Ограничился визитом к Феликсу в мастерскую. Как всегда, электродом привлёк внимание Пьера к новым устройствам, потом Пьер подсветил поверхность, пробелов не оказалось, после чего он их замкнул. Несмотря на мои неоднократные объяснения и на участие почти всех сотрудников в процессе изготовления, когда я плеснул стакан воды в одно устройство, и она вылилась из второго, народ оцепенел. Слушать-то слушали, но не верили, а теперь увидели чудо.
Энтузиазм зашкалил.
На этот раз подготовили уже четыре пары керамических оснований, скотч пришлось резать на мельчайшие кусочки. Феликс спросил, не буду ли я против небольшого эксперимента с покрытием — а с какой, скажите, стати мне быть против? Так что кусок скотча на будущее тоже отрезали побольше.
* * *
В середине сентября провели первый прогон новой линии. Проработала он минут десять, но выдала бутылок почти на две паллеты. Присутствовали все, даже первую линию остановили, но флагов не было, речей не произносили.
В тот же день откуда-то из Индии прилетел один из совладельцев склада, через день — второй. Пришла пора встречаться.
Кто-то из владельцев предложил собраться дома у директора, я не возражал.
Директор жил на Петроградке, дом старинный, место престижное — Каменноостровский проспект. По мне так, для житья не очень, шум и вонь от машин круглые сутки, зато для понтов полезно.
Тезка встретил меня у парадной, сунул в руки заключение аудиторов. Так-то по телефону мне сообщили вчера, что на предприятии долгов нет, и в бухгалтерии порядок, единственно только, что директор несколько раз забирал деньги из кассы, и не отчитался, суммы так и висят, на полтора миллиона примерно. Они по белой бухгалтерии прошли, чёрную никто не проверял, конечно.
Акционеры раньше собрались, с утра дела свои выясняли, теперь вот продажу обсуждать будем. Договор согласован, достаточно простой, без всяких штучек мелким шрифтом, мне его давно прислали, даже с юристом обсудить успел. Нормальный договор.
Квартира у директора барская, комнат много, я три двери увидел, но по коридору ещё были. Наверно, коммуналку расселял, хотя здесь и советские бояре селились, мог и напрямую купить. Не моё это дело.
Открыла женщина в годах, провела в комнату и исчезла. Прислугу держит?
В кабинете — а комнатой его назвать язык не поворачивается — трое мужчин, все моих лет, двое с лёгким равномерным загаром, один бледный, это явно хозяин квартиры. Ругались перед нашим приходом, эмоции ещё не улеглись. Директор — осмотрел быстро его ауру — физически здоров, на алкоголика совсем не похож, что-то тёзка перепутал. Двое других — с одинаково усталым видом и одинаково сердитые, тоже, как говорят врачи, без значительных патологий. А что теперь сердиться? Бросили бизнес на самого слабого, вот и получайте.
Договор на столе, суммы согласованы... или нет? А понаблюдаем-ка мы за подписантами, потянем немного. Что-то мне подписывать расхотелось...
Взял один из лежащих на столе экземпляров, делаю вид, что сверяю. Хозяин, пока ещё директор, какую-то пургу несёт насчет нотариуса в соседней комнате и светлого будущего. Насчёт последнего врёт, конечно, но это и неважно.
Сосед мой, Александр Михайлович, и радуется в предвкушении, и опасается. Похоже, крупно рискует, не иначе, деньги у него заёмные.
Два молодца, одинаковые с лица своим загаром, раздражены и отдавать своё не хотят, но как бы вынуждены. Интересно, появилось что-то, чего я не знаю?
А вот директор — директор в предвкушении, для него наши подписи значат много, очень много, что-то здесь не так. Он что, специально нас забалтывает? Запущу-ка я пробный шар.
— Извините, — прервал оратора, он, кажется, к верности традициям перешёл — насчёт суммы у меня появились уточнения.
У всех мои слова вызвали раздражение. У директора Андрея ещё и испуг.
— Аудиторы установили, что Андрей Евгеньевич не вернул в кассу примерно полтора миллиона рублей — закончил я.
