Землепроходцы (крестоносцы 3)

Да и вообще вся эта война, она сейчас и даром никому не нужна. Планировали: тихо, мирно перевалить через Аппалачи, найти общий язык, а еще лучше задружиться с местными, прикупить у них пару каноэ и без всяких приключений добраться до цели своего путешествия. Так нет же занесла нелегкая на чужую "дискотеку".

Корнев досадливо сплюнул, вновь пристроил заряженное ружье на камень, достав из-за пояса пистолеты проверил их, положил рядом.

Возможен, правда, вариант с долгой и нудной осадой, но как говорится хрен, редьки не слаще. Конечно припасы с собой имеются и некоторое время продержаться можно будет, вот только с водой проблема. Той, что во флягах, надолго не хватит, а речка хоть вот она рядом, но добраться до нее будет проблематично. И не уйти никак. С трех сторон незнакомый лес кишащий враждебно настроенными туземцами, а за спиной практически отвесная скала, пусть и не очень высокая но в данной ситуации непреодолимая.

Подзатянувшееся затишье прервалось внезапно. На узкую полосу каменистого пляжика один за другим стали выскакивать вооруженные луками индейцы. Сделав выстрел, они тут же стремились скрыться обратно в спасительных зарослях орешника. Тишина наполнилась треньканьем тетив и свистом стрел буквально засыпавших укрытие путешественников.

В ответ с уступа грохнул одиночный выстрел, впрочем, по всей видимости не нанесший противнику особого вреда.

— Не стрелять без команды! — приподнявшись рявкнул Сергей и тут же поспешил пригнуться. Рядом с его лицом щелкнула костяным наконечником об камень и сломавшись отлетела очередная вестница смерти.

Наконец, убедившись, что противник никак не реагирует на действия застрельщиков осаждающие приступили к более решительным действиям и около четырех десятков полуголых, размалеванных черными и белыми линиями боевой раскраски, дико орущих, потрясающих копьями и томагавками воинов бросились на штурм.

— Огонь! — рявкнул Корнев и привстав на одно колено вскинул ружье к плечу, выстрелил, поймав на мушку самого шустрого из атакующих уже практически успевшего выбраться на левый берег.

Над ухом грохнула "титовка" Прохорова, а через секунду раздался треск слитного залпа сразу из шести стволов остальных бойцов отряда. Ответом им стал дружный вой атакующих, заглушивший крики раненых и умирающих. Склон и карабкающихся по нему индейцев затянуло дымом, в ноздри ударил резкий запах сгоревшего пороха.

Сергей отложил в сторону ружье взял в руки пистолеты. Один из них тут же и разрядил в выглянувшую из-за камня размалеванную боевой раскраской физиономию. Противник исчез, но вместо него появились двое других первый прикрывшись щитом замахнулся каменным томагавком, но тут же выронил оружие и завалился на спину сбивая с ног и увлекая вниз лезущего вслед за ним соплеменника. Плетенный из ивовых веток и крытый толстой кожей диск может и помогал против каменных и костяных наконечников местных копий и стрел, но пистолетную пулю совершенно не держал.

Убрав ставший бесполезным огнестрел Корнев потянул из чехла на поясе топор. Стрельба давно уже стихла и теперь прижатые к скале путешественники вынуждены были вступить в такую нежелательную для них рукопашную схватку, отмахиваясь от лезущих со всех сторон индейцев палашами, штыкам и прикладами.

Внезапно тональность воплей атакующих резко поменялась. В их многоголосый ор словно вплелись другие нотки и интонации, а потом натиск заметно ослаб. Заполонившие было небольшое пространство уступа шауни сначала стали отступать, а потом и вовсе побежали, оставив поле боя и своих убитых и раненых сородичей в руках победителей.

Причина была проста. Внизу на тропе и пляже вовсю хозяйничали добивая раненых и собирая трофеи воины откровенно "ирокезской" наружности. Среди них Сергей к радости своей увидел знакомую физиономию Медвежьей Лапы.

