Камень 3

КАМЕНЬ

Книга третья

Глава 1

Айболит всё-таки сумел договориться о нашей встрече с тёткой из комиссии. То есть с ним-то встретиться она уже как бы согласилась, а вот меня с ней свести оказалось непросто. Оно и понятно — риск для чиновницы возрос многократно. Уж не знаю, как он уговорил, но сумел.

Я тоже подготовился. Оговорённую сумму передал Пьеру, себе взял папку, в ней кусок линолеума. Ну, понятно, какого, выкроил кусочек размером десять на двадцать, чтобы любая купюра прошла. И сумку ещё, если дама на деньгах будет настаивать, то чтобы было куда сложить. Деньгами не хотелось, хоть опасности и не предвидел, но всё равно неуютно как-то было. Да и денег жалко.

Пьер про дамочку ничего не нарыл, даже номер телефона, по которому Айболит с ней связывался, на какого-то мужика записан.

Встретились мы в незаметном кафе на Владимирском, это уже дама так решила. Сначала просила подъехать на Литейный, потом позвонила и переназначила. Наверно, опыт конспиративных встреч был.

По летнему времени, или это система, гардероб не работал, так что сумку я вполне естественно притащил к столу.

Дама довольно приятная и в общении, и внешне. Лет так к пятидесяти, но за собой следит. Пьер подсказал, что лицо подтянуто, но я как-то и не заметил.

На улице сыро, горячий кофе был кстати.

Чиновница настороженно проводила взглядом сумку. Действительно, мы же вроде поговорить хотели?

Вежливый Айболит представил нас друг другу. Я у него получился владельцем клиники пластической хирургии, инспекторша явно заинтересовалась.

— Мы же говорили о помощи санаторию? — уточнила она.

— Да, конечно — ответил Айболит — но у Алекскандра Николаевича есть встречное предложение. Если оно вас не заинтересует, мы готовы работать, как обсуждали ранее, причём первый шаг мы можем сделать сегодня.

— Что же такое может меня заинтересовать? — скептически улыбнулась Ирина Сергеевна — Учтите, я работаю не одна, предложение должно быть привлекательным для всех моих партнёров.

— Если вкратце, — я придавил волю собеседницы — то я могу обеспечить омоложение одного человека на пятнадцать лет с одновременным излечением большинства болячек. Неважно, будет это мужчина или женщина, только проблемы по гинекологии убрать не все получится. Есть ещё кое-какие ограничения, но сейчас важно ваше принципиальное согласие.

Если бы не ограничил волю собеседницы, она меня послала бы, конечно, а так восприняла мои слова всерьёз. И чувствую, сама захотела омолодиться, и что-то у неё не сходится, оттого досада.

— Что, так вот ровно на пятнадцать?

— Нет, конечно, кто может оценить, точно или неточно. В среднем лет на семнадцать, но не более чем до двадцати пяти, моложе не получается. Но кожа, мышцы, внутренние органы будут новыми.

— А риски какие?

— Ошибок у нашего целителя не было. Но проблемы сознания, алкоголизм и наркоманию, генетические отклонения он исправлять не берётся.

— И как долго это омоложение длится? — дамочка явно примеряет предложение на себя.

— Обычно сутки, не больше.

— Я могу увидеть тех, кому проводили операцию?

— Нет. Во-первых, это строго конфиденциально, во-вторых, это не операция. Омолаживающая процедура безболезненна и происходит во сне.

— И какие гарантии даёт ваш целитель?

— Так исцеление предлагается как бы предоплатой, если результат не устроит, можно всё вернуть обратно. — наврал конечно, насчёт вернуть, разве что бяку какую-нибудь придумать.

— А если, например, обману я? — ну точно, на себя одеяло тянет!

— Это уже индивидуально, от фантазии зависит. Можно смерть быструю или растянутую, с болячками сложнее, но тоже реально. Последнему, например, просто память стёрли — пуганул я даму. А нефиг пытаться обжулить! А то чувствую, хитрить начала, надо будет её аккуратно на правдивость вывести.

— Как, совсем?

— Вышло до младенческой, писался и искал титьку — сгустил я краски — и это с телом сорокалетнего, а по паспорту семьдесят. Как думаете, куда его отвезли?

— Да, впечатляет. Я должна поговорить со своим партнёром, у меня самой не хватит денег, чтобы закрыть аппетиты москвичей. — дамочка явно решила нас не подводить. Во всяком случае, сама.

— То есть, об оплате деньгами мы говорить не будем? — уточнил Айболит.

— Думаю, нет, но не я тут главная — чиновница явно пришла к какому-то решению — мне нужно время на консультации.

— Консультируйтесь — пожал я плечами — надумаете, звоните.

— Кстати, левое ухо вас не беспокоит? — поинтересовался Айболит. Я тоже глянул на её ухо — молодец, на практике применяет новые способности. Явно какой-то воспалительный процесс у дамочки, а я и внимания не обратил.

— Чуть-чуть — удивилась дама.

— Не запускайте, процесс нехороший — Айболит оставил за собой последнее слово.

— Думаю, завтра позвонит, край послезавтра — сказал Всеволод на улице. — А вы действительно память до младенческой стёрли?

— Приврал, только за последний год примерно. И это был вообще единственный случай.

— Я так и подумал. Но вышло убедительно.

Пьер разговоры дамочки подслушать не сумел, наверно, у неё не один номер был.

Но Ирина Сергеевна позвонила Айболиту на следующий день. Как-то удалось ей убедить московскую начальницу, не иначе ещё и денег с неё содрала.

Встретились в том же составе и там же, какой-то элемент доверия у нас всё-таки установился.

Дамочка сразу сообщила, что наше предложение устраивает, на процедуру приедет её партнёр из министерства, сразу после результата можно подавать документы. Если это сложно, она сама поможет их составить и отвезёт в Москву, и до сентября, в крайнем случае, в октябре, санаторий получит необходимые разрешительные документы.

Я подумал, что с подачей документов дело может затянуться на неопределённый срок, но оказалось, Айболит хорошо подготовился, бумаги практически готовы. Не откладывая дело в долгий ящик, позвонили будущей клиентке и договорились о встрече в санатории.

Что странно — когда договорились о времени, от собеседницы полыхнуло эмоциями — торжеством и злорадством. Что это?

Мешал Айболит, который стал уточнять какие-то технические вопросы по документам, но я всё-таки свои пять копеек вставил:

— Эта дама, с которой мы разговаривали, она гарантирует решение наших вопросов? — и надавил на нужные области — Скажите правду, пожалуйста.

— Конечно, она этим и занимается. А я так, посредник, от меня ничего не зависит. Привезу её ко времени в санаторий, и только.

Правду сказала, однако что-то меня царапнуло, несоответствие какое-то. Но сначала Айболит, потом официантка отвлекли разговорами, а ещё позвонили из типографии и обрадовали, что этикетки для воды напечатать смогут не завтра, а только через две недели, что-то сломалось у них. Пришлось подключать Пьера, искать другую типографию, потом ехать туда и продавливать срочное исполнение. Так и не уточнил.

С утра тоже другим пришлось заниматься, Антонина вдруг потребовала подключить УФ обеззараживание, хоть и говорила раньше, что это необязательно, а значит, как минимум, нужен электрик, а обычный занят на аварии, АнВанна и так двух рабочих не может найти, та ещё свистопляска, короче.

Удрал от них в санаторий почти впритык к условленному сроку. Зашёл к Айболиту, тот весь в бумагах, даже не представляю, как он действие амулета обосновал.

— Привет, не звонили?

— Едут, ждём минут через двадцать. — мы пожали руки — какую-то пургу Ирина несла, спрашивала, приготовил ли я, о чём договаривались. А мы и не договаривались что-то приготовить.

— Что-то мне ситуация не очень нравится, — заметил я. — У тебя зажигалка есть?

— Есть — удивился Всеволод, но достал искомое из стола. — Зачем?

— Погадаю немного.

Сел на стул в уголке, зажёг, пытаюсь сосредоточиться.

"Прими жертву, Морской Владыка..."

Хоть и полная чушь, но сработало. Почувствовал, что едут к нам неприятности. Вроде как, и не по мою душу едут, но Айболита задеть могут, а главное, гостей, которых ждём. И вроде какие-то у гостей сложные разборки ожидаются.

— Знаешь, — говорю — похоже на подставу. У тебя могут быть неприятности, советую быстрее отсюда смыться. А я их встречу.

— Что мне могут сделать? — не поверил Айболит — Денег-то мы не платим, а в омоложение ни один судья не поверит.

— Не зарекайся, деньги и подложить могут. А вообще напоминаю, что меня лучше слушаться, когда непонятное советую.

— И правда, — дошло до Айболита — куда же мне деваться?

Главное, из корпуса — прикинул я — а лучше... поздно, приехали уже, иди быстро в мой кабинет и не выходи оттуда, я сам встречу.

Когда спустился, увидел у входа машину, рядом стояла немного растерянная женщина "немного за пятьдесят", ухоженная и подтянутая. Нашей вчерашней собеседницы не видать.

— Здравствуйте. А где Ирина Сергеевна?

— Здравствуйте. Она почему-то вышла в посёлке и сказала, что сама доберётся. А вы Всеволод Евграфович?

— Нет, я Александр. Его сейчас нет, но я вас проконсультирую, а там и он может подъехать — говорю громко, очень мне водитель не нравится, чувствую напряжённое внимание, охотник в машине сидит.

Гостья растерялась ещё больше, но я подхватил её сумку и потащил было в здание, гостья за мной.

Ничего не понимающая дама хотела что-то спросить, открыла было рот, но тут начал вылезать из машины амбал-водитель.

— Водитель с вами? — перебил я.

— Нет — обернулась удивлённая дама.

— Тогда подождите здесь, уважаемый — погрузил его в сон и легко толкнул обратно в машину. — А ещё лучше, уезжайте, не стоит здесь парковаться. — Конец фразы, он, конечно, не воспринял, но если у него микрофон? Вообще хорошо бы узнать, нас сегодня бандиты пасут или государство? Не хотелось бы служивым вред большой причинить.

Внизу у входа теперь ресепшен, девушка дежурит постоянно. Тоже не учёл, хожу порталами, а через двери — нет, могут вопросы появиться.

Попутчица моя опять что-то спросить хотела, я ей показал пальцем — тсс! — и провёл в свой ВИП-номер. Слава богу, бумажку нашёл, написал ей записку: "Боюсь, что на вас микрофон. Не говорите лишнего".

"Командир — подал голос Пьер — Женька зимой глушилку делал, она в павильоне лежит где-то. Хочешь, позову Василия, он найдёт и тебе пошлёт".

"Наверно, неплохо, давай".

Дама застыла в растерянности, явно непривычное для неё состояние. Чувствую, сердиться начинает, усадил её на кровать, наслал лёгкий сон. Сам в кабинет, там Айболит прячется.

— Ну, и зачем я здесь торчу? — налетел он на меня.

— Понимаешь, — посылаю ему спокойствие — тут какая-то провокация, причём пациентка, похоже, не в курсе. И твоя знакомая почему-то сюда не доехала, и водитель подозрительный, вот не пойму только, с кем дело имеем.

"Шеф — проявился Пьер — Вася не смог найти глушилку, отправь тётку ко мне, я за две минуты все закладки сожгу".

"Идёт".

Прикинул, по ощущениям у меня ещё минут двадцать есть до активных действий. Открыл дверь в номер, рукой подозвал женщину, показал на стол с порталом, помог улечься. Она немного посопротивлялась, но где там против меня выступать. Малый паралич, и она на столе. Чтобы Айболита не перегрузить впечатлениями, надвинул кожух.

Не больше минуты прошло.

"Готово, шеф — отрапортовал Пьер — была у неё закладка, пережёг её, забирай клиентку. Мне-то с ней сегодня работать, как собирались?"

"Погоди, сейчас порешаем".

"Жду. И сумку её тоже неплохо бы посмотреть".

Послал Айболита за сумкой, сам сдвинул кожух, разбудил даму, вежливо помог сесть на стул. Кинул на портал её сумку, прикрыл кожухом. Стула только два, Айболит присел на подоконник.

— Теперь можно говорить свободно, микрофоны не работают. Скажите, вы в курсе, что происходит?

— Не представляю — не врёт, действительно не знает.

— Вот Всеволод Евграфович, про которого вы спрашивали — представил её Айболита — у нас не очень много времени, скажите, кто вы и зачем сюда приехали? Только правду, пожалуйста — надавил на неё, уже машинально.

— Меня зовут Евгения Николаевна, я ведущий специалист министерства. Ирина так убедительно говорила про омоложение, я даже поверила, и вот, приехала.

— В этом она была права, но некоторые её поступки заставляют уточнить, правильно ли она передала наше...

"Командир, в сумке кукла из денег, внутри маячок — что делаем?"

"Маячок отключи и давай куклу сюда".

— Минуточку, — я достал из-под кожуха пачку евриков — это находилось в вашей сумке, вы об этом знали?

— Первый раз вижу!

— Да, верю. Но ситуация, кажется, проясняется — это скорее всего полиция, хотят подловить нас с вами на взятке. Маячок в пачке мы отключили, значит, сейчас здесь будут маски-шоу. Скажите, вы действительно можете обеспечить до осени нашему прибору сертификацию, или как это у вас называют?

— Могу, но нужно что-то делать, это наверняка Ирина подложила, вот дрянь! Подобрала её, заработать дала, а она...

— Александр, автобус подъёхал, из него спецназ лезет — сообщил от окна Айболит.

Оставаться или уходить?

Евгения схватила сумку, вскочила в панике, вопрос сам решился. Лёгкий паралич, и на портал её.

"Пьер, забирай в павильон!"

Хлопок, и то же с Айболитом. Проверил, не осталось ли чего лишнего, и сам туда же.

Хорошо, место на камне мы с Василием теперь освободили, Пьер нас троих уложил рядком. Слез сам, разбудил ошарашенных гостей.

— Это где мы? — спросили почти одновременно.

— У меня дома. Сейчас собака прибежит, Евгения Николаевна, не пугайтесь.

И впрямь прибежала, вскочила на камень, меня облизала, Айболиту вежливо помахала хвостом, даму просто обнюхала и сочла неопасной. Но напряжение сразу ушло, гостей, что называется, отпустило.

— Здесь нам никто не помешает. Давайте уточним, почему мы здесь оказались.

— Давайте — согласилась Евгения, Айболит промолчал, с любопытством осматривался.

— Ирина Сергеевна предложила нам помочь с быстрым получение одобрения нашего прибора — начал я.

— Метода похудания — поправил Айболит.

— За это мы должны были заплатить ей два миллиона евро.

— Вот дрянь! — не выдержала Евгения — я ей только про миллион говорила, и её пять процентов включила!

— Мы предложили вместо оплаты провести сеанс омоложения одного человека на пятнадцать лет. Так сказать, бартер. Через день она сообщила нам, что вы согласны, и в течение трёх месяцев после завершения процедуры гарантируете нам получение нужных документов. Пока всё правильно?

— Так. — Подтвердила гостья.

— Она предупредила вас о неприятных последствиях обмана?

— Говорила о мучительной смерти или превращении в овощ.

— Это хорошо. Дальше я немного домысливаю. Не знаю, из каких соображений, Ирина Сергеевна решила подставить вас и нас, вернее, Всеволода. Сообщила в полицию, что вам должны заплатить взятку, подбросила деньги в сумку и нацепила маячок. Мы в последний момент спаслись сюда. Собственно, спаслась Евгения Николаевна, меченые деньги были в её сумке, но без наших отпечатков. Правда, нервы нам помотали бы изрядно, да и в непредвзятости судейских я далеко не уверен. Да и полиция может улики состряпать задним числом, так что все спаслись, чего уж там.

— Действительно — согласился Айболит.

— Так вот, — я оглядел гостей — надо решить, продолжаем начатое, откладываем или воздерживаемся. И тогда определим дальнейшие наши действия.

— Если то, что вы сказали, реально, я хочу продолжить — решительно заявила дама.

— Почему бы и нет? — поддержал Айболит. — Против нас ничего нет, кроме слов, а в омоложение кто поверит?

— Но ведь у Евгении Николаевны изменится внешность. Так что не все, но поверят.

— А сами вы что думаете?

— Даже не знаю. Может, повременить?

— Внешность это не страшно, — заявила Евгения — я в отпуске, и сказала коллегам, что хотела заняться лицом.

— Ну, тогда и начнём, как только полиция уедет, — заключил я — наведаюсь к ним через полчаса и посмотрю, что к чему. Может, чаю пока попьём?

— Лучше кофе — возразила Евгения, ну а мы с Айболитом предпочли чай.

Нина занята с Мальчиком, пришлось мне самому обслужить гостей. По мне бы, можно и сразу начать процедуру, но считается, что аппарат в санатории находится.

Евгения осторожно пыталась выяснить, чего ждать от омоложения, Айболит заливал ей про энергию Линь Бяо. Вообще странно, что женщина задаёт такие вопросы уже после того, как на всё согласилась, обычно это делают заранее.

— Евгения Николаевна, — решил я прояснить непонятку — а почему вы так скоропалительно приняли решение? Я тщательно слежу за сохранением тайны, неужели кто-то нас рекомендовал? Скажите правду, пожалуйста.

— Нет, не рекомендовал никто. А что так быстро... — она вдруг покраснела — это личное.

— Понятно. И вас тоже прошу никому нас не рекомендовать.

Позвонила Маша, я вышел из павильона, чтобы не мешать гостям. Потом уточнил обстановку на стройплощадке, потом... в общем, заболтался немного, глянул на время — уже почти два, пора бы и посмотреть, что там в санатории.

Гостей пришлось усыпить, чтобы не смущать видом исчезающего с хлопком хозяина. Пьер обнадёжил, что в кабинете тихо, и выпустил меня.

Так, дверь закрыта, в помещении никого. Но заходили, стул около двери отодвинут. Да и замок сломан, вот мерзавцы!

Подошёл к окну — автобус стоит, как и машина со спящим водителем. Похоже, перестарался, или мужик на сон слабоват оказался.

В коридоре около лестницы маячат два бойца, но на меня ноль внимания, и маски сняты. А были маски-то? Я не видел, может, и не было.

Заглянул к Айболиту, открыто и нет никого. Сунулся к директрисе — тут служивые, может и не все, четверо только, но начальство-то здесь. Щас я вам покажу, как замок ломать!

Директриса сидит лицом к двери, отбивается на пару с завхозом, и кажется довольно успешно, на полицейских не то, что кричит, но громко распекает. Меня в дверях углядела, лицом просветлела, но сказать ничего ей не дал:

— Александра Федоровна, как такое возможно? Дверь в мой кабинет сломана, настройки оборудования сбиты, аппарат выдаёт ошибку! Я же только вчера предупреждал, чтобы к нему не подходили, и вот, пожалуйста, нужно вызывать настройщика из Мюнхена, а это двенадцать тысяч евро, если ничего ещё не сломано! Как хотите, пусть виновный хоть квартиру продаёт, но настройщик должен быть к концу недели, уже в понедельник израильтяне приезжают! Или сами платите, если собираетесь свой персонал покрывать! Проходной двор! Любой алкаш может сломать замок, и никому дела нет! Стоило отлучиться на пару часов, и на тебе!

Шумел и проецировал чувство вины, уж не знаю, знакомо ли оно спецназовцам, или кто они такие. Внешне не заметно.

— Александр Николаевич... — робко заикнулась директриса, на неё— то чувство вины спроецировалось отлично, неудобно даже. Но спектакль не закончен.

— Вы же знаете, министерство заплатило за установку восемь миллионов долларов, страховая компания весь ваш санаторий в возмещение заберёт и вы ещё должны ей останетесь! Дверь не заперта! Охраны нет! Любой отдыхающий может зайти и бросить окурок!

Директриса явно женщина неглупая, как услыхала про министерство и страховку, что-то смекнула, глаза блеснули.

— Вот господа полицейские — кивнула она и сделала паузу.

— Очень вовремя! Вандалов поймали, надеюсь? Страховая с них взыщет все до копейки, сейчас заявление напишу. — а сам уже не чувство вины транслирую, а тупо волю подавляю. Стараюсь действовать на старшего, он спиной ко мне сидит, но и остальным достаётся, даже не шевелятся.

— Это они дверь сломали — закладывает их директриса — и внутри хозяйничали! И у Всеволода Евграфовича тоже.

— Главное, что виновный установлен, страховщикам даже лучше. А зачем ломали-то? — демонстративно удивился я. — Или хулиганы там заперлись?

Как-то странно полиция на мой наезд реагирует, вообще непонятно себя ведут. Обычно нахрапистые, а эти интеллигентные какие-то. Или потому, что облажались?

— Подумать только, — продолжила женщина — тёщу депутата заксобрания на пол уложили, как проститутку какую! Повреждения нанесли! Теперь вот самого депутата ждём, разбираться будем.

Да уж, не завидую служивым. И что сидят-то, дождутся на свою голову по горячим следам.

Смотрю, зашевелился старшой, не хочет с зятем-депутатом разбираться. Волю-то я ему придавил, но не настолько, чтобы с песней в отставку. А мой-то какой интерес?

"Пьер, что думаешь?"

"Если дождутся, то разборок до завтра хватит, и внимание привлёчём. А так — уехали, и где их искать?"

"Пожалуй, и верно. Выясню только кое-что".

Пока шёл до директорского стола, обездвижил всех присутствующих. Директрисе с завхозом тоже досталось, что делать.

Вблизи разобрал звёздочки на погонах у главного, лейтенант. Хиловатый он какой-то для спецназовца. Лицо молодое, растерянное, из эмоций — страх, даже паника, злость и немного стыд. Ну, если менту стыдно — то он не мент. А кстати! На нём не написано, может, ряженый?

— Представьтесь, господин лейтенант, — давлю волю как следует — и говорите правду.

— Лейтенант Ковалёв, специальный отряд Ураган.

Во как! Это тюремщики, что ли?

— Так вы из УФСИН?

— Ну, да...

— А здесь кого искали? — вижу, не хочет делиться, сейчас заставим. А что это он на сослуживцев зыркает?

Наслал на остальных служивых крепкий сон, раз сидят, то упасть не должны. И на завхоза тоже, на всякий случай.

— Говорите, и правду, пожалуйста. Ваши коллеги не услышат.

— Это так, халтура. Знакомая предложила взяточницу на деньги развести, а её и не оказалось.

— Вы же понимаете, что вам светит? — повернулся к директрисе — Александра Федоровна, депутата скоро ожидаете?

— Хотел позвонить перед выездом, но не звонил пока. Ехать минут сорок, но может и не позвонить. — Явно заинтересовалась, тоже думает, наверно, какой интерес можно с лейтенанта поиметь.

Помариновать бы служивого, чтобы лучше дозрел, но некогда. А он и так уже не боец, похоже, передавил я с эмоциями.

— Думайте, господин пока ещё лейтенант, думайте, чем вы можете быть интересны Александре Фёдоровне. Может, и сумеете удрать со своими бойцами.

— Деньги верну...

— Это мне вернёте, понятно. А польза-то, санаторию польза от вас какая? Вред нанесли, и что?

— Отработаю...

— Уже теплее, но толку от вас? Бойцы ваши, понимаю, от них толк может быть, а вы, простите, инородным телом выглядите.

— Я понимаю...

Ох, перемудрил я что-то с лейтенантом, отпускать надо, выгонять даже. А то приедет группа захвата...

— Ладно, лейтенант Ковалёв. Сейчас вы отдаёте мне своё удостоверение, и в течение трёх дней думаете о пользе для санатория. Надумаете — звоните Александре Фёдоровне, договоримся, и удостоверение верну. А сейчас отпустим. Ну? — я требовательно протянул ему руку.

— Рукой не пошевелить...

— Ох, простите, заговорился! — ничего я не заговорился, нарочно так устроил. Теперь снял с его рук блокировку. — Ну, давайте сюда!

Лейтенант послушно протянул свои корочки, я сунул их в карман.

— Так! — я хлопнул в ладоши, на публику работаю, на самом деле просто снял с присутствующих блокировки — все-все, ручки-ножки почувствовали, проснулись!

Бойцы зашевелились, недоумённо оглядываясь.

— Лейтенант, командуйте же!

— Уходим, все на улицу! — опомнился лейтенант.

— Я что, заснула? — очнулась завхоз.

В окно видно, как несостоявшиеся заробитчане грузятся в микроавтобус. Не так и много их, восемь человек с лейтенантом. Двое у такси задержались — неужели что-то с водителем? Но нет, добудились и все вместе отбыли.

— Уехали! — я повернулся к директрисе.

— Александр Николаевич, они что, действительно оборудование ваше повредили?

— Да нет, небольшой блеф, только замок сломали. А депутат у вас едет?

— Тоже блеф, — рассмеялась женщина. — Кастеляншу нашу толкнули, а у неё и правда зять депутат муниципальный, ну она и преувеличила немного. А куда Всеволод Евграфович делся?

— Это я его спрятал, сейчас приведу.

Айболит с клиенткой сидели на досках в тени за павильоном. Пьер их выпустил, солнце раскалило железную крышу павильона, внутри пекло. Гостья на жару пожаловалась, Пьер дверь и открыл. Не зря ему электропривод на замок поставили.

— Можно возвращаться, — объявил им — уехал спецназ. Их какая-то женщина уговорила подработать, вот они и прикатили. Без приказа, без постановления, что там ещё нужно.

— Вот дрянь! Устрою я ей!

— Это пожалуйста, но когда-нибудь потом.

Перевёл обоих их в санаторий в состоянии сна, конечно. И крепко задумался:

Если, как я планировал, Пьер потрёт пациентке память о перемещениях, весьма вероятно сотрётся и память о наших договорённостях. И привет сертификации.

Воспоминания о портале тоже оставлять не хочется. Айболиту ладно, он уже свой, но Евгения вообще тёмная лошадка, неизвестно, что выкинуть может.

Так и озвучил проснувшимся свои затруднения, без личных характеристик, естественно.

— Что делать будем?

— Продолжать — ох, и решительная дама, эта Евгения — я сейчас напишу сама себе письмо. Потом дадите его мне.

— Меня поражает ваша решительность, Евгения Николаевна.

— Потому что очень нужно — ответила женщина — где бумага?

"Командир, — напомнил о себе Пьер — я постараюсь аккуратно, только нужно быстрее тогда, за последний час сниму память, и всё. Но с письмом, конечно, надёжнее".

— Хорошо, пишите — решил я — целитель будет через десять минут. И желательно переодеться во что-нибудь свободное, в соседнем номере есть чистые халаты и пижама. А мы пока отойдём. — Я повёл Айболита в директорский кабинет.

Когда вернулся Евгения была готова. Уложил её на стол-портал, привычно погрузил в сон и передал управление Пьеру. Жаль только, самому уйти не получилось, не рискнул из-за сломанного замка.

Через три часа с минутами моё дежурство закончилось.

Надо сказать, Пьер себя превзошёл. Клиентка помнила себя аккурат до момента приезда спецназа, еле успокоилась. Ну, и повлиять пришлось, конечно.

Лицо тоже, мне кажется, немного подрихтовал, но главное — молодость вернул. Ну, молодость с точки зрения пятидесятилетней, а если от шестнадцати лет смотреть — те же яйца, только в профиль. Не забыть бы, кстати, Лизавету высвистать.

Я предстал перед ней в образе Хошимина, уж очень мне портрет понравился. Для антуража ещё в белом халате и шапочке. Неудобный момент получился, что я ей заранее портрет не показал, по прокатило как-то, наверно эмоции отвлекли, она же спрятаться стремилась.

— Я с вами отработал, следует сказать, организм ваш был в порядке, только пару зубов пришлось вырастить. — сообщил ей полученную от Пьера информацию. — А теперь разрешите откланяться, ваши вещи в соседней комнате.

— А как, доктор... — но я уже выскользнул за дверь, многовато сил уходит на поддержание образа, наверно что-то не так сегодня делаю.

Выждал в коридоре пару минут и постучался.

— Евгения Николаевна, как ощущения?

— Александр? — повернулась ко мне женщина. — А доктор где?

— Целитель Линь Бяо уже ушёл. Предвидя ваши вопросы, должен пояснить: некоторые моменты вызвали необходимость стереть в вашей памяти события последнего часа перед сеансом. Целитель сделал это с вашего согласия, вы сами себе написали записку об этом, она в соседней комнате, вместе с вашими вещами. Прошу вас пройти туда, а я пока выключу установку. — Я демонстративно начал щёлкать тумблерами, жаль, что их было только два.

— А как же...

— Евгения Николаевна, зеркало в соседней комнате, посмотрите в него, и вопросы отпадут. Мы со Всеволодом подойдём туда чуть позже.

Евгения пошла заново знакомиться с зеркалом, а я отправился на поиски Айболита. Нашёл его у директрисы, они пытались придумать, какую пользу можно поиметь с лейтенанта. Получалось у них, что никакой. Ну, разве что помощь в случае рейдерского захвата, да и то сомнительно. Дуболомы, там, конечно, внушительные, но толку-то с них?

Положительно, я начал уважать эту женщину, а ведь считал за обычную квашню, исторически попавшую в директорское кресло. Минут десять посидел с ними, попросил как можно скорее восстановить дверь и утащил Айболита.

— Стирать пойдём?

— Что стирать? — не понял я. — Вам надо с этой Евгенией по документам условиться, она сейчас перед зеркалом крутится. А я удрать хочу.

— Память мне стирать — пояснил Айболит.

— А, это! Да брось, делать мне больше нечего. Вот Евгении потёрли, да, но очень аккуратно. А ты просто не рассказывай никому.

— А где мы были-то?

— На хуторе у меня, в Карелии.

— Хорошо там — но я уже стучался в номер.

Сказать, что Евгения была довольна, это ничего не сказать. Эмоции радости, предвкушения чего-то хорошего он неё расходились как Вай-Фай, всем входящим доставалось.

— Ваш целитель просто чудо, я надеялась, конечно, но на подобное не могла рассчитывать. Я реально стала как двадцать лет назад, только без шрама, мне аппендицит удаляли и был шрам. И два зуба мне вырастил вместо имплантов. Ой, а что, и аппендикс тоже вырастил?

— Про аппендикс ничего не говорил, — начал я, но услышал: "вырастил, вырастил!" и быстро поправился: — но обычно восстанавливает всё, считайте, что и аппендикс тоже. Я могу полагать, что мы выполнили свою часть договорённости?

— Конечно, Александр.

— Тогда я оставлю вас разбираться с бумагами, всё равно ничего в них не понимаю. Было приятно познакомиться, Евгения Николаевна.

И слинял. Забрал Машу из мастерской и утащил на хутор. По-моему, гораздо лучше Кипра.

Глава 2

Пришли из Китая заказанные браслеты. Я конструкцию немного изменил, доработал, чтобы легче собирать было, всё-таки, если дело до тысяч дойдёт, устанешь паять. Вызвонил Лизавету, той делать особо нечего, диплом получила, но за работу свою не держится, осточертело листовки прохожим впаривать. Так что готова приехать на хутор, надо только рабочее место организовать. Две бытовки стоят невостребованные, в одной и устрою.

И Нине помощь, а то опять получилась она привязана к месту: Василий-то подменит, не вопрос, но им бы на пару куда съездить, хоть на выходной. Так и решили.

Чтобы самому не возиться, нашёл специалистов, браслеты растаможили и привезли прямо на квартиру. Две тяжеленные коробки, а ещё и батарейки отдельно. Хорошо, что самому по жаре тащить не нужно.

С лейтенантом из УФСИНа ничего не сложилось, он даже над бойцами не начальник, а так, аналитиком считается, нам никакого толку. Бойцам лёгких денег пообещал, теперь с него требуют. Так что вернул ему удостоверение и забыл, пускай самостоятельно из своих косяков выкручивается. Ирине сперва хотел высказать неудовольствие, но тоже решил не заморачиваться — наших-то с ней договорённостей она не нарушала.

Вот уже вторую неделю в Карелии хорошая погода, Маша каждый день на хутор переходит, в Питере-то очередной циклон. На стройплощадку меня не дёргают, как-то сами устраиваются. Одна забота — нужен нормальный бухгалтер для завода. Пока хватало фрилансера, пару бумажек там оприходовать, отчёты нарисовать вовремя, а теперь проводок много стало, да и документов целая коробка накопилась. Лучше бы из местных кого, но не найти пока.

Достаточно "вдруг" свершилось долгожданное — закончен большой портал. Мальчик в дверь еле протискивается уже, решили второй портал не начинать, а попробовать Мальчика в павильон затащить. Окно выломать придётся, так ведь лето, перетопчемся как-нибудь пару дней.

Позвонил в Новосибирск, там готовы.

У МЧСников добыл машину, портал перевезти. Так-то предложений море, но сам в перевозках работал, представляю, как бывает. Хозяин тебе клянётся, что груз один пойдёт, а у водилы свой взгляд на жизнь. И навалит сверху барахла попутного, а то и в несколько адресов, поди потом что докажи. Пломбы тоже не преграда, знаем, плавали.

Так что организовал мне Игорь по старой памяти, в общем-то обещанный КАМАЗ с двумя водителями. Сам уже в Москву перебрался, но и здесь завязки остались, так что погрузили мы вчетвером рулон, его в кузове и не видно. Закрепили тщательно, не дай бог повредится. Палатку ещё попросил большую, на всякий случай, вдруг сибиряки где накосячат. По телефону рапортовать нетрудно, пока лично не увижу, буду страховаться.

В общем, погрузили и отправили. Сколько там вдвоём ехать? Два дня? Три? В общем, отпустил пока Нину домой, с ней и Василия, остался с Лизаветой на хозяйстве.

Лиза уже сотню браслетов с цирконами собрала, я Борису их на Кипре и передал. Всё проще, мне не нужно с таможней связываться. А уж как он в их Штаты переправит, его дело.

Потребовал он с меня треть от будущих доходов. Я возмутился было, планировал процентов десять, но как подумал, что нужно в Америку летать, так и согласился. Браслеты за мной, остальное он на себя берёт. И не то, что нам с Машей денег не хватает, но всё равно, осадочек неприятный.

Уже собрался прощаться, но вспомнил, что по срокам его Жозефина как бы давно должна была родить. И вроде бы даже родила, Маша что-то такое рассказать пыталась, но у меня тогда воздушные приключения случились, не дослушал. А кого родила?

Надо бы поздравить, а с кем, не знаю. Неудобно.

"Пьер, не знаешь, кто там у него родился?"

"Нет, командир. Маше позвонить?"

"Да ладно, сам попробую выпутаться".

— Я же вас с пополнением семейства так и не поздравил! Как, всё успешно прошло?

— О, да, вашими молитвами! У Жози всё нормально, ребёнок тоже в порядке. — И расплылся в улыбке.

— Ну, тогда поздравляю! — протянул ему руку. — Супруге и ребёнку здоровья и благополучия.

Так и не понял, кто у них родился.

КАМАЗ в Новосибирск пришёл быстрее намеченного, Вадим позвонил, теперь меня ждут. А Нины нету, как хозяйство оставить? Да и лететь не хочется. Договорился по телефону с водилами, вроде мужики серьёзные, что поставят прямо в зоопарке палатку, а в ней рулон на треть размотают. Мне для перехода хватит, проверю там всё за пару часов, и обратно.

Сделали, как договаривались.

Предупредил Вадима, что скоро буду, проверил Мальчика и перешёл.

Огороженная территория, женщина у калитки, внутрь не пускает. Мне-то что, внушил, что я их директор, Вадим Дмитриевич, да и прошёл.

В целом, понравилось. Для Мальчика раздолье, получше даже, чем на хуторе, да и для мамаши место есть. Две постройки, по сравнению с нынешним сараем, просто дворцы, даже бассейн устроен и пляжик песчаный. Мы-то Мальчика не купали, боязно в озеро пускать, а тут можно. Игрушек не видно, но есть кормушка прямо на улице. Неплохо, в общем.

Забежал к Вадиму, застал его в приёмной, он вместе с секретаршей планирует, как меня в аэропорту встретить. А тут, на тебе!

Так что сходили мы с ним в ту постройку, что для Мальчика предназначена, убедился я, что и там порядок — пол крепкий, деревянный, не скрипит, не шатается, на случай больших холодов есть тепловая пушка и можно полог повесить. У нас-то нынче особо сильных морозов не было, а здесь Сибирь всё-таки.

Но краской изрядно пахнет.

На всякий случай решили, что временно палатку поставят рядом с его домиком, а в ней осторожно раскатают линолеум. В уголке пусть сена набросают душистого и веников ивовых. Ещё игрушки нужны.

Вадим порталом на линолеуме уже пользовался однажды, так что вопросов не задавал. И насчёт запаха меня понял, животное и так напугается, не стоит рисковать.

Сходил к водилам, попросил отдохнуть ещё немного, пока им палатку не вернут. Так-то я им денег хорошо добавил, потому и гнали, а по нормам только послезавтра прибыть должны.

В общем, перешёл обратно успокоенный. А вечером и Нина с Василием вернулись.

Конечно, хоть и готовились, но без суеты и нервотрёпки не обошлось. Стеклопакет мы с Василием утром вынули, но уронили; явно начала собираться гроза и пришлось срываться в Питер за плотной плёнкой, у нас же в павильоне и электроника разная, не хочется, чтобы дождём залило. Нину тоже собрать нужно, ей же там жить какое-то время. Вадим ей место хоть и приготовил, но её не устроило, хочет первые дни Мальчика не оставлять, значит, раскладушку, спальник тоже нужно. И надёжнее с собой взять, неизвестно ещё, есть ли в Сибири раскладушки. Так что и это пришлось доставать, причём везти из Суоярви — в портал на двери раскладушка не вписалась. Уже поздно вечером сколотили с Василием помост, кажется, готовы.

Где-то в шесть утра у нас, в десять у Вадима, Мальчик вышел на прогулку и Нина спокойно заманила его в павильон. Ребёнок потоптался на камне, мы с Пьером на пару постарались его успокоить и погрузить в сон; больше, конечно, Пьер преуспел, но поначалу и мне потрудится пришлось, голова-то от поверхности камня далеко, Пьеру не дотянуться. Аура не такая, как у людей, нужные для воздействия узлы тоже в других местах, основные эмоции читаются и внушаются, боль ещё заблокировать не проблема. А со сном... в общем, я его успокаивал и успокаивал, потом усталость пытался сообщить, ну, а когда Мальчик решил прилечь, тут уж и Пьер подключился. А в общем, рисковали, могло и не получиться. Недоработочка.

Я быстро проверил, что творится в палатке на том конце и вернулся обратно. Перешла в Новосибирск Нина, за ней тётя Тася и Лиза — мы решили, что их присутствие мамонтёнка успокоит. Потом Пьер перенёс любимые игрушки, сумки с едой и лакомствами, вещи для Нины.

Пока Василий щёткой расчёсывал мамонтёнку спутанную шерсть, созвонился с Вадимом, убедился, что он стоит снаружи палатки.

— Ну, с богом!

И Мальчик исчез с изрядным хлопком.

Выждал немного, и за ним.

По договорённости с Вадимом, местные ждут снаружи палатки, пока я не открою. Осматриваюсь: мои все в полном порядке, разве что Нина нервничает. Животные лучше всех, Мальчик проснулся и дорвался, наконец, до завтрака, тянет молоко из бутылки. Успокаивать его не понадобилось.

Приоткрыл полог, позвал Вадима.

Тот просунул было голову, но неожиданно для всех его атаковала Таисия, видимо, восприняла наше беспокойство. Пришлось успокаивать обоих и заново знакомить, прежде чем собака позволила подойти к Мальчику.

Нина символически передала директору вторую бутыль, а Мальчик всех любит, у Вадима лопает ничуть не хуже. Нина даже обиделась.

Ещё минут пятнадцать мамонтёнок завтракал, потом заинтересовался обстановкой. Места в палатке побольше, чем в сарае, да и народ набился внутрь, непривычно. Так что покрутился немного, проверил наши карманы на предмет угощений и решительно двинулся к выходу. Полог я заранее расстегнул, чтобы он легко раздвинулся.

Выглянул — и назад шарахнулся, как будто напугался. Что такое? С рыком вылетела наружу Таисия, за ней и я, тоже готовый всех порвать.

Какой-то хрен, метров с пяти, сверкает фотовспышкой! Собака достала его первая, фотокамера полетела в сторону, тип с Таисией упали. Я вмешиваться пока не стал, озираюсь.

Народ снаружи присутствует, но немного и за ограждением, человек десять, все в униформе. К нам никто больше не лезет, усыплять-парализовать-рвать на клочки некого. Появился и остолбенел от увиденного Вадим.

— Это что ещё такое! — в ярости поворачиваюсь к нему — я что говорил, никакой прессы, полная секретность!

— Да я понятия не имею, как он сюда попал! Даже мои ни о чём не знали!

Подошли к фотографу, вид у него бледный, в прямом смысле. Не знаю, что с рукой, но дышит тяжело, то ли от страха, то ли от боли. Нехотя успокаиваю и забираю Таисию, сам бы его загрыз, гада. Собака это чувствует, рычит и готова наброситься при любой провокации с его стороны. Да, не полицейская у меня собака, такой вот характер, самостоятельный.

Поводка у меня с собой нет, фотограф это видит и нервничает ещё больше. Рука изрядно кровит, из-за яркого солнца ауру не вижу, но, наверное, стоит вызвать скорую, или из медпункта кого. Сам лечить мерзавца не собираюсь.

Вадим посмотрел, пожал плечами и заторопился к забору, где народ. Вот пусть и думает, куда этого.

— Охраняй — говорю собаке; она уже, в общем-то, успокоилась, больше на публику работает. Подобрал фотокамеру, вернулся к папарацци.

— Ты, мужик, лучше не шевелись лишний раз. Второй раз может не рука пострадать, а горло. Принесла же тебя нелёгкая!

— Не имеете пра... — но Тася рыкнула у самого лица, не дав закончить фразу. Смысл, в общем-то понятен.

— Ты к тигру тоже полезешь права качать? Жди молча полицию, или кого там директор вызовет.

Мальчик долго пугаться не привык, но теперь приходится ждать, пока не уберут постороннего. Присесть некуда, стоим, ждём.

Вернулся Вадим.

— Этот тип где-то тут прятался, мои говорят, выскочил из-за палатки и первое фото вообще почти в упор сделал. Сейчас из медпункта придут и унесут его. Никто не представляет, как он сюда попал и что искал. Я вообще никому не говорил, кого ждём.

Залаяла тётя Тася, видно, фотографа забрать хотят. Выглянул — так и есть, от входа идут женщина и два мужичка с носилками. Пришлось увести собаку.

Наконец, все ушли, незваного гостя унесли, можно и нам наружу. Мальчик прямо весь извелся, кругом люди, а не угощают, пора на прогулку, а не пускают.

Но выбрался, наконец.

Адаптация к новому месту прошла успешно.

Больше никто не выскакивал перед носом, не пугал. Площадка для игр другая, конечно, но нигде нету грядок, по которым топтаться запрещают, Нина рядом, даже знакомые игрушки имеются. Тася, правда, играть не в настроении, но зато кормушка прямо на улице, жизнь прекрасна! Я немного опасался, что он двинется к забору, с публикой знакомиться, но обошлось, Нина всякий раз отвлекала.

Вадим ходил за мамонтёнком и иногда гладил его. Идиллия!

Но у меня тоже дела, придержал Вадима и проинструктировал:

— Линолеум из палатки нужно аккуратно свернуть и убрать в надёжное место, без него мамашу Мальчика не доставить. Палатку надо вернуть водителям КАМАЗА за ограждением, с Ниной мы договорились на две недели. Хотя она женщина самостоятельная, как решит, так и будет.

Вадим соглашался, кивал.

— Камеру этого папарацци я в палатке бросил, как минимум карту памяти уничтожить надо, он меня сфоткал. Помни, если меня обнаружат раньше срока, о мамаше можно забыть, а линолеум я сожгу! Не из вредности, а собственной безопасности ради. Договорились?

Вадим молча договорился. Да мы это и раньше обсуждали... но случился вот блогер этот, чтоб его!

— В общем, мы с Лизой и Тасей обратно, звони, если что.

Позвал девушек, Пьер сначала их переправил, следом меня. В последний момент прихватил брошенную в палатке фотокамеру, сам все фотки уничтожу, так надёжнее.

Вышел из павильона, вроде и дома, а будто не хватает чего-то. И к Нине за год привыкли, без неё неуютно, и сознание, что животинка неуклюжая где-то здесь, душу грело. Только Таисия довольна, собой гордится. Всех опередила, первая на врага кинулась, хозяина и имущество отстояла.

Но уже ждут на стройплощадке, сегодня первый пуск, просил без меня не начинать. Как назло, ГАЗель ехать не захотела, просто не завелась. Вторую реанимировать — нереально, сюда-то еле добрался. Пришлось звонить, просить о помощи. Определённо, сегодня же вопрос с машиной решу.

Приехала АнВанна на УАЗике, подхватила меня.

На площадке появилось второе здание склада, начали ставить третье — службы и заводоуправление, там же небольшое общежитие для вахтовиков. На неделе подключили трансформатор, времянку убрали. Оперативно.

Меня ждали, я торжественно разрешил запускать. Собрались все — двое наладчиков, обе женщины, которых привлекла АнВанна и разнорабочий, сегодня он грузчик. Конечно, всё начальство и даже строитель Виктор.

У стены пустые поддоны, немного, штук сорок, карусель — паллетообмотчик, коробки с упаковкой. В другом углу пустая тара и коробки с пробками. Ёмкости с готовой водой по три куба, в одной готовят, из второй льют, это мне объясняли.

Как я понял, с утра они уже немного поработали, движения у женщин достаточно уверенные, да и ленту с этикетками явно пользовали. Но процесс пошёл, начали с поллитровой тары, её уже ополоснули, потом опробуют литр и полтора.

Довольно бодро получается, одна работница закладывает бутылки и пробки, вторая занята наполнением, а грузчик пока оказался упаковщиком. Готовые бутылки аккуратно встают на катонный поддончик, его следует вручную подтолкнуть на пост упаковки в плёнку, а пост работает через раз. То есть плёнка надевается, но термоусадка то включается, то нет. Адмиральский эффект, не иначе.

Техпроцесс восторга и удивления не вызывает, думаю, исправить несложно. Для нормальной работы людей больше нужно, втроём никак не справиться, но сегодня и так сойдёт. Главное, чтобы вторая очередь работала как часы, а пока производительность большого значения не имеет.

Тем не менее нахмурился, показал недовольство. Дождался, пока всё заработает и готовой продукции накопится на паллету. Поздравил присутствующих.

На розлив в литровую и полуторную тару оставаться не стал, попросил отвезти обратно. План-схему производства и контроля Антонина Васильевна согласовала, а насчёт испытаний снова придётся в Петрозаводск ехать, это завтра, а мне пора о продажах подумать. Хотя формально и рано: по идее, положено воду разлить, продержать весь срок хранения, и только потом сертификат запрашивать. Как же! Год оборудование простаивать должно! Вот и кормятся людишки, идут навстречу бизнесу. Намётки ускорить решение вроде есть, но нужно готовый продукт привезти, тогда и конкретный разговор будет

Чёрт, как без колёс неудобно! И Газель ведь понадобится, воду по окрестным точкам доставлять. Вроде, для воды санпаспорт не требуется.

Автосервис чёрте где, как местные обходятся? Пока ехали на хутор, пытался выяснить у АнВанны, но без толку. Вроде как все сами возятся, в Суоярви вот мастерская была, а ближе точно нет.

Позвонил участковому — и правда, нету. Посоветовал мне мужичка, которого мы по рубашке отыскали, мол, за небольшую доплату может на место приехать. Ну, хоть так, взял телефон.

А пока ушёл в Питер, надо с колёсами вопрос решать.

С учётом развития автосервиса и состояния местных дорог, иномарку заводить не стоит. Нет, старые Лэндкрузеры не ломались, но когда это было? Они уже, небось, третий миллион наматывают, отходили своё.

УАЗик у меня славно поработал, но устаёшь в нём, да и зимой печка слабая. Летом, конечно, кондиционер не мешало бы, но сколько у нас того лета? Хорошо, если месяц наберётся, а то и поменее.

Так что себе я снова решил взятьУАЗ, пусть только новый будет. А для АнВанны — Ниву, по трассе ей не гонять, а для просёлков самое то. И перешёл в Питер.

К сожалению, машину по интернету пока не купить. Нет, купить-заплатить не проблема, но мне же нужно и документы на неё оформить, номера получить. Так что пришлось в салон ехать.

Собирался себе привычный Хантер купить, но чем-то Патриот приглянулся. Уж очень он внутри отличается, и места много. Обвеска из пластика как-то не очень, но других вариантов не предлагали. Так-то мне все опции вроде в тему, только диски литые по нашим дорогам до первого камня ходят. И то, если ездить аккуратно.

Так что велел поменять диски и оформить машину. Гаишник у них свой, раньше сказал бы, прикормленный; тут же все печати-подписи поставил и номера продавцу отдал. Страховщица тоже денежку собирает, но меня только на ОСАГО развести сумела.

В соседнем здании Ладами торгуют, мне ещё и Нива для АнВанны нужна. Но с ней сложнее получилось, нет в наличии, и всё тут, ждут дня через три-четыре. Пришлось оплатить, и за денежку малую договориться, что всё без меня оформят. А доставят прямо в Карелию, на эвакуаторе, тоже за денежку, но уже не малую. Тоже на себя оформил, так оно проще, если на предприятие покупать — бензин и прочие траты на себестоимость лягут, конечно, но предрейсовый контроль оформлять — упаси, боже, тем более что и прав у неё нету.

Уехал на Патриоте, до квартиры добрался без проблем. Маша по трассе четыре часа тащиться не захотела, к деду после работы отправилась. Одному тоже скучно, забрал с хутора тётю Тасю, с ней и отправился обкатку делать.

А что? Удобно ехать. Потом забренчит-заскрипит, конечно, но пока ход плавный, ехать удобно, на выбоинах не козлит от слова совсем. Единственно, задний обзор непривычный, мёртвая зона большая. Пока вперёд едешь, всё норм, а задом? Видеокамера не выход, в лесу с ней одна морока.

Заехали с Таисией и к мужичку, что родственнику злополучную рубашку отдал. Одно дело, по телефону приглашать, другое — лично.

Оказалось, правильно сделал. Мужик-то подработать на ремонте Газели и не против, но на жену смотрит, а та сперва ни в какую. Только когда аванс предложил и деньги засветил, резко передумала. А как я бы ей деньги по телефону показал?

А так договорились, приедет на хутор, посмотрит, что можно сделать.

На хуторе Лиза меня дожидается, сотню браслетов собрала, Мальчик уехал, что дальше делать? Оставаться или обратно, листовки раздавать?

У меня, конечно, ещё тысяча браслетов в коробках, уже под алмазы, но ей же и развиваться нужно, и стаж зарабатывать. Так-то я ей наличкой заплатил, и привет, а если надолго работать, трудовую оформлять надо, взносы-налоги за неё платить. А вообще, девица шустрая, хоть и на повара училась, но склонность к технике имеет. Отложил решение до завтра, с АнВанной поговорить надо.

От Василия узнал, что у Нины с Мальчиком порядок, новый домик им понравился, но оставить ребёнка одного Нина не может, ночевать с ним будет. Да и палатки больше нету, шофёры забрали и уехали.

Утром, ни свет, ни заря, звонок по спутнику, я так и подскочил. Вадим из Новосибирска.

— Что случилось?

— Да ничего не случилось, хочу доложить, что всё в порядке. Камера только пропала этого папарацци, но Нина ваша сказала, вроде вы забрали.

— У нас шесть утра! А камеру, да, забрал, мало ли у него не только карта памяти, но и кэш какой-нибудь хитрый, надо будет проверить.

— Ну, извините, неудачно вышло. Я сегодня телевидение пригласил, вечером могут нас в новостях показать. Ну и мамашу ждём теперь!

— Подождите, какую мамашу? Не раньше чем через две недели, у вас же и помещение не готово!

— Подготовим! Значит, я записал, мамаша будет двадцатого июля.

— Нину берегите! — буркнул в трубку, но он уже отсоединился

Вот уж, кому палец в рот не клади! Но мне не жалко.

Около девяти приехал мужичок-автомеханик, чуть позже и стекольщики, их Пьер вызвал, павильон чинить. Собственно, замерили и уехали, чинить потом будут.

Механику я поставил задачу Газель нашу, по возможности, привести в божеский вид и переставить фургон. Со второй газелью, которая пока с фургоном, непонятно, что делать, тоже пусть посмотрит, стоит ли возиться. Он и занялся.

А мне нужно насчёт Лизаветы посоветоваться. Пошёл у неё насчёт трудовой книжки уточнить — нет нигде Лизаветы, пропала.

Пьер говорит, тут должна быть, если рацию не потеряла, но девица аккуратная, не должна бы. Послал вызов — слышу сигнал из-под Газели, и правда, четыре ноги торчат. Неправильный получился поварёнок.

Вытащил, велел умыться и с собой забрал.

На заводе — это громко сказано, пока что — на заводике потихонечку нарабатывали продукцию. Упаковка сегодня не сбоила, обмотанные плёнкой паллеты весь угол уже заняли, ещё день работы, и некуда складывать.

Сегодня газировку фасуют, я сам такую предпочитаю, так настоял, чтобы сильно газированную сделали и на этикетке так написали. А то часто, на бутылке — "газированная", а откроешь — только пшикнет и пара пузырьков поднимется. Расход углекислоты — на десять копеек, правда, и оборудование сифонить не должно, но у нас новое пока, без проблем.

Пользуясь правом капиталиста-хозяина, утащил себе две коробки. Лизавета уже к оборудованию прилипла, наладчиков расспрашивает, АнВанны не видать, но где-то здесь.

Нашёл её у Василия в бытовке, транспорт ищет подешевле, получается пока не очень. Обзванивает парки в Петрозаводске, что с советских времен сохранились, там тупо считают километры и выкатывают запредельный ценник. Угол у нас медвежий, дороги не очень, неинтересно им.

Пообещал этот вопрос сам урегулировать, тем более что опыт есть, насчёт Лизы спросил. У АнВанны пока механика нет, имеется, вроде, один на примете, но болен. И смотрит на меня выжидающе.

А мне неохота всех в округе лечить и спасать. Пожал плечами, про Лизу напомнил. Решили, что оформим её пока учеником механика, работы пока немного, пусть учится. Если захочет, конечно, с ней-то я не говорил.

Для неё режим рабочего дня сокращённый, ну так и будем семёрки ставить в табеле, когда заведём. Зарплату символическую поставим, а за браслеты буду наличкой платить.

Вернулись с Лизой на хутор, автомеханик Павел рядом с машиной сидит, меня ждёт.

Газель, как оказалось, ещё бойкая, послужит. Движок наладил уже, ерунда там, а вот ходовую и рулевое делать надо, запчасти покупать. Томоза передние менять полностью, колодки сзади. Вторая Газель своё отбегала, но кое-что использовать можно, в движке даже компрессия нормальная, но масла почти нет. Будка ещё хорошая и аккумулятор.

Так что, если чинить, то деньги на запчасти нужны, он купит. И хорошо бы подкатной домкрат купить, уж очень муторно вывешивать.

Деньги на запчасти давать не хочется, наверняка жена отберёт. А мужичок, похоже толковый.

— Вы, Павел, раньше что делали-то? Ремонт это профессия, или так, приработок к пенсии?

— Я-то? Да почитай всю жизнь с машинами, все категории у меня, даже автобус. Начинал на ЗИЛе, молоко возил, в армии Урал водил, а когда вернулся, Колхиду дали, она у меня четыре года отбегала, а не один сезон. Правда, и полежать под ней пришлось, зато с тех пор любой грузовик чиню. Когда колхоз развалился, гаражом заведовал, а теперь вот ремонтами подрабатываю, но нечасто.

— Водителем сможете?

— Если не в дальнобой только, годы не те.

— Это пока не планирую. По дороге сюда стройка идёт, там воду разливать будут по бутылкам. По окрестностям думаю на Газели возить, к осени десятитонник ещё думаю купить, если с Петрозаводском срастётся. Еще автобус будет нужен, типа ПАЗика, рабочих доставлять, скорее всего, вахтами. Три машины получается, их водить нужно и обслуживать, ещё и легковых тоже три или четыре, там обслуживание и ремонт. Так что работа у меня будет, может, даже ремзону придётся оборудовать.

— А с зарплатой что?

— Пока дальше Газели не прикидывал, думаю, полтинник оклад и процент от выручки. Но первые месяц-два с выручкой явно проблемы будут, да и зимой не знаю, как пойдёт.

— А бензин, запчасти?

— Это всё оплачу, кроме мелкого ремонта. А то были у меня деятели, чтобы колесо сменить, слесаря требовали.

— А ещё работники нужны?

— Нужны. Но остальными занимается Анна Ивановна, она сейчас на стройке, если поедете мимо, можете спросить. А насчёт запчастей для Газели попробуем так: вы напишете сейчас, что нужно, я сделаю заказ и мне сюда привезут. Когда привезут, позвоню. И насчёт стоимости работ определитесь, пожалуйста.

Последний момент Петра явно смутил, но список написал, долго пыхтел над ним. Изрядно. Сумму за работу тоже назвал, в конце концов, и поехал к АнВанне, односельчан пристраивать.

А мысль насчёт ремзоны надо обдумать. И навес нормальный сделать для топлива, и склад для барахла.

Вот и думал на пару с Василием.

Вечером приехала Антонина Васильевна, одобрение ей клятвенно обещали через две недели. Даже если вдруг найдут что лишнее, позволят исправить, но две недели необходимо. Мы пока можем потихонечку разливать, только дату ставить правильную. Ну и про подарки нельзя забыть. А сертификат теперь вроде и не требуется, но лучше пусть будет.

Что ж, склад практически готов, отопления только нет, завтра покупаем погрузчик и начинаем забивать. Я опасался, дольше мурыжить будут.

В интернете про нового жильца в Новосибирском зоопарке новостей не попалось, а вечерние новости по ТВ как-то не случилось посмотреть, устроили с Машей катание на лодке, занятие такое, очень расслабляющее. Ну, в хорошую погоду и на спокойной воде.

У меня же и на Кипре лодка есть, как там, интересно, тоже покататься можно?

Утром в новостях про Мальчика упомянули, но без подробностей, показали две фотографии, на них вообще хобота не видно. Но сенсацию телеведущий обещал. Вечером.

А пока приходится суетиться, дамы хоть и берут на себя основное, достаётся и мне.

Погрузчик ладно, по интернету нашёл, по телефону договорился, завтра привезут. Не новый, к сожалению, тот ждать нужно. А вот воду на распредцентры под Питером притащить — тот ещё геморрой. Ладно на хуторе, сгрузил коробки на камень в павильоне, а Пьер их мне в квартире по одной выдаёт. Но их потом вниз перетащить нужно, шесть упаковок в каждый адрес, таксист недоволен почему-то, бурчит, но молча. Я-то чувствую.

Чёрт с ним, решил только в одно место смотаться, мне там ещё зимой больше понравилось.

В принципе, не зря съездил. Знал, что директор — баба, заранее подарком озаботился, золотое колечко с аметистом, с заговором на удачу, Маша давно сделала, но никто не купил. Не верят люди в удачу, или к ней только удачливые заходят? И недорогое, по сравнению с прочими, и заговор на аметисте не самый долгий, хотя год поработать должен.

Очень угадал с подарком. Сперва отшить меня хотела, я к ней влез не очень вовремя, пришлось нужные эмоции транслировать, зубы немножко заговаривать. Но чуть-чуть, чтобы разговор начать, мне же реальная картина нужна, а не навеянная. Потом образцы притащил, признался, что только начали, опыта ноль, а хочется успеха. Расположил к себе, она и дала несколько советов, с точки зрения сбыта. За ценные рекомендации достаточно естественно вручил колечко, с размером не совсем угадал, но на мизинец село. Похоже, я чуть ли не первый из коллег не деньги ей предложил, а подарок сделал. А уж когда убедил её, что колечко заговорённое — вот тогда и пошла мне масть.

С площадями под воду у неё ограничения, но сейчас всё расхватывают, сколько ни привези. Если отпускать прямо с колёс, в течение дня, максимум двух, фура уходит, даже гадость с солью и содой разбирают. Есть у неё и такие поставщики.

Литровая тара менее востребована, пол-литра и два идут лучше, потом полторашка. Если я достану контейнеры, то можно будет в них разгружаться, до холодов точно. Осенью проходимость снизится, и появится пила — к выходным выметают всё, в середине недели берут вяло. Зимой тоже, но объёмы ещё меньше.

Рассчитываться со мной будет центр, на воду нормой считается товарный кредит на три недели. Цена? Показала мне, почём ей отпускают, в принципе, мы почти вписываемся даже сейчас. Надо только прикинуть, что нам выгоднее, все позиции на полувтомате не закрыть. Даже в три смены не больше тридцати тысяч бутылок, это фура поллитровок или две полуторок.

Маржа у неё, конечно, очень даже приличная, я взглядом упавшую накладную зацепил бездумно, а Пьер успел вникнуть. Но воду тяжело продавать, особенно по отдельности, не буду пока и пытаться.

Контейнеры я тут же и заказал, вернее, не я, а Пьер, обещали привезти в течение недели. Раз хозяйка рекомендовала, наверно, не подведут, а сроки пока терпят.

Больше никуда не поехал.

Глава 3

За две недели приличный задел получился, почти двести тысяч бутылок. Сначала в одну смену, потом в две и почти три, но больше двадцати часов в сутки работать не получилось. Сказалась и нехватка людей, и перебои — то бутылок не хватает, то этикетки кончились. Ну и свои ляпы тоже были, не без того. Оборудование наладчиков слушалось, я их простимулировал немного, чтобы задержались. Заодно и Лизу поднатаскали.

По четверть литра не пробовали, в основном полторашка и литровые, на второй неделе добавили двухлитровые и пол-литра. Не оптимальный состав, но лето же.

В условленный день Антонина Васильевна привезла и одобрение, и сертификат. Отдарилась деньгами, и не так дорого вышло, на мой взгляд. Предложил ей для подарка ювелирку передать, но она отказалась — женский коллектив, узнают — и у нас неприятности могут быть. А денежку поделят, и все довольны.

Еврофур в наших краях днем с огнем не сыскать, пришлось привлекать транспорт помельче, хоть и дороже получается из расчёта на бутылку, зато поторговаться можно. В первый же день отправили в Питер четыре машины, во второй шесть получилось — контейнеры-то с одной машины не заполняются, остаётся место. Я тоже в этот Центр наведался, уточнить у начальницы, всё ли в порядке.

Начальница Роза встретила меня как благодетеля, не из-за воды, из-за подарка. Работает амулет, удачу приносит! В детали не вдавалась, но точно была очень довольна. А вода — это бизнес, пока что выгодно. Первые машины в пути подзадержались, одна вообще не доехала, в Сортавале чинится. Но ничего исключительного, уже отзвонился, помощи не требуется.

Цены у Розы, конечно, для нас не слишком интересные, ещё полторашка туда-сюда, литровая только при полной загрузке окупается, а мелкая пол-литра вообще в убыток. Бутылки пока дорогие, куда деваться.

Контейнеры наши стоят в ряд, погрузчик снуёт туда-сюда. Внутри грузчикам неудобно, конечно, но работа у них такая. Постоял, посмотрел на них с умным видом и уехал.

Думал Павла на Газель посадить, с экспедитором воду втюхивать, но пришлось ему народ на работу и обратно возить, прямо как детей в школу. Никак не получается общежитие запустить, то одно не так, то другое, вот и мотается каждый день. Купил древний ПАЗик, так Павел после каждого рейса под ним лежит. А запускать мелкий опт необходимо, пусть в окрУге узнают о существовании завода.

Василий изобразил на Газели рекламную надпись:

"Доставка питьевой воды "Таис". И телефоны.

Посадил двух человек, пожилого водителя и девчонку-экспедитора, забили машину водой со склада.

Поначалу отправились вместе, я на своём "Патриоте", они за мной. Просто тупо поехали по трассе в сторону Петрозаводска, останавливаясь у каждого магазина. Воду летом, да ещё на реализацию, только ненормальный брать откажется, кузов опустел сразу за Суоярви. Да и цены отпускные душу греют. На первый раз отгружали всем, потом посмотрим, как расплачиваться будут. Девчонка со мной ходила, как бы училась. Завтра чуть дальше попробуют заехать, потом другие трассы можно освоить, вне трассы не стоит, воду в бутылках больше дачники и проезжие берут. Если схема приживётся, куплю или арендую ещё одну-две машины, если нет — буду Питер осваивать.

Число работников увеличилось, потихонечку и заводоуправление сформировалось. Рулит АнВанна, производством заведует Антонина Васильевна. Главбуха нашли в Элисенвааре, к нам ездит раз-два в неделю, потом и здесь кого-нибудь определим, документов становится больше. Нужен главный инженер, но пока нету. С единственной линией неплохо справляется Лизавета, но на браслеты ей теперь времени не выкроить. Живёт по-прежнему, на хуторе.

Мы с Пьером тоже при деле, особенно, когда что-то не ладится.

В связи с началом продаж выдал работникам небольшую премию, это мы, начальство, знаем, что за товар когда ещё заплатят, а люди знают, что отгрузки пошли, пускай результат видят.

Вроде бы и Нине пора обратно, позвонил Вадиму, как они там. С Василием-то Нина часто созванивается, но домой не торопится, мол, никак пока. Вадим понёс какую-то пургу про пожарных, я слушать не стал, велел развернуть линолеум и отправился с инспекцией.

Так, очутился я в большом помещении, выполнено однотипно с домиком для Мальчика, видать, слоновник. "Мамонтятник" не звучит как-то. Краской не пахнет, кормушки в наличии, несколько зон выделено. И правильно, это Мальчик у нас ласковый и всех любит, а про больших никто и не знает. Может, они и между собой драться будут.

Окна под потолком, потолок утеплённый, достал же где-то денег на строительство. Или это за счёт Мальчика? Не хотелось бы.

Выход изнутри имеется, одна дверка на защёлке. Выбрался наружу.

Ага, Мальчик на прогулке. Рядом Нина и ещё кто-то, обе женщины в местной униформе. По периметру добавили контур из сетки, не иначе Мальчик у посетителей вкусненькое выпрашивал, а я предупредить забыл. Народу за сеткой прилично, но не кричат, руками не машут, вспышками не пользуются. Порядок, однако.

Охрана присутствует, меня углядели, ругаться по матюгальнику начали, а двое в мою сторону направились. Но Мальчик до меня ближе, я к нему первый успел.

Узнал меня, поросёнок такой! Головой толкнул, как бы пободал, в момент карманы прошарил. А у меня с собой было! Сам вытащил тапинамбур у меня из кармана, растёт молодёжь, однако!

Нина меня тоже узнала, только бодаться не стала, но обрадовалась. Ничего спросить не успела, охрана до меня добралась. Вежливо под руки взяли, с поля потащили. Нина им:

— Это же Александр Николаевич! — А у ребят свой манёвр, не пущать и пресекать, значит.

Ну, у меня же инспекция, сопротивляться и права качать не стал, позволил себя вывести. Уже за калиткой сообщил им, что я директор здешний, Вадим Дмитриевич. Естественно, поверили, извинились.

А тут и новое беспокойство, Мальчик за мной притопал, и толпа, что была распределена достаточно равномерно, начала сюда стекаться, к калитке. Вот ребята и продолжили "не допущать", а я к Вадиму.

На месте не застал, но секретарша меня запомнила, высвистала начальника. Минут десять ждал, не больше.

По Мальчику он сам отчитался полностью, я и не просил даже. В целом, неплохо мамонтёнок себя чувствует, Нину пока выделяет, но и с новой нянькой так же проказничает. А Нина догадалась, что большое здание для мамаши предназначено, и заявила позавчера Вадиму, что ребёнка передаст только матери. Он-то про мамонтиху вообще никому не заикался, опешил от таких слов и ничего не сказал. Но вообще-то две недели прошли...

Это он мне деликатно напомнил про выцарапанное обещание. А мне что, никаких проблем!

