Когда смерть разлучит нас...

— Простите нас. — Обратилась Кэри к преподавателю по зарубежной литературе. От взгляда, которым он ее наградил, мысли смешались и стали предательски копировать сердце: "ту-дум". — Мистер Эохайд.

— Да, простите. Вчера выдалась тяжелая ночка, не стоило мне сегодня садиться за руль. — Оживился Чейз, становясь совершенно непохожим на того разъяренного бультерьера, которым прикидывался секунду назад. Откуда взялось это воодушевление и расположенность? — Кстати, очень приятно с вами познакомиться. Кэри только что о вас рассказывала...

Чейз-чтоб-тебя-Иуда.

— Чейз, пойдем в машину! — Настойчиво попросила Каролайн, переводя взгляд с брата, фривольно облокотившегося на ягуар ее преподавателя, на самого преподавателя. — Простите, еще раз. Мы вас больше не задержим.

Ох, она знает, как смешно это слышать от той, кто уже в который раз становится поперек его дороги.

— Это твой парень, что ли?

Оказывается, все это время свидетелем их миленькой сценки была еще и Миранда, сидевшая рядом со своим мужем. И за ней, конечно, не заржавело задавать такие вопросы.

— Парень? Нет. — Кинул со смешком Чейз. — Я ее старший брат.

Ей показалось, или из груди профессора вырвался облегченный выдох?

— Чейз, мы задерживаем...

— Пустяки. — Необъяснимо миролюбиво произнес мистер Эохайд, переводя взгляд с Кэри на ее брата.

— Вы же не похожи ни черта! — В привычной беззастенчивой манере заключила Миранда.

— Так все говорят. — Очевидно, Чейз был готов посвятить этому смущающему разговору еще много-много часов.

Потому Каролайн, потеряв всякую надежду его дозваться, прошла к водительскому месту хонды, залезла внутрь, повернула ключ зажигания и пару раз нажала на клаксон. Такой язык Чейз понимал, потому, сказав еще что-то на прощание Эохайду и его супруге, он нехотя залез на пассажирское сиденье.

В молчании они провожали черный ягуар взглядами.

— Черт его дери, ты это видела?

Воистину, лучше бы голос брата звучал оскорблено и зло. Но не восторженно. Не раболепно.

— Так выглядит человек, прошедший ад и рай. — Произнес он медленно и тихо. После чего потянулся за сигаретами. — Проклятье... сколько ему? Хотя неважно, он все равно женился слишком рано.

— Откуда такой интерес? — Подозрительно спросила Кэри, наконец-то выезжая с парковки.

— Ты когда-нибудь видела таких людей? — На полном серьезе спросил Чейз, вперившись в нее пытливым взглядом. Она лишь неоднозначно пожала плечами. — Я обязан... — он волнительно затянулся, — должен запечатлеть это.

— Чейз! — Поморщилась девушка.

— Иди ты. Мне нет дела до его сексуальности. Хотя, что уж тут говорить, твое сравнение с Хью Джекманом было не совсем удачным.

— Сказать, что он тот, который "Аз есмь"?

— Не-е. Этот парень — чистый порок, сотворенный Пигмалионом. Как тебе идея? Семь смертных грехов в одном лице. Я сделаю серию его фотографий...

— Черт. Чейз! — Кэри резко затормозила на светофоре. — Ты с ума сошел?

— А ты только узнала?

Она осуждающе покачала головой. Каролайн знала и относилась к пунктику своего брата снисходительно: если Чейз чем-то загорался, то готов был из кожи вон вылезть, чтобы добиться своего, ведь такие идеи были стопроцентно гениальными, обреченными на успех. Но в случае с профессором это принимало весьма смущающий, опасный оборот.

— У тебя ничего не выйдет.

— Считаешь меня бездарным?

— Да нет же! Просто он не разрешит тебе фотографировать. Поверь мне, если бы он жаждал внимания масс, он не стал бы учителем.

Моделью? Актером? Возможно, богом какой-нибудь новой религии?

