Вне баланса

Однако, даже если бы Дренмонд, Дювалье или Колдей оделись в городское платье, их бы никто не осмелился задирать. Ибо плечи широкие, взгляд с вызовом, подбородок упрямо смотрит вперед, да и по выправке легко заметить — солдат. А всем остальным надо сигналить каким-то маркером: не связывайся со мной — ибо пугать одними внешними данными и командным голосом не умеют. Клерики с друидами обвешиваются амулетами, маги и колдуны носят мантии, барды... ну, это отдельная тема. А вот воры и монахи как раз наоборот — умеют сливаться с обычным людом. Для первых это показатель профессионализма, для вторых — часть философии. Монах, желающий прилюдного восхваления своих подвигов — это не монах, а паладин. Слава — это хорошо, но саморазвитие — всегда на первом месте...

Ответа наш новый провожатый не ждал. Развернувшись спиной, он положил свое оружие на плечо и уверенным шагом повел нас по складу.

— Вот я знаю, что Вы можете сыграть любую роль, — яростно прошептал мне Макрин, — Зачем Вы себя ведете так?!

— О, да, — саркастически ответил я, не снижая голоса, — Я мог бы закосить под крутого парня. Нацепил бы на пояс саблю, штук семь ножей... Ну, и тогда не пришлось бы одергивать самых больших головастиков в этой луже, Вы правы. Но с чего это мне метать бисер перед свиньями, друг мой? Что такого случилось? Пали смертью шакалов двое пиратов? Право, туда им и дорога.

Наш провожатый мой спич слышал, но и виду не подал, что его задело. Если его вообще хоть как-то опечалила смерть тех придурков.

До нужной двери дошли мы уже без происшествий. Лейтенант первым просочился к комнату, быстро закрыв за собой дверь, и нам пришлось его ждать. Макрин, к которому вернулось самообладание, сразу же сказал, что даже такая невежливость — не повод выбивать дверь ногой.

Правда, и ждать долго не пришлось: наш провожатый, похоже, умел быть лаконичен. Так что через минуту дверь снова отворилась, наш знакомец вышел и стал рядом с дверным проемом.

— Проходите, Макрин, проходите, — раздался из глубины комнаты приятный голос, — И Вы, молодой эльф, тоже.

Мы зашли. Но Глориндэрл не был бы Глориндэрлом, если бы сразу же не полез на рожон.

— Либо "молодой человек", либо "юный эльф", — резко поправил я восседавшего за широким столом седого мужчину с усами "а-ля-Дювалье", — Если уж строить из себя воспитанного человека.

Лицо, еще секунду назад производившее впечатление открытого и благородного, на какой-то миг исказилось гримасой досады, гнева и жестокости. Но всего лишь на миг — и перед нами вновь был радушный хозяин-помещик, встречающий дорогих гостей. Да уж, таким седым головорезам и дают уважительную характеристику "матерый волчара". В игре Венгаулу хватило хитрости, ума и беспринципности, чтобы пережить мятеж почти всей своей команды; да и сейчас не стоило полагаться на его выставляемое напоказ благородство.

Встречал нас капитан не один. По правую руку от него восседал здоровенный заросший и неаккуратный мужик с двумя рапирами за поясом, а по комнате туда-сюда крутилась бронзововолосая эльфийка — и он, и она в одеяниях банды. Первый заместитель и любовница.

— Ну, прошу прощения, — Венгуал добродушно улыбнулся, — Позвольте представить Вам моего лейтенанта Каллика... Лараней, налей нам выпить... Думаю, Вы не откажетесь от "Красного Глаза Карлика". Лучшее бренди, которое только изготавливают в Мирабаре.

Девушка без лишних слов принялась разливать по рюмкам темную жидкость. Едва она отошла от стола, а Каллик уже протянул лапищу к изделию из мутного стекла, как я зло оскалился и насмешливо произнес:

— Вы знаете, капитан, есть одна малхорандская поговорка. Если ты пьешь с ворами — опасайся за свой кошелек. Два погрязших во всяких мерзостях пирата — это не та компания, которой наслаждаешься. А если Вы решили унизить меня, дескать, что Вам и эльфы прислуживают, то Вы просчитались. Я не считаю, что мне должно быть стыдно, если мой собрат — идиот. Так что отправляйте свою дуру подышать свежим воздухом, и будем дальше... беседовать.