— Сейчас вернёт — лениво отмахнулся один из любителей тропических пляжей и скомандовал: — Андрей, принеси!
Хозяин явно запаниковал, начал сбивчиво объяснять, что дома нет такой суммы. Ну, нет, а боится-то чего?
— Не мельтеши, — оборвал его тот же из молодцев — не менять же из-за этого договор? Вот, — снял с руки часы и бросил на середину стола — этого хватит?
Я в часах не разбираючь, но двое кивнули. Пусть так.
— С полутора миллионами из кассы разобрались, — согласился я — но может быть, есть ещё что-то, о чём Андрей Евгеньевич не предупредил?
Так, тезка на мои слова не отреагировал, Андрей в панике, оба молодца сначала были немного раздосадованы, но, глядя на внезапно вспотевшего партнёра, начинали что-то подозревать. Похоже, я угадал.
— Андрей Евгеньевич, — надавил на него, что теперь стесняться — расскажите нам правду, пожалуйста.
Куда Андрею против меня, рассказал, конечно.
Проиграл он свою долю. Собственно, всё проиграл, сначала машину, потом вернул её, квартиру хотел поставить, но её не приняли, пришлось заложить банку и взять кредит наличными. Квартиру проиграл за четыре месяца, чтобы погасить кредит банку и выкупить квартиру, одолжил у хорошего человека денег, написал расписку об уступке своей доли в предприятии, если деньги не вернёт. Но ему снова не повезло, и денег у него опять нет, как и квартиры тоже.
— На что же вы рассчитывали, Андрей Евгеньевич? — нарушил я наступившую тишину. — Скажите нам правду, пожалуйста.
— Получить долю и уехать в Аргентину. Я испанский немного знаю.
— Ну, ты и крыса!
— В блудняк втравить хотел,— высказались молодцы. Куда-то и вальяжность с обоих слетела, и расслабленность. Сидящий ближе извернулся, и красиво заехал Евгеньевичу с левой руки в правый глаз. Второй вскочил и собрался было пнуть упавшего с грохотом хозяина квартиры, но в последний момент притормозил.
— Господа! — слегка поклонился он нам с тёзкой. — Прошу извинить, но в связи с открывшимися обстоятельствами нам необходимо срочно провести закрытое собрание акционеров. Не согласитесь ли вы перенести нашу встречу?
— Думаю, лучше отменить — высказался я.
— Не будем спешить, я уверен, мы сможем всё уладить в течение суток — выпроводил нас вежливый акционер.
Тёзка мой был удручён крайне. Насколько я понял, деньги-то на покупку он уже одолжил, наверно, вернуть без потерь не может. Хорошо, что это его проблемы.
А я вот уже свыкся с мыслью, что буду перебрасывать в Питер воду паллетами, жаль бросать идею. У Розы я таких складов не видел, бывшая овощебаза. Вернусь домой, пошустрю в интернете, тем более и порталы для паллет почти готовы, не на линолеуме, на стеклопластике.
Отпустил такси у магазина, в квартире, как всегда, есть нечего, только чай, кофе и печенье. Конфеты ещё были, кажется, но сахара точно нет, он у меня только для гостей. Тащу домой полные пакеты, девица какая-то смотрит очень уж внимательно, прямо как будто ширинка расстёгнута. И не проверить незаметно, руки пакетами заняты. Но нет, не туда смотрит, что ей надо-то? Опасности не чувствую, да и взгляд не то чтобы сексуальный, просто внимательный. Вообще-то, ничего себе бабец такой: рослая, видная, держится гордо и лицо симпатичное. Прямо на дороге встала, да что же такое! Обхожу аккуратно, она не даёт, опять дорогу заступает. Хотел шугануть её, но агрессии никакой, да и чуйка молчит.
— Вы ко мне? — пришлось остановиться.
А девица ну хохотать, потом ко мне сунулась, в щёку чмокнула. Теперь узнал, конечно, Людмила пожаловала, новым обликом похвастаться. С Пьером договорилась, плутовка, чтобы во дворе меня перехватить и сюрприз устроить. Удался сюрприз, ничего не скажу.
