, прикрывшись длинной чёрной накидкой с огромным капюшоном. Куда он шёл? Он искал, заглядывая в тёмные окна домов, словно видел всех, кто там живёт. Так он обошёл уже не одну улицу за последние три ночи. Большой город — чистое бедствие! А когда у тебя магия блокирована, в десять раз хуже. Досада нервировала и попросту выбивала из привычной колеи. Ему даже точного адреса-то не дали, а только "на пальцах" объяснили, куда примерно идти. Вот он и плёлся по неосвещённым улицам. В эту ночь ему было особенно плохо.

Рваная глубокая рана на плече воспалилась и саднила. Точно понимая, если сегодня он не найдет нужное место, завтра искать будет некому, потому упрямо шёл, цепляясь из последних сил за тела каждого из домов, пока не набрел на жалкую лачугу в конце улицы. Попробовал постучаться в дверь, но она оказалась незапертой. Открыл и упал прямо у порога.

Он попробовал открыть глаза, но веки, словно свинцом налились, по мягкости под собой понял, что лежал уже не у порога, на кровати, а ухаживала за ним старая женщина в чёрном платке, завязанном сзади на узел. Она обмыла раны, зашила и намазала какой-то неприятно пахнущей мазью, только перевязывать не стала.

Мужчина был молод. Очень молод. Не больше тридцати пяти. Белые длинные волосы растрепались и смешались с запёкшейся бордовой кровью около виска. Через приоткрывшиеся отёкшие веки старался рассмотреть комнату, но в темноте это было проблематично. Старуха будто бы не хотела, чтобы увидели её лицо. Что-то толкла в ступке в темноте, отвернувшись от него к маленькому столику. Пряные травы расточали свой аромат, незнакомец с удовольствием вдыхал его. Он облизнул потрескавшиеся сухие губы. Старуха почувствовала это, поднеся к губам кружку с водой и, приподняв его голову, помогла попить. Потом он без сил повалился на подушку, от слабости прикрыв веки.

В дом кто-то вошёл — это раненый понял из разговора старухи с мужчиной. Голос был ему знаком, но вот так сразу распознать не смог. Говорили они негромко, расслышать их разговор оказалось сложно, одно бормотание. Понятно было одно — мужчина был властным, скорее всего дворянин, его выдавал властный голос. Потом дверь громко хлопнула, видимо, мужчина ушёл.

Рана, хоть и была довольно серьёзной, заживала прямо-таки на глазах, как и восстановление тела проходило семимильными шагами. К утру он, практически, полностью выздоровел, даже смог подняться с кровати на слабых ногах. Вышел из комнаты и увидел, что хозяйка дома сидит на стуле как-то неестественно. Тронул за плечо, она повалилась на пол мешком — мёртвая.

"Какого чёрта здесь произошло?" — он ещё раз в недоумении посмотрел на неживую старуху, лежащую на боку у столика, впопыхах накинул свою накидку, надвинув капюшон на лицо, и вышел из дома.

Яркое солнце резануло глаза.....

Вадим проснулся от того, что солнце разглядывало его лицо через тонкий тюль. Некоторое время юноша пытался прийти в себя и подробно вспомнить странный сон. Он себя видел во сне или кого-то другого? Волосы были белые... возможно, Саня. Или нет? Но длинные. Чёрт! Тогда кто ему приснился? И кто та старуха, которая спасла незнакомца? Кто и за что её убил? Мозги начали кипеть с раннего утра, а это уже нечестно. Подниматься сразу расхотелось. Снова тащиться к Романе и узнавать про дурацкий сон? Он уже устал за несколько дней просыпаться в холодном поту, а пожаловаться некому — сам, кретин, вызвался. Сидел бы у костра да песни пел. Нет! Надо было выпендриться!