Повинуясь короткому кивку своего "папика", Лараней, кинув на нас с Макрином неприязненный взгляд, вышла, хлопнув напоследок дверью.

— Распустили Вы свой состав, капитан, — не преминул намекнуть я, весело улыбаясь.

А тот уже окончательно снял маску благородного разбойника. Теперь на меня смотрел просто разбойник, жестокий, злобный и жадный, разве что умный и невероятно жадный. Каллик, кстати, выглядел точно таким же. Единственное, в чем они отличались, так это в том, что Венгаул был жаден не только до золота, но и до славы. В игровом будущем это вылилось в серьезную размолвку между ними... Но в данный момент капитан и его заместитель действовали одной командой.

— Я слышал, что ты сцепился с моим старым другом Нашером. И что тебя на порог к нему не пускают. Ты очень уж борзо ведешь себя, малец...

— Еще одно оскорбление — и я тебя, пират, повешу на потолке за усы. Я не для того переводил лусканцев десятками на гумус, чтобы быть вежливым со всякими уродами. Вроде тебя, капитан, и твоего старого друга.

Внезапно Венгаул расхохотался. От этого раскатистого смеха, который еще называют дьявольским, содрогнулись и Макрин, и даже Каллик. Я же спокойно и несколько скептически смотрел на человека, которому, наверное, лучше было бы пойти в актеры. По крайней мере, мир от этого бы только выиграл.

— Даааа, — протянул старый пират, отсмеявшись, — Нашер — еще тот мерзавец... Зато у меня есть связи в верхах, а у тебя — нет.

— Вот давай я вырежу твою банду, и мы это проверим. Я сюда пришел не выслушивать, какой ты известный и лихой пират.

— Поверь, — усмехнулся Венгаул, — Я ничем не слабее того же Сульджека. Но ты прав, юный эльф, я не за этим тебя сюда позвал.

Слова "юный эльф" были произнесены весьма насмешливым тоном, а на лицо пирата вновь наползла его любимая маска.

— Как тебе, да и всему городу, прекрасно известно, в Доках своя власть. А вернее, безвластие. Есть здесь много сброда, по сравнению с которыми я — солар во плоти. Ты, насколько я знаю, хочешь почистить город и при этом набить себе карманы. Я же считаю, что мои люди заслуживают большего, чем сейчас имеют. Я делюсь информацией — ты занимаешься любимым делом. Все довольны.

— Хорошее предложение... — протянул я, обдумывая услышанное, — Да есть одна заковыка, капитан. Я не гонюсь за прибылью как за таковой. И меня терзает нехорошее предчувствие, что в Доках все станет только хуже, если там станет заправлять одна крупная шайка, чем много мелких. Чем ты лучше какого-нибудь Джима Гнилозуба?

— Тем, что у меня есть это, — капитан хитро усмехнулся, а затем полез в ящик стола и достал оттуда пергамент с печатью, — Прочти.

Документ оказался более чем интересным. Это был самый настоящий каперский патент, выданный Венгаулу властями города Невервинтер. С государственной печатью и подписью лично Нашера.

Я мог лишь печально вздохнуть (выражаясь фигурально, при пиратах удержался, конечно). Не от осознания не самой чистой политики достойного паладина Алагондара, а от досады на самого себя. С чего это я взял, что Нашер с Гендом, адскую гончую сожравшие на противостоянии лусканским пиратам и заработавшие на этой мясорубке авторитет, вдруг позволили основать пиратскую базу у себя под боком, пусть даже и под руководством старого приятеля. А вот личный капер — это уже допустимо.

— Так что это я могу решать, что лучше для города, — развеселился капитан, — А не один маг с повадками головореза-берсерка.

— Кто знает об этом? — спросил я, кивая на патент.