— Как будете готовы, сигнальте. Со взрослыми нам гораздо проще, они спят. Но когда проснутся, даже не знаю, как вести себя. Подозреваю, что папарацци они просто затопчут. Кстати, камеру его принёс, можете отдать. Откуда он взялся?

— Блогер. Следил за машиной МЧС, что ваш... ковёр привезла, рассчитывал катастрофу снять и прославиться. Но собачка ваша хорошо ему кисть прихватила, больше в зоопарк не полезет.

— Неприятностей от него не ждёте?

— Какие там неприятности! У меня в администрации хорошие связи, пришёл к нему в больницу дознаватель, начал было дело на него шить, застращал совсем. Он так радовался, когда я его простил. Одно плохо, теперь Мальчика с МЧС связывают, основная версия — нашли в вечной мерзлоте при лесном пожаре, он и ожил. Детский сад, штаны на лямках!

— Пожар-то при чём?

— Так машина красного цвета!

— Да? А и правда, я же у них просил такую, чтобы менты не цеплялись. Но пусть лучше МЧС обсуждают, чем меня. И насчёт мамаши: когда доставлять будем? И кого ещё, может пару ей?

— А что, можно???

— Да хоть всех, только куда вы их денете-то? Если маленький Мальчик столько лопает, представляете, на какую сумму стадо наест? Вроде неприхотливые, но их же в тундру не выпустить.

— Мне всех хочется. Понимаю, мне сейчас никак, но, может быть, потом?

— Я не против, но гарантий не дам.

— А вы не представляете случайно, в каком они жили климате?

— Не знаю. Могу только сказать, что возраст их около двенадцати тысяч лет, и есть вероятность, что они жили в местах, где сейчас южная Карелия. Либо где-то вблизи Атлантики.

— Может быть, там, где сейчас животные, есть какие-нибудь другие материальные свидетельства?

— Свидетельства-то есть, но никакой связи с мамонтами не имеют. Остальные животные одомашнены, интереса не представляют, только мамонты дикие. Хотя... я толком и не знаю, вдруг, они тоже домашние?

— Очень интересно. Очень.

— Но вы с датой когда определитесь? Мне нетрудно, конечно, но мало ли вам какая помощь понадобится, так чтобы я был свободен.

— Я полагаю, давайте на послезавтра. В десять по Москве. Мне сейчас все навстречу идут, финансируют тоже по первому требованию, никогда такого не было. Завтра оповещу людей, а послезавтра и операцию проведём.

— Годится. А теперь неплохо бы, чтобы вы меня к Мальчику проводили. Хотел с Ниной поговорить, а меня ваши охранники выдворили. Да и возвращаться надо.

Нина восприняла известие о конце командировки спокойно. Ну и хорошо, а то Василий захандрил немного.

Слухи о причастности МЧС к поимке мамонтёнка догнали меня на следующий день. Днём позвонил Игорь, его проектировщики, наконец, нарисовали новые размеры портальной пары, и он деликатно интересовался, когда можно прислать фельдъегеря.

Сперва-то пожарная братия придумала круглые порталы, я велел переделать, куда мне обрезки девать. Теперь вот сподобились на квадратные. Кусок линолеума с покрытием у меня для Игоря сохранился, осталось только в размер отрезать, о чём ему и сказал, так что назначил встречу.

А потом он смущённо поинтересовался, почему у них запрос пришёл из Новосибирского головного, про карельскую машину, якобы на ней мамонта привезли. Вроде он мне с машиной тоже помогал тогда, и не знаю ли, что там стряслось.

Ну, объяснил ему вкратце, что это не мамонт был, а маленький мамонтёнок, а машина просто неподалёку стояла, но заметная, вот местные борзописцы и соединили кислое с пресным. Опровергать смысла нет, тем более что автор сенсации и так пострадал, укусили его.

— Мамонт?

— Да нет, он не кусается. Таисия укусила.

— Ненормальная?

— Почему это ненормальная? Быстрая просто, и реакция хорошая.

— Что-то я не въезжаю, почему баба кусается, и при этом нормальная? Бешеная?

— Да ты не понял — мне стало смешно — это собака моя! Я же вас знакомил!

— Ты её Тётей называл.

— Ну, иногда тётей Тасей, иногда Таисией. Не бери в голову, вот завтра у них большой мамонт появится, в новостях покажут. А может и не покажут, не знаю.

— Совсем запутался, у кого у них?

— Так в Новосибирске.

— Так это ты мамонта в мае хотел перевозить?

— Ну!

— Но на машине вёз не его?

— Нет. Только особо не распространяйся, мне этот слух про пожарных очень даже в масть.

— У тебя был мамонт, и ты это скрываешь?

— Да на фиг мне такая известность!

— Ну, ты даёшь! Шефу-то можно сказать?

— Ему — можно.

Шеф Илья застал меня в магазине, когда выбирал оргтехнику для заводоуправления. Попенял, что я ему Мальчика не показал.

— Так специально не прятал, он же маленький, ты внимания не обратил. Да и у меня мысли другим заняты были.

— А что твой Колесов про большого говорит?

— Большой — это мамаша. У меня её и не было никогда, да и неизвестно ещё, как получится.

— А берёшь-то где их?

— Не скажу пока, всё равно не поверишь. Да и не для телефона разговор.

— Ну, ты и жук! Ладно, приедешь — расскажешь. Тут тебе подарки приготовили, министр вручать будет, в конце недели. И Колесову твоему тоже. Вроде, в пятницу, так чтобы был, договорились?

Мне что, я договорился.

А вечером Пьер заявил, что ему надоели спекуляции на бирже, неинтересно стало. Согласен, это просто обман других игроков, которые стараются кинуть тебя. Но там ещё Борис завязан, а он теперь мой партнёр и по части проката браслетов в Америке. По словам Пьера, свои деньги он вкладывает вместе с нашими, пользуется моим прогнозом. Так что, если прогнозы резко прекратить, опять разориться может. Или нет? Нужно встречаться, доверительно поговорить.

А что Пьеру теперь интересно?

Теперь он захотел попробовать создавать слепок знаний. С АнВанной получилось? Получилось, владеет теперь компьютером, не ас, конечно, а вроде меня. Потому что с меня и знания копировались.

Ну, я, в принципе, не против языки выучить таким путём, но лишнего в голову тащить не хочу, и так уже много умений набрал, некоторые, вон, в нагрузку попали. Жизнерадостное обещание — если не выйдет, я твою новую копию сделаю, а неудачную утилизирую — как-то не мотивирует. Но вообще-то мысль интересная.

"Только где же мы возьмём специалистов, с которыми ты будешь работать"?

"Так в санатории много людей."

"Людей-то много, и на сканирование легко уговорить, тут ты прав. И хорошо владеющих языками можно найти, тут ты тоже прав. И достаточно легко их втёмную просканировать, под предлогом контроля энергии Линь Бяо. Но там же в основном женщины, а мне представляется, что придётся отдельно умения для мужчин и для женщин создавать. А ну как мне с мусором достанется желание волосы красить, или вообще интерес к мужикам"?

"Там же и немного мужчин есть".

"Есть немного. Пожилые семейные пары. Но, во-первых, их немного, во вторых, стоит ли связываться с пенсионерами? Знания у них, может, и хорошие, но всё-таки мозговая активность обычно гаснет у стариков, умения уже не те, что были. И заранее не узнать. Нет, нужно искать специалистов, но как их в санаторий затащить, да на сканирование уговорить — не представляю. Лечить нельзя, нас с тобой сразу вычислят."

"Денег заплатить?"

"Не знаю, не знаю. Хорошие специалисты, подразумевается, должны быть успешными. Такие не поедут ради денег на обследование за тридевять земель, разве что мы сумасшедшие цены предложим. А светиться нам с тобой нельзя, значит, заплатить можем немного."

"Тогда найми молодого врача, пусть он объявит, что диссертацию пишет. Оборудуй ему лабораторию в Питере, и пусть старается."

"Всё равно хорошие специалисты не пойдут ради денег".

"Можно предложить обследование."

"Это можно, пожалуй. И вручать им распечатанный диагноз. Только желательно ещё и анализы делать всякие."

"Нет, мы будем делать экспресс-диагностику, как бы для первичного осмотра. А что долго — так опытным путём создаём программу, потом быстрее будет."

"Так вроде можно. Но мне что же, ещё и лабораторией заниматься? Совсем не хочется."

"А ты с Геной поговори, может, что посоветует. Вы же давно не пересекались."

Это да, давно не общались. Дела вот только держат. Завтра мамашу для Мальчика притащим, мне там придётся её успокаивать, если что не так пойдёт, послезавтра фельдъегеря нужно встретить, а потом в Москву и в Казань хочу слетать. И с заводом, хоть и меньше, но всё равно дёргают.

В Казани Пьер надыбал автомат для выдува бутылок. Сейчас нам пустая бутылка обходится от семи до десяти рублей, это не считая доставку из Питера. Заготовка же, или преформа, не больше трёх рублей, и если самим делать бутылки, производство даже в одну смену на первой линии начнёт окупаться. Так-то у меня в Краснодаре заказаны два больших автомата для второй очереди, и помещение под них заканчивают, но автоматы эти хорошо, если к концу августа привезут. А казанский стоит невостребованный, только съездить туда нужно с наличкой. Пьер связывался, могут меня и в выходной встретить.

Вот после Москвы в Казань и смотаюсь.

Для передачи мамонта мне делать ничего не нужно, так что могу заранее перейти в Новосибирск. До Вадима не дозвониться, связался с Ниной — мне же не нужно появляться с хлопком перед изумлённой публикой. Нина сама с Мальчиком, но подтвердила, что портал развёрнут, рядом никого. Перешёл. Выглянул наружу.

Ишь-ты, подготовились-то как! По периметру деревья появились, то ли сажали уже взрослые, то ли бутафория. Про бутафорию подумал из-за пожарной машины, на которую бойцы камуфляж надевают. Еще две рядом стоят, уже готовы, замаскированы. Людей особо не видно, тоже под укрытием, но галдёж не скроешь, толпа сегодня изрядная.

Меня заметили, сразу матюгальник включился:

— Посторонним срочно освободить территорию!

Вот ещё чего! Не затем пришёл! Помахал приветственно рукой, мегафон поправился:

— Извините, Александр Николаевич! — похоже, Вадим сам рулит, голос похож.

Вернулся в здание. Пристроился рядом с порталом, но чтобы удрать можно было, мало ли в каком настроении мамаша окажется. На часы глянул — уже десять, начинать можно.

"Что, командир, поехали?"

"Давай подождём минут пять, наверняка что-то не готово".

Вот, подождали, и Пьер выдал. Он нынче как-то аккуратно её выкатил, без хлопка даже, только ветерок дунул.

Туша появилась здоровая, ничего не скажу. Но подсознательно ждал бОльшего, а так лежит себе волосатый слон и лежит. Не страшно. Может, когда встанет, исчезнуть захочется, а пока ничего. Спит.

Судя по звукам снаружи, наблюдение ведётся. С одной стороны, хорошо, с другой — меня что, тоже наблюдали?

Просыпалась животина долго, то ли из-за долгого пребывания в стазисе, то ли оттого, что большая очень. Полчаса прошло, пока шевелиться начала.

И сразу эмоции почувствовал, сквозь сон — беспокойство и опасность. Вот блин, охотнички древние, не могли слониху ласково поймать! А мне теперь за них отдуваться!

Как могу, внушаю спокойствие. Абстрактно не получится, пытаюсь образами, но не уверен, что попадаю — безмятежно ем траву, на солнышке греюсь. С солнышком чуть получше зашло, но не то, не то! Возбуждение гашу прямым воздействием на ауру, это удаётся, но не буду же я сутками с ней сидеть.

Образ бескрайней степи с сочной травой? Добавляю кустов и отдельных деревьев? Мамонтов не вообразить, но стадо слонов? Слонёнка?

Попал, реакция сильнейшая. Испуг, ярость — эх, охотнички!

Набираю Вадима, он сразу трубку схватил:

— Срочно давай Нину с Мальчиком сюда, пусть только сама близко не подходит. И быстрее, быстрее!

Успокаиваю, как умею, торможу её, в общем. Но вместо Нины с Мальчиком звонок:

— Нина меня не слушает, говорит, чтобы вы сами ей велели!

Ну как же не вовремя! Пока отвлёкся на разговор, туша совсем проснулась и вставать пытается. И страха не чувствуется, сейчас пойдёт Мальчика искать, похитителей наказывать.

"Пьер, можешь усыпить?"

"Боюсь, нет, голова далеко от портала. Могу только обратно в стазис забрать".

"Тогда пришли Нину, объясни, что тут. А я попытаюсь успокоить и уложить".

"Нину с Мальчиком?"

"Конечно".

Кое-как притормаживаю животное: Спим... Спим...Спим... наши ноги устали... нет, мимо, значит: Спим... Спим...Спим... долго так не выдержу.

Кажется вечность прошла, кто-то появился, слышу, ворота открывают. Спим... Спим...Спим... Ну да, Мальчик в дверь не пройдёт, Спим... Спим...Спим... наконец-то, вижу, топает малыш. Мамашу увидел, хрюкнул и припустил, Нина за ним.

— Осторожно! — кричу, но где там Нину удержать, так вдвоём и подлетели, хорошо, что я слониху торможу, обошлось.

Пока мамаша ребёнка обнюхивала, фыркала недовольно, Нина бочком, бочком, да и отошла ко мне за ограждение.

Виду, животное успокоилось, громить уже никого не собирается. Как же, ребёнок нашёлся. Может, и не совсем правильный, крупноватый какой-то, да и запахи непонятные появились, зато свой.

А я вымотался до предела, сил нету говорить. Не разбираю даже, где слонихины эмоции, где я за неё воображаю. Сел на пол, глаза закрыл.

Выпал ненадолго из реальности, просыпаюсь — Мальчик мамку сосёт, причмокивает, а Нина подошла поближе, слониху с руки кормит чем-то. Та лопает, и с удовольствием, похоже.

— Что там у вас?

— Тапинамбур, — Нина сдала назад, за ограждение — и свёклы немножко. А чего Пьер сказал, вас тут спасать надо?

— Правильно сказал. У неё в памяти осталось, что Мальчика обижают, вот и собралась поквитаться с обидчиками. С трудом сдерживал.

— Бедная! — сделала вывод Нина — Сейчас я ей яблочек принесу! — и исчезла в дверях.

Мне бы кто яблочко принёс! Так и сижу с закрытыми глазами, в ногах-руках слабость. Долго там Нина бегать будет?

"Пьер, позвони Вадиму, скажи, что опасности больше нет. А то вдруг не видит".

"Сам-то как, командир?"

"Устал сильно, посижу немного и пойду".

"Тебе нужно сладкого и горячего. Лучше кофе, я велю принести".

"Давай".

Тут чувствую, хобот чей-то ко мне в карман полез. Понятно, чей, но в карманах нынче пусто. А мамаше не нравится, что ребёнок с чужим дядькой общается, хорошо, что ей до меня не дотянуться, а то и прилетело бы.

Вот и Нина с яблочками, целая сумка. Прямо к слонихе направилась, и Мальчик к ней потопал, мои карманы бросил. Мамаша Нину воспринимает спокойно, даже доброжелательно. Вот она, волшебная сила тапинамбура! Чем теперь угощается, не видно, но с удовольствием. Мальчика сперва отогнала, потом сама что-то ему хоботом в рот сунула. Ну конечно, проверять же следует, вдруг ребёнок отравится.

За Мальчика можно быть спокойным.

Встал потихонечку, мамаше это не понравилось, но кидаться не стала. Ну, а я по стеночке к двери и на улицу.

У входа стоит Вадим и служительница с термосом. Ага, мой кофе! Пытаюсь термос открыть, плохо получается, в конце концов директор сам мне наливает и вставляет в руки. Глотаю, отпускает потихоньку.

— Что там происходит?

— Сейчас порядок, Нина их угощает, мамаша у неё берёт и Мальчика кормит, себя тоже не забывает. А было плохо, когда проснулась, хотела разобраться с охотниками, что ребёнка обидели. Здоровущая, у меня сил не хватало ни успокоить, ни обратно усыпить. Только Мальчик и спас, сразу успокоилась. Нину приняла, но меня не жалует, пока на полу сидел, внимания не обращала, а стоило встать, сердиться начала.

— Значит, оператор на корточках ходить будет — выдал директор. Ну конечно, у него свои заботы.

— И пусть это будет женщина — посоветовал я.

Директор ушёл распоряжаться, ну а я... я понял, что домой мне не попасть. Мамаша стоит на портале, и я ей не нравлюсь. Нет, если она выйдет погулять, тогда конечно, но ждать можно и сутки.

Так, с термосом в руке, добрёл до выхода с территории. Там меня сразу взяли в оборот, кроме телевизионщиков ещё куча пишущей братии в наличии, вот они на меня и насели. Но отделался общей фразой:

— Сына приняла, мужчин не любит. Больше сказать не могу.

От толпы, окружавшей Вадима, отделились две женщины с камерами и направились к слонихе на интервью. Мне почти удалось поймать директора, но в последний момент его позвали в представительский Мерс, он сел и уехал.

А у меня ни документов, ни денег, ни даже ключей от питерской квартиры. Телефон спутниковый, ни к какой карте не привязан.

Ключи ладно, до Питера бы добраться.

Пошёл искать секретаршу, может, вспомнит меня и поможет.

Вспомнила. Связаться с Вадимом нельзя никак, его к губернатору водку пьянствовать позвали, событие тут у них, видите ли, сенсация. А мне как быть?

Но денег на билет до Питера нашла и машину до аэропорта достала. А там уж сам охране мозги пудрить буду, насчёт документов убеждать — опыт есть. В крайнем случае, и кассиру бы смог внушить насчёт денег, но недостачу сразу обнаружат, могут и рейс задержать.

В аэропорту оказалось, мест на ближайший рейс нету, ни единого. Лето, народ мигрирует.

Опыта мне не занимать, поехал зайцем. Несложно, кстати, нужно хоть какой билет иметь на руках, хоть на какое имя, хоть на какой рейс. Но без коврика лететь очень неуютно.

Прибытие поздно ночью, пришлось и перед Машей извиняться.

Уже из Пулково объяснил Василию через Пьера, что меня требуется встретить, и как. Так что, когда позвонил в домофон, он мне открыл. Всё, дома!

Пьер меня разбудил, по моим ощущениям, как только лёг. По часам получилось, поспал немного, два часа с копейками.

Вызывали с завода. Ночная смена то ли во время обеда, то ли во время перекура — а короткие перерывы устраиваем каждый час — напилась. Не в полном составе, но работа встала. АнВанна ночную смену запустила, и домой уехала, а старшая смены сперва не хотела сор из избы выносить, позвонила только, что линия встала. Анна приехала, и обнаружила вдобавок к поломке, не совсем трезвых работниц и двух грузчиков без сознания, эти как бы не метилового спирта хлебнули. У нас-то его нету, понятно, но могли свой принести.

Какой уж тут сон!

Народу в ночной смене нынче шестнадцать человек было, четырнадцать ждали меня. По аурам сразу видно, кто пил, кто не пил, пивших, кстати, не так уж много, пятеро. И приняли-то немного, грамм по сто, а поди ж ты, сумели закручивающую машину спалить. С машиной после разберёмся, где отравившиеся?

Лежат паразиты, и правда, вид плохой, но ничего не понять. Пульс под сто пятьдесят, задыхаются, у одного даже судороги. Второй получше, в сознании, но голова, вижу, от боли раскалывается. Практически вся нервная система в той или иной степени плохо окрашена, но на метанол не очень похоже, только удушьем, пожалуй. И видит нормально.

"Пьер, что думаешь?" — снял пока боль у того, который в сознании, пытаюсь нормализовать работу сердца у второго.

"Явное отравление. Сделай им промывание желудка, а я подумаю пока."

Промывать желудок и себе-то неприятно, а постороннему да пьяному тем более. Но лучше меня никто не заставит этих героев пить воду по литру залпом, да раз за разом. Блевали они потом сами, помогать не понадобилось. Ну, а между заплывами понемногу воздействовал, боль блокировал, сердце поддерживал.

Минут через сорок начали в норму приходить, то ли от промывания, то ли от моего воздействия, то ли просто очухались. Второй, который без сознания был, даже лучше приятеля стал выглядеть. Тут и Пьер думать закончил.

"Командир, спроси, чем закусывали. Если грибами, то угадаю какими, если нет, то надо бутылку найти."

Оказалось, и впрямь, грибочками закусили. Ну и полирнули немного самогоночкой, работа у них простая, как бы, не во вред.

"Ха, грибы. Наверно, думали, что шампиньонов набрали?"

— Что за грибы?

— Так шампиньоны, свежие, у нас за старой фермой поля прямо белые после дождя. Все едят, хорошие грибы.

"Навозники это. И на вид, и по вкусу как шампиньоны, но с алкоголем приступ провоцируют, можно и загнуться."

— Скорее всего, помирать вы собрались из-за реакции грибов на алкоголь. Но вам повезло, жить будете. Вот будете ли дальше у нас работать, есть у меня сомнения, но это как Анна Ивановна решит.

Оба, конечно, начали сопли пускать насчёт многолетней беспорочной службы, малых деток и заслугах перед отечеством. По мне так, здоровому грузчику остограмиться, это как мне полстакана пива выпить, то есть ни о чём. Но другим-то точно нельзя.

Вернулся к остальным.

Моментально выяснил, что насчёт коллективной выпивки знали все, выпили-то на семерых одну бутылку. Литровую, или меньше, женщины не поняли, один из грузчиков проставился. Сто граммов на человека? Пьянкой назвать язык не поворачивается, но требуется пресечь. Хотел уже присутствующим слух отключить, чтобы с Анной без лишних ушей перетереть, но она сама предложила с ней выйти. А ей-ей, готов был спалиться.

— Что с мужиками?

— Жить будут. Отравились грибами, есть такие, что без водки лопай, сколько хочешь, а с алкоголем можно и помереть. Но обошлось, и промывание желудка помогло, и я поддержал немного. Что делать-то будем?

— С машинкой, думаю, Лиза справится, там заклинило что-то, и защита сработала. По крайней мере, я на это надеюсь.

— А с людьми?

— Сама не знаю. Мы на границе сто грамм за выпивку не считали. Но и спускать нельзя.

— Первое последнее предупреждение?

— Да что им предупреждения эти!

— Но нельзя, чтобы рядом с оборудованием выпивали. Не дай бог, несчастный случай, мы с вами отвечать будем, устанем объяснения писать. Вот если с попавшимися контракт поменять? Дополнение к контракту написать, что в случае присутствия на работе в нетрезвом виде штраф и увольнение по статье.

— Статьёй их не напугаешь. И всё равно продолжат, как мы ночью проверим?

— А мы для провинившихся введём обязательное прикладывание к алкотестеру, как у Гайцов. Тем, кто не попадался, как бы доверяем, а этим в начале и конце смены в трубочку дуть. Причём всем, и кто пил, и кто про это знал. Поможет?

— Может и получиться. Пошли, обрадуем.

Народ и впрямь, обрадовался. Для кого-то проверка на алкоголь — нарушение прав человека, конституции и глубочайшая душевная рана. Здесь народ попроще, сегодня не уволили, так будем дуть хоть каждые полчаса.

Пришлось мне это приложение к контракту сочинять и распечатывать, потом Анна осталась объяснительные собирать и подписанные приложения. А я спать поехал.

Долго отлёживаться не дали, ровно в девять фельдъегерь прибыл. Всю ночь добирался, что ли? Предложил ему отдохнуть — не захотел, только кофе попросил. Убрал приготовленный пакет в саквояж, расписался в получении и уехал.

Тогда и узнал от Василия, что слониха вчера из помещения так и не вышла. Нину с местной коллегой приняла, позволяет и к себе и к Мальчику подходить и кормить, остальных гоняет. Но телевизионщицам войти разрешила, так что сенсацию по центральным каналам вечером показали.

Глава 4

Что-то я давно не спал нормально. А тут опять поездка, и не передоверишь никому. Вот был бы у меня курьер, возил бы мой спецковрик по городам и странам. Приедет на перекладных, куда мне надо, коврик расстелет, я р-раз — и там, бизнес нужный провернул, и обратно. А курьер коврик скатал и на поезд. Или на самолёт, если не боится. Красота!

И ещё у меня, похоже, новая забота наметилась. Дед нам с Машей ещё в апреле решил подарок сделать, по секрету от всех квартиру купил. На стадии котлована, как говорится. От Маши секрет продержался с месяц, наверно, от меня — до сегодняшнего утра.

Маша не уверена, но, похоже, с ней, в смысле, квартирой, что-то неладно, уж очень Матвей Нахимович рассердился, когда она что-то про сроки сдачи уточнить попыталась. Зная деда, подозревает, что его развели, признаться ему гордыня не даёт, разобраться с жуликами — не умеет.

И очень похоже, что она права. Вернусь из командировки — попробую найти концы.

Проводил курьера-фельдъегеря и отправился на завод, как-то там ситуацию разрулили со сломанным закупоривателем. Смотрю, Лизавета снаружи сидит, на солнышке греется, видать, решила проблему. Так и оказалось, Анна тоже подошла.

У них мелкие отказы через день случаются, и этот бы за пятнадцать минут решили, но сначала Анна из-за грузчиков испугалась, а потом решила воспитательный эффект усилить, чтобы простой случился из-за "пьянки". Ей виднее, я план любой ценой не требую, коллектив тоже нужно воспитывать. Теперь к душеспасительной беседе приложением будет снижение зарплаты в связи с простоем, а может и лишение премии. Это что же, мне снова на премию раскошеливаться? Капиталистическая сущность противится, социалистическое воспитание соглашается.

Анна отправила Лизавету в цех, о чём-то наедине перетереть решила.

— Грузчиков я решила оставить.

Я пожал плечами.

— Теперь насчёт главного инженера. Сейчас девчонка справляется хорошо, но это пока. Привезут новые автоматы — не потянет, хоть и сообразительная и рукастая, но образование необходимо и опыт тоже. Да и не охватить всё.

Я кивнул, какие тут возражения.

— У Антонины есть знакомый, бывший сослуживец, с ней вместе производство ставил, но ушёл по инвалидности. Ослеп. Она говорит, очень грамотный и опытный, а я, кроме свежеиспечённых, так никого и не отыскала. Да и те нос кривят, им бары-дискотеки подавай, а у нас тут... как у нас, короче.

— Намекаете, что неплохо бы его в санаторий определить, вдруг поправится?

— Да. Не вижу выхода.

— Что же, попробовать можно. А с семьёй у него что?

— Я не знаю, могу Антонину позвать.

— Зовите. И не уходите, вместе думать будем.

АнВанна хотела её вызвать по рации, видимо, им так удобнее. Но получилось, что это мы пошли в лабораторию, оборудовали теперь комнатку в административном здании.

— Мы говорили про твоего приятеля — начала АнВанна. Ого, не знакомый, а приятель?

— И какой вердикт?

— До вердикта далеко, — ответил я — много что уточнить нужно. Анна Ивановна...

— Александр Николаевич — перебила меня АнВанна — У нас с Тоней к вам просьба, не называйте нас с отчеством. Мы помним, конечно, сколько нам по паспорту, но есть вот такой каприз женский. По крайней мере, когда без посторонних.

— Договорились. Так вот, Анна сказала, что он грамотный и опытный, кем он работал, когда ушёл? И как давно?

— Главным инженером, под ним все инженерные службы состояли. А когда? Перед моим увольнением года за два, так что года три, может четыре прошло.

— Что с ним случилось, насколько ослеп и почему?

— Авария, один глаз ноль, другой контуры различает.

"Пьер, слушаешь"?

"Да, командир. Если только глаза, скорее всего проблем не будет, но если деменция — то труба".

— Что с семьёй?

— Был сын и внуки, жил с ними. А пару недель назад позвонила ему, дома ответили, что он теперь в интернате. Я узнала, где, но звонить туда не стала.

— То есть, в каком он сейчас состоянии, сказать не можете.

— Да, не могу.

— Но вы понимаете, мне нужно посмотреть на него, поговорить с ним, только тогда могу решить, есть смысл везти его в санаторий, или нет.

— Конечно, понимаю — расстроилась Антонина. А на что она рассчитывала?

— Я завтра должен быть в Москве, в четыре часа встреча в центре. Если уеду ночным поездом, могу в первой половине дня с ним встретиться. А то вдвоём поехали, только обратно сами, мне в Казани выдувной автомат обещали за наличку, и недорого.

— Почём?

— Семьсот тысяч, но думаю, отдадут значительно дешевле. Так что, едем?

— Ой, я не успеваю! С водой нормально всё, девочка справляется, но кучу бумаг до конца недели обещала отослать, а мне с ними до вечера сидеть, если завтра быть в Москве. Разве что самолётом? А там встретимся.

Я вопросительно взглянул на Анну.

— Тоне можно верить, — поняла она мой невысказанный вопрос. — Не продаст.

— Кому не продам? — не въехала Антонина.

— Мы прекрасно понимаем, что вы для нас сделали — решила уточнить Анна — и будем вам надёжным тылом, пока хватит сил. За неё ручаюсь.

— Ну, если так... ладно, давайте мне координаты вашего знакомого и к десяти жду вас на хуторе.

"Пьер, что там с билетами, не смотрел?

"На Стрелу нет, а на полдвенадцатого есть пока. Беру?

"Да, два.

— Или нет, лучше к половине десятого.

— А как же Москва?

— Успеем, есть способ.

* * *

Не так я себе представлял интернат для инвалидов.

Формально нас привезли в Москву, а по сути пригород, сюда ходят электрички и многочисленные маршрутки, во всяком случае, у вокзала их полно. Вернее, у станции, вокзал всё-таки подразумевает более солидное сооружение. Тут же и средоточие местной жизни, главная улица с магазинами, два шага в сторону — и запустение, вся жизнь прячется за заборами. Но место располагающее, я бы сказал, дачное.

Таксист доставил нас к очередному забору, пожалуй, более длинному, чем вокруг. Рядом с откатными воротами дверь с табличкой и обычный домофон. Да, сквозь такой мне не прорваться, чтобы мозги вправить, прямой контакт нужен. Можно подождать, конечно, пока кто-нибудь из своих пойдёт...

Антонина нажала на вызов, за дверью тренькнуло, мужской голос ответил.

— Мы к вашему постояльцу, Ефимову Павлу Аркадьевичу — проговорила в переговорник Антонина.

— О! — не скрыл удивления охранник — зайдите, пожалуйста.

Замок щёлкнул, мы вошли

За дверью оказалась обычная проходная с железным турникетом-вертушкой. Рядом охранник.

— Вы родственники?

— Нет, знакомые. Бывшие сослуживцы — причислила меня к таковым Антонина.

— Тогда я должен уточнить у Павла Аркадьевича — почему-то в эмоциях вахтёра промелькнуло сожаление — представьтесь, пожалуйста.

Антонина назвалась. Ну, этого-то я под контроль возьму без проблем, интересно, какую отговорку он сейчас придумает? А пока пусть он меня не видит.

Вахтёр набрал что-то на своём пульте, послушал длинные гудки.

— Извините, в номере не отвечает.

Ну, понятно! Придётся только с собой его тащить, иначе тревогу поднимет.

— Валя, Павел Аркадьевич далеко? — продолжил какие-то переговоры охранник — К нему гостья, дай ему трубку, пожалуйста — и после паузы — Павел Аркадьевич, к вам в гости Антонина Василье... понял.

Отключил связь, улыбнулся Антонине:

— Пройдёте по дорожке, она единственная, увидите крытую веранду, он вас ждёт. Если будут затруднения, обратитесь к Валенине, она там единственная в белом халате. И уже вслед — За два года вы к нему первый посетитель.

Я как бы остался для охранника незамеченным. Думал, прорываться придётся.

Не так я себе представлял интернат для инвалидов.

Территория соток двадцать, в глубине двухэтажное кирпичное здание старой постройки, что за ним, не видно. Но заасфальтированный проезд, во всяком случае, имеется. Здесь же, как бы место для прогулок, прибрано и трава подстрижена, но две клумбы изрядно запущены. Зато дорожки в полном порядке.

На веранде, вернее, террасе, — дощатый пол, обрешётка, матерчатый тент от дождя и солнца, но сегодня именно от дождя — человек двенадцать, в основном женщины, кучкуются по интересам или по другим признакам. Один человек стоит, не иначе наш Аркадьевич, рядом столик с забытыми шахматами и сидящий к коляске партёр. Если играет в шахматы, это уже неплохо. А выглядит просто отлично, единственно, глаза пустые.

— Неужели Тоня? — удивился он — А с вами кто-то незнакомый? Муж?

— Нет, начальник, Александр Николаевич — представила меня Антонина.

— Павел Аркадьевич — он протянул мне руку — очень приятно, хоть и неожиданно. Я так понимаю, если вы Тонин начальник, то приехали по делу?

— Возможно — состорожничал я — но сначала хотелось бы поговорить.

— Тогда прошу ко мне — он достаточно уверенно двинулся в дом, лавируя между людьми. Мы за ним.

Поднялись на второй этаж, дошли до нужной комнаты. В коридоре чисто, но небогато, линолеум местами вытерся, но воздух свежий и перила вдоль каждой стены.

Комната метров восемь, окно упирается в глухую стену, но слепому нормально. Кровать, стол, три стула. Ещё изрядный не новый шкаф и дверь, там, видимо, санузел. Аура значительных проблем со здоровьем не показывает, глаза... глаза не работают, но никаких воспалений не вижу.

— Прошу, располагайтесь — широким жестом показал на стол, — Тоня, вы всё там же пашете, или сменили фирму? И почему вдруг ко мне интерес? Вы предупредили, что я ничего не вижу?

— Сменила, Павел, вернее, меня сменили. Теперь вот ставим производство с нуля и хотели бы с вами посоветоваться. Можно за деньги.

— Даже так? Вы же понимаете, что я отстал от жизни на три года и девять месяцев? Мне, конечно, очень приятно, и я польщен, и всё такое, но поверить не могу. Компромата ни на кого не имею, капиталом не распоряжаюсь, да и невелик он.

"Пьер, что думаешь?"

"Спроси, видит он хоть что-то. С головой вроде порядок, реакции нормальные".

— И всё-таки — вмешался я, хоть и договаривались с Антониной, что буду помалкивать — очень вас прошу, помогите разобраться, очень проблема странная. Антонина Васильевна упомянула, что у вас нестандартное мышление, а у нас и ситуация нестандартная.

На ходу сочинил историю про перегорающее ровно в три пятнадцать ночи оборудование. Дескать, наладчики от изготовителя ничего не понимают, что только не перепробовали, но единственный способ уберечься — обесточить цех не позже трёх и включить обратно не раньше половины четвёртого. Загадку такую загадал.

Антонина сделала круглые глаза, но подключилась к игре, ей же лучше знать, что там за оборудование стоит, и кто его делал. Сама выбирала. Ну а мы с Пьером внимательно слушали, Пьер предлагал прекратить спектакль, а я противился — неудобно, обидится. Наконец, собеседник выдохся — где и как искать закладки он сказал, но как они могут выглядеть, не представляет.

"Про зрение спроси" — напомнил Пьер.

— Павел Аркадьевич — послушался я — а вы хоть что-то различаете? Свет там, тень?

— Думаете привлечь? — усмехнулся он — это навряд ли, у кого я только не лечился. Вижу контуры левым глазом, но расплывчато.

"Нормально, командир, справлюсь".

— Да, думаю привлечь. Зрение поправим, взамен контракт на пять лет. Если вас здесь удерживают, выведу. Работать главным инженером, нужно запустить предприятие, потом работать на нём. Оклад будет не московский, пока работаем в убыток — пятьдесят, выйдем на прибыль — сто тысяч, потом корректировка на инфляцию и премиальные. С жильём не знаю пока, дома на продажу есть, но так себе, и городские удобства ещё организовывать нужно. И да, медвежий угол у нас, цивилизация далеко.

— Бросьте — он махнул рукой — спасибо, конечно, за предложение, но ни к чему это. Тоня, а вы что же, от Москвы уехали, получается? Куда же?

— В Карелию.

— Ничего себе! Вы же дом купили, рядом с производством?

— Пока сдала, а теперь буду покупателя искать. А на что он мне? Выперли на пенсию, чтобы свои грешки прикрыть. Заодно и родственника генерального пристроили, так сказать, двух зайцев разом. А что рядом, так и ездить мимо неприятно было, каждый раз изжога начиналась. Вот и решилась. А вы напрасно отказываетесь, Александр Николаевич не только зрение восстановить может.

— Да ну, даже не смешно.

Можно бы конечно надавить на мужика, чтобы согласился, но не хочу. Пускай сам думает, без принуждения. Так-то подходит, пускай Антонина уговаривает.

— Павел Аркадьевич — поднялся я — не буду вас уговаривать, но до понедельника моё предложение остаётся в силе. Дальше не знаю, можем принять кого-нибудь. Антонина Васильевна, вы едете, или остаётесь?

— Я останусь, если можно.

— Хорошо, но такси я заберу, если оно ещё не здесь. Так что до свидания, Павел Аркадьевич, рад был познакомиться.

Не успел дойти до лестницы, слышу:

— Подождите! — торопится следом инженер. Уверенно так передвигается, не скажешь, что слепой.

— Что-то решили?

— Да! Я не мог поверить, я и сейчас не могу. Но и отказаться не могу тоже. Что я должен делать?

— Давайте тогда вернёмся — предложил я — мало ли, записать что понадобится.

И снова мы устроились вокруг того же стола. Хозяин дёрнулся было предложить чаю, но я отговорился, некогда. К министру не принято опаздывать. Или можно?

— Тогда у меня первый вопрос: когда вы можете прибыть в санаторий под Питером? Только завтра-послезавтра отпадают, буду занят.

— Какой санаторий? — хозяин явно стал немного не в себе. Эмоции передавали страх и надежду.

— Мы там восстановим вам зрение, потом подпишем контракт.

— Не знаю. Я готов хоть сейчас.

— Вас отпустят отсюда?

— Как могут не отпустить? Я свободный человек, до конца квартала эта комната оплачена, а где я живу — это моё дело. Так я и отказываться не хочу, мало ли, не получится у вас, вернусь тогда.

— А вещи?

— Что-то с собой возьму, с остальным потом разберусь.

— Ваша семья не вмешается в ваши планы?

— В общем-то может, но не в том смысле. У сына доверенность на всё моё имущество, сын-то разумный, а невестка со сватьей могут не него насесть, чтобы всё продавал. Только как узнают? Первый год ещё звонил раз в квартал, теперь только платит. А если и позвонит, скажут, что в гостях.

— Остаётся единственная проблема, это жильё. Несколько дней придётся пожить в общежитии, потом...

— У меня поживёт — вмешалась Антонина.

— Тогда давайте в понедельник, часам к двенадцати.

— Я привезу — снова встряла Антонина.

— Ну и договорились, я позвоню, чтобы вас там приняли и номер вам открыли.

Думал, МЧС в громадном здании сидит, типа как на Лубянке, а привезли меня к невзрачной постройке. В московских улицах не разбираюсь, но где-то недалеко от центра. Или у них для каждой службы свой дом?

Пропуск на меня был, прошёл без проблем, дальше направили. По ощущениям, будто попал в накопитель аэропортовский. Народу набилось изрядно, присесть особо некуда, курить не разрешают. Мне-то и не нужно, а многие нервничают. Преимущественно граждане в форме, но и в цивильном есть. Человек двадцать примерно.

Я заранее пришёл, но остальные ещё раньше. На входе меня девушка в списке нашла, отметила и довольная куда-то отправилась.

Вскоре лейтенант какой-то появился, рассказал, как себя вести, как министру руку жать, вернее, как не жать, как благодарить. Мне и другим штатским как бы поблажка, можно обойтись своими словами, а не объяснять, что служу России.

Дверь приоткрылась, вижу знакомое лицо — Игорь, меня поманил. Я и вышел.

— Здорово, — говорит — ты извини, что немного сумбурно, но так нужно было. Ты теперь у нас числишься в заштате, старшим специалистом, потом зайди ко мне, удостоверение отдам.

— Какой ещё специалист? Зачем?

— Ну не консультантом же тебя называть, такие старпёрам выдают. А специалист — звучит непонятно, даже интригующе.

— А ты всё полковник?

— Говорят, приказ на подписи, тьфу, тьфу, тьфу! И вот ещё что, ты там не удивляйся, просто прими, что министр даст, и не отказывайся, я потом объясню всё. А сейчас иди, скоро уже награждение.

Нас запустили в небольшой актовый зальчик. Вызывали по фамилии, явно не в алфавитном порядке, но все, похоже, как-то с пожарными связаны. Четверым министр медали вручил, остальным разные знаки, и каждому подарок, кому в коробочке, кому в конверте. Мне тоже знак, красивый такой, с орлом на фоне креста и написано "за заслуги", ещё конверт закрытый. Заглянул, там бумаги какие-то, хотел было вытащить и рассмотреть, но тут мероприятие и закончилось, я, оказывается, последним был. Краткая речь, ответное слово, и мы опять в накопителе. Игорь поджидал уже, потащил в кабинет.

Оказалось, не в свой, а к начальству, с приёмной даже, но пустой. А в кабинете Илья, за двуспальным столом, бумагу какую-то чиркает.

— О, фермер! Здорово! Быстро сегодня, не ожидал.

Идти от двери до протянутой руки далеко получилось, Илья двинулся в мою сторону, встретились как раз в начале стола для переговоров. Чувствуется, ритуал встречи отработан.

Поздоровались, он достал удостоверение, вручил мне. Снаружи — аббревиатура "МЧС", внутри моя фотография и запись, что я, оказывается, являюсь старшим специалистом отдела новой техники. Интересно, где фото достали? Но спросил другое.

— Спасибо, конечно, но зачем?

— Нам же нужно как-то засветить тебя в отделе, мало ли помощь какая потребуется. Теперь имеем право, как своему сотруднику. И знак для того же пробили, раз получил, значит не просто сотрудник, а заслуженный. А подарок тебе как?

— Ой, я и посмотреть не успел, что там — вытащил из кармана конверт, полез в него.

— Нет, вы посмотрите, прямо как не от мира сего! Квартира там, московская!

— Зачем? — изумился я — У меня же в Карелии дом и в Питере квартира есть.

— Чудак человек! Подарок это, от министерства за помощь. Ну и чтобы помогать не отказывался, когда припрёт.

— Да я же не за квартиру...

— Ты не отказывайся давай, а съезди туда и владей. Место хорошее, Кутузовский проспект рядом. Сейчас квартира ведомственная, через три года можешь приватизировать и, если захочешь, продать.

— Ну, спасибо, вот уж, не ожидал.

— Игорь Андреевич, твои груз получили?

— Да, вчера ещё, первую пару сегодня смонтировали, испытали уже на стенде.

— И как?

— Отлично, падения давления вообще нет.

— Сань, а как быстро ты сможешь не на линолеуме пары выполнить?

— Смотря на чём. На металле очень долго, он греется сильно, мощность не увеличить. На керамике, наверно, одну пару за месяц, но тоже вручную придётся индуктор двигать. Линолеум удобнее, я его прямо в виде рулона обрабатываю.

— Но линолеум менее прочный.

— Да, но мне кажется, это не очень критично. Сам материал, что сталь, что камень или вот линолеум, служит подложкой, на поверхность которой наносится специальное покрытие. Это покрытие вашим учёным из ВНИИПО обнаружить не удалось, и прочность его не определили. Могу только сказать, что оно полностью исчезает при сгорании линолеума. Еще вот был случай, портал разрушился при сильном ударе, а линолеум пластичный, ударов не должен бояться.

— Насколько сильном?

— Не меряли, но это произошло при аварии.

— Автомобильной?

— Нет, авиакактастрофа. Самолёт упал.

— А пожар был?

— Судя по сообщениям, нет. Но не уверен.

— С нанесением этого спецпокрытия мы можем как-то помочь?

— В принципе, можно, наверно. Если дадите мне заготовки нужных размеров, я их подготовлю и верну вам, ваши находят индуктор и в его поле выращивают покрытие. Потом привозите ко мне, в тот же день я их проверяю и, если выращено правильно, связываю между собой. Подготовка ручная, день на объект уходит... но можно и организовать как-нибудь. А скорость выращивания подбирать нужно, у меня на металле получалось три-пять миллиметров в сутки, а на линолеуме все сорок, причём полосой, а на металле из точки.

— Параметры поля дашь?

— Собственно, просто переменное магнитное поле, для линолеума частота до пяти килогерц, выходная мощность у меня пятьсот Ватт. И устройство для перемещения.

— Что можно вместо линолеума использовать?

— Не знаю. Гладкий камень, бетон. Главное, чтобы однородная гладкая структура была, даже на скотче можно.

— Игорь Андреевич, прикинь, что нужно для цеха, я подпишу.

— Так точно.

— Теперь такой вопрос. Ты нам передал объект, который управляется тобой и подает солёную воду с сумасшедшим расходом. Но один раз им управлял полковник Колесов через другого оператора. Это можно повторить?

— Если не очень часто...

"Пьер, можно?"

"Если очень нужно"

— ...и если действительно очень нужно. И нужно заранее согласовать время, чтобы было окно.

— Отлично. Скажем, в среду и в пятницу, по два часа?

— В ближайшую?

— Да.

— Хорошо, считайте, зарезервировали.

— Игорь Андреевич, Забайкалье и Алтай. Потом...

Дверь за моей спиной резко распахнулась, собеседники мои встали, вернее, Игорь вскочил, а Илья только обозначил, дождавшись снисходительного разрешения сидеть. Начальство, ясно.

Раз уж позволено сидеть, я и дёргаться не стал, обернулся только на вошедшего. Ну да, министр, тот самый, только без фуражки, по-домашнему зашёл, значит. Уселся уже с моей стороны длинного стола, пришлось и мне повернуться.

— И где тут фермер, из-за которого грех на душу взял? — достаточно бесцеремонно, но добродушно, в эмоциях преобладает любопытство и усталость. — Мне объясняли, как твои штуки действуют, ничего не понял. Расскажешь?

— Ну, внятного объяснения и у меня нет, скажу только, что соединяются две точки в пространстве. Если в одной есть вода, то и в другую точку она перетекает, если в первой под давлением, то и во второй тоже.

— Воспроизвести можно?

— Только мне, поэтому распространение ограничено. С другой стороны, и украсть технологию нельзя. Ваши учёные головы исследовали образцы, ничего не обнаружили.

— Почему к нам пришёл, не к буржуям? Там бы озолотили, небось.

— Родился я в Советском Союзе. Буржуев и здесь хватает, только связываться не хочу. И с силовиками тоже.

— Неужто деньги не нужны?

— Почему — пожал плечами — нужны, но я достаточно зарабатываю. Просто могу и хочу помочь, вот и помогаю.

— Ладно, принял. А что там за история с мамонтом приключилась? Мои сказали, ты поймал?

— Ну, не то, что поймал. Брат напортачил, можно сказать, наколдовал неудачно, и к нам мамонтёнок прибился, маленький совсем. Мне жалко стало, выхаживал его почти год, а недавно пристроил в зоопарк.

— Это что же, брат-колдун? Только мне не заливай.

— Он в Тибете учился, у тамошних монахов. Не колдун, конечно, но много чего умел. Но убили его осенью.

— Так, а почему меня дёргали? Даже оттуда. — он многозначительно показал глазами на потолок.

— Не представляю — соврал я. Понял, что не прошло, поправился — может потому, что там случайно оказалась рядом МЧСовская машина?

— И палатка наша?

— Ну, попросил я, чтобы надёжные водители доставили туда мой груз. И палатка у них с собой была, вот и воспользовался.

— Ох, кому-то достанется! Ничего себе халтурка!

— А что такого-то? Как меня на тушении использовать, так пожалуйста, а машину мне дать нельзя? Думаю, я вам больше сэкономил только на керосине.

— Когда это тебя использовали? Где? — он недовольно посмотрел на хозяина кабинета — башку оторву!

— С комиссией слетал разок — нехотя ответил тот.

— Первый раз в Кургане, потом где-то в Тюменской области. Лесные пожары тушили, но я сам помочь вызвался, никаких претензий.

— Погоди-ка, это около Вагая, что ли? Месяц назад?

— Там — подтвердил Илья — задание было на Тюмень, там триста гектар горело, а потом местные их уговорили рядом с Вагаем помочь, я и не знал.

— Так он в Вагае и не летал, на базе остался — начал оправдываться Игорь — в опасную зону не ходил.

— Ты лечил? — в меня ткнулся начальственный палец. Неужели, спалился?

— Лечила фельдшерица, Вера, по-моему. Я так, помог немного. — Блин, неужели померла девчонка? — И вообще, не докажут ничего.

— Ну, ты и шороху наделал! Ладно староверы, святого Пантелеймона ищут, так и медики пристают, говорят, из Кургана нашим бортом прилетал секретный врач, который вроде рентгена видит и сосуды рукой сращивает. А вы что, и не слыхали? — он упёрся взглядом в Илью.

— Первый раз слышу — развёл руками зам.

— Так ты или не ты?

— Ну, говорят про меня, наверно, но изрядно привирают. А что случилось-то? Девчонка померла?

— Зачем померла, здоровая, её обследовать хотели, да староверы выкрали и увезли. Отца тоже ты лечил?

— Был там мужик какой-то.

— Староста общины, утверждает, что явился святой Пантелеймон, исцелил его и дочку. Персонал аэропортовский подтверждает, руки говорят, золотом светились, и нимб сиял. Твоя работа?

— Что я, в зеркало смотрелся? Нет, не я.

— Да зачем скрывать? Тебя в Центроспас с восторгом примут.

— Нет, не я это, — повторил — не моё это. Лечить не обучен и не хочу, да и права такого не имею без диплома. А что есть способности некоторые, так стараюсь ими не светить, а то заставят геморрой лечить у Политбюро, или вздутие живота у депутатов. И вас прошу эту ерунду не распространять.

— Так ты святой, что ли? — не выдержал Илья.

— Да какой святой, ты чего? Водку со мной не пил, что ли?

— Пил, — согласился — а чудеса?

— Да какие к лешему чудеса, просто ауру вижу у людей, простенький диагноз предположить могу. Ещё шрамы заращивать, боль снимать умею. Брат больше умел и лечил, но его убили. И я, если бы знал, что меня отследить можно, иначе бы себя вёл.

— Да это поважнее твоих изобретений будет, — протянул министр — а что, и меня насквозь видишь?

— Ну, не насквозь, и условия здесь неподходящие, но в целом всё в порядке со здоровьем, только рука левая болит. Большой палец. В чём причина, не скажу, но боль могу снять, примерно на сутки.

— А попробуй!

Я демонстративно коснулся его руки. Боль-то и без касания блокируется, но эффектность пропадёт.

— Готово. Но очень не хотелось бы, чтобы обо мне узнали от вас. По крайней мере, сейчас.

— А когда можно будет?

— Ну... рановато об этом говорить... но есть мысль подготовить несколько человек, уже врачей... тогда, может быть. Но это пока просто мысль, которая в воздухе витает, никаких планов нет пока. Врачи эти должны быть и грамотные, и опытные, и чтобы в бизнес потом не ушли и за границу не свалили. И еще чтобы не тупо правилам следовали, а исследовательская жилка была, направление-то необычное. Но пока рано об этом, сам обдумать должен.

— Да наш Центроспас тебе полностью подходит. Как раз, диагностика в полевых условиях, и все душу вкладывают.

— Может быть, но они не лечат, насколько я понимаю. А брат лечил, и хорошо получалось.

— Неожиданно, да. — У министра звякнуло в кармане, он встал — Надумаешь что, дай знать, поможем. И место найдём, и людей подберём.

— Один бряк — это от Президента — пояснил Илья, когда дверь за министром закрылась. Надо же, сумел произнести с большой буквы.

Мы немного посидели, символически пригубили за моё награждение, потом Илья нас выставил, работы много.

До поезда далеко, поехали с Игорем доставшуюся мне квартиру смотреть. Он, правда, тоже Москву не знает, но таксист же довезёт?

Довёз. Действительно, недалеко от центра, и тихо, в общем. С парковкой только непонятно что, но мне и ни к чему, жить тут не собираюсь. В парадной (или у них подъезды?) консьерж, и не тётка с вязаньем, а парень в погонах, не иначе, номенклатура живёт. Документы проверил и ключ выдал.

Квартира оказалась двушкой, достаточно просторной. Не скажу, что идеальное состояние, но холостяку жить можно, даже мебель осталась от прежних жильцов и посуда кое-какая. Вроде и не нужна, но пусть будет пока.

Игорь не завидовал, ему на семью большую дали, подальше от центра, правда. Тоже ведомственное жильё, но с перспективой приватизировать. Его семья ждёт, ушёл.

Мне как бы на Казанский вокзал надо, но рановато ещё. Спустился к консьержу, выяснил, с кем можно о ремонте и уборке договориться, как счета за коммуналку на себя перевести. Всё можно, только не вечером в пятницу.

Решил пройтись по Москве.

Уже почти до вокзала дошёл, Илья звонит.

— Такое дело, начальник пришёл задумчивый и просит задать тебе странный вопрос.

— Задавай.

— Ты к самолёту с зелёными человечками случайно не имеешь отношения?

— Ну... если человечков много, точно нет. Если один, то не отвечу. Вернее так передай, отвечу только тому, кто один раз брякает.

Похоже, трубку прикрыли ладошкой, какое-то время только шорох был слышен. Потом уже голос министра:

— Ты, фермер, не забылся ли? Думаешь, шапка по Сеньке?

— Ага. Дело не к спеху, и у меня для него подарок есть. Такой, что только ему и можно вручить, нам с вами не по чину.

(

* * *

)! — и бросил трубку.

А кому мне еще этот проход в новый мир отдать?

Глава 5

На этот раз Пьер взял мне место в купейном вагоне, то есть у меня трое попутчиков. Неприятная компания, чесноком разит и перегаром. Только тронулись, проводник билеты собрал, как возвращается: есть, дескать, купе, там один пассажир, за денежку малую могу перейти, если желание есть.

Желание было, конечно, соседи самогон вонючий извлекли, сейчас дегустировать начнут. Я их мог, конечно, угомонить, но запах-то не убрать уже, да и лишний раз светиться не стоит. Вон, помог девчонке в этом... как его... на пожаре, в общем, так и расшифровали. Так что проводник мзду свою получил и меня в другое купе перевёл. Пустое.

Зашёл в купе, только сумку свою положил, чувствую — у кого-то рядом радость, и не просто радость, а радость охотника. И сосед входит, аккуратный такой старичок. Он что же, на меня охотится? Интересно, один или с помощниками? Опасности не чувствую, значит, неудачная охота будет, но что с ним делать? Я-то уже хотел спать укладываться.

— Скажите, уважаемый, вы один работаете, или с помощниками? ПРАВДУ СКАЖИТЕ, пожалуйста.

— Один.

— Как меня отключить хотели?

— Гипнозом.

— Проводник в курсе?

— Нет.

— Тогда вам спать надо. Спите.

Старичок уснул, я ему для надёжности ещё и паралич добавил на руки-ноги, на диван уложил, как был, в очках и ботинках. Надо же, какие попутчики встречаются! А ведь не обрадуйся он, мог бы и не заметить опасности, поездка напрасной вышла бы. Вот и езди в спальных вагонах...

На фирме меня ждали, За автомат поторговался, но заплатил столько же, только в цену вошли два наладчика и доставка. Доплатил уже наладчикам, они мне и нужные преформы подобрали. Хоть и суббота, но загрузили и отправили одной фурой, где-то на сто тысяч бутылок получилось. Сами на поезде, в понедельник должны быть. Дал телефон Анны, пусть договариваются, где и когда их встретить.

А сам на самолёт и домой.

В Питере дождичек затяжной, Маша у деда. Самое время выяснить, что там с квартирой стряслось. Заодно и партию необработанных камней заберу для Жоры: мелкие брюлики Пьер ему сам шлёт, а сырьё дед по-прежнему оценивает, раз в месяц ему отсылаю. Мне показалось, пару раз он этим тяготился, ведь опять творить начал, но действуем пока, как договорились.

Историю из него вытягивать пришлось, но Маша в этом большой специалист, сумела.

Где-то в апреле знакомые шепнули деду, что очень недорого можно купить хорошую квартиру в новостройке, и недалеко от мастерской. Ну, и от квартиры деда, тоже.

Дед, под впечатлением моего скоропалительного сватовства, загорелся идеей подарить нам квартиру; на стадии котлована обещали скидки чуть ли не вдвое, планировки дух захватывали, короче, купил. Тридцать восемь миллионов заплатил своих, ещё шесть занял. Уж очень квартира хорошая, на две стороны, с видом на залив, подземная парковка. Четыре комнаты, огромная кухня-гостиная. Тем более, рабочие в котловане что-то делали, что — через забор не разобрать, да и не разобраться.

Фундамент вроде бы залили, в мае привезли два башенных крана. И всё.

Поначалу на звонки отвечали, сначала говорили, что всё по плану, месяц назад про временные трудности начали городить, а с середины июля телефон вообще молчит. И что предпринять, Дед не знает, и жутко неудобно, и... вот так вот, короче. Приплыли.

Ну да, история стара как мир. Попробую, конечно, найти концы этих денег, но перспектива так себе. Сначала Пьер проверит, что возможно, потом Робингуда нашего подключу. Да, а что с одолженными деньгами?

Ага, с последних комиссионных уже закроет, слава богу.

Взял все координаты, что были, взял и договор почитать. Мало ли, уже там липа.

Фура из Казани пришла ещё с вечера, стояла рядом с деревней. Утром Анна сопроводила до завода, там разгрузили, машину отпустили. Мне тоже пришлось подъехать, документы только у меня. Антонины нету и не звонила, девочка-лаборант волнуется, но пока не паникует, работает в обычном режиме. Как мог, успокоил, сказал, что после обеда появится.

Анну обрадовал, что договорились с этим инженером, и выкрадывать его не пришлось. Ну, а выдувной автомат сама видела, не зря в Казань мотался. Только вот про наладчиков не слыхать пока.

Только помянул — звонят. Едут не на поезде, на машине, уже Подпорожье прошли, значит, часа через три будут. Опять Анне отдуваться, у меня в санатории дела.

Вернулся на хутор, от Пьера первые сведения о квартире получил. Странные.

Счета у фирмы заблокировали приставы, контора опечатана и никого не пускают. Директор не удрал, тусуется в Питере, чем занят, узнать не вышло. Оба владельца, похоже, закрыты, на имущество арест наложен, кем — тоже непонятно. То есть надежда некоторая появилась, раз не слиняли. И то хлеб.

Кого бы подключить? Для начала Евгению позвонил. Но в Интернете следов мало, больше похоже на рейдерство, не его профиль. Так, вспомнил: вызвонил Людмилу, предложил пересечься. Очень удачно она где-то рядом ошивалась, так что у моего дома и встретились.

Да, похудеть она похудела, конечно, двигается быстро, но женственности ноль. Мне не то, чтобы обрадовалась, но некоторое расположение ощущаю. Устроились на уличной веранде, эмоции собеседника улавливаю с трудом, народ мимо ходит.

Изложил проблему и то, что Пьер успел узнать. Женькины выводы и свои затруднения — нет у меня нормальных завязок с ментами и прочими правоохранителями.

Вижу, заинтересовалась, прикидывает уже, с чего начинать.

— Ты только — говорю — на рожон-то не лезь, деньги там большие, чуть что, и прикопать могут. У меня прикрытие имеется, но далеко и квартирным вопросом заниматься не станут. А за сведения я тебе заплачу, хочешь — деньгами, хочешь — ещё как.

— За неделю работы беру сто тысяч! — и на меня смотрит, как мол, не напугала?

— Идёт.

— И расходы за ваш счёт, даже без чека — и опять смотрит.

— Хорошо.

— И сама могу всё, что узнаю, в репортаже использовать!

— Ладно. Только через неделю, после передачи мне. Мало ли спугнёшь.

— Тогда и вы мне расскажете, что предпримете.

— Хорошо, но после.

— Договорились! — чувствую, довольна соглашением. Эх, не наломала бы дров...

— Ты как теперь, при газете какой-нибудь, или свободный художник?

— И так, и так. В штат не взяли, оклад не платят. Но материалы берут почти все и печатают, на жизнь хватает. Жильё снимаю, камеру вот хорошую купила на ваши деньги.

— На свои, ты их заработала. Хочешь новость?

— Конечно.

— Помнишь, ты амулет носила, похудеть хотела?

— Конечно, семьдесят кило скинула.

— Учёные головы придумали более тонкую методику, без амулетов, и теперь в одном санатории под Питером почти двести человек худеет, и сообщений в прессе об этом до сих пор не было. И женщины ни на какой диете не сидят, едят, что угодно, физические упражнения умеренные, отбоя нет от желающих.

— Адресок дадите?

— Даже рекомендации, можешь взять интервью у главврача.

— Что, вот так и даст?

— Уговорю. Только просьба будет, в технологию не сильно вдавайся, её патентовать собрались.

— Сейчас дадите?

Но меня отвлёк зазвонивший телефон. Айболит.

— День добрый, тут одна из ваших дам мужчину привезла, слепого. Говорит, вы в курсе.

— Да, в курсе, но мы с ними на двенадцать договаривались. Разместите их пока, пожалуйста, я тоже сегодня буду.

— В вашем номере?

— Да. И ещё один момент: я к вам направлю журналистку, интервью ей дадите? Но только через неделю, не раньше.

— А наврёт чего-нибудь?

— Специально врать не будет, но может не разобраться.

— Думаете, нужно?

— А почему бы и нет?

— Зовут как?

— Людмила Мышкина.

Ладно, предупрежу своих.

— Извини, — вернулся к Людмиле — отвлёкся. Вот адрес — нашёл в телефоне, скинул ей. С главврачом я договорился, если получится рекламная статья, он заплатит.

— Я слышала.

— С Женькой-то как, общаетесь?

— Редко.

— Ты же вроде влюблена была в него?

— И не только была. Но он меня как женщину не воспринимает, даже когда пьяный. Похудеть-то я похудела, но не похорошела.

— А если пластику какую сделать?

— Что вы, где я и где пластика? Деньги там нужны немеряные, да и кто за меня возьмётся, это же не нос подправить или силикон вставить.

— Это да, они больше силиконом и подтяжками занимаются — вспомнился мне небольшой опыт помощи Геннадию.

"Командир, а я бы попробовал — прорезался Пьер — помнишь, с Ниной-то неплохо получилось, сам говорил".

"Угу".

— Но, насчёт денег не беспокойся, мне после брата клиника досталась, сделают недорого. Надумаешь, скажи.

— Это какая клиника?

— АМК.

— Не слыхала. Ладно, побегу я.

"Не знаю, Пьер, насчёт Людмилы, её не улучшать нужно, а вообще заново делать. Ну, это я так думаю, специалиста спросить нужно. А вообще у нас сейчас протеже Антонины, с ним поработать бы".

"Подумаешь! Глаза поправлю, болячки вылечу, лет десять откачу. Почти стандартная процедура".

"Я бы попросил тебя попытаться сделать слепок знаний и умений. Если сразу не выйдет, можно будет потом доработать, никуда он не денется".

"А для кого делаем?"

"Может, и ни для кого, смотря что выйдет, с компьютером всё-таки попроще было. Как вариант — для Лизы, а может, ещё для кого".

"Мне бы его в работе отследить. И пора тебе, вообще-то".

Сначала заглянул к Айболиту, отметиться, что здесь. Тот занят чем-то, четыре человека сидят в кабинете, слушают. Поздоровались, и всё.

Потом в ВИП-номер зашёл. Сидят оба, Павел нервничает, Антонина успокаивает. Сразу разлучил, Антонину на работе ждут, а мы неизвестно сколько провозимся. Так что Пьер переправил её на хутор, УАЗик там так и стоит с пятницы.

Павла успокоил, это у меня теперь запросто получается. Уложил на стол, усыпил. Пьер решил предварительное обследование сделать, прежде чем за полное сканирование браться. Павлу я тоже объяснил, что сперва обследование, потом разбудим и вместе обсудим дальнейшее.

Ну, а я снова к Айболиту. На этот раз удачнее зашёл, один сидит.

— Не помешаю?

— Ты помешать не можешь, от тебя одни плюшки сыпятся. Антонину Васильевну нашли?

— Да, и отправил на хутор, а мужичка на обследование уложил. Сложный случай.

— Я видел, слепой.

— Да, ещё и это. У меня разговор есть, посоветоваться надо бы. Тебе удобно сейчас?

— Ты смеёшься? Полностью в твоём распоряжении.

— Возникла задумка такая, попробовать ограниченно распространить способность видеть ауру и воздействовать на организм. Сегодня таких людей трое: мы с тобой и знакомый тебе Стукалин.

— Вот как?

— У меня медицинского образования и знаний нет, только начальные знания древнего жреца, что и тебе достались. Видеть вижу, но правильно понимаю или нет, не знаю. Уклон получился в другом направлении, легко могу убить или навредить, на сознание воздействовать.

— Гипноз?

— Как раз нет, скорее иллюзия, внушение не держится абсолютно. Но я неудачный пример, вот у тебя есть и фундаментальные знания, и способность видеть, и сила, чтобы воздействовать. Так?

— Так, конечно. Насчёт воздействия не скажу, практики не представилось, а диагноз теперь ставлю в два щелчка. Клинический анализ крови делаю по ауре, анализ мочи, практически всё, что наша лаборатория выполняет, я теперь и сам могу. Диагност я и раньше был хороший, а лечил так себе, не чувствовал больного: теперь, наверно, почувствую, но практика отсутствует. А вижу и понимаю многое, это да. А что?

— У тебя нет диссонанса между твоими знаниями и убеждениями жреца?

— Поначалу было немного, но легко преодолел.

— Есть у меня желание, даже можно сказать, мечта такая, попробовать обновить базу жреца. Как-то наложить на неё твои знания, но оставить все способности. Не знаю, что выйдет из этого, но с простой задачей получилось — Анна восприняла мои познания в компьютере. Там, конечно, достаточно примитивно, и знания относительно недавние, но получилось с первого раза. Здесь гораздо сложнее.

— Если от меня что-то требуется, я в твоём распоряжении. Только голову потом верни.

— Можно даже две. Шутка.

— И говоришь, Стукалин. Он же хирург?

— В основном, да.

— Вот тебе и практическая составляющая. Осталось только смонтировать, и можно продавать. Тоже шутка.

— Не такая уж и шутка. Своим — бесплатно, за границу — не грех и денежку спросить, они же с наших спрашивают. Но об этом рано, у нас пока ничего ещё не получилось.

— Вообще, если получится, от перспективы дух захватывает.

— Вот-вот. Практически, я просил бы тебя в удобное время уделить нам с Пьером часов шесть и подремать в моей лаборатории. Пьер попытается снять слепок знаний, потом будет разбираться с ним. Кстати, твои умения можно заодно и усилить.

— Хоть сегодня.

— Сегодня никак, он будет занят надолго. На днях как-нибудь.

— За редкими исключениями, все вечера у меня свободны.

— Есть ещё одно дело. Я недели три назад взялся спасать подростка, видел, что девчонка вот-вот умрёт, и влез. Артерию зарастил и сердце запустил, то есть не напортачил. Случайно вышло так, что меня опознали, ещё не широкая, но огласка получилась. Хорошо, что я этим людям нужен, пакостить не должны, но, боюсь, не отстанут, придётся с ними как-то искать компромисс.

— Если не секрет, кто такие?

— Это министр МЧС, один его зам и полковник из того же министерства. Если с твоей помощью база знаний сможет работать, попробую нескольким их медикам её залить, тогда отстанут. Но при первом разговоре предложили создать у них центр обучения, посулили людей, деньги и место. Сам я этим заниматься не хочу, а у тебя нет желания?

— Я? Нет, одно дело исследования, другое — организация. И санаторий бросить не могу, он без меня пропадёт, разве что ты вот подхватишь. Но за предложение спасибо. А сам почему не хочешь?

— Москву не люблю, да и медицину тоже. Не моё это.