Поднялся. Что дальше? Ритуалы не изменились — умываться и завтракать. И никогда ничего не изменится. Про Христю он не хотел думать. Заглушал подобные мысли другими, совершенно незначительными, а они, как по спирали, возвращались к ней. Да что же это такое? Христя, Христя! Взорвала мозг и теперь отвергает его, проводя ночи с другим мужчиной! Невероятно! Он снова закопался с головой под одеяло.

Депинпик вышла из своего великолепного замка, аккуратно прикрыв высокую деревянную двойную дверь, прошла через сад, оглядывая его, наверняка зная, что в последний раз, открыла кованые ворота, вышла наружу, прошла узкими улочками до городских ворот. Это были не просто ворота, а огромные, деревянные, тяжелые, окованные железом. Она попробовала их открыть, но они оказались так тяжелы, что едва сдвинула одну воротину с места. Снова попробовала и открыла настолько, насколько ей можно было протиснуться, как только она вошла, воротина сама закрылась за ней. Депинпик оглянулась на неё, нервно вздрогнула, потом осмотрелась — вокруг простиралась бескрайняя каменная равнина.

Мимо кто-то пронёсся тенью. Она отпрянула, но вдруг, снова рядом пронеслась ещё одна тень и, оглядевшись по сторонам, увидела: вокруг носились тенями души некрещёных младенцев, мелких грешников. Увидев новое существо на своем круге, они лучше молили её, чтобы она попросила за них перед демонами, но Депинпик только пыталась отмахнуться от них со страхом в распахнутых глазах, чувствуя их на ментальном уровне, слыша их стоны и мольбы, отзывавшиеся в её мозгу. Он зажмурила глаза и закрыла ладонями уши, но какофония не переставала пробиваться сквозь незначительную преграду.

Стараясь не замечать неприкаянные души, за которыми летели огромные, с ворону, шершни, кусая их, чем подгоняли к движению, пошла по равнине. Несколько раз шершни догоняли и саму Депинпик, а однажды стаей опрокинули демоницу на спину — им было всё равно, кого кусать. Раз попал сюда — значит, терпи! Упав навзничь на острые камни, Депинпик невольно вскрикнула от пронизывающей боли, а на глаза навернулись слёзы. С трудом поднялась с каменистой почвы, опираясь на одну руку. Спина изрезана камнями, кровь сначала бежала, а потом сочилась, окрашивая дорогую одежду в красный цвет. Странно, но здесь не действует её регенерация и раны не заживали, а наоборот, раздирались огромными насекомыми. Шершни, привлечённые запахом свежей крови, старались укусить или оторвать кусок плоти. Она яростно отмахивалась от них, но сильное жужжание снова и снова говорило о приближающихся огромных насекомых. Депинпик уже была готова к тому, чтобы вернуться, каждый раз чувствуя ужас от звука полёта насекомых.

Разодранное на спине платье уже не могло скрыть тело. Боль разливалась, затмевая ясность мысли. Депинпик еле передвигала ноги в сбитых лёгких туфлях, а плотоядные насекомые не оставляли её без внимания, отщипывая маленькие куски. Слёзы текли по щекам, оставляя грязные дорожки. Попытки отмахиваться ни к чему не приводили, а только злили их.

Через несколько часов, уже поздним вечером, Депинпик, безумно уставшая, грязная и вся в крови, дошла до реки Ашерон — реки скорби, что опоясывает первый круг Ада. На берегу была маленькая деревянная пристань, возле которой на волнах качалась привязанная большая лодка, качаясь на волнах. Рядом на валуне сидел высокий мужчина в грязно-сером истрёпанном балахоне с капюшоном, закрывающим лицо. У его ног лежало длинное старое весло. Что он разглядывал на высохшей земле? А, может, просто спал?

— Здравствуй, Харон, — уставшим голосом спросила Депинпик, — переправишь меня на другой берег?

— Зачем тебе туда? — удивился Харон, а это был именно он.

— Мне очень надо попасть на второй круг. На той стороне вход в него, измученно ответила демоница.

Харон откинул капюшон и внимательно посмотрел на Высшего демона, жену демона Братства Бельфегора, глазами с неестественно светлыми зрачками,

— Что ты задумала? — бесцветным голосом спросил он демона.