— Нашер, Генд, Офала и мои лейтенанты. Ну, и те трое-четверо чиновников, которых я прикормил. Это я нужен Нашеру, — произнес он с явным наслаждением в голосе, — А не он мне. И нужен больше тебя... Слышал, тебя взяли в Академию... Может, плюнешь на этих ханжей и святош и вступишь к нам? Мне волшебники нужны.

— Разбоем не увлекаюсь, — отрезал я, — Твои условия?

Раз уж это Нашер смотрит сквозь пальцы на деятельность своего капера, то не на мне будет лежать вина за то, что усиление Кровавых Моряков возможно вызовет рост криминальной активности в Невервинтере. Ведь эта шайка — неофициальная легальная организация, как оказалось.

Венгаул довольно ухмыльнулся и не спеша выпил бренди.

— Я более, чем щедр. Я указываю тебе на плохих парней, ты от них избавляешься, а прибыль делим пополам... Макрин любезно продаст добычу по своим каналам.

— Обойдешься, пират, — хмыкнул я, холодно глянув на старого головореза, — Во-первых, вся добыча с банд — моя; тебе достаточно будет и того, что я расчищу тебе место. Во-вторых, резать я буду наркоторговцев, работорговцев и просто мелких бандитов. А вот союз контрабандистов трогать тебе не дам и подмять под себя не позволю. Без противовеса не останешься. В-третьих, я буду проверять твою информацию. И если ты моими руками вздумаешь избавиться от честного... ну или хотя бы от моряка, у которого руки в крови не замараны — я не прощу. Вот мои условия. И дальше них я не торгуюсь. А ежели ты опять начнешь говорить, какое одолжение ты мне оказываешь... Да плевать я хотел, сколько у тебя прикормленных чинуш и кто твой покровитель! Ты — всего лишь старый пират, твоя команда — крысиный сброд! Перейдешь мне дорогу — и Лускан содрогнется, когда узнает, что я сделаю с твоей пиратской шайкой.

Венгаул вновь сбросил с лица благодушную улыбку: жестокий старый морской волк вперил в меня холодный тяжелый взгляд, а его губы что-то неслышно прошептали. Но почуял нутром опытный пират, что не стоит отвечать на провокацию ни острым словом, ни лезвием клинка.

— Не надо горячиться, — отозвался капитан, — И бросаться словами... не надо. Я свяжусь с Макрином насчет первого дела...

Больше ни он, ни я ничего не сказали. Договоренность была достигнута.

Тот самый лейтенант с двухлезвийным мечом проводил нас аж до выхода из таверны. Покинув злачное местечко, я с удовольствием вдохнул свежий вечерний воздух: пусть "Пшеничная" и была тем еще притоном, но в располагалась в хорошем месте — даже деревья рядом были.

Но Макрину даже смена обстановки не помогла: он так и оставался бледен и измучен.

— Пошли в "Золотое Яблоко", — произнес я строго и холодно, — Есть разговор.

Контрабандист кивнул и поплелся за мной.

Маленький трактир в самом центре Доков был слабо освещен и малолюден, однако я все равно взял у бармена ключ от верхней комнаты и бутылку "Кричащей Гарпии" с парой стаканов.

Втолкнув контрабандиста в комнату я захлопнул дверь и налил ему полстакана любимого на всем Северо-Западе 60-градусного виски.

— Выпейте, Макрин, и приведите себя в порядок.

Стакан был опорожнен залпом, после чего щеки мужчины порозовели, и он наконец-то воспользовался возможностью выговориться.

— Я — труп. И Вы тоже. Я никогда не знал, что Венгаул настолько силен. За ним — Нашер! И я впервые увидел его в гневе... Вы зря на него так, Венгаул известен как человек чести...

— О, мой друг, — насмешливо произнес я, — Это Вы увидели его истинное обличье. Как можно сказать "человек чести" про человека, топящего в море простых моряков? Пусть они даже калишиты или с Муншае — это же не повод вспарывать им брюхо и кидать их, еще живых, на поживу акулам. Или, если это он делает не со своими, то он хороший человек?

