— И зачем она тебе? — поинтересовался мой персональный оживший кошмар, лениво прислоняясь к березке. С тихим рыком, я сделала самую невероятную глупость — кинулась на кошака, попала по березке... Наверно со стороны это казалось очень странным то, как молодая девушка бегает по лесополосе, размахивая палкой в безнадежной попытке попасть по танцующему вокруг нее парню. Да-да! Именно, словно танцующему! Он, то уходил, то подходил, выделывал незамысловатые па и комментировал каждый мой выпад, словами вроде:
— Что же ты? Нужно было правее! — или:
— Ты словно черепаха или улитка. Тебе кто больше нравится? — а еще:
— Так зачем тебе палка? Меня бить?! Ха. Опять не попала. — Ненавижу.
Не знаю, как бы долго продолжались такие танцы, наверно до потери моего сознания, но тут:
— Опа! Лена! — слегка заплетающимся языком проорал кто-то сзади. Резко обернулась, а там Петька стоит. Ну, это мы так между собой его Петькой называем, на самом деле он Петр Евгеньевич Вьюжный, сержант в отставке, прошел Афган, ему около сорока семи — пятидесяти лет, хотя и выглядит он много моложе, как шутят дачные кумушки — заспиртовался. Только вот пьет он не от жизни хорошей. Он благополучно прошел войну, в том смысле, что без серьезных ранений и тяжелых травм, ведь врачи не учитывают ту душевную, кровоточащую и гниющую за травму, но даже это он пережил. Он спокойно прожил еще пять лет, обзавелся красавицей женой и очаровательной дочкой и даже открыл свой бизнес. Его не было всего пару дней в Питере — уезжал по делам, а жена с дочкой именно тогда поехали на дачу. Вероника, его жена, очень любила дачу и обожала выращивать цветы и красную смородину, из которой делала потрясающе вкусное вино. К тому времени она была уже два года как за рулем, только даже это ее не спасло от лихого придурка, подрезавшего ее на одном из поворотов. Их жигуленок снесло на встречку прямо под колеса грузовика — в один миг оборвались две жизни. Вероники — жены Петра и Гали — его дочери.
По Гале я ужасно скучала, ведь она была моей дачной подругой, когда она столь трагически погибла я мало что понимала, была совсем еще маленькой, так что просто ужасно по ней скучала, искренне не понимая почему "Галка — скакалка" не приезжает. Все соседи были в ужасе и очень сочувствовали горю отца семейства. Ему от этой жалости было не жарко не холодно, но поначалу он еще не пил, держался.
Постепенно все сгладилось. Нет, не забылось, просто перешло на другой план, как это часто случается в жизни — ведь жизнь идет вперед, меняется и продолжается, и будущее с настоящим отодвигают трагедии прошлого... Но не для всех. Как оказалось, Петр Евгеньевич не забыл и забывать не собирался. Через два года, когда лихач, подрезавший машину его жены, вышел из тюрьмы, благодаря своим деньгам и положению в обществе, сержант в отставке исчез из Питера на пару дней — за это время лихача кто-то убил.
Вьюжного арестовали по подозрению — мотив-то у него был, да вот только доказать ничего не смогли. Сержант молчал и не говорил ни слова, да еще помогли армейские друзья из тех, кто после Афгана остались кто в органах, кто в армии. Где-то шепнули, где-то надавили, где-то попросили, а где-то пригрозили, так что Петра Евгеньевича выпустили быстро. Через пару дней его хороший друг Федор Никифоров привез его на дачу: молчаливого, пьяного с пустыми глазами. Этот друг приезжал еще пару раз — привозил врачей, психологов и даже знахарку, пытаясь вернуть сержанта к жизни, но этого не получалось.
Мне было двенадцать, когда у меня состоялся странный разговор с Никифоровым. Он тогда вышел к пруду и нервно курил. Я тогда напомнила ему о вреде курения и о том, что так можно раньше умереть. Помню, как он тогда рассмеялся каким-то лающим смехом и тихо сказал:
— И не говори, скотина я неблагодарная. Жизнь свою гроблю, а ведь не для того меня Петька из Панджшерского ущелья пер. Если бы он меня тогда не вытащил, то не было бы у меня ни семьи, ни детей, ничего бы не было. Меня-то он вытащил, а я вот оказался совсем бесполезным.