— Славная была битва Стоящий Медведь — забравшись по осыпи наверх и окинув взглядом лежащие тут и там тела убитых и раненых удовлетворенно кивнул он головой и продолжил — вожди Большое Облако и Дикий Гусь хотят говорить с тобой.

* * *

Стемнело. Небо над головой покрылось россыпью звезд. Над гребнями далекого горного хребта выполз полумесяц молодой луны. Сумерки укутали лес и реку и индейскую деревушку: россыпь разнокалиберных, полукруглых, крытых корьем и камышом хижин, спрятавшуюся за частоколом на ее берегу.

Чуть поодаль от привычных для любого туземца вигвамов, на самом видном месте, стояла бревенчатая изба, пятистенок, построенная в самом, что ни на есть русском стиле, под двускатной, крытой дранкой крышей. Рубленные "в лапу" стены еще не успели потемнеть от времени, дождей и ветров, а потому строение буквально светилось свежестью и нарядностью, и вместе с тем прочной солидностью выделяясь среди крытых корьем индейских хижин, словно ограненный алмаз среди разбросанных рядом серых булыжников.

На ее крыльце скромно пристроился Корнев изо всех сил старающийся сохранить невозмутимым выражение своего лица, скрыть обуревающие его сомнения и волнения.

В селении "Носящих одежду из травы" экспедиция задержалась почти до середины июня. Особой необходимости в этой задержке конечно не было, просто пообщавшись с Большим Облаком — вождем самого многочисленного богатого и влиятельного рода тускарор Сергей почувствовал перспективу, возможность которую нельзя было упустить. Потом был целый месяц напряженной работы. А были ли его труды напрасными или нет которой должен был показать сегодняшний вечер.

То, что происходило на просторном, огороженном от посторонних глаз частоколом подворье тоже на первый взгляд казалось делом обычным. У вкопанного рядом с крыльцом тотемного столба горел костер, вокруг которого собрались старейшины и военные вожди племени тускарор. Председательствовал в этом почтенном собрании вождь — Большое Облако. . Окруженный толпой родичей он важно восседал на мохнатой медвежьей шкуре и с каменно — невозмутимым лицом выслушивал гневную речь коренастого, крепкого еще воина с морщинистым, изуродованным длинным шрамом лицом и седыми прядями в длинной, черной как смоль шевелюре, украшенной орлиными перьями.

— Большое Облако решил стать великим вождем всех тускарор, он хочет указывать нам всем как мы должны жить, где охотиться, с кем воевать, как делить выращенный урожай. Чтобы все самые лучшие воины со всех родов жили рядом с его вигвамом и делали то, что он им прикажет, ходили в поход только под его началом. Но разве это по обычаям наших предков? Разве не старейшины всех родов на общем совете должны думать о таких вещах?

— Дикий Гусь говорит правду. Почему здесь эти чужаки? Почему мы должны слушать их совета? Наши предки не прятали огонь очага в каменных норах, как в вигваме который построили для тебя белые — поддержал обличителя его сосед, высоких, худой старик, он вскочил и обвел горящим взглядом сидящих вокруг вождей и старейшин — духи огня могут разгневаться и тогда беда придет не только в жилище Большого Облака и его родичей, плохо будет всему народу ска-ру-ре. Почему ты хочешь накликать на наш народ беды и несчастья? Так велели тебе чужаки?

— Большое Облако слишком много слушает сладкие речи чужаков — предыдущий оратор вновь перехватил инициативу. Он ткнул пальцем в сторону пристроившегося на крыльце избы и с напускным безразличием наблюдающего за всем происходящим Корнева — люди белого вождя построили ему вот этот большой вигвам. Они подарили ему много вещей и оружия. Почему? Может быть за то, что он продал им своих сыновей? Где твои сыновья вождь? Где дети твоих родичей? Ты отправил их Белому Вождю. Ты хочешь, чтобы мы все сделали тоже, самое. Зачем?