— Вообще-то у них специалисты хорошие... а ты попробуй кому-нибудь из их Центроспаса жреческую базу залить, а через полгодика, как говоришь, слепок снять. Коктейль из трёх составляющих может очень даже получиться. И от тебя отстанут на какое-то время.

— Буду иметь в виду.

Мы ещё успели обсудить недавние маски-шоу, заселение третьего корпуса и перешли к строительству тренажерного зала при бассейне, когда Пьер позвал меня обратно. Предупредил Айболита, что можем уйти порталом и распрощался.

"Посмотрел я его — доложил Пьер. — Глаза заново формировать придётся, эти не восстановить. Но мне сложно угадать с нервными связями, скорее всего, потребуется адаптация, причём в моём присутствии, буду как бы каналы коммутировать заново. Это придётся делать частично в трансе, частично в погружении, может несколько дней занять. Вопрос, где это делать".

"Мне удобнее здесь, но можно и на хуторе. Его при этом нужно обслуживать, кормить и вообще присматривать за ним, слепой всё же. Так что буди, спросим его мнение".

Павел зашевелился, проснулся. Хоть я и предупреждал, что сначала будем обследовать, заметно огорчился, не увидев ничего.

— Павел Аркадьевич, — привлёк я его внимание — обследование завершено, скоро начнём работать с глазами. Возникла одна заминка: после операции потребуется время, может быть несколько дней или неделя, на реабилитацию. Вам при этом следует находиться либо здесь, и тогда мы вам организуем сиделку, либо в другом месте, где за вами сможет ухаживать Антонина Васильевна. Вам лично что предпочтительнее?

— А вам?

— Мне — второе, целителю — здесь, так что ваш голос решающий.

— Лучше здесь.

— Хорошо. И ещё один вопрос: во время сканирования целитель снимет полный слепок вашей памяти. Обычно он его уничтожает в конце процедуры, но на этот раз хочет попробовать выделить и оставить то, что относится к профессиональным знаниям и навыкам, а уничтожить только личные воспоминания. Такой вот эксперимент. Вы не будете возражать?

— Моя память останется?

— Да, ваша останется как есть, работать он будет с копией.

— Звучит фантастически. Не возражаю, конечно.

— Ладно. Тогда придётся немного обождать, пойду договариваться насчёт сиделки.

Айболит из кабинета испарился, пришлось связываться по телефону. Оказалось, обещать сиделку я поторопился, но нет невозможного, он поищет и пришлёт в течение часа.

Так что вынужденно беседовали о прежней деятельности и о политике, пока не услышали осторожный стук в дверь.

Пришла пожилая женщина, достаточно крепкая. Познакомил её с пациентом, объяснил обязанности: кормить, обихаживать, отводить к кровати и помогать забраться на операционный стол по мере необходимости. Вероятнее всего, ночью спать, днём процедуры. Во время процедур рядом находиться вредно, лучше ожидать в другом помещении. В целом так, будут вопросы — спрашивать у главврача.

Пока инструктировал, зашёл и Айболит.

"Пьер, когда ей подходить?"

"К двадцати ноль-ноль. Мне бы динамик ещё сюда".

Так что велел тётке быть к двадцати часам, вручил ей ключ и отправил Павла на сканирование. Ушли и мы с Айболитом: он к себе, я на хутор.

На хуторе Василий нервничает. Нина собралась домой, а Пьер не переводит, занят, говорит. Пришлось объяснить, что до двадцати часов Пьера лучше не тревожить, даже я мешать не хочу.

А пока с Таисией на завод, посмотрим, что там творится.

Так, стоит потрепанный Ниссан-Патрол с казанскими номерами. Добрались наладчики, слава богу. Сунулся к ним — автомат распакован, мужики с ним возятся. Меня увидели, заверили, что к концу дня запустят.

Нашёл Антонину, рассказал про заминку с лечением Павла. Что тут сделаешь!

Навестил Виктора, выслушал последние новости по строительству. Есть неприятные задержки с локальными очистными, к сентябрю никак не закончить. Но надзорный орган обещает до конца года не обращать внимания, только надо будет подарки занести.

— Женщинам?

— Да, двум.

— Узнайте, какой размер пальца у каждой, подберу что-нибудь. И неплохо бы аккуратно выяснить, чем живут, какие интересы — если с подарком угадать, нам легче жить будет потом.

— Насчёт потом — вдруг смутился наш строитель. — Я же у вас до сентября подряжался.

— Неужели уйдёте, не закончив?

— Нет, что вы. А потом будет работа?

— Пока старался не планировать, только по мелочи. У себя на хуторе ремзону хотел на два поста, один грузовой, жильё нужно для персонала, может, потом и автопарк. Пока здесь не заработает, новую стройку начинать не хочу.

— Да я не только строить могу.

— Ладно, буду иметь в виду. А вы с Анной тоже поговорите, я не знаю, какие позиции у неё не закрыты.

А ведь, и правда, август уже. Через три недели поставка второй очереди, наши сегодняшние проблемы смешными покажутся.

В заводоуправлении пока ещё пустовато, но некоторые комнаты заняты. Есть и отдел сбыта, из одной девчонки, не иначе, сразу после школы. Посмотрел у неё, как идут продажи на развозке.

Надо же, одно направление только обслуживают, в сторону Петрозаводска, и то, к двум часам пустые возвращаются. Даже и оплата уже пошла? Срочно нужно арендовать пару машин с водителем. Или невыгодно? Посчитаю дома.

Спросил у Пьера, можно ли нам с собакой в Питер. Поворчал, но сказал, что сделает окошко через полчаса. И Нину тоже переведёт, если готова будет. Сообщил про окно Василию, пускай Нине звонит, сам с Таисией тоже поспешил. С Геннадием условился вечером поболтать, вот и подскочу сегодня.

Снаружи клиника такая же, разве что табличка обновлена. Внутри... внутрь меня пускать не хотели. Лица новые, меня не знают. Да и когда я тут был в последний раз? При захвате? В декабре, получается? Тут и старые не запомнят.

Можно Геннадию позвонить, сделал проще. Двоих в помещении под контроль взять элементарно, вот и внушил им:

— Перед вами никого нет, вы никого не видите — и прошли спокойно. На втором этаже повернули в коридор, откуда ни возьмись, тетка какая-то, Тасю увидела, как завизжит, не разобрать даже, что визжит. Пришлось выключить. Руки тоже, а то махать начала, как бы не сломала себе чего.

На визг двери открываться начали, из директорской Геннадий выглянул.

— Вы как здесь...— посмотрел на пунцовую тётку — заходи, я ей мозги вправлю.

Гена явно сидел здесь в одиночестве, неужели Дима уволился? Я должен бы знать.

— Это ты классно звук выключаешь, раз — и тихо. Руки-ноги я тоже умею отключать, а с голосом как-то не получается, теряюсь, когда визжать начинают. Как дела-то?

— Да буржуинствую потихонечку. А Дима где?

— На неделю подменить попросил, на даче сидит. У нас после той истории тишь да благодать, ничего внепланового, выписываем быстро, значит, пропускная способность увеличилась. Пришлось персонал увеличить, двух врачей взяли и трёх младшего персонала. Из оборудования подкупили много чего, теперь упакованы дальше некуда.

— Как новые врачи?

— Так себе. Руку набьют, середнячками станут, а пока не очень. Но выручка выросла значительно, мы же и цены подняли, и ведь полная загрузка. Ты если по деньгам приехал, скажи, в сейфе документы есть, но так я не очень знаю, об этом лучше с Димой.

— Да нет, посоветоваться хочу.

— Ты, и вдруг советоваться? Необычно.

— Тем не менее. Как бы два вопроса — не вопроса, но две мысли есть: Во-первых, Пьер предложил попробовать усовершенствовать тот комплекс знаний и умений, что тебе залили. Мне особо лечить не приходилось, но Шура говорил, что внушённые инстинктивные действия бывают неверными с точки зрения современной медицины. То есть ему думать приходилось. Так это?

— Так. Воздействия достаточно правильно определяются, с диагностикой похуже, а если взять медсредства, то просто жуть. Но при наличии образования проблем нет.

— Ты в своей практике чем пользуешься из той базы?

— В-основном, воздействие на ткани, заживление, снятие воспалений. Контроль через ауру, конечно, и реже — диагностика.

Так-так. Значит, лечением он тоже занимается весьма ограниченно. Для полноценной базы их с Айболитом мало.

— Ясно. Если попрошу тебя приехать, чтобы Пьер попробовал с твоей помощью обновить свою базу, сможешь?

— Приеду, конечно, это долго?

— Думаю, часов пять, но не точно.

— О чем речь, только лучше не в этом месяце, аврал у нас.

— Тут ещё такое дело, ты говорил как-то, что хотел бы заниматься исследованиями и лечить. Было такое?

— Было, так это когда? Я теперь в своей области всё могу, и без хирургии почти. Пластику кожи и подтяжку, вместо имплантов любые ткани наращиваю, могу мышцы, могу грудные железы, за кости только не берусь. Я лучший не то, что в стране, в мире, за такие услуги меньше миллиона не беру, а с богатеньких и до пяти бывает. То есть берёт клиника, мне половина. Мы же за полгода всё оборудование заменили, персоналу по высшей категории платим. На мне тут почти всё держится, куда уж профиль менять! Иностранцы к нам едут, даже из Германии и Израиля были, а там же считается лучшая пластика. Не-ет, и так очень хорошо, не нужно мне, чтобы лучше.

Зато, когда я заикнулся о Людмиле, Гена проблем не увидел.

— Пускай приходит, уж личину-то мы ей подберём, мужики шеи выворачивать будут. На компьютере смоделируем, обычно два-три варианта предлагаем, сам посмотришь. И что кость широкая — не вопрос. И о каких деньгах может идти речь, если здесь всё — твоё!

В Питере унылый дождичек который день. Дождались, когда Пьер освободится, и ушли с Марусей на Кипр. Хоть и жарища, но по контрасту всё равно приятно, ветерок с моря тянет.

Глава 6

Неделя была суматошная, завод занимал всё время, только с пятницы подключился подлеченный Павел Аркадьевич с новыми глазами. Пьер пытается отделить в его знаниях зёрна от плевел, но получается пока не очень.

Курировать казанский автомат выдува определили Лизавету. Он не ломался, кстати: наладчики два дня сидели рядом с ним, а потом нахально ловили рыбу. Правда, при рации. С моей лодки, но со своими снастями.

На выходных Маша опять организовала нас купаться в Средиземном море, а стоило вернуться обратно, объявилась торжествующая Людмила.

На этот раз встретился с ней в квартире, материалы нужно читать и смотреть.

Интересно накопала.

Застройщики наши, или, как их теперь называют, девелоперы, в общем-то, и не жулики. Нет, назвать их честнейшими и прозрачнейшими язык не повернётся, и процентов десять-пятнадцать от собранных сумм они сумели таки тихо вывести в неизвестном направлении. Но при этом строительство исправно финансировалось, может быть, и с огрехами, но процесс шёл. Да и грешно такой кусок бросать, на продаже квартир в таком месте у них чуть ли не пятьсот процентов от себестоимости получалось. Правда, занесли, наверно, тоже немало.

В один прекрасный четверг совладельцев фирмы обнаруживают в невменяемом состоянии в каком-то притоне, в постели с — ТАРАМ-ТАРАМ! — малолетними девицами. Девицы размазывают сопли по щекам, буржуи двух слов связать не могут, естественно их закрывают. Хоть обстоятельства и весьма сомнительны, но статья у мужиков нехорошая, журналисты дело засветили, да и губернатора как-то приплели. Потому поступает указание наказать по всей строгости, дабы неповадно было высокопоставленных вельмож поминать всуе.

Совершенно случайно так совпало, что из далёкого чукотского посёлка в субботу приезжает московский адвокат с постановлением суда о взыскании с принадлежащего закрытым шалунам имущества денег за недостроенный детский садик. Сумма приличная, триста пятьдесят миллионов рублей: не иначе, Абрамович своего внука в этот садик отдать собирался.

Возмущённая питерская судья, конечно, совершенно непредвзято, тут же выносит постановление — нет, не о взыскании и перечислении нечестно нажитого детишкам на Чукотку, а об аресте всех счетов и имущества. Назавтра, в воскресенье, на стройку и в контору являются приставы, что-то опечатывают, что-то закрывают на ключ, а для пущего порядка оставляют в конторе и на стройке охранников из частного предприятия. Так что явившийся в понедельник утром директор обнаруживает, что рабочего места у него больше нет. Про арест счетов он узнаёт чуть позже.

Директор не сдаётся, на свои деньги оплачивает адвоката, абсолютно неподкупная судья разрешает разблокировать счета, если кто-нибудь внесёт на депозит те самые триста пятьдесят миллионов. Ну, с учётом судебных издержек, то есть примерно четыреста. Пока он ищет, где их взять, то узнаёт, что по странному стечению обстоятельств у строительной фирмы сменился владелец. Да и он сам тоже сменился, то есть директор у предприятия новый.

Неплохо Людмила наработала, со всей конкретикой. Деньги свои заслужила, заплатил ей, сколько назвала. Дедовы деньги, скорее всего, пропали, как только выяснится, что претензия фальшивая, счёта разблокируют, и оставшиеся средства выведут.

Не исключено даже, что бывшие владельцы и впрямь продали предприятие. Мало ли на что можно сидельца уговорить. Тогда, по идее, и достроить могли бы, но очень мне не нравится имя нового владельца — Ибрагим Ованесович. Не бывает такого.

— Это всё липа — заявила мне Людмила.

Кто бы спорил. Хотя продать фирму они могли.

— Евгений проверил засветившиеся документы, под этим номером в налоговой зарегистрировано другое предприятие, с таким же названием, но адрес в соседнем доме.

Значит точно, плакали дедовы денежки. Может, отдать ему, скажу, что с жуликов получил?

— Ещё Женя узнал, в том чукотском посёлке нет детского сада, а только колония-поселение. И девкам малолетним на самом деле чуть ли не по двадцать лет, они только в протоколе ментовском малолетние. И теперь их прячут, и Женя знает, где.

— Люда, я же не Робингуд, на кой мне эти разборки? Денег жалко, вернее, деда, который их заплатил, но я ему что-нибудь навру. А эту информацию продайте прежнему директору, может, и сумеет воспользоваться.

— У одного из владельцев четверо детей, у второго двое и жена не ходит, в коляске возят.

— Ну и что? Для них есть самый гуманный суд в мире, разберётся.

— А ещё я обещала...

— Что!? Ты что, с ума сошла? Здесь не то, что голову оторвут, просто ничего от тебя не оставят, воспоминания даже. Что и кому обещала, говори!

— Я сказала... — хлюпнула носом, что-то её на слезу пробило -... что уговорю вас выслушать их адвоката...

И впрямь, смотрю, расстроилась сильно.

— Кому обещала?

— Евгению Николаевичу...

— Какому ещё Евгению Николаевичу, ты можешь сказать, в конце концов?

— Ну Жене же...

— Нашему Женьке!? — а я уж чёрте что подумал! — Так бы сразу и объяснила, а то пугаешь меня. Ему-то зачем?

— Он не говорил.

— Понятно, — мне стало смешно — чтобы круто выглядеть перед Женькой, ты взялась свести меня с этим адвокатом. Детский сад! Ладно, считай, что уговорила, десять минут своего времени уделю. Но больше так не делай, иногда согласиться на стрелку — уже принять участие. Мне на этих педофилов начхать, но поработала ты хорошо, заслужила поощрение. Кстати, о поощрениях — найди время, съезди в клинику АМК, это недалеко отсюда. Там главный врач Геннадий Михайлович, скажешь ему, что от меня, пускай моделирование сделает, покажешь потом.

— Это какое моделирование?

— Что-то вроде компьютерного выбора нового облика.

Ага, эмоции-то резко знак поменяли, неужели и впрямь по Женьке сохнет?

Пора в Карелию, что там творится?

Вышел из павильона — татар на озере не видать, да и машина куда-то делась. Не иначе, на заводе аврал. Газель уехала, Нина в поле, Василий траву косит, его не видно, но слышно хорошо. Таисия разлеглась на большом крыльце и показывает, что больше никуда не поедет. Ну и ладно, сам смотаюсь.

Первым делом сунулся к автомату выдува, машина наладчиков там. Опасения не подтвердились, станок ритмично попыхивает, наладчики с чертежами рядом, объясняют что-то Павлу. В пятницу он на завод не выходил, привыкал к новым глазам, теперь, похоже, привык, начал знакомиться с оборудованием. Меня не заметили, пошёл искать Анну, так или иначе, все нити сходятся к ней.

— За выходные происшествий нет! — с ходу отрапортовала она. — Арендованная под развозку машина не пришла, водитель потребовал почасовую оплату. Субботнюю выработку отправили в Питер, вторая машина встанет после трёх.

— Какое у вас впечатление от Павла?

— Пока ходит, приглядывается. Вчера была у Тони в гостях, там познакомилась. Старался понравиться, вёл себя осторожно.

— Что у них с Антониной?

— Живут по-семейному, это не здорово.

— Не здорово. Но не запрещать же?

— Теперь поздно. Ещё вот что, узким местом становится доставка рабочих. Во-первых, Паша-водитель зашивается, почитай, круглые сутки на работе, во-вторы,х автобус на ладан дышит, постоянно что-то ломается, и каждый раз новое. Пора вахты организовывать, как вы собирались, помещение давно готово.

— С меня что, мебель?

— Да, кровати, одеяла, подушки, там же целый список был.

— Хорошо, прямо сейчас и займусь.

— И автобус поновее!

Намётки, что и где купить для вахтовиков, мы с Пьером подготовили давно, но перед покупкой самому взглянуть необходимо. Тащиться на базу пришлось через весь город, аж на Кубинскую улицу. Метро нам в подарок.

Пока ехал, Пьер, наконец, смог рассказать о своих экспериментах с Павлом. Ну, с глазами тоже эксперимент получился, но за два дня глаза настроились, потом только памятью занимался. Но сделал слепок, теперь почти очистил, может, попробовать залить?

"Лизавете?"

"Так пока и нет никого больше".

"А если напортачим?"

"А я полное сканирование перед этим проведу, не получится — откатим до предыдущей версии".

"Смешно".

"Но образно, согласись".

"Постараюсь поговорить с ней вечером. А что про врачей думаешь?"

"Нужно ещё кого-то инициировать, из лечащих. С Айболита уже сейчас можно снимать, а с Геной не знаю даже. До кучи и с него снимем, конечно, но нужна новая кровь. И лучше бы помоложе, мне возиться меньше".

Мебель мне не понравилась, правильно сделал, что не стал по картинке покупать. Так-то красивая, удобная, но хотелось бы покрепче. У меня не балерины работать будут, а взрослые женщины в основном, и не меньше XXL. А то и с трихуэлем.

Попросил Пьера железные кровати поискать, может, есть по-соседству. Пока он искал, незнакомый абонент пробился, надеюсь, не реклама.

Нет, не реклама. Адвокат, которого я утром уговорился выслушать, и просит встречу не откладывать, он уже недалеко от моего дома. Ох, задам я Людмиле, язык у неё без костей.

Объяснил, что я как раз совсем в другой стороне, и в ближайшие несколько минут определюсь, куда двину дальше. Пока объяснял, Пьер нашёл искомое.

"Командир, будешь смеяться, но тебе надо на Парнас. Стальные кровати разных конструкций, есть даже солдатские. Можно и в комплексе купить, с матрасом и прочим.

"Сорок штук потянут?"

"Отвечают уклончиво, какие-то на складе, каких-то ждать придётся".

"Ладно, еду обратно".

И адвоката обрадовал, еду к нему, пусть встречает у метро.

У метро столпотворение, неудачно и метро поставили, и весь район вокруг, плотные людские потоки во всех направлениях. Но встретились мы с этой акулой закона, место нашли, где присесть. Народу полно, а в кафе пусто, такой вот парадокс.

Акула ничего так, приятное впечатление произвёл. Чуть старше меня, ни жирный, ни худой, цепей золотых и Роллеков не надел. Правда, Роллекса я от китайской штамповки не отличу, но вид у Алексея Викторовича совсем не лоснящийся, вид трудяги. Не уверен, что это хорошо для адвоката.

— Сразу скажу — решил его предупредить — что у меня нет никакого намерения влезать в ваши разборки. Просто наша общая знакомая уговорила вас выслушать, я обещал потратить на это десять минут.

— Какая знакомая? — поднял глаза адвокат — мне ваш телефон дал некий Женегуд. Про десять минут предупредили, правда, но я очень надеюсь вас заинтересовать.

Интересно девки пляшут, не выбалтывала мадмуазель Мышкина моего адреса, выходит.

— От кого же узнали, где я живу?

— Так по телефону, локация у вашего номера чаще всего недалеко от перекрёстка проспектов Просвещения и Культуры. Сведения немного закрытые, но узнать можно.

— Значит, с Евгением знакомы?

— Вполне возможно, с каким именно Евгением?

— Так этим, Женягудом.

— Ах, так он Евгений? Вот оно что, значит не Женегуд, а Женя-гуд, на манер Робингуда. Нет, лично не знаком, но его люди оказали мне некоторую помощь и вот ваш телефон подсказали.

— У него теперь и команда имеется? Собираются в лесах Каменного острова и борются с питерским шерифом?

— Не знаю, шифруются хорошо. А занимаются, вроде бы, борьбой с произволом, но это по слухам, толком ничего не известно. Но я хотел бы сперва о другом поговорить, раз вы ограничены во времени.

— Да, конечно, слушаю вас.

И ведь не соврал адвокат ни разу; интересно, что это Женька свести нас решил? Ладно, вот расстанемся, и позвоню ему.

И Алексей Викторович рассказал. Что-то я уже слышал от Людмилы, что-то нет, но рассказчик он оказался хороший, скрывать зевоту не пришлось. Акценты, конечно, несколько иначе расставлены, но без существенных противоречий.

Защищает он интересы одного из владельцев, по его словам, человек хороший и бизнес ведёт по возможности честно, то есть партнёров и клиентов не обманывает. Директор его во всём слушается, тем более что у второго владельца только четверть акций. Не акций, конечно, а доли, но так понятнее.

По словам клиента, в тот злополучный вечер он вышел прогулять таксу. Погуляли с полчаса, повернули к дому. Дальше помнит себя уже в обществе ментов, которые чего-то от него добиваются. И не во дворе, а в незнакомой квартире. Соображал плохо, что отвечал, не помнит. Это потом уже сделал вывод, что его стукнули по голове — шишку адвокат наблюдал лично — и что-то вкололи. Но доказать невозможно, ни следователь, ни судья экспертизу так и не назначили.

Такса вернулась утром, поводок не нашёлся.

Адвоката наняла супруга, просто позвонила по телефону.

Когда Алексей Викторович добрался до своего клиента, контору и стройку уже захватили, и стало понятно, что возбуждённое по 134 статье дело, это только прикрытие рейдерского захвата. Пришлось до кучи заниматься и этим, хоть и не совсем его профиль. Ещё и жену клиента с детьми и таксой адвокат вывез из города и спрятал.

Захват произошёл две недели назад, а на прошлой неделе стало известно о продаже предприятия. Клиент утверждает, что вообще ничего не подписывал, но бывший директор сказал, что сам видел документы, так что тут непонятно. С совладельцем пообщаться не удалось, но тот утверждает, что тоже ни при чём.

К выходным удалось найти подходы к судье, и сегодня клиента должны были выпустить под подписку. Но опять не заладилось, отпустить согласилась, но назначила несусветный залог, двадцать миллионов рублей. Внести нужно в течение трёх дней, а денег клиенту взять негде, квартира и так в залоге у банка, занял, чтобы стройка не останавливалась.

Десять минут давно истекли, но я не прерывал, как собирался. Такса, что ли, повлияла? С тётей Тасей гулять явно безопаснее.

Но вот и Алексей Викторович закончил свой монолог.

— Ну хорошо, — подал и я реплику — я вас выслушал, как обещал. По человечески сочувствую вашему клиенту, но объясните, при чём тут я?

— Как же? — растерялся адвокат. — Мне сказали, вы учились в одной школе, и с ним, и с его женой. Жена вас точно знает, вы в одном классе даже учились.

— Как зовут?

— Наталья Викторовна, Соловьёва. Хотя Соловьёва она по мужу, наверное.

— Не помню такую. Но это дела не меняет, ваш клиент принял у моего знакомого крупную сумму, теперь она практически пропала, это я понял. Что, вы рассчитываете получить у меня ещё и сумму залога? Она пропадёт, вашего клиента всё равно убьют, как только выпустят, может и выпустить решили для этого.

— Почему это убьют? — вытаращился адвокат.

— Потому что документы о продаже поддельные, а он может до этого докопаться. Уверен, рейдерам не само предприятие нужно, а только деньги со счетов, снимут по-быстрому, и исчезнут.

— Как это поддельные? Откуда вы знаете?

— Да там вообще много липы. И малолетки эти вовсе даже вполне взрослые, шалавы из Колпино, видать, срочно нужно было дело сфабриковать, вот и сплоховали ребята. Тут не залог вносить нужно, а искать подходы в прокуратуре и прятать вашего клиента.

— Откуда вы знаете? — разволновался адвокат. — Вы можете поделиться со мной информацией?

— Да собрали для меня, — растерялся я — просил вот разузнать, мне и собрали. А куда сунул... не помню даже, но можно и поискать, наверно. — Сдаётся мне, что на хуторе где-то кинул, если не выбросил.

— Если это правда...

— Вот что, я спрошу у автора отчёта — решил я и набрал Людмилу.

— Александр Николаевич, я как раз у Геннадия Михайловича, он хотел вам звонить — проорала мне в трубку Людмила Мышкина.

— Да подожди ты, — с трудом остановил её — я сейчас с твоим протеже-адвокатом...

— Каким-таким протеже? Геннадий Михайлович сказал...

— Стоп! — вроде замолчала. — Я с адвокатом, с которым ты утром уговаривала меня встретиться. Он не знает многого из того, что ты накопала. Ты могла бы для него эти сведения продублировать, может быть продать?

— Да, да, клиент заплатит! — занервничал адвокат. — Если это правда, хорошо заплатит!

— Могу продублировать, у меня только не распечатано.

— Ну так распечатай и привези. Мы на Парнасе, у метро, в кафешке сидим. Тут ехать десять минут от силы.

— Ага. А с Геннадием Михайловичем поговорите?

— Дай ему трубку.

— Саш, ещё раз здорово.

— Привет, что случилось?

— Твою девицу посмотрели, такой вот вопрос деликатный возник: ты только моими услугами хочешь воспользоваться, или можно, как с Верой?

— Ну, не думал пока, а что?

— Понимаешь, если бы можно было клиентке ноги удлинить, да кое где мышцы нарастить, вообще класс получится. Мордашку-то я сделаю, не вопрос, но хорошо бы и сложение поправить.

— Неожиданно. Она там рядом?

— Нет, убежала флешку распечатывать.

— В общем-то, я не собирался её на хутор везти, но так вышло, что я с ней однажды не расплатился, как договаривались, и есть ощущение, что остался должен. Может, и попробую. Ты пометь тогда, где и что сделать нужно, а мы подумаем.

— Хорошо, пришлю с ней.

Адвокат тоже успел кому-то позвонить, оживлённо объясняет. Выключил телефон, смотрит уже по-другому.

— Привезут вам материалы, с полчаса подождать придётся.

— Да я понял уже. Может, перекусим пока?

— Почему бы и нет? — А ведь, и правда, давно пора.

Подозвал официантку, что-то выбрали. Сидим, жуём. Невкусно, но есть очень хочется.

Телефон у адвоката. Молча выслушал, отключился.

— Гончарова была её фамилия. Наташа Гончарова.

— Как же, как же, помню, конечно. Сказали бы сразу, что от неё, вопросов бы не было. В отчёте прочитал, четверо детей у них, это правда?

Адвокат молча кивнул, глотая.

В последний год учёбы у нас с Наташкой роман случился, если можно так сказать. По нынешним временам и упоминания не стоит, в кино ходили и целовались, но я её долго потом вспоминал. Куда-то родители её переехали сразу после школы, у меня тоже новая жизнь началась, новые друзья и новые проблемы. Так и не встретились больше. Надо же, четверо детей!

Людмила появилась с толстым пакетом, не через полчаса, а, наверно, через час после нашего разговора. Собственно, распечатать такое исследование тоже небыстро.

Алексей Викторович бумаги схватил, быстро пролистал, потом некоторые места читал внимательно.

— Хорошее досье — уважительно посмотрел на Людмилу. — Если данные подтвердятся, сколько вам будет должен мой клиент?

Людмила замялась, в растерянности посмотрела на меня.

— Сто тысяч — ответил я. — Это её обычный гонорар. А расходы оплатил я.

— Могу я узнать, кому мы будем обязаны?

— Не стоит, — снова ответил за неё — если ваш Соловьёв ввяжется в драку, могут пострадать все мало-мальски причастные. Так что лучше обращайтесь ко мне, меня обидеть гораздо сложнее.

— Понятно. А как зовут вашего родственника, что купил квартиру у моего клиента?

— Левинсон его фамилия. Думаете, отыграетесь?

— Весьма вероятно, весьма. — засобирался адвокат — А теперь разрешите откланяться, было очень приятно иметь с вами дело.

— Геннадий Михайлович... — тут де включилась Людмила.

— Слушай, я опаздываю уже, хочешь, по пути расскажешь, а лучше на днях.

— Я с вами!

Дорогой она, наконец, мне поведала, что Геннадий Михайлович прекрасный человек, великолепный специалист и талантливый врач. Видимо, хотела ещё что-то сообщить, но не получилось, нас привезли в мир железных кроватей.

На этот раз я увидел то, что нужно, крепкие большие двухъярусные кровати, собственно, армейские. Отгрузить сразу двадцать штук, правда, продавцу оказалось сложно, пришлось соглашаться на двенадцать. Привезут недостающие — пришлют, тогда и доплачу. В дополнение к двенадцати кроватям тут же купил двенадцать достаточно удобных лесенок и двадцать четыре комплекта — матрас, два одеяла, подушка, постельное бельё. Потом подумал, и добавил шесть столов и двадцать четыре железных стула, всё равно везти.

— Для кого покупаете — влезла любопытная Людмила.

— Для работниц, по четыре на комнату.

— Тогда каждой нужна своя тумбочка, а на комнату зеркало и шкаф. Поместится?

— Пожалуй — прикинул я. — Шкафы и тумбочки у вас есть?

— Конечно! И зеркала тоже, и полотенца.

— Готовьте всё, сейчас с машиной договорюсь.

Позвонил на распредцентр, куда возили мою воду, одна машина как раз заканчивала разгрузку. Дал водителю новую работу, объяснил, куда ехать. Должен успеть до закрытия.

На всякий случай вручил продавцу, или кто он там, две красные денежки и попросил лично проследить за отпуском товара и погрузкой. А потом нагнал на него жути, тоже на всякий случай. Аккуратно, Людмилу не задел.

С кроватями решили, завтра к утру привезут.

Вышли с базы. Теперь автобус нужен.

А вот с этим облом.

Я уже привык, что можно приехать куда-нибудь, и выбрать, а с ПАЗиками Пьер ничего путного не нашёл. Нет, предлагаются б/у ПАЗики, и даже выставленные в ряд, но после работы маршрутками, то есть убитые. Зато недорого.

Можно новый выбрать, дилеров много, аж пять штук. Правда, дилер и в Петрозаводске есть, новый там покупать даже сподручнее. Дороговато, зато можно заказать подходящую комплектацию.

И есть ещё Пазики в разном состоянии, и находятся в разных местах по одному, осмотреть хотя бы пять, это целое дело. Ладно, двигатель там, ходовую оценить смогу, не зря столько лет при транспорте кормился. Но автобусная специфика... не знаю её. В общем, за автобусом вместе с Павлом придётся ехать, да и перегонять всё рано ему, больше ни у кого категории Д нету.

Так что повернулся к Людмиле, она в сторонке стоит, думать не мешает.

— Всё, — говорю — дела на сегодня я завершил. Что ты там про Гену сказать пыталась?

— Ой, Геннадий Михайлович на компьютере показывал, что со мной сделать можно, и сделал картинки, и вот эти для вас передал — протянула мне какие-то схемы скелетных костей с пометками.

"Пьер, что скажешь?"

"Да без проблем, часа за три-четыре справлюсь. Может чуть больше".

— Так, с картинками мне понятно, тебе он объяснял что-нибудь?

— Нет, сказал, как вы решите.

— Он интересовался, нельзя ли тебя сделать повыше, ноги вырастить. В принципе, это возможно. А он что тебе предложил?

— Вот, на выбор, три варианта, и все такие хорошие. Но он сказал, идеальное лицо получится холодным, нужно будет оставить маленькую неправильность. Вы тоже так думаете?

— Понятия не имею. А по срокам что сказал?

— Сказал, что нужно два раза по пять дней, можно с промежутком, но нужно у него заранее записаться, там мест нету. И ещё, что денег с меня не возьмёт, а я раньше смотрела, такие операции миллиона два-три стоят, наверно. Мне отработать надо будет?

— Отработать? Да нет, но вообще поработала ты неплохо с этим досье. Женька много помогал?

— Наводки дал, кому вопросы задавать. А дальше сама, ножками, подарочками, услугами мелкими. У меня знаете, сколько знакомых теперь? К любому рекомендацию найду.

— То есть ты теперь проныра.

— Пожалуй. Но мне больше нравится называться репортер-исследователь.

— Ты в санаторий поедешь, интервью брать?

— Уже, вчера побывала, и Всеволод Евграфович прочитал. Поморщился, но сказал, что сойдёт.

— То есть ты снова свободная охотница?

— Не совсем, конечно, мне нужно этот материал ещё так подать, чтобы на рекламу не было похоже, других людей ещё привлечь, проблемы обозначить, само исследование провести. До конца недели возиться.

— Знаешь, будет у меня поручение, вернее, просьба. Это не срочно, но при возможности прошу тебя поузнавать, раз уж ты проныра. Меня интересуют хорошие врачи, разных специальностей, и чтобы они, во-первых, были просто хорошими людьми, то есть не злопамятными, не вредными. Потом, желательно, чтобы они не были старыми и любили свою работу. Обязательно грамотные, неплохо, если имеют стремление узнавать новое или исследовать. Вот, если будешь натыкаться на таких, узнай, пожалуйста, как их найти, а я потом, возможно, встречусь с ними и привлеку их для одного дела.

— Для какого?

— Не хочу раньше времени загадывать. Пока это достаточно неопределённо.

— Хорошо, посмотрю.

— Вот-вот. И если надумаешь подрасти, позаботься об одежде навырост.

Тут наконец и таксист нашёлся, Людмилу отвёз к трамваю, а меня к деду.

Рассказал ему про расследование, что деньги он не жуликам отдал, просто такая с ребятами беда приключилась. Что деньги почти наверняка пропали, говорить не стал, если надо, сам ему компенсирую. Дед хоть и помолодел, но отношение к нему у Маши прежнее, бережное. Я вот тоже поддаюсь.

Зато понял, как они закон обошли, чтобы деньгами на строительство только банк мог распоряжаться. Оказывается, разделили взнос на стоимость квартиры и стоимость дополнительных услуг; стоимость квартиры в банк внесли, по какому-то там ФЗ, а за услуги — на счёт строителя. Все покупатели люди взрослые, понимали, что строительство в таком месте требует деликатных затрат, за которые не отчитаться. Так и собрали круглую сумму на взятки, вот кто-то на неё глаз и положил.

Потом и Маша к нам приехала, пришлось историю повторить. Ей поведал и о новом амплуа подопытной Людмилы, что добилась своего и журналисткой стала.

— Так пускай про амулеты напишет, ты же обещал!

— Стоит ли? Узнают, что амулеты настоящие, неприятности будут.

— А зачем писать, что настоящие? Наоборот, пусть ругает и высмеивает, ещё лучше раскупать станут. А то однообразно как-то выходит, одни и те же обереги делаю. А столько задумок было поначалу, и нет спроса. Она же у тебя ушла, не закончив курс?

— Да, знакомого спасать решила. Но похудеть успела, вес стабилизировался.

— А теперь как выглядит?

— Худая и здоровая, ходит быстро. Но взгляд не притягивает.

— Так помоги девушке! Ты же можешь?

— С чего это? — ну не признаваться же, что помочь уже собрался, сразу передумает.

— Как с чего, использовал её как мышь лабораторную, а она вон какое досье для нас собрала.

— Я же заплатил.

— Этого мало, нужно сделать её привлекательной. И передай, чтобы ко мне зашла, может и репортаж написать, а главное, я ей колечко подарю на удачу. Кстати, как тот аметист, что ты для своей торговки брал, работает?

— Говорит, что да, и подарком довольна, а деталей не знаю.

— Ещё бы! — так и не понял, к чему это относится. Но осторожно кивнул.

А непонятки с квартирой навели меня на мысль, какой подарок для новобрачной подготовить. Женимся же мы когда-нибудь? А подарок под рукой, только развернуть осталось.

Квартиры, наверно, останутся в личной собственности, моя, во всяком случае, нужна для работы, а в семейное гнездо чужих лучше не водить. Свою Маша как захочет, оставит или продаст, но подозреваю, что подарок деда ей дорог. Вилла на Кипре как бы наша общая, хоть и на меня оформлена, хутор мой и Марусе не нужен.

А нужно ей, наверно, собственное жильё в вечно тёплых краях. Может, и не слишком нужно, но как подарок на свадьбу очень даже ничего, по-моему. Так бы ювелирку подарил, но она сама ювелир, и нужды нет, и обратная реакция может случиться.

А где у нас город мечты? Так в Бразилии, Рио-де-Жанейро, где все ходят в белых штанах. Это мечты такие, понятно, но чем мне Бразилия нравится, что там тепло даже тогда, когда на Кипре прохладно. Так что попробую-ка я на Машино имя там домик купить. Собственно, сначала попробует Пьер, я по-испански ни бум-бум.

"Пьер, сможешь для Маруси домик подобрать в Бразилии? На побережье, рядом с Рио-де-Жанейро?"

"Смогу, наверно, а зачем тебе?"

"Свадебный подарок".

"Понятно. Но Рио для неё точно не подойдёт, там уличная преступность очень высокая, а побережье большое, поищу".

Глава 7

Звонок Ильи буквально вытащил меня из постели.

Оказывается, срочно нужны предложения по оборудованию для изготовления порталов, они там всерьёз собираются от меня не зависеть. Или разгрузить меня, если иначе на это посмотреть. А у Ильи нет ничего, кроме моих невнятных пожеланий.

— Так вышли инженера, я ему всё покажу.

— Он уже в Петрозаводске, готов вылететь.

— Во как! А обратным рейсом меня с водителем не подбросит?

— Не вопрос, там четыре места.

— Тогда высылай.

Пришлось объявлять Павла в розыск, полетим автобус выбирать.

Вскоре уже мы с Тасей встречали московского гостя. От чая-кофе-потанцуем он отказался, так что сразу пошли в павильон, где я рассказал и показал ему, как готовлю основу для порталов. Кажется, всё объяснил. Он, с моего разрешения, и разговор записывал и снимки делал. Вот с проверкой качества я ему задачу облегчать не стал, нечего Пьера попусту дёргать. Ну и, конечно, инициация порталов и соединение их в пары тоже остались за нами с Пьером.

Феликс Евгеньевич грамотным оказался, вопросы задавал по существу. Насколько я понял, ему и цех этот организовывать, может, и работать там. Место как бы выделили, два помещения квадратов на сто. Так что я ему и свои соображения по оборудованию набросал, и где что купить собирался. Ничего такой инженер, мне понравился.

Прихватил в Петрозаводск и нас с Павлом, как Илья обещал. Аэропорт от города близко, через полчаса были у официального дилера.

Да-а... Как-то мы с Пьером просчитались, из всего модельного ряда у дилера были только картинки. Нет, заказать у дилера можно, через пару месяцев привезут. Но чтобы купить и уехать — увы!

А нам ведь ещё и возвращаться как-то надо.

Пьер пошустрил на Авито и предложил:

"Командир, а может, и ну его, автобус этот? Сегодня кровати привезут, завтра на вахты перейдёте. А домой на фургоне, я тут присмотрел один МАЗ с термокузовом, ты же хотел такой?"

Вот так. А за автобусом Павла придётся в Питер посылать.

С осмотром, с покупкой и регистрацией провозились изрядно, только-только успели к концу смены. Павел автобус завел, а я Лизавету до дома подхватил, пора с ней поговорить.

Нина собрала лёгкий перекус, сама на огород убежала, не то свёклу подвязывать, не то огурцы косить, я в эти дела не вникаю. Василий трафареты готовит, завтра собрался рекламу на кузов нанести, наладчики из Казани последний день на рыбалке оттягиваются, завтра уедут.

А мне решить пора, грузить Лизе базу знаний, что Пьер создал, или не рисковать. Еле дождался, пока ужинать закончит, а она трещит о всякой ерунде, типа как лучше бутылки ополаскивать. У нас же свой выдув теперь, они и так чистые.

— Лиза, — говорю — есть у меня серьезный разговор к тебе.

— Да? — наконец, болтать перестала.

— Есть у меня к тебе необычное предложение... хоть и маловата ты ещё для этого, но более подходящего тут и нет никого, мы с Пьером решили, что ты оптимальный вариант.

Вижу, внимательно слушает.

— Эксперимент немного опасный, то есть Пьер гарантирует, что исправит, если что не так пойдёт, поэтому большого риска нет, но неприятности могут быть поначалу. Родители твои, думаю, воспротивятся, если узнают, да и не поверят, поэтому не хочу их согласия спрашивать, лучше пусть вообще никто об этом не знает.

— Александр Николаевич, — даже чашку отставила — я согласна. Вы сейчас хотите, или ночью?

— Думаю, лучше ближе к утру, чтобы ты потом под присмотром была.

— Я приду, не сомневайтесь. Вы столько для меня всего сделали, а это такая малость, да, может, мне и самой понравится.

— Надеюсь... подожди, куда это ты придёшь?

— Так в койку к вам. Или вы ко мне хотите?

— Тьфу ты! Совсем о другом речь! Ты хоть слушала меня? Я об эксперименте говорил, немного опасном, а ты о сексе услышала. В сознание твоё влезть хочу, а не в... в общем, внедрить в твою голову новые знания.

— Да-а? — смутилась всё-таки, паршивка маленькая, это что же она обо мне подумала! Спокойно, Саша, спокойно!

— Вот именно! И нет стопроцентной уверенности, что в этих знаниях не окажется чего-нибудь лишнего, в смысле, мусора какого-нибудь. Если мусор будет серьёзный, то мы эти знания сотрём, вернём тебе ту твою память, что была до эксперимента. Но тогда и часть последних воспоминаний тоже сотрётся. То есть непросто всё.

— А что за знания такие?

— Инженерные. Знания и умения, с опытом работы. Но мужские, так что могут проявиться неожиданные привычки. По себе скажу, что подавлять их можно, нужно только быть готовым к их появлению. Но у меня источник совсем другой, а с тем, что у тебя, только второй опыт.

— То есть, я стану инженером?

— Без документов, просто будешь многое знать и уметь.

— Так это здорово! Хочу, хочу, хочу! А давайте, сейчас запишем? А у меня разъёма в голове нет, как же записывать? А что вы себе такого записали?

— Тихо! — пришлось голос повысить. — То есть, ты согласна?

— Да!

— Тогда ночью Пьер нас разбудит, и пойдём в павильон, там ты уснёшь и проснёшься утром уже с залитой базой. В течение дня работать головой тебе нежелательно, будешь здесь до вечера дурака валять или Нине поможешь. И если себя не так почувствуешь, сразу сообщи мне или Пьеру, а лучше обоим. Ясно?

— А вы меня из учеников в инженеры переведёте? И мне одеваться по-другому теперь нужно, и причёску другую тоже... вы меня в парикмахерскую отвезёте? Нина говорила, в Суоярви есть.

— Погодим в парикмахерскую. Это эксперимент, может и не получиться, или пойдёт не так. Так что думай пока, часов шесть у тебя есть, ещё не поздно отказаться.

— Не дождётесь! — и язык показала, паразитка такая, прежде чем удрать. Совсем разболталась.

"Командир, мне часов пять потребуется. Сначала её сканировать, залить-то быстро, но потом проверять часа два."

"Тогда часа в три и разбудишь, идёт?"

Как и планировали с Пьером, ночью он меня разбудил, я позвал Лизавету, которая, похоже, так и не ложилась, и отвёл её в павильон. Дальше как обычно — лёгкий сон, уложил на одеяло, вторым накрыл и ушёл досыпать.

Утром вернулся, дождался пока она проснётся. Если судить по ауре, полный порядок, но тараканов в голове аура не показывает, так что повторил запрет до вечера думать и отвёл в дом.

Павел собирался привезти из своей деревни водителя и тётку на купленную вчера машину. Тётка сегодня с Газелью прокатится, опыт перенимать будет, а водила с Павлом машину протянут и обслужат. Вася надписи на кузове разместит, завтра отправятся в сторону Сортавалы.

Вообще стал меня несколько напрягать автопарк на хуторе. Может, и не стоит здесь ремзону ставить?

Машину с кроватями вчера разгрузили, сегодня Павел прихватил четырёх разовых рабочих, таскать и собирать. Анна, как всегда, руководит, попеняла мне, что девчонке разрешил на работу не выходить. И смотрит этак оценивающе. Неужели и у этой секс на уме?

— Ей ночью базу заливали, — решил признаться, а то педофилом прослыву — вроде, как вам с компьютером. До вечера должна в себя придти.

— Что уметь будет?

— Инженерная база, экспериментальная.

— Это что же, с Павла Аркадьевича? — влёт догадалась.

— Я этого вам не говорил!

— Класс! Обе смены закроем!

— Как вам мебель? — я поспешил перевести разговор.

— Сойдёт. Унылая, но крепкая. Хорошо, что про зеркала вспомнили, но маловато привезли, у нас же десять комнат запланировано.

— Не хватило на складе, до конца недели им должны ещё поставить. Машины у нас каждый день в Питере разгружаются, прихватим. А с автобусом не сложилось пока.

Раз уже две машины на развозке, появился смысл и диспетчера взять им в помощь. Можно и на удалёнке, Нина свою соседку рекомендовала, придётся к ней съездить. Заодно и к участковому подскочу, водичку презентую.

Таисия со мной сегодня повсюду, так что сунул её в машину и отправился.

Соседка, тоже Нина, меня ждала, тётю Тасю нет. Но не возражала, хоть и недовольна была.

Женщина тоже вынужденно на пенсии, но, в отличие от нашей Нины, сухонькая и невысокая. Работала всю жизнь в конторе совхоза, я не понял, что именно там делала, во всяком случае, уметь читать и писать должна. Сигнал сотовой связи в доме хороший, огорода своего у Нины-маленькой нет. В целом, подходяще.

Объяснил цели и задачи — помогать экспедиторам, прозванивать магазины по их маршруту, заранее выяснять, что и кому привезти. Ну и насчёт оплаты напоминать, если нужно. Зарплата — десять тысяч оклад и один процент от выручки. Телефон с двумя симками будет казённый, компьютер старенький тоже.

— Ой, а я компьютеры эти не знаю! — огорошила Нина-маленькая. Действительно, незадача. Что мне, заливку баз на поток ставить?

— Ну, с двумя машинами можно и на бумажке записывать, а дальше не знаю даже. Ладно, там посмотрим, завтра или послезавтра телефон вам привезут, заодно с экипажем познакомитесь.

— А один процент это сколько будет?

— Первая машина привозит от тридцати до пятидесяти тысяч в день, один процент — от трёхсот до пятисот рублей, нужно стараться, чтобы было пятьсот. Вторая, думаю, побольше сможет, но с неделю ещё учиться будут. Может, и третью машину запущу, но чем холоднее на улице, тем меньше будет выручка, что зимой будет, не скажу.

С наличной выручкой, конечно, та ещё головная боль будет, пока выручает ажиотажный спрос, мы её просто не показываем. Многие картой расплачиваются, это удобно, а наличку устанешь приходовать. Во всяком случае, в прошлой жизни у меня были с этим проблемы.

Участковый недалеко обитает, заскочили с Тасёй к капитану, подарили воды газированной упаковку. Уж как ему приятно было, я никак не ожидал. Наверно, чувствует себя причастным, и правильно, здорово помог в декабре.

— Слушай — прикрыл дверь капитан — тут такое дело... короче, интересовались тобой недавно.

— И кто же?

— Мне как бы нельзя говорить, но в общем, смежники.

— Контора, что ли?

Капитан кивнул.

— У тебя всё чисто?

— Ну, то, что выручку не всю приходую, их навряд ли интересует. А откуда сами?

— Московские.

— А! Это пускай, я тут с МЧСниками законтачил, они мне допуск к секретным документам оформить собирались, вот и копают, наверное.

— Очень может быть, вопросы такие, неконкретные были, типа характеристику собирали. А на кой ты им понадобился-то?

— Сделал штуку одну для пожарных, они её выпускать собираются. Засекретили её, чтобы никто не слизал, и я, получается, о ней и знать не должен. А чуть что не так, мне звонят. Меня и значком наградили, и корочки выдали, что я теперь их сотрудник, две недели назад за нимим в Москву летал.

— Ну, дай-то бог, а то гнилой они народ. Нормальные тоже попадаются, но мне как-то не везло.

— Ничо! Вот посмотришь, завтра-послезавтра машина начнёт ездить через посёлок, будет всех приобщать к источнику чистой воды.

Потрепались с ним немного, отправились с Тасей домой.

Еду и прикидываю расклады. И выходит у меня, что никакой допуск мне оформлять не собираются, но интерес ГБ-шников как-то с пожарными моими связан. Не соображу, как грамотно вопрос поставить, оттого и неопределённость остаётся. Но неприятно стало, и вопросы ни Игорю, ни Илье задавать не хочу, вдруг капитана подставлю. Да, неприятно, но не опасно.

Дома проведал Лизавету, та вроде в порядке, лисичек набрала с ведро, чистит. Что там чистить-то? Голова с утра не болела, не кружилась, сто грамм перед обедом не понадобилось. Вроде, благополучно база легла.

Смотался в Питер, пока помню, закупил для Нины-маленькой телефон, канцелярщины всякой. Вспомнил про наличную выручку, зашёл в другой магазин, машинку счётную для купюр купил. Там же увидел компьютер бэушный, тоже взял, всё равно Нину когда-то учить придётся. Ну и монитор к нему до кучи.

Пока перетаскивал всё к Пьеру, уже и темнеть начало.

Выхожу из павильона, а у нас гости, белая Нива стоит у крыльца. Что-то случилось? Но Пьер сказал бы.

Действительно, Анна приехала с Павлом Аркадьевичем. Нина лисички жарит, Лизавета у себя в комнатке спряталась, Таисия у дверей бдит.

Анна объясняет, что хотела Лизу с инженером по сменам закрепить, а тот противится, не верит, что девчонка что-то соображать может. Вот и приехали, чтобы я рассудил.

Ну, это у неё версия официальная, но я же чувствую, что сидит в предвкушении, ждёт спектакля. Мне тоже интересно, сходил за Лизаветой. Предупредил, что, скорее всего, её сейчас экзамен своеобразный ждёт, и чтобы не тушевалась.

— Кто устроит?

— Там Анна Ивановна Павла Аркадьевича привезла, по-моему, спектакля ждёт.

— Вы ей про эксперимент говорили?

— Нет, но догадывается.

— Ага! Я сейчас буду! — тоже что-то задумала, точно.

— Приходи в кухню — и вернулся к гостям.

Павел у меня в доме первый раз, всё ему любопытно, осматривается. Сравнение не в мою пользу, у них с Антониной — да что это я! — у Антонины денежный мужичок не торопясь под себя домик-пряник делал, всё продумано, дорого и аккуратно. У меня же добротная изба с наспех выполненными улучшениями. Рационально, но без изысков и особенного уюта. Вот русской печки у неё нет, но она сейчас и не нужна, зимой от неё тепло приятное, мягкое, а летом только место занимает.

— Здравствуйте! — хулиганка малолетняя явилась. Мы привыкли, что она сорванцом ходит, джинсы бесформенные, курточки такие же, стрижка короткая — удобно и практично, если с оборудованием работаешь. А тут явилась — где-то платьице достала на манер школьного, носочки беленькие, даже бантики сумела нацепить — ни дать, ни взять, восьмиклассница примерная.

Анна, чувствую, возликовала в душе, мне тоже забавно.

— Лиза, — говорит — мы собираемся изменить график работы, теперь будут две смены по десять часов с перерывами. Я хотела вас с Павлом Аркадьевичем по этим сменам и закрепить, но тоже, чтобы чередовались, неделя утро — неделя вечер.

— Как скажете, Анна Ивановна! — и глазки в пол, ну, то есть в стол, ангелочек, понимаешь!

— Ей же не больше семи часов работать можно. И насчёт второй смены не уверен — я тоже вставил свои пять копеек.

— Это в ночь нельзя, а мы назовём вторую смену вечерней. А что семь часов только — будет полсмены в цехе, а потом на звонке.

— Да не смешите меня — не выдержал Павел — как ребёнок сможет за оборудованием смотреть! Ты школу-то закончила?

— Не-ет, я в колледже училась... на повара...

— Вот и шла бы кашу варить, а здесь ток электрический, понимаешь ли, дёрнуть может за палец!

— Не выходит у меня готовить — печально ответила хулиганка — я на практике пробовала, меня на третий день в гараж отправили. Подумаешь, соль не туда положила, норму закладки ведь выдержала.

— В гараж-то зачем? — попался Павел.

— Автобус у них не заводился — оживилась Лиза — там дел-то на полчаса было, главное, стартёр снять непросто, хоть у немцев крепёж и не прикипает. Сам Мерседес, а бендикс китайский, на контактах медь вытерлась, он и обгорел. А потом мне ксерокс чинить дали, а после меня Александр Николаевич забрал, я браслеты слежения паяла, и ничего. А они — Соль! Соль!

— Это что же, поваров учат в электричестве разбираться?

— Не, там не учили, это я сама сначала, а потом Александр Николаевич учил.

— А скажи-ка мне, девочка, зачем мы оборудование заземляем, если нулевой провод есть? — задал Павел каверзный вопрос. Так-так, начался экзамен, похоже.

— Так ведь ноль обычно на выключателе, а на китайских, особенно бытовых, запросто один из контактов может не сработать. А на холоде сплошь и рядом такое.

— А четыре провода зачем в кабеле?

— Так три фазы и ноль, фазы смещены на 120 градусов, чтобы электродвигатели крутились. Между фазами должно быть триста восемьдесят, между каждой фазой и нулём — двести двадцать. Хотя в деревне и сто восемьдесят бывает. А вы меня что, проверяете, да?

— Немножко. Про косинус фи что можешь сказать?

Дальше я из их беседы немного выпал, как и Анна собственно. Просто непонятно было. Правда, пару раз слышал знакомые слова и сочетания, вроде процентов хрома в нержавейке и твёрдости меди, но Анна, судя по ауре, совсем растерялась.

— Как определить гидравлическое сопротивление...

— Ходовая посадка...скользящая... помощь при отравлении нитратом натрия... прочность на сжатие... мартенсит и перлит...

Постепенно в эмоциях Павла стало нарастать недоумение, хулиганка же не скрывала торжества. Спектакль продолжался.

— Ничего не понимаю, — растерянно посмотрел на Анну наш главный инженер. — Она знает почти столько же, как и я.

— Так что, можем доверить её одну из смен?

— Теоретически да, — кивнул Павел — но у неё допусков нет, ни по электрооборудованию, ни по сосудам, да и просто по технике безопасности. Знания хорошие, но к экзамену допустить невозможно, меня же посадят. Она у вас вундеркинд, что ли?

— Будет пока считаться учеником, а работать сменным инженером — предложила Анна. — А исполнится восемнадцать, сдаст на допуски.

— Всё равно, нельзя ей к электричеству приближаться даже — замотал головой Павел. — Признаю, что знает и умеет, но посадят меня. Как хотите, с ней взрослый электрик дежурить должен. Пускай она пальчиком показывает, но руками не лезет. Тебе до восемнадцати сколько ещё?

— Год и три... — теперь растерялась хулиганка. — Так ведь новое всё, из электрики только концевики лететь могут, а брак уже весь вылез.

— Действительно, — поддержала Анна — оформим одному из мужичков совместительство на электрика, и никто не подкопается. А линию она знает досконально, мне наладчики говорили.

— Ну, не знаю даже... погодите, погодите, — до Павла, кажется, дошло. — Александр Николаевич, это то, о чём вы говорили? То самое сканирование?

Я кивнул.

— То есть она теперь знает столько же, что и я?

— Возможно. Но машины и оргтехнику она и раньше чинила.

— Это колоссально... невообразимо... но почему ребёнок? Неужели у вас не нашлось взрослого мужика, это же рискованно, наверно?

— Талант у неё к технике, вот так и выбрал. А ну, не слушай, — шутливо напустился на Лизавету — ещё воображать начнёшь!

— Я больше не буду, дяденьки!

— Конечно, ей практика нужна теперь, больше практики. Буду учить и показывать, она же мне теперь вроде крестницы, получается? — Он вскочил из-за стола и начал ходить взад-вперёд по кухне. — Это что же, теперь любые знания можно так передавать? Это же просто фантастика! Нет, чудо! У меня есть школьный приятель, он при Академии наук заведует...

— Павел Аркадьевич, — пришлось его оборвать — хочу напомнить, что по контракту вы не должны распространять информацию о работодателе. Так что никаких приятелей из Академии наук, пожалуйста.

— Да, конечно, — он сел обратно — просто это настолько невероятно... но как ей получить диплом?

— Давайте пока решим, кто из вас выходит завтра утром?

— Пусть лучше Елизавета — предложил Павел. — Вы же на велосипеде добираетесь? Вот и незачем ночью кататься.

Мы с Анной переглянулись. Самим-то ведь и в голову не пришло!

Переход на вахтовую работу заставил нас с Анной покрутиться. Первый день ладно, на второй оказалось, что повариха не успевает на завтрак, с обедом накладок не было, но с ужином опять облом. Кое-как погасили ситуацию полуфабрикатами, но вопрос не решили.

Про работу подумали, про кормёжку нет. Получилось, что у нас должен идти постоянный прием пищи: с 6 до 7, с 12 до 13, с 18 до 19, и с 24 до часу ночи. Причём дважды это полный обед, и дважды завтрак/ужин, но на обе смены одновременно. Организовывать приготовление на территории завода не хотелось просто отчаянно, как ни старайся, это все рано далеко от стерильности — одно дело, привезти готовую пищу и увезти потом грязную посуду, и другое — держать запас продуктов, кухню, мойку и помойку, отходы ведь тоже куда-то девать нужно.

Устаканилось, конечно, но подсуетиться пришлось; очень пригодились чайники-кофейники, которыми народ в пещере обеспечивали. Сошлись на том, что полноценный обед повариха привозит дважды в сутки, а завтраки-ужины закрываются полуфабрикатами. Пришлось поставить морозильную камеру и две промышленные микроволновки, завезти замороженные наборы в ланч-боксах. Потом потянулось — по маленькому холодильнику в каждую комнату, а потом и по чайнику... но решили вопрос. Тем более, что в пересменок — завтрак одной смены и ужин другой — народ распределяется неравномерно, на завтрак идут попозже, на ужин — пораньше, сразу после смены. Пока не страшно, даже если все придут одновременно, но когда начнут работать обе линии, такое нежелательно. Вроде и ерунда вопрос, но времени у меня отнял до конца недели, хорошо, что народ неприхотливый, и к завтракам за счёт работодателя непривычный.

Единственно, кто вздохнул свободнее, это Павел, возить смену раз в четыре дня несравненно легче. Административные работники теперь добираются сами, я немного доплачиваю на бензин.

Новый автобус я, кстати, купил, но приходится ждать — выставленные у дилера образцы оказались уже изрядно поюзаные.

Уже стало традицией, что по понедельникам меня ловит Людмила. Так и на этот раз, привезла для ознакомления серию очерков, или просто большое исследование на тему санатория. Впустил её в квартиру, чай заварил, читаю.

Неожиданно. Вроде бы разносит в пух и прах, на шарлатанство намекает, но так подаёт, что невольно возникает интерес к материалу и раздражение на неграмотного автора, который путает граммы и литры, но берётся судить опытных врачей. Да, очень похоже на заказной материал, но оплаченный конкурентами. Кроме Айболита, короткие интервью с пациентами, мнение двух академиков. Забавно, оба осторожно высказались "за здравие", Людмила же в комментарии пишет, что наоборот, резко отрицательно. Если кто-то будет читать статью, а не заголовки, то, как минимум, поймёт, что дело стоящее, раз его так хают. А кому это нужно, тут же в телефон или в комп полезет.

— Молодец, — уважительно посмотрел на неё — интересно пишешь, и подаёшь неожиданно. Прямо, акула пера. Платить за публикацию надо?

— Нет, я договорилась. А вы меня, правда, подрастить сможете? Геннадий Михайлович говорил, что он не сумеет, но всё остальное сделает, если в субботу с утра у него буду.

— Смогу, смогу подрастить, Если хочешь, даже сегодня, если Пьер не против. "Пьер, ты как?"

"Давай, командир".

— А я и одежду прихватила на вырост! А Геннадий Михайлович точно денег с меня не возьмёт?

— Точно, точно. Раз готова, пошли тогда — я поднялся из-за стола.

— Это ведь прямо отсюда на хутор можно попасть? А долго вы меня выращивать будете?

— К обеду закончим. Только помни, про моё участие ни слова! Будут спрашивать, на Гену вали, он тоже может, просто ленится.

На всякий случай усадил её в кресло у двери, погрузил в сон. Потом пришлось её сонную к двери прижать, тогда Пьер перенёс к себе. Прошёл и сам, надо на завод наведаться.

Подъезжаю, десятитонник стоит с краснодарскими номерами. Что за невидаль? Тут же звонок от Анны — какое-то оборудование пришло из Краснодара, что делать? Я-то их ориентировал на первое сентября?

— Если наше, то разгружать.

— Получателем мы значимся, но Тоня уехала с утра, а мы с Павлом не знаем.

— Да я уже здесь, сейчас подойду. — Чёрт, и Пьер занят, у него не спросишь, и телефоны дома остались...

Усталый водила сидел в конторе, Павел сверял накладные с планировкой от строителей.

— У нас другое запланировано! — сообщил мне. — Это ошибка какая-то.

Ну, названия позиций и я не помню, но по производительности соответствует. Сначала-то я хотел купить линию на четыре тысячи бутылок, но Антонина переиграла на шесть тысяч в час. Параметры строителям дали, а названия не поменяли, отсюда и путаница. Но пришли выдувные автоматы, их у нас по плану два, но они ведь должны быть только в конце сентября? К ним сразу и дизайнерские прессформы для бутылок, и заготовки для изготовления... я, что ли, просил их ускорить поставку? Хоть убей, не помню такого. И Пьера не спросишь, занят он.

Пришлось на хутор вернуться, там все телефоны и договора на поставку. Всё правильно, линия к первому сентября, выдувалки эти наши, но поставка к первому октября. Ерунда какая-то. Звоню.

Чувствую, на том конце что-то крутят, но воздействовать на собеседника по телефону не умею. Только уговорами.

Уговаривать пришлось долго, уж я пообещал и груз принять, и остаток оплатить сразу, и вообще выслушал сагу о тяжёлой доле тружеников отдела сбыта. Только потом начала прорисовываться простая истина.

Нет, подставы нету. Просто заводу срочно понадобились деньги, вот и приказал диретор любой ценой собрать с потребителей, что возможно. А эти автоматы давно готовы, вот и подсуетились работнички, позвонили на завод, уточнили, что место подготовлено, и отправили. И оставшееся грузят уже, но там комплектовать сложно, завтра-послезавтра отправят.

Неожиданно.

Думал, у меня почти месяц на раскачку, а получается, и нет его. Уточнил про пуско-наладку, специалистов я тоже заказывал, должны быть к приходу груза, ящики пересчитать. А с автоматами этими — не мог бы я...

Хорошо, что у меня и место есть, и деньги на счёте, пообещал сделать. А ведь могли и залететь ребята.

Позвонил Анне, чтобы разгружала. А мне, стало быть, нужно новые объёмы пристраивать, а лето к концу идёт. Н-да!

Хочешь — не хочешь, а придётся ждать, пока Пьер с Людмилой закончит, нужно было её на ночь загружать. Пока с Машей поговорил, попросил неликвиды из амулетов приготовить, вечером заеду. Очень уж хорошо с Розой сработало, может, и ещё с кем получится.

Нина с Василием на кухне сидит, чай гоняют, сушки хрупают. Присоединился.

— Шеф, а как ты к курам относишься? — Василия что, на философию потянуло?

— Да никак, — пожал плечами — я сам по себе, они тоже.

— Нина вон завести хочет, да спросить боится.

— Да ладно болтать! — шумнула на него Нина.

— Да заводите, я не против. Но лучше красивых, породистых каких-нибудь. Только на них много желающих здесь, и лисы, и птицы всякие.

— А мы вольер соорудим, всё сами купим, — предложил Вася — деньги есть у нас.

— Скучно без Мальчика — поддержала Нина.

А что? Яйца будут свои, да и кукарекают они шкодно.

— Вольер только не у самого дома ставьте, — подсказал я — от них и шум, и запах.

— А мы в сарайчике, — у Нины всё продумано — и выгул рядом.

— Я тогда свяжусь с продавцами? — Павел, похоже, тоже не против живности.

— Давай. Но поедешь за ними сам.

А тут и Пьер позвал, закончил с Людмилой пораньше. Пошёл встречать, Нина тоже увязалась — как же, воспоминания романтические, навоз вместе убирали.

В павильоне, как обычно — лежит на камне Людмила, спит. Вроде и не изменилась. Нина ей на лицо посмотрела, не поняла:

— А вы чего ей делали? Она ж такая же страшненькая?

— Не скажу.

— Ну Александр Николаевич, хорошая же девчонка, и работящая! Вон меня, тётку взрослую, в какую конфетку превратили — провела ладонями по изгибам фигуры — а её-то страшилкой оставили!

— Конец фразы услыхала и Людмила.

— Привет, Нина! Ты за меня не беспокойся, скоро и из меня принцессу сделают. А ты чего тут? Я думала, ты с Мальчиком уехала.

— Потом наболтаетесь, — вмешался я — давай-ка лучше, встань и пройдись немного. Можно прямо в кухню, там у нас чай был с баранками.

Ну, что, координация движений нормальная, какой там изгиб бёдра теперь, не разобрать, брюки бесформенные, но если раньше она на тощую гномиху смахивала, то теперь фигура пропорциональная, всё-таки Гена, или кто там у него моделирует, своё дело знает. А всего-то двенадцать сантиметров!

Тут и третья кумушка прикатила на велосипеде, Лиза на сегодня присутственные часы отработала. Так и встали на крыльце, зацепившись языками. Зато Пьер освободился.

Попросил его собрать, что есть, по распределительным центрам. Большинство к сетевым магазинам относятся, но есть и пара вольных. Вот и прикинем, куда завтра двинусь. И для Бориса прогноз сделать нужно, он уже в курсе, что мы скоро из игры выйдем, так на свой страх и риск взял кредит и тоже спекулирует. А что, сбоев у нас не было ни разу, и паре процентов в день выходит стабильно, даже со всеми издержками и сборами. За четыре месяца сумму более чем удвоили.

Глава 8

Насчёт сбыта в сентябре договориться пока не вышло. Три дня убил на это дело, и вот, ничего.

Уж очень в сетях жёсткие требования по срокам и объёмам, а я даже не знаю, когда новую линию запустят, мне она представляется достаточно сложной. Но разузнал, кто там вопросы решает и что любит. Оставшиеся вольные, что на манер Розы работают — тоже отпали, один расположен очень уж для нас неудобно, второй и поближе вроде, но какой-то совсем на ладан дышащий — на территории грязь, грузчики пьяные, руководство непонятно где. Нашёл там одного хитрого еврея, да и тот руками разводит — не имеет полномочий. Ну, может, просто попал я неудачно.

Зато знаю теперь, что смогу пролезть с поставками и в Пятёрочку, и в Магнит, и в Дикси. Вот в Ленту сам не хочу, а к другим и не совался.