Поднялись в квартиру, я для Людмилы кофе приготовил, она для меня яичницу, отметили, так сказать. С удовольствием выслушала от меня комплименты, надо сказать, искренние, о себе похвасталась — заполучила-таки Женьку, неделю он её обхаживал, петухом вокруг ходил. Теперь как ручной, замуж не зовёт, правда, да и нужен ли ей муж с криминальными наклонностями? Вот, уже и шутит, рад за неё.
Очерк про амулеты она так и не написала, личная жизнь не позволила. И вообще, работать сложнее стало, от женщин часто враждебность исходит, а мужчины многие тоже смотрят не как раньше. С одной стороны, приятно, конечно, с другой — она же профессионал, и хороший, но мало кого это теперь интересует.
Проводил её, хотел на хутор уйти, но звонки начались. Два человека по старым моим поискам автопарка, Вадим из Новосибирска, с отчётом, архитекторы — у этих всё пучком, как и обещали, задним числом собрали все согласования и разрешения на строительство. Надо заехать, документы получить.
Пьер подобрал несколько адресов, где подходящий склад арендовать можно, один даже подходит, но аренда это не собственность, не допустить хозяина внутрь нельзя, да и пригляд будет. Есть и продажа, но к югу от Питера, неудобно. Так что ищем пока.
Незнакомый абонент вызывает, ответил.
Собеседник вроде меня знает, а я долго не мог понять, с кем говорю, наконец, осенило — утренний качок из Индии, продавец несостоявшийся.
Чрезвычайно вежливо уговаривает на встречу завтра, в том же месте, в тот же час. Состав немного изменится, с их стороны будут только оба молодца, Андрей Евгеньевич присутствовать не сможет, но оставил нотариальную доверенность на заключение сделки от его имени.
Также исключительно вежливо объясняю, что искать себе приключений с каталами не имею намерения, и желаю собеседнику поискать другого дурачка.
— Александр Николаевич, — не сдаётся индийский гость — уверяю вас, мы действительно всё уладили, и не возражаем, если вы попросите нас рассказать правду. И привет вам, кстати от Андрея Панарина, передать просил.
Ага, опер из РОВД, откуда-то они знакомы. Сейчас справки наведу.
— Ладно, буду. Но ничего не обещаю, кроме как вас послушать.
Позвонил Андрею, конечно.
— Здорово, — ответил сразу — ждал твоего звонка. Да, знаю Володьку, жили когда-то рядом, представляешь, он ко мне обратился насчёт тебя справки навести! Я ему сказал, что мужик ты нормальный, но если велишь сказать правду, собеседник выкладывает всё, любые грехи на любую статью, вплоть до пожизненного. И что ты сам отыскал всех, кто тебя огорчил. Не думай, никаких подробностей.
— А он что за человек?
— А ни то, ни сё. Наследство прожигает потихоньку где-то на Бали, но это с его слов. Деньги у него от отца, он как наследство получил, так и уехал. Не блатной, но у папаши его всякие завязки были, так что Вовка и с понятиями знаком, и связи разные могут быть. Но сам не при делах, похоже. Мы когда-то с ним не то, что приятельствовали, он старше значительно был, но здоровались. Вот, а больше и не знаю.
Уж очень мне тот склад на душу лёг. Поэтому на следущий день вновь встретились на Каменноостровском с моим тёзкой. Снова поднялись на четвёртый этаж, только открыла нам не прислуга, а индийский гость Володя. Отчества я так и не знал.
Хозяина квартиры мы не увидели, общались с двумя мОлодцами.
Тот, который Володя, как я узнал из предъявленной доверенности, по батюшке Михайлович, достаточно честно осветил вчерашние дела.
Услышав признания хозяина, ребята были поражены. Попинали его, конечно, после нашего ухода, но не увлекались, тем более нотариус в квартире ждал, когда договор заверять позовут, прислуга тоже тут крутилась. Так что заставили хозяина оформить доверенность и привязали к батарее, чтобы не сбежал, а сами принялись выяснять, что кому Андрюша должен и наобещал.