— Это моё дело, Харон. Так надо, — коротко отрубила она.

— Если ты решила и знаешь, чего хочешь, то садись, — он кивком показал на лодку и накинул на голову капюшон.

Демоница села в лодку, поджав ноги под банку*. Харон взошёл в лодку следом, он плавно покачнулась, оттолкнулся веслом от берега, лодка медленно заскользила по мрачным водам, в которых мелькали бледные тени неупокоенных душ, что так не смогли достичь другого берега. Испугались тёмных вод, или кто-то их поманил из вне. Они прыгнули в Ашерон, откуда нет выхода.

Демоница достала одну из склянок и попробовала зачерпнуть воды из Ашерона, но не получилось, вода, как живая, ускользала от её рук, а Харон укоризненно посмотрел на неё.

— У тебя не получится набрать воды из рек Ада, — вещал перевозчик, — надо спросить разрешения у Хранителей. Только они могут дотрагиваться до любых вод.

— И где мне найти Хранителя? — почти безнадёжно спросила Депинпик.

— На той стороне, — ответил Харон. — Я везу тебя к нему.

__________________

*Банка — поперечная скамья в лодке.

Глава 16.

Те кошмары, что снились Вадиму почти каждую ночь, немного позабылись, когда он снова завернулся в одеяло.

Просыпаться от таких снов в холодном поту Вадиму совершенно не понравилось это повторяющееся состояние. Солнце уже стояло высоко, а голова, словно напичканная свинцом, упрямо не желала покидать подушку.

"Который уже час?" — думал он, глядя на светило, но подниматься не торопился.

Ужасно хотелось сходить к Христе, обнять, прижать к себе, только как сегодня она встретит его? Снова окатит равнодушным взглядом? Откуда же за одну ночь столько вопросов? А увидеть Христю очень хотелось. Приходил к ней сегодня Бельфегор или нет? Ревность чернильным пятном разлилась в душе. Вадим быстро надел футболку и джинсы, не завтракая, побежал к подруге.

Конечно, Бельфегор приходил. Ему безудержно нравилось проводить время с этой юной смертной. Она не была ведьмой или магом. Она просто была другой — живой, юной, смертной, но все эти составляющие делали девушку только привлекательней. Ладони вспомнили хрупкость её тела, шелковистость волос.

После визита к Кенере, где он доступно объяснил ведьме, что она сделала промашку, помогая его жене, отправился к Христе. То, какой путь выбрала Депиник, его не смутило — он видел уже многое, но исправить или помочь ей не мог — колесо судьбы запущено — остановить его не представляется возможным.

Сегодня демон не приглашал девушку к себе, а сам пришел к ней в спальню, сел на краешек кровати, стараясь рассмотреть милые черты. Он боялся ответа на свой вопрос, потому что знал его. Та искра, что зажглась в его сердце, не угасала с каждым свиданием, а разгоралась. Бельфегор влюбился в маленькую девочку, с которой, по несправедливому стечению обстоятельств, ему придётся биться в ночь начала парада планет. Сами мысли о подобном бое для него оказались невыносимы и болезненны.

Она спала мирным сном, чему-то улыбаясь. Что ей снилось? Да захоти он, смог бы увидеть все её сны, но к ней Бельфегор не стал применять свои чары. Как простой смертный, демон любовался своей драгоценностью. Пройдёт ещё пара дней и на третью ночь наступит парад планет. Что принесёт всем небесное действо? И у Романы, и у него силы возрастут со сто крат. А ей придётся с ним сразиться. Ей... такой хрупкой, такой сильной... Или умереть...Сердце остановилось от перспективы сражения.

"О, Тьма! О, всемогущий Плутон! Неужели мы недостойны счастья?" — он нежно посмотрел на спящую девушку. — "Я желал бы с ней счастья..." — на глаза навернулись слёзы, но не усилием воли он сдержал их потоки.