Между тем, настойчиво зовут в Москву, один раз Игорь звонил, потом инженер, что на хутор прилетал "по обмену опытом". Говорят, оборудование поставили, готовы порталы выращивать, и не на линолеуме, а на металле и на керамике.

У меня как раз линолеум очередной созрел, вполне можно кусок для московской квартиры выкроить. Так прикинул, и этак, решил, в ванной положу, на пол. Плитка там местами битая, вот и будет естественно смотреться, а в кухне — на весь пол жирно будет, а на часть — вопросы вызвать может. Оно мне надо?

А на день чего не съездить? Тем более обратно могу сразу попасть.

В общем, поехал, на этот раз Сапсаном, времени терять не хотелось. С учетом муторного шлюзования в аэропорту, так даже быстрее.

Успел и линолеум постелить аккуратненько, для надёжности на клей посадил, и подремать немного. В десять утра уже стоял на производственной базе.

Пропуск на меня уже был заявлен, для прохода за красивый забор хватило выданного удостоверения. За красивым забором — остатки какого-то советского завода, кирпичные одноэтажные корпуса. Правда, особенно их не рассматривал, цифра "9" на одном из строений бросалась в глаза. Туда мне и нужно.

На входе очередной вахтёр, на этот раз не пропустил, вызвал начальство. Оно, начальство, явилось вдвоём, прапорщик и знакомый мне Феликс Евгеньевич. Прапорщик забрал мои МЧС-овские корочки и ушел делать пропуск, а Феликс провёл меня внутрь.

Что же, несмотря на внешнюю неказистость, хозяйство порадовало. Откуда-то притащили ещё советский генератор, на панели обозначен диапазон частот от пятнадцати герц до пятнадцати тысяч. Судя по трём громадным шкафам, мощность приличная. Рядом круглый цилиндр диаметром метр-метр двадцать и высотой около метра. Мне объяснили, что это индуктор, предметы для воздействия кладут на него, как на стол. Удобно.

Стены недавно покрашены, на полу следы от вывезенных станков. Окна не мыли с прошлого века, но светильники яркие, внутри чисто. Монтажные столы в углу, железные стеллажи вдоль стены. Понятно, собирали с бору по сосенке, но, в принципе, достаточно.

На ближайшем столе две круглые основы для портала, диаметром сантиметров по двадцать, серые, похожи на керамику. Оказалось, нет, какой-то особо прочный пластик, на них-то и попробуем порталы вырастить. Две женщины в белых халатах рядом стоят. Феликс их представил, да я как-то и забыл сразу.

У меня с собой кусочек скотча с затравкой, клеем теперь не пользуюсь. Но сначала пришлось объяснить дамам порядок действий.

Пока рассказывал, появился Игорь, тоже внимательно слушал, что застал. Ну и Феликс тоже изображал внимание.

Наконец, приступил к практической части.

Достал свой кусок скотча, он у меня на кусок полиэтиленовой сетки прилеплен, сколько ни экспериментировал, более удобного способа сохранить затравку не нашёл. Попросил ножницы — это вызвало затруднение, принесли только минут через двадцать. Ничего, теперь будут.

Отлепил свой кусок-затравку от сетки, а он длиной сантиметров десять, и аккуратно разрезал на три части. Наклеил одну часть на круглую заготовку, потом уступил место у стола и предложил проделать то же самое кому-нибудь из дам. Та, что постарше, села и в точности повторила, похвалил её. Потом оторвал от бобины новый кусок скотча, прилепил к нему оставшуюся треть — это будет основа для следующей затравки. Посадил её на кусок полиэтиленовой сетки. Как бы и вся подготовка.

— Теперь, — объясняю — эти три предмета вместе или по очереди следует поместить под индуктор и включить переменное магнитное поле. Я думаю, что чем выше частота и мощность, тем лучше, но максимум, что у меня было — пятьсот ватт и два килогерца. Предлагаю на первый раз воспроизвести те же параметры. А потом экспериментируйте, сколько угодно.

— А как узнать, когда будет готово?

— А вот с этим сложнее. По моему опыту, покрытие растёт по двадцать-сорок миллиметров в сутки, поровну во всех направлениях. Затравку мы прилепили в центр, значит, через десять дней покрытие должно дойти до краев, дальше оно почему-то не идёт. Не забудьте только дня через три отодрать скотч из центра и удалить остатки клея. Я это делаю уайт-спиритом, может, и что другое годится, но он точно не растворяет покрытие.

— А использовать скотч повторно можно?

— Наверно, но я не пробовал. Так вот, когда будет готово, придётся опять вызывать меня, я эти заготовки... даже не знаю, как сказать... определю, или пропишу в иной системе пространства и смогу визуально проверить, правильно ли нанесено покрытие. Если правильно, то по моему сигналу они будут соединены между собой... через другое измерение, как дико это ни звучит.

По эмоциям слушателей я понял, что отношение ко мне резко изменилось. Надо выкручиваться. Во-первых, прижмём волю, меньше критического восприятия будет. Во-вторых, запустим легенду.

— Понимаю, что звучит дико, но я привык так объяснять обнаруженный эффект. Могу сослаться и на волю макаронного монстра, и на эманации мирового эфира, но мне проще так. Считайте, что покажу фокус.

"Извини, Пьер!"

"Ладно, проехали".

— И что должно получиться?

— Это секретно — вмешался Игорь — а нужный допуск оформлен не у всех.

— Мы можем сами определять качество покрытия?

Не знаю, — я пожал плечами — учёные мужи из вашего ВНИИПО не смогли, но и не особенно старались, по-моему. Я, например, после инициирования объекта вижу его слабое зеленоватое свечение, может, и другие способы есть. Никто не пробовал.

— А мы инициировать сможем?

— Пока нет,... но позже попробуем, мне тоже неинтересно мотаться туда-сюда.

Пришёл мастер и по моим рекомендациям выполнил настройки, потом включил питание. Шкафы загудели, надо понимать, процесс пошёл.

— За стенкой будет склад, — показал Феликс — посмотреть хотите?

— Зачем?

— Да и незачем. Пропуск вам сделали, в следующий раз захватите с собой и свободно сюда пройдёте.

Игорь был на служебной машине и предложил подвезти.

— Мне что, тоже допуск оформляют? — спросил я в машине.

— Какой допуск? — не понял он.

— Не знаю. Вторую форму, наверно, или как это теперь называют. Ради третьей агента не прислали бы.

— Мы никого не посылали — озадачился Игорь — и не заявку я не подавал, хотя и следовало, наверно.

— Но кто-то из Москвы приезжал и наводил обо мне справки. Вроде как ФСБ, но не точно.

— Слушай, тогда к начальству нужно ехать — решил Игорь — меня-то особисты сразу пошлют.

— Давай потом, а? Я от этих расспросов опасности не ощущаю, а у меня чуйка знаешь, какая?

— Что, так вот и всё и чувствуешь?

— Нет, свербит в одном месте, только если лично для меня неприятность ожидается, и очень скоро. Для других не так явно, и нужно сосредоточиться. Лучше ты меня знаешь куда, в Центроспас ваш отвези, хочу с врачами пообщаться.

— А, насчёт полевой диагностики? Это всё равно через начальство, я же никого там не знаю. Даже не в курсе, где сидят.

Он позвонил шефу, доложился о сделанном и передал мою просьбу. Через несколько минут ответил на вызов.

Как я понял, получил добро на поездку и координаты человека, к кому обратиться. Адрес, оказалось, знал водитель.

Добирались долго, сначала до Москвы, потом её объезжали, потом ещё километров двадцать от кольцевой.

Я-то наивно полагал, Центроспас — это медики, в большой комнате сидят врачи в белых халатах, ждут вызова. Как же!

Нет, медики там тоже были, но несколько человек только. Зато начальник, вернее, какой-то из его заместителей, нас ждал.

Так вышло, что слухи обо мне дошли сюда раньше, обросли догадками и преувеличениями и к моменту нашего приезда превратились в красивую легенду. Игорь слушал, открыв рот.

Так что для начала пришлось с этой легендой бороться, рассказать, что на самом деле произошло в далёком сибирском посёлке. Больше получаса ушло на объяснения.

Только потом удалось изложить свою просьбу познакомить меня с врачами Центроспаса, посмотреть, не смогу ли я кому-нибудь из них передать свои способности. Не говорить же ему, что могу всем, но выбирать буду.

Собрались восемь человек, из них три женщины. Жаль, но молодых мало, Пьеру сложнее будет. Снова выступление, снова недоверчивые вопросы. На этот раз не обошлось без демонстрации, каждому из присутствующих, даже Игорю и начальнику, продемонстрировал ауру соседа. Все оказались здоровы, показать чудеса диагностики не вышло, но и так хватило.

Потом побеседовал с каждым с глазу на глаз. Тут уже, под принуждением к правде, расспрашивал о личной жизни, об отношении к профессии, к заработкам, да и к своей стране даже — не хочу, понимаешь ли, чтобы инициированные разбежались потом. Для себя выбрал троих, но телефоны записал у всех, мало ли как дальше жизнь сложится. Говорить о своих предпочтениях не стал, мало ли как начальство к этому отнесётся.

Взбудораженный народ ушёл, я объяснил начальнику, что хотел бы попробовать научить троих человек видеть ауры, но для этого им нужно приехать в санаторий под Питером. Не сейчас, в сентябре, когда у меня время будет. Не объяснять же ему, что у меня запуск второй линии на носу, вот улажу вопросы, медиками займусь.

Шеф был не против, но у него тоже работа неплановая, так что буду звонить.

Пробыли там довольно долго, но Игорь всё равно потащил меня к своему начальству, и о спецагенах рассказать, разнюхивающих обо мне, и о поездке к спасателям — тут я не понял, сотрудничают они, или соперничают. Но что хотят всё знать, до меня дошло.

Приехали в знакомое здание, Игорь изложил начальнику мои сомнения по поводу собирающих информацию. Начальство позвонило в Первый отдел, там — ни слухом, ни духом. Начальство посерьёзнело, и велело мне бдить. А что ещё сделаешь? Угроза — не угроза, ФСБ — не ФСБ... слишком неопределённо всё.

Благополучным стартом работы мастерской Илья был доволен, на радостях даже сообщил Игорю, что приказ на его генеральство вчера подписан — торжественное представление потом, но форму можно заказывать.

Как принято в Росси, нашлась бутылка коньяка, мы по этому поводу чуть пригубили, потом ещё чуть-чуть, и начальство нас отослало.

Мне в Москве больше делать нечего, и так незапланированный визит в Центроспас получился. Игорь проводить взялся, у него пока вороха дел тоже нету.

Оказалось, квартирка моя московская недалеко тут, решили пешком пройтись.

Пока шли, Игорь мне рассказал, как в командировку ездил, пожары тушил в связке с Пьером. Эффективность небывалая просто, шеф был в восторге, и непонятно почему не спросил меня о возможности поработать в ближайшие выходные. Забыл, наверное.

А потом вспомнил, как я ему в мае сказал, что станет генералом. Три месяца прошло, и вот!

Тут кафешка на глаза попалась, да и настроение соответствующее, надо ещё раз отметить назначение. Потом начало работы мастерской отметили, потом снова назначение, потом... в общем, как в молодости. Хорошо ещё, Игорь в штатском был, но набрался прилично, насилу у него адрес узнал, когда в такси запихивал. Пришлось мне водителю заранее заплатить, и наличкой. Не знаю, десять тысяч на такси — это для Москвы нормально? Водила сказал, что да.

Игоря увезли, я остатки денег по карманам распихал, собрался дальше идти — и как-то потерял себя в пространстве. Заблудился, наверно. У бабки спросил, как домой попасть, она рукой махнула, я туда вроде и пошел. А потом как-то раз! — и всё.

* * *

Боже правый, как же я набрался! Во рту суши великая, рукой-ногой не пошевелить, даже "Кышь!" не сказать. Глаза открываться не хотят, и слабость, слабость-то почему такая?

"Пьер!"

Молчание

"Пьер, отзовись!"

Молчит, обиделся, что ли? Что-то он мне сказать пытался перед тем, как я отключился, а я не слушал.

— Вроде, в себя приходит, видите? — голос смутно знакомый. Надо бы глаза разлепить, хоть один, но куда Пьер девался?

Свет приглушённый, лежу вроде как в палате больничной, от пальца провода тянутся, к руке шнур присобачен, похоже на капельницу. Рядом лицо знакомое. Гена???

— Лежи, лежи, я тебя подлатал, как мог, жить останешься. Интоксикацию не убрал, не умею, на печень нагрузку давать не стоит пока, только-только зарастил. Меня твой Пьер из постели вытащил, хитрыми путями сюда привёл, а у меня три клиентки на сегодня, первая через два часа уже. Сейчас сил тебе добавлю немного, и на вокзал, ты лучше не говори пока. Вон, Валя тебе потом всё расскажет.

Валя ещё какой-то. Но и сил, похоже, Гена добавил, глаза уже открыть смог, увидел выходящего из палаты Геннадия. Хотел остановить, не вышло, но ко рту поднесли поильник, это именно то, что нужно. Жадно высосал, сколько дали. Женщина какая-то пить давала, она, что ли и будет этот Валя?

— Где я?

— Больница МЧС, в реанимации. Вас нашли на улице с ножевым в печень, ваш секретарь позвонил мне среди ночи и потребовал, чтобы я приехала. Я и не знала, что вы меня выбрали, но когда приехала, тут уже ваш друг и замминистра пожарный ругались, пока ругались, он вам ножевое зарастил на моих глазах, дежурная бригада его к вам не пускала, а он на расстоянии метра, представляете, у него даже руки светились! Потом министр позвонил, и нас с Геннадием здесь оставили, он мне ауру показывал, как вы вчера. А теперь ушёл, сказал, что никому больше не верит, и чтобы я вас слушалась. А врачи за дверью.

Вспомнил, я эту Валю сегодня в Центроспасе видел, хотел её в сентябре к Пьеру пригласить. И получше мне стало, правильно Гена говорил.

— Вещи мои где? Гарнитура, на правом ухе была?

— Про вещи не знаю. Позвонить хотите?

— Да, секретарю, но телефон не помню.

— Так он мне звонил, в памяти остался — она извлекла смартфон — вызвать?

— Да, и к уху поднесите.

— Да, Валентина Викторовна? — раздалось практически без гудка.

— Здорово Пьер!

— Командир! Ну ты меня и напугал, я уж думал копию формировать. Гена сумел помочь?

— Сумел, сейчас ушёл уже. Что со мной случилось?

— Гена сказал, зарезали тебя. Я-то помню только, как ты отключился, а дальше с чужих слов только. Короче, недалеко от кафе, где вы квасили, тебя отключили. Ты здорово поддатый был, и не почуял ничего, вот и подобрались.

— Тебя около десяти выключили, пришлось сначала ментов поднять, я же не знал, где ты лежишь, потом уже они скорую вызвали.

А ехать не хотели, так позвонил сначала Илье твоему, чтобы их поторопил, а потом министру и начальнику режима, дескать, враги посягнули на носителя особо важной тайны. И что ты сегодня предупреждал о слежке за собой. Вот они и забегали.

— Когда Женька перехватил переговоры скорой, понял, что сами они тебя не вытащат, и привёл к тебе Геннадия. Прости, но замок в питерской квартире сломать пришлось, там Нина дежурить осталась. Валентину вот ему в помощь организовал, она мне посмышлёней показалась. Как сумеешь удрать, сразу ко мне.

— Гарнитура моя где, не знаешь?

— Не чувствую.

— Кто меня резал, не заметил?

— Где там, ты же в хлам был, право-лево не отличал.

— Ладно, спасибо тебе. Будут новости, звони Валентине. И это, чего Генка на поезд собрался, проведи его напрямую.

— Да ты, командир, в себя ещё не пришёл, Во-первых, ключей у него нет, во вторых, консьерж не пустит, в третьих, засада там, менты сидят. Конторские тоже, по моему, но Женька их не перехватывал.

— Понял, ещё раз спасибо.

Валентина увидела, что разговор закончился, забрала телефон. Попробую-ка я сам себя полечить немного, голову главное от алкоголя освободить. Ну и с печёнкой аккуратнее надо.

— Валя, кишки у меня не задеты?

— Нет, мне Геннадий показывал, только печень была рассечена, но это я не видела, он мне показал, когда зарастил уже. А кишечник не задело, нет.

— Валя, мне бы поесть чего, а?

— Нельзя вам, вы же после ранения!

— Но ты же видела, что здоров? Ну сообрази чего-нибудь, хоть корочку какую!

— Вообще-то, я всегда шоколадку в сумке ношу, — замялась Валя.

— Полцарства за шоколадку! А удрать никак пока?

— Не думаю. Когда приехала, — она сунула мне в рот кусочек шоколадки — там столько народу в форме было, — кусочек — и без формы тоже, но эти ещё хуже. — Ещё кусочек. — Надо, чтобы охрану сняли, — кусочек — тогда можно попробовать, у меня тут есть знакомые. — Всё, доел.

— И запить бы ещё, — проглотил воду. — Спасибо, зови теперь, кого там Генка выгнал.

Сначала влетел дежурный врач с медсестрой на пару, за ним напирал Илья и незнакомый мужик. Врач проверил капельницу, давление и пульс на мониторе, немного успокоился.

— Как себя чувствуете?

— Сносно. Есть хочется очень, и слабость остаётся, а так здоров.

— Ну, есть вам придётся нескоро, — не простил унижения доктор, Генка же его, получается, при всех выгнал — но капельницу заменим. Полежите с недельку, а пойдёте на поправку, кашу разрешу. Манную, на воде.

— Вы не обижайтесь, доктор, на Геннадия, всё равно не поверили бы, что он так умеет. Я и сам не уверен был.

— Вера, — распорядился врач — пришлите сюда Нину Ильинишну с аппаратом, пускай УЗИ печени и желчных протоков сделает. Я пока реакции проверю.

Вера ушла, а доктор какое-то время смотрел мне в глаза, постукивал молоточком по разным местам, в завершение велел показать язык. Что я и сделал с превеликим удовольствием. Обескураженный врач вышел, тут же место заняли Илья с незнакомым майором.

— Ты как?

— Не дождётесь! — выдал я классический ответ.

— Хорошо бы, а то твой секретарь кого только на уши не поставил. Это вот Иван Иванович, он у нас режимом заведует, скажи, у тебя ничего секретного не пропало?

— Что пропало, не знаю пока, но секретного точно не было, что привёз из Питера, всё в Долгопрудном оставил. Разве что телефон с номерами? Но там тоже всё кучей, не разобраться.

— Пронесло, значит. Вы заметили, кто вас ударил?

— Ничего не заметил. Почти классический случай — шёл по улице, упал, очнулся — гипс. Даже поскользнуться не успел.

— Полиция говорит, вас ударили по голове, потом оттащили в кусты и обшарили. Потом уже ударили ножом. Было что-нибудь ценное с собой?

Да вроде и нет... деньги только,... ещё телефон, но у меня недорогой, ключи от квартиры здешней... а, корочки и пропуск в Долгопрудном.

— Корочки и пропуск бросили, а денег сколько было?

— Тысяч триста пятьдесят... хотя потратил часть. Пятитысячными.

— Ну вот, почти сотня доз — развёл руками Иван Иванович. — Полиция точно на наркоманов спишет.

— Ладно, — встал Илья — раз ты в порядке, поедем на работу.

— Спасибо, что зашли, Но если вечером исчезну, значит, сам удрал, не ищите.

— Даже не думай, у тебя и полицейская охрана дежурит, и наши спецы.

— Спасибо, что навестили! — крикнул им вслед.

Пока не пришла Нина Ильинична с прибором для УЗИ, успел проинструктировать Валентину:

— Валя, уходить буду вечером, когда стемнеет. Если нетрудно, принесите мне какую-нибудь одежду, тапочки и телефон, можно свой, я сразу отдам. А я пока полежу, на вопросы отвечу и осмотреть себя дам.

— Скажите, неужели я смогу вот так, как Геннадий?

— Думаю, сможете. Но не сразу, у него и практика большая.

— А кто он?

— Был хирург, а теперь не знаю, как назвать. Он пластикой занимается, только теперь без скальпеля. Да сами видели, вот как это назвать?

— Не знаю. Чудом, наверно.

— Ты беги давай, на работе не нагорело бы.

— Ха! Министр велел меня к вам прикомандировать. Пока на месяц, а там видно будет.

— Вот как? Но с тобой мне не уйти, ты запиши вот адресок — продиктовал ей координаты санатория — завтра... нет, послезавтра в двенадцать там встретимся. Будешь учиться.

Тут и Нина Ильинична подоспела с чемоданчиком, довольно долго меня обследовала и ушла недовольная. Потом как-то вперемежку пошло, то менты, то медики, то прокурорские, то вообще непонятно кто, но с широкими мордами. И уже не стеснялись, могли и одновременно свои дела делать. Врач появился только к вечеру, заявил, что из реанимации меня переводит, и всех посетителей выгнал.

Валентина как ожидала, когда меня переведут. Принесла лёгкие брюки, футболку. Еще поесть захватила, а я переживал, что забыл сказать. Оделся, Пьера набрал с её аппарата — дескать, жди, скоро буду. Стоим, я последний бутерброд уминаю, санитарка входит с маленькой тарелочкой.

— А где больной?

— Больной ещё в реанимации, потом привезут, — отключил ей критические области — а здесь нет никого, пусто.

Недовольная санитарка ушла.

Мы тоже пошли, каждому охраннику я объяснял, что никакого мужчину он не видит. Они и не видели.

На улице пришлось попросить у Вали ещё и денег на такси, у меня-то пусто.

В квартиру проник элементарно, взял ключ у консьержа. Рапахнул дверь, обездвижил всех, кто меня ждал. Потом внушил, что я тут хозяин — сущую правду, между прочим! — и выставил за дверь. Закрыл за ними.

Улёгся на пол в ванной, и Пьер перенёс меня в павильон.

Наконец-то дома.

Нина тоже дома, заперла квартиру изнутри и вернулась. Гена операции свои провёл, по времени только сдвинул. Клиентки даже не слишком ворчали по этому поводу.

В Москве только разборки будут, но завтра, и своих я предупредил, что уйду вечером. А телефон украли, как ко мне дозвониться?

Поужинал с домочадцами и отправился к Пьеру на долечивание. Гена хорошо всё сделал, но торопился, местами грубовато срастил. А Пьер методично за ним подчистил.

Два дня меня не было, а здесь столько всего случилось, в основном, пока я в больничке прохлаждался.

Пригнали из Питера новый ПАЗик, пришлось Василию мною назваться и документы подписывать. Хорошо, что Пьер мой паспорт воспроизвёл, экспедитор с него все данные списал, а на фото смотреть не стал.

Вышла из Краснодара машина с оборудованием, четверо наладчиков вчера приехали, их в общежитии поселили, а вот машина задерживается.

Ну и Василий курятник соорудил, ждёт моего разрешения в Питкяранту съездить, какие-то гамбургские куры там продаются. Мне что, гамбургские, так гамбургские, одобрил.

Не хватает связи с Пьером, но утром смотаюсь в Питер, куплю гарнитуру на ухо. Да и трубку новую нужно: смартфон купить, что ли? И симку восстановить.

С Пьером договорились, что на звонки из Москвы он будет отвечать, что я на месте, но восстанавливаю здоровье, телефон не беру. Игорю и Илье позвонит сам, скажет то же самое. Неправильно показывать, что у нас такие возможности по оздоровлению. Гену, с одной стороны, спалили, с другой — документы свои он нигде не светил, процесс моего спасения наблюдало четыре человека, одна из которых будет молчать. Так что можно списать на неправильный первоначальный диагноз, врачу неприятно, но всех устроит. Может быть, и помогу ему сделать такой вывод.

На самом деле, от приёмки груза меня мягко оттёрли, так что спокойно восстановил сим-карту, слепил новую гарнитуру для постоянной связи с Пьером, даже отвёз Людмилу к Маше в магазин, очерк сочинять. А то сделает из неё Гена красотку, так Марусе уже и не покажешь, заревнует.

С назначением дня встречи Валентине я ошибся. Как-то не подумал, а оказалось, на воскресенье назначил. У Айболита редкий выходной, уехал куда-то, директрисы тоже нет, и никто про моих клиентов ничего не слышал. Так что нашёл я Валентину внизу, на ресепшене, с большой сумкой и в расстроенных чувствах. Тем более, машину отпустила.

Попросил у девочки организовать, чтобы чаю нам принесли и отвёл в Валентину в свой ВИП-номер. Там, за чаем, и провёл предварительную беседу. Из-за этого ранения моего всё немного сумбурно получилось, я-то планировал нарисовать программу обучения, подобрать специалистов из разных областей, и тому подобное. А вышло, что вышло, закрепили за мной Валентину, так нужно момент использовать.

Беседу провёл, Валентину на стол и Пьеру на сканирование. Три часа свободных, отдай и не греши. Решил по санаторию пройтись, пешком-то и не ходил тут, только по главному корпусу.

А ничего так они устроились! Место шикарное, за корпусами не только сосны, но и каменистый берег, то ли река, то ли озеро длинное, с Вуоксой не поймёшь никогда. И территория, на самом деле, огромная, мне площадка под завод большой казалась, а здесь в разы больше, ещё пару корпусов поставить вообще без проблем. Правда, сразу потянутся вопросы воды, очистных, отопления... воистину, лучшее — враг хорошего. Но хоть понимаю теперь, почему в советские времена, да и потом, народ сюда ехал.

Попытался договориться, чтобы Валентину на довольствие поставили, или хотя бы просто покормили, но никак. Руководство, кто меня знает, в отсутствии, работники порядок блюдут, на провокации типа "я заплачу" не ведутся. Стационарные телефоны в кабинетах надрываются, никогда такого не было. Девушка на ресепшене тоже трубку постоянно поднимает, вежливо бормочет что-то, и обратно кидает, как червяка противного. Мой интерес увидела, извиняться стала:

— Дурдом какой-то, всем подавай Всеволода Евграфовича! Как в четверг газетка эта гнусная вышла, так житья не стало, а ведь и едут ещё. Уж на что он человек выдержанный, так прямо и сказал, что сбежит до понедельника. Никогда такого не было, вы ведь его знаете?

— Да, не ожидал, что никого не застану. Хотел в столовой договориться, чтобы мою гостью покормили, но где там!

— И не договоритесь, все начальники попрятались, что делать не знают, а Всеволод Евграфович трубку отключил. А столовские сами боятся, тем более, что вас не знают. Это я вас помню, как вы того бандита в машину толкнули, он и уснул, а я думала, вы ядом его укололи, а его потом полицейские увезли. Если нужно, я договорюсь в столовой, вам и полдник принесут, и ужин, а потом и Всеволод Евграфович появится.

— Договорись, пожалуйста. А вот помнить, как я того типа успокаивал, не стоит.

— Конечно, я же всё-всё понимаю! — очередной вызов прервал нашу беседу.

Наконец, Пьер выдал Валентину. Я дождался, пока она проснётся, помог перебраться в номер.

— Я спала, да? Это обследование было?

— Нет, Валентина, вам в подсознание вложили базовое умение и способности. Примерно сутки вам не стоит ими пользоваться, а потом можете выходить на работу. Не забывайте только, что я вам говорил: видеть вы будете то, что есть, но понимание того, что видите, и особенно того, что делать, могут быть ошибочны. Отталкивайтесь от своих знаний, прежде всего, анализируйте и применяйте на практике.

— И я смогу, как Геннадий Михайлович?

— В принципе, да, но все люди разные, возможно, у вас получится иначе. А через несколько месяцев приедете сюда ещё раз, пройдёте обследование и перезаливку, тогда и сила, и точность вИдения значительно увеличатся.

— Но я не вижу ничего...

Н-да, Айболит тоже пару недель не мог настроиться... К девушке у стойки сходить? Можно, но болтушка та ещё, по-моему. Завтра снова приходить сюда?

Недовольная тётка принесла лёгкий перекус на двоих и посуду, бормоча под нос что-то про зажравшихся, расставила тарелки, шлёпнула на каждую по паре оладий. Тут-то я её и усыпил, опустил в кресло.

— Вам плохо? — кинулась Валентина.

— Да спит она просто. Давайте я вам ауру покажу — и, как недавно с Айболитом, провёл небольшую презентацию. Потом отпустил руку Валентины — сами видите?

— Вижу... но не так ярко.

— Завтра лучше будет, а вообще — больше практики.

Разбудил тётку, постарался сгладить её недовольство сообщением о том, что ужин и завтрак понадобятся только на одного человека. Хотел было ещё купюру сунуть, но не решился. Так выпроводил.

— Как же мне завтра уехать?

— Такси вызовите. Если что, всегда поможет главврач или девчонка, что внизу встречает. А пока отдохните.

Я распрощался и закрыл за собой дверь. Пьер перенёс меня на хутор.

Глава 9

Геннадию позвонил, спасибо ещё раз сказал. Спас он меня, конечно, но и сам об этом знает. Уточнил у него, засветился он где документами, или нет.

— Да у меня и не было ничего, я же в тапочках к тебе прибежал.

— Как же прошёл, там охрана у них?

— Сам удивляюсь. Могу предположить только, что воздействую теперь на собеседника, если сам убеждён, то и другие не возражают.

— Может, и так. А мог и Пьер, голосом хоть Жирика, хоть каким, позвонить и велеть.

"Зачем Жирика, командир? Навкин муж им звонил, а в Центроспас и остальным я сам, секретарём твоим представился".

— Скажи вот, у тебя руки часто светятся?

— Первый раз, сам удивился. Но напрягаться пришлось сильно, эти гады близко не пускали. Потом уже подойти разрешили, легче пошло. Я же никогда с печенью не работал, а там вообще кошмар был, ладно бы только печень и протоки, он и желчный пузырь задел, желчь разлилась, её преобразовывать пришлось, это уже чисто на инстинктах, но получилось. Сам бы ни за что не поверил, а вот сподобился. Хорошо еще, Валя эта подошла, слушалась меня и помогала, а местные блеяли только и мешали.

— Ей тоже базу вчера залили.

— Ну и правильно, хоть будет с кем поговорить.

Дождался понедельника, московским позвонил. Игорю, потом Илье, ну и Феликсу тоже. Для них пошла версия о перестраховке, врачи в диагнозе ошиблись. Потому и оклемался уже.

Феликсу прокатило, остальным не очень. Игорю под горячую руку прилетело тогда, но кроме как кулаком по столу, ничего не последовало. А злодеев ищут, но ...

Илья, хоть и не настроен был говорить, других забот полно, но обмолвился что моя поездка в Центроспас имела резонанс, ведомство требовало передать меня им.

Вот ещё! Делать мне больше нечего!

Переход на вахтовый метод значительно уменьшил суету. Анна, правда, уже и его улучшить хочет, сделать вахты по шесть дней, народ тоже не против, но я торможу пока, опасаюсь переутомления. В среднем-то нормально выходит, 30-часовая рабочая неделя, но шесть дней по десять часов... что там охрана труда говорит?

Вторая развозка теперь тоже освоилась, плечо у них поболе получилось, километров полтораста, издержки тоже. Но и везут больше, значит, реже обновлять приходится. Так что кроме Сортавалы догадались спуститься к Питкяранте и южнее, больше точек обслуживают, выручка тоже больше. В результате недоволен экипаж Газели, как же так, они такие опытные, а эти только начали, и зарабатывают уже чуть не вдвое больше! Что не заработали ещё, а только товар пристроили, это в расчёт не берётся, уже намекают Анне, что вот они бы на такой машине... капиталистическое соревнование в действии.

Наладчики возятся с новой линией, я не лезу, подгонять не приходится, первая работает с полной нагрузкой, весь товар уходит. Если не считать амортизацию, очень даже неплохая прибыль, если же считать... И нужны новые траты, ежели хотим делать поставки сетевикам — а мы хотим, я так считаю — нужен свой транспорт, за опоздание наказывают очень чувствительно. Накопитель организовать? Так на погрузке-разгрузке разоримся. Контейнерами возить? Можно, в принципе, но место для хранения, кран, сотрудники... Проще купить свой транспорт и поставлять на сутки раньше, а зимой? А зимой, значит, искать фрахт из нашего медвежьего угла в другой. То есть, транспорт должен базироваться в Питере, но обеспечивать наши нужды. Там и с обслуживанием легче, и с шофёрами.

Может, найду кого из знакомых, чтобы подрядить на постоянку?

Знакомых транспортников у меня много было, вот и начал обзванивать. Все на жизнь жалуются, на "Платона", на цены, на водителей и изредка на жён и детей. И никому не нужны регулярные рейсы из Карелии в Питер, да и ломят ничего себе, наши-то, карельские выгоднее получаются, хоть по 82 куба и не возит никто. У меня, правда, ещё и ограничение по весу срабатывает, вода тяжёлая.

По максимуму мне семь фур в день отправлять нужно, возьмем хотя бы половину, три фуры. Плечо триста пятьдесят километров, за сутки можно не обернуться, пробки там всякие, на разгрузке задержки, тогда хотя бы четыре нужно для страховки и сменный экипаж на каждую. Это какие деньги-то нужны! Миллионов тридцать по минимуму, а если новую технику взять — не меньше шестидесяти.

Незнакомый абонент вызывает, похоже, из Питера. Ответил.

Слухи до него дошли, что я автопарк ищу или место для перевалки контейнеров. Так вот, есть что предложить. И голос смутно знакомый.

Начал выяснять — что, где, кто — оказалось, с того центра звонят, который мне не понравился. И звонит тот самый еврей, который там вроде и заведует, но не решает ничего. А предлагает только встретиться, по телефону общаться не хочет.

Что же, в условленное время взял тётю Тасю, пусть развлечётся, и в Питер. Договорился встретиться на открытой веранде, кафешка рядом с домом, но погода в Питере случилась унылая, холодный моросящий дождь с ветром, Таисия из парадной нос высунула и попятилась. И деятель этот уже звонит, дескать я пришёл, тебя нема, как так?

А у меня точно ещё минут десять есть, никогда на стрелки не опаздывал, чего меня дёргать-то?

Но объяснил вежливо, что хотел с собакой придти, а она на улицу выходить отказывается, придётся вернуться. Могу и успеть ко времени, но тогда собака промокнет.

Видимо, тоже собачник, предложил ко мне подойти.

Домой, что ли? Да ради бога, если жулик, пусть смотрит, брать у меня сегодня почти нечего.

В общем, пришёл, мы так его в парадной и ждали. Узнал меня, недавно же разговаривали, в квартиру поднялись. В лифте представились, он оказался Александром Михайловичем, может, и напрасно я его за еврея принял. Таисия к нему отнеслась безразлично, это неплохо.

Тезка по сторонам посмотрел, не понравилось. В квартире удобный холостяцкий беспорядок, ни тебе фабержовых яиц, ни квадрата чёрного, зато кофе умею делать неплохо, что и предложил.

За кофе и выяснили, у кого какой интерес.

Рассказал ему про свой — наладить сбыт воды в бутылках, а для этого перевалку организовать, или место отстоя, или запас хранить. У него, конечно, организовать и можно, но и неприглядно там, и договариваться не с кем. Как перспективный вариант, небольшой автопарк можно завести, чтобы и базировался тут же.

А гость мой, как оказалось, покупателя ищет на складской комплекс. Три совладельца у комплекса, двое давно от дел отошли, в тёплых странах жизни радуются, третий считается директором но с весны зАпил и на работе появлялся только несколько раз. Складской комплекс сыпется, персонал разбегается, клиенты пропадают. Директор же не просыхает и платёжки кроме налоговых и коммуналки никакие не подписывает, экономит он так.

Александру Михайловичу удалось связаться с оставшимися совладельцами, чтобы те на алкаша насели. У них там большинство получается, потому что доли равные. Тезка рассчитывал, что вправят ему мозги, вернут в реальность и работа пойдёт, как и раньше. Но то ли сам переборщил, описывая проблемы, то ли собственники элементарно переругались, но в результате ему велели срочно искать покупателя. Вот он и ищет.

— Да зачем мне ваш комплекс?

— Может, не вам, а кому из знакомых. Сейчас можно купить значительно дешевле, чем он стоит на самом деле. У нас двадцать две тысячи квадратов только класса А , железка, рядом с городом, но область, подъезды удобные, хозяева хотят всего четыреста пятьдесят миллионов. А цена ему не меньше миллиарда, ближе к полутора.

— Так пусть и продают за миллиард, я-то тут при чём?

— Так запустили же до невозможности, комплекс убытки приносит, туда вложить миллионов десять, и заиграет как конфетка, я знаю, что нужно делать и как, я же его строил. Больно видеть, как пропадает.

И что он ко мне прицепился? Жулик, что ли? Но вранья не чувствую.

— Почему вы решили, что я буду в этом участвовать?

— Да я уже и не рассчитываю особо, так, на всякий случай, вдруг кому присоветуете. Я бы и сам купил с радостью, но столько не набрать, конечно. Часть суммы я нашёл, компаньон нужен.

— И много не хватает?

— Много. С учётом сборов и срочных вложений, около трёхсот, а приносить он будет двести-двести пятьдесят миллионов в год, у меня и арендаторы даже есть на будущее, но не в это безобразие, что сейчас.

"Командир, мне мысль одна пришла. Пусть план комплекса покажет".

— План комплекса есть у вас с собой?

— Конечно, я же готовился — оживился гость, вытащил план расположения строений и начал пояснять, где что. Я-то не знаю, что за мысль возникла у Пьера, поэтому слушал, пока тезка не выдохся.

— А почему всё-таки вы решили, что я могу заинтересоваться? Только, — надавил на него — скажите правду, пожалуйста!

— Справки наводил. Мне сказали, что за вами стоит кто-то влиятельный, год назад вы почти разорились, а сейчас завод построили и везёте свою воду. И очень уж быстро удалось всё провернуть. И ещё на вас клиника одна записана, год назад еле живая была, а сейчас с новейшим оборудованием и запись туда за три месяца. То есть кто-то за вами инвестирует, не раскрывая имён.

А что, неплохая легенда, на самом деле.

— Вот как. Знаете что, я вас выслушал, теперь должен посоветоваться и подумать. Давайте завтра созвонимся.

Насилу дождался, пока он уйдёт.

"Пьер, колись"

"Даже боюсь тебе говорить, но мне кажется, может получиться. Смотри, с транспортом неопределённость, возить питерскими дорого и рискованно, если своими — то, сколько фур покупать и где их держать, ты рассчитать не можешь. Вроде решил склад-накопитель организовать, и с него везти воду сетевикам. Правильно?"

"Пока правильно".

"На заводе ты можешь поставить в складе готовой продукции любое оборудование, что захочешь, и сделать так, что никто не будет задавать вопросов. Вообще бухгалтерию можешь вынести в Питер, например, а в Карелии только отчёты сдавать. Так?"

"Наверно".

"Если у тебя будет свой склад в Питере, причём с большим потоком машин и обособленным расположением, никто не обратит внимания, сколько машин приезжает и уезжает к твоему складу. Вода недорогой товар, неинтересно. Так?"

"Вроде бы".

"Смотри, мы выращиваем два портала под паллету, один ставим на заводе. Второй на складе в Питере, я их связываю, и паллеты перекидываются из Карелии в Питер. Оба склада со стеллажами, паллеты таскают автоматические штабелёры. Для людей туда доступа нет, а переход будет где-нибудь на третьем или четвёртом ярусе. На складское оборудование придётся потратиться, но меньше, чем на грузовик".

"Так оно, вроде, и неплохо кажется. — согласился я — Два момента мешают: во-первых, ты задолбаешься паллеты пропускать, во-вторых, налоговая не поймет, почему нет транспортных расходов".

"С порталом я, кажется, придумал, как сделать, чтобы не отвлекаться на него. Идея есть, но попробовать нужно будет, на модели. А с транспортом — во-первых, пусть каждый день пара машин грузится, это же не десять, тем более тебе и из Питера везти нужно будет — паллеты пустые, преформы, пробки. А уж как списать на транспорт — неужели сам не придумаешь?"

"Придумаю, наверно. Если без НДС, то вообще не вопрос, диспетчер на упрощёнке, и ухватить не за что".

"Моделью только нужно заняться, там есть у тебя линолеум для порталов?"

"Кусок два на два с половиной".

"На модель хватит, я пока представлю всё, вечером покажу".

Вечером не вышло. Маша меня сагитировала сбежать из-под нудного дождичка, на Средиземном море благодать, вино местное , опять же. Так что только утром обстоятельно пообщаться вышло.

А мысль у Пьера возникла по аналогии с поливалками.

Два портала по площади чуть больше паллеты связываются напрямую, как в поливалке.

Потом берём два больших ящика, чтобы паллета свободно помещалась. В первый кладём линолеум, как обычно, покрытием вверх. Во втором — крепим к "потолку", покрытием вниз.

Когда в первый ящик вставляют паллету, она под действием силы тяжести падает, и появляется из потолка второго ящика. Тут важно придумать устройство, чтобы паллета не разбилась от удара, а плавно опустилась. Что-нибудь пневматическое, например. И нужно обеспечить возможность сгрузить паллету в первом ящике, спихнуть, например, с вил погрузчика или штабелёра.

Чёрт побери!

Сначала проверим на модели.

Из обрезков несостоявшегося портала для Мальчика подобрал и выкроил два куска двадцать на тридцать сантиметров. Потыкал в каждый проводом под напряжением, пока Пьер их не увидел. Потом он их связал.

Подобрал у Василия два обрезка ОСБ плиты, прилепил к ним на "Момент" по куску. Поставил четыре кирпича на ребро, положил не них оба обрезка, что называется, спина к спине.

Бросил камушек на верхний — камушек выпал из нижнего, не задержался. Повторил несколько раз — работает!

Поменял обрезки местами, повторил опыт. Работает! Ай да Пьер, ай да молодец!

Тут же перезвонил вчерашнему Александру Михайловичу, что его предложение меня заинтересовало, надо встретиться на месте. И снова отправился на склад.

Теперь интерес у меня был весьма конкретный, мы вдвоём облазили присмотренный Пьером корпус. Склад на три тысячи квадратов, стеллажи в шесть ярусов, и эстакады с двух сторон, да и стоит особняком. Стеллажи даже можно почти не трогать, организовать отпуск с одной стороны, приёмку с другой. Портал в середине, там только автоматы. Получается неплохо, правда, столько не нужно, двухнедельную выработку разместить можно. Но это плановую, а ещё не вечер. Уже насчёт напитков мысли появляются.

Со складом разобрались, все данные, что есть, переписал. Штабелёры все на замену, погрузчики свои куплю, крышу отремонтирую. Теперь, что у нас с документами.

Бухгалтерия у меня в прошлой жизни была связана с налогами, поэтому всегда навевает уныние. Главбух пришла с бумагами, но попросил у неё отчет "для чайника".

Да, довели складской комплекс до ручки, за полтора года выручка снизилась почти в три раза, расходы, кстати, точно так же. Так что какой-то резон не подписывать платёжки у директора был, хоть и неправильный. Крупные арендаторы, в основном, ушли, мелких стало больше, но пустует больше половины площадей. А неочищенная прибыль два года назад и правда составила двести двадцать миллионов.

— А что насчёт залогов?

Тёзка с главбухом переглянулись, долгов нет, судов никаких тоже.

Потом, уже вдвоём с Александром Михайловичем, сообщил ему своё решение.

Комплекс могу выкупить, но только на пару с ним, потому что сам буду заниматься только своим складом, с остальной части меня интересует только прибыль. Мой же склад желательно освободить от других арендаторов в течение двух недель. Вопрос о залоге — на нём, когда будет готов договор, пусть пришлёт на почту. И будут ли собственники на подписании? Лучше, если будут, доверенность штука не очень надёжная, а рискуем мы с ним оба. А пока аудиторы пусть поработают, блох ловить мне не обязательно, но долги и обременения посмотреть нужно.

А если уважаемый партнёр сумеет помочь мне с продажами воды, я ему буду очень, очень благодарен

Так что решился я. Денег на счёте много, Пьер аккуратно делает отправки десятого, двадцатого и тридцатого числа. Ещё Жора и за свои поставки каждый месяц платит, у него поменьше, конечно, но тоже сумма набирается, лучше пусть вложены будут.

Размеры нескольких ячеек на стеллажах я замерил лично, ползал с рулеткой на третий и четвёртый ярус. Штабелёров-то рабочих нет, только два нижние яруса используются, куда погрузчик достаёт. Измазался в пыли, зато уверен в результате. Порталы, кстати, придётся делать специально, ячейки на складе полтора на полтора метра. Да и линолеум нежелателен, лучше стеклопластик какой-нибудь.

Только где устройства заказать?

Остаток дня ушёл на поиск завода или мастерской. С размерами и параметрами конструкции я определился, вот с приводом — никак. Мне ближе пневматика, но гидропривод меньше шумит, а электричество зато есть везде.

На следующий день тоже посуетиться пришлось, но заказал электромеханическое устройство, а вечером ёщё и с гидроприводом. И то, и другое обещают к концу сентября, а до того машинками повозим. Наладчики собираются первый запуск числа пятнадцатого сделать, я им не нужен пока.

Между делом побывал у Айболита, он и правда удирал на выходные, уж очень достали. Резонанс от статьи получился мощный, ему и знакомые названивали, как бы с поддержкой, и знакомые знакомых, чтобы пройти курс без очереди. До ноября уже всё занято, и сезонные цены решили не снижать, а с декабря повышать будут, не знают только, насколько. Ну и за амулеты отчисления увеличат, нужно будет договор переписать.

Потом я ушёл, и Пьер снял с него слепок умений.

Побывал и в Москве, но что-то не хотелось на глаза начальства попадаться, обошёлся без доклада. В квартире никаких изменений не обнаружил, такое ощущение, что, как я полицию выгнал прошлый раз, так никто сюда и не наведывался.

Ограничился визитом к Феликсу в мастерскую. Как всегда, электродом привлёк внимание Пьера к новым устройствам, потом Пьер подсветил поверхность, пробелов не оказалось, после чего он их замкнул. Несмотря на мои неоднократные объяснения и на участие почти всех сотрудников в процессе изготовления, когда я плеснул стакан воды в одно устройство, и она вылилась из второго, народ оцепенел. Слушать-то слушали, но не верили, а теперь увидели чудо.

Энтузиазм зашкалил.

На этот раз подготовили уже четыре пары керамических оснований, скотч пришлось резать на мельчайшие кусочки. Феликс спросил, не буду ли я против небольшого эксперимента с покрытием — а с какой, скажите, стати мне быть против? Так что кусок скотча на будущее тоже отрезали побольше.

* * *

В середине сентября провели первый прогон новой линии. Проработала он минут десять, но выдала бутылок почти на две паллеты. Присутствовали все, даже первую линию остановили, но флагов не было, речей не произносили.

В тот же день откуда-то из Индии прилетел один из совладельцев склада, через день — второй. Пришла пора встречаться.

Кто-то из владельцев предложил собраться дома у директора, я не возражал.

Директор жил на Петроградке, дом старинный, место престижное — Каменноостровский проспект. По мне так, для житья не очень, шум и вонь от машин круглые сутки, зато для понтов полезно.

Тезка встретил меня у парадной, сунул в руки заключение аудиторов. Так-то по телефону мне сообщили вчера, что на предприятии долгов нет, и в бухгалтерии порядок, единственно только, что директор несколько раз забирал деньги из кассы, и не отчитался, суммы так и висят, на полтора миллиона примерно. Они по белой бухгалтерии прошли, чёрную никто не проверял, конечно.

Акционеры раньше собрались, с утра дела свои выясняли, теперь вот продажу обсуждать будем. Договор согласован, достаточно простой, без всяких штучек мелким шрифтом, мне его давно прислали, даже с юристом обсудить успел. Нормальный договор.

Квартира у директора барская, комнат много, я три двери увидел, но по коридору ещё были. Наверно, коммуналку расселял, хотя здесь и советские бояре селились, мог и напрямую купить. Не моё это дело.

Открыла женщина в годах, провела в комнату и исчезла. Прислугу держит?

В кабинете — а комнатой его назвать язык не поворачивается — трое мужчин, все моих лет, двое с лёгким равномерным загаром, один бледный, это явно хозяин квартиры. Ругались перед нашим приходом, эмоции ещё не улеглись. Директор — осмотрел быстро его ауру — физически здоров, на алкоголика совсем не похож, что-то тёзка перепутал. Двое других — с одинаково усталым видом и одинаково сердитые, тоже, как говорят врачи, без значительных патологий. А что теперь сердиться? Бросили бизнес на самого слабого, вот и получайте.

Договор на столе, суммы согласованы... или нет? А понаблюдаем-ка мы за подписантами, потянем немного. Что-то мне подписывать расхотелось...

Взял один из лежащих на столе экземпляров, делаю вид, что сверяю. Хозяин, пока ещё директор, какую-то пургу несёт насчет нотариуса в соседней комнате и светлого будущего. Насчёт последнего врёт, конечно, но это и неважно.

Сосед мой, Александр Михайлович, и радуется в предвкушении, и опасается. Похоже, крупно рискует, не иначе, деньги у него заёмные.

Два молодца, одинаковые с лица своим загаром, раздражены и отдавать своё не хотят, но как бы вынуждены. Интересно, появилось что-то, чего я не знаю?

А вот директор — директор в предвкушении, для него наши подписи значат много, очень много, что-то здесь не так. Он что, специально нас забалтывает? Запущу-ка я пробный шар.

— Извините, — прервал оратора, он, кажется, к верности традициям перешёл — насчёт суммы у меня появились уточнения.

У всех мои слова вызвали раздражение. У директора Андрея ещё и испуг.

— Аудиторы установили, что Андрей Евгеньевич не вернул в кассу примерно полтора миллиона рублей — закончил я.

— Сейчас вернёт — лениво отмахнулся один из любителей тропических пляжей и скомандовал: — Андрей, принеси!

Хозяин явно запаниковал, начал сбивчиво объяснять, что дома нет такой суммы. Ну, нет, а боится-то чего?

— Не мельтеши, — оборвал его тот же из молодцев — не менять же из-за этого договор? Вот, — снял с руки часы и бросил на середину стола — этого хватит?

Я в часах не разбираючь, но двое кивнули. Пусть так.

— С полутора миллионами из кассы разобрались, — согласился я — но может быть, есть ещё что-то, о чём Андрей Евгеньевич не предупредил?

Так, тезка на мои слова не отреагировал, Андрей в панике, оба молодца сначала были немного раздосадованы, но, глядя на внезапно вспотевшего партнёра, начинали что-то подозревать. Похоже, я угадал.

— Андрей Евгеньевич, — надавил на него, что теперь стесняться — расскажите нам правду, пожалуйста.

Куда Андрею против меня, рассказал, конечно.

Проиграл он свою долю. Собственно, всё проиграл, сначала машину, потом вернул её, квартиру хотел поставить, но её не приняли, пришлось заложить банку и взять кредит наличными. Квартиру проиграл за четыре месяца, чтобы погасить кредит банку и выкупить квартиру, одолжил у хорошего человека денег, написал расписку об уступке своей доли в предприятии, если деньги не вернёт. Но ему снова не повезло, и денег у него опять нет, как и квартиры тоже.

— На что же вы рассчитывали, Андрей Евгеньевич? — нарушил я наступившую тишину. — Скажите нам правду, пожалуйста.

— Получить долю и уехать в Аргентину. Я испанский немного знаю.

— Ну, ты и крыса!

— В блудняк втравить хотел,— высказались молодцы. Куда-то и вальяжность с обоих слетела, и расслабленность. Сидящий ближе извернулся, и красиво заехал Евгеньевичу с левой руки в правый глаз. Второй вскочил и собрался было пнуть упавшего с грохотом хозяина квартиры, но в последний момент притормозил.

— Господа! — слегка поклонился он нам с тёзкой. — Прошу извинить, но в связи с открывшимися обстоятельствами нам необходимо срочно провести закрытое собрание акционеров. Не согласитесь ли вы перенести нашу встречу?

— Думаю, лучше отменить — высказался я.

— Не будем спешить, я уверен, мы сможем всё уладить в течение суток — выпроводил нас вежливый акционер.

Тёзка мой был удручён крайне. Насколько я понял, деньги-то на покупку он уже одолжил, наверно, вернуть без потерь не может. Хорошо, что это его проблемы.

А я вот уже свыкся с мыслью, что буду перебрасывать в Питер воду паллетами, жаль бросать идею. У Розы я таких складов не видел, бывшая овощебаза. Вернусь домой, пошустрю в интернете, тем более и порталы для паллет почти готовы, не на линолеуме, на стеклопластике.

Отпустил такси у магазина, в квартире, как всегда, есть нечего, только чай, кофе и печенье. Конфеты ещё были, кажется, но сахара точно нет, он у меня только для гостей. Тащу домой полные пакеты, девица какая-то смотрит очень уж внимательно, прямо как будто ширинка расстёгнута. И не проверить незаметно, руки пакетами заняты. Но нет, не туда смотрит, что ей надо-то? Опасности не чувствую, да и взгляд не то чтобы сексуальный, просто внимательный. Вообще-то, ничего себе бабец такой: рослая, видная, держится гордо и лицо симпатичное. Прямо на дороге встала, да что же такое! Обхожу аккуратно, она не даёт, опять дорогу заступает. Хотел шугануть её, но агрессии никакой, да и чуйка молчит.

— Вы ко мне? — пришлось остановиться.

А девица ну хохотать, потом ко мне сунулась, в щёку чмокнула. Теперь узнал, конечно, Людмила пожаловала, новым обликом похвастаться. С Пьером договорилась, плутовка, чтобы во дворе меня перехватить и сюрприз устроить. Удался сюрприз, ничего не скажу.

Поднялись в квартиру, я для Людмилы кофе приготовил, она для меня яичницу, отметили, так сказать. С удовольствием выслушала от меня комплименты, надо сказать, искренние, о себе похвасталась — заполучила-таки Женьку, неделю он её обхаживал, петухом вокруг ходил. Теперь как ручной, замуж не зовёт, правда, да и нужен ли ей муж с криминальными наклонностями? Вот, уже и шутит, рад за неё.

Очерк про амулеты она так и не написала, личная жизнь не позволила. И вообще, работать сложнее стало, от женщин часто враждебность исходит, а мужчины многие тоже смотрят не как раньше. С одной стороны, приятно, конечно, с другой — она же профессионал, и хороший, но мало кого это теперь интересует.

Проводил её, хотел на хутор уйти, но звонки начались. Два человека по старым моим поискам автопарка, Вадим из Новосибирска, с отчётом, архитекторы — у этих всё пучком, как и обещали, задним числом собрали все согласования и разрешения на строительство. Надо заехать, документы получить.

Пьер подобрал несколько адресов, где подходящий склад арендовать можно, один даже подходит, но аренда это не собственность, не допустить хозяина внутрь нельзя, да и пригляд будет. Есть и продажа, но к югу от Питера, неудобно. Так что ищем пока.

Незнакомый абонент вызывает, ответил.

Собеседник вроде меня знает, а я долго не мог понять, с кем говорю, наконец, осенило — утренний качок из Индии, продавец несостоявшийся.

Чрезвычайно вежливо уговаривает на встречу завтра, в том же месте, в тот же час. Состав немного изменится, с их стороны будут только оба молодца, Андрей Евгеньевич присутствовать не сможет, но оставил нотариальную доверенность на заключение сделки от его имени.

Также исключительно вежливо объясняю, что искать себе приключений с каталами не имею намерения, и желаю собеседнику поискать другого дурачка.

— Александр Николаевич, — не сдаётся индийский гость — уверяю вас, мы действительно всё уладили, и не возражаем, если вы попросите нас рассказать правду. И привет вам, кстати от Андрея Панарина, передать просил.

Ага, опер из РОВД, откуда-то они знакомы. Сейчас справки наведу.

— Ладно, буду. Но ничего не обещаю, кроме как вас послушать.

Позвонил Андрею, конечно.

— Здорово, — ответил сразу — ждал твоего звонка. Да, знаю Володьку, жили когда-то рядом, представляешь, он ко мне обратился насчёт тебя справки навести! Я ему сказал, что мужик ты нормальный, но если велишь сказать правду, собеседник выкладывает всё, любые грехи на любую статью, вплоть до пожизненного. И что ты сам отыскал всех, кто тебя огорчил. Не думай, никаких подробностей.

— А он что за человек?

— А ни то, ни сё. Наследство прожигает потихоньку где-то на Бали, но это с его слов. Деньги у него от отца, он как наследство получил, так и уехал. Не блатной, но у папаши его всякие завязки были, так что Вовка и с понятиями знаком, и связи разные могут быть. Но сам не при делах, похоже. Мы когда-то с ним не то, что приятельствовали, он старше значительно был, но здоровались. Вот, а больше и не знаю.

Уж очень мне тот склад на душу лёг. Поэтому на следущий день вновь встретились на Каменноостровском с моим тёзкой. Снова поднялись на четвёртый этаж, только открыла нам не прислуга, а индийский гость Володя. Отчества я так и не знал.

Хозяина квартиры мы не увидели, общались с двумя мОлодцами.

Тот, который Володя, как я узнал из предъявленной доверенности, по батюшке Михайлович, достаточно честно осветил вчерашние дела.

Услышав признания хозяина, ребята были поражены. Попинали его, конечно, после нашего ухода, но не увлекались, тем более нотариус в квартире ждал, когда договор заверять позовут, прислуга тоже тут крутилась. Так что заставили хозяина оформить доверенность и привязали к батарее, чтобы не сбежал, а сами принялись выяснять, что кому Андрюша должен и наобещал.

Квартира уже не его, уговорил хозяина не выгонять его до конца месяца. Долгов под залог своей доли за ним шестьсот тридцать тысяч евро, только где тут долг, где проценты, не разобрать, потому что занимал он не один раз и всегда писал новую расписку. С владельцем долга вчера встретились, он на акции не претендует, но за попытку обмана требует компенсации, пятьдесят тысяч. Расписку тоже дали ознакомиться, сначала мне, потом Александру Михайловичу.

Я внимательно отслеживал, не обманывает, может, и недоговаривает где, но пока что мы слышали только правду.

Увидев расписку кредитора с оценкой стоимости душевных переживаний, ребята сочли, что их переживания были вдвое сильнее, всё же они верили партнёру, и решили что по сто тысяч каждому поможет превозмочь страдания и успокоиться. Моё с Александром Михайловичем расстройство ребята оценили подобно кредитору, в пятьдесят тысяч на двоих.

— С одной стороны, — пояснил Володя, который Михайлович — это и немного, тем более, что именно вы уговорили Андрюху расколоться. С другой стороны, если комплекс продавать не торопясь, выручить за него можно значительно больше, так что некий компромисс, получается, соблюдён.

— Я правильно понимаю, что компенсации будут выплачены за счёт вашего отсутствующего партнёра?

— Совершенно верно! Мы же не беспредельщики какие, а оставшиеся деньги он получит, честное слово!

— Но заплатить мы должны прежнюю сумму?

— Мы полагаем, так будет удобнее, тем более что вы оба проверили и пометили каждый лист договора, а Андрюха ещё и подписать успел, и при нотариусе. Я даже готов выплатить вам эту компенсацию наличными из собственных средств, как только увижу, что произвели оплату.

— То есть вы считаете, что никаких больше долгов или обременений мы не обнаружим?

— Да, я так считаю! — уверенно ответил он.

— И можете дать гарантии?

Тут Владимир задумался.

— Не уверен, — наконец решился он — вдруг эта крыса ещё где накосячила.

— Так давайте у неё и спросим. Он может говорить?

— Да, но вид у него не очень... не товарный вид, в общем.

— Это не страшно, он мог упасть, например, а спрашивать об обстоятельствах я его не собираюсь.

— И привязан он.

— А вот этого нам видеть нельзя.

— Да, конечно. Сейчас мы его подготовим и пригласим вас.

Оба ушли, оставив на столе все документы. Необычно. То ли так доверяют, то ли настолько небрежны.

Вскоре Владимир нас позвал, в самом конце коридора оказалась маленькая комнатка, видимо, для прислуги, в кресле сидел Андрей. Руки-ноги свободны, а что вонь и физиономия разукрашена, так и не наше дело, у каждого свои обстоятельства.

— Скажите правду, Андрей Евгеньевич, кроме долга в шестьсот тридцать тысяч евро, есть у вас другие долги или обязательства, так или иначе связанные с вашим предприятием?

— Нет.

— У вас есть претензии к нам с Александром Михайловичем?

— Нет.

— Благодарю вас — я повернулся к Владимиру. — Пожалуй, я готов подписать.

Мы провозились ещё больше часа, сначала ждали нотариуса, потом подписывали договор в его присутствии, потом оказалось, что Александр Михайлович не может перечислить свою часть денег дистанционно, но только при личном визите в банк, и пришлось мне одалживать ему эти средства до завтра и оплачивать всё через свой личный кабинет. Потом возникли вопросы с каким-то банковским контролем, пришлось звонить в банк и объяснять, что я это именно я, и даже ругаться и грозить пожаловаться в головное отделение, во Францию, но в конце концов смартфон у Владимира пискнул и сообщил, что денежные средства поступили. Не зачислены, правда, сумма для России слишком велика, но сообщение всех убедило. Владимир принёс мне три пачки евро и дипломат, в котором оказались учредительные документы их, а теперь уже нашего предприятия, две печати и связка ключей. Туда же я сгрёб и расписки, и часы второго из компаньонов, которые тот вчера швырнул на стол широким жестом.

От предложенной рюмки чаю вежливо отказались, да хозяева и не настаивали.

На улице расстались. Оба устали, решили утром встретиться в складском комплексе.

Глава 10

Утром встретиться с тёзкой не получилось, он отправился в свой банк лично проводить платёж. Провёл, у меня пискнуло, и опять же, деньги поступили, но не зачислены пока. Банк проверять будет, а вдруг? Что может быть "вдруг", не знаю, сообщил ему, что порядок.

От квартиры до комплекса добираться минут пятнадцать, достаточно удобно, в общем. Пока что нравится.

Александр Михайлович изрядно волновался, как же, одновременно и статус сменил — совладельцем стал, но и командира тоже сменил — у него-то сорок процентов, у меня шестьдесят. А ну как дурить начну?

Пришлось сразу расставить точки над i.

Директором будет он, я в управление не вмешиваюсь, забираю себе в полное владение один склад и там делаю, что хочу. С остальной территории меня интересует только прибыль, ну, и не мешали чтобы. Отдал ему дипломат с прихваченным вчера, то есть с документами, двумя печатями, ключами какими-то. На вчерашнем договоре займа расписку написал, что одолженные у меня вчера деньги он полностью вернул. Часы там ещё были, мне тоже ни к чему. Себе оставил только оригиналы расписок от бывших владельцев и кредитора, для Александра копии сделал.

Сейф директорский мы, конечно, проверили, ничего там, кроме презервативов, не оказалось. Даже бутылки не было.

Нашу с ним компенсацию за сильное душевное волнение предложил использовать на общие нужды — а то будем ещё тут думать, как разделить — то ли поровну, то ли по акциям, то ли всё себе заберу.

Ну, и на первое время попросил кабинет выделить рядом, потом с своём складе устрою, а пока надо где-то приткнуться.

Он доволен остался, а у меня свои проблемы — не сам же я буду склад переоборудовать? Люди нужны, и срочно.

Намётки по исполнителям у меня были, Пьер вчера подобрал, да я и сам поискал. Вроде, нашлись три фирмы, готовые быстро склад-автомат сделать, вернее, два склада — один здесь, второй в Карелии. Кто только за ними присматривать будет?

Пока что сам.

Ценники у всех похожи, да меня цена не особо и лимитирует, оба склада вместе обойдутся дешевле, чем один новый грузовик. Мне сроки важны.

За день все три фирмы объехал, ни одна не устроила. Нет, берутся, это без проблем, но за пару месяцев. И только новое строительство, модернизировать имеющийся не могут. Так и вернулся ни с чем.

Отправился на завод, посмотреть, что там за последние дни изменилось.

Пока без особых свершений. Новая линия немного поработает, её останавливают и что-то регулируют. Старая пашет как часы, две машины уходят каждый день.

Зашёл в склад, прикинуть, как автомат вписать. Вполне вписывается, по-моему, пусть не шесть ярусов, а четыре или пять, но без проблем, ещё и место останется.

Виктор-строитель подошёл, видит, что я хожу, что-то прикидываю, заинтересовался.

Объяснил ему, хочу склад-автомат поставить, чтобы путаницы не было. Но очень уж долго ждать, в трёх местах был сегодня, и везде не меньше двух месяцев требуют, а нужно быстрее.

— Есть у меня в Ленинграде родственник, — заметил Виктор — он для этих складов программы пишет, могу спросить, вдруг присоветует что? Только сюда он точно не поедет.

— Позвоните, конечно.

Виктор ушёл искать координаты родственника, а я к Павлу Аркадьевичу, расспросить про перспективы.

Тот считал, что осталось несколько дней, и с понедельника одну смену можно запускать.

Вот, а у меня склад не готов!

Звонок у меня, номер незнакомый.

— Да?

— Сашка, привет! — женский голос, с хрипотцой такой таинственной.

— Здравствуйте — осторожно так отвечаю. Незнакомый, точно, но Людмиле голос не меняли, да и сюрприз она уже устроила, значит, не она. Пьер разыгрывает?

— Не узнал? Наташа это.

С одной Наташей и попом я зимой от ментов бегал, мамаша её приключения мне устроила. Но голос непохож, да и телефона ей не давал. Других не знаю.

"Пьер, можешь узнать, кто сейчас звонит?"

— Я думала, ты меня забыл давно, а, выходит, до сих пор неровно дышишь, раз следил. Спасибо тебе.

Что-то совсем мне разговор не нравится, на улицу вышел, чтобы Аркадьевич лишнего не навоображал, так там Виктор стоит, с телефоном.

— Ты где номер-то мой взяла?

— Игнатьев дал. Он тебя и заложил, я понятия не имела, что ты за мной следил. Но твоя помощь оказалась очень кстати.

"Игнатьев фамилия адвоката, который строителя защищает, ты с ним встречался в начале августа. А телефон записан на Соловьёва Николая Сергеевича".

Так это Гончарова! Но что за хрень насчёт слежки?

— Рад, если помощь была своевременной. Сейчас-то как дела? — ой, как бы не зря про дела-то спросил, но уже не воротишь.

— Ты не знаешь?? — и я получил исчерпывающую информацию, как именно обстоят дела в семействе строителя. За ворохом пустой породы уловил, что предприятие удалость отстоять, а дальше не слушал.

"Пьер, можешь как-нибудь её номер выключить?"

"Её нет, а тебе помехи устрою".

Действительно, через несколько секунд в трубке зашуршало, захрипело и разговор прервался. Последнее, что я разобрал — "... мы не можем быть вместе...". На всякий случай телефон я пока выключил.

Виктор давно отыскал нужные координаты, ждал, когда я разговор закончу, при мне и созвонился. Что-то такое его родственник Юра подсказать может, так что отправился я к нему.

Встретились в центре, у Казанского, давно я здесь не был. Народ туда-сюда толпами носится, присесть поговорить негде.

Юрий подошёл, тоже не ожидал такого наплыва праздно шатающихся людей, пришлось нам искать менее пафосное место. Что самое странное, — отыскали в двух шагах никому уже не нужные столики, вынесенные из кафе. Из напитков только пиво, из еды — вызывающая сомнения сосиска в тесте. Но посидеть можно.

От нового склада в Карелии он открестился сразу. А вот модернизация питерского оказалась вполне возможной. Сам-то он только программы пишет, но с работягами из одной фирмы хорошо знаком, они с удовольствием берут халтуры как раз такого плана. Сразу связался с главным халтурщиком, и через час мы вчетвером лазали по складу. Собственно, лазали двое, мы с Юрием в этом участия не принимали.

Вывод халтурщиков был такой: сделать можно, в две недели с модернизацией до склада-автомата уложатся. Но рациональнее существующие стеллажи убрать и поставить новые, ёмкость склада вырастет больше чем в два раза.