Квартира уже не его, уговорил хозяина не выгонять его до конца месяца. Долгов под залог своей доли за ним шестьсот тридцать тысяч евро, только где тут долг, где проценты, не разобрать, потому что занимал он не один раз и всегда писал новую расписку. С владельцем долга вчера встретились, он на акции не претендует, но за попытку обмана требует компенсации, пятьдесят тысяч. Расписку тоже дали ознакомиться, сначала мне, потом Александру Михайловичу.
Я внимательно отслеживал, не обманывает, может, и недоговаривает где, но пока что мы слышали только правду.
Увидев расписку кредитора с оценкой стоимости душевных переживаний, ребята сочли, что их переживания были вдвое сильнее, всё же они верили партнёру, и решили что по сто тысяч каждому поможет превозмочь страдания и успокоиться. Моё с Александром Михайловичем расстройство ребята оценили подобно кредитору, в пятьдесят тысяч на двоих.
— С одной стороны, — пояснил Володя, который Михайлович — это и немного, тем более, что именно вы уговорили Андрюху расколоться. С другой стороны, если комплекс продавать не торопясь, выручить за него можно значительно больше, так что некий компромисс, получается, соблюдён.
— Я правильно понимаю, что компенсации будут выплачены за счёт вашего отсутствующего партнёра?
— Совершенно верно! Мы же не беспредельщики какие, а оставшиеся деньги он получит, честное слово!
— Но заплатить мы должны прежнюю сумму?
— Мы полагаем, так будет удобнее, тем более что вы оба проверили и пометили каждый лист договора, а Андрюха ещё и подписать успел, и при нотариусе. Я даже готов выплатить вам эту компенсацию наличными из собственных средств, как только увижу, что произвели оплату.
— То есть вы считаете, что никаких больше долгов или обременений мы не обнаружим?
— Да, я так считаю! — уверенно ответил он.
— И можете дать гарантии?
Тут Владимир задумался.
— Не уверен, — наконец решился он — вдруг эта крыса ещё где накосячила.
— Так давайте у неё и спросим. Он может говорить?
— Да, но вид у него не очень... не товарный вид, в общем.
— Это не страшно, он мог упасть, например, а спрашивать об обстоятельствах я его не собираюсь.
— И привязан он.
— А вот этого нам видеть нельзя.
— Да, конечно. Сейчас мы его подготовим и пригласим вас.
Оба ушли, оставив на столе все документы. Необычно. То ли так доверяют, то ли настолько небрежны.
Вскоре Владимир нас позвал, в самом конце коридора оказалась маленькая комнатка, видимо, для прислуги, в кресле сидел Андрей. Руки-ноги свободны, а что вонь и физиономия разукрашена, так и не наше дело, у каждого свои обстоятельства.
— Скажите правду, Андрей Евгеньевич, кроме долга в шестьсот тридцать тысяч евро, есть у вас другие долги или обязательства, так или иначе связанные с вашим предприятием?
— Нет.
— У вас есть претензии к нам с Александром Михайловичем?
— Нет.
— Благодарю вас — я повернулся к Владимиру. — Пожалуй, я готов подписать.
Мы провозились ещё больше часа, сначала ждали нотариуса, потом подписывали договор в его присутствии, потом оказалось, что Александр Михайлович не может перечислить свою часть денег дистанционно, но только при личном визите в банк, и пришлось мне одалживать ему эти средства до завтра и оплачивать всё через свой личный кабинет. Потом возникли вопросы с каким-то банковским контролем, пришлось звонить в банк и объяснять, что я это именно я, и даже ругаться и грозить пожаловаться в головное отделение, во Францию, но в конце концов смартфон у Владимира пискнул и сообщил, что денежные средства поступили. Не зачислены, правда, сумма для России слишком велика, но сообщение всех убедило. Владимир принёс мне три пачки евро и дипломат, в котором оказались учредительные документы их, а теперь уже нашего предприятия, две печати и связка ключей. Туда же я сгрёб и расписки, и часы второго из компаньонов, которые тот вчера швырнул на стол широким жестом.