Это был, пожалуй, удар ниже пояса. Среди слушающих перепалку индейцев прокатился недоверчиво — недовольный ропот, обстановка на совете накалялась с каждой минутой.

Переводчик Медвежья Лапа как наречием тускарор, так и русским языком владел через пень — колоду, поэтому дословно из выступления местной "оппозиции" Корнев понял совсем немного, но общий смысл "наезда" уловил правильно.

Род Дикого Гуся по численности и богатству ничем не уступал роду Большого Облака, а Мудрый Ворон недаром считался влиятельнейшим шаманов, слово которого имело огромный вес в совете. Из всего сегодняшнего состава совета старейшин, только эти двое сумели выдержать серьезнейшую предварительную обработку, на них не действовали ни щедрые обещания и посулы самого претендента на престол, ни богатые подарки его новоросских покровителей, Короче, мощное сопротивление именно с этой стороны прогнозировалось, но никто не ожидал, что эти ревнители старины так быстро смогут посеять сомнения в казалось бы, монолитных рядах сторонников прогресса.

Как бы то ни было, последнее слово оставалось за Большим Облаком. Речь была заготовлена заранее, и аргументы оппонентов тоже были просчитаны кроме последнего, теперь, похоже, вождю придется импровизировать.

Некоторое время он сидел неподвижно и отстраненно глядел перед собой. Казалось, что гневные выпады оппонентов вдребезги рассыпаются о его невозмутимость словно могучие волны морского прибоя, дробящиеся на миллионы мелких брызг о несокрушимые береговые скалы.

— Дикий Гусь и Мудрый Ворон сказали много — наконец заговорил вождь, и слова его падали тяжелыми валунами в пух и прах разбивая аргументы противников — они упрекают меня в дружбе с чужаками так, словно они враги нашего народа. Но разве это так? Разве плохо сделал мой бледнолицый брат, прислав к нам своих лучших воинов? Имя Стоящего Медведя разве не произносят со страхом в вигвамах мохоков, онейдов и каюгов, а теперь и шауни?

Взгляды сидящих у костра индейцев, повинуясь жесту оратора, вновь обратились к сидящему на крыльце Корневу. Действительно слава нашего героя, которому за высокий рост и весьма крупные габариты индейцы дали столь звучное имя, после нескольких удачно проведенных сражений, неожиданно для него самого прокатилась по всему северо-востоку континента.

Жизнь первобытного человека весьма скудна на значимые события, даже небольшая стычка между двумя отрядами охотников не поделившими территорию становилась темой для рассказов и легенд. А тут вдруг приход из-за моря странных чужаков, серия войн закончившихся практически полным уничтожением целых племен. Со скоростью лесного пожара, новости об этих событиях проносятся среди живущих, казалось бы, обособленно друг от друга, говорящих на разных языках и придерживающихся разных обычаев и чаще всего враждующих друг с другом племен и народов. Теперь редкий индеец на Аппалачах от морского побережья до Великих Озер и от Лабрадора до Флориды не слышал о Белом Вожде и его воинах, повергнувших в прах и подчинивших себе обитателей огромной территории, и имя Стоящего Медведя, военного вождя — победителя мохоков, каюгов и онейдов стояло здесь особняком.

— Все они хотели воевать с белыми и что теперь? — между тем продолжал вопрошать вождь — Где мохоки? Они стали частью народа Белого Вождя. Каюги? У них было много воинов. Много как листьев в лесу, они были коварным и воинственным народом. Но их земля теперь принадлежит белым, а те которые спаслись, теперь скитаются по свету жалкими изгоями. Гордые онейды на себе почувствовали силу белых и теперь называют их своими старшими братьями, они богаты и счастливы, потому что торгуют с ними и живут под их защитой. А сколько племен сами, без всякого принуждения ушли под руку Белого Вождя?

Один из военных вождей подскочив с места, попытался что-то ответить, но Большое Облако поднял ладонь, останавливая его.