Для меня и существующей много, время важнее. Договорились с ними, договорились и с Виктором. Уже послезавтра он переедет сюда и будет координировать работы, он же и платить им будет — ребята работают за наличку. Склад пока ещё не освобождён, так что завезти , что там нужно, не проблема, моё присутствие завтра нужно только для выдачи аванса. Аванс можно и сегодня, но мужикам ещё стоимость посчитать нужно.

Юра же подсказал исполнителя для склада в Карелии. За две недели не управятся, конечно, но за три-четыре — смогут.

Можно считать, этот вопрос на пути к решению.

Борис сообщил, что партнёры наши американские, не дожидаясь сертификации, уже теперь хотят запустить первую тысячу браслетов в коммерческое использование. А может, получили гарантии, и заранее нас поторапливают. Так или иначе, нужно их собирать.

Лизавету теперь не привлёчёшь, занята. На хутор никого нового стараюсь не приводить, в Карелии эту свою деятельность светить не хочу, остаётся в Питере искать сборщиков.

Что интересно, нашёл без труда. Элементарно, через интернет, опубликовал объявление, откликнулось человек двадцать. Из первых выбрал двух женщин, живущих поближе к моей квартире, отвёз им по пятьсот комплектов. Задача — установить камушек, вставить батарейку и проверить, работает ли. Сначала хотел, чтобы они и серийные номера браслетов прописали, но с компьютером у обеих не очень, так что пришлось сократить работу до минимума. Один браслет — сто рублей, как всё сделает, так и расчёт. А прошивку сам сделаю.

Подумал, и заказал у китайской фирмы все браслеты по договору, лишних сотню штук накинул на всякие непредвиденные случаи. Заказ вместе с пересылкой два с половиной месяца выполняли, мне тут тоже, как бы не месяц, потребуется — пусть будет, на складе полежит.

А насчёт биржевых спекуляций поговорим при встрече. Делаю теперь прогноз раз в три дня, вроде бы профит и снизиться должен, но Пьер сказал, удачно вскочили на поезд и на каких-то бумагах за два дня наварили чуть не сорок процентов. Но это уже дело случая, редко такое бывает.

В конце концов, без отказов и остановок заработала вторая линия. Первую тормозить не стали, её продукция пока вся уходит к Розе, одна-две машины каждый день грузится. Но вторая даже в одну смену на пять машин выдаёт, в общем, поехал я по сетевикам воду пристраивать.

Начал с ближайших.

Проникнуть внутрь оказалось непросто, пришлось головы дурить персоналу, да и потом, в процессе переговоров, навязать откровенность. Не то, чтобы цены себе получше выторговал, нет, цены и условия как раз самые средние, у них бзик оказался по части точности поставок — на месяц вперёд по минутам расписано, когда и сколько должен поставить. Мне-то с накопителем, может, и нетрудно, а каково тем, кто издалека везёт? И штрафы за опоздание, штрафы за ассортимент, штрафы за недопоставку — на этом, как я понял, мелкие поставщики и горят. Депозит пришлось внести на случай штрафов, да и сам договор достаточно кабальный — зато выработку одной смены пристроил аж до января. И не с завтрашнего дня, есть ещё время склад заполнить. Карельских водил в эти магазины не пошлёшь, менталитет не тот, так что поставки только со склада.

Со скрипом, но склад заработал, пока в режиме накопителя. За неделю заполнили его процентов на пять, за две — где-то на пятнадцать и начали отгрузку в сети питерскими машинами. Пришлось и здесь персонал нанять, несколько человек, пару погрузчиков купить. На случай поломки или непредвиденных случаев Александр Михайлович подстрахует, а мне пока времени своего жалко.

Две пары связанных ячеек-порталов изготовили, я проверил их работу — обе справлялись, передавали паллету. Лично мне больше понравилась с пневмоприводом, но решил оставить обе, мало ли воздуха на будет, шланг повредиться может. Но оба склада к работе в режиме автомата не готовы, задерживают ребята. Поэтому по-прежнему одна или две машины возят напрямую на склад Розы, и от семи до десяти на новый склад. Хорошо ещё, что удалось на нём небольшой запас накопить, карельские водители до Питера едут иногда двое суток, даже без поломок. Зато питерскую развозку организовал неплохо, подают машины аккуратно, по часам.

Хлопотно, конечно, но предприятие работает с неплохой прибылью, так можно за год все вложения отбить. Был бы реальный кредит, тогда года за четыре, а у меня так, фикция, в конце года закрою. Или оставлю немного?

Зарплату удалось поднять, если и раньше не было проблем рабочих найти, теперь даже из Питкяранты и Суоярви соискатели едут. Анна всем отказывает, нарушителей дисциплины нет, а по собственному никто не уходит.

В сентябре погода на Кипре стала нравиться и мне, почти все воскресенья мы с Машей проводили там, иногда и субботы. Один раз захватил с собой готовые браслеты для Бориса, вернее, для американцев, и встретился там с Борисом, передал ему две коробки без документов. Как он собирается груз оформить, не представляю. Лично с меня хватило того, что два дня сам их активировал и прописывал пары логин/пароль. По идее, теперь смогу хоть как-то контролировать американцев через Интернет, если те сами чего не нахимичат.

Заодно договорились, что удобнее оформить новую фирму здесь, на Кипре: в Израиле налоги задушат, в России страшновато, да и для пиндосов будем как красная тряпка для быка, а Кипр — вроде как компромисс. К тому же у Бориса и опыт такой имеется, его трейдерская фирма тоже здесь зарегистрирована.

А вернувшись, подали с Машей заявление, записались на конец ноября. Мало ли, вот просуечусь так, а Маруся и передумает...

Квартира от деда, конечно, задерживается, но шевеление на стройке возобновилось, о сдаче в этом году, конечно, никто уже не говорит. Матвей Нахимович туда звонил, просят подождать немного, тогда появится определённость. Насколько я понял, арест с активов ещё не снят, но какая-то лазейка у ребят появилась. Или денег нашли, что навряд ли. Но мы с Марусей решили, что ждать их не стоит, в конце концов, общее жильё можно и снять, так-то есть, где жить.

А я решил написать типовой контракт с врачами, которым Пьер будет новые способности заливать.

Сочинял долго, бумага получилась не очень внятная, но пожелания свои записал: заливка способностей соотечественникам бесплатная, иностранцам за приличные деньги. Написал — полмиллиона евро, чтобы стало сравнимо со стоимостью медицинского образования у них. И если соберётся наш соотечественник в ближайшие десять лет перебраться на работу за кордон, то должен будет мне эту денежку выплатить. Ну и дома тоже чтобы сшибанием денег не слишком увлекался — не менее половины пациентов должны быть по полису. Кривовато получилось, но, на мой взгляд, справедливо. Ничего, потом отработаем.

Позвонил в Центроспас, попросил в санаторий двоих мужичков прислать, что отобрал. Одного на месте не оказалось, в командировке, ну так хоть второго. А как добраться — Валентина подскажет.

Пока суетился с налаживанием логистики, выходила на меня Людмила, подобрала восемь человек врачей, подходящих мне, по её мнению. Прислала на почту сжатые характеристики и координаты. Тогда сразу никак было, теперь время пришло.

Та-ак... три хирурга с разной специализацией, все мужчины. Возраст разный, от тридцати четырёх до... шестидесяти трёх? Привык уже, что от пенсионеров стремятся избавиться, вот и удивляюсь. Два гинеколога, обе женщины, и тоже одна пенсионного возраста. И ещё трое, для меня "терапевты", хотя у каждого своя специализация.

Если характеристики правдивы, то все трудоголики и мзды не берут, хотя двое где-то подрабатывают. Одна доктор и один кандидат, слава богу, медицинских наук, а не экономических. Ещё двое пытались или пытаются остепениться. В принципе, то, что мне и нужно.

Людмила ни с кем из них сама не разговаривала, собрать их в кучу мне, скорее всего, не удастся — слишком они востребованы. Значит, будем договариваться о встрече.

"Пьер, поможешь?"

"С мужиками — нет вопросов, шеф, а уж с дамами — извини, пас". Договориться-то я могу, а если уговаривать, то не очень получается".

"Нда... ну, хорошо, давай тогда попробуем. В идеале, собрать бы их всех вместе, например, у Геннадия в клинике, хуже, если по отдельности, и совсем плохо, если я к ним сам поеду, на работу или домой. Сочтёшь уместным, обещай компенсацию, долларов по двести, но это если приедут. И если договоришься на какое-то время, дай знать, я тоже попытаюсь дам пригласить. И с Геннадием согласовать нужно будет, мало ли у него конференция какая, или тараканов морить начнут.

"Что им говорить?"

"Красивые слова про эксперимент, Тибет и обучение новой возможности диагностики на халяву — потому что пока эксперимент. И что их выбрали восемь человек со всего Питера. Хорошо бы на следующей неделе, на этой Центроспасовских обработаем".

Чтобы встретить врача из Центроспаса перешёл в санаторий заранее, сижу у Айболита, он мне о ближайших планах рассказывает. Деньги пошли, вот и планы появились, не то, чтобы великие, но посильные и нужные. Стук в дверь, осторожный:

— Извините, Александра Николаевича нету здесь?

Выхожу, стоят двое молодых мужчин. Первая мысль, что второй врач из командировки вернулся, оказалось, нет, совсем даже левый парень, тот, кого я ждал, приятеля с собой привёл, однокашника. Я сперва воспротивился было, потом думаю — а почему бы и нет?

Виктор, это который из Центроспаса, его рекомендует, говорит, прекрасный врач, педиатр, в больнице работает чуть ли не вместе с Рошалем.

Так что определил я Виктора к Пьеру на заливку способностей, а сам вторым занялся, закрылся с ним в ВИП-палате и устроил допрос с пристрастием, то есть с принуждением к правде. Вроде и подошёл парень, так что велел быть готовым через два с половиной часа, тоже на заливку. Сам обратно к Айболиту, а то недопланировали мы немного.

Бумагу педиатру тоже сунул, он хоть прочитал её, прежде чем подписать, не как Виктор. А то обидно, право, я пишу, стараюсь, а тот не глядя соглашается..

В пересменок собрал обоих, провёл им краткий инструктаж, как пользоваться новыми возможностями и как не пользоваться, и определил к Пьеру второго. Договорился, что когда Пьер с ним закончит, они сами всё закроют и отбудут. А Айболит проконтролирует. Вообще памятку распечатать нужно, придётся ещё одно усилие над собой сделать.

Хорошо, что Пьер как-то теперь навострился и даже во время сканирования меня переправляет.

Он обещал и со второго полную копию знаний снять, педиатра у нас в коллекции ещё не было. Так-то доктора из Центроспаса не шибко знающими оказались, то есть на своём месте они очень даже грамотные, но в плане первой помощи. А вот сложных случаев у них маловато, потому опыта такого не наработали. Им базовых знаний, да ещё со жреческими умениями, за глаза хватит. Вот снимет Пьер знания педиатра, соберём побольше специальностей, он и попытается сделать компиляцию знаний.

Первые опасения насчёт заливки чужих знаний прошли, ладно еще Анна, но у Лизаветы-то никаких побочных эффектов. Павел Аркадьевич её сперва подстраховывал, проверял, а теперь доверился, у самого побочный эффект возник — возится с ней, как с собственным ребёнком. А Лиза, хоть девчонка и резкая, позволяет.

Правда, у Лизаветы база от одного человека, а как эти базы от разных людей соединять, пока непонятно. Мне непонятно, Пьер, может, уже представляет. Но можно и по простому, иметь несколько индивидуальных баз на разные специальности.

Заехал в районную администрацию, зима близится, нужно договориться, чтобы дорогу чистили сразу, а не в течение недели после снегопада. Меня там теперь любят даже без тёти Таси, заверили, что после федеральной трассы первый проход ко мне делать будут. Вот на весенний ремонт придётся немного потратиться, щебёнки купить, а выполнят сами. Ну, это дело понятное.

Иду к выходу, навстречу Петрович, который с отводом земли изрядно помог. Тоже языками зацепились.

Сетует, что снова ему план по малому бизнесу спустили, снова нет желающих. То есть желающие, может, и есть, но с возможностями не очень, поди продай тут хоть что-нибудь.

— А что, — говорю — могу поспособствовать, я паллеты из Питера вожу, а могу и здесь закупать. В месяц мне тысячи две нужно, летом побольше, если люди надёжные, могу и помочь чем. Найдёте таких, пусть дерзают, работой обеспечу. Единственно, упрощёнка и частники не проходят, нужно, чтобы НДС сами платили.

— Та-ак! А подробнее можно? — Петрович затащил меня в свой кабинет.

— А что подробнее? Мне сейчас в сутки требуется где-то восемьдесят паллет, беру в Питере бэушные в среднем по двести рублей, плюс транспорт рублей по пятьдесят. Нагрузка до полутора тонн, есть смысл делать из обзола или обрезков, тогда в цену нормально впишутся. Но желательно закрывать мои потребности полностью, чтобы на складе всегда был небольшой запас. У вас здесь лесопилки имеются, если ещё не пристроили отходы, то проблем не вижу.

— А сами что не наладите?

— Мне проще купить, чем здешних мужичков на работу организовать. Со своими тоже намучились, несколько месяцев притирались.

— Ещё расширяться собираетесь?

— Пока нет, у меня основное оборудование только в одну смену работает, да и рынка я пока не чувствую, зацепился за несколько позиций и держусь. Вот зиму переживём, тогда и посмотрим.

— Ясненько. Но насчёт паллет я могу рассчитывать?

— Ну, да.

Как ни удивительно, но почти всех докторов и докториц нам с Пьером удалось собрать вместе, одна только не повелась на новую диагностику. Причём, пожилая, как раз-таки, пришла.

У Гены а клинике оказалась небольшая комнатка для собраний, как бы конференц-зал, по современному, квадратов на двадцать. Семеро врачей и мы с Геннадием без проблем разместились.

Смотрят недоверчиво, как будто я у них деньги просить собираюсь. Что делать, времена такие.

Для начала мы с Геннадием продемонстрировали им ауру, собственно, персонально каждому демонстрировал и комментировал Гена, я привычно служил учебным пособием. Подозрительность при этом сменялась интересом разной степени, от скептического отстранённого любопытства до восторга.

Геннадий поведал о своей практике использования новых умений, я добавил слова Айболита об анализе крови по ауре.

— Долго этому учиться? — перебил меня один из мужчин, кажется, хирург.

— Научиться видеть ауру — часа четыре, учиться пользоваться — оставшуюся жизнь. У вас появится спонтанное понимание, что нужно делать, но оно не обязательно будет правильным, сегодня мы располагаем только очень старой базой понимания заболеваний и методов их лечения, современная медицина знает о человеке намного больше.

— Готов хоть сейчас — заявил другой. — Что от нас требуется?

— В ближайшее время приехать на место проведения... обучения, там подписать типовой договор и пройти это... обучение, потом день отдыха и можно отправляться на работу. Через полгода-год нужно будет снова туда приехать на обследование, ну и, возможно, ещё раз через несколько лет. В договоре придётся взять обязательство ближайшие десять лет не работать за границей и не менее половины пациентов лечить по полису, не за деньги. Собственно, всё. Если вы сочтёте возможным принять участие в совершенствовании методики, буду рад. И да, это бесплатно.

— Кто, кроме Геннадия Михайловича, владеет вашей методикой? — поинтересовалась дама. — И как с ними связаться?

— Ещё главный врач в том месте, куда я вас приглашу и трое человек из Москвы, связанные с Центроспасом. Но им залили базы совсем недавно, да и специфика у них другая, скорая помощь. Ещё я владею, но я не врач, мой потолок — снятие боли.

— Я читал, кажется, в Фейсбуке, что один из Центроспаса где-то в Сибири без ниток сосуды шил, и вообще чуть ли не из клинической смерти словом вытащил. Это ваш?

— Похоже. Только вытащил не словом, а дефибриллятором.

— Получается, — снова обратилась дама — вы предлагаете нам поучаствовать в эксперименте? Методика не апробирована и не одобрена?

— Да, эксперимент. Но не на больных, а на врачах-добровольцах. И платить за участие не буду, единственно, компенсирую потерянное время тем, кто откажется.

— По какому принципу нас собрали?

— Я просил подобрать хороших врачей — трудоголиков, работающих не ради денег. И не через начальство.

— Меня вы наверно сами не возьмёте — никак не успокаивалась дама — я давно уже пенсионер!

— Но ведь работаете?

— Работаю, но сил уже не хватает, и зрение садится.

— Это не проблема.

Не отпускали меня ещё минут сорок, Гена ушёл, а я пытался ответить на всё новые вопросы, насколько мог правдиво.

На заливку базы договорились только на середину октября, один день на выходных, и один на неделе. Не отказался никто.

У всех полно дел, на ближайшие выходные никого из них организовать не удалось, А жаль, у меня редкие дни ничего не делания образовались, Маша на какой-то девичник за город свинтила, производство и сбыт вроде наладились пока, лучше не соваться. На Кипр одному неохота, рыба не клюёт, когда-то любил грибы собирать, а что их собирать, они вокруг хутора повсюду торчат, искать не надо. Иди и бери.

Мальчика проведать? Так нужно договариваться, чтобы там к приёму подготовились, портал расстелили. И зачем?

В общем, так и маялся два дня. Одиноко без Маруси.

В понедельник должен был приехать на заливку последний выбранный доктор из Центроспаса, но позвонило тамошнее начальство, объясняет, что новые сотрудники у них появились, и не мог бы я, если мне будет удобно, и если сочту возможным... короче, согласился я, пусть двое приедут. Посмотрю, если второй подойдёт, и ему зальём.

К двенадцати понедельника сижу у Айболита, тот работает, а я кофе пью, весь в миноре — Маруся после своего девичника не позвонила, трубку тоже не берёт, за окном дождик противный, с ветром, тётя Тася гулять не пошла и вообще из кухни на хуторе ни ногой, то есть ни лапой. А в санатории и ветер ещё сильнее, в окно каплями лупит и зонтики выворачивает. Персонал на меня внимания не обращает, прётся к Айболиту со всякими пустяками, не уважает.

Но кофе в автомате получается хороший, примиряет, знаете ли.

Вот Айболиту с ресепшена позвонили, явились мои клиенты, он велел пустить, я кофе допил и пошёл встречать.

Поднимаются по лестнице трое, все ко мне. Один-то явно не по плану, мне из-за него сидеть тут придётся часов шесть вместо трёх, но как бы сам не уточнил, что больше двоих в один день не беру. А люди уже приехали.

Ну, того, что я когда-то выбрал, сразу к Пьеру определил, он уже знает, что получит, договор подписал, не читая и сам на столе устроился. Осталось дождаться, когда уснёт и выйти из кабинета. Специализация у него та же, скорая помощь, знания копировать Пьер не будет.

В ВИП-номере ребята уже расположились по-хозяйски, взяли по паре бланков типового договора, себя вписали, методичку-инструкцию читают внимательно. Молодые совсем. Только фон эмоциональный какой-то странный, азарт и опасение, как будто обжулить хотят. Ладно, будем выяснять.

Для начала паспорта проверил. У одного совпало, второй утверждает, что дома забыл. Врёт же! Ни на самолёт, ни на поезд так не пустят, а машина у них питерская, такси.

— Мужики, — говорю — что-то с вами не так. Придётся вам допрос устроить с пристрастием.

— То есть как это с пристрастием?

— А с принуждением к правде. Вот с вас и начнём! — А не фиг вопросы задавать.

Минут за пять с первым разобрался. Сын какой-то министерской шишки, оформлен в Центроспас в минувший четверг, мама велела его обучить сверхспособностям. До этого не работал нигде, отдыхал после учёбы в университете. Образование в общем, медицинское, что-то вроде "организация здравоохранения", но пока что ищет себя в разных областях. Вот мама предложила сверхспособности, он согласился, а что, круто же!

Пока беседовали, второй, который паспорт дома забыл, потихонечку начал ближе к двери перемещаться, пришлось его обездвижить и уложить на свободную кровать.

Первый из опрошенных, ну явно не подошёл, на такого только время тратить. Объяснил ему, а тот в позу:

— Не имеете права! Деньги заплачены полностью, так что должны услугу оказать.

— Сколько заплатили, и кому?

— Двести тысяч за оформление и десять тысяч евро за обучение.

— И кому?

— Кому, не знаю, он вам должен был передать, если ещё не передал, то я тут ни при чём, это уже ваши с ним проблемы.

— Боюсь, что вы ошибаетесь — и я уложил его на вторую кровать.

Подошёл ко второму.

Этот оказался в Центроспасе уже больше месяца, до этого три года на скорой помощи и два года в больнице, анестезиологом. А паспорт не показал — белорусский у него паспорт, как прочитал в договоре, что только в России работать можно, так испугался, что выгоню, и не показал.

Пришлось звонить в Центроспас, а без Пьера непривычно, забыл уже как это, до начальства дозваниваться, но долго ли, коротко ли, а соединили меня. Выяснил, что послали ко мне именно белоруса, а откуда платный клиент взялся, и кому платил, начальство как бы и не в курсе. Привирает, скорее всего, но по телефону не чувствую, да и всё равно мне. Сказал ему, что с белорусом отработаю, а с другим пусть сами разбираются, деньги возвращают.

Велел белорусу дописать в оба экземпляра "или в республике Беларусь" и ждать своей очереди. Второго хотел отпустить, но тот опять пургу свою понёс, что я ему должен, пришлось снова обездвижить и голос выключить. Белоруса этим поразил, пожалуй, больше, чем перспективами экспресс-диагностики по ауре.

Сидим вот, с белорусом этим, по имени Алексей, ждём, пока Пьер освободится, а это ещё часа полтора, не меньше. Я ему краткий курс молодого бойца провожу на обездвиженном жулике, методичка методичкой, а пальцем показать надёжнее. Да и убогая она, методичка эта, сам её писал, знаю. Будет возможность, уговорю кого из медиков переделать.

Входящий у меня, смотрю — дед, Матвей Нахимович. Извинился перед Алексеем, ответил.

— Здравствуйте, Александр. Скажите, пожалуйста, Машенька не с вами?

— Здравствуйте, Матвей Нахимович, с пятницы не видел. Она куда-то на девичник ездила, собиралась с утра прямо на работу. Я звонил, но трубка у неё отключена, села, наверное.

— Вы знаете, я уже позвонил в мастерскую, там её нет. Вы не знаете, с кем она уехала?

— Не-ет... Мне она сказала, что компания связана с учёбой, я из них никого не знаю.

— Вы знаете, я дозвонился двум юношам, чьи телефоны нашёл, те ответили, что не в курсе. Неспокойно мне!

— Ну, она объявила девичник, так что юноши и не должны были знать. — Но чувствую, не зря он беспокоится, ох, не зря! Попала Маруся в какую-то передрягу! — Пьер сейчас занят, беспокоить нельзя, но часа через полтора освободится и я достану все номера, с которыми у неё был контакт последнюю неделю. Не волнуйтесь раньше времени.

— Может, в милицию заявить?

— У них там правило трёх суток, раньше не почешутся. Я сейчас попробую знакомому позвонить, уточню, что можно сделать.

Так, Пьер занят, Женька может телефоны поискать. Чувствую себя виноватым перед Алексеем, объяснил, что невеста после выходных не вернулась, звоню Евгению.

Дозвонился. Он, видите ли, в Турции отдыхает, в конце недели прилетит и будет в моём распоряжении. Сняли с него подписку, что ли? Ага, и ещё Людмила привет мне передаёт.

Так, позвоню-ка я Андрею Панарину, оперу, их отделение вроде и недалеко от Машиного дома, если их участок, то уговорю помочь, если нет — подскажет, что делать.

Участок не их оказался, хоть и рядом. Но обещал позвонить туда, попробует договориться, к кому с заявлением подойти.

Снова дед звонит. Голос никакой вообще, как будто шелестит.

— Саша, мне позвонили, что Машенька у них. Сказали, в полицию не заявлять, и от телефона не отходить. Что делать?

— Тяните время. Если денег потребуют, я достану, но лучше, если камнями возьмут. И мне нужно несколько часов, чтобы к вам приехать, может, трубку не берите пока, меня дождитесь.

А Пьер всё занят, отвлекать нельзя.

Глава 11

Паршивая ситуация, и с ментами действительно осторожнее надо. Не знаю, как сейчас, но ещё недавно у них часто текло.

Звоню в Москву, МЧСники помощь обещали, пора помогать.

Так, Илья, который замминистра, в отпуске. Автоответчик на мобильном предлагает связаться через две недели, а служебного у меня и не было.

Звоню Игорю, он теперь генерал, тоже, поди, фигура не из последних. И с Игорем облом, командировка, и тоже связи нет.

С помощью Айболита нахожу в Интернете телефон приёмной Ильи Павловича, долго дозваниваюсь до секретаря. Объясняю, кто я, какую помощь мне обещал Илья и уговариваю позвонить в спецотдел, чтобы меня выслушали и не отфутболили, а помогли. Может, и не настолько мне помощь нужна, искать-то сам буду, но вот захват это дело такое, тут поддержка не помешает. Секретарь просит перезвонить минут через десять, она всё организует.

Десять минут подождать, потом ещё столько же дозваниваться, чтобы снова услышать сказочку про десять минут. Ну да, я само спокойствие и доброжелательность! Алексей, который вынужденно сидит рядом, тише воды, даже побледнел слегка, плохо я эмоции сдерживаю. Вон, даже Айболит пришёл успокаивать.

Между тем уже у Юрия срок подходит, а я тут в телефон пальцем тычу. Но дозвонился, наконец.

Исключительно любезный голос из трубки сказал, что я очень нужен министерству и пообещал мне всяческую помощь и содействие. Несколько заскучал, когда выяснилось, что помогать нужно в Питере, но согласился, что да, для захвата преступников нужны специалисты. В Питере таких нет, но завтра приедут из Москвы, а пока нужно потянуть время и ни в коем случае не передавать деньги самостоятельно. Тогда вероятность сохранения жизни похищенного меньше двадцати процентов. Попросил повторить всё, что я знаю об обстоятельствах похищения, аппаратура записывала. Спросил, кем мне приходится Мария Левинсон.

Чёрт меня дёрнул сказать правду! Услышав "невестой", собеседник очень вежливо сообщил мне, что под близкими понимаются супруги, дети, родители, братья и сёстры. Помогать в спасении невесты он не уполномочен и советует обратиться в правоохранительные органы. И быстренько отсоединился, чтобы не слушать меня.

Выслушать меня пришлось присутствующим. Это оба врача, жулик и Айболит. Высказывался я громко и нелицеприятно, помянул нецензурными словами всё министерское руководство как не держащих данное мне слово и пообещал провалиться, если хоть что-нибудь для них ещё сделаю. Но маячивший перед глазами Юрий навёл меня на мысль, что Пьер освободился, и можно начать заняться делом. Объяснил Алексею, что мне совсем не до него теперь, и выпроводил всех троих.

Жулик права больше не качал, молча слинял.

Айболит высказался в том плане, что он со мной, и что в его силах, сделает обязательно, и я с ним могу не стесняться. Тоже ушёл.

А я в Питер, к деду.

Пьер дедовы телефоны пасёт, звонили на стационарный, задним числом соединение не отследить, приходится ждать следующего звонка. Ну, и входящие на Машин телефон за последнюю неделю просматривает.

Пока добирался, упросил Андрея меня подстраховать на машине во время поиска, и таксистов посвящать не хочется, и мало ли что случиться может. Андрей на удивление легко согласился, никаких там "должен будешь", встречаемся с ним через два часа.

Матвей Нахимович держится, в общем, неплохо, но осунулся, корвалолом вся квартира пропахла. Ничего мне добавить к сказанному не смог, только что мужской голос звонил. Жаль вот, для современной техники голос изменить не проблема...

Но, как мог, успокоил его, что если потребуют деньги, я достану, и снова повторил, что лучше предлагать золото или камни, и откуда у ювелира наличка? Всё в деле. И разговор тянуть, жаловаться, что камни так быстро не продать. Насчёт полиции тоже договорились: с ними, конечно, правильнее было бы, но сами ситуацией владеть перестанем, повлиять ни на что не сможем. А один полицейский, мой приятель, мне поможет.

Но откуда поиск начинать, не представляю.

"Командир, такое дело: девичник, и правда, собирали, но Маши на нём не было. Не пришла на место встречи, а договаривались на полдень на Лесном угол Кантемировской, там рядом выпечка какая-то. Четверо подтвердили, думаю, так и есть".

"Понял, спасибо".

Так, пропасть она могла между домом и местом встречи, начинать от дома буду. Надо ещё в мастерскую заскочить, мало ли что девочки её подскажут. До встречи с Андреем успеваю.

В мастерской рабочий день, посетителей четверо, знакомая девица за стойкой, кажется, Света, и новый охранник.

— Здравствуйте! — сразу углядела меня Света. — А Мария Георгиевна когда будет? У неё всё в порядке?

— Не совсем. Но вы работайте, я подожду — увидел, что пара покупателей решительно направилась к ней. Двоим другим что-то тихо объясняла её коллега, тоже занята, а мне нужно со всеми спокойно побеседовать, без посторонних.

Подошёл к входной двери, повернул табличку стороной "ЗАКРЫТО" наружу. Охранник просёк, решил, что следует пресечь самоуправство, направился ко мне. Грозный такой, дубинка в руке, хорошо хоть, за кобуру не хватается. Или там пусто?

— Вы что себе позволяете? — спрашивает грозно, но тихо, неплохо вышколила их Мария. И тянется табличку обратно повернуть.

Я ему тоже тихо и очень вежливо отвечаю:

— Извините, пожалуйста, мне нужно срочно переговорить с вами всеми и без посторонних — и табличку повернуть не даю, рукой придерживаю.

— Да ты кто такой, я полицию сейчас вызову! — и правда, шарит рукой на поясе, там у него коробочка какая-то, может, и правда, тревожная кнопка.

— Марию Георгиевну похитили, — шепотом объясняю, чтобы шум не поднимал, — а я муж её, вон, Света меня знает!

Нет, я понимаю, что похищение человека — это из рук вон, и вообще страшное преступление. Но чтобы такая реакция? У мужика лицо пятнами пошло, эмоции брызжут странные, то радость и предвкушение удачи, то страх. И решительно жмёт на свою коробочку. Эх, не сообразил я его парализовать!

— Не знаю никакого мужа, — мстительно изрекает охранник — но наряд сейчас тут будет!

Ага, похоже, конец ниточки я уже нашёл! Будем разматывать, пока менты не подоспели.

— А СКАЖИ-КА МНЕ ПРАВДУ, твоя-то роль в похищении какая?

— Я не похищал никого! Только сказал, где она будет!

— И всё? Только ПРАВДУ ОТВЕЧАЙ!

— Показал ещё...

— Что показал?

— Ну, её показал...

— А кому?

— Зурабу...

— Как его найти?

— Не знаю я...

— Как с ним связывался?

— Он мне сам звонил...

— Номер его знаешь?

— Нет, он не определяется...

Вот зараза, тут без оперов не разобраться, моих умений не хватает. А пока нужно клиента патрулю не отдать и самому не подставиться.

Так, глубокий сон... поддерживаю тело и аккуратно кладу на пол. Почти все оборачиваются.

— Света, охраннику плохо, у вас есть нашатырный спирт? И корвалола накапайте пожалуйста, сорок капель! Пожалуйста, поскорее!

Насчёт поскорее — это чтобы суета была и переполох, незачем патрульным, или группе реагирования, кто там должен по тревоге приехать, лишние вопросы задавать. Ага, нашатырный спирт тут, девушка ему ватку в нос сунула, тот дёрнулся, но я контролирую, проснуться не даю. Вот и корвалол подоспел, это уже Света принесла, берусь напоить болезного и как бы нечаянно роняю стаканчик на пол. Запах обеспечен. Надо бы ещё немного суеты добавить:

— Давайте оттащим его в кресло — прошу одного из клиентов, тот вроде даже рыпнуться хотел, но я давлю на его волю, и успешно. ,

Тащим злодея в кресло, а тут и вызванная охрана на УАЗике. Двое полицейских страхуют, один заходит внутрь, видит, что никто не прячется и не нападает, подаёт знак своим, теперь все в мастерской, кроме водителя. Света сегодня за хозяйку, удивлённо смотрит на охрану.

— Что-то случилось?

— Это у вас что-то случилось, от вас вызов поступил!

— Я никого не вызывала... наверно, опять у вас на пульте сбой, или вот, Артему плохо стало, может он случайно задел?

— А почему на дверях "закрыто" висит?

— Это я повернул! — пришлось мне признаться. — Вот, мужчина упал, я и повернул, чтобы народ не мешал!

— А вы кто будете? Документы есть с собой?

— Пожалуйста — демонстрирую ему не паспорт, но хотя бы права.

— А что с охранником? — старший подошёл к телу. — Вот, говорите ложный вызов, а у него тревожная кнопка зафиксирована!

— Это наверно я нечаянно нажал — опять пришлось привлекать внимание — он падал, я пытался его поддержать, мог и нажать.

— Это Александр Николаевич — вступилась за меня Света — он родственник хозяйки и записан у вас как доверенное лицо!

Надо же! Но это удачно.

— А Артёму мы сейчас скорую вызовем — решила Света и вытащила из кармана смартфон.

— Не нужно — пришлось остановить её — он сейчас просто спит, а если скорая приедет, его с работы могут уволить.

— Так всё же что с ним?

— Похоже на обморок — подсказал я. — Я сообщил ему некоторую информацию от хозяйки, а он так разволновался, что потерял сознание. Но сейчас в порядке.

— Вы врач?

— Нет, но к медицине имею отношение, я владею медицинским центром.

На этом у служивых интерес ко мне пропал, они расслабились, старший вместе со Светой заглянул в помещения мастерских, заполнил бланк протокола и дал ей подписать. На прощание буркнул что-то насчёт слишком ранимых чувствительных охранников и увёл своих

Обе пары сделали свой выбор и пока Света оформляла их покупки, я набрал Андрея:

— Ты не мог бы сейчас подъехать на Васильевский? Я случайно зацепил наводчика и не знаю, что с ним дальше делать и о чём спрашивать. Помоги, пожалуйста.

— Нет вопросов, диктуй адрес. И пусть остаётся живой, а то я тоже не буду знать, что спросить!

Ишь, шутник! Но адрес ему продиктовал.

Всё, покупатели ушли, я закрыл двери на щеколду, подошёл к прилавку.

— Так что с Марией Георгиевной? — спросила Света, вторая продавщица тоже подошла.

— Сперва скажите, кроме вас, никого здесь нет?

— Нет, мастера пришли с утра, но ключи от сейфа с материалами у Марии Георгиевны, я пыталась ей дозвониться, но она не отвечает. Они час посидели, я им сказала, чтобы пока по домам шли, придёт хозяйка, вызову. Так что нас трое осталось,

— Неприятности у Маши. Её похитили, как выяснилось, ещё в субботу, и Матвей Нахимович ждёт звонка, не отходит от телефона. Скажите, вы что-нибудь знали об этом, или, может, сейчас догадываетесь?

— Нет — ответили обе, причём, не обманули, и уставились на меня, у второй продавщицы даже рот раскрылся. Эмоции? Растерянность.

— Понятно. А вот ваш Артём, как оказалось, знал и принял участие. Чтобы не сбежал, мне пришлось его усыпить, и сейчас сюда приедет мой приятель, мы решим, что дальше делать. А вам, наверно, можно будет всё тут закрывать на сегодня.

— А что же вы полицейским не сказали?

— Мне нужно Машу спасать, а не по кабинетам доказывать, что я не верблюд. Чем меньше посвящённых, тем надёжнее, вы это тоже учтите, и сегодня — никому ни слова. Я проверю.

— А зачем же вы нам-то сказали?

— Мне нужно было убедиться, что вы ни при чём.

— А как же... ой, а вы, правда, колдун? И Артёма тоже заколдовали? — У второй продавщицы любопытства выше крыши.

— Не заколдовал, а усыпил. И вообще я не колдую, так и другим отвечайте, если интересоваться будут.

А тут и Андрей приехал, я его впустил, ввёл в курс дела и подробно отчитался. Потом разбудил Артёма и дал возможность самому задать нужные вопросы. Допрос он вёл, конечно, не так, как я, но преимущественно с тем же результатом.

В отличие от меня Андрей выяснил, когда и где пересекались наши фигуранты, но время, время... четыре дня — это много для следа в городе.

А тут и Пьер проявился:

"Командир, был звонок, номер телефона не читается, но место определить удалось, хоть и не очень точно, но место удобное, Шлиссельбург, примерно радиусом километра полтора, а может и побольше, от Старосинявинской дороги, там вышка в поле, вот от неё плясать и надо. Специально туда не попрёшься, кто-то из них там живёт. Я посмотрел, местность там не сильно населённая, если по следу не возьмёшь, то можно как зимой делал, со спичкой, Только зажигалку возьми, а лучше свечку, вдруг ему газ не понравится?"

А тут и Матвей Нахимович звонит:

— Александр, они звонили, ругались, но я сказал, что мне нужно деньги достать, я не могу это из дома сделать, а они велели у телефона сидеть. Они велели, чтобы к послезавтра я приготовил два миллиона евро, они скажут, куда привезти. Я правильно сказал? А как у вас, есть новости?

— Всё правильно вы сделали, в следующий раз потребуйте к телефону Машу. А у меня пока не очень определённо, но я работаю. И кстати, мастерская ваша сегодня не работает, мастерам сейф не открыть. Вы бы позвонили девочкам, распорядились, что им делать.

— Да не до того мне, но позвоню, да.

— Есть наколка — объяснил смотрящему вопросительно Андрею — можно ехать. Только с этим что делать?

— Отбери телефон и забросим к нам в обезьянник, до утра ребята подержат.

Хоть и не с руки, но пришлось делать крюк и заезжать на Гражданку, клиента в обезьянник выгрузить. Пока ехали, Андрею стукнула идея, он меня заставил заявление написать, что Марусю — возможно! — похитили, главное, что на его участке. Мне приврать немного не страшно, а что не зарегистрировал, так это грех, конечно, но небольшой, отмолить можно. Если влипнем во что-нибудь, начальство отмажется, да и самому не лишним будет. Тогда уж и я уговорил ко мне на квартиру заскочить, ноутбук взять — тоже не будет лишним. На хутор быстренько мотнулся, у Нины свечку парафиновую взял, и Пьер навязал коврик портальный, мало ли Марусю лечить придётся.

Андрей и заскучать не успел, я в 10 минут уложился. Всё равно, по кольцевой ехать, а от квартиры выезд почти прямой.

Со всеми заездами и остановками до Шлиссельбурга добрались уже в сумерках. Машин вроде много, все куда-то едут, а людей не видать, с трудом определились с нужной телефонной вышкой. Здесь-то ноутбук и пригодился, на экране смартфона искать гораздо хуже, да и выключили мы телефоны ещё в Питере. Конспирация!

Но примерно определились. Погода паршивая, ветер с Ладоги продувает насквозь, я велел машину остановить, свечку достал.

Сначала так посидел, со свечкой в руках, настроился. Потом зажёг, у Андрея глаза на лоб, но молчит, не мешает. А уж когда огоньку шепнул "Морской Владыка, прими жертву", вообще то ли пискнул, то ли хрюкнул. И как услыхал-то? Но ни слова, как договаривались. Уже про себя пообещал, что если всё удастся сегодня, настоящую жертву принесу Владыке, хоть его и нету.

Направление сразу почувствовал, здесь Маруся, живая. Скомандовал, куда ехать, свечку не гашу пока, опасаюсь концентрацию сбить. Так и продвигались, я пальцем показывал, Андрей проезды в темноте искал, пока я след не поймал.

— Стой! — свечку задул. — Выходим, здесь они.

— Подожди, подальше машину поставлю.

Отъехали через один дом, вернулись пешком.

Дом двухэтажный, вроде, бревенчатый, но не как в частном секторе ставят, с мансардой и крылечками разными, а просто дом без излишеств, и видно, что на несколько квартир, куча звонков рядом с дверью. Не звонков, конечно, а кнопок, да и неважно, дверь не закрыта. Вправо и влево такие же дома стоят, целая улица получилась.

— Посидишь тут? — спрашиваю.

— А вот хрен тебе, с тобой пойду. Ты, только, это... — опер замялся — насчёт жертвы-то не особо, разыщут нас.

— Как пойдёт. Но специально не буду.

За дверью как вымерло всё, темнота кромешная, тихо абсолютно и только кашей пригоревшей пахнет. Хорошо, что у Андрея фонарик с собой оказался, определились в пространстве. Нам наверх, стараемся тихо подниматься, Андрей с фонариком впереди, я крадусь сзади. Есть у меня ощущение какой-то неприятности, но нужно.

Неожиданно с удара ногой распахивается входная дверь, какой-то мужик включает свет и на миг замирает, увидев нас. Тут же бросает звякнувший стеклом пакет и тащит что-то из кармана, моя чуйка, что пришёл песец, вопит. От души желаю ему сдохнуть, не рассуждая, шлю импульс в мозг, хоть как-то, да помешаю стрелять. Мужик уже вытащил револьвер, но оседает на пол. А я понимаю, что пожелание моё исполнилсь. Андрей тоже видит, что один труп, похоже у нас есть:

— Хрена ты его мочил? — шипит. — Жертву принёс?!

— Так вышло! — шепчу в ответ. Но понимаю, что, и правда, жертву-то я принёс, и даже ничуть об этом не сожалею.

Уже без фонарика, но также крадучись, поднимаемся на второй этаж, я уверенно показываю на левую дверь. Свет вдруг гаснет, видать, экономное освещение установлено. Но нам на руку.

Пытаюсь сосредоточиться, Андрей помалкивает. Машу ощущаю чётко, ещё, кажется, один человек там.

— Там один — шепчу.

— Через дверь сумеешь?

— Только если насмерть, и то не уверен. Видеть нужно.

— Тогда отойди в сторону и помалкивай. А увидишь, усыпи, только не вали.

Я отошёл, хотя куда там отойдёшь, а опер начал стучаться в дверь:

— Эй, сосед, открывай! — сначала тихо, потом ногой.

— Что надо?

— Тут кореш твой лежит внизу, бухой. Ты сам разберись, что ли, а то бабы его в ментовку определят, у нас тут на лестнице бухать не принято!

— Нэт у меня никакого корэша!

— Да мне по барабану, сам разбирайся. Только волына у него из кармана торчит, а нам здесь ни менты, ни соседи такие не нужны. Моё дело предупредить, а ваше — завтра утром съехать. Вернусь со смены, проверю! — и Андрей затопал вниз по лестнице, потом хлопнул выходной дверью. Я затаился на площадке.

Почти сразу внизу запиликал телефон, потом ещё раз. Труп, естественно, не ответил и через какое-то время, минут через пять, может, за нужной мне дверью что-то брякнуло, и дверь приоткрылась. Я дышать перестал, не то, чтобы шевелиться.

Убедившись, что на лестнице тихо, из двери выскользнул невысокий мужчина и направился к лестнице. Падающего из квартиры света мне хватило, чтобы его парализовать и аккуратно подхватить. Перевёл дух и затащил в квартиру.

Так, слева в квартире небольшая загаженная кухонка, рядом туалет, похоже, дальше так же загаженная комната с тремя кроватями и столом у окна, и ещё дверь, закрытая на ключ. Маша там, бандиты лежат.

Пока искал ключ сначала у дверей, потом в карманах у лежащего джигита, подошёл Андрей. Пощупал пульс у него, довольно ухмыльнулся:

— Ну, можешь ведь, когда хочешь! — двинулся дальше, обвёл взглядом комнату. — /

* * *

/, их же трое было! — и повернулся было к двери.

А в дверях нарисовался третий.

Как он успел достать ножом Андрея и метнуться ко мне, я не понял, вроде вот он в дверях стоит, и сразу на меня летит. Но на инстинкте шибанул его по мозгам и дёрнулся в сторону, в меня он не попал, влетел в запертую дверь. Замок выдержал, но хилая дверь треснула, боец сполз на пол.

А вот Андрея он достал, хорошо, тот успел нож рукой отвести, руку ему и располосовал, кровь течёт довольно активно, не струёй, но меры принять нужно. А у меня ещё Маша там, непонятно, в каком состоянии.

— Зажать рану можешь? Я на Машу гляну, и тобой займусь, потерпишь пару минут?

— Да я в порядке! — а сам бледный, похоже, не совсем защитился, на боку тоже пятно, и аура в этом месте нехорошая. Но я уже пытаюсь дверь доломать.

Это удачно, что хозяева когда-то ремонт сделали, комнатные двери заменили советскими картонными, выбивать замок нет нужды, оргалит руками нормально ломается. Пробрался я.

Маша лежит на грязной зелёной тряпке, спит. Сон, похоже, наркотический, но основные органы работают нормально, синяков нет, только на руках. Явно истощена, левая рука прикована к батарее отопления, замок... я такой не открою, только если болгаркой. Одежды нет, от тряпки несёт понятно чем. Пожалуй, будет сегодня у Владыки ещё жертва.

Ладно, прав оказался Пьер, коврик нужен. И что-нибудь из инструмента, цепочку перекусить, может, в машине найду.

— Не найдёшь — огорошил Андрей, но ключи отдал. — Маша что?

— Под наркотой, похоже. Но живая. Успели.

За разговором наспех остановил у Андрея кровотечение из руки, с печенью сам суетиться не стал, у Пьера лучше выйдет, только сосуды прижал. И к машине, за ковриком.

Напротив входа машина чья-то прибавилась, древний Фольксваген. Номера питерские. Может, третий бандит приехал.

Пока ходил туда-обратно, никого не встретил, но пакет, который уронил внизу первый бандит, пропал. Значит, кто-то что-то всё-таки заметил, только про труп не понял, пьяный тоже так лежать может.

"Пьер, я его к тебе переправлю?"

"Давай".

Развернул линолеум рядом с трупом, перекатил тело. С негромким хлопком оно пропало. Пусть жилицы считают, что пьяный проснулся и ушёл.

Наверху первым делом хотел искать инструмент, но Пьер подсказал, Машу уложить прямо с цепью. Так и сделал.

Пьер аккуратно переправил сначала несколько звеньев, я Машу уложил поудобнее, тогда и Маруся с хлопком исчезла. Перекинет он её на хутор, там с ней заниматься будет

"Пьер, ты деду позвони, что у нас Маша. И это, возьмешься параллельно Андрея поправить? Я его немного подлатал, он может и обождать".

"Лучше не смешивать, с Машей очень непросто, не исключено, что твоя помощь понадобится. У неё наркотический сон, это как без сознания, сканировать не получается, а воздействовать на кровь пока не очень выходит".

Теперь к Андрею. Тот уже в кухне сидит, оклемался немного.

— Наследили мы с тобой! Придётся наших вызывать, а всё жертвы твои.

— Ну, один всё-таки живой остался.

— Я бы и его туда же отправил, он теперь от всего отмажется, на подельников свалит.

— Что-то ты не очень толерантный.

— Да пока ты ходил, начал отпечатки наши тереть, и в ту комнату заглянул. Надо скорую вызывать, и наших, а то нижнего жмура найдут, долго придется перед местными отписываться.

— Не найдут, я его убрал.

— Зря, потом всё равно обнаружат. Наверняка следы остались, хорошо хоть смерть не от оружия. От чего он помер?

— Думаю, что-то вроде инсульта.

— А этот?

— Скорее всего, тоже.

— Давай телефон поищи, скорую вызывать надо, девушку твою спасать. Да и меня в больничку не мешало бы.

— Скорую-то не нужно, этого — кивнул на тело последнего бандита — я сейчас спрячу, потом тебя на лечение определю и буду машину твою перегонять. Или вместе перегоним, а после на лечение. Только что с этим делать? — Я показал на спящего.

— Чего это вдруг скорую не нужно? Сказал же, живая. Или сам решил выхаживать?

— Понимаешь, я её уже отправил к целителю и тебя хотел туда же.

— Как это отправил?

— А вот смотри! — расстелил коврик на свободном месте, за ноги подтащил туда тело, перекатил на коврик. Поправил руки, хорошо, что ещё не окоченели, позвал Пьера.

Хлопок! — и тело исчезло.

Думал, что Андрей изумится, удивится, хотя бы, но он как будто такой фокус по два раза на день наблюдает.

— Классно. И этого туда же?

— Может, поговоришь с ним? Всё-таки на меня он не успел напасть, вдруг ни при чём?

— Хорошо, буди его.

Разбуженный бандит дёрнулся было, но связанные за спиной руки не дали ему вскочить, а там уж я и паралич на конечности добавил. А нечего шуметь!

— Как зовут? — начал Андрей.

— Нэт понимат!

— Врёт, собака — прокомментировал я и надавил: — Отвечай на вопросы, и ГОВОРИ ПРАВДУ!

— Как тебя зовут?

— Вахтанг.

— Что здесь делаешь?

— Дэвка стэрэгу, да.

— Зачем она вам?

— Дэнги принэсут, потом продадим, да.

— Сколько вас тут?

— Три, это я, Зураб и Каха.

— Кому продать хотите?

— Нэ знаю, да, Зураб нашёл, да.

— А если сорвётся?

— Нэ знаю, да.

— ГОВОРИ ПРАВДУ!

— Зураб сказал тогда зарэзат, да.

— У кого ключи от комнаты с девушкой?

— У Зураба клуч, да.

— Кто девушку пользовал?

— Всэ нэмнога, да.

— Ты тоже?

— Два раз толка, да. Потом Зураб двэр закрыл.

— Может, хватит с ним болтать? — посмотрел на меня Андрей.

— Хватит. Я считаю, виновен.

— Согласен. Принесёшь его в жертву?

— А ты знаешь, пожалуй, да. — "Пьер, сможешь третьего бандита в море отправить? Морскому владыке?"

"В море могу, вот где Владыку искать, не знаю. Ты приезжай давай, Маша стабильна, но моими темпами очистка крови займёт часов двадцать, лучше и не пытаться".

"Тогда прими клиента" — перекатил парализованное тело на коврик, и когда прозвучал привычный хлопок, добавил шеппотом:

— Прими жертву, морской Владыка, я обещал!.

Смотал коврик, и мы ушли, наплевав на отпечатки.

Дороги свободные, добрались до квартиры меньше чем за час. Дорогой решили с Пьером, что переправлю я ему Андрея, а он мне в квартиру Машу. Андрея Пьер заштопает и зальёт базу охотника, а с Машей я могу попытаться, конечно, но лучше сразу вызвать бригаду наркологов, они на промывании собаку съели. Собственно, за полчаса до приезда и вызвал, а поскольку услуга платная, то и по времени договорились.

Андрей всё-таки за руль садиться не стал, так что я сам припарковался на когда-то любимое место не очень далеко от подъезда. Поднялись в квартиру.

Андрея хотел сначала через портал на двери переправить, потом сообразил, что удобнее через коврик. Расстелил в комнате на кровати, да и отправил. Потом Пьер Машу мне перевёл.

Да, досталось девочке моей крепко. Синяки и травмы залечил сразу, только успел ещё обтереть её, как бригада приехала. Аж трое человек, два врача и медсестра, вроде. Спрашивают, что она вколола, а я ни сном, ни духом. Но когда браслет с обрывком цепочки увидели, лишние вопросы задавать перестали, поставили капельницу свою, приборы подключили какие-то, экспресс-анализы делали. Оказалось, опиатами Машу кололи, что, вроде, не самое худшее. Добавили что-то в капельницу, процесс пошёл.

Позвонил деду, рассказал, что и как, объяснил, что Пьер не может исцелять, если человек без сознания. Рвался приехать, но я его постарался отговорить, специалисты работают, лучше им не мешать.

Кардиолог, вроде, проблем не видит, монитор подключил, я позвал его перекусить в кухню. Сам с утра ничего во рту не держал, сейчас как только расслабился, желудок начал хоть чего-нибудь требовать.

В морозилке пельмени нашлись, вот и варю. И чай с вафлями, больше ничего нет.

Врач мягко мне подсказывает, что надо бы в полицию заявить, девушка-то не только от наркотиков пострадала. Я отнекиваюсь, напоминаю, что их фирма как бы конфиденциальность должна гарантировать.

Кардиолог чаю с вафлями попил, нарколог подтянулся, ту же бодягу завёл, дескать, преступники безнаказанными останутся, и нечего мне их бояться, гражданский долг меня обязывает, и тому подобное. Медсестра за процессом следит. А я молчу, пельмени глотаю.

Наконец, все подмёл, спросил у мужиков, как им в скорой наркологической работается. Оказалось, оба халтурят, то есть приработок у них такой. Работа неприятная, но на основной с деньгами туго, а тут и платят, и чаевые бывают. Случается, правда, и ноги еле уносят, клиенты разные бывают, но ради денег приходится. Тот, который нарколог, ещё и о диссертации думает, но не разорваться.

Спросил его мнение, на какие органы нужно воздействовать, чтобы снять стремление к наркотикам. Оказалось, куча разных желез с эндорфинами связана, но в основном, гипофиз. А как до него добраться?

Ну, я-то представляю, как на него воздействовать, главное определиться, где он там. А мужик, похоже, на любимого конька сел, объяснять начал, коллега его даже ретировался, не первый раз, наверно, слышит. А я прикидываю — а не подключить ли его к моей группе, может, и придумает свою методику? Но не сегодня, нынче Марусю спасаем. Перебил его лекцию, сказал, что, вероятно, сделаю ему предложение, но не сейчас. Телефон его взял.

Тут и дед подъехал, не выдержал.

Врачи своё дело сделали, деньги получили и ушли.

Так что проснулась Маша в нашей с дедом компании. Оказалось, не помнит ничего, только как в машину затащили и держали, пока укол делали.

Глава 12

Вскоре и Пьер сообщил, что закончил с Андреем работать.

"А что командир, может, кроме умений охотника, ему и чувство близкой опасности добавить? С его работой не лишним будет".

"Давай, а ещё, чтобы ложь определял. Маша у нас тоже готова. Проснулась, кровь очищена, но может остаться тяга к наркоте, я тут послушал врача, с кучей желёз нужно работать!"

"Я надёжнее сделаю, восстановлю всё тело по снятой копии, а сознание сохраню. Память нужно потереть?"

"Нет, она помнит только, как наркоту вводили".

"Ну и хорошо, а то память штука такая. Переношу её?"

"Давай, а потом Андрея сюда".

"Его минут через десять, а ещё тут собака твоя сидит, я так понимаю, к тебе просится. Перевести?"

"Давай. А как она в павильон попала?"

"С Ниной, я просил посидеть тут рядом, пока сканировал".

Я объяснил Марусе и деду, что она часа на три отправляется на хутор к Пьеру лечиться от наркомании и через несколько минут она с хлопком исчезла. Встал, чтобы сообразить для Андрея поесть чего-нибудь, а конкретно, воду для пельменей поставить, но увидел Матвея Нахимовича, обалдело пялившегося на то место, где только что лежала Маша. А потом с таким же видом наблюдающего появление довольной тёти Таси.

Да, упустил я за этими хлопотами, что дед у нас посвящён только частично. Но въехал он быстро, работу шкатулки ведь наблюдал, так что воспринял не как чудо, а как новую технологию. Когда с очередным хлопком на диване оказался спящий Андрей, отнёсся к этому уже спокойно.

Проснувшемуся вскоре Андрею я предложил пельменей, тот сперва опасался, можно ли ему после операции, но потом с энтузиазмом согласился. Познакомил его с Матвеем Нахимовичем, тоже присоединившимся к трапезе: хорошо, что у меня этими пельменями морозилка забита.

За столом и объяснил ему, что организм его полностью здоров, даже зубы восстановлены, и что у него теперь есть два умения — чуять надвигающуюся опасность и идти по следу, как мы с ним год назад делали. Ну, ещё и ложь чувствовать будет. Искать, как я нынче искал, не получится.

— То есть жертвы приносить не нужно?

— Не нужно.

— Какие жертвы, Александр? — удивился дед.

— А как идти по следу? Научишь?

— Давай не сейчас, ладно? А насчёт жертв это шутка такая, Матвей Нахимович.

— Ничего себе шутка! — не врубился в ситуацию Андрей. — Три жмура за один вечер! А вообще здорово, я о таком и мечтать не мог. Спасибо.

— Это тебе спасибо, один бы я не справился.

— А вообще странно, мы с тобой, почитай, пол дня и весь вечер суетились, ранили меня, а вот чувствую себя отдохнувшим. Только голодный.

— Это последствия процедуры.

— А что с вами было, Андрей? — удивился дед.

— По руке полоснули и колотое в область печени. И хоть бы шрамчик остался на память! Да ты колдун просто. А вот дырки на одежде чего не зарастил?

— Так выбирать пришлось, либо одежду штопать, либо тебя.

— Тогда ты сделал правильный выбор!

Вскоре Андрей собрался домой, уже в дверях озадачился вопросом:

— Слушай, а что с охранником тем делать? Или ты его тоже...?

— Да мне теперь пофиг, отпускай, пусть только мне на глаза не попадается.

— А то что?

— Скажи, в индюка превращу.

— А что, можешь?

— Нет, конечно! — и чисто из вредности добавил: — Он же килограмм сто весит, а индюк двадцать, куда я разницу дену?

И закрыл за ним.

Наконец, после двух ночи Пьер объявил, что Маруся готова, я ответил, что мы с дедом её ждём. Принёс свой халат, и вот уже она на диване.

Пьер целомудренно накрыл её простынкой, точнее, Нина накрыла, как я узнал потом. Но и халат пришёлся кстати, в квартире ничего, кроме пары белья, не оказалось.

И снова мне пришлось варить пельмени, а потом мы с дедом уселись напротив Маруси и умиляясь, наблюдали, как она их уминает. Да, повезло нам, что джигиты постоянно ей морфин кололи, ничего Маруся не помнит. Я их с дедом и посвящать не стал, рассказал только, что держали её на цепи и в наркотическом сне, а мы с Андреем-полицейским её нашли и забрали. А где одежда? А грязная была очень и рваная, выкинуть пришлось. А бандитов покритиковал немножко, они больше не будут безобразничать.

Услышав про критику, дед закатил глаза к потолку, но промолчал, слава богу. Не нужно Марусе про мои приключения знать, может подумать, что я супермен какой-нибудь, а ведь если бы не Андрей, неизвестно ещё, чем всё закончилось бы.

Зато сведения о том, что продал и подставил их собственный охранник, стало для обоих шоком. Дед начал было планировать, что с ним нужно сделать такого, но сообразил, что больше его не увидит.

Но вот Маша наелась, наконец, пора и отдохнуть, почти три. Матвей Нахимович совсем вымотался, хоть и откатили ему десяток лет, всё одно тяжело.

Эх, сейчас бы на самолёт, да к морю, на пару дней! — вздохнул он мечтательно. — Как в семидесятых!

— В общем-то, можно устроить, — я посмотрел на Машу. — Как, проживёт мастерская без вас?

— На Кипр? С дедушкой? — поняла Маша. — Но мастера сейф не смогут открыть.

— Ключи от расходного сейфа я вечером Свете передал — уточнил дед.

— Тогда отправляемся? — Маша встала из-за стола. — Как понимаю, смартфона моего нет?

— Не нашли, — я развёл руками — да, честно говоря, и не искали.

— Ну и ладно, вернусь, новый куплю. Ты только завтра мне из одежды что-нибудь принеси, ладно? Пойдём, дедушка!

Можно было бы и не спускаться к входной двери, но пусть. Попросил Пьера их переправить, главное, за дедом проследить, чтобы портал освободил. Выждал несколько минут, отправил тётю Тасю, а потом и сам.

Маша везде зажигала свет и открывала двери, Таисия носилась, изображая ликование, Матвей Нахимович стоял... ошалевший. Я попросил Пьера прислать нам красного вина и сыра, если есть.

Сыр был, и для снятия стресса у нас с дедом Маруся сервировала нам столик с видом на ночное море. Луна не просматривалась, но низкие звёзды в какой-то степени её заменяли. Сыр и вино, хоть и из Магнита, тоже вполне соответствовали настроению. Местного купим завтра.

На наш минипляж солнце с утра не попадает, так что оставил Машу с дедом досыпать, а сам с утра мотнулся в Питер. Бр-р-р! После Кипра секущий ветер с дождём как-то на прогулки не настраивал, но пришлось выполнить задуманное.

Сначала заехал в мастерскую, сообщил Свете, что Маша нашлась и ближайшие три дня они с Матвеем Нахимовичем будут отдыхать на море, а ключи от сейфа у неё имеются. Потом прикупил для Маши какой-то одежды, собственно, всё в спортивном стиле, ну и белья: понятно, что не совсем то, что нужно, но придётся как-то в Питер возвращаться, не в сарафане же тут ходить. Ну, и к своим заскочил, убедился, что и без меня система работает. Сказал, что уезжаю на три дня, если очень буду нужен, пусть через Пьера связываются. Прикупил привычных продуктов и нам и собаке, денег евре европейских взял и обратно.

Пришёл, а на столе записка: "Ушли в деревню". Ну, с тётей Тасей не страшно, местных собак она давно построила, даром, что сука.

Вернулись через час, с вином, местным хлебом и фруктами. Оказалось, дед не то что английский-немецкий-французский знал неплохо, даже по-гречески объясниться мог, так что шопинг прошёл успешно.

Три — не три, но два дня мы там с удовольствием ленились. Мы-то с Машей в январе хоть неделю, но отдохнули, а дед несколько лет уже носа из дома не высовывал. Сначала сил не было, потом снова работать стал, а так вот, чтобы просто поваляться в шезлонге, да с лёгким вином — думаю, лет двадцать уже не приходилось. Единственно, мы с Марусей больше на солнце валялись, он в тени.

От прогнозов по бирже меня не освобождали, так что ноутбук я прихватил, собственно, всегда прихватываю. Неожиданно прогноз пошёл на порядок лучше, вместо двух-трёх дней легко вижу на неделю, да ещё и в деталях. И время совсем другое трачу: если прежде за сорок-пятьдесят минут около трёх сотен позиций мог просмотреть, то теперь почти тысяча получилась. Я в недоумении, а Пьер смеётся:

"Владыке морскому жертвы твои хорошо зашли".

"Как так? Его же не существует!"

"Ты меня в этом убедил, я теперь материалист. Но ведь свечка помогала?"

"Так это за счёт концентрации..."

"Ну-ну".

Так и поговорили. Но вообще Пьер умничка, прикрыл меня на эти дни от всех звонков, какие вопросы сам разруливал, какие на потом оставлял, объяснял, что я в отъезде. Жора давно получает свои брюлики напрямую от Пьера, моё участие требуется только раз в месяц, а в остальном — ничего настолько срочного, чтобы меня отвлекать.

Перевёл он нас в ветреный Питер в четверг вечером. Насколько помню, должны уже и на заводе склад в автоматическом режиме наладить, вот, думаю, завтра с утречка и посмотрим. Но трубку подключил, мало ли кому нужен.

Оказалось, нужен. Геннадию.

Ну, не то, чтобы прямо сейчас мчаться его спасать, до утра терпит, но на меня он очень рассчитывает. На два дня, и просит их не занимать ничем. По крайней мере с утра.

Короче, поехал я к нему утром.

Оказалось, у них там мутная какая-то история с одной бабой получилась. Собственно, у Гены приключилась, и просит меня помочь, заставить эту клиентку на суде ПРАВДУ СКАЗАТЬ. А суд уже завтра.

Тут и адвокат появился, Гена ему напел о моих способностях, он из вежливости выслушал. Но настроен весьма скептически — кто же мне слово даст во время разбирательства? Ладно ещё, если меня опросить как свидетеля, но с истицей говорить? Просить её? Нет, кое-какое отношение к инциденту я имею, всё-таки собственник, но наезжают сейчас конкретно на Геннадия, на клинику потом будут.

А сюжет прост. Пришла к нему дама на подтяжку кожи лица и немного блефаропластики ещё, все нужные справки и анализы принесла. Справки в дело подшили.

Гена, как она ему в руки попала, опухоль небольшую у неё углядел, вроде и не сильно опасную, по крайней мере злокачественные по-другому светят. Да и место удобное для удаления, в мышечной ткани, и не на виду. Предупредил тётку, что надо бы сперва новообразование удалить, а потом уже на подтяжку, он и шрам уберёт заодно, но та ни в какую — нужно срочно, свадьба у неё на носу. И уговорила.

Гена картинку пишет постоянно, но насчёт звука многие возражают, и в этот раз не включил, звук и не записался. Но прошло у них всё на отлично, клиентку через три дня домой отпустили. Опухоль он удалять не стал, и опыта такого нет, да и не бесплатно же! С Шуриными экспериментами знаком, конечно, но... не стал, короче.

Прошло уже около месяца, и вдруг повестка, в суд вызывают. Дескать, своим неквалифицированным и неразрешённым вмешательством доктор спровоцировал образование опухоли, которой раньше и не было. Гена значения не придал, адвоката нанял вопрос уладить, благо денег теперь хватает. Ему что — сам он врач дипломированный, со стажем, если и попытаются ятрогенную ошибку навесить, то в конце рассыплется всё, он же знает, опухоль доброкачественная. Укусить не укусят, но обмусолить могут.

Адвокат попытался сначала с тёткой договориться, потом и к судьихе подъехал, обе не берут, открещиваются. Похоже, что уже поимели своё, и что не сама тётка этот иск придумала, а кто-то из конкурентов. А это всё меняет: получается, что цель не получить компенсацию, а его самого от работы отстранить и затянуть бесконечное разбирательство.

Вот Гена и хочет, чтобы я завтра эту госпожу Бражкину — ну, почти мадам Брошкину! — заставил прямо в зале правду рассказать, что предупреждал он её насчёт опухоли.

Адвокат о таком принуждении к правде явно не слыхал, пальцем у виска не крутил, но удивился очень. Я уж думал, пошлёт своего нанимателя, но нет, сдержался. Очень вежливо принялся объяснять, что невозможно подобное, особенно в суде.

— Вы извините, — пришлось перебить его — технические возможности у меня как раз есть. Другой вопрос, смогу ли ими воспользоваться, и что это даст.

Не поверил, конечно. Пришлось его самого принудить немного, рассказал он нам о своём первом неудачном опыте с соседкой. Не хотел говорить, но выболтал, после чего убедился. Недолго попереживал, стыдно всё-таки. Но быстро включился в работу: стал выяснять, какие мне условия нужны.

— Нужен визуальный контакт, — объяснил ему — и расстояние до объекта лучше метра три, можно до десяти, край двенадцать метров. Ну и задаю вопрос и прошу ответить правду. Да, ещё вот что, он должен мои слова услышать и понять, с иностранцем не прокатит.

— Интересно, конечно, но кто же вам слово даст? Даже если я вас как свидетеля подниму, вопросы вам задавать не положено.

— Да и будет ли кому задать? — я тоже засомневался. — Если со стороны истца серьёзные люди, клиентку они спрячут как очень больную, и пришлют адвоката. А он и знать ничего не знает.

— То есть что, — расстроился Гена — получается, шансов у меня нет?

— Давайте порассуждаем — отозвался адвокат. И мы порассуждали, и довольно долго, целый рабочий день. Даже отработали новый приём: вопрос задавал и просил СКАЗАТЬ ПРАВДУ адвокат, а я воздействием на ауру принуждал. Сначала на Гене натренировались, всё-таки у адвоката вопрос задать больше возможностей, но потом и Гена попробовал спрашивать.

Действовать решили по ситуации, неизвестно, явится клиентка Геннадия или нет, если нет, то попробуем судью разговорить. На всякий случай через Людмилу организовали двух журналистов, Гена обещал заплатить, если никакой сенсации не получится. По прикидкам адвоката, шансов на успех у нас набиралось хорошо, если процентов тридцать.

Устал от этой говорильни, как собака. Даже хуже, Таисия совсем не выглядела утомлённой.

Пьер вечером сообщил о разных звонках, но ничего срочного. Завтра мне в суд, на Кондратьевский проспект тащиться, хорошо хоть, не с самого утра. Когда-то меня там с женой разводили, унылое место.

Приехал к одиннадцати, ждали почти час, потом обед у них, потом приступили, наконец.

Как и предсказывал адвокат, вместо клиентки явился хмырь какой-то, поверенный, вроде мне и смысла сидеть не было, но адвокат не отпустил, всё рассчитывал судью на чём-нибудь подловить и вопрос задать. Но та, как почувствовала что-то, задала только Геннадию пару вопросов и экспертизу назначила. Собственно, ничего другого она и не должна была сделать, разве что прекратить дело.