Сказанное мной было, к сожалению, не вымыслом, а настоящей правдой. Гракс дважды рассказывал истории о том, как Кровавые Моряки оправдывают свое прозвище. К богатым и знатным путешественникам Венгаул проявлял показное великодушие; а вот простых матросов и даже их капитанов убивал на месте — если те осмеливались перед захватом оказать сопротивление. Ничего особо необычного в этом не было, пиратство во всей своей "красе". Но именно пленники, которых отпускали на свободу после выкупа, и создали своими рассказами капитану репутацию благородного человека. Ну да, кормил яствами, поил винами, стелил перинами и был предельно вежлив. А вот матросы и докеры с ужасом обходили его людей стороной, когда те пьянствовали в кабаках.

А еще Венгаул был вежлив и обходителен с коллегами по своему преступному промыслу: другими пиратами и контрабандистами. И пиарил себя в этих кругах вполне успешно.

— В любом случае, он нам не простит! — вскричал Макрин, — Отбрасывая стакан. Вам точно — но и мне тоже. Надо выходить из дела...

Тут я не выдержал, схватил левой рукой своего партнера за шкирки и треснул его спиной об деревянную дверь. Дверь выдержала, контрабандист глухо застонал.

— Хотите соскочить, Макрин? — зло прошептал я, — Поздно уже. Я слишком много запланировал, рассчитывая на Вас. А захотите переметнуться к Венгаулу — вас вздернут вместе с ним. Вы заварили такую кашу, что пора определяться: Вы или со мной — и тогда становитесь важной шишкой в легальной и нелегальной морской торговле, или Вы с Венгаулом — и тогда где-то следующие полгода Вы будете простым кладовщиком и ширмой для его грязных дел.

— Я с Вами, Лиадис, с Вами! — прохрипел контрабандист, — Но я очень боюсь.

— Понимаю, — сказал я, отпуская партнера, — Значит, в Ваших интересах, чтобы мой галеон прибыл в Невервинтер с грузом специй как можно скорее. После этого Вам действительно лучше повсюду появляться с охраной. Наймете, Вы тогда уже не последним человеком станете. В Черном Озере поселитесь. Хороша перспектива?

— Хороша... Один вопрос. Почему полгода? Почему Вы думаете, что Венгаула вздернут?

— Потому что он нужен Нашеру как капер. Или как аристократ в Черном Озере, травящий байки молодежи о своей героической юности на палубе. А вот как Король Доков — не нужен. Едва только Венгаул заявит свои претензии на власть — как Генд от него избавится. А капитан не сможет удержаться от того, чтобы не попытаться ухватить паладина за усы — он же пират, он любит риск.

— А если он перед этим захочет убрать нас? — задал резонный вопрос контрабандист.

— Переживать будем, когда в портовом районе останется две или три средней силы банды, не подотчетные Венгаулу. Он начнет тогда готовиться избавляться от нас, Генд тоже насторожится, ну, и мы сами должны быть готовы. Так что собирайте данные не только по тем, на кого укажет этот пират, но и по самим Кровавым Морякам. Я должен знать, кто, чем и где в Доках владеет. Сроку у Вас — пять месяцев, может, чуть больше. А сейчас...

Я наложил на Макрина "Ясность", выгоняя с него алкогольный хмель.

— Завтра почтовый корабль из Амна пойдет обратно; и на нем должны отправиться Ваш квотермейстер и мои наемники. Так что идемте, у нас много дел.

При сооружении Академии места не экономили — рассчитывали, как мне рассказала библиотекарша Берна, на вчетверо большее количество студентов. Нашер во всем, что касалось престижа, своего и города, не скупился. Большое количество средств было потрачено на оборудование, инвентарь, создание комфортабельных условий и даже пиар-акции. На торжественном открытии 10 лет назад кроме первых лиц города побывали также Хелбен со своей женой Лейрел и Леди Алустриэль — сразу трое Избранных Мистры. Вдобавок, на должность ректора Нашер назначил знаковую фигуру — в общем, все, что можно было вложить в Академию, было вложено. Окупалось пока так себе, но Нашер, что называется, верил в лучшее; к тому же, кое-как учебный процесс прогрессировал — Арибет не относилась к своим обязанностям в стиле "дедушки Дамблдора", хотя работы у нее было не меньше, чем у директора Хогвартса.