— Логично. — Со вздохом признал Чейз. — Однако, попытаться стоит...

— Не стоит! Что ты ему предложишь взамен? Деньги?

— В таком случае, поговори с ним. Ради меня.

— И думать не смей.

— Ты же водишься с его женой! Не такая уж эта большая жертва.

— Нет, Чейз. Я же только что говорила тебе, что по мере моего приближения к нему, я тупею в геометрической прогрессии. Не заставляй меня снова это чувствовать!

— Не драматизируй. — Он наклонился ближе к Кэри. — Эй, сделай мне такой подарок на день рождения. Он же через две недели. Помнишь?

Девушка медленно покачала головой, не глядя на брата. Пусть ее простит, но Кэри никогда не мечтала совершить самосожжение. К тому же, о его подарке она подумала заранее.

* * *

Неделю Миранда не появлялась в университете, бессовестным образом оставив своего мужа на растерзание озабоченных студенток и нескольких таких же неравнодушных преподавательниц. А Каролайн пыталась мысленно не причислять себя к числу этих сумасшедших адепток, что давалось с каждым днем все труднее. И дело тут даже не в ее восхищении образованностью, сдержанностью, красотой мужчины, а в паранойе. В последнее время ей кажется, что... ох, будь все проклято, но ей кажется, что мистер Эохайд следит за ней.

И тут есть пара объяснений. И если первое — это чокнутое подсознание, которое дает себе полную свободу по ночам, то второе — idea fixa Чейза. Сумасшедший и не привыкший сдаваться без боя, он начал тайком собирать фотографии Брендана Эохайда. Но ладно бы он хранил их, скажем, под подушкой — в любом укромном месте, не выставляя напоказ свое новое хобби. Вместо этого Чейз начал вывешивать снимки на кухне, которая служила его фото галереей, и вот, спустя неделю разноформатные изображения мужчины-мечты заслонили собой... весь белый свет!

Бороться с Чейзом было бесполезно: как любому творческому человеку, брату казалось, что именно эта самая идея, захватившая его сейчас, будет вершиной, итогом его жизненного пути. Что все сделанное им раньше — пыль и пепел, недостойные внимание.

Потому с некоторых пор Кэри чувствовала себя крайне неуютно на кухне, стараясь готовить как можно быстрее, а пить кофе или перекусывать в своей комнате.

Немудрено, что ей с тех пор мерещится, будто профессор ходит за ней. Следит за ней в коридорах. Стоит, отгороженный толпой, когда она ждет автобус. А прошлой ночью она разбудила криком брата, потому что ей показалось, что в комнате был посторонний.

Она сходит с ума. И это весьма тревожит.

То был первый раз, когда Кэри позволила себе сосредоточиться на своих терзаниях, а не на увлекающем, соблазнительном голосе лектора... Очнулась она лишь когда толпа начала неохотно расходиться. Аудитория медленно пустела. Как и прежде около стола профессора женская часть слушателей решила провести обряд поклонения и, может быть, жертвоприношения. Каролайн же, досадуя на свои неуместные симпатии и время, которое беспощадно ускорялось в этом зале, вышла в коридор. И впервые за период своего обучения, она допустила преступную мысль — прогулять. Впереди оставалось еще две лекции, перспектива присутствия на которых вызывала лишь бурю "ох-черт-только-не-это"

Потому она решительно направилась в сторону выхода, лавируя в толпе студентов. И остановилась лишь когда ее угнетенный досадной реальностью взгляд зацепился за... мужа ее однокурсницы. Точнее, Кэри была уверенна в том, что это дающие о себе знать симптомы шизофрении, а не мистер Эохайд из плоти и крови... пока последний ее в этом не разуверил.

* * *

Привлекая внимание, где бы не появлялся, Брес и сейчас под взглядами десятков любопытствующих прошел к замершей в растерянности Айрис. На этот раз она глядела на него не просто напугано, а как будто с вызовом, с упреком. И потому, заглянув в ее глаза, не желающие принимать его, требующие расстояния, свободы, Брес вынужден был согласиться с тем, что он опять выбрал неудачное время и место для признаний.