— Теперь что, — тормознул я намылившегося куда-то адвоката — экспертов покупать?

Законник, хоть и провалил дело, лучился уверенностью.

— Как я неоднократно объяснял, — приосанился он — лучше всего уговорить истицу забрать заявление. А с экспертизой не знаю даже, честно говоря, — неожиданно закончил он — никогда с подобным дела не имел.

И привычная самоуверенность куда-то пропала.

— Ты где его нашёл? — спросил у Гены, глядя вслед спешащему куда-то адвокату.

— В интернете... — вздохнул друг.

— Ладно, прорвёмся. Есть у меня в Минздраве кой-какой контакт, попробую о нормальных экспертах договориться. А как вообще получилось, что вред здоровью только в перспективе, а дело заведено?

— У неё такие связи... — опять вздохнул Геннадий.

— Она что, из тусовки великосветской? Дворянка, поди?

— Почти. Муж у неё при депутате каком-то ошивается, а сама в администрации города кадрами ведает. У меня оттуда много клиентов.

— Та-ак... — у меня что-то начало складываться в голове. — А записанные на прием ещё остались?

— Не понял?

— Кто-нибудь из этой администрации ещё у тебя записан? И вообще из придворных?

— Кажется есть, а что?

— Отменяй для них все приёмы. Пускай девушки ваши завтра обзванивают и отменяют, а лучше переносят на неопределённое время. И причину объяснят.

— Да ты что! У меня репутация, положение, слово моё уважают.

— А ты на меня сошлись, мол, хозяин-самодур так испугался иска, что запретил работать с любыми великосветскими дамами. А мужики есть?

— Мало, и на дворян не тянут. Хотя, кто их знает, я не проверял.

— Вот! Списки Пьеру перекинь сегодня же, он просмотрит, может, кто и затесался. И знакомых этой бабы тоже поищет, их тоже отшивай. Главное, чтобы знали, что неудобство для них вызвано действиями этой бабы. Должность её не знаешь?

— Вроде, не из большого начальства, но ходит, как столбовая дворянка.

— Ничего, Пьера попрошу уточнить. А муж, он при каком депутате-то?

— Не знаю, при ком-то из Питерского ЗАКСа. Но у девушек на ресепшене спросить можно, должны вспомнить.

"Командир, он помощником записан, только при областном ЗАКСе, по партийному списку ЕдРа. Вроде, бизнес у него какой-то... или прогорел? Нет, что-то по части торговли, аж четыре фирмы. Ага, две пошли в расход ещё раньше. Будем наезжать?

"Пока нет, уточни только. От депутата столько дерьма прилететь может, устанем разгребать.

"А баба старшим инспектором числится. Там таких три. И ещё, оба пожарника звонят уже несколько дней, я их футболю, нехорошо получается. Поговорил бы ты с Игорем, он очень просил.

"Ладно, а ты Гене помоги со списками, кого там можно с знакомые или сослуживцы записать.

Пока горячо, тут же, при Геннадии связался с тёткой — или дамой? — из Минздрава, которую летом маски-шоу ловили. Объяснил, что есть один вопрос, хотел Гене трубку передать, но она разговор сразу закруглила, пригласила в столицу для личной встречи. Понятно, нельзя по телефону, к-о-н-с-п-и-р-р-а-ц-ц-и-я!

По дороге домой набрал Игоря в Москве. Вроде, у него перерыв пока, пары портальные мы ему сделали, сколько обещали, может, повредили? Или опять пол Сибири горит? Так с Пьером договорился бы, они уже трижды без меня где-то тушили. Но связаться не удалось, городской занят, мобильный отключён.

Время ещё вполне рабочее, но пятница, отдельные несознательные личности уже шашлыки себе представляют. А у меня неделя, считай, пропала, устройство для портального переноса паллет который день готово, пользоваться пора, а ещё и не испытывали. И кого поставить?

На субботу мы с докторами условились, что от Людмилы, четверо в санаторий приедут. Заливать им будем компиляцию из Айболита и Геннадия, весь день придётся с ними сидеть, база новая, неизвестно ещё, как встанет. Но можно и отдельные базы, сам не знаю, как лучше. Неплохо бы и с дамой из Минздрава пообщаться, насчёт экспертов для Геннадия. Хотя есть ощущение, что не понадобятся эксперты, как-то само рассосётся.

Уже почти у дома, можно сказать, рядом с "Академической" Илья объявился. Весть такой загадочный и вежливый, аж противно. Хочет начальство меня завтра видеть, и очень просит, и вообще. А зачем — только при личной встрече. Что за тайны такие? Или он не один там?

Объяснил, что на завтра у меня четыре встречи назначены, весь день занят — а он снова уговаривает. Воскресенье не годится, не собрать всех, кто нужен, и ноет, ноет.

— Ладно, — говорю — насчёт воскресенья понял, а если сегодня? Вроде, не поздно ещё?

— Сегодня? — не поверил Игорь. — А когда ты сможешь тут быть?

— Я же не вижу, где это твоё "тут"! А в ведомственной квартире могу быть через полчаса.

— Одну минуту! — Игорь пропал куда-то, видимо, микрофон выключил. Через минуту примерно ответил: — В шестнадцать тридцать буду ждать у подъезда!

Мне вдруг захотелось похулиганить:

— Ничего, если я с собакой буду?

После краткого совещания тётю Тасю тоже утвердили.

Нам что? Успели с собакой и перекусить, и под душем некоторые постояли, а время остаётся. Перешли в московскую квартиру чуть пораньше, Таисия здесь не была ещё ни разу, надо всё обнюхать внимательно. Потом так же и лестницу, и лифт, и служивого внизу. Последний, по-моему, решил, что нехорошую квартиру охранять приходится — ну нету в списке вошедших ни меня, ни собаки! Так и не смог на моё "Здрасьте!" ничего ответить.

Игорь стоял рядом с машиной, в новенькой генеральской форме, весь такой импозантный.

— Что с девушкой твоей? Секретарь говорил, нашли?

— Ну да, ещё в понедельник.

— Ты извини, не было меня в Москве, не помог.

— Да ладно — мы устроились в машине — сам справился. Что у вас тут за спешка случилась? Не мог сразу сказать?

— Сказать не мог, прямо с совещания звонил от министра. В Центроспасе доктор один всех взбаламутил, что ты больше с нашими работать не будешь. Мы звоним, твой Пьер отшивает, вот и поднялся галдёж, как раз у министра все ругались, а тут ты звонишь.

— Что, и ты с министром ругался?

— Да ну тебя, скажешь тоже! Мне и пикнуть не дали, вот Валентина твоя отжигала, это да. Ты что, и правда, экстрасенсов инициируешь? И наложением рук оживляешь?

— Оживлять не приходилось, но с врачами работаю, это да. Так подожди, ты меня куда везешь-то?

— Так на совещание и везу. И насчет взяток министр услышать хочет, и что тебе безопасник наш ответил, и что с нашим сотрудничеством всё по-прежнему. Думаю, опять должность какую-нибудь предлагать будут, теперь по медицине. А собака твоя тоже непростая, наверно? Речь понимает?

— Да уж не йорк, один двухсотый у неё точно есть. — Я потрепал тётю Тасю по холке и решил не заметить последний вопрос. Тем более что мы приехали.

На этот раз нас привезли в главное здание, не к пожарным. Охрана явно была предупреждена, пропустили без вопросов, как будто у них тут филы бразильские каждый день ходят. Или Игорь так повлиял?

Кабинет министра понравился, особенно стол. Как принято, Т-образный, из карельской берёзы, что ли? Но очень красивый. Кресел маловато, всего шесть, так что и стульев откуда-то притащили, в интерьер совершенно не вписавшихся. Нам с Тасей одного на двоих хватит.

Поздоровался со всеми, тут и знакомые лица присутствуют, Валентину сразу узнал, а Илья при моём появлении поднялся, здоровается. Я тоже со всеми поздоровался, министр милостиво кивнул, присесть предложил.

Ишь, барин! Ну, я и выбрал место в торце стола, аккурат напротив хозяина. Валентину от начальства отёрли, рядом с нами сидит. Тася её за свою признала, хвостом махнула, но держится настороженно. Илья несколько растерялся, но свободные места только в конце стола остались, так что устроился неподалёку.

Эмоциональный фон в кабинете сложный. Безопасник и главный доктор пришибленные немного, от Валентины веет праведным гневом и удовлетворением, её сильнее всех чувствую.

— Что там у тебя с женой случилось-то? — Достаточно дружелюбно задал вопрос главный. — А, фермер? — добавил министр, не дождавшись моей реакции.

— Вы ради этого — не понравился мне его тон — меня из Питера выдернули, что ли? При жену спросить?

— Нет, конечно. Прошла информация, что наша безопасность тебе в помощи отказала. Это так?

— Так. Отказала.

— И ты решил с нами больше не работать?

— С чего вы взяли? С пожарными, вроде, в программу укладываемся, вот как от срочных дел освободился, сразу Колесову позвонил. А он меня сюда притащил.

— А с Центроспасом что у тебя? Претензии?

— С Центроспасом у меня дел нет, значит, и претензий не может быть. С врачами в частном порядке работал. Вон, Валентину инициировал, она уже и сил накопила, потом ещё троих и одному обещал.

— А дальше?

— Кому обещал, выполню, наверное. А там видно будет.

— То есть ты вдруг вообразил, что наши доктора тебе не подходят? И решил всё бросить, несмотря на помощь министерства?

Что-то меня разговор этот напрягать стал. Специально провоцирует? Эмоции плохо читаются, далеко и народу много.

— Ну, кто кому помогает, это ещё вопрос. Вы лучше объясните, зачем меня сюда зазвали?

Нужно, чтобы ты наших врачей своим штучкам обучил. И в Центроспасе, и больницах ведомственных, а потянешь — и в поликлиниках. А мы тебе должность полковничью дадим, оклад хороший. Участок разработанный в Подмосковье, хочешь — сей, хочешь — сажай чего, или выпас устрой, с постройками тоже поможем. Если потребуется, и машину с водителем закрепим, а то наоборот, к тебе докторов на учёбу привозить будем. Как тебе?

— А никак мне. — И чего ради сюда припёрся? Хотя да, Игорь просил! — Если по части пожарной вопросов нет, пойду я, пожалуй.

— Да подожди ты! Можешь по-хорошему объяснить, чем наши врачи тебе не угодили?

— Могу. Но без посторонних.

— Ну, ты и даёшь! Это кто же для тебя тут посторонние?

— Ну, из восьми присутствующих я знаком с тремя. Из них к медицине имеет отношение только Валентина. Вас тоже можно оставить, а кто остальные?

— Да ты кому указывать взялся! — побагровел министр. — Я... так, это мой заместитель, курирующий медицину, — он кивнул на поджарого мужика рядом с ним — а это начальник Центроспаса. Остальные свободны! И ты, фермер, поближе подсаживайся!

Народ облегчённо потянулся к выходу. Я хотел было Валентину тормознуть, а потом думаю, не стоит, начальство на ней потом отыграется. Но в освободившееся кресло пересел.

— Ну, объясняй, фермер, чем тебе наше предложение не угодило?

— Объясняю. Во-первых, формой. И не фермер я вовсе, и тыкать мне не обязательно. Потерпеть могу, но желание сотрудничать гаснет.

— Во-вторых, ваша контора меня один раз уже кинула. Я просил одного — обеспечить защиту, если понадобится. Когда понадобилось, мне рекомендовали обратиться в полицию.

— Но ведь обошлось же? — не выдержал министр.

— Ну да, тремя двухсотыми! — парировал я. — А в третьих, схема взаимодействия мне не понравилась. Мажора какого-то прислали, да ещё от моего имени деньги с него взяли. Потом, контакта с ними нету, вот я чувствую, например, что Валентина очень усилилась, а встретил её сегодня случайно. Их бы собирать хоть иногда вместе, что-то вроде обучения устроить, они ведь тоже могут что-то новое придумать. А получается, инициировал, и привет. А ещё опасность имеется, что с новыми возможностями уйдут доктора деньги зашибать, а я не им лично помочь хочу, а стране, хоть это и звучит пафосно. Потому и договора дурацкие придумываю.

— Какие ещё договора? — удивился тот, который Центроспас.

— Не показывали? Они получают новые возможности бесплатно, но обязаны десять лет отработать в своей стране и не менее половины пациентов должны быть по полисам, не коммерческие. А если перейдут в коммерцию или уехать захотят, должны будут мне деньги за инициацию. Обойти можно, конечно, но лучше ничего не придумалось.

— И много денег должны будут?

— Написал, что стоимость обучения полмиллиона евро. Чтобы платить не хотелось.

— А любого можно так научить?

— Я не встречал таких, кого нельзя. Но гарантировать не могу.

— А как же вы троих отобрали?

— Можно сказать, по интуиции. Просил рассказать о себе и делал выводы.

— Ну, эти вам расскажут! — министр перестал изображать барина.

— Я чувствую ложь, мне нельзя соврать. Умолчать можно, конечно.

— У нас в Санкт-Петербурге есть неплохая клиника, можно там организовать обучение — подал голос зам по медицинской части.

— Может быть, и стоит — задумался я — на базе действующей больницы, есть в этом что-то. Надо подумать.

— А наши специалисты и лечение организуют, и учёбу наладят — обрадовался он.

— Это здорово, но они же и пациентов, и курсантов подберут, так? И давление на этих специалистов будет бешеное, и кто станет курсантами? А пациентами? В принципе, возможно, но я хотел бы иметь решающее слово при наборе курсантов. Да и пациентов, наверное, тоже, а то получится у нас филиал кремлёвской больницы.

— Ну вот, можно же договориться! — довольно буркнул министр. — Вы уж сами дальше детали утрясёте, ладно?

— Мы ни о чём ещё не договорились, — пришлось приземлить его — я только обещал подумать!

— Вот и подумай...те! Только не очень долго, тво... ваша Крестецкая такое творит, вон, записываются к ней на приём, уже в Кремлёвку сманивают. Нам бы ещё таких.

— Оклад ей положите большой, чтобы не нуждалась.

— Уже — поддакнул Центроспас.

— Ладно, дайте ему свои визитки, и можете идти — скомандовал своим хозяин кабинета. — А мы тут ещё кое-что обсудим.

Передо мной легли две визитные карточки, и мы с министром остались одни. Он пересел напротив меня, доверительную атмосферу создавать начал. Тася тоже почувствовала смену обстановки и встала, отряхнулась, потом потопталась немного и опять легла рядом со мной.

— Чай, кофе? — предложил хозяин. — Может, коньяк?

— Воздержусь, спасибо.

— Подзабыл я уже с этой суетой про наш прошлый разговор — осторожно начал министр. — теперь про самолёт с зелёными человечками можете что-нибудь рассказать?

— Нет, наверное — я пожал плечами. — Разве только, что летел я на нём. Так что, пускай интрига сохранится.

— Понятно. — он покрутил в руках шариковую ручку, положил на стол. — Скажите, вам от нашего министерства помощь нужна какая-нибудь?

— Мне по-прежнему нужна так называемая "крыша". Ваши, к сожалению, дать её не смогли.

— Ну, облажались разок. Но ведь всё обошлось, в конце концов?

— Обошлось только благодаря моим способностям. Но троих джигитов пришлось убить, а невесту мою ни одна больница не спасла бы. А когда меня тут, в Москве, зарезали? Хоть кто-то почесался найти убийц? Списали на безликих наркоманов, и всем хорошо. Я и обращаться перестал, вон, последние два дня как последний дурак судом занимался, так ничего и не сумел сделать. Беззаконие, самоуправство, а ничего не сделать, то ли проплачено хорошо, то ли очень влиятельная персона наехала. Так что вопрос с крышей весьма актуален.

— Подождите, а прокуратура? Если преследование незаконное, должны пресечь!

— Это у вас, у министров прокуратура на страже закона. А для простых смертных непонятно, кого сторожит.

— Но у вас своя клиника есть, вы обмолвились? Так наши сегодняшние разговоры, получается, ни о чём?

— Клиника не профильная, пластическая медицина. Но кусок лакомый, конкуренты облизываются и пытаются изничтожить, отсюда и проблемы растут. И чему на её базе учить прикажете? Как сиськи увеличивать и кожу натягивать? Не годится она.

— А как вы представляете, что должна бы делать служба безопасности?

— Я думаю, распустить слух, что наезжать на меня крайне опасно. И активно реагировать на просьбу о помощи, если такая будет. Как-то так.

— Я понял. — Он встал, давая понять, что аудиенция окончена. — Попробую решить вопрос.

Мы распрощались, и с радостной Таисией вышли на улицу. Посмотрел на время — шести ещё нет. Раз уж в Москве, попробую с инспекторшей из Минздрава встретиться.

Евгения Николаевна, узнав про тётю Тасю, назначила встречу в новомодной кафешке "С питомцем". Не слишком привлекательная снаружи, обычная советская стекляшка, судя по табличке, принимала с разными животными. Интересно, а если я со своим петухом приду?

Тётка, нет, не тётка, конечно, а прекрасная дама ожидала нас снаружи. Тоже с собачонкой, небольшим дворянином с седой мордой. Слава богу, кобелём, так что собаки не ссорились.

— Без меня могут не пустить, — пояснила она — остерегаются незнакомых животных.

Внутри заведение оказалось неплохо приспособленным для обслуживания клиентов с животными. С десяток полузакрытых купе, со столиками на четверых и удобным местом для питомца или двух. В меню, помимо человеческих блюд, обнаружил несколько предложений для собак и для кошек, для прочих четвероногих рекомендовали спрашивать официанта.

Бланшированную сырую говядину для Таисии и канапе для Жорика принесли на отдельных подставках, каждому ещё и по миске с водой. Расставили аккуратно, чтобы не было большого соблазна попробовать у соседа. Потом уже обслужили и нас.

Еда была... нормальная, я ем такое. А вот Евгения, в отличие от своего Жорика, только немного поковырялась в тарелке. Если честно, я бы тоже не стал есть крупно резаную траву, даже и с лимоном. Но это был её выбор.

Питомцы довольно быстро слопали каждый своё, Жорик ещё пробовал поклянчить у хозяйки, но трава его не вдохновила. Устроились каждый на своей лежанке, зачехленой, как в самолёте.

Изложил Евгении свой вопрос насчёт отбора экспертов, та согласилась помочь, если будет нужно. Оплату обозначила в Евро, то есть опасений я уже не вызывал, хоть память ей потёрли в своё время.

— Значит, у вас, кроме санатория, и клиника своя есть? — как бы спросила Евгения, когда всё уже обсудили, и просто не хотелось вставать. — А расширяться не планировали?

— Да нет как-то. Работают хорошо, забот почти не доставляют, персонал не ропщет, прибыль растёт. Мечта капиталиста. А что? — спросил я на свою голову.

— Да есть у нас в Петербурге вашем одна больница, изрядно убитая. Хотели городу передать, те без ремонта не согласны, собрались на ремонт ставить, а её вдруг признали памятником архитектуры, фасады менять ни-ни, а только реставрировать. А финансирование уже сняли, и из плана ремонта исключили, потому что нерентабельно — территория больше пяти гектаров, одни коммуникации заменить стоит почти столько же, сколько новую типовую построить. Вот и висит такой чемодан без ручки — и содержать никак, и бросить жалко. Под жильё территорию мигом приспособят, но хотелось бы реально профиль сохранить, а то достанется девелоперам ненормальным, так они ещё пару лет изнутри её доводить до ручки будут, нам жалоб народ накидает мешок, разбираться придётся, а виноватой всё равно меня назначат.

— И где же такая?

— Вот адреса не помню, только что речка там недалеко, название к неё смешное — "Ох ты".

Так, это уже точно не Купчино. Интересно, как в тему-то...

— Не совсем так, Охта речка называется. А сколько коек, сколько персонала?

— Коек там сейчас около ста пятидесяти, а персонал... не помню, фонд зарплаты помню — чуть больше двух миллионов. Неужели интересно?

— Пожалуй, — согласился я. — некоторый интерес имеется, но пока это кот в мешке. Сбросите мне информацию?

— Только в понедельник, — вздохнула Евгения — меня по выходным на работу не пускают. Но если надумаете, я вам все согласования за неделю проведу, и бесплатно. И за экспертов только то, что они сами потребуют. И по цене договориться можно, так-то полтора миллиарда значится, но под инвестпроект с небольшим авансом отдадут. Часть аванса наличными, конечно.

— За неделю определюсь. Но не мешало бы и полный пакет документов посмотреть, с этим как?

— Там на бумаге, по электронке не послать. Но в руки дам посмотреть.

Хорошо, сначала, что есть, на емейл, если интерес не пропадёт — приеду за бумагами.

На том и расстались.

Глава 13

Наверное, хорошо живётся тем, кого в выходные на работу не пускают.

Меня вот пускают. Заскочил утром на завод, всё работает не как часы, но ритмично. Одна проблема — портальный переход не действует. Четыре клетки готовы, две на электричестве на своих местах стоят, две пневматические в отдельной каморке, ключи только у меня. Но нужен посвящённый, чтобы и работал, и понимал, и не болтал. Верный нужен, а таких мало, и все заняты.

Оба склада в автоматическом режиме работают, то есть на питерском оператор выбирает на компе, какие бутылки нужны, а погрузчик сам находит, где их взять и притаскивает на эстакаду. На заводском так же, только пихают готовую паллету на свободное место, а программа запоминает, где стоит. Собственно, и на Питерском тоже сперва паллету поставить нужно, а искать уже потом.

Теперь на каждой паллете свой ярлык прилеплен, погрузчик по этой метке и опознаёт. Когда-то фантастикой казалось, сегодня рабочие будни.

Пьер за вчерашний вечер всех друзей и возможных знакомых нашей мадам Брошкиной из клиентуры Геннадия вычислил, друзьями условились считать тех, с кем она за последний год по телефону разговаривала два и больше раз, а знакомыми — по одному разу, или засветились в списках приглашённых хотя бы на одном мероприятии. "Друзей" оказалось двое, "знакомых" шесть человек. Эх, маловат список!

Попросил его дополнить теми, кто уже Геннадия посещал. Здесь уже лучше, семь и восемнадцать, соответственно. За субботу девочки из клиники обзвонят первый список, второй на понедельник оставят.

А сегодня у меня заливка аж четверым, грубо говоря, работы на двенадцать часов. Так что взял ноутбук, позвал Таисию, и вот мы в санатории.

Ага, двое уже здесь, на одной машине приехали.

У нас с Пьером сомнения, что заливать. Есть база, снятая с Айболита, есть — с Гены, и есть компиляция. Вот насчёт компиляции мы и не уверенны, как они там наложились? Самоё простое было бы залить сперва одну, через месяц вторую, но об этом молчу пока, просвещаю соискателей.

Повторил обоим, что это экспериментальная заливка, и если база ляжет криво, пусть сразу обращаются, верну их в состояние на сегодняшнее утро. К сожалению, и память тоже будет соответствовать этому моменту. На этот раз слушали внимательно, не было эйфории, как в первый раз.

Ну и мнения и у них разделились. Кардиолог осторожно предпочёл базу диагноста, то есть Айболита, а нейрохирург выбрал компиляцию.

Первого запустил, а с нейрохирургом немного поговорили. К сожалению, об интересующей меня больнице он слышал только, что она есть. И всё. Пьер гораздо больше накопал. Ну и ладно. Велел быть через два часа, а пока либо отдохнуть, либо прогуляться, а сам ушел в "процедурную", то есть к коврику с бутафорией, и устроился там с ноутбуком. Таисия со мной.

А там облом. Раньше рентгеновский аппарат стоял, стены были металлическими листами обшиты. Потом аппарат убрали, косметику сделали, а обшивку, видать, оставили, в результате модем вообще не тянет, а телефон, хоть и берёт, но с обрывами, и только у окна. Я-то хотел биржу обработать, не вышло. Да и Пьер занят, а я люблю, чтобы он прямо с экрана прогноз запоминал.

Но предсказание штука хорошая, надо шире его практиковать. Прикинул бы на прошлой неделе ближайшее будущее Маруси, не пришлось бы по Шлиисельбургу рассекать, трое человек живыми остались бы. И не то, что жалко их, а как-то некомфортно, типа "перед коллективом неудобно". Неправильно их воспитали.

Вот и решил будущее своих дел и близких посмотреть, благо на неделю теперь получается. Сходил к Айболиту за свечкой, он удивился, но позвонил и завхоз принесла пару. Вернулся, поставил свечку перед собой. Ещё раз сходил к Айболиту, теперь за спичками, завхоз опять принесла, ничего не сказала. Сразу стакан реквизировал, чтобы третий раз не ходить.

— Ты что там такое делать собираешься? — не выдержал Айболит.

— Гадать буду.

— На нас погадаешь?

— Ну.

Наконец, устроился, свечка горит, шепчу пароль — Тебе жертва, Морской владыка! — и сосредотачиваюсь.

Так, У Маруси и Деда ровно, у Айболита и санатория тоже. Ожидается скандал небольшой в конце недели, но быстро разрешится. Хорошо, сосредоточимся на скандале.

Какое-то воровство... Ага, бензин... похоже, сольют со всех машин... Кто? Мне и знать не нужно, может, и не получится у него.

Теперь у Гены... лично у него ровно, даже удача какая-то. У клиники тоже ровно... и тоже удача, ну, удачу мы исследовать не будем, а то спугнуть можно.

Теперь с заводом у нас что?... тоже ровно, ни удач, ни неприятностей. На хуторе... ровно, а у меня самого? Ага... штатно у меня.

Вроде, всё?

Ох ты, израильтян забыл!

Жора-Георгий... ничего себе, большая опасность?... даже смертельная? Завтра?... утром? Так, ещё раз попробую: да, завтра... утро... в своём доме или рядом? Дом... разрушен?

Я так распсиховался, что выпал из транса. Там же рядом Борис живёт, и тоже партнёр, как я мог забыть!

На этот раз настроиться едва получилось, так вздрючила меня опасность. Минут пять входил, но представил Бориса, наконец.

Тоже нездорово завтра с утра... только что не до смерти нездорово. Всё, звонить пора.

Вышел в соседнюю комнату, нейрохирург ко мне с вопросами какими-то, я отмахнулся, Георгия набирал.

А Георгий — в прекрасном настроении, у него уже здание под крышей и внутренние работы идут, дома тоже полный порядок, какое там на два дня уехать? Да и куда? И вообще, он живёт в цивилизованной стране, с лучшей в мире армией и полицией, и от Нетании до террористов почти сто километров, на таком расстоянии любую ракету собьют. Так что можно не беспокоиться.

Я ему, что нужно увезти документы и всё такое, что не предназначено для посторонних глаз, а он мне, что новый кабель к заводу проложат только через две недели. Я ему, что хочу сохранить партнёра, а он мне, что Крым всегда был нашим. Не слышит ничего, короче. Бесполезно объяснять.

Разорвал контакт.

Нейрохирург спрашивает, какая у меня самого база. Я даже не понял сперва, что он про медицинские спрашивает, хотел уже послать его куда подальше. Хорошо, что сдержался. Объяснил, что база у меня древняя жреческая, но зато трижды залитая, поэтому сил много, а со знаниями облом. И если доходит до лечения, то вместо таблетки от поноса мне хочется поймать летучую мышь, высушить и растолочь её крыло и уже порошок подсыпать больному. Но зато вижу хорошо и даже мелкие детали, и если знаю, на что воздействовать, то могу отрастить что-нибудь, или наоборот. Но стараюсь этим не заниматься.

А потом извинился, и набрал Бориса.

Рассказал ему, что хотел сделать прогноз на следующую неделю, но увидел критическую ситуацию с их домами. Хуже всего у Георгия, если он сегодня не уедет, то точно погибнет. И Борису с семейством тоже лучше до понедельника погостить у кого-нибудь, хотя смертельной опасности для него нет. А главное, Георгия нужно убедить уехать, он же не знает про мой дар, вот и не верит. Если понадобится, можно даже про дар рассказать, но в самом крайнем случае. Лучше стукнуть по голове и увезти к чёрту на куличики.

Хоть этого убеждать не пришлось. Спросил только, в какое время ждать катастрофу и отключился.

А нейрохирург Володя молодец, хоть и удивился мим переговорам, но гнёт на своё: будет ли он нервы видеть после обучения. А я и не знаю. Но пообещал, что если не увидит с первого раза, мы ему вторично заливку сделаем. А то и трижды. И напомнил, что моему брату лучше видеть помогал нашатырный спирт.

А как их выращивать? А я и понятия не имею, но в его базе точно будет умение выращивать мягкие ткани и сосуды.

Так, в общем, и беседовали. Хороший доктор, настырный. И на мысль меня навёл, повесил в интернете объявление, что для работы на копьютере требуется два инвалида-колясочника. Пьер их выправит, а я заставлю кабальный договор подписать, о неразглашении. Или лучше наоборот, сначала подписать, потом выправить. На благодарность рассчитывать трудно, сразу Петра вспоминаю, который сперва благодарил, а потом деньги потырил. Но острастка будет, а работать нужно. Излечение на новых докторов спишем, все равно пока никто их поимённо не знает.

Потом Пьер кардиолога выпустил, нейрохирурга принял. Я с новоиспечённым посидел немного, научил его ауру видеть и ушёл с тётей Тасей прогуляться. К Айболиту зашли, сообщил ему о возможной краже бензина в конце недели, а потом в парк, пусть собака побегает.

Вернулись, а в палате новая пара меня ждёт, эндокринолог Василий и терапевт Виктор. Оба выбрали совмещённую базу.

Хорошо ещё, Борис около десяти отзвонился, сообщил, что удалось выгнать Георгия из дома на завод, до обеда обещал не возвращаться. А Борис с семейством остановились в отеле.

Так весь день и провозились, домой вернулись после двенадцати. Так устали, что сил добраться до Маши не нашлось, в квартире и заночевали, только СМСку отправил.

Знаю, что поспать она любит, позвонил только в одиннадцать, так сказать, сверить планы на день. Узнал про себя немало неприятного, и вообще, видеть меня сегодня она не планирует. Так достала, что попросил её придумать амулет от сварливости и отключился.

Только трубку положил — звонок по объявлению, насчёт работы. Я и думать о нём забыл, обычно на Пьера таких перевожу, а он докторами занят был, вот я свой мобильный и оставил. Но звонок пустой, и здесь посредники образовались, а мне нужен прямой выход, чтобы меньше посвящённых было.

Потом женщина позвонила, насчёт сына уточняла, но честно сказала, что пьёт. Может, и не алкоголик, конечно, но рисковать не стал, хотя координаты её зафиксировал.

Потом телефон отключил, поработали с Пьером по биржевым прогнозам, заодно у Морского владыки насчёт Георгия уточнил — в порядке ли он. Оказалось, в порядке, я и успокоился.

Включил телефон обратно — там куча неотвеченных, и когда успели? Один от Бориса, вот и новости узнаю.

Оказалось, полиция у них там предотвратила утром теракт, машина с отморозками пыталась врезаться в какое-то детское шествие, а случившийся полицейский, или кто у них там с автоматами по городу ходит, увидел и прострелил колесо у злодеев. Машину снесло аккурат в крыльцо дома Георгия, она оказалась со взрывчаткой, взрыв. Больше ничего не узнать, телефон у Георгия не отвечает.

Значит, прямо в дом предотвратили. Успокоил Бориса, что по моим данным, Георгий в норме, а что не отвечает — может, спит, или батарейка села, или в доме забыл. Поблагодарил его, что сумел упрямца утащить.

А потом занялся своими колясочниками, отобрал несколько мужиков, грамотных, но не слишком, чтобы работа потом в тягость не стала. Съездил к первому, вижу, привирает что-то, просто так признаться не захотел. И зачем мне такой? Принуждать к правде не стал, ушёл.

У другого окружение не понравилось, приблатнённые какие-то, у третьего — третий подошёл, прапорщик, с приёмкой-выдачей матчасти тоже поработать успел. Несчастный случай, упал неудачно, но комиссовали, конечно. Пенсия не как у всех, но натура деятельная, готов бесплатно работать, лишь бы при деле. И живёт у сестры, своей квартиры нет. Этого в деревню поселю.

Потом ещё несколько тягостных визитов, один особенно — молодая женщина, на пару с женихом прыгнули с парашютами. Она не совсем удачно, начали лечить — ноги отказали. Работала в бухгалтерии, пару раз пыталась, как теперь говорят, на удалёнке — оба неудачно, не заплатили ничего, во второй фирмочке даже подставили немного, уговорили аренду на себя оформить. Спасибо, менты подхимичили, деньги на неё не повесили. С тех пор всего боится.

Знал бы, что молодая баба, не поехал бы точно, на фига мне потом заморочки с декретом, так папаша её со мной говорил, я и решил, что парень. А теперь не знаю даже, и жалко её, и замену потом точно искать, на фотографии-то в паспорте она симпатичная.

"Да ладно — Пьер вмещался — бери уж, а то казнить себя потом будешь. А то хочешь, я ей трубы перекрою?"

"Ты что, догадается — главным врагом стану. Лучше заставлю спираль поставить, но только чтобы сама. А с ногами-то точно справишься?"

"Выращу, первый раз, что ли?"

Так и взял грех на душу. Велел доставить её в санаторий к десяти утра во вторник, предупредил, что на второй этаж подняться надо. Сказал, на обследование, а если подойдёт, то подпишу с ней контракт на десять лет. Любовь-морковь мне по барабану, но декрет недопустим, выходной будет раз в неделю, насчёт отпуска пока не знаю, но летом самая запарка, пусть не рассчитывает.

Потом подумал, и переиграл, решил одной машиной двух инвалидов доставить, позвонил прапорщику и сказал, что во вторник около девяти пришлю за ним фургон, потом нужно будет ещё одного человека забрать и после ехать на обследование.

Уже на лестничной площадке меня папаша догнал, стал про работу расспрашивать, про оклад. А как ему сейчас правду сказать?

Пришлось на него наехать, что своим непорядочным приёмчиком разжалобил меня, вынудил бабу вместо мужика взять. Ещё и эмоций добавил, совсем человек растерялся.

А желающих ещё много, попросил Пьера звонки запомнить, на всякий случай. А пока к Марусе, а то очень уж она не в духе с утра была. Критические дни, что ли?

Цветы вручил, слова всякие нужные произнёс, Таисия хвостом повиляла, всё равно Маша какая-то напряжённая, от обнимашек отпихивается. В чём провинился, не говорит, интригу сохраняет.

Какое-то время посидели с Тасей у неё, чувствую, растёт напряжённость. Я её немного пригасил, но совсем уж лезть не хочу, и к правде принуждать не хочу. Говорит, что ничего не случилось, но ведь вижу, что обманывает. Про теракт в Израиле услыхала? — нет, говорит, и не врёт при этом.

С превеликим трудом уговорил, чтобы сама ответила. И правда , критические дни у неё, только вот не наступили, и в этом проблема и в этом я и виноват. А она не готова! Я и так опешил, а тут ещё и слёзы.

"Пьер, она что, в положении?"

"Да нет, я сказал бы".

"А почему задержка?"

"Так и не задержка это, наверное, я же её тело воспроизвёл как перед вашей поездкой в Израиль, вот с той даты пусть отсчёт и ведёт".

"Та-ак, и как же выпутываться? Узнает, что её три джигита насиловали, это не то, что стресс будет, это и крыша поехать сможет. Надо аккуратнее как-то".

"А ты на наркоту напирай, и правда, и прокатит".

— Ну, во-первых, когда ты станешь готова, я буду очень этому рад. Так и знай!

Ага, притихли слёзы, слушает.

— Во-вторых, тебя три дня накачивали героином, и мы с Пьером решили, что надёжнее воспроизвести твоё тело в состоянии, как перед поездкой в Израиль. Он и воспроизвёл. Полностью. Конечно, можно было бы положить тебя в клинику, там за несколько месяцев тебя, может, с иглы и сняли бы, но мы решили так, как решили. Так что считай свои дни с конца января.

— То есть я моложе стала? — слёзы в момент высохли.

— Ну, где-то на полгода.

— Да ты что, полгода? На целых восемь месяцев!!! — и невеста чем-то напомнила мне, как встречает меня тётя Тася после трех дней отсутствия. Подозреваю, ради года омоложения она и измену Родине простила бы. Но Родине, а не себе, конечно.

И я был помилован, и в дома воцарился праздник.

А где-то через час с номера Бориса позвонил Георгий, не совсем трезвый, но о-очень благодарный. И за то, что предупредил, и за то, что на этом не успокоился, а заставил соседа его спасти. Как тот убеждал, осталось за кадром, но весь вечер и часть ночи Жора с кем-то пропьянствовал на своём заводе. Сейчас приехал домой, а дома-то и нет!

Тут я понял, что он, не то, что не совсем трезвый, а просто в зюзю. Соврал ему, что еду по центру города, говорить не могу. Поздравил и отключился.

У Маши, конечно, ушки на макушке, с кем это я говорить не могу? Женщина? Молодая?? Красивая???

Пришлось оправдываться, показал, что звонок от Бориса, номер израильский. Объяснил, что предсказал теракт рядом с домом отца, отец спасся, а сейчас благодарил, но сильно пьяный.

Ещё совсем недавно родной отец у Маши стойкое отвращение вызывал, а сейчас, смотрю, даже искра сочувствия промелькнула. Ну и деду позвонила, мало ли он про теракт услышит, пусть не волнуется.

Потом мы немного отметили и чудесное спасение, и чудесное омоложение. И другим чудесам тоже внимание уделили.

Уже засыпая, пробормотала:

— А насчёт амулета от сварливости ты здорово придумал!

Утром в понедельник получил электронку с основными данными по больничке. Пять корпусов, котельная, ещё какие-то мелкие постройки, даже без расшифровки. Один корпус закрыт давно, состояние аварийное, другой с начала года, стены там целы, но с перекрытиями сложнее, а водопровод и канализация в аварийном состоянии. На начало года было сто девяносто мест, сейчас сто пятьдесят. Персонала аж сто человек числится, интересно, сколько там реально?

Из лечебных отделений осталось четыре — хирургия, терапия, гинекология и неврология, когда-то были ещё онкология и урология.

Основные здания постройки восемнадцатого века.

"На месте надо смотреть" — подал голос Пьер

"Ну да. Думаешь, съездим?"

Такси вызвать теперь совсем не проблема, вот объяснить джигиту, куда мне нужно — это тяжкий труд. Ну нет у него в навигаторе такого переулка! Со вторым проще было, но и то с приключениями добирались. Спасибо, я ноутбук прихватил, только на снимке и отыскали подходящий проезд. На картах нету.

Пока судили-рядили с водителем, скорая из него выехала, ну, а нам, значит, туда и требуется.

Собственно, разбитый проезд оказался недлинным, метров двести, дальше проходная с шлагбаумом, который за сто рублей радостно взмыл вверх. На территории хоть грязи нет, но мусора предостаточно. В глубине стоит трехэтажный корпус с пандусом, определённо главный, к нему асфальтовая дорожка. По обе стороны двухэтажные корпуса торцами к проезду, слева безжизненные и со следами раскопок, справа обитаемые. Местами висит штукатурка с остатками краски, но благородный красный кирпич просится наружу. Кладка, кстати, красивая.

— Давай к правому — скомандовал водителю. — Простой оплачу, потом обратно отвезёшь.

— Долго стоять-то?

— Думаю, не больше часа.

Оставил недовольного водилу и подошёл к двери. На древней табличке можно разобрать "Неврологическое отделение", дверь не заперта. Вошёл.

Никого нет, чистенько, лестница напротив двери. Поднялся на второй этаж, у стола в коридоре молодой тощий парень в белом халате распекает тётку лет пятидесяти, в таком же халате. Медработники, значит.

Тётка уверенно заявляет, что это не входит в её обязанности, а парень сначала долго уговаривает, а потом давит на сознательность и гражданский долг. Вот с долгом он явно переборщил, тётку прорвало. Ой-ёй-ёй! Так и не узнав, что за "это" они обсуждали, принялся аккуратно гасить конфликт, благо рядом стоял.

Погасил, на свою голову, теперь оба увидели меня.

— А вы зачем здесь, без халата и бахил? — вопросила тётка. — Покажьте пропуск или покиньте отделение!

Ну что тут будешь делать!

Нашёл в кармане чью-то визитку, помахал в воздухе и внушил: — Вот мой пропуск!

Тётка мигом выпустила набранный воздух, и вполне миролюбиво поинтересовалась:

— А вы к кому?

Хотел было соврать что-нибудь, типа "к Иван Иванычу", но зачем, думаю? Если куплю потом, им неудобно станет, да и что мне скрывать?

— К вам, — говорю — хочу расспросить о вашей больнице.

— Зачем это? — посуровела тётка. — Опять из этих, делоперов?

— Да нет, у меня своя клиника. Предложили вашу купить, документы все в Москве, да и читать их долго, вот и зашёл посмотреть, что к чему, поговорить сначала. Можно?

— Можно, наверно? — тётка оглянулвсь на парня.

— А какая у вам клиника? — спросил тот.

— АМК.

— Что-то слышал, — неуверенно произнёс он — наверно, частная?

— Да, частная.

— Ну, спрашивайте, ответим — за двоих ответил парень.

— Хорошо. Сначала вы: — я повернулся к тётке. — Что вы здесь делаете?

— Я дежурная медсестра! Старшая!

— Сколько вы получаете?

— Да смешно сказать, пятнадцать тысяч! Я...

— Стоп-стоп-стоп! Не предупредил, я чувствую ложь, поэтому ГОВОРИТЕ ПРАВДУ, пожалуйста.

— Это оклад пятнадцать, а еще мне ставку санитарки платят, одиннадцать тысяч. Но из них завотделением отдаю три тысячи.

— А вам кто-нибудь доплачивает?

— Иногда девочки, если накосячат где, за прогул тысячу, за полдня пятьсот, но редко. Чаще больные платят.

— За что? — сам спрашиваю и вижу, что у парня глаза как два круглых доллара. Круглых долларов не видал, правда, но ведь солиднее звучит, чем полтинники?

— Мужчины по сто рублей с бутылки, а женщинам больше прокладки всякие и притирки. Пешком-то от нас до магазинов не дойти.

— А вы как же добираетесь?

— Меня муж возит, он в АХО работает.

— Давно здесь работаете?

— С девяносто третьего.

— Спасибо. — Я повернулся к парню — Не возражаете выйти на пару минут?

С парнем беседа затянулась минут на десять, не меньше. Сначала он пыхтел на признания медсестры, и непонятно, на что больше — что деньги левые брала, или что выболтала это постороннему, а может, и не совсем уже постороннему. Пришлось сказать, что это вроде гипноза, но к нему применять не буду, если не почувствую ложь. И что лучше не врать, а не отвечать.

Парень тут пятый год, сразу после первого меда, сначала удавиться был готов, а потом понял, что опыта он здесь наберёт такого, как нигде. Трое врачей на отделении осталось, завотделением умница, но старый уже, за пятьдесят (Пьер при этом хрюкнул), второй врачихе ничего не надо, лишь бы меньше трогали, и все сложные случаи достаются ему, А зав подсказывает и поправляет, если нужно. Вообще их отделение считается сильным, к ним даже из других больниц переводят, но условия, конечно, ужасные. Физиотерапия на уровне шестидесятых, горячая вода не каждый день, еда непонятно из чего сделана, в палатах вместо двенадцати по двадцать человек утрамбовывают из-за блатных, которых велят класть в отдельные. Зато больные выздоравливают!

Главврач мужик порядочный, но сделать ничего не может. Денег даже на текущий ремонт не дают, в прошлом декабре кочегарка не работала два дня, так они с завом сами в подвал забрались и воду из батарей спустили, а на онкологии не подсуетились, и теперь отделение закрыто, все трубы полопались. Оклад смешной, тридцать две тысячи, но ещё дежурствами добрать можно, правда, больше пятидесяти пяти не осилить.

Про другие отделения не смог сказать ничего, но на терапию из других городов приезжали, правда, не знает, к кому именно.

Мне информации хватило, ходить и опрашивать ни к чему.

Попрощался с парнем, теперь он не отпускает:

— А что вы с нами сделать хотите?

— Ну, с вами или кем другим, не решил пока. Но хочу иметь лечебно-учебный комплекс, вроде клинической больницы, но с врачами. Например, два человека на отделении кадровые, и несколько практикантов, на месяц-два, потом новые.

— А чему учить будут?

— Есть такая методика новая и пока секретная, диагностика по ауре. Это одно. И второе, стимулирование клеток на рост или отмирание, воздействием своей силы.

— Про диагностику я еще могу поверить, но уж воздействие силой воли, это простите, чушь!

— Просто ты не видел, парень. В моей клинике таким образом сиськи наращивают и другие ткани, вот убирать проще скальпелем. А брат мой онкологию убрал, на четвёртой стадии, без препаратов. Разве что нашатырный спирт пользовал. Да и мне разрезанную пополам печень друг руками зарастил. Хотя, звучит фантастично, согласен.

— А нервные клетки, что, тоже?

— А вот это никто пока не пробовал. Мышца же большая, да и железа молочная тоже, там рук и сосредоточения достаточно, а с нервами большая точность нужна, как это сделать? Как между позвонками пропустить?

— Вы тоже так умеете?

— Я имею силу и зрение, у меня знаний нет. Один раз пришлось девчонку спасать, слава богу, фельдшер там оказалась, я ей картинку показывал а она говорила, что делать, вместе сумели вытянуть. Там я сосуд срастил, может криво, но срастил. А уж нервы точно специалисты должны выращивать.

— А какой сосуд?

— Да не знаю я, как он называется, в левой ноге под коленом, артерия какая-то. Там открытый перелом был, удалось пинцетом подобраться и края дырки зажать, а потом уже зарастил, и хорошо, что не наглухо. Так-то сосуды и сквозь ткани видно, а повреждения особенно, но если бы кость не торчала, ничего не вышло бы. Ладно, заболтался я с тобой, поеду документы смотреть по вашей больничке.

— А меня можете научить? Силе и зрению?

— В принципе, можно, но это не так просто. И требования для учёбы не все проходят. Так что давай, счастливо оставаться.

Надувшийся водитель рванул с места, так, что чуть в шлагбаум не врезался. Опаздывает куда, что ли? Но довёз до квартиры благополучно.

Позвонил в Москву Евгении, сказал, что тема интересная, хочу всё дело посмотреть. Готов подъехать хоть через час.

— Опять с Тасей?

— А что, неплохо было бы, ей кафе понравилось.

— Она вам сказала?

— Нет, эмоции чувствую.

Вон как! Но через час мне не успеть, надо ещё документы получить. Но учтите, если с папкой что-то случится, меня уволят с волчьим билетом!

А я-то хотел специалистам отдать! Незадача.

"Командир, ты прогляди там внимательно, а я потом распечатаю. Я так уже пробовал.

— Не волнуйтесь, внимательно пролистаю в вашем присутсвии.

Отключился, и к Пьеру:

"Так ты что, можешь любой текст, что я вижу, на печать вывести?"

"Конечно".

"И давно?"

"Да с лета, наверно. Ерунда дело".

"А картинки тоже?"

"Конечно, в любом формате. Только желательно подготовиться, чтобы сразу писать".

"И картинку с аурой, так, как я её вижу?"

"У меня же принтер чёрно-белый! Как я цвет изображу?"

"Ничего, купим. Это ты мне вовремя сказал, а то на пальцах объяснять приходится, а так на картинках покажу. И пособие напечатаем, пускай к заливке с ним готовятся".

На этот раз мы с тётей Тасей прибыли первые, фейс-контроль счёл нас своими, устроились за тем же столиком. Собака сразу потребовала угощение, пришлось заказать. Сам в ожидании инспекторши попросил кофе.

Евгения сегодня без йорка, прямо с работы. Папку притащила здоровую, даже две, но во второй проект новой больницы, там только общие цифры посмотрел. Ого, только строительных работ почти на два миллиарда, оборудования... не понять. Наверно, в другой папке. Это новая, два миллиарда! Но и коек побольше.

А вот другую папку всю пролистал, не задерживаясь ни на одной странице, но просмотрел каждую. Если где зрение плохо фокусировал, Пьер подсказывал, приходилось повторять.

Листал больше часа, когда оторвался, Евгения смотрела удивлённо.

— Неужели всё запомнили?

— Нет, конечно! — ответил рассеянно, потому что Таисия решила, что хочет добавки и активно намекает на это. — Дома распечатаю, специалистам покажу, сам-то я только общие цифры помню. Но первое ощущение от больнички двойственное, износ удручающий, оклады даже по питерским меркам никакие, младший персонал ворует и обирает пациентов, руководство собирает откаты. Но больные, тем не менее, не мрут, а излечиваются.

— Когда вы всё успели?

— Да с утра, как получил от вас координаты, заявился туда инкогнито, разговорил дежурную медсестру и врача одного. Всё, конечно не облазил, но впечатление составил.

— Утром там, а сейчас здесь?

— Ну и что? У меня немало секретов.

— Ой! — похоже, вспомнила, на чём мы познакомились. — Извините. Но сделка может состояться?

— Может. Вопрос в цене и в той помощи, которую окажет МЧС. Помощь, правда, и отработать придётся, так что поторгуемся. А вот что заплатить придётся, это к вам вопрос.

— Я, конечно, постараюсь, но там разные люди заинтересованы...

— А знаете, — вспомнил я — могу предложить оригинальные подарки, амулеты в ювелирном исполнении. Вы прикиньте, сколько и для кого вам нужно, а я передам. Лучше всего кольца, но тогда размер нужен.

— Боюсь, для кого, я не смогу сказать...

— Я имел в виду, мужчина или женщина, и возраст.

— А! Мужчина один, а женщин... три.

— С вами?

— Нет, конечно. Мужчине за пятьдесят, ближе к шестидесяти, а женщины тридцать четыре, пятьдесят два и двадцать девять. И что, настоящие амулеты?

— Да. Самые ходовые — это на удачу или на здоровье. Но сегодня точно не успеть, а если завтра, то из имеющихся придётся.

— Я позвоню сегодня, ладно?

— Удобнее на почту или СМСкой.

— Вотсап?

— Нет, как-то не привык. Лучше почтой.

К моменту, когда мы с Тасей объявились на хуторе, распечатанное содержимое папки лежало на принтере. Сгрёб его не читая, отправился на завод, и проконтролировать, и насчёт дома для прапорщика с Анной поговорить.

Еду, звонок, номер незнакомый, московский. Ответил, а там...

— Здравствуйте, Александр Николаевич, вам звонят из генеральной прокуратуры, помощник прокурора Знаменский. Мне сообщили, что у вас есть претензии к работе наших коллег из Санкт-Петербурга, не могли бы вы дать мне входящий вашего заявления?

Я чуть в сосну не впилился.

Глава 14

У Анны порядок, видна женская рука — везде прибрано, паллеты на эстакаде в ниточку выстроены. И похоже, ей самой нравится и процесс, и результат.

Отвёл в сторонку, объясняю, что завтра буду лечить нового заведующего на склад-автомат, жильё ему надо бы подобрать, что там в деревне, продают ещё?

— Да без проблем — отвечает — мне ещё с августа от шести домов ключи оставили, хоть в аренду, хоть покупать. А кто будет?

— Да прапорщик один, не знаю, каких войск.

— Что у него?

— Ноги парализованы.

— Молодой?

— Где-то сорок пять-пятьдесят.

— Вы сразу-то дом ему не показывайте, — немного смутилась Анна — может сперва у меня пожить. Заодно и дров наколет.

— Ладно. А с дровами-то нужно кому помочь? Упустил я это дело.

— Я-то на что? Всем бабкам завезли уже, по двенадцать кубов. Я на представительские расходы отнесла, а вот мужик у нас один, Тоне расколет, а остальным?

— Может, дровокол купить на деревню?

— Даже в голову не приходило! Неплохо, наверно.

Потом отыскал Виктора — строителя, он формально работу по складу не сдал и без дела мается. Вручил ему распечатанные Пьером бумаги по больничке и попросил составить своё мнение, насколько возможно там провести реконструкцию с реставрацией фасадов. И грубо прикинуть, сколько такая реставрация стоить может.

Мнение его мне не так ж и нужно, но бумаги перелопатит и в тему въедет. Я его тогда на перестройку и брошу, если согласится, конечно. Всё же в Элисенвааре живёт.

Обратно Лизавету прихватил, сегодня её смена без сбоев прошла. Пьер к возвращению мне ещё два экземпляра документов распечатал.

Уже совсем вечером, в Машиной квартире, меня вызвонил Борис. Трезвый и осознавший.

Документы и деньги сохранились в сейфе, его извлекли из завалов и разрезали. Цифровой замок повредился, а жить надо, так что просто вскрыли болгаркой. От дома, считай, ничего не осталось, даже в подвале стиральную машину задело, полиция говорит, только взрывчатки было килограммов сто, а потом ещё и пожар.

Дом был неплохо застрахован, так что в материальном плане потери не такие большие, жить пока можно и на заводе, но вот есть одна невосполнимая потеря.

Здесь было место для моего вопроса, и я его задал:

— Это какая?

— Шкатулка. Она была смята и обгорела, рабочие просто вывезли её остатки вместе с мусором.

— Её делали месяца четыре.

— Да я понимаю, но у меня же следующая поставка скоро, а свой бывший канал теперь даже не знаю, как найти.

— Ладно, приезжай в конце недели, так красиво не сделаю, конечно, но что-нибудь придумаю. У тебя же в воскресенье срок?

— Да, но лучше бы запас иметь.

— А где же вы встретитесь?

— Так он всегда звонит сначала, а сим-карту я восстановил. Наверно, на заводе встретимся.

— Мне кажется, не совсем удачный вариант. Но сам смотри, это так, просто моё сомнение, не научный прогноз.

— Борис тут мне сказал....

— Стоп! — оборвал его. — Подобные разговоры только при встрече. Ты позвони заранее, а то суматохи много.

Обрезки линолеума с портальным покрытием у меня есть, но приличных размеров не найти. В Долгопрудном сделать могут что угодно, но не ко всем моим делам можно привлекать внимание. Боюсь, придётся снова рулон покупать и индуктор настраивать, а для Бориса хоть бы ладони в две подобрать. А потом и для больницы понадобится, если решусь на неё. А похоже ведь, решусь.

"Пьер, что насчёт больницы думаешь?

"Думаю, надо брать, если по деньгам не заломят. Я дело почитал, там самое узкое место сейчас, это котельная и трубы. У них за главным корпусом хоздвор, поставим модульную, завод обещает запустить за шестьдесят дней, может и готовую найдём. От новой котельной начнём новые коммуникации класть, в коробах, чтобы не копать, чуть что, а на случай аварии старой системы, места для перемычек оставим. А к пустым корпусам можно подвести и сразу вводить, фундаменты там с большим запасом, по старому проекту все здания собирались надстраивать.

"А подвалов там нету?"

"А как же! Но захламлены и даже подтоплены. Хорошие подвалы, сводчатые, из каменных блоков, на них хоть пять этажей городи".

"Курсантов в карцер сажать. Нагрузка, кстати, что-то большая очень получается, я как прикинул, сколько в МЧС врачей, получился очень длинный заплыв. Взвоем мы с тобой".

"Понимаешь, командир, ведь заливать базу можно и без погружения, так, как мы с пассажирами делали. Сделай им шлемы, и клади рядочком, если получится, распараллелим процесс. По длительности не скажу пока, но думаю, между часом и тремя получится, но можно только одну базу на всех".

"Это здорово".

Пискнула электронная почта, пришли размеры четырёх женских пальцев. Про мужчину ничего, что же, кулон ему дарить? Пошёл к Марусе советоваться.

Оказалось, растянуть перстень несложно, так что пойдёт ему средних размеров гайка с камнем "на мужскую силу", женщинам решили передать два кольца "на обаяние" и два "на удачу". Надеюсь, Евгении достанется удача.

Но — не раньше трёх часов получится, всё готовое уже в документы попало, не хочу же я покупать через кассу, как обычный клиен т?

Мне-то всё равно, но я и так до четырёх в санатории буду занят.

Будущих складских работников привезли раньше меня. Предупреждённый Айболит организовал трёх мужиков, те с незлым тихим словом подняли две каталки на второй этаж и оставили в коридоре.

Я в последний момент решил вместо десятилетней отработки поставить по пять лет. Раздал им контракты, на критичность восприятия немного надавил. Чтобы удивлялись, но не прерывали.

Ну и объяснил, что после того, как они подпишут контракты, их лечением займутся, и уедут отсюда они уже без колясок. Тем более, что водителю я заплатил и он уехал.

Прапорщика Володю я определил на склад в Карелию, жить придётся в деревне в пяти километрах от склада, жильём обеспечу. Бухгалтера Зину направлю на склад в Парголово, ездить будет на своей машине или на маршрутке. Оклад обоим кладу по сотне тысяч, но с одним выходным, и отпуском только в январе. Больничные крайне нежелательны, декрет недопустим.

На работу выходить с понедельника, остаток недели на адаптацию.

Пока я разорялся, Зина не глядя расписалась на каждой странице, Володя, глядя на неё, тоже. Забрал у них бумаги, также расписался и шлёпнул печать завода. Да, без синей печати документ и не документ вовсе!

— А дело в том, — вижу, оба даже дышать перестали — что с одного склада на другой возят товар на машинах, и все это видят, и это не секрет. А секрет в том, что с вашим приходом часть товара будет с одного склада исчезать в никуда, а на другом, у Зины, будет из ниоткуда появляться. И этого, кроме меня и вас, никто знать не должен. Вопросы есть?

А что вы с нами делать будете? — конечно, Зина.

Восстанавливать буду. Кто первый?

И снова Зина первая. Увёз её в соседнее помещение, уложил на портал, погрузил в сон. Попросил Пьера организовать запись и внимательно обследовал ауру, сначала спереди, а потом перевернул её на живот и также просканировал со спины, особенно позвоночный отдел. Перевернул обратно и дал отмашку начинать. Прикрыл кожухом, вернулся в комнату.

Володя от моего воздействия отошёл немного, вижу, не верит, жалеет, что на мошенника повёлся. Или хуже, на контрабандиста, доказывай потом, что не знал. И насчёт ног, конечно, полная ерунда.

— А что там за товар?

— Вода.

— А у девушки, у Зины?

— Та же самая вода. Возить её очень накладно, дешевле перекидывать со склада на склад. На третьем ярусе каждого склада находится особая ячейка, связанная с другой. Поставили в одну — появилась в другой. Да скоро увидите, но если разболтаете кому — свидетелей могут зачистить, а меня запрут, секрет выпытывать.

— Это как же называется?

— Не знаю. Но вот я могу так сделать, и почему бы не воспользоваться? Лет через пять, надеюсь, острота этого секрета понизится, но пока что любая иностранная разведка меня захочет украсть. С этим ясно?

— Вроде, ясно.

— Теперь, с вашими ногами. Подобные операции пока не делают, но месяца через три, надеюсь, на этом тоже смогу зарабатывать, и параллельно брать пациентов по обычным медицинским полисам.

— И сколько брать будете?

— Думаю, пятьсот тысяч евро, чтобы наплыва большого из-за границы не было. А нашим — бесплатно, но по направлению из поликлиники, или кто их даёт. Но это немного из другой оперы, так что пока рекомендую вздремнуть — и выключил его.

Время есть, так что пошёл к Айболиту насчёт больнички советоваться.

А он-то, оказывается, многих там знает! И мне рассказал, что знал или слышал.

К перспективе покупки отнёсся двояко. С одной стороны, нельзя прятать в чулан подобные возможности лечения, с другой — санаторию меньше внимания достанется. Хотя грех жаловаться, дела в гору идут.

Дал несколько советов по организации лечебного процесса с использованием курсантов типа нас с ним. Подсказал, как лучше отрабатывать выращивание нервных клеток, как можно задавать направление роста. Интересно.

Потом Пьер позвал встречать клиентку.

Мышцы Пьер немоного подрастил, всё-таки долго в кресле сидела, но вот в голову не полез, да и правильно, штука сложная, непредсказуемая. А в голове у Зины — запрет на попытку ногой пошевелить, я ей говорю, слезай со стола — а она не может, и вижу, что не притворяется, реально не может. Я даже подумал, что промахнулся Акела, то есть Пьер, он тоже в недоумении. Сходил за Айболитом, тот подумал, и предположил, что это самовнушение.

Это для меня не проблема, внушил ей, что она может и должна идти в соседнюю комнату, она и пошла. Заторможено, неуверенно, вестибулярка-то отвыкла, но с нашей помощью идёт, мы с Айболитом её с двух сторон поддерживаем.В дверь еле протиснулись втроём, потом сообразили в коридор выйти. Зина под моим контролем, шагает всё увереннее, а я боюсь снять её, не представляю, что дальше делать. То есть понимаю, что снимать нужно воздействие, а боюсь, что резко получится. Тот меня выслушал, велел просто не усиливать, и начал с Зиной беседовать, разговором занимать участливым, о семье, о последней работе, о подружках школьных. Зина и болтает, разговорил он её, я тем временем воздействие снял, Айболиту шепнул.

Тот кивнул, и дальше болтает. А потом, как бы между делом, спрашивает:

— Зиночка, а что же у вас туфельки такие некрасивые?

— Так я же не... — и умолкла, смотрит на ботинки свои. А потом меня бросила, Айболиту на шею кинулась, — конечно, он же в белом халате, а мы с Пьером нет — ревёт и благодарит, сопливая и счастливая, не разбери что бормочет. Тут уж Айболит её отстранил:

— Вы уж , голубушка, сами дальше, сами, а то устал я гулять, это у вас ножки молодые! — и в сторону шагнул.

Зина за руку его держит, на колени упала, стала руки ему целовать, он отнекивается, голос повысил, отпустить требует. На звук несколько тёток санаторских из кабинетов своих вылезли, умиляются. Мне и смешно, и радостно как-то, тоже улыбаюсь.

Айболит тёток заметил, рассердился, буркнул что-то вроде "Тоже мне, цирк нашли" и в свой кабинет быстро ушёл. Я Зине встать помог и вдвоём мы в свою ВИП-комнату пошли, Володю будить, а тётки в свои кабинеты — судачить.

Володя как зарёванную, но стоящую Зину увидел, все сомнения свои забыл, быстренько собрался, на портал улёгся.

Просканировал его, как и Зину перед этим, Пьер записывал, потом запустил процесс. Зине пообещал, что попробую кофе раздобыть, и к Айболиту.

Захожу, он весь лучится такой довольный, был бы котом, сказал бы, что хвост трубой.

— Ну что, понял, каково это, человека спасти?

— Хорошее ощущение.

— Вот-вот. Но скажу, реабилитацией ты явно не озаботился.

— Это точно. Для ускорения реабилитации пожертвуешь кофе пациентке?

— Делай, конечно, где что лежит, помнишь? А то скажу, чтобы полдник принесли?

— Полдник неплохо, думаю, но пока кофе.

— Себе тоже сделай... нет, ты к себе иди, а я Нину Петровну пришлю, а то ты чашки уронишь!

— Вот, обидно даже, очень! — я взялся за дверь

— А потом загляни, если сможешь.

Зина, опять в соплях, в чём-то убеждала смартфон. Увидев меня, попрощалась с абонентом и отключила. Смотрит преданно, ждёт указаний.

— Там туалет, — я кивнул на дверь — можно умыться. А нам сейчас кофе принесут, а потом и поесть немного. Ты как?

— Звучит банально, но как во сне. Я была уверена, что у вас не получится, но оставалась искра сомнения, и этот ничтожный процент сработал!

— Да, получилось. У тебя права есть?

— Нет, да и кто мне справку даст? Я же... чёрт, у меня прямо таки раздвоение личности!

— Кстати, надо будет с тебя инвалидность снимать, я об этом забыл. Но пока не торопись, месяца через три мне легче будет оформить бумаги, что ты вылечена. А если сейчас сунуться, тебя на несколько месяцев закроют, исследовать будут. И Зина, ещё раз напомню: поставь спираль до конца недели, потом некогда будет!

— Да я... хорошо, поставлю — девушка пошла умываться, тем временем нам принесли кофе.

Потом мы пили кофе, Зина рассказывала о прошлой жизни, приходила в себя. А когда принесли оладьи с повидлом и компот, я её оставил, сказал, что буду в кабинете главврача, а ей неплохо бы походить по коридору.

— Слушай, — воскликнул Айболит, едва я открыл его дверь — у меня блестящая идея!

— Весь внимание, о мудрейший из мудрых!

— В твоей больничке всегда была паршивая реабилитация, да и места нет. А у нас, наоборот, и место есть, и специалисты остались!

— Что же их, порталом перекидывать? Хоть и близко, но дороги нет.

— Это да, через полигон не покатаешься. Но можно и возить.

— С точки зрения лечения, мысль хорошая. Но у меня планируются больные по полисам медстраха и процентов пятнадцать платные иностранцы. Это, конечно, вилами на воде писано, но первое приближение такое. Медстрах навряд ли захочет платить много, а с иностранцами связываться стоит ли? Эти и фыркать будут, и переводчики нужны, да и где? У тебя же все места забиты, ты что же, новый корпус поставишь?

— Ну да, я тоже иногда живу прошлым. А специалисты, и правда, есть, это да.

— Точно, Зина меня в ступор ввела, без тебя и не сообразил бы, что делать.

— Может, в сложных случаях и через портал перебросить будет смысл. Мы поможем. Второй-то когда выходит?

— Часа через два.

— Позови меня, мало ли что, ладно?

— Хорошо.

Вот Володю я просканировал и после восстановления, Зину-то забыл! Никаких внутренних установок у него не оказалось, он нормально слез со стола и сделал первые неуверенные шаги по стеночке, а потом присоединился к Зине, рассекающей по коридору. Я им долго наслаждаться беседой не позволил, вызвал такси и отправил по домам. Коляски пришлось оставить у Нины Петровны.

Потом поехал к знакомым архитекторам и оценил реставрацию фасадов, на круг получилось около сорока миллионов, это по самому минимуму. Внутренние работы по каждому корпусу порядка пятидесяти, инженерные сети около сотни, новая котельная "под ключ" около тридцати. В целом не два миллиарда, а только четверть от этой суммы, откуда же такие аппетиты? Или я чего-то не понимаю, или это запланированные откаты и распилы. Обдирают государство, ох, обдирают. Обидно за державу.

Архитекторы от предвкушения проекта только что не облизываются, хоровод вокруг меня водят. Почему бы и не их? Но пока рано.

А вечером позвонил удивлённый донельзя Геннадий, к ним в клинику час назад заявились прокурорские, якобы с плановой проверкой законности судебных дел. Случайный выбор у них, ага.

Возмущались судебным произволом и навязчиво предлагали записать их фамилии, мало ли кто спросит. И вежливые до приторности, любезные-любезные.

— Что-то быстро! Вчера только мне кто-то из генеральной прокуратуры звонил, спросил, какие к прокуратуре претензии. Я ему вкратце рассказал, но ведь к прокурору адвокат твой не совался?

— Нет, сказал, что бесполезно.

— Ну, вот я это и рассказал, дал номер дела и ваши координаты, ответчиком-то клиника значится. Думал тебя предупредить, но не успел, уж очень быстро они.

— Откуда они вообще взялись?

— Я в пятницу с министром МЧС разговаривал, попенял ему, что крыша из них никакая, и про наезд на тебя к слову пришлось. Видимо, позвонил кому-то.

— А что им от тебя нужно-то?

— Ну, я у них по пожарной части засветился, а когда ты меня спасал, то и по медицинской. Троих человек из Центроспаса к Пьеру устроил, так они теперь ещё хотят.

— Центроспас? Это которые медицина катастроф?

— Ну.

— Этим нужно, правильно сделал. Небось, Валентину тоже?

— Её первую.

— И как она?

— Толком не знаю, но отзывы восторженные.

— Так ты теперь министру как бы должен?

— Нет, это его извинения, с Машей-то они меня послали. Но поблагодарить следует.

— Знаешь, — задумался Гена — а ведь ребятам, которые по катастрофам, всем неплохо бы к Пьеру.