Помню, как он тогда зло сплюнул, выкидывая сигарету, а потом как-то очень по-доброму и в то же время очень грустно мне улыбнулся.
— Но я не сдаюсь и ему сдаться не дам. На мне долг такой, который никакими деньгами не купишь. Долг крови и жизни, а это самый важный долг в мире. — Я до сих пор помню его слова, они врезались в детскую память как самые важные воспоминания. Может, поэтому я с такой готовностью приняла Лёню? Ведь с того момента как он спас меня от маньяка на мне тоже долг и, как сказал бывший солдат, самый важный долг — долг жизни. В конце-концов, Лёня из совершенно другого мира (осталось моему бедному разуму окончательно свыкнуться с этой мыслью), ему сложно понять мои чувства, ведь все, о чем он мне говорит, для него непреложная истина. И как ему объяснить, что у нас все то, о чем он говорит с таким спокойствием, как магия, вампиры, оборотни — это плод фантазии, преданий, сказок, мифов и легенд. Хотя я начинаю в этом сомневаться, может, все это действительно было? А если вампиры-энергетики существуют и до сих пор встречаются, то может все это правда, а не мифы и легенды? Кто бы еще мне ответил на эти вопросы.
— Здрасте, — тяжело дыша после забега за кошаком отозвалась я. Петр улыбнулся, всегда рад меня видеть, может из-за воспоминаний — ведь я была подругой Галки, его дочери. Потом перевел взгляд на Лёню, затем на палку... Кажется, он что-то для себя решил и его заключения от увиденного были явно не в пользу Лёни.
— Пристает, — это даже был не вопрос, а констатация факта. Я не успела ничего возразить, как по Лёне прошлись оценивающим взглядом и Петр Вьюжный преобразился на глазах. Куда-то пропал бессмысленный, чуть на выкате взгляд вечно пьющего алкоголика и хотя взгляд не стал более осмысленным, тем не менее, он стал другим, словно окно в другой мир — не слишком приятный и теплый, скорей могильный камень — вот что обещал этот взгляд.
— Шел бы ты, парень, своей дорогой, — миролюбиво предложил сержант, но Лёня тоже что-то для себя решил, он не ответил, только, словно подобрался, готовый к атаке.
— Нет, дядя Петь, вы... — и почему мне вечно договорить не дают, а если и договариваю — понимают меня как-то совсем не правильно. Две смазанные тени, вот и все что я смогла увидеть через мгновение. Я никогда не видела, чтоб люди двигались столь быстро. Впрочем, Лёня-то и не человек, но дядя Петя?!
То, что кричать бесполезно, я поняла сразу. Разнимать? Но я не самоубийца, кто же в здравом уме полезет кошаку в когти? Сначала мне казалось, что Лёня от атак дяди Пети уйдет играючи, но через пару секунд, когда они буквально слились в единую смазанную тень, поняла, что и для кошака этот бой не легкий, а когда увидела два красных горящих взгляда... Я точно скончаюсь от разрыва сердца — не слишком ли много бед и несчастий на мою бедную голову! Сколько можно? От еще одного стресса я точно не отойду.
— Дядя Петя!!! Вы не так поняли, не приставал он ко мне! Мы вообще вместе приехали! — горло я тоже скоро "посажу", прощай голос. — Лёня! Он ничего плохого не хотел! Он мой знакомый! — меня, наверное, во всем садоводстве слышно, а этим хоть бы хны. Полюбовалась на все это безобразие еще пару минут, затем сил смотреть не осталось. Ну и черт с ними! Пойду отсюда, пусть сами разбираются, а если что — я не при чем, так, мимо проходила.
Далеко уйти не успела, дорогу мне преградил дядя Петя своим телом, упавшим откуда-то сверху. Медленно обернулась, там Лёня — тяжело дышит, глаза красные, когти на руках и улыбается, красивой белой пастью с клыками. Падаю на колени перед дядей Петей и нервно ищу пульс.