Но дьявол! знала бы она как ему чертовски трудно сдерживать себя. Жалкий сукин сын, он думал, что его милые попытки быть к ней ближе помогут убрать это жжение в его груди. Словно он с некоторых пор дышит не воздухом, а горящей серой. Ведет себя как сопливый подросток, таится, преследует ее, едва-едва себя не выдавая. И тут на днях ему пришла гениальная идея — посетить ее "дом, милый дом". И в самом деле, почему бы не подразнить разъяренного быка своей жажды красной тряпкой?

Айрис одна, в окружении темноты, такая беззащитная и доступная — не лучшее стечение обстоятельств для того, кто хочет вывести ее на взаимность, а не отвратить от себя. Вопреки всем тем неудачным попыткам, что остались в прошлом.

— Сэр. — Выдохнула Айрис, когда он оказался напротив. Близко. Но недостаточно.

Обращается к нему так нелепо-почтительно. Аллилуйя, он заслужил ее уважение. Холодное, пугливое уважение далекое от восхищения, которое он хочет когда-нибудь отыскать в этих больших, темных глазах.

Чувствуя себя идиотом, Брес решил все-таки придать их разговору капельку "обычности":

— Как дела, мисс Атолл?

— А... отлично. Да. Лучше всех. — Поспешно пробормотала она, беспокойно поправляя сумку через плечо. Он заставляет ее нервничать, но, очевидно, это волнение далеко не чувственное.

— Вы больше к нам не заходите.

Кажется, Айрис не ожидала, что их разговор зайдет в такую сугубо личную гавань.

— Я... Миранда сказала мне, что она... уехала к родителям.

Серьезно? Окей, в таком случае другой вопрос: почему бы тебе не прийти лично ко мне? Сегодня. Прямо сейчас... хотя к черту дом, подойдет любой изолированный закоулок.

— Знаете, я себя не очень... хорошо чувствую, поэтому...

Она намеревалась сбежать от него. Снова оставить за своей спиной. И потому нужно было найти те слова, которые заставили бы ее добровольно остаться и в то же время не выставили его озабоченным кобелем.

— На самом деле я хотел поговорить с вами по поводу курса своих лекций. — Несмотря на бессмысленность разговора, Брес принял важный, серьезный вид. И Айрис поверила, внимательно слушая. — Так как вы перевелись к нам совсем недавно, мне нужно познакомиться с вашим... уровнем знаний, скажем так.

— Да, конечно.

Да. Конечно. Боги, он спит? Сколько веков он ждал этих слов от этой женщины? А если он сейчас попросит ее распустить волосы?

— Вы не могли бы... — Скажи он ей "встретиться со мной", и она совершенно точно сегодня же соберет свои вещи и сядет на ближайший рейс. Потому: — ...написать небольшой реферат? Допустим, о любом поэте девятнадцатого века.

— Хорошо.

Черт возьми! Еще одно "хорошо" или "да" в исполнении ее голоса, и он наплюет на свидетелей. Свидетели, дьявол! С каких пор ему стало до них дело?!

— После лекции мы обсудим вашу работу.

— Я все сделаю. — Кивнула она охотно, кажется, уже зная имя лирика, о котором настрочит с десяток страниц. Она воодушевилась, зажглась, выглядя просто божественно. — До... до встречи, профессор Эохайд.

Брес не сдержал улыбки. И когда она, увидев это движение его губ, поспешила удалиться, мужчина еще долго стоял на месте, смотря ей вслед. Как там сказал старина Гарсия Маркес? Если любишь — отпусти...

Уже в который раз.

6 глава.

В знаменательный день — день рождения старшего брата — Каролайн непозволительно долго задержалась в университетской библиотеке. Странное желание сделать из пустякового реферата долбанную докторскую диссертацию мучило ее всю неделю, заставляя думать лишь о своей работе. Точнее, о профессоре Эохайде. Конечно же о нем.