— Согласен, но там сразу появились нюансы, левых мажоров за деньги присылают. Так что держу паузу. Ты вообще, как смотришь на то, чтобы мастер класс показать разок? Недели через две-три?

— Скажешь, куда, и приеду. Да, — спохватился он — а что с прокуратурой-то?

— Думаю, прекратят дело, так что обзвонку пациенток можно придержать.

Утром на бегу, можно сказать, перехватил в Москве Евгению и отдал ей амулеты. Она схватила коробочки, и не глядя, утрамбовала в сумочку. Опаздывает!

Тут и не знаешь, что перевесит, законные два выходных каждую неделю, или ежедневная, вернее, ежеутренняя гонка на службу, чтобы, не дай бог, на проходной не поймали.

Раз уже я и так в Москве, позвонил Игорю, условился подъехать. По телефону теперь и не знаешь, что можно, а что нельзя говорить, режим секретности, понимаешь ли.

Он занят, похоже, мне тоже не до болтовни. Попросил его подумать, как бы мне в Долгопрудном левый заказ разместить — десяток мотошлемов. То есть, шлемы-то я в магазине куплю, а вот внутренности на индукторе обработать нужно. Могу и сам, конечно, но долго очень, и неохота.

Игорь даже спрашивать не стал, зачем это мне, записал в поминальник, и кивнул. Ну, а я обратно, в Питер. Нужно для Жоры что-то придумать взамен шкатулки, сейчас-то у меня кроме маленьких обрезков линолеума и нет ничего, а потом как?

Сижу в большой комнате, никаких коробок подходящих не вижу, решил Интернете поискать.

Сходил за ноутбуком, я его обычно в дешёвеньком дипломате таскаю, чтобы народ не смущать. Долго пытался такой подобрать, чтобы ноут без зазоров лежал, не болтался, в двух магазинах продавцов замучил, в третьем мне посоветовали вставки приклеить. Я и купил — обычная пластмасса, тридцать на сорок сантиметров.

Смотрю на него, и радуюсь, именно то, что нужно. Прочность, конечно, так себе, но у меня он ни разу не треснул, хоть и в разных передрягах бывал. Решено, рулон подождёт, индуктор на дипломат ставлю. Петли и замки металлические, но покумекаем.

Вытащил ноут, отодрал вставки-сухарики и на хутор. Быстренько вклеил затравочный скотч, индуктор перевернул, на него чемоданчик положил, включил генератор. Красота! Нужно и себе такой сделать! И никакого линолеума дурацкого.

А как приехал на завод, так и пропал. Тут и развозка по окрестностям моего решения требует, и Виктор с больничными корпусами что-то придумал, и неплохо, кажется, и с Лизаветой поговорить нужно, и... обычные дела, короче. И так два дня, без передышки.

Раз только на Питерский склад вырвался, с компаньоном пообщался и у себя дела проверил. И так до пятницы.

А в пятницу в санаторий, троих врачей инициировать.

На этот раз у нас три хирурга, причём двое пенсионеров. Хотели с Пьером ускоренную заливку опробовать, но оба пенсионера наверняка с болячками, если нужна от них отдача, то подлечить придётся, тут не ускоришь. Так что работа на девять часов, отдай и не греши!

Начали с молодого, Виталия. Сперва я его под запись отсканировал, потом Пьер забрал. Тоже сканирование сделает, потом выдаст сюда, и будем базу заливать. Вот и посмотрим, сколько времени потребуется.

Вернулся к докторам, они общих знакомых обсуждать перестали, на меня ожидающе уставились. А у меня на них уже планы смутные мерцают.

Лучше бы с каждым по отдельности поговорить, но когда я ещё их увижу!

Начал, как бы советуясь, что хотелось бы центр какой-то организовать, чтобы не так вот, как с ними, залил и выпустил, а какое-то время под патронажем попрактиковаться, хоть неделю.

— Ну конечно! — Валерий Степанович чуть не подскочил. — Мы как раз обсуждали, даже хотели Геннадию Михайловичу звонить, чтобы он несколько занятий провёл, но решили сначала ваш курс пройти, а то мало ли что. А ещё кого-нибудь вы этой методике обучали?

— В Центроспасе троих человек, ещё вот главный врач здешний, ну и ваших коллег в прошлую субботу.

— А кто у нас главный врач?

— Шустров.

— О, я его знаю! — оживилась дама, Вера Евгеньевна. — Мы его Айболитом звали.

— Его и сейчас... — начал было я.

— Это кто тут меня икать заставляет? — неожиданно открылась дверь. — Хотел постучаться, как воспитанный человек, но решил накрыть с поличным. Батюшки, Вера! Сколько лет, сколько зим!

— Да лет сорок будет. Как супруга?

— Один я, Вера, давно уже вдовец. Но я не просто так пришёл, я спросить, обед вам прислать? — посмотрел на меня.

— Неплохо бы, да и ужин тоже застанем. Четверо нас.

— Ладно, не буду мешать! — Айболит подался обратно и начал закрывать дверь.

— Сева, подожди! — командирским голосом попросила врачиха. — Мы тут на учёбу приехали, а юноша толком и не сказал ни о чём, общие фразы. Он сказал, ты тоже этим зрением обладаешь?

— Во-первых, это не юноша, а Александр Николаевич, и я чрезвычайно рад, что судьба нас свела, хоть и поздновато. Он умудряется творить чудеса, и если будешь с ним повежливей, то сможешь стать лучшим гинекологом, не то что в России, а в мире, понимаешь, в мире! — он подошёл поближе. — А если с ним подружишься, то и левая стопа беспокоить перестанет, что там у тебя? На подагру похоже. И очки выбросишь, и билирубин в норму придёт. Саша, — он повернул голову ко мне — ты нас не оставишь минут на пять?

— Хоть на час, установка занята.

Вот посиди пока в моём кабинете, а я комсоргу нашему мозги вправлю. Ты их в свою больницу берёшь?

— Не знаю пока — я встал и вышел в коридор. Удачно Айболита принесло, сам не знал, как про работу в больнице начать, до сих пор не знаю, что там с покупкой.

Звонок на мобильный, неужели Евгения?

Нет, Георгий. Прошёл контроль в аэропорту, вечером будет у отца. Волнуется.

— Я приеду, но поздно. Не волнуйся, — пытаюсь успокоить — для тебя есть два варианта, один готов, но довольно неудобный, а второй ещё в работе, к вечеру должен бы созреть. Хоть с чем-то, но улетишь завтра.

У меня обратный на двенадцать, так что до восьми утра буду у отца. Жду в любое время.

Дёрнул Василия проверить в павильоне, не греются ли петли на дипломате, если в норме, можно не звонить. Утром-то перекладывал чемоданчик, но быстро ушёл, теперь вот забеспокоился.

Подумал, и впрямь в кабинет к Айболиту отправился, кофемашина у него удобная, и кофе всегда хороший. Где что лежит знаю, стесняться перестал. Сделал себе чашечку, сижу, смакую.

А вот и Айболит.

— Ты извини, что тебя выйти попросил, просто я Веру хорошо знал. Докторица она от бога была, но характер паршивый, как понесёт её, так не остановить. И потом страдала от этого.

— Нормально, ты очень удачно появился. Не знал, как насчёт больницы сказать, вопрос с покупкой висит пока, а тут ты одной фразой точки над i расставил.

— Хорошо тогда. Она точно к тебе пойдёт, её еле на работе терпят, уговаривают на пенсию, а ей дома делать нечего, одна совсем, даже кошки нет. Собственно, как и у меня. И Валерий тоже пойдёт, я там тебе такую рекламу сделал, бесплатно работать будет. Вот у него со зрением просто беда, подлечить бы.

— Спасибо тебе — я допил кофе.

— А когда по больнице вести будут?

— Обещали сегодня, но когда — неизвестно.

— Вон как. Ты с ними инструктаж проведёшь, можешь ко мне прислать на кофе, коллеги, всё-таки. А с Верой даже учились вместе.

— Пришлю — я отправился к своим старичкам.

А они уже обживаются, чайник электрический шумит, пакетики нашли и три чашки.

— Имейте в виду, — объявил — если кто любит кофе, то у Айболита стоит кофемашина.

— Это потом, — сказал Валерий Степанович — мы хотим извиниться за неподобающее поведение и сказать, что будем рады работать под вашим началом.

— Да, да — поддержала его коллега.

— Об этом рано говорить, да и больницу эту я ещё не купил. И сам я не врач, так что главным кто-то другой будет.

— Это неважно, техники ведь ваши. А что вы купить хотите?

— Не скажу пока, боюсь сглазить.

— А что вы там собираетесь организовать?

Вот тут мы и нашли общий язык, и так заговорились, что я даже не отреагировал на звонок, мне докторица подсказала.

Ну вот, наконец, и Евгения звонит.

— Саша, цену получилось сбить до шестидесяти пяти, плюс тридцать пять кэшем. Берёте?

— Рублей?

— Ну конечно, так берёте?

— Конечно. Что от меня нужно?

— Пока ничего. Сейчас подготовят документы, положат на подпись, в понедельник должны получить. Я позвоню, приедете с паспортом и кэшем, вы же как физлицо выступаете?

— Ну да.

— Получите счёт, как оплатите, пойдёт процесс оформления, но это уже формальности. Так что поздравляю.

— Спасибо Женя, я ваш должник.

— Бросьте. Это приятно слышать, конечно, но и вы для меня кое-что сделали. До понедельника.

— Ну вот, — пояснил собеседникам — цену согласовали.

Решили устроить перерыв, тем более что и время для завершения сканирования подошло. Пенсионеры мои пошли к Айболиту кофе пить, а я посидел в тишине минут десять, потом Пьер позвал.

Пришлось ворочать спящего, вытаскивать из-под него коврик, после край коврика заправить под голову. Этого Пьер не лечил, так что я второй раз фиксировать его ауру не стал. Ну-ну, что-то получится?

Теперь лучше не отходить, придётся здесь посидеть.

Ожидание затянулось на час двадцать, это ещё базу Геннадия заливали, а она меньше объединённой процентов на тридцать.

В целом, база встала, парень ауру видит, но размыто, первый день у всех так. Если и остались баги, в смысле, ошибки, это потом проявится, хорошо бы понаблюдать парня.

— Знаете что, Виталий, — говорю задумчиво— хотелось бы мне вас посмотреть через некоторое время. Могут появиться вопросы по качеству заливки, если сможете, давайте на полчаса встретимся через неделю-две. Не здесь, а в городе. Сможете?

— Разве что в выходные? Если что, поменяюсь дежурствами. Смогу. А что не так пошло?

— Да вроде всё так, но мы порядок поменяли, надо убедиться, что так можно. Кстати, вы абсолютно здоровы, поздравляю. И такой вот вопрос, вас ваша работа устраивает?

— Да нормально, вроде, начальство не вредничает, зарплату бы только побольше, а в остальном везде одинаково.

— Возможно, я смог бы предложить вам работу, у вас сейчас какая категория?

— Первая.

— Какая зарплата вас устроила бы?

— Тысяч сто нормально было бы. А где работа?

— Двести девятая медсанчасть, но я её только купил, с хирургией не знакомился.

— Ну, если тысяч на сто, я бы пошёл. А тот договор, что вы нас подписать заставили, он же не даёт вам права указывать, где мне работать?

— Совершенно верно, поэтому я только спросил ваше мнение. Вот Валерий Степанович туда пойдёт, мы договорились заранее. Можете с ним побеседовать, пока я буду Веру Евгеньевну готовить.

Вышли с ним в комнату, а там запеканку с киселём принесли, полдник, стало быть. Мы с дамой есть не стали, некогда, а мальчики очень даже воодушевились.

Пенсионерам заливку делали как обычно — при полном погружении. Заодно Пьер и болячки обоим убрал, и организм обновил немного, лет на десять. Единственное новшество — я сканировал ауры у обоих под запись, до и после сеанса. Когда только методичку писать?

Неправильно у нас процесс поставлен, целый день без дела болтаюсь. Вроде и при деле, но и не занят. И не уйдёшь, должен присутствовать и в начале, и в конце.

Закончили к девяти вечера только. Виталий давно уже свинтил, а пенсионерам (да какие они теперь, к чёрту, пенсионеры?) вызвал такси и по домам отправил. Мне ещё на хутор за чемоданчиком заскочить, и к деду, с Георгием встретиться. Таисию захвачу, а то насиделась одна сегодня.

В общем, попали мы к ним только после десяти. Неожиданно встретили там Марусю, раньше она отца избегала, может, дед её обманом затащил?

А Жора, похоже, сумел Машу разжалобить, деду-то история со взорванным домом поднадоела, уже не слушает. Вот Маша, наоборот, охает в нужных местах и вопросы задаёт сочувственные.

Моё появление семейные посиделки нарушило, всё внимание к дипломату теперь. С повадками бывалого фокусника открыл его и продемонстрировал пустым, закрыл замки и громко попросил:

— Пьер, пришли нам, пожалуйста, вина бутылочку!

В дипломате брякнуло — я портал на крышке разместил, вот бутылка с крышки на дно и упала, отсюда и звук. Открыл — внутри бутыль пластиковая с кривой этикеткой, мы такие на Кипре покупали. Не слишком торжественно получилось, это да. Но работоспособность подтверждена.

А дед обрадовался, бутыль в руки взял.

— Ты представляешь, — на Жору смотрит — У Александра на Кипре...

— Бунгало я там арендую, — перебил я деда — климат изумительный, только лететь долго.

Ну надо же, кручёный-битый ювелир, ни советская власть, ни бандиты его не расшифровали, а чуть меня не спалил. И не меня, получается, а всех нас, включая внучку любимую. Но сообразил вовремя, исправился:

— Друзья у него там есть, и вино местное присылают! Очень полезное!

Насчёт полезности не знаю, конечно, но вино вполне приличное, красное и терпкое, только у старосты деревни такое делают, у остальных другой виноград растёт. Так что, пока мы чинно тянули темное вино из высоких бокалов, Жора для меня еще раз повторил свой рассказ о чудесном спасении. Полицейского, застрелившего водителя-смертника, посмертно наградили, а вот Жоре награда не светила. Взрыв мощный был, стёкла в округе повылетали.

Дом Жора восстанавливать не будет, купит новый, и получше, вот только страховку получит.

Но долго засиживаться мы с Машей не стали, забрали Таисию и уехали.

Глава 15

Георгий улетел рано утром, у Маши в мастерской какие-то встречи назначены, взятку в Минздрав я приготовил, значит, могу методичкой заняться. По крайней мере, снабдить картинки поясняющими подписями.

Ну да, легко сказать. Почувствовал себя в положении собаки, которая всё понимает, но сказать не может. Собственно, на пару с Пьером кое-что сделать удалось, все картинки снабдили пояснениями, на это меня хватило. Нагляднее всего, конечно, получились сканы вчерашних пенсионеров — на них ясно отразились последствия лечения.

Добавил общие положения, об увеличении силы практикой и повторной заливкой, о применении нашатырного спирта (в каких случаях, сам ведь не понял, мне же Пьер три заливки сделал, можно сказать подряд) и вдруг понял, что писать-то мне больше и не о чем. Не знаю я, о чём врачам сообщить, у меня же иная специфика применения сложилась, парализовать там, или вообще... Принуждение к правде самая невинная забава.

Картинки с подписями это уже неплохо, но попробую теперь Геннадия с Айболитом приобщить к написанию. А ещё лучше не к написанию, а запись картинки сделать, как Гена работает. Наденем на него шлем, чтобы Пьер мог запись вести, и вперёд. Даже шлем не требуется, достаточно шапочки с подшитым линолеумом, или даже гарнитуры, как я сейчас на ухе ношу.

Начал прикидывать, что именно следует записать, а тут и Маша освободилась, домой собирается.

— Так что, на Кипр?

Ага, съездил такой, называется. У Маши в отношении меня хозяйские планы, костюм для свадьбы заказывать. Две недели осталось, дескать, дальше тянуть некуда.

Две недели!? Мне казалось, ещё два месяца? Но быстро понял, что два месяца было, но в сентябре, а сейчас уже октябрь на исходе. Да и леший бы с ним, с костюмом, но чует моё сердце, что сопротивляться чревато, меня могут не понять.

В общем, два, вернее, полтора дня меня украшали, как новогоднюю ёлку. Ведь, кроме костюма, в магазинах нашлась ещё целая куча совершенно необходимых вещей, ладно хоть большинство из них были явно женскими и не рассчитаны на мои габариты.

Но это была та ещё пытка.

Вечером воскресенья, доставив в Машину квартиру последнюю партию тряпок, я позорно бежал на хутор. Меня и не задерживали.

Там обнаружил, что прапорщик Володя уже прибыл для прохождения службы. Точно-точно, Пьер что-то мне говорил про него, но я в тот момент яростно отпихивался от пятого по счёту галстука, вернее, "киски" и просил Пьера самого решить вопрос. Он и решил. Велел Володе добраться до Элисенваары, а туда за ним съездила Анна. Хлопотно ей, конечно, но дрова-то колоть нужно? А там кто знает, может и ещё какая польза будет в хозяйстве.

Пришлось переигрывать, позвонил Зине, договорился на двенадцать часов, должен успеть.

Первая смена у нас с семи, администрация к девяти подтягивается. Вот и я в девять приехал, Таисия тоже увязалась. Анна здесь уже, и Володя, вижу, около склада стоит, с кладовщиком перетирает. Кладовщик ему не конкурент, Анна его временно с упаковки перевела, но не нравится ему режим здешний. Вахты-то у нас по неделе, в свободное время можно и с хозяйством управиться, да и разные другие дела тоже есть, а тут каждый день на работу. Так что даже рад смене.

Пошли втроём в конторку складскую, выгнал всех, чтобы не мешали, кладовщик программу на экран вывел, показал, как и что нажимать. Интерфейс простой, пятнадцати минут хватило.

Потом выгнал и кладовщика, ввёл пароль и вызвал интерфейс портального перемещения. Набрал команду для отправки паллеты с литровками в Питер, но не активировал — на втором складе учёт собъётся. Сказал, что после двенадцати позвоню от Зины и мы перекинем первую паллету, а пока пусть спокойно заполняет склад и производит отгрузку на пару со старым кладовщиком. Сам вернулся на хутор.

Хотелось бы и для себя дипломат с секретом сделать, как для Георгия, но не подсуетился, не купил чемоданчик. Так-то всё есть, и довольно быстро получилось, но не продают на хуторе чемоданы.

Утром похвалил яичницу, что Нина мне сделала на завтрак, так она мне с собой контейнер с яйцами собрала, гордится своими курами, то ли голландскими, то ли голштинскими. Петух орёт ни свет, ни заря, конечно, но красивый, зараза, и важный, и яйца очень крупные. В смысле, куры несут крупные яйца. Подумал, и взял, ещё и деда угощу.

С Зиной ещё проще вышло, она приехала пораньше и в обычной программе уже освоилась, отгрузка-то вовсю идёт, с восьми утра. Так что созвонился с Володей и произвели мы первую в мире переброску паллеты с бутылками на триста километров. Вроде, путём всё, у Володи паллета автоматом перешла в переданные на второй склад, а у Зины поступила с первого. Процесс пошёл. Зине оставил телефон программиста, который софт ваял, мало ли понадобится.

Забрал у неё трудовую, скан паспорта и заявление, кадровичка потом оформит. Объяснил, кому в каком случае звонить — когда мне, когда Володе, когда Пьеру. Вроде, все.

Ещё пока до Зины добирался, из Москвы Евгения позвонила, что документы подписаны, можно за счётом приезжать. Так что теперь сообщил ей, что рассчитываю быть через час-полтора, и отправился на квартиру. Наличку я ещё в субботу уложил в коробку от пирогов, даже специально за ней в пекарню ходил.

В Минздраве всё прошло по-деловому и буднично. Евгения вышла ко мне с пропуском, вместе прошли внутрь. Рядом с неприметной дверью вручил ей коробу с пирогами, она попросила меня подождать. Через несколько минут вышла, и мы прошли в бухгалтерию, где незаметная женщина быстренько распечатала мне счёт на оплату покупки больницы и подписала его в соседней комнате. Но знакомое кольцо Марусиной работы я на ней успел заметить. "На обаяние".

— Звоните, если что — сказала на прощание Евгения. — И кстати, эксперты вам будут нужны?

— Нет, ситуация рассосалось — ответил я и вышел.

Время у нас два часа. Успеваю и платёж оформить, и в больничку съездить, пора с главврачом пообщаться, друг о друге мнение составить.

Платёжку из дома отправил, вызвал такси и отправился знакомиться.

На этот раз дорогу я знал, искать не пришлось. Шлагбаум просто был поднят, сто рублей не понадобилось. Да и некому платить, голова охранника в будке не просматривалась.

Главный корпус нёс те же следы многолетнего небрежения, обвисшие провода, обвалившаяся штукатурка и общая неумытость. По центру пандуса обнаружилась ещё и широкая лестница, по краям жухлые листья, по центру прометена дорожка. Такси оставил внизу, поднялся по дорожке.

Наверху две двери, одна явно в приёмный покой, там и надпись соответствующая, я прошёл в другую. Очутился в небольшом вроде как коридорчике, в торце перегородка матового стекла, широкие двери. Рядом табличка "Хирургическое отделение", мне туда не нужно.

Ага, вот и моя цель, "Приёмная главного врача". Захожу.

Собственно, обычная приёмная, но заставленная цветами в горшках и кадках. Немолодая секретарша что-то на клавиатуре набирает, нужную клавишу ищет. Нашла, наконец, нажала, подняла голову.

— Сергея Федоровича я могу увидеть? — предвосхитил я её вопрос.

— Нет никого, Сергей Федорович на операции, а Михаил Анатольевич уехал до конца дня. Вы по какому вопросу?

— Насчёт котельной — выдал я заготовленный ответ.

Это вам к Михаилу Анатольевичу нужно, но он может и не вернуться сегодня.

— Нет-нет, мне сперва с главным врачом встретиться нужно.

— Тогда ждите. Он часа три как ушёл, обычно редко больше пяти часов оперируют. Но придёт обязательно, документы подписать.

Да, не ожидал я такого, но попробую секретаршу разговорить. А она вновь ушла в сражение с клавиатурой, болтать не настроена. Зацепить её чем-то нужно.

— А что же беспорядок у вас такой на территории? Плохо лечите?

— Почему это плохо лечим? Отличные у нас специалисты, по многу лет работают, и даже главный, не в кабинете просиживает, а оперирует! А беспорядок оттого, что денег на всё не хватает, больница старая, ломается всё, а Москва обещаниями кормит. Ой, вы не из Москвы, случайно?

— Питерский я, но утром был в Москве, поэтому и так, и так. И "из Москвы", и "не из Москвы".

Незамысловатая игра словами отвлекла её от клавиатуры, я старательно излучал расположение и доверие к себе, похвалил зимний сад в приёмной, посетовал на рост цен, и через пять минут мы мирно беседовали о традициях и проблемах больницы. Когда пришёл усталый главврач, я уже пил заваренный в чайничке крепкий чёрный чай с цветком лианы, растущей на подоконнике. Здорово получилось, кстати.

— Вот, Сергей Федорович, това... гражданин к вам, сказал, что насчёт котельной, давно уже ждёт.

— Хорошо, но дайте мне ещё пять минут, устал зверски. И, Нина Александровна, мне бы чашечку вашего божественного напитка, можно?

— Конечно-конечно, сейчас принесу! — засуетилась секретарша, нашла чашку с блюдцем, наполнила из того же чайничка и унесла в кабинет.

Вернулась чем-то недовольная, я сразу эмоции срисовал.

— Что-то не так, Нина Андреевна? — и постарался добавить доверия.

— Беспокоюсь за него, это уже пятый главный на моей памяти, и никто так не вкалывал. А заболеет, сляжет, что делать будем?

— И что, хороший руководитель?

— Какой руководитель, не мне судить, а вот врач внимательный и человек хороший. Его даже Дон Кихотом прозвали, всё за справедливость борется, и где она?

Пискнул древний интерком, и дослушать про вечный бой главврача мне не удалось, меня отправили в кабинет.

— Присаживайтесь, пожалуйста — хозяин кабинета встретил меня стоя — как вас зовут, кого вы представляете, и что у вас за дело ко мне?

— Зовут меня Александр Николаевич, фамилия моя Николаев и представляю я сам себя. А дело у меня такое, что сегодня утром я был в Минздраве и купил вашу больницу. Вот и приехал познакомиться. — И смотрю внимательно, какая у него первая реакция будет.

— То есть, как так купили? — опешил он.

— Как обычно, деньги заплатил и купил. Приказ вчера или в субботу подписали, оплатил я сегодня, недели две ещё оформлять будут, но чего тянуть?

Да, чувствую, чёрные эмоции захлёстывают. Тут и огорчение, и чувство вины, и ненависть ... ко мне???

— Достали всё же, /

* * *

/! — выдохнул он. — Куда же я людей за такой срок дену? Дайте хоть до Нового года доработать!

— Кого и куда вы девать собрались? — не понял я. — И при чём тут Новый год?

— Это ваши обещали, что до нового года не тронут, только в январе демонтаж начнут! У меня сто сорок больных, процентов десять тяжёлые, кто их возьмёт? Они обречены, понимаете, О-БРЕ-ЧЕ-НЫ! Ненавижу! — выдохнул он.

— Какой ещё демонтаж в январе? Никто ваших больных никуда не гонит, просто теперь вас не Минздрав финансировать станет, а я. Ну, и направлять в светлое будущее тоже я буду.

— Так вы нас не выселяете?

— С какой стати? Мне нужна действующая больница, а не пустые стены. Врачи у вас есть, ещё и курсанты добавятся, вот средний и младший персонал, это да, проблема. Но ломать сложившийся процесс только потому, что я тут новый, не собираюсь.

— То есть второе Кудрово здесь строить не будут?

— Здесь нет, а что за забором, понятия не имею.

— Так это прекрасно, дорогой вы мой! Главное, больницу сохранить, а что профиль поменяете, так это мелочи. Дела кому сдавать, вам?

— Какие дела? — не въехал я сначала. — Никто вас никуда не гонит, если найдём общий язык, руководите, пожалуйста, по-моему, у вас неплохо получается.

— А вы будете командовать?

— Скорее, направлять и помогать. Я планирую малыми группами обучать дипломированных и опытных врачей особенной технике, а здесь они будут проходить что-то вроде практики и помогать на отделении. Но это потом, а сначала технику должен освоить преподавательский состав. Вот обучение этой технике мне придётся взять на себя лично.

— Ну-ну. И где вы собираетесь брать своих студентов, или курсантов?

— Сначала в Центроспасе, потом в ведомственных больницах МЧС и просто за забором. Уверяю вас, желающих достаточно, МЧСники предлагали мне отделение в своёй московской или питерской медсанчасти, но тут ваша больница подвернулась, я и прикупил, чтобы генералы мной не командовали.

— И что же это за техника такая?

— Скорее, две, но связанные между собой. Диагностика по спектру излучаемых волн и воздействие на отдельные органы. Обучить можно любого, но толк будет только у хорошего врача. Но это потом, сначала нам нужно сиюминутные задачи решить. Я слышал, с котельной проблемы? — я подпустил эмоций доверия.

— Да, на одном котле в зиму входим, и тот на ладан дышит, прошлой зимой была авария, его наспех подлатали, с тех пор и молотит без остановки. Обещали замену, но денег не дали, а потом началась эта катавасия с передачей больницы питерскому комитету.

— Я тут нашёл готовую модульную котельную на семь мегаватт, если сегодня оплачу, обещали с понедельника начать монтаж, если не врут. Такой хватит?

— Да нам бы второй котел заменить, троечку, и перезимуем, а там видно будет.

А потом сети полетят, и опять аврал? Давайте лучше поставим котельную "под ключ" рядом со старой, на неё же гарантию дают два года, и будем потихоньку трубы менять. Тем более клянутся к декабрю запустить, а старый котёл только вытаскивать месяц будут. Но я не настаиваю, если у вас есть главный инженер, пусть он решает.

Сергей Федорович потянулся было к интеркому, но передумал.

— Он теперь только утром будет.

— Хорошо, посоветуйтесь и решите. Ещё я хотел бы скорее начать восстановление пустующих корпусов и замену всех коммуникаций. Но тут, боюсь, зима может внести свои коррективы. А что у нас с лечебной работой происходит, где срочное вмешательство нужно?

В этом главный врач оказался подкован гораздо лучше, доложил сразу и чётко. Правда, насчёт поборов даже не заикнулся, то ли не знает, то ли значения не придаёт.

Потом немного пофантазировали с ним, может, и дольше просидели бы, но заглянула секретарша, сообщила, что уходит, и что меня водитель искал. И правда, темно уже.

Договорились, что я приеду завтра к трём, Главный соберёт всё нужное нам руководство и документы, а я привезу наличку для затыкания срочных дыр. И мы расстались.

Около шлагбаума прихватил и секретаршу, довёз её до метро.

С утра проверил оба склада, ребятам удалось вчера перекинуть сорок паллет, и то Володя остановил процесс, потому что машина на погрузку встала, боялся, что не хватит. А так, всю выработку за смену вполне реально.

Водилы уже привыкли к непыльной работе, Петрозаводским придётся отказывать, оставлю самых ближних, два десятитонника из Суоярви. Пока к Розе покатаются, на распредцентр, а недели через две воду в контейнерах уже не оставишь, придётся там до весны торговлю прикрыть. Разве что Роза в тёплом складе местечко найдёт?

Паллеты теперь в Суоряви начали делать, Анна говорит, по качеству проблем нет, но не хватает, приходится раз в неделю из Питера везти. И ещё к ней из Петрозаводска звонили несколько раз, хотят воду нашу брать на реализацию, что отвечать?

— О них что-нибудь известно?

— Только телефон и название.

— А много хотят?

— Говорят, пока по двадцать паллет в неделю, если договоримся.

— Приглашайте на четверг с утра, я тоже подъеду. В Питере рынок сжимается, может, они и кстати.

Подъезжаю к больнице, что такое, чувство опасности проснулось! Остановил водителя, пытаюсь понять, откуда неприятностью фонит. Получается, вроде как из будки охранника?

Не хотелось бы пулю поймать.

Сосредоточился на предвидении, даже без свечки неплохо получается, да, стрелять могут, но без ущерба для меня, если вовремя отреагирую. А для водителя? А для водителя ущерб, но не ему, а его имуществу. Машине, стало быть. Ладно, не стоять же тут вечно. Пересел на заднее сиденье, ноутбук и сумку с деньгами положил на пол. Водителю сказал, что у меня нехорошее предчувствие, чтобы все двери изнутри заблокировал и при опасности падал на сиденье, ну и велел к шлагбауму ехать.

Как и ожидал, вместо полутрезвого сторожа из будки появилась подозрительная личность, сунулась было к водителю, но я окошко своё приоткрыл, сто рублей протягиваю. Тот не понял сначала, но потом, видать, узнал меня по описанию, завизжал громко:

— Ты, борода, /

* * *

/, деньги давай! — нож вытащил, а как ножом через стекло угрожать? Смех один.

Но водила грамотно упал на сиденье.

— Вот же деньги — сторублёвку держу двумя пальцами — и зачем так кричать?

— Все деньги! — от неожиданности злоумышленник заговорил нормальным голосом. — Это ограбление у нас. Всё деньги давай! — снова завизжал. — Порежу!

А вот и опасностью сзади полыхнуло, дверцу правую дёргают, второй участник до меня добраться хочет. Этот с пистолетом в руке, явно не игрушечным. Голову его мне не видно, пришлось просто параличом шарахнуть вокруг, всех достал, только второй уже на курок нажать успел, два стекла боковых вдребезги, похоже, закалённые стояли. Оба упали, водитель сам на сиденье прилёг, один я тут такой красивый сижу, весь в осколках. Но опасности больше нету.

Водилу сразу в чувство привёл, он, конечно, об ущербе стенать начал, я ему десять тысяч сунул и в полицию позвонил, дескать, ограбить нас пытались, со стрельбой, грабители задержаны. Ждёмс!

Потом Сергея Федоровича набрал, объяснил, что на проходной застрял, жду полицию.

Не ожидал, но ППСники приехали раньше, чем руководство больницы прибежало.

— Что вы с ними сделали? — спрашивают. А грабители лежат оба неподвижно, один в луже частично, дышат и глазами вращают, но не слушаются.

— Парализовал ненадолго, как стрелять начали.

— Чем?

— Словом, — я пожал плечами — умею я так, а что?

— Да ничего, а когда пройдет?

— А вы наручники наденьте, и пройдёт.

Так и сделал, со щелчком наручников освободил сначала одного, потом и другого. Тот, который клоун, ещё и пулю поймать сподобился, а я решил, кровь от осколков стекла.

Потом и оперы подтянулись, сняли с меня показания, в сумку заглянули, убедились, что и правда, было что грабить. По первости запретили сдвигать машину с места, но когда две скорые подъехали, да ещё и сирены с мигалками включили, быстро велели шлагбаум открыть и проезд освободить.

Когда менты зашли в будку охранника, то и его самого там обнаружили, связанного и трясущегося от страха. Полагаю, он и навёл, уж очень полиции испугался, но пусть сами разбираются.

Ну, а я дальше пешочком, с сумкой на плече и ноутом в руке. Водиле на прощанье денег дал, стыдно стало, мог же его вообще не подставлять, а у него машина в аренде и впереди два дня без выручки.

На этот раз Федорович собрал узкий круг руководства, представил меня, как нового владельца. Оказалось, он утром в Минздрав своему куратору позвонил и получил подтверждение, что власть сменилась, так что сомнений теперь не осталось.

Но народ как бы и не удивился, смотрели на меня с любопытством, не более. Заведующих отделениями отпустили сразу, на сегодня задача технические вопросы закрыть.

Не скажу, что в очень уж большой расход меня ввели, кроме котельной и запаса медикаментов в больничную аптеку срочных больших трат не было. Но решили, что проведут ревизию всей матчасти, прикинут, что нужно новое, а что послужит ещё.

Котельную оплатил сразу, ноут с собой, и токен тоже взял на этот случай. Заму по хозчасти трубку передал, они и договаривались, когда и куда приедут специалисты. С остальным сложнее, здешние привыкли сначала отбирать товар, потом оплачивать выставленный счёт, потом забирать. Но им виднее, как нужно.

Отпустили хозяйственников, остались с Федоровичем и кадровичкой. Самый острый вопрос остался, на мой взгляд. Если люди получают по пятнадцать тысяч в месяц и каждый день ходят на работу, а только дорога не меньше трёх тысяч съедает, то где и как они добывают деньги на существование? Значит, либо с работы что-то тащат, либо поборы устраивают, как это ни назови.

Фёдорович проблему видит, переживает, а кадровичке, по-моему, до лампочки, её всё устраивает, даже сказать не может, сколько человек работает реально, а кто только числится. Или она тоже на лапу получает? Велел ей подготовить объективную картину и прогнал.

Предложил Федоровичу всем техническим работникам и младшему персоналу, не трогая окладов, ввести премии, чтобы вместе тысяч до пятидесяти получалось. Совместительство запретить, ну а если кто накосячит, то премию за месяц не выплачивать. Не знаю, что получится, народ привык уже к устоявшейся системе, но других набирать тоже не хочется, надо бы этих сохранить.

— Ну, хорошо — усомнился главный — вы сейчас из своего кармана им начнёте доплачивать, даже, допустим, порядок мы наведём, как в кремлёвской больнице. Но заработки мы за счёт чего увеличим? За счёт курсантов? Обучение платное будет?

— Нет, платное обучение будет только для иностранцев. Мы увеличим отдачу от обычных пациентов за счёт увеличения пропускной способности коек, я думаю, раза в два, и за счёт платных палат. Это для иностранцев и тем, кому не терпится, а направления нет. Но это в перспективе, особенно, когда онкологию восстановим. До нового года всё веселье будет за мой счёт.

Выдал ему под отчёт полтора миллиона наличкой и уехал.

И следующий день я тоже провёл в больнице, знакомился с лечащим персоналом, по отделениям.

Как и просветил меня парень с неврологии, сильных оказалось два отделения, терапия и неврология. На хирургическом и врачей не хватает, и лидера нет, раньше Сергей Федорович тон задавал, а как ушёл на новую должность, так и потерялось что-то. На гинекологии внутренние свары, но претензий к ним нет, а что очереди желающих полечиться нету, так и не обязательно, койки не пустуют.

И парень, и медсестра меня узнали, но если парень обрадовался, то женщина помрачнела, не иначе, вспомнила, что мне нарассказывала.

Потом опять посидели втроём с кадровичкой, картина удручающая, если убрать совместителей, больше половины ставок не закрыта. Но Фёдорович решил, что на новую зарплату желающие найдутся.

По врачам и медсёстрам мы с ним тоже решили платить премиальные "от хозяина", врачам доплачивать до ста — ста пятидесяти, сёстрам до шестидесяти — восьмидесяти. У врачей и так сложная система оплаты, но мне детали неинтересны, пускай Федорович думает, кому сколько. Но если убрать совместителей, опять-таки ставки не все заполнены. То есть докторов моих ввести в штат можно без косых взглядов от старожилов. Вот только мало их у меня, а на одной только хирургии четыре вакансии открываются.

Уезжал опять поздно, зато с пониманием, что намерения свои донёс, дело за реализацией. Две недели на раскачку, а потом здесь начнётся новая жизнь.

Утром очень хотели видеть меня в полиции, чтобы я под протокол рассказал про ограбление. Но не сложилось у них, я уже на заводе был вместе с Таисией, петрозаводских ждал.

Опоздали бизнесмены, дорогу не представляли, а у нас тут асфальта нет, не спеша ездим. Пенять им не стал, жулики бы вовремя приехали. Или не обязательно? Тася к ним отнеслась ровно, но это тоже ничего не значит.

Два парня, оба выглядят лет на двадцать пять-тридцать, один высокий и кудрявый, другой плотный, среднего роста, и тоже волосы вьются. Чем-то похожи, но фамилии разные.

У Анны на производстве вопросы, но вызвал её, не следует все торговые вопросы на себя замыкать.

Как мы и думали, фирмочка у ребят совсем новая, но некоторый опыт есть, возили по магазинам воду и лимонады, точки сбыта и людей там знают. Ушли со скандалом, хотят теперь рынок перебить.

— А вода какая шла?

— Святой источник и Аква Минерале, фасовка от четверти до двух, с газом и без. Летом так фуру в день с руками отрывали, а по зиме две в течение недели. Но это вместе с лимонадами.

— А лимонады какие?

— Пластик от Пепси, сама Пепси-кола, Миринда, Севен Ап, ещё квас Русский дар. Остальное у наших хозяев не пошло.

— Заберёте сами, или доставка нужна?

— У нас своя фура — гордо сообщил один из бизнесменов.

— Не боитесь, что бывший хозяин отомстить захочет?

— Не-а, один из владельцев помер, а с женой его мы и поцапались, теперь она с оставшимся партнёром судится, поделить что-то не может, а ниша свободная почти. Из трёх продавцов один остался.

Чувствую, не врёт. И правда ведь, неплохая возможность за местный рынок зацепиться. А можно и насчёт лимонада подумать для ассортимента...

— Если под залог прицепа вашего, можем дать на реализацию две фуры воды, это сорок восемь паллет. Оплатите, ещё возьмёте. Так пойдёт?

— А цена?

— На ноябрь дадим по демпинговым ценам — написал от руки на прайс-листе своё предложение — а с декабря повысим — и я пририсовал ещё один столбик из цифр.

Цена ребятам явно подошла, вида они не подали, но эмоции я почувствовал.

— Годится! — сказал один.

— У нас же прицеп в кредит взят! — вспомнил второй.

— Ну и что?

— Наверно, он в залоге у банка, правильно? — догадался я.

— Как бы, да.

— А что насчёт тягача?

— Он тоже. Не кредитный, но... никак.

— Полагаю, под него вы взяли кредит, чтобы оплатить поставку лимонада. Я угадал?

— Да...

— Глухо. Залога у мальчиков нету, денег на оплату тоже, есть только желание разбогатеть. Или работать? Но нравятся они мне чем-то.

— А как продавать собирались?

— Так машина у нас есть, сначала договоримся, а потом и привезём.

— А раньше как, у старого хозяина?

— У нас три газели было, нам с утра давали задание, товар, мы и развозили.

— Вот. Чтобы занять нишу, нужно не уговаривать, а везти товар в магазин, и предлагать уже там. Газели вам нужны, и диспетчер на телефоне, заказы собирать и об оплате договариваться. У вас хоть что-нибудь в залог есть? Квартира, дом в деревне, машина легковая?

— Дом в деревне есть. Старенький, правда, но ещё крепкий, можно жить.

Н-да, вариант пролететь процентов пятьдесят. Ладно, помогу ребятам.

— Значит, так. Цены у вас есть, они действительны, как я и сказал. Вы сейчас едете в Петрозаводск и до конца недели выбираете себе две Газели, я их оплачу. Деньги за машины вернёте в течение... следующего года. Сорок восемь паллет воды ваш товарный кредит.

— За это вы суёте нашу воду куда только можно, и даёте нам информацию, какие лимонады популярны в Петрозаводске. А мы попробуем подготовить похожие рецепты, чтобы к лету обеспечить вам позиций пять, кроме воды.

Ребята уехали.

— Пожалели их? — спросила Анна

— В какой-то степени. Но и поверил тоже, нишу занять неплохо.

Мы с Анной и тётей Тасей пошли искать Антонину. Собственно, сходила за ней Анна, мы с Тасей прогуливались под деревьями по краю участка.

— Что, лимонады лить будем? Здравствуйте! — вышла из корпуса Тоня.

— Если будут подходящие рецептуры

— Почему бы и нет? На первой линии, малыми партиями, рецепты у меня со старой работы сохранились, вам как, чистую химию, или травки попробуем?

— В первую очередь голимую химию под СевенАп и Миринду. Потом ещё позиций пять хотелось бы, и что-то типа Кока-колы, хоть и не люблю её. Ну, а травки было бы здорово, но после.

— Могу и Коку сварить, и Пепси, на вкус отличить трудно. Но в Ленинград за компонентами нужно будет, проведёте?

— Без проблем, но завтра в Москве меня ждут, с утра в Питер провести могу, а когда вернусь, не знаю пока.

— Ага, — сразу смекнула Антонина — так вы в Москву не поездом? Мне бы туда даже удобнее, а если вы за день не управитесь, у меня и где заночевать имеется. А сегодня уточню, где что купить можно.

— Хорошо, завтра к десяти на хутор подъезжайте.

А мне ещё в полицию сегодня тащиться, обещал под протокол про грабёж рассказать.

Глава 16

На одиннадцать у меня встречи в Центроспасе, так что прошёл утром на хутор, забрал Антонину и в Москву. Денег она в бухгалтерии взяла, и наличкой, и на карте, звонки нужные ёщё вчера сделала, дорогу знает. Спокоен за неё.

Сам тоже дорогу знаю, вернее, адрес знаю, дорогу таксисты как-то находят. Подозреваю, что по навигатору.

Начальство местное меня дожидалось, встретили как дорого гостя, чуть ли не под ручки в кабинет провели, только ковры не стелили. Нету у них ковровой дорожки.

Оказалось, всё благодаря Валентине. Её теперь берегут, на сколько-нибудь опасные случаи не посылают, а она как-то умудряется быть везде, и спасать, спасать, спасать. Вне дежурств теперь в Склифе подрабатывает, по ДТП, в основном, и всем она нужна. Но сегодня здесь, меня дожидается, как велено.

— А остальные инициированные?

— Все хороши, но Крестецкая, это что-то исключительное.

— Может, опыт сказывается? Она уже два месяца, как обучение прошла, а остальные же меньше? На мой взгляд, они должны стать не хуже.

— Уверенность у неё есть, что всё получится, это важно.

— Ага! Базы у них одинаковые, жреческие, но Валентина видела, как Геннадий меня спасал. А ребята опасаются, я же их застращал, наверное.

— А скажите, они вместе с Валентиной хоть раз работали после обучения?

— Нет, конечно, по разным бригадам распределяем.

— Тогда возможно дело в практике. Валентина помогала, когда меня Геннадий оживлял в вашей больнице, какая— никакая практика получилась. А остальные чистые теоретики вышли, тут и я виноват отчасти. Попробуйте их несколько раз вместе использовать, чтобы посмотрели, как она работает. А её на денёк ко мне пошлите в ближ— айшее время, пора усилить.

— Она же всех гонит!

— Попробую уговорить — пообещал я, и перешёл к цели визита. — Я мог бы в ближайшие месяцы организовать обучение всех ваших врачей, кто пожелает, конечно. Мне для этого нужно, чтобы ваши пожарные помогли с изготовлением оборудования, у них есть нужная установка. Проблема в том, что эта установка и технология слишком секретны, а оборудование мне нужно в открытом доступе, без всяких режимщиков. Хотелось бы, чтобы вы Илью Павловича попросили помочь, но как бы неофициально, что ли. А мне он, боюсь, без вашей поддержки может отказать.

— Не вопрос! — нвчальник схватился за трубку.

— Стойте-стойте! Сначала я съезжу к своему, так сказать, куратору и объясню, что именно мне нужно. А пока, если можно, с Валентиной поговорю.

— Один момент! — он нажал клавишу интеркома. — Крестецкую ко мне пригласите!

До Игоря добирался долго и мучительно. Всем нужно в центр, все торопятся, ещё и водитель нервный попался. Пока я сообразил его искусственно успокоить, все нервы мне вымотал.

Игорь моему визиту обрадовался, чего нельзя сказать о моей просьбе — сделать покрытие внутри семи мотошлемов и вынести за проходную.

— Меня же первый отдел по стенке размажет! А потом соскребёт и посадит лет на двадцать! Да и на фига тебе?

Врачей обучать спецспособностям. Ты же понимешь, что я и сам могу эти шлемы изготовить, но у меня на каждый уйма времени уйдёт, только в следующем году начну людей готовить, ваш Центроспас, между прочим. А сколько людей они не успеют спасти за это время?

— Так пусть они и просят, а я поддержу!

— Вот они и должны Илье позвонить, просто не знают, что конкретно мне нужно. Тебя спросят, а ты в курсе, но отказал категорически.

— Ну, так ничего, сам-то я с радостью, если командир велит. Ты их подготовишь?

— Да, привезу уже с затравкой, нужно будет на индукторе выдержать примерно тридцать часов, все одновременно. А твои-то системы собрали уже?

— Да, автомобильную систему на полигоне сейчас гоняют, пока отлично, но там большая программа, и при температурах плюс и минус сорок, и на моторесурс, потом практические испытания. Вертолётная не задалась пока, передвижной насос нужные параметры не держит. Но с гидрантом без проблем.

— Так и работайте от московского гидранта, связь только настройте.

— Да я-то помню, что ты в свой пенёк из Атлантики воду подавал, но не всем это получается объяснить. Требуют, чтобы насос находился в пункте базирования вертолёта, а значит, мотопомпу на вертушке возим.

— Что же, и с самолётами так будете?

— За них пока не брались, чертежи только. Там два варианта предусмотрено, из центра и местным насосом.

— Не покажешь?

— В первом отделе все материалы, подождёшь?

— Минут пятнадцать Игорь где-то ходил, но вернулся с опечатанным чемоданчиком. Открыл, там много текстовых бумаг и чертежи, в основном, сборка и общий вид. Сколько ни вникал, ни ляпов, ни ошибок не обнаружил.

— И правда, далеко вы от пенька ушли. Выглядит внушительно.

— А то! У нас, знаешь, конструктора какие?

— О, все уже тут! — появился в дверях Илья, Игорев начальник. — Здоров, Александр!

— Привет! — мы пожали руки.

— Что там наша медицина задумала, не просветишь?

— Для обучения их сотрудников мне нужно бы обработать в Долгопрудном семь мотошлемов. Прошу Игоря, А он первым отделом пугает.

— Это да, с ними спорить себе дороже. А что, сам не смог бы? Вон, из больнички сумел исчезнуть бесследно!

— Сам смог бы, но хочу честно. И покрытие в шлемах тоже смог бы кустарное сделать, но очень долго получается, а катастрофы у нас чуть ли не каждый день.

— Это да... ладно, я подумаю, как это можно организовать. Ты смотри только, к этим, в белых халатах, от нас не переметнись! Будут тебя сманивать отделением при госпитале, чтобы их обслуживать, так ты не ведись, мы тебя первые звали, лучше уж к нам. А в госпитале не успеешь оглянуться, куча начальников вокруг, и все руководят и требуют.

— Не поведусь, я уже в Питере больничку себе прикупил, сам себе хозяин. Но помочь им хочу, вот и нужны шлемы.

— Всё, я придумал, будут тебе шлемы. Привози в эту пятницу, прямо на площадку в Долгопрудном, получу я для тебя разрешение.

— В пятницу? Извини, никак, свадьба у меня.

— Опа-на! Женишься, что ли? Сам? На той, которую у тебя похищали?

— На ней.

— Ну и отлично, поздравляю! Тогда на следующей неделе, ты же в отпуск не собираешься?

— На пару дней, так там праздники.

— Ты ещё вот что скажи, тебе в больничку оборудование нужно?

— Конечно, там сейчас всё убито, только котельную успел заказать на этой неделе.

— Вот! Ты списочек мне пришли, что тебе нужно, а я их заставлю спонсорскую помощь оказать. Ишь, халявщики нашлись! И не стесняйся, они там не бедствуют.

— Спасибо.

Илья ушёл к себе, а Игорь запер чемоданчик в сейф и мы отправились перекусить. Трепались за обедом о мировых проблемах и о всякой ерунде, потом расстались.

Вызвонил Антонину, часть товаров ей могут отгрузить только завтра, так что останется в Москве. Доберётся сама, к понедельнику будет. В другое время предложил бы ей помощь, но не теперь, Маша меня плотно задействовала в предсвадебных хлопотах. Выходные почти полностью этим заняты, только на одну встречу увильнуть получилось.

И главное, непонятно вообще, что я делаю, суечусь, пишу что-то, звоню и уточняю, езжу куда-то, результата не видно. Зря я молча согласился с передачей подготовки в женские руки, нанял бы фирму, те никого бы и не дёргали. Теперь отдуваюсь.

В Питере успел ещё шлемы подобрать, мне же нужно, чтобы без металлических деталей, и поверхность внутри была гладкая. На худой конец, покрытие можно и снаружи нанести, но тогда повредить легко.

Долго возились с продавцом, все более или менее дорогие забраковать пришлось, осталось две модели подходящих, самых дешёвых. Не совсем то, что хотелось, но ведь не красоты ради.

Две модели, да, но шлема только три, дальше либо по интернету заказывать, либо продавца озадачить. Лень сделала свой выбор и оставила продавцу заказ на ещё четыре шлема. Три купленные стащил пока на хутор, заодно поставил на индуктор пластмассовый дипломат, чтобы получился такой же, как у Георгия, и скотч, затравки делать.

С хирургом Виталием, которому первому залили базу без общего погружения, встретились у Геннадия в клинике, не тащиться же ему в санаторий. Поговорил с ним, видит всё правильно, пробовал уже швы заращивать. Ну да, база с Геннадия снята, хорошо её Пьер собрал.

— Чем больше практики у вас будет, тем сильнее станете. Так что активнее действуйте. А база нормально легла, отклонений не вижу.

Хотел его Геннадию подсунуть, чтобы на работу мастера посмотрел, а тот как назло все операции на вечер перенёс, уехал куда-то. Вот точно, в больнице всех обучать буду.

В понедельник привычно проверил, как дела на городском складе у Зины, потом на завод направился.

А там уже два брата с фурой, меня ждут. Анна молодец, машину на погрузку сразу поставила, Володя заказ комплектует. Тягач необычный, SISU называется. Машинка и правда выносливая, надёжная и по лесным дорогам, и по зимним. Только водитель устаёт изрядно, комфорта не хватает. Полуприцеп самый обычный.

Ребята у Анны сидят, меня увидели, вскочили.

— Мы нашли две машины одна Газель вторая Форд если сегодня оплатим завтра заберём и поедем по магазинам! — выпалил высокий явно заготовленную фразу.

— Здравствуйте! — смутил я ребят.

— Здрасьте! — вразнобой ответили и почувствовали себя неловко.

— Давайте, куда платить. Или наличка?

— Нет, на карты, но можно и наличкой. — плотный достал два сложенных листка с реквизитами продавцов. Оба физлица.

Тут же, в присутствии ребят оплатил и заставил написать долговую расписку. А то эти гаврики сразу к фуре своей ринулись. Потом отпустил.

— Не обманут? — спросила Анна.

— Сейчас не обманывают, это точно. Но вот влететь в неприятности могут, тогда и денежки тю-тю.

— А вы же чувствуете...?

— Вот блин! Забыл! — я вышел вслед за ребятами, нашёл их на погрузке.

— Вот ещё что, господа!

Господа переглянулись и приосанились, определённо, "Эй, ты!" им привычнее.

— Я знаю, что вы меня не обманываете. Но это не значит, что не можете подвести, сами можете попасть в неприятную историю. Поэтому на первое время немного помогу вам...

Вы нам и так здорово помогли!

— Помогу вам подстраховаться. Я раз в неделю оцениваю опасность для своих компаний и близких, включу в этот список и вас. Но уж если я скажу, что опасно, кровь из носу, но придётся отреагировать. Иначе прогорите.

Ребята вежливо пообещали. Но чувствую, что меня молча послали, а я их уже почти за партнёров держу.

— Господа, вы меня не услышали! — я нагнал на них эмоцию ужаса, ребята дышать престали. Подержал с полминуты и отпустил. — Вот сейчас, кажется, поняли, да? Но бояться меня вам не нужно, просто серьёзно относитесь к моим предсказаниям-предупреждениям.

— А можете предсказать, получится у нас завтра насчёт лимонада? — высокий, определённо, побойчее.

— В порядке исключения — усмехнулся я. — Зажигалка есть?

Плотный вытащил из кармана разовую зажигалку, протянул мне.

— Это помогает сосредоточиться — пояснил я ребятам, но слова про жертву морскому владыке мысленно произнёс. Увидел их завтра легко и ясно.

— Лимонад вы привезёте, опасности не вижу. Но будете сильно недовольны условиями.

— Какими?

— Ну, ребята, я не знаю, что вы хотите купить, не знаю, где и у кого, а вы хотите, чтобы я контракт вам зачитал? Я неплохо предсказываю реальные опасности, а в коммерцию вашу лезть не хочу. Вы лучше скажите, тягач здесь покупали, или в Финляндии?

— Там, конечно, прямо у хозяина брали, пятилетку, он нам даже сервисную карту отдал.

— Хорошая машина для здешних дорог — похвалил я и вернулся в контору.

Нашёл Антонину, выяснил насчёт её планов по лимонадам. Аналог Фанты или Миринды можно сделать хоть завтра, аналоги Спрайта и Пепси тоже. Она разыскала тетрадь со своими старыми разработками, немного ароматизаторов привезла с собой, оборудование и остальную химию доставят завтра.

— Вопрос только с этикетками, а на них должно стоять и название.

— Это да. Но, думаю, для начала заменим буквы в названиях, а этикетку сделаем похожей. И параллельно будем делать свой ряд, акцентируя, что сделано в Карелии, добавим пару слов про местные травки. Может, и зайдёт.

— Например?

— Зверобой, можжевельник. Может, красная рябина и лист брусники, не знаю, поискать нужно. Добавить один листик на кубометр, и написать, что с применением натуральных ароматизаторов. С ягодами, как я понимаю, много пролем.

— Можжевельник можно попробовать, есть хорошие ароматы.

— А вообще, в своё время был изумительный напиток "Байкал", но в девяностые переродился. Но такой делать сложно, наверно, и дорого.

— Ещё бы! И сырья теперь такого нет. Но добавить можжевельник можно попробовать. Или пихтовое масло.

На сегодня с Геной договорился, он покажет, как работает, моему пенсионеру, Валерию Степановичу. Тот из своей больницы уволился, сейчас на практику, а в среду на новое место. С докторицей то же, только практика завтра.

Доктор мог бы и сам до Геннадия добраться, но политеса ради придётся его представить.

Подхватил Валерия Степановича у метро, едем. Тот мне первые впечатления о новых способностях рассказывает, в основном, только наблюдал пока, побаивается. Неужели я его так застращал? Вроде, пугал только тех, кому жреческую базу заливали, или этих тоже?

Когда приехали в клинику, понял, что припёрся сюда правильно. Мужики друг друга не восприняли просто, откуда враждебность такая? Геннадия ещё могу понять, сейчас он единственный и неповторимый, а Степанович-то что? Так что изо всех сил распространял дружелюбие, пришлось даже до кабинета пройтись. Напомнил Гене, что в пятницу жду его на свадьбу, ещё раз попросил отнестись к сегодняшней практике ответственно и уехал. Завтра тоже придётся Веру Евгеньевну сопроводить.

Вышел из клиники, звонок. Не звонок, конечно, телефон мелодию какую-то наигрывает, но старое поколение привыкло к звонкам, и что трубку снимать нужно. Интересно, как молодёжь это действие называет?

Ответил, а меня в Администрацию Красногвардейского района приглашают, как сообщил приятный женский голос, "на встречу с предпринимателями". Понятно, что за встреча, на полчаса затянут речь о достижениях, а потом скинуться на что-нибудь попросят. Если на что нужное, я скинуться могу, конечно, но не время терять на всякое бла-бла-бла. Да ещё в эту пятницу, а я жениться собрался. Но очень вежливо объяснил, что по личным причинам в эту пятницу ну никак не могу, но сотрудничать с районной властью как бы и не против.

Кстати о районной власти, Петрович из Суоярви просил подскочить, сейчас как раз удобно.

Таксист меня дождался, хоть я больше задержался, чем обещал. Подбросил меня до Алкомаркета, хотел Петровичу фирменного вискаря купить, а ни как его выбирать, ни как поделку отличить, понятия не имею. Там продавцы меня не то, чтобы облизали, но выбрать помогли. Бутылка не очень красивая, но в фирменной коробке, написано, десять лет выдержки. Врут, наверное.

Потом до квартиры добрался и на хутор.

На хуторе меня достал секретарь кошевого атамана по Красногвардейскому району. Как я понял, ряженые казаки тоже надеялись денюжку с меня слупить, приглашали куда-то. С этими миндальничать не стал, сразу послал. Но вполне цензурно, и даже несколько вежливых слов сказал. Что у них, объявление повесили, с телефоном лоха?

Позвал Тасю, поехали к Петровичу.

Лес сейчас унылый, чёрный стоит, ночью подморозило, дорога скользкая местами. По грунтовке ещё ничего, а как на асфальт выехал, даже неприятно стало, но пилю себе потихонечку.

Звонок. За рулём я теперь редко, гарнитурой, чтобы трубку не трогать, не озаботился, вытащил смартфон, ответил.

— Николаев Александр Николаевич? — вежливый мужской голос.

— Да.

— Секретарь Администрации...

Обозлился я, чего уж тут, тормознул резковато, меня и закрутило. Не до разговоров, пока обратно на свою полосу выруливал, вежливый почти всё и проговорил. Услышал только — ... в эту пятницу, в шестнадцать часов. Просьба прибыть заблаговременно.

Достали! Но я сдержался, повторил, что в эту пятницу никак не смогу и что я уже все объяснил их сотруднице. В другой раз, может быть.

Секретарь явно не ожидал, что районному начальству кто-то может не кланяться. Даже умолк на полминуты, я даже решил, что говорил с роботом, и он от такого ответа завис. Решил уже отключиться, однако, то ли шестерёнки провернулись в железной голове, то ли чиновник в сознание пришёл, но Вежливый смог проблеять:

— Мы вам не звонили...

— Ну как же, с час назад, милый женский голос меня приглашал. Вы уж там разберитесь у себя, кто куда звонит, люди и работают иногда. Я из-за вас, между прочим, только что ДТП чуть не устроил, это вам не на мягком стуле сидеть, бумажки перекладывать. И вообще свадьба у меня, женюсь я в этот день. И отвлекаться на разные мероприятия не собираюсь, так вашему главе и передайте.

— Я доложу. До свидания, извините за беспокойство. — И отключился.

Вот вежливый-вежливый, а моего "До свидания!" не дождался, так рубку бросил. Да уж, нет в мире совершенства, кроме нас с тётей Тасей. Ну и Маруси, пожалуй.

Петрович мне обрадовался, а подарку ещё больше.

— Час от часу не легче — пожаловался мне — спустили план на вовлечение населения в кооперативную деятельность. А что у нас народ в массе своей делать умеет? Водку пить, да грибочком солёным закусывать. Птицу и ту выращивать не хотят, я уж о коровах не говорю.

— Ко мне-то какие вопросы?

— Подскажи чего-нибудь, а то совсем труба. С паллетами уже помог, может, ещё раз получится?

— Кооператив по распитию? Не поймут. По грибам? Рискованно, отравиться можно, да и не всех за грибами выгонишь. Разве что, вместо грибов огурцами закусывать?

— Ты не шути, предложи лучше что-нибудь.

— Так вот огурцами и попробуй заняться. С южными заводами соревноваться не получится, у них и сырье дешевое, и оборудование хорошее, нормальное производство здесь бесперспективно. А вот дополнительный приработок в сезон возможен, многие хозяйки лишние огурцы не знают, куда деть, а так вместе с собственными накрутят банок, и не выбрасывать, и доход какой-то. Тебе нужно озаботиться складом, сначала банки-крышки туда завезёшь, потом консервацию хранить можно и в течение зимы потихонечку реализовывать. Этикетки ещё заказать. Ну, юрлицо там открыть, рецепт один на всех утвердить и личное клеймо каждой хозяйке, чтобы гордилась. Зато экономия на фондах будет и на рабочей силе, и везти недалеко, можно конкурентную цену получить.

— Ты это серьёзно?

— Почему нет? Сам когда-то о подобном думал. Но денег на этом не сделать, так, приработок небольшой. Хотя — как пойдет.

— А что, дам девочкам посчитать, вдруг да получится? Тогда буду должен.

— Вообще-то, кооперация в сбыте и переработке вещь хорошая. Вон, Валио в Финляндии как вырос, а начинал с десятка фермеров.

— Где та Финляндия, и где мы!

— А что? Климат похожий, народу мало. Земледелие здесь не слишком выгодно, а вот молочные фермы вполне себя окупят, если сбыт будет нормальный и корма свои. Перекупщики на молоке до двухсот процентов наваривают, а если наладить в Суоярви ту же фасовку и переработку, этот навар останется в кооперативе. Но смысл его организовывать будет, только если наберётся больше двухсот дойных коров, то есть от трёх тонн молока в день. У населения, у фермеров, да у кого угодно.

— У нас фермеры больше рыбой занимаются, коровы в личных хозяйствах. Двести человек набрать? И все с правом голоса? Не-е!

— А ты новые фермы организуй, помоги на ноги встать, и будет тебе счастьё. Кооперативное.

— Призывами не организовать, а денег не дадут.

— Зато можешь с арендой земли и с электричеством помочь. А деньги... есть у меня выход один, под такой проект, думаю, подпишутся.

Выход у меня есть на себя самого, но не говорить же Петровичу. Нерационально, конечно, крестьян поддерживать, но больно видеть безысходность в глазах взрослых людей. Пьянство, конечно, выручает, но работы не создаёт.

От моей квартиры до больницы ехать почти час, поэтому список хотелок для МЧС мы с Фёдоровичем составляли в онлайне. Помимо оборудования с незнакомыми мне названиями проскакивали и понятные кровати с непонятным обозначением, светильники, стулья и даже забор.

— Куда всё это денем?

— Как куда? Что по отделениям, что по лабораториям, в коридоре постоит, в конце концов. И дай бог нам из этого списка процентов пять получить, и то в течение года.

— А если вдруг и сразу? Нет, придётся нам ещё и лёгкий ангар хотеть, иначе разворуют.

Отправил Игорю перечень, посмотрим на реакцию.

Сегодня вечером должны по DHL доставить документы и ключи от французской виллы. Приобретать пришлось на местное юрлицо, для Маши оказалась нужна виза, всё это обнаружилось в последний момент. Интересно, хотя бы мой коврик эта риэлторша сумела положить, как я велел? Цветы утром в пятницу обещала поставить, но мы и без цветов туда попадём, а вот без коврика никак.

Переигрывать пришлось в последний момент, сначала Пьер присмотрел симпатичное бунгало недалеко от Флорианополиса, вроде и безопасно, и цена всех устроила, и с документами никаких проблем. Но эти бразильцы!!!

Договорились о покупке ещё в середине августа, весь сентябрь Пьера обнадёживали, что документы будут готовы совсем скоро, может быть, завтра. Так и кормили завтраками до середины октября.

Пришлось плюнуть и на бунгало и на Бразилию, и переключиться на Францию. Француженка оказалась гораздо пунктуальнее, единственно, что прошляпила необходимость для покупателя иметь действующую визу. Но это для физлица, а фирме виза не нужна, так что купил я подарок на фирму, открытую на Машино имя. Она и не подозревает.

Так что вечер мы с тётей Тасей проведём в ожидании. А без документов на дом и не зная языка соваться во Францию я опасаюсь.

Курьер приехал в половину одиннадцатого. Поздновато домик смотреть. Документы все на французском. Вот варвары, не могут писать понятно, что ли?

С утра опять начал с питерского склада, у Зины полный порядок.

На завод не поехал, звонком ограничился.

Привёз к Геннадию Веру Евгеньевну на практику, опасался заранее, что-то будет. Но никакого напряга, мило побеседовали, она переодеваться пошла, я у Геннадия спрашиваю:

— Как со вчерашним-то, поработали?

— Да ничего, я отошёл потом. Этот гад меня ещё при Советской власти в аспирантуру не пустил, характеристику не дал, сволочь. Угодил кому-то из начальства, а меня побоку. Сейчас смешно говорить об этом, а тогда разорвать его готов был. И он помнит, приспособленец. На тебя-то он как вышел?

— Это я его нашёл и уговорил работать. — тут смартфон у меня запиликал, я ответил — Алё?

— Ты что творишь, гад, под монастырь меня подводишь, совсем о/

* * *

/ в своём Питере? Думаешь, всё можно?

— Здравствуйте! — пискнул я. Министр. То ли мотошлемы всплыли, то ли список хотелок не понравился. Геннадий с Верой Евгеньевной стоят, слушают, а телефон орёт, как будто я громкую связь включил.

— Ты хоть соображаешь, что натворил? Я за тебя тут хлопочу, можно сказать, рискуя карьерой, а ты что делаешь?

— Да ничего я ещё не сделал, список, может и великоват, конечно, так я не требую ничего, а пожелание высказываю. А за генпрокурора спасибо огромное, враги развеялись, как дым.

— Ну и почему тебе вдруг недосуг явиться, когда в такое место приглашают?

— Это что, к кошевому атаману-то? Да это клоуны, ряженые, им от меня денег хочется, так я еще к ним на поклон идти должен? Эти казачьи медали в магазине продаются, цена только от размера зависит, их друг другу на дни рождения дарят! — Похоже сбил я собеседника с мысли, он даже орать перестал.

— Какие атаманы, что ты крутишь? Из администрации звонили тебе вчера?

— Звонили, даже дважды. — И что он за районного начальника так переживает, не пойму? — Хотели, чтобы я в пятницу на какую-то встречу с главой района явился. Встреча предпринимателей Красногвардейского района, я без них сорок лет прожил и ещё столько же проживу. Вы-то чего нервничаете?

— Идиот! Тебя к Президенту приглашали! Не района твоего ср/

* * *

/, а страны, Россия называется! Это же на меня пальцами теперь показывают, что моему человеку к Президенту недосуг зайти!

— Как... к Президенту...? — что-то стоять мне стало тяжело, сел куда-то. Геннадий с докторицей квадратными глазами на меня смотрят, да и пусть. Надо же было так вляпаться!

— Ты смотри там, не женишься если, нас с тобой тут трудоустроят на свежем воздухе. — Несколько успокоился министр и бросил трубку.

Повисла пауза.

И правда, вспомнилось мне, Вежливого-то я почти и не слышал, машину выравнивал, трубка в руке была, он вещал там что-то. Я же только начало и конец услышал. Пьер тоже, он ведь моими ушами слушает, так что и он сделать ничего не смог бы. А и смог бы, что же я, свадьбу отложил бы? Тоже нет, да и ощущения беды не приходит, значит, нормально всё. Ну, более-менее.