— Сядь Быстрый Ручей — продолжил он — я знаю, что ты скажешь. Да, народ тускарор велик и могуч, он не нуждается ни в чьей защите. Мы сами можем защитить свои вигвамы от алчных соседей. Но разве это значит, что мы должны отвергнуть дружбу, которую могущественное племя Белого Вождя предложило нам, не как старший — младшему, но как равный — равному? Нет, говорю я! Наш народ велик и заслуживает такого к себе отношения. Но сейчас он подобен человеку, у которого нет головы. Каждая рука, нога, каждый палец живет сам по себе. Так быть не должно!

— А почему именно ты должен стать головой? — подал голос Мудрый Ворон — почему не совет старейшин? Так было всегда, так жили наши предки. Так велел нам жить Великий Дух.

— А разве Великий Дух велел нам быть слабыми и беззащитными? — в голосе вождя прозвучала явная издевка — может быть шаманы просто неправильно поняли его слова? Голова у человека должна быть одна, и у племени должен быть один вождь. Если этот народ хочет побеждать своих врагов. А кто еще может стать великим вождем? Может быть ты Быстрый Ручей? Скольких воинов ты можешь повести за собой? Смогут ли твои охотники добыть достаточно пищи, чтобы помочь другому роду, если с ним случится беда, и он будет голодать?

— У рода Дикого Гуся тоже много храбрых воинов и удачливых охотников — возразил шаман.

— Да много. Но вспомните, как луну назад, мы сражались с людьми племени шауни. Твои воины Дикий Гусь не услышали моих слов. Они хотели славы, и потому, не стали ждать когда все рода объединят свои силы, как я велел, а первые выступили на тропу войны. Кто тогда вас спас? Кто отвлек на себя врагов собиравшихся напасть на твою стоянку, убил и ранил многих их лучших воинов?

— У бледнолицых хорошее оружие — хмуро возразил Дикий Гусь — если бы не оно, они тоже ничего не смогли бы сделать. Врагов было слишком много.

— Да, врагов было слишком много. Но, если бы мы собрались все вместе, нас было бы больше. А где были вожди других наших родов с их отрядами? Они просто не пришли к вам на помощь. Это сделали только воины моего рода. А если бы не наши друзья? Сколько вдов оплакивало бы свою участь в пустых вигвамах твоего рода? Сколько детей остались бы сиротами? Ты молчишь? Стоящий Медведь и его люди дрались с нами плечом к плечу и мы побили врага — Большое Облако окинул слушателей горящим взглядом и продолжил уже на более спокойной ноте — если я стану Великим Вождем Тускарор и объединю наш народ, и мы назовем бледнолицых своими братьями. Мы будем торговать с ними, у нас будет хорошее оружие, которое даст им Великий Белый Вождь. Мы всегда будем вместе сражаться против наших врагов. Наши дети будут жить богато и счастливо на землях подаренных нам Великим Духом и нашими предками и никто не посмеет даже попытаться отнять их у нас. Вы спрашиваете, где мои сыновья? Да, я отправил их и других молодых воинов моего рода к белым братьям в город у Большой Соленой Воды. Сердце мое скорбит от расставания с ними. Но они вернуться к нам могучими воинами и великими шаманами. Вернутся, когда научаться делать оружие белых людей и побеждать врагов с его помощью, строить лодки, которые могут переплывать большую воду, познают великую тайну нарисованных знаков, и смогут научить этому других людей моего народа. Вы упрекаете меня в этом? Спрашиваю вас вожди, кто еще готов принести такую жертву во имя будущего великого племени? Кто из вас хочет взвалить на себя заботы не только о своих родичах, но и обо всем народе тускарор?

Вождь замолчал, лицо его вновь словно окаменело. На огороженном частоколом участке земли царило безмолвие, нарушаемое лишь потрескиванием выбрасывающего в темнеющее небо снопы искр, костра. В наступающих сумерках трудно было разглядеть что либо на невозмутимых физиономиях сидящих вокруг него туземцев, но Корнев нутром чувствовал, нужный эффект достигнут, чаша весов медленно но неумолимо клониться в пользу Большого Облака.