— А ты говоришь, что в вашем мире никаких существ, кроме людей нет, — обиженно ноет за спиной чудовище — Лёня. Особо не прислушиваюсь, меня больше дядя Петя волнует. Хоть был жив. — Тут каждый раз только странные существа и встречаются. Хотя я склонен верить, что ты действительно веришь в то, что говоришь. Неужели ты никогда не замечала, кто тебя окружает? — подергивание век внушает надежду, что Вьюжный сейчас откроет глаза, чего и жду с замиранием сердца. — Хотя такие экземпляры редкость даже в моем мире. О таких, как он я слышал, но видеть не доводилось! Большая удача! — продолжает что-то вещать Леня. Я, не отрываясь, смотрю на дядю Петю. Глаза открываются и я в ужасе отшатываюсь. Глаза, конечно, не отличаются экзотичным цветом, как у Лёни, и никаких кошачьих вертикальных зрачков, но... они словно бессмысленные, пустые колодцы. Не видь я, что он дышит, решила бы, что глаза трупа. Кошмар. Озноб по коже. — Ну, это ж надо! Нарваться на новый мир, такое открытие! А теперь еще и... как же это на вашем языке будет? Пожалуй, берсерк. Да, пожалуй, это правильное определение! Так вот, самый настоящий берсерк и буквально на третий день пребывания! — восторгался Лёня. Чудовище. Кого я привезла домой?
— Дядя Петя? — голос дрожащий и испуганный, да и не может он быть другим. С таким взглядом как у него, он может в любом ужастике без грима сниматься, все равно вся зрительская аудитория в ужасе будет.
Сижу — не дышу, жду ответа и очень боюсь, если он не ответит.
— Лена? — после паузы, что показалась мне вечностью.
— Дядя Петя, все хорошо, это мой знакомый, его бить не надо, — просипела я.
— Интересные у тебя знакомые, девочка, — прикладывая руку к боку отзывается дядя Петя и тут же его глаза принимают осмысленное, знакомое выражение. Облегченно выдыхаю. Слава Богу, кажется, прежний знакомый и родной вернулся.
— Кто он? — интересуется Вьюжный даже не пытаясь встать на ноги.
— Чудовище, — честно, искренне и правдиво. Удивительно, что я еще не в глубоком обмороке нахожусь, от всех этих потрясений. А как мне стало страшно, когда Лёня, в буквальном смысле слова, кинул на пару-тройку метров далеко не маленького человека! Это какой же силой обладать-то надо? А я его еще подкалывала и издевалась. Я все еще жива, что радует, но чудится мне — не на долго.
— Что не человек, я понял. Смутно, но осознал. Но кто он? — интересуется Вьюжный, причем тон спокойный и рассудительный, присутствует вялое любопытство и все... Никакого удивления, ужаса, шока. В этом мире нормальной осталась только я? Или это хрен знает кто — норма? Я настолько отстала от жизни?
— Дядя Петя, а вы-то сами кто? — интересуюсь я, отползая подальше. Сомнительно мне, чтоб человек, пусть он трижды в спецназе служил, смог бы так двигаться и так спокойно воспринимать атаки Лёни, особенно этот полет надо мной.
— Да я и сам не знаю, — все веселее и веселее, какой гад там наверху придумал мне такую линию жизни? Мало им там моей встречи с иномирянином, так еще какого-то "фрукта" преподнесли, да такого, кто сам о себе сказать не может.
— А давно? — я мастер вопросов по существу.
— Давно. Лет в семнадцать понял. В драку попал. Успел вовремя остановиться, тело не приспособлено еще было, за мозгом не успевало. В армии научился контролировать. Только когда в заварушки попадали, тогда вгонял себя в транс. Главное было на своих метки поставить, чтоб не убить ненароком, — равнодушно отозвался Вьюжный. Рубленные, холодные фразы. Чудовища вокруг нас.
— Как интересно. И как вы это все ощущаете? — влез юный натуралист.
— Да никак. Обычно мало что помню. Животные инстинкты. Впереди враг — убей. Сзади стая — спасти. Примерно так и мыслю. Перед глазами все смазано обычно, но это когда в полном погружении бываю.