Вот уже которые сутки подряд она ложится на ночь с тошнотворным чувством осознания собственной глупости: ей хочется поразить его. Для этого она надевает, как ей кажется, лучшее из своего гардероба. Для этого выискивает в недрах своего воображения фразы, которые бы лучше, точнее и в то же время не примитивно отобразили ее мысль. Чтобы профессор в итоге понял, что она не такая заикающаяся дура, какой предстала перед ним в первую встречу. И во вторую. И во все последующие, что уж тут скрывать.

И лишь засыпая, Кэри понимала, как бестолково рассчитывать на свою победу. Поразить кого-то вроде него? В виду своей профессии он окружен сотней куда более образованных и умных людей. Кроме того, он каким-то образом сколотил состояние, которому мог бы позавидовать и Билл Гейтс. Так чем его поразить? Красотой? Даже если бы такая была в наличии, Каролайн все равно опоздала — мужчина был счастливо женат.

Вот и теперь, поставив в реферате последнюю точку, Кэри затосковала. И только каким-то чудом ей удалось сохранить спокойствие настолько, чтобы не порвать свежеотпечатанные листы к чертовой матери. Какая глупость, думалось ей, какое убожество.

Спускаясь в ревущее метро, она написала Чейзу смс: извинение, что не успела к назначенному времени, и вопрос о марке вина, которое он предпочитает. Брат не ответил, потому пришлось ломать голову себе и консультанту, потеряв в местом супермаркете еще полчаса.

Но как вскоре выяснилось, спешила она напрасно.

Поднимаясь по лестнице в квартиру, так привычно именуемую ей "дом", Каролайн уже почувствовала неладное. Соседка, стоящая на лестничной площадке подтвердила эти опасения.

— Сколько можно, а?! — Заверещала она, подлетая к Кэри. — Если немедленно не сделаете тише, я вызову полицию!

Девушка неуклюже извинилась, поспешив открыть ключом дверь, за которой грохотала разрывающая череп музыка. Оказавшись за порогом, Кэри растерянно осмотрелась. Должно быть она ошиблась этажом? Может, целым домом? Ведь тот Содом и Гомора, которые сейчас развернулись перед ней, не могли внепланово сойти со страниц Библии и получить живое воплощение в их с братом квартире.

Прижавшись спиной к двери, Каролайн широко-распахнутыми следила за тем, как незнакомые ей парни и девушки активно занимаются разрушением иллюзии дружного семейного гнезда, которую создал Чейз. Несколько человек в пьяном угаре танцевали на заляпанном вином и... черт возьми, блевотиной ковре. Какая-то особо прыткая девица взгромоздилась на стол и теперь пыталась справиться с застежкой бюстгальтера. Некоторые поглощали абсент литрами, пытаясь переспорить друг друга в вечном конфликте "у кого член длиннее"... ох, дьявол, кто-то решил, что может доказать свою правоту и без выпивки.

Торопливо направляясь в сторону кухни, Кэри была вынуждена сбежать и оттуда: какая-то парочка решила, что стол, за которым она некогда ела, подойдет как нельзя лучше для животного доказательства их страсти.

Этот ад, который не привиделся бы даже Иерониму Босху, коснулся и ее комнаты: ведь там была чертова кровать! О, ее кровать...

Добежав до спальни Чейза, Кэри не стала затруднять себя вежливыми стуками. Конечно, она выбрала не самое лучшее время для призыва совести брата. В окружении лучших друзей и наркотического дыма, Чейз дегустировал марихуану. Так что да, неудивительно, что до марки вина ему не было никакого дела. Собственно, ему не было дела ни до чего в тот момент: остекленевшие, бессознательные глаза смотрели с прищуром в пустоту.

Сколько жестоких ругательств и режущих обвинений уже готовы были обрести словесную форму. И все же Кэри разглядывала своего падшего, заблудшего старшего брата молча. И если бы Чейз был в состоянии оценивать реальность, этому безмолвию своей сестры он предпочел бы анафему из рук самого Папы.

Выходя за территорию этого пандемония, Кэри мягко закрыла дверь и прошла обратно к лестнице.