— Значит, сейчас было не полное, — скорее утвердительно, чем вопросительно. Хорошо хоть Лёня свои глаза в нормальное состояние привел, да клыки с когтями спрятал.
— Естественно. Я же убивать не собирался. Так, припугнуть. Я к трансу-то поначалу и прибегать не хотел, но почувствовал что-то... Что не справлюсь, вот и нырнул в неполный, — я хочу куда-нибудь подальше от них от всех. От сумасшедших иноземцев, от берсерков и вампиров. Где мой нормальный мир, без всякой нечисти и магии? Когда все изменилось? И почему именно я должна была встретить их?
— Хватит. Мне плевать кто вы и откуда, но с меня хватит. Я иду домой! Пить чай и еще что-нибудь покрепче! — скоро сопьюсь наверно, но с меня действительно хватит. Я устала. Очень.
— Так чего далеко ходить? — изумился дядя Петя, вытаскивая из внутреннего кармана куртки пластиковую бутылку. — За знакомство? — на глазах пьянея интересуется этот... берсерк. И что это значит? Всего лишь минутное просветление разума от алкогольной зависимости? И как он за все это время со своими-то способностями не убил никого? Или убил? Нет, об этом я точно думать не буду, тогда точно с катушек съеду. Хотя куда уж дальше?
— Кстати тебя там ждут,— жизнерадостно возвестил дядя Петя.
— Где? Кто? — о чем вообще речь?
— Там! — и неопределенный взмах руки в сторону моего дома. Ну, или он имел в виду все садоводство?
— Да если кто-то из моих знакомых нагрянул бы столь неожиданно, мама мне уже обзвонилась! — возмутилась я, старательно перебирая в памяти всех родственников и знакомых, кто мог бы так неожиданно нагрянуть.
— Ну, так они не в доме же ждут, — счел нужным пояснить сержант.
— А где? — чтоб мама посадила ждать гостей на улице в отнюдь не жаркую апрельскую погодку? Нет. Мама — человек хлебосольный, гостей любит и о них заботится.
-Да она про них и знать не знает, — я наверно чего-то недопонимаю.
— Ага. Значит, меня ждут, но родители о гостях не знают, и ведать не ведают. И что ж это за гости-то такие?
— Это те, кто неожиданно приходят. И терпеливо ждут в засаде. — Поясняет добрый дядя Вьюжный, делая смачный глоток из бутылки и, морщась, занюхивая рукавом. Сцена из дешевого телевизионного сериала. Мда. Впрочем, что это он сейчас сказал?
— Меня? В засаде? Кто? Где? — видно, всю мою автоматную очередь вопросов бравый сержант и берсерк, по совместительству, решил пропустить мимо ушей.
— Да почему же именно меня?
— А кого еще? — искренне недоумевает дядя Петя. Лёня с глубочайшим интересом изучает березу. Любитель природы, блин!
— Обзор как раз на твой домик, — и следующая фраза, этак невзначай, лениво и задумчиво. — Странно, что на станции не ждали. — Когда моя жизнь так изменилась? Как я могла забыть о странном человеке в моей квартире, от которого даже кошки попрятались? Кто же там курил? Наивно было предполагать, что тот, кто ждал в квартире, не появится на даче. Наверно.
— Я-то сразу понял, что они неспроста появились. Да и что такое слежка знаю не понаслышке. Правда, тебя-то любители караулят. Им до профи как... — До кого, я так и не узнала, все же бутылка — лучший друг мужика. Вот только дилетанты — это хорошо или плохо? Мне радоваться, что меня сторожат не профессиональные наемники, киллеры или спецслужбы, а дилетанты-любители? Или наоборот — бояться дилетантов? Кто они? Зачем здесь? Спасите. Кто-нибудь. Хочу к прежней жизни. Хочу скуки и тишины, хочу обыденность! Верните. И Лёню заберите. Может просто отдать им Лёню? Сомневаюсь, что они пришли именно за мной. Я — простая и обыкновенная, за мной никто не может охотиться.
С другой стороны Лёня хоть и приносит одни проблемы на мою бедную голову, все же надо помнить, что он спас меня от "участи худшей, чем смерть".