— Это кто звонил? — прервал затянувшуюся паузу Гена.

— Министр МЧС. А разговор вы слышали.

— Как же ты так?

— Нелепое стечение обстоятельств. А с другой стороны, если выбирать между женой и Президентом, я бы и снова так сделал. Только повежливее. — Я встал с какого-то прибора. — Ладно, поеду я. Вы тут без меня не ругайтесь.

Сел в ожидавшее такси, назвал адрес. Собирался Марусину виллу проверить, а сейчас даже не знаю. Наверно, с Морским Владыкой пообщаться пора.

Таисия встретила, ласкается всячески, чувствует мою подавленность. Конечно, подавленность, нет бы ему на завтра-послезавтра назначить, да хоть на субботу, и то вывернулся бы. А на пятницу — без вариантов, и я в своём праве. Только кому это объяснять?

Ну и фиг с ним. Жил я без Царя сорок лет, и ничего.

Свечку зажёг, пытаюсь ощутить, будут ли от Царя неприятности. По всему похоже, что нет, для него это вроде анекдота. А неприятности во Франции? В ближайшую неделю нет, дальше не видать. Ну конечно, я же там не был ни разу, место не видел. Неделя, это нормально, подозреваю, мы на три дня уединимся, не больше. Здесь два выходных и великий праздник, в сумме три получается.

В общем, взял я бумаги о собственности, ключи, денег европейских, и перенёс меня Пьер во Францию с инспекцией. Таисию оставил, мало ли кого встречу.

А ничего так во Франции, тепло и солнечно, но без духоты. Появился я в спальне, где и велел риэлторше коврик положить. Сказал, что это память от отце, новобрачной будет приятно. В доме пусто, прибрано, и готово к заселению. Занавески на окнах, постельное бельё на кровати, холодильник работает, но пустой пока. Заполнить должны только в пятницу утром.

Дом по здешним меркам небольшой, меньше ста квадратов.

Выбраться на улицу оказалось несколько проблематично. Нет, внутренний засов поставили, но ключ перестал изнутри вставляться в скважину. Истинно по французски — красиво, но неудобно. Попросил Пьера, он мне прислал торцевой ключик на восемь, переставил засов. А дверь-то из опилок прессованных, хоть и бело-золотая вся.

Отключил сигнализацию. Теперь и выйти можно.

Домик между Ниццей и Монако, то ли в посёлке, то ли рядом с ним. Бордемер, вроде. Дом построен, или только обложен диким камнем наподобие ракушечника, а может, это и есть ракушечник. На больших окнах и дверях белые ставни, подозреваю, что защита не от ворья, а от солнца. Крыша черепичная.

Таким же камнем выложен дворик. Вид на море не хуже, чем у нас на Кипре, только там оно на Западе, а здесь на юге. Море неблизко, но под навесом машинка с французскими номерами, такой же Мини-Купер, как у Маши в Питере. И цвет такой же.

В маленьком бассейне свежая вода, три невысоких не то дерева, не то высоких куста. Небольшой газон. На севере горы, невысокие, но — горы, забираться туда не тянет.

Зато, в отличие от Кипра, наличествует цивилизация и асфальт за воротами, и обслуга имеется, а уж в магазинах Маруся точно сможет оттянуться. Если захочет, конечно.

Можно сказать, инспекцию провёл. Море, хоть и чужое, действует умиротворяющее, так что немного успокоился. Подумаешь, Царю отказал! Нужен буду, найдёт.

Когда следующим утром вёз своих пенсионеров на новое место работы, обернувшись с переднего кресла, попытался их проинструктировать.

— Хотел бы, чтобы вы оба вошли в новый коллектив бесконфликтно, устоявшийся лечебный процесс сразу ломать нельзя. Нарабатывайте опыт, начать можно с заживления операционных швов, это даже у меня получается. Больше практикуйте воздействие, от этого растёт и сила. Недели через три, когда вы немного освоитесь с воздействием, я смогу провести с вами вторую процедуру, посте неё усилится зрение, также и сила увеличится. После этого я планирую взять несколько курсантов и закрепить их за вами, чтобы у них получилось что-то вроде практики. Отбирать буду хороших врачей, у них тоже могут появиться ценные идеи и новые техники. А вообще, я надеюсь, что генераторами новых методик лечения станете именно вы.

— По зарплате. Вначале ваши оклады установят в больнице, я не хочу вмешиваться, чтобы не было напряжения в коллективе. Вилка там от ста до ста пятидесяти тысяч, рассчитывайте на среднее.

— А вот когда начнёте учить и творить, оклады пересмотрим. Но в первую очередь вам следует освоить новые методы, а уже потом думать, как повысить заработки больницы. То ли за счёт ускорения оборота коек, то ли за счёт лечения тех, за кого сейчас не берутся.

После такой вот вводной представил их Сергею Федоровичу и уехал.

Глава 17

В последний день моей холостяцкой жизни Антонина представила свои лимонады.

Аналоги Фанты, Спрайта и Пепси, а также рябиновый тоник, Фанта с можжевельником, Спрайт с пихтой. Для сравнения даже оригинальные лимонады купили.

Накрутила почти по ведру каждого, да ещё газировала и в бутылки укупорила! Большая работа, даже если рецепты раньше составила.

На дегустацию собрали всё руководство и несколько причастных. Человек пятнадцать получилось, не ожидал даже, что нас так много.

Сначала сравнили оригинальные лимонады с аналогами. Каждый сразу записывал впечатление, некоторые ещё и высказываться пытались, но Антонина высказывания пресекла, чтобы никто на мнение соседа не влиял. Я к лимонадам достаточно равнодушен, но подделка, на мой взгляд, удалась. И Пепси почти такая же, даже вкуснее получилось.

Потом попробовали варианты с местным колоритом, так сказать. Мне они даже больше оригиналов понравилось, а рябиновый тоник ничуть не хуже Швепса. Но, как все, записал своё мнение и молча вернул опросный лист.

Тоня просмотрела записи, подытожила:

— Замечания есть у фанты с можжевельником и пепси. По тонику трое просто не высказали мнения, будем считать отрицательным. Какие предложения будут?

— Учтите только, что лимонады больше покупают детям, а детский вкус отличается. — Внёс я свою реплику. — И на меня не ориентируйтесь, я вообще лимонады не люблю.

— Тебе что больше нравится? — повернулся к Лизавете Павел.

— А почему я? — возмутилась она. — Я взрослая, вообще-то!

— Но лучше помнишь своё детство!

— Ну-у... послаще любила тогда. Фанту, когда появилась, а Пепси так себе.

Теперь присутствующих как прорвало, почти все высказывались предпочтениях собственных и своих детей.

— У нас задача выбрать четыре позиции — прервала дискуссию Анна. Я предлагаю Фанту, Фанту с добавкой, Спрайт с добавкой и тоник. Другие мнения есть?

— А как же Пепси? — возразила женщина из бухгалтерии. — Многим нравится, дети пьют.

— Вот только почему они Пепси выбирают, из-за вкуса или по знакомому названию? Если Фанту мы ещё можем назвать Фантазией, то с Пепси никак, это имя производителя.

Народ воодушевился, пошли воспоминания, кто, что и когда пробовал. Анна посмотрела в мою сторону.

— Хорошо, — я поднялся со стула — лимонады обсудили, понравились все, но в первую очередь организовываем выпуск тех позиций, что предложила Анна Ивановна. Всем принявшим участие большое спасибо. Антонина Васильевна, моя вам благодарность — я слегка поклонился в её сторону. — Что нам нужно для производства?

— Пойдёмте в лабораторию, выкладки там.

Народ потихонечку начал расходиться, мы с Анной и Павлом пошли за Антониной.

— Что нужно, зависит от объёмов и от дальнейших планов на оборудование. — Начала Анна. — Если мы хотим сохранить и производство воды, то нужно в линию встроить ещё один дозатор, который будет наливать концентрат. Соответственно изменить конфигурацию и транспортёры. Если эта линия полностью переходит на лимонады, то нужна одна дополнительная ёмкость для смешения, сразу после водоподготовки. Ароматизаторы можно закупать в Ленинграде или Москве, на литр идёт примерно пять граммов. Соответсвенно, на тонну пять кило, на десять тонн — пятьдесят.

— Далее, нужны дополнительно два человека для приготовления смеси, новые этикетки, ну и декларацию потом подать. Когда поймём, что дальше производить будем, оформим сертификат.

— Я бы поосторжничал и линию сохранил и для воды. Если не пойдут лимонады, перейдём обратно на воду. Может, первую смену лимонад, вторую — воду. Да нам вообще не скоро столько лимонада понадобится, по пять тысяч бутылок сделаем и посмотрим.

— Ясно. Химию прикупим, а Павлу оборудование искать. Этикетки?

— Закажу в Питере на следующей неделе, — решил я — тысяч по десять.

И уехал.

Насчёт этикеток сразу получилось договориться, мне даже художника дали, я ему свои замыслы объяснил.

Заявления мы с Марусей подавали на Фурштатской, там же и церемонию назначили.

На свадьбу обычно родственников и друзей зовут. Но из родни, и вообще из прошлой жизни у меня только тётя Тася осталась, а собаке во дворце муторно и беспокойно. Но и жениху в одиночку на свадьбу ехать не принято, так что меня Гена сопровождал. Ещё Анна работу оставила и Айболит, но этот своим ходом добирался.

Марусю привёз дед, с удивлением я увидел и её отца, вылезавшего из машины. Человек десять подруг и друзей, никого из них не видел ни разу, сразу проявились, как наши гости.

Бывал я когда-то в этом дворце, ничего внутри не изменилось, только с Петра Лаврова на Фурштатскую переехал, да и гардероба, вроде не было. Или тогда лето стояло?

Маша вся такая красивая, настроение приподнятое, в белом платье щеголяет. Я себя рядом с ней чувствую старым облезлым псом, но вида не показываю, расхаживаю в костюме-тройке и галстуке.

Заведение работает как конвейер, на одну пару пятнадцать минут. Наш черёд подходит, уже и двери распахнули, вдруг вижу, Людмила с фотокамерой, и откуда узнала? Я уже штатного фотографа заказал для увековечивания, теперь их двое с аппаратами суетятся.

Тётка, такое ощущение, та же самая. Текст, правда, подновили, про ячейку общества ни слова, но принцип тот же. Но это только я, старый циник, брюзжу, а Маруся прямо светится вся, я уж про деда не говорю, и даже папаша прослезился, похоже. И фон эмоциональный такой... хороший, но чуток и зависть примешивается, а в целом, все рады. От тётки эмоций вообще ноль, мы рядом стоим, но ничего с той стороны не чувствую.

Вот и поженили, кольцами обменялись, тетка разрешила у невесты личико открыть, то есть поцеловать, что и обозначили. Какие извращенцы будет принародно чувственными поцелуями обмениваться? Вроде, Брежнев такое уважал, но я тогда маленький совсем был, только с чужих слов помню.

Теперь только расписаться, что претензий не имею, женили на ком следовало, и пойдём строиться на лестницу. Фотосессия будет.

А, нет. Ещё напутственное слово и поздравления. По крайней мере, все подходившие ко мне душой не кривили, поздравляли искренне. Вот рядом с Машей что-то не то промелькнуло, от кого-то из подружек, но я их и не знаю. А фотографы вокруг суетятся.

Вот теперь на лестницу. Местный точно знал, кто где стоять должен, расположил гостей по ранжиру и запечатлел.

В гардеробе немного все перемешались, я на Машу плащ накидываю, пышнее белое платье с пуховиком не сочетается, шепчу на ухо, какая он красивая, а тут и Людмила рядом нарисовалась.

— Мария Георгиевна, Александр Николаевич, от души поздравляю, и большущее вам спасибо, вы для меня так много сделали. А снимки я вам потом на почту скину.

А Маруся-то, чувствую, сразу напряглась, непорядок это, что молодая красотка новоявленному мужу заявляет, дескать, много для неё сделал! Ох, и ревнючка!

— Это же Мышкина, Людмила, — тихонько говорю — ты же знаешь её прекрасно!

— Не знаю я никакой Мышкиной! ...Нет, вроде слышала что-то...

— Первый амулет для похудания, — подсказываю — она фотографировала мастерскую из машины. А потом за Мальчиком ухаживала.

— Но она же... — замялась, не знает, как необидно выразиться.

— Страшненькая была, это точно. А потом Александр Николаич меня к Геннадию Михайловичу определил, и вот что выросло!

— Это же... — увидела подошедшего Геннадия и обратилась к нему, кивая на Людмилу:

— Геннадий Михайлович, это нечто! Вы великий человек!

— Да ладно вам! — засмущался, но приятно ему, вижу — вот Александр, это да, круче не бывает. Первый человек, который Президента послал, и только ради вас, кстати.

— Да-а? — одновременно отреагировали и Маша, и Людмила.

— Гена! — воззвал к его совести я.

— А что, ты не говорил, что это секрет! Его — повернулся к девушкам — Президент поболтать позвал, за рюмкой чая там посидеть, а Сашка заявил, что ему некогда, дела у него. Потом понял, что тому обидно, и пояснил, что вот женится сначала, а потом уже можно в гости приглашать.

— Трепло! — ответил я. Пускай Людмила свою голову журналистскую ломает, где тут правда.

Кататься по центру мы с Машей не планировали, так, намечалась небольшая фотосессия в оранжерее Таврического сада и вечер в ресторане неподалёку. Маруся улучила момент и Людмилу тоже пригласила, сначала меня подбивала, но я отказался, неудобно. И правда, как это, новобрачному, и чужую красотку позвать! Но Машина ревность испарилась, осталось только любопытство.

Дальше подключились нанятые мной специалисты, на выходе из Дворца организовали, подхватили, сопроводили... свадьба потекла по накатанной колее.

Сценарий я заранее проверил, мало ли там драка запланирована, или похищение невесты, как на юге любят. Всё сомнительное повычёркивал, и теперь просто плыл по течению. Так тоже неплохо, однако!

В ресторане, наконец, увидел и жену Геннадия, так больше заочно были знакомы, да пару раз по телефону общались. С приходом достатка работу не оставила, но выглядит на все сто, чувствуется рука специалиста.

Ресторанчик небольшой, кроме нашей компании никого. Живая музыка ненавязчивая, цветы тоже живые, много. И те, что Маше надарили, и те, которыми зал украшен. Вот и Айболит появился, с кем он? Ну конечно, директриса, Александра Федоровна. Так сказать, дама для протокола, никакой симпатии с его стороны не замечал. Марусе мои пенсионеры никак, вежливость проявляет. Собственно, и мне её свиристелки тоже никак. Мужиков в моём возрасте часто тянет на молоденьких, но мне-то по барабану. Хотя, вру, на Машу вот, запал.

Вечер развивается по сценарию, но ненавязчиво так, тётка-тамада опытная, старается баланс найти между Машиной компанией и моей. Танцы затеяла, мы с Марусей традиционный первый тур изобразили как-то, после мы с Георгием языками зацепились, а вот Маша нарасхват.

Жора опять с благодарностей начал было, но я его быстро закруглил, так он расспросы начал — что у меня за дела с Борисом? Что такое я ему предсказываю и никогда не ошибаюсь?

Про игру на бирже пришлось рассказать. Он мне про завод свой поведал, в январе строители уйдут, монтаж оборудования начнётся, много сырья понадобится. Я сказал, что сырьём обеспечу, а если оборотные средства понадобятся, выну из нашего дела с Борисом. На самом деле, удобный предлог, чтобы прикрыть эту лавочку. Ну, умеем мы с Пьером других жуликов надуть, и что? Деньги хорошие, конечно, но удовлетворения такой заработок не приносит.

Потом Людмила под предлогом танца вынимала из меня историю с президентом. Рассказал ей честно, как было, а вот почему тот меня приглашал — отшутился. Зато узнал, как она насчёт свадьбы узнала — Геннадий сказал. Людмила ему какую-то девицу сватала, без очереди пропихнуть хотела, тот и обмолвился. А я-то чуть не решил, что в светскую хронику попал! Шутка.

Подарки дарили. Молодёжь что-то такое высокохудожественное, моему пониманию недоступное. Машин портрет, правда, удачный, так и не понял, кто писал. Дед Маше ещё утром гарнитур преподнёс, я не забыл расхвалить, Пьер несколько слов правильных подсказал. Ну, и кольца обручальные, и квартира недоделанная. Но стены там возвели, торопятся крышу до снега закончить. От друзей в основном вещи, полезные в хозяйстве. Сервиз большой, какой-то замысловатый набор для спиртного, ну и конечно, мишка полутораметровый.

А в целом, вечер удался. Мы с Машей около десяти сбежали, народ только во вкус вошёл. У Анны запасные ключи от моей квартиры оставил, за неё не волнуюсь. А мы там переоделись и, захватив тётю Тасю, отправились смотреть мой подарок.

Риэлторша не подвела, дом утопал в свежих срезанных цветах, холодильник неудобно было сразу проверять. Машу эти цветы просто ошеломили, Таисия подошла к осмотру внимательнее. Обнюхала дом, определила, где остался мой запах, поскребла лапой наружную дверь. Вслед за ней и мы вышли.

У нас больше утреннее солнце, чем вечернее, ну и весь день, море внизу, на юге. Сейчас здесь восемь вечера, но вот-вот солнце зайдёт за гору, но море будет освещено ещё час, наверное. Но не жарко, градусов пятнадцать, наверно. Купаться не тянет.

— Как красиво! Мы где?

— Там — махнул на восток — Монако и Монте-Карло, по прямой километров пять, там — кивнул в другую сторону — Ницца, до неё столько же. А вокруг Франция, можешь говорить на их наречии сколько угодно. Дом и машина оформлены на тебя.

Тут она и машину заметила, но французские номера сразу просекла.

— Спасибо, — ткнулась носом мне в грудь — так здорово! Подожди, а документы?

Документы на дом у Пьера, твой загранпаспорт и права у меня. Визы, правда, нету, но постараемся не попасться?

— Тогда поехали?

— Подожди, мы же выпивали сегодня, а здесь горы, значит, и дороги горные. Лучше не рисковать, можем пешком прогуляться, или тут побыть сегодня.

— А еда?

— Не смотрел, но обещали, что всё будет.

— Идём, поищем! А то я в ресторане почти не ела.

На прогулку собрались только утром.

Тут вроде и рядом всё, до моря рукой подать, но по серпантину топаешь, и топаешь. Внизу вдоль побережья шоссе идёт и железка тут же, но подземный переход позволяет перейти цивилизованно. Хотя транспорта не так много, можно и по простому.

Пляж меня разочаровал, столько слышал — Ах, Ницца! Ах, европейская культура! Ах, Море, восторг полный! — А на деле крупная галька с мусором и пластиковой тарой. Не так много, конечно, но у нас на Кипре гораздо чище, а здесь явно не только волны выбрасывают. Но цивилизация, это да, не отнимешь — прошли немного в сторону Ниццы, тут тебе и магазинчики, и кафе чуть не под каждым деревом, и на собаку никто не косится. Хозяин одного, правда, что-то у нас спросил, показывая на Таисию, Маша ответила. Оказалось, породой интересовался, не бурбуль ли она. Я такую породу и не знаю.

До города Ниццы мы так и не дошли, заплутали на каком-то полуострове, посидели в очередном кафе и двинулись обратно. Завтра на машине поедем.

Так и сделали. Вовсе не рано выехали и через десять минут были в центре города. Пока Маша наслаждалась архитектурой, я тщетно искал, где припарковаться. Хорошо, что знаки дорожные у них как у людей, зато язык непонятный, но по знакам сориентировался и отыскал платное место. Правда, правила какие-то странные, больше двух часов стоять нельзя. Так бы и леший с ними, с часами, штраф заплатить не страшно, однова живём. Но — нелегалу с полицией вообще дела лучше не иметь. Так что пристроил машинку, засёк время и повёл Марусю в торговые ряды, пускай развеется, шмоток прикупит. Как же, Франция, законодатель моды!

Меня, как и большинство мужиков, поход по одёжным магазинам угнетает (то ли дело, в Метизы или Инструменты заглянуть!), а здесь чёткий предел променаду — два часа, ну пятнадцать минут ещё простят, кажется.

Ага, шмотки! Маруся по пути углядела какую-то галерею художественную, зашли. Ну, картины и картины, в моём понятии мазня, но внимательно всё осмотрели. Потом ещё одна, побольше, там с Марусей заговорила местная работница. Уж не знаю, о чём, но счастливая Маша сообщила, что здесь имеется музей Матисса, и мы идём туда. Про Матисса слышал, даже в Эрмитаже что-то видел, фигуры какие-то красные хоровод водят. Не скажу, что сильно понравилось, но запомнил вот. Что же, в музей так в музей. Ничего, кстати, интересно.

А у выхода Маша купила путеводитель по городу, и мы пропали. Остаток дня я выискивал свободные места для парковки, Маша определяла, какие рядом музеи и мы бежали туда. Их там вообще без счёта оказалось!

Странное поведение для новобрачной, по-моему, но не так напрягает, как магазины. Бедная собака весь день в машине просидела, ладно хоть, не жарко.

На следующий день тётю Тасю в город не потащили, да она и не рвалась. Маша сумела вызвать такси и смуглый водитель доставил нас в центр. Не то араб, не то француз такой, чернявых там много.

Музеев осталось не так много, но нас ожидала еще и куча художественных салонов и галерей, кое-где даже мне интересно было.

А потом обнаружилось, что там ювелирных магазинов больше тридцати... но как-то и день к концу подошёл. В другой раз, значит.

В общем, ничего мы там толком и не купили, так, сувениры какие-то. Но Маше понравилось.

Глава 18

Документы о продаже больницы в Минздраве готовили не две недели, а больше месяца. Сорок дней, если точнее.

К этому времени я сумел уговорить ещё двоих инициированных Пьером врачей на переход, а двум последним "пенсионерам" провести повторную заливку — для увеличения силы и остроты зрения. Они освоились с новыми возможностями лучше всех, пора и о курсантах подумать. Младшего персонала стало больше, да и порядка тоже.

Привезли и собрали новую котельную. Тепло и горячую воду получаем пока от старой, в новой подключение и пусконаладка идут, да и перемычку не поставили, хотя врезки в старые трубы уже сделали.

Рядом с новой котельной на бетонные плиты примостили небольшой ангар, теперь туда везли подарки от МЧС. Получилось что-то вроде временного склада, предсказать, когда и что прибудет в наш адрес, оказалось невозможно. Если была возможность и, главное, целесообразность, готовили место под новое оборудование и устанавливали.

Но пока установили только одну новую операционную в хирургии, их там две и одна в гинекологии.

Положить в землю новые сети даже к мёртвым корпусам не вышло, снег в этом году выпал рано, и поиск старых труб сильно осложнился. Даже схема их расположения куда-то пропала. Так что меня уговорили на времянку, трубы в изоляции уже смонтировали, осталось только новую котельную запустить.

Бываю в больнице регулярно, живых денег вкладываю прилично, но чёрные дыры, в которых пропадает всё, обнаруживаем то тут, то там. И сроки постоянно сдвигаются, до сих пор не готов проект ремонтных работ. Я уж про реставрацию фасадов не говорю.

Но позвонила Евгения, сказала, что в понедельник можно приехать, документы получить. Вот я и приехал. С новым дипломатом, внутри которого небольшой портал. Чтобы всё под рукой было, и деньги, и подарки, даже продукты разные.

Евгения меня встретила, я для неё из чемоданчика три розы извлёк, преподнёс. Купил девушку, можно сказать, эмоции на пределе, не уверен, правда, что было причиной удовольствия — розы или ревнивый взгляд какого-то хлыща.

В канцелярии всё просто — выдали мне приказ о передаче прав, ещё бумаги какие-то, и наконец папку ту самую, которую я в кафешке собачьей проглядывал. В больнице половины этих документов не то изначально не было, не то потеряли. Пришлось Евгении и передачу папки устроить. Здесь тоже цветочки, на этот раз хризантема в упаковке, два экземпляра по числу тёток. И тоже положительные эмоции. Документы в дипломат, они сразу у Пьера. Не потеряю.

Идём обратно, народ по пути из кабинетов выглядывает, на нас смотрит с интересом. На меня-то что смотреть, а вот Евгения, похоже, что-то недавно отмочила. Но расспрашивать не стал, попрощались у проходной, она мне наказала звонить обязательно, если хоть какие затруднения будут. Поможет, стало быть.

Теперь ещё в Долгопрудный заскочить, и дело в шляпе. Плохо, что шлемы в дипломат не поместятся, тащить их даже в коробке неудобно. Это Игорь придумал привезти в пятницу шлемы в мастерскую совершенно официально, а в понедельник обнаружить, что произошла ошибка, и прислать курьера их забрать. Курьер этот я и есть, за выходные шлемы облучили на индукторе и они должны быть готовы. А Первый отдел уверен, что шлемы привезли, и на следующий рабочий день увезли. Ну конечно, ведь суббота и воскресенье выходные, кто же на работу попрётся?

По мне, аккуратная получилась комбинация, придумывали только долго. А может, замы договориться не могли, торговались.

Только шлемы я получал не менее получаса. Каждую заклеенную коробку при мне вскрыли, тщательно осмотрели каждую коробку и шлем, вдруг там что вложено? Но не обнаружили ничего и выпустили меня на улицу с двумя связками, из трёх и четырёх коробок.

Теперь забрать оплаченные ароматизаторы, и можно домой.

Лимонады у нас неожиданно сыграли, причём, активно уходят все, кроме тоника. То ли братья удачно в систему встроились, то ли демпингуют отчаянно, но на этой неделе заказали две фуры, одну сегодня, другую послезавтра. Причём, одну целиком с лимонадами. Торопятся до конца ноября, в следующем месяце отпускные цены для них выше.

Наш питерский рынок сократился, в основном, за счёт Розы. На улице воду держать уже невозможно, мороз, а в тёплом складе у неё всё занято. Можно, конечно, и в Питере развозку организовать, как у братьев, но кто-то должен этим заниматься, а этого кого-то ещё найти нужно, научить, опекать первое время. И так хлопот хватает.

Ароматизаторов немного, по весу килограмм десять-двенадцать, но опять разные банки и коробки. Плюс шлемы, плюс дипломат. Подниматься мне в московскую квартиру несколько раз.

Но попросил водителя, он за денежку малую помог всё поднять. Я думал, удивится постовому в роли консьержа, где там! Это Москва, и не такое увидеть можно.

На хуторе проверили с Пьером все шлемы, работают нормально. Тут же позвонил в Центроспас, что жду завтра троих курсантов сроком на две недели. Дал адрес больницы.

Потом отвёз на завод ароматизаторы, они завтра понадобятся. Немного промахнулась Антонина с заказом, никто не ожидал, что спрос такой пойдёт. В Питере теперь две тонны заказали, но машина придёт только в среду, это уже поздно. Вот и взял на себя доставку.

Анна уже осторожно намекает, что не худо бы и третью линию поставить, для лимонадов. Не иначе, с Тоней уже обсудили, может, и Павла привлекали. Но рано, рано!

— Во-первых, — объясняю — ребята сейчас рынок перехватывают, работают почти в убыток. Да и мы отпустили по себестоимости, ну, чуть-чуть в плюсе, а как будут лимонады брать, когда цену поднимем? Во-вторых, нужды Петрозаводска нам и эта линия закроет, не точно, конечно, но так мне кажется. А в Питер мы ещё поставок не делали, у нас там продажи уменьшились, теперь только две крупные сети воду берут, а у них в ходу импортная химия, пепси да кока-кола. Вот если в Питере пойдёт сбыт, тогда да, нужно расширяться, а пока рано.

— Сильно уменьшились продажи?

— Первую линию можно останавливать, на склад работает. Вот только на братьев и надежда.

— Это что же, увольнять будем? Или за свой счёт?

— Не хотелось бы, они нам поверили, другой работы здесь и нет почти. Устроим каникулы новогодние, отпуск коллективный, на одну смену перейдём.

— То есть у нас перспектива остановки?

— Почему? Только первая линия подвисает. Если по бутылкам считать, это на сегодня четверть задействованной мощности. Думаете, почему я на пол-литровом лимонаде настоял? Только чтобы загрузку дать, литровый выгоднее.

— А не можем мы в декабре тринадцатую зарплату выплатить? — неожиданно спросила Анна. — Банк не всё съедает?

— Да нет, остаётся. Вполне можно, конечно, в декабре выдать, по среднему или иначе, сами смотрите.

В больнице на въезде сто рублей теперь не требуют. Или только с меня? Уточнить надо.

Прошёл к Валерию Степановичу на отделение, предупредил, что завтра должны приехать трое из Москвы, будут у него курсантами. Ориентировочно на две недели удовольствие, главное, им возможности показать.

Он, в принципе, готов. Сам пока старается способностями не светить, в основном, заживление пользует и во время операций по мелочи. Но на операции всегда рядом находятся свидетели, так что за ним теперь закрепилась слава везунчика. А вообще новые силы требуют выхода, ему бы сестру и второго хирурга инициировать, гораздо легче будет.

— Подождите, я же направил сюда Виталия, вы вместе в санатории были?

— Так его со мной никогда не ставят, а мы стараемся старожилов не раздражать. Сами так велели.

— Ну да.

Приказ министерский главврачу показал. Хоть и уверился он давно, но лучше разок увидеть, чем сто раз услышать. Нам с Федоровичем теперь документы переоформлять, счета, отношения с Петербургским Комздравом и, наверно, много что ещё. С Уставом понятно, он у меня уже готов, а как быть с персоналом? Увольнять-принимать? Или переводом можно, как раньше делали?

Кадровичка больничная блеет что-то невразумительное и со всем соглашается, мы с ним тоже опасаемся что-то не так сделать. По ходу, юриста нужно, чтобы приказы и другие бумаги на переход сочинил. А мы проверим и потом подпишем.

В плане финансов больница эта пока сплошной для меня убыток. Только премиальных доплат за ноябрь на четыре с половиной миллиона, а сколько других трат идёт?

— Сергей Федорович, — начал издалека — хотелось бы уточнить, есть ли такие виды медицинской помощи, на которые у нас нет лицензии?

— Конечно есть, всякие экспертизы, трансплантация, наркология, да много что ещё. Там такой перечень, что ой-ё-ёй! Но на свои области все лицензии есть. А почему такой вопрос возник?

— Понимаете, хотелось бы по максимуму зарабатывать на ОМС, но при этом ничего не нарушить, при возможности.

— Это как же? Они ведь просто возмещают затраты, и то по минимуму, сами видели, что получается. Штрафуют ещё за всё на свете, если бумажку не так оформишь. Высоких технологий у нас нет, так что рассчитывать больше не на что.

— Но допустим, новые технологии появятся.

— Давайте конкретней, вы же не просто так спрашиваете.

— Хорошо. Вы знаете, что я планировал обучать здесь курсантов-врачей из Центроспаса. Завтра приедут первые три человека, если с утра, то послезавтра они смогут приступить к практике. Я хочу их прикрепить к Валерию Степановичу, он им покажет, как лучше ставить диагноз по ауре, проводить анестезию и залечивать последствия операций. Нужно, кстати, им место выделить и как-то в лечебном процессе учесть, наверно. Думаю, что недели или двух будет достаточно.

— Подождите, подождите. Вы раньше говорили о дигностике, а теперь уже анестезия появилась, она требует специальной подготовки.

— Химическая, конечно, но не отключение нейронных связей. Однако, вот вам и первая коллизия: любой курсант после обучения может, не прикасаясь к пациенту, заблокировать любые болевые ощущения, но стандарт оказания услуг требует применения других, небезопасных методов. Как мы можем использовать их умение на практике, не нарушая закона и получая деньги?

— Проще всего написать, как надо, и никому не говорить, как было. Но вы же хотите официально?

— По мере возможности.

— Тогда не знаю. Это нужно собирать комиссию, они будут много и долго возражать и ругаться, но потом утвердят новый метод, если он работает.

— Понимаете, это не один метод. Это большое направление, оно много что позволяет делать, но далеко не всё. Нужно как-то получить одобрение всего комплекса.

— Даже не знаю. Попробуйте через Минздрав, назовите как-нибудь по новомодному, типа авторской методики, я даже не представляю, как. А без этого и не пытайтесь, во всяком случае, с оплатой по ОМС. С платными контроль гораздо слабее, там всё, что угодно проскочит, если жалоб не будет.

— Вот как оно, значит... Тогда придётся высвободить по одной платной палате на каждом отделении. Пока что на хирургии, Центроспасовцев там учить будем, а потом и на других. Пусть по самой маленькой.

— А кто наставником по практике будет? Валерий Степанович?

— Ну да. Я не знаю точно, что может им понадобиться, наверно комната для собраний и отдельное место в процедурной, типа высокого стола. В крайнем случае, два письменных составить можно. А на ОМС-вских больных можно будет только заживление отрабатывать, это незаметно.

— Воспрепятствовать не могу, — поджал губы Федорович — но не афишируйте, по крайней мере.

— Постараюсь.

Неприятный осадок от разговора остался. Я полагал, мы с ним в одной лодке, вытаскиваем больницу из ямы, в которую она съезжала. А выходит, немного в разные стороны тянем. Но насчёт Минздрава он хорошо подсказал, стоит с Евгенией обсудить.

Вроде, успеваю... нет, сегодня воздержусь, а то ерунда получается, слишком часто мелькать тоже нельзя.

Поздно вечером позвонил Виктор, строитель наш. Он теперь обитает в больнице, курирует все ремонтные работы. Пока больше со всвякими замерщиками да обследователями дело имеет, но за монтажом временной трубы отопления тоже приглядывал.

А нашёл Виктор странности в той папке, что я ему дал. Там заключение об обследовании памятника архитектуры, так в этом заключении и есть странности. Два листа в заключении на другой бумаге, все с водяным знаком, а два без. Случайно это заметил, а теперь успокоиться не может, вдруг это важно.

Лениво мне делами заниматься, но нашёл свечку, зажёг. Маша смотрит изумлённо, но видит, что я при этом на телефоне, трубку около ужа держу.

"Прими жертву малую, Морской влдыка..." и папку эту себе представил. Важно, что два листа другие, или нет? Никакого понимания.

Попробую иначе. Для меня это важно? И понимаю, да, важно.

— Что-то вы нашли для нас интересное, Виктор. Вы это заключение выньте аккуратно, я завтра подъеду, заберу. — Отключился.

А у Маруси вопросы появились.

— Ты это что, колдовал!?

— Немножко — я даже смутился.

— И что ты делал? Порчу насылал?

— Скажешь тоже! Мне для порчи свечка ни к чему. Нет, пытался определить, имеет значение непонятка в одном документе, или нет. Оказалось, имеет.

— Ты что, в это веришь? В свечку?

— Конечно! Я её в руке держу, я её вижу, могу понюхать и даже пожевать. Свечка существует, я в это верю, больше того — убеждён.

— Ну я же не об этом!!!

— Да понял я, пошутить нельзя, что ли? Это не гадание, это довольно точное предвидение. Главное, правильно вопрос формулировать. И больше чем на неделю стараюсь не предсказывать.

— Да ты просто набит тайнами. А почему мне не говорил? И давно ли это с тобой?

— Ну, это по просьбе Пьера я согласился, чтобы он залил мне такую способность, он очень хотел попробовать играть на бирже. Кое-как мы освоились и начали играть, постепенно стало получаться немного лучше. Потом один раз в Карелии пришлось помочь участковому, попробовал предсказать, где искать улику. Тоже получилось, именно тогда Пьер и посоветовал на пламя смотреть, чтобы сосредоточиться. Ну и тебя нашёл только таким путём, и с тех пор гораздо легче стало загадывать. Вот и отцу твоему велел в другом месте переночевать, когда у него дом взорвали.

— А я думала, полиция нашла, Андрей же полицейский, ты говорил?

— В полицию не заявляли, боялись, что могут быть причастны. Пьер город определил, а Андрей с работы отпросился, вот на пару и искали.

— Как, меня ещё и увезли! Куда?

— Недалеко, в Шлиссельбург.

— Ты их всех убил?

Я даже чаем поперхнулся.

— Ну-у... с чего это ты взяла?

— А догадалась! Их сколько было?

— Трое.

— Вот, значит уже пятеро!

— Слушай, что-то не о том мы говорим! — но запиликал домофон, это курьер паспорта наши с визами привёз. Нет бы минут на пять раньше!

С утра заехал на завод, собрался на склад к Зине, но позвонили москвичи, что прибыли в Питер, едут в больницу. Так что взял три шлема и отправился туда же.

Приехал раньше них, успел зайти к Виктору, взять у него подозрительное заключение. Действительно, из двадцати одного листа девятнадцать на "Снежинке" напечатаны, с еле различимым водяным знаком, а два — на простой бумаге. Если не смотреть на просвет, ни за что не отличить. Причём именно на этих листах и присутствовало слово "реставрация". Забавно!

Поблагодарил Виктора и попросил Пьера поискать координаты подписантов. Что-то здесь не так.

Тем временем и будущие курсанты приехали.

Неожиданно обнаружилось, что шлемы у меня есть, а вот места, где можно на два часа уединиться с курсантами, нету. Сунулся к Федоровичу — на операции, только начал, Михаил Анатольевич — отъехал, будет после обеда. Пришлось опять идти к Виктору, кое-как, но устроил всех. Вытаскиваю распечатанные договора, ребята не читая расписались, только свои данные вставили. Смотрю — один из них старый мой знакомый, белорус, который инициацию пройти не успел. А в лицо не узнал его.

Первый раз у нас групповая заливка.

Ребята в положение вошли, не жалуются. Одного на столы положили, одного на стулья. Для третьего пришлось каталку реквизировать, причём, давать не хотели, вынужден был даже сознание затуманить слишком ответственной медсестре. Придётся как-то с Федоровичем утрясать, всё-таки слушаться меня должны.

Пьер заливает всем троим одну базу, мы решили, что это будет жреческая, она больше ориентирована на первую помощь.

Справился за час двадцать. Мы с Валерием Степановичем курсантов проверили, вроде, видят ауру. Отправили отдыхать до завтра и спиртным не злоупотреблять. А лучше вообще воздержаться.

Пьер подсуетился, места в гостинице им забронировал, так что не совсем на улицу выбросили.

У Степановича на эту неделю программа готова, два дня отведены на занятия по ауре, три на заживление ран, в частности, хирургических швов. На следующую неделю одна больная у него имеется, с кровоточащей язвой желудка. Операцию уже назначили, но Степанович сам тянет, может, и на этой неделе зарастить попробуют. Тоже, как пойдёт обучение. А вот дальше кого брать, непонятно, за неделю новые больные поступят. Для МЧСников хорошо бы, если с травмами. Ну и место нужно для занятий.

Н-да. Как-то понадеялся я, что вопросы сами собой решатся, придётся теперь навёрстывать. Лицензия, договор с ОМС, место для обучения и больные.

Только собрался в Минздрав звонить насчёт лицензирования, Пьер остановил

"Командир, я ночью посмотрел, в Питере масса контор и конторок предлагают оформить медицинскую лицензию за деньги. Может, с ними проще?"

"Пожалуй. Действительно, удобнее так, и никому не обязан. Договоришься на сегодня?"

"Бу зде, командир. Ты ещё хотел с авторами заключения пообщаться, так самый главный примет тебя в пятнадцать ноль-ноль на Крестовском. У этих двух листов заключения, кстати, не только бумага разная, но и картридж лазерного принтера. Либо позже печатали, либо в другом месте".

"Что ж, буду иметь в виду. А пока главного поищу, наверно, освободился".

Федорович, и впрямь, освободился, пил чай у себя в кабинете.

— Ну, и где же ваши "курсанты"? — встретил меня Главный. И тон, и настроение у него какие-то язвительные.

— И вам здравствуйте! — я начал сердиься.

— Извините, конечно, здравствуйте.

— Курсанты получили свои знания и до завтра уехали в гостиницу. Но выявились некоторые проблемы.

— Так я вам не мешаю, решайте их.

— Вы, наверно, не очень правильно понимаете наши отношения, Сергей Федорович. — Что-то я на него рассердился. — Больница ваша больше не государственная, и цель её существования — повышение квалификации врачей, выпуск врачей с особыми возможностями. Я решил, что это удобно делать в обычной больнице и ради этого сохранил и её статус, и коллектив. Если окажется, что это мешает основной цели, открою здесь платную клинику и буду учить на богатеньких буратинах. И сегодня я здесь царь, бог и воинский начальник, как я решу, так и будет. Но вот приехали первые курсанты, нужно место для обучения, оно лёжа проводится, а оказалось, что негде. Вы заняты, зама вашего нет, кое-как мы устроились, но оказывается, меня не слушаются. Чтобы получить каталку на пару часов, пришлось иллюзию создавать, это разве норма? Я и сам виноват отчасти, привык, что есть надёжные исполнители и не приказывал: но решите, пожалуйста, этот вопрос сегодня.

— Хорошо, решу. Как я понял, пока только на хирургии?

— Да. Практикой руководит Валерий Степанович, прошу оказывать ему всякое содействие.

— У него и основная работа имеется, мне что, его от больных освободить прикажете?

Уф-ф! Ну и упёртый же перец оказался. Даже не знаю теперь, оставлять ли его на месте. И, главное, чувствую неприязнь ко мне, раньше такого не было.

— Это вы решите с ним, пожалуйста. Лучше сегодня.

— Постараюсь.

Я вежливо попрощался и ушёл. Если и дальше будет в штыки мою деятельность встречать, придётся нового Главного ставить, а оно мне нужно? Не знаю.

Председатель экспертной комиссии оказался невысокий и щуплый пожилой мужчина. Принял меня весьма радушно и с некоторым интересом, похоже, что с работой у него не густо. Я и

попросил у него консультацию, за деньги, конечно.

— Василий Андреевич, я приобрёл один объект, двести девятую медсанчасть, и мне сообщили, что ранее вы его обследовали и даже написали заключение. К сожалению, этого документа в больнице не оказалось, не могли бы вы просветить меня о выводах, которые тогда сделали?

— Я могу сделать проще, распечатать вам текст. А за дополнительное вознаграждение и членов комиссии уговорю подписать, так что будет у вас новенький оригинал.

— Если вас не затруднит.

Минуты через три-четыре эксперт отыскал нужный файл и отправил на печать. Я еле дождался последнего листа.

Ну, так и есть! Ни слова о реставрации, только о восстановлении исторического облика пяти зданий. То есть штукатурка, покраска и кровельные работы. Ах да, окна и двери ещё.

— Скажите, а окна могут быть из металопластика?

— Конечно, но с сохранением рисунка переплёта.

Экономия по срокам и средствам большая получается. Интересно, кому подмена понадобилась? Не исключено, что и Федорович хотел таким образом покупателей — девелоперов отшить. А может, и другой покупатель...

— Прекрасно, прекрасно — я положил текст заключения в дипломат. — А сколько будет стоить воспроизвести оригинал? То есть это же заключение, но со всеми подписями?

— Полагаю, по сто евро за подпись — соврал собеседник. Ну и пусть себе, я заплатил сотню за консультацию и оставил координаты свои и Пьера, пусть позвонит, когда соберёт подписи.

Времени рабочего... успеваю только на склад к Зине заскочить.

Заскочил.

Как обычно, порядок на складе. Они уже с Володей за полчаса перебросили ночную выработку, Володю Анна к другим делам привлекла, а вот Зине делать практически нечего. Три машины в течение дня встанут на погрузку, одна примерно через час, и ещё две после пяти. И вообще, скучно, хоть вязать начинай, они с Володей теперь меньше часа утром работают и полтора в конце дня.

Может, Зину на сбыт сориентировать?

— А скажи-ка Зина, не хочешь попробовать поторговать немного? У нас сбыт резко сократился, в январе как бы не пришлось народ в бессрочный отпуск отправлять. Но вот в Петрозаводске одна фирмочка, наоборот, продажи нарастила, может, и ты так сумела бы?

— Помочь-то я готова, но никогда не продавала ничего. Это как, по телефону звонить?

— Можно и звонить, но от холодных звонков нынче толку и нет почти. В соцсетях ещё туда-сюда, а реально действует, когда прямо к небольшому магазину, даже к ларьку, если такие остались где-нибудь, приезжает продавец с товаром и предлагает его на реализацию. Главное, не с образцами, а именно машина с товаром чтобы была. На первое время Газель наймём на почасовую, а продавца лучше, если кого из знакомых найдёшь, чтобы доверять можно было. Пока он товар втюхивает, водитель присматривать будет. С зарплатой на первый месяц помогу, потом посмотрим, нужно чтобы у экспедитора заработок от реализации зависел. Ты прикинь пока, возьмёшься ли, а завтра скажешь.

— Прикинула, возьмусь.

Во как! И экспедитора уговоришь?

Без проблем, папа почти год на бирже труда числится, уже и пособие платить перестали.

Это легче. Тогда пригласи его с утра, я часам к десяти подъеду и поговорим более детально. И, будешь вечером с Володей общаться, передай, чтобы лимонадов отправил по паллете. А мне пора.

Теперь к прохиндеям от лицензирования.

Ничего так себе живут. Шикарно, я бы сказал. Офис почти напротив метро, первый этаж с отдельным входом, две или три квартиры объединены. На ресепшене две красотки, бумажки всякие в рамочках по стенам развешаны. Надо понимать, дипломы какие-то, пыль в глаза пускают.

Я опоздал немного, но меня ждали. Благообразный пожилой мужчина, полноватый и прямо таки излучающий уверенность и доброжелательность. В целом, подозрительно, но Пьер сказал, они уже два года на этом месте, так что навряд ли сразу скроются.

Объяснил ему, что мне нужно срочно открыть лицензии на медицинскую деятельность в связи с изменением статуса учреждения. Ну, как оказалось, такой срочности и нет, раз в уставе написано про преемственность, но вот дополнительные направления, это да, нужно. А вообще проще будет всё сразу оформлять, так и так действующая лицензия через полгода заканчивается. По пять тысяч за каждое направление, ну и надбавка за срочность. А если он сам нужные документы собирать будет, то и ещё надбавка, и уже внушительная. Зато быстро и без моего участия.

Поторговался для вида, и заплатил аванс. Сразу и Федоровичу позвонил, что завтра человек приедет документы для лицензирования собирать будет. Тот опять что-то бурчать начал, но вовремя заткнулся. Ну вот что мне с ним делать?

Пока не очень поздно, попросил Пьера навести справки по ТФОМС, это контора такая, с которой у нас договор на медуслуги. Там вроде и какие-то страховщики должны участвовать, но начнём с этих.

Утром на завод, там братья фуру на погрузку загнали, нынче один только приехал, который поплотнее. Ага, фура ему и принадлежит, а второй у них директором считается.

В Питер на склад вчера только три паллеты лимонада отправили, Карельской Фантазии не хватило. Сегодня разольют с запасом.

Теперь и к Зине можно.

А там папаша дожидается. Когда мы с ним последний раз виделись, Зина ещё на коляске по квартире каталась. Так что сначала выдержал шквал благодарностей, которые сразу стихли, стоило завести речь о предстоящей работе. Оба слушали внимательно.

Всплыл неожиданный вопрос: что делать с непроданным товаром. У нас-то на заводе просто, машина либо к складу возвращается и там ночует, либо водитель дома её ставит. И в том, и в другом случае груз в сохранности, да и машина тоже, а как в Питере? Если нанимать машину на почасовую оплату, то в конце дня придётся выгружать остатки на склад, или машину под охрану ставить.

Да, не продумал я этот момент. Но выкрутился, сказал, чтобы решали с водителем, оставил денег на оплату и флэшку с образцами документов. Второй косячок сам заметил, нереально Зине поступление платежей отслеживать, если доступ к расчётному счёту у Анны на заводе. Придётся ещё один открыть, но позже, посмотрю, как у них дело пойдёт.

Благословил на подвиги и уехал.

Пьер ничего на этот ТФОМС не нарыл, так что просто отправился я на Малую Монетную, когда-то отчёты туда сдавал. Оказалось, никого мне нужного там нет, отправили сначала на Коли Томчака, оттуда в обратную сторону, на Казанскую. Постоял в пробках от души, сначала через центр на юг, потом обратно, три часа только катался.

Но — нашёл. Осторожно так начал объяснять неприветливому тощему мужичку, что в связи с перерегистрацией юрлица требуется и новый договор заключить, на оказание лечебной помощи. Мужичок и так хмурый был, а тут поскучнел сразу, ну как же, очередной нищеброд явился. Смотрит брезгливо.

— Но хотелось бы договор немного дополнить. — Вижу, в его глазах нестерпимая скука сменилась острожным интересом. И вот сдаётся мне, что интерес этот очень даже материальный.

— Слушаю вас?

— Видите ли, я открываю платное отделение, где будет оказываться высокотехнологическая помощь...

— Да-да? — мужичок уже не скрывал своего интереса.

— И для более полной его загрузки хотел бы принимать на него обычных больных по полису ОМС. И получать за лечение хотел бы на уровне средних расценок по городу, ну, скажем, с дисконтом в пятнадцать процентов...

— Не знаю даже, — возликовал столоначальник, эмоции так и брызнули — мне кажется, пятьдесят процентов я бы ещё смог согласовать, но пятнадцать...

— Я понимаю, вам нужно убедить руководство...

— Да, вот именно — он написал что-то на листке из стопки и карандашом подвинул его в мою сторону. Я увидел цифры, 3 000 000. Кивнул.

— Вам сейчас передать аргументы?

— Нет, что вы, приносите договор, я организую подписи, вот тогда и обсудим.

— Когда?

— Сегодня поздно уже, можно завтра.

— Хорошо, но не с утра. — А потом подумал, а что это я такую большую скидку захотел? Можно бы и поменьше.

— Скажите, а если скидка будет, скажем, десять процентов? Или даже пять?

— Нет ничего невозможного! — радостно ответил мужичок — но соответственно и убедить руководство будет сложнее.

— Хорошо, я подумаю. — И вышел.

Надо же, как просто. Но вот ощущение, что это не я обманул, а меня провели, осталось.

Глава 19

Через день заехал к Зине на склад, посмотреть, как дела.

Дела не то, чтобы здорово, не вышел на работу электрокарщик, что с ним, непонятно, телефон не берёт. Спасибо, партнёр по складскому комплексу помог, своего одолжил. Зина уже и другого нашла, на замену, но не уверена, как быть.

Отец за минувший день преуспел мало, но примерно одну паллету пристроил. Собственно, в четыре места отпустил по одной коробке каждого вида, и ещё в одно — по две. Ну, лиха беда начало.

— Ты замену приглашай, — решил я — в крайнем случае, заплатим ему за ложный вызов. А этого болящего я проверю сегодня, если окажется пьяный, то и леший с ним.

Взял адрес, это близко где-то, по дороге в больницу заскочу.

Вчера так и не смогли с Пьером въехать, где я пролопушил, так и не поняли толком. Придётся совет держать с кем-нибудь, а с кем? Геннадий с ОМС не работает, санаторий тоже, с Федоровичем неохота. Валерию Степановичу позвонил, он тоже никогда с подобным дел не имел. Зато про курсантов пару слов сказал, ребята толковые, швы заращивать и шрамы убирать уже навострились, сначала под его руководством отработали, а сегодня сами пошли по отделению. Ладно, посмотрю на его команду.

Электрокарщик живёт на Пискарёвском, сказал таксисту адрес, он не знает, где это и в навигатор завести не может. Откуда берут таких? Пришлось пальцем показывать.

Тоже не совсем удачно, но нашли, в конце концов, нужную пятиэтажку, номер корпуса неизвестен, но их всего три, нам второй корпус нужен. Сунулся в среднюю, угадал. Пока поднимался на последний этаж, сообразил, что карта с номерами домов есть и в смартфоне, и в ноуте.

Тридцать девятая квартира не понравилась. Нет, опасности как бы и нет, но имеется ощущение, что заходить туда не стоит.

"Командир, я картинку пишу?"

"Давай!"

Вот и дверь не заперта. Определённо, менты потом мусолить будут, но уходить ещё хуже.

Ну да, так и есть. Лежит тело прямо в маленькой прихожей, ноги в кухне. Кровь под головой, но не так, чтобы очень много. Вполне себе живое, но на работу не вышло. Ладно, вызову ему скорую.

Заглянул в кухню, а там ещё пара ног на полу. И кровищи-то вокруг дай боже, наверно и тело есть. Интересно, которое из них — мой электрокарщик?

Сфоткал первого, отправил Зине. Нет, отвечает, не этот. Ладно, наученный недавним опытом, обездвижил пассажира, пробрался к тому, что в кухне. Менты, конечно, ругаться будут но это уже их проблемы.

Второго Зина признала, значит, правильно я заехал. И, что характерно, очень вовремя, крови мужик потерял много. Осматривать его не с руки, но, похоже, несколько раз его в живот пырнули, неплохая была бы практика моим курсантам.

Позвонил по 112, объяснил, что двое раненых, один тяжёлый. В полицию они сами сообщить должны, интересно, кто первый приедет?

Первые оказались полицейские, по ходу, рядом были. Меня, конечно, сразу в оборот взять попытались, но быстренько сникли. Таксист внизу не уехал, а у него адрес и время вызова зафиксированы, может и хотели бы меня попрессовать, но остереглись.

А вот и скорая. Те сперва к первому, что у входа, бросились, но я их перенаправил, объяснил, что второй совсем плох. Удостоверились в этом быстро, слышу, старший по телефону требует адрес госпитализации, а его куда-то на Ветеранов посылают. Не довезут же!

— Везите в двести девятую — вмешался я — сейчас позвоню, там точно примут. Да и рядом.

Ну и позвонил Валерию Степановичу, потом подумал, и Федоровичу сдублировал. Тот сперва возникать начал, что я не в своё дело лезу, но я сказал, что это мой человек, он и заткнулся. Так что скорая уехала с электрокарщиком, второму только голову чем-то обработали.

Пока обрабатывали, вижу, он в себя пришёл. Не зря я его парализовал.

— Этот — кивнул ментам — очнулся уже, вы бы на него браслеты надели, может?

А народу полицейского прибавилось, не знаю, кто из них кто, все в штатском. Один начальником оказался, меня осадил:

— Твоё дело, — говорит — правдоподобно объяснить, как ты здесь оказался, и на другие вопросы ответить, когда зададут. А нас поучать не нужно!

Я мысленно пожал плечами. Действительно, не моё это дело, и паралич с лежавшего снял. Клиент почувствовал, что тело слушаться начало, вижу, напрягся. Собственно, только аура что-то показала, тело так и не пошевелилось. Хорошая выдержка.

Несколько секунд лежал, потом вскочил и молча ринулся в дверь. Сшиб служивого и посыпался вниз по лестнице, только его и видели. Полиция кто куда, трое следом кинулись, но как в плохом кино, в дверях застряли, начальник раму открыть попытался, не вышло, тогда по стеклу ударил, стеклопакет устоял. Пока он искал, чем тяжёлым треснуть, я его остановил:

— Ты что творишь, полиция? Быстрее будет позвонить своим, а не молоток найти. И квартиру разносить не обязательно.

Ох, до чего он обозлился! Если бы не подчинённые, застрелил бы, как пить дать.

— Подельника спасаешь, гад? Да я тебя сейчас закрою до выяснения, отдохнёшь, покуда его не поймаем! Препятствуешь!

Какие-то нотки знакомые почудились. Зажечь бы свечку да прикинуть, что к чему, но не поймут, это точно.

— Васильев? — спросил наугад. — Генерал Васильев?

— И не рассчитывай на поблажки, если даже узнал меня!

Интересно, какого рожна тут целый генерал делает? Спросить, что ли?

— СКАЖИ ПРАВДУ, генерал, а ты-то сюда как попал?

— Велели сразу начальство из Главка обеспечивать, если в сводке Николаев засветится, то пылинки с него сдувать. А Николаевых тут как собак нерезаных, этот вызов четвёртый с утра.

Похоже, от прокурорских след. В принципе, неплохо задумано, только вот от дурака защиты нет.

Заблокировал ему движения, мало ли хватать и не пущать начнёт, и шепотом на ухо:

— Облажался ты, генерал Васильев, я ведь и есть тот самый Николаев, а ты меня в камеру сунуть решил. А ещё год назад я дочку твою спас, и ты вместо благодарности облаву устроил. В третий раз здоровье потеряешь, понял? Не кивай, не сможешь. А бойцы твои минут десять поспят, пока уйду.

— Имей в виду — остановился в дверях — всё, что здесь было, у меня записано.

Таксист недовольный, конечно, но дождался, велел ему в больницу везти. Уже привык к тому, что дорогу пальцем показывать приходится, в этот раз тоже. Но проезд облагораживать зимой смысла нет, снег убирают, и то неплохо.

Проходную тоже менять надо, как это там? Театр начинается с вешалки? Вот и больница тоже, денежку за въезд никто просить не решается, но в случае неприятностей дедок, хоть и в новой красивой форме, сделать ничего не сможет.

Моих нету, понятно, сам же им клиента подогнал, хорошего такого, сложного. Даже Веру Евгеньевну призвали, тоже правильно, она сильная. Неприятно было обнаружить, что и Федорович с ними, мешать и скандалить будет. Но как главврачу запретишь?

Пошёл в канцелярию местную, забрал старый договор с ТФОМС и отправился сочинять на пару с Пьером.

И смущает меня вопрос, зачем я вообще о скидке вопрос поднимал? Да ещё и за взятку?

Долго сидел с документами, но что-то получилось, на это раз даже самому понравилось. Довести до ума не успел, ввалилась вся наша команда, возбуждённые, но видно, что изрядно уставшие.

— Блеск! — первой увидела меня Евгеньевна. — Я тоже хочу курсантов! Это такая работа, это так...

— Александр Николаевич! — Следом вошел Валерий Степанович — ну, вы нам и пациента подогнали, множественные проникающие в кишечнике, в лёгких, сосудам и печени тоже досталось, только сердце не задето, кололи от души. За что его так?

— Понятия не имею. Он не вышел на работу с утра, я заехал проведать, подозревал, что запил. А там вот этакое. Я бы и сам с ним приехал, но полиция не отпускала.

— Главный говорил, очень важный человек? Он кто? — это уже кто-то из курсантов.

На электропогрузчике работает, как его назвать? Грузчик, наверно. А Сергею Фёдоровичу пришлось сказать, что это мой человек, уж очень сильно он возражал. Не мешал вам?

— Нет, сначала охнул, когда я анестезию наложением руки сделал, а после смотрел только. Мне показалось, он проникся и больше мешать не будет.

— Дай-то бог! Но вы ведь не со мной поболтать пришли, наверно? Не стесняйтесь, я уже закончил и ходить собирался.

— Я и не стесняюсь, у нас разбор полётов сейчас будет. Юра, — он нашёл одного из курсантов — чайник поставь пока, а я конфеты поищу. Вы, Сан Николаич, не уходите, вас это тоже касается.

Ого! Но ведь прав, я им клиента неожиданно подложил. Так что дождался огромной кружки с кипятком, кинул туда два пакетика. На чае не экономят, сорта хорошие, на конфетах тоже. Приготовился слушать.

Услышал немало интересного и важного. Прошёлся по организации приёмного покоя, по неудобному освещению. Мне тоже досталось — прислал пациента на день раньше, чем следовало, курсанты не были готовы. Но с завтрашнего дня требуется по два таких ежедневно, кроме воскресенья. И субботы тоже, добавил он, подумав.

Вот когда он перешёл к конкретным ошибкам врачей, для меня это уже был белый шум, отметил только, что и себя, и Веру Евгеньевну он тоже не обошёл. А потом всех поблагодарил за отличную работу.

Ну, как организовать поступление проблемных больных, я представляю неплохо, на станцию Скорой помощи заехать, к диспетчеру. Лучше бы с ювелиркой, конечно, но и деньги сойдут... а может, лучше и не нужно с деньгами-то, осадочек неправильный останется. А вот чтобы здесь Фёдорович не возбухал... идти к нему придётся.

Курсантов Степанович разогнал по закреплённым больным, Виталия спать отправил, он со вчерашнего утра на сутках, остались втроём — я и мои пенсионеры.

Саша! — а выглядеть Вера Евгеньевна стала просто отлично, и лаза горят, и пятидесяти точно не дать. — Мне тоже нужны курсанты, где хотите, там и набирайте. Мы сегодня бригадой работали, шесть человек многовато, конечно, зато сил хватило. Я больше сорока лет в профессии, но эмоции, как после первой удачной операции. И сил как будто прибавилось.

— Прибавилось, прибавилось. Я не говорил, но организмы ваши омоложены лет на десять. Хотя, — решил подпустить комплимент — с Верой Евгеньевной, похоже, перестарались.

— Вы не говорили! — ого, а комплимент-то удался, похоже, удивлением пополам с удовольствием так и брызнуло.

— А вы бы раньше поверили?

— Нет, пожалуй.

— Вот. В Москву я сегодня позвоню, попрошу прислать вам курсантов, но это не скоро. А среди местных никто не подойдёт?

— А можно?

— Почему нет? Только не всякий подойдёт, да и потенциальный долг отпугивает.

— А кто не подойдёт?

— Равнодушный. Жадный. Карьерист, пожалуй. Ну и дурак, конечно, и подлец тоже. Короче, такие, с кем работать не хочется. И кстати, имейте в виду, что в качестве батарейки я тоже могу сгодиться, сил у меня до чёрта, и зрение хорошее. — Я встал.

— Вы далеко? — спросил Валерий Степанович.

— К Главному. Договорюсь, чтобы сложных пострадавших не отфутболивал.

— С вами пойти?

— Не стоит, мне поругаться не страшно, а на вас он выспится потом.

— Думаете? Мне он кажется очень порядочным человеком. И специалист хороший, кстати.

— Не знаю, не знаю. Лучше перестрахуемся.

Федорович был на месте. В маленьком предбанничке хорошо было слышно, как он кого-то распекает, я даже не предполагал, что доктор такие слова знает. Хотя, все мы сюда из Советского Союза перебрались.

Секретарша не препятствовала, но я решил Главврачу не мешать. Тем более, что зимний сад в приемной, и правда, зачётный, да ещё на углу стола в большом горшке знакомый по детству, но роскошный красно-белый куст.

— Это что же за чудо такое?

— Декабрист.

И точно ведь, сам вспомнил.

— Неужели сами такое чудо вырастили? Не иначе, петушиное слово знаете!

— Да ничего сложного, просто вовремя полить, вовремя поухаживать. Ну и терпения немного, лет этак двадцать. Вы к Сергею Федоровичу?

— Да, но не хочу мешать.

— Лучше помешайте, — она виновато посмотрела на меня — боюсь, как бы чего не вышло.

— Раз так, решительно открыл дверь.

— Нельзя сюда! — крикнули из кабинета. Но не хозяин, а его зам, Михаил Анатольевич.

— Мне можно — сообщил я. От выброса эмоций было душно, смешались гнев и бессилие с одной стороны и торжество с другой. — Что у вас случилось такое, на проходной шлагбаум не поднимается?

— Какой шлагбаум? — недоумённо спросил кто-то. Дышать сразу стало легче.

— На проходной — любезно пояснил я.

— При чём тут проходная? — это уже Анатольевич, явно облегчение почувствовал от смены направления беседы.

— Абсолютно ни при чём, — согласился я — это чтобы градус дискуссии снизить. Что случилось-то?

— Не докажете! — поторопился заявить Анатолич.

— О как! Таки есть, что следует доказать?

— У вас дело ко мне, Александр Николаевич? — подал голос Федорович.

— Шёл к вам, но вот интересно стало, что у нас Михаил Анатольевич скрыть хочет? Не подскажете?

— Нет — ожидаемо ответил главный. И волна удовлетворения докатилась от Анатолича.

— Понимаю, — кивнул я — чужой я для вас. Но вы-то теперь оба мои, так что не обессудьте.

Я уселся напротив Анатолича. Тот вроде собрался гордо уйти, но я его обезножил на всякий случай. Почувствовал лёгкий страх с его стороны, от Федоровича — ожидание.

— Расскажите мне, Михаил Анатольевич, за что же вас Сергей Фёдорович ругал? Пожалуйста, СКАЖИТЕ ПРАВДУ!

— За кражу.

— О как! И много украли? Нет, не так формулирую: сколько украли после начала моего финансирования? СКАЖИТЕ ПРАВДУ!

— Миллиона четыре... это деньгами. Ну и разного по мелочи.

— Сколько!? — не выдержал Федорович.

— Четыре...

— На что потратили?

— В основном, на дачу, но не всё потратил, половину примерно.

— А по мелочи, это на какую сумму, хоть приблизительно? Пожалуйста, ГОВОРИТЕ ПРАВДУ!

— Приблизительно столько же...

— На поборах, откатах, невыплатах тоже денег собрали?

— Немного совсем, этот ваш Виктор везде нос суёт! Все каналы перекрыл, гад! Я ему...

— Стоп, молчать! — перекрыл ему голосовые связки. — Как полагаете, Сергей Федорович, что мне делать следует? Чтобы люди не сочли, что я зажрался и предвзят?

— Полицию не хотелось бы привлекать.

— Тогда товарищеский суд?

— Как так?

— Ну, как при социализме. Представители профкома, парткома и трудового коллектива. Профсоюз есть у вас? То есть у нас?

— Есть — заторможено ответил Главный.

— Вот, значит с одним членом суда определились. С парткомом сложнее, но есть ещё коллектив, предлагаю пригласить по одному человеку от каждого подразделения. Всё равно кого, пусть будет случайный выбор. А от Администрации пускай ваша секретарь будет, Нина Александровна. Годится?

— Пожалуй.

— Тогда попросите её, пожалуйста, людей собрать.

— Сейчас!?

— Конечно, сейчас, чтобы больше об этом не думать. А я Виктора своего приглашу, вдруг справка какая потребуется. Хорошо?

— Хорошо. Я вам хотел по поводу операции сегодняшней сказать, что...

— Давайте с вором закончим, — перебил его — тем более, что он здесь больше не работает, и нашу беседу может использовать во вред. — И быстро вышел, на всякий случай обесточив злодею и руки. Тут же брякнул селектор, Федорович секретаршу пригласил.

Если честно, просто не хотел там оставаться. Пошёл в наш закуток, оттуда пригласил Виктора и позвонил в Центроспас, сообщил, что на следующей неделе смогу принять на стажировку трёх гинекологов. Когда дело дошло до уточнений, позорно сдал телефон Веры Евгеньевны, откуда я знаю, какие там специализации бывают? Минут пятнадцать отсутствовал, а когда вернулся, уже народ в коридоре собираться начал.

"Пьер, на связи?"

"Всегда, командир!"

"Не поищешь, что у него в активах? Счета разные, имущество?"

"Поискать-то могу, но вот найти... попробую, конечно".

"И да, перерабатывать тоже не обязательно".

"Учту. А тебе напоминаю, что пора прогноз Борису послать".

"Учту".

В кабинете те же двое, Федорович по телефону говорит. Меня увидел, показывает, что разговор важный. Что-то на завтра перенёс, освободился.

— А вы не опасаетесь, что товарищеский суд окажется профанацией? Ограничатся постановкой на вид, и что?

— Как что? Ему стыдно будет.

— Знаете, от стыда не умирают.

— Ну, это не так, но может, и не потребуется подобное. Зато абсолютно все узнают о случившемся, и как он сейчас каяться будет, и запись подробная останется, сам для полиции инструкцию составит, по каким статьям его сажать. Так что сначала народ остерегаться начнёт, а после и привыкнет, и будет нам счастье. Как-то так.

— Ясно. Скажите, это вы в ТФОМС ездили?

— Ну да, пришёл к вам с черновиком договора, но отвлёкся вот.

— Я обещал, что мы завтра у них будем.

Но тут Нина Александровна открыла двери и запустила народ. Предусмотрительно со стульями. Много же в больнице подразделений оказалось, кроме Виктора двенадцать человек пришло.

Дальше сорок минут потерянного времени, пока бывший зам рассказывал о своих злодеяниях. Я периодически просил ГОВОРИТЬ ПРАВДУ и в ход заседания не вмешивался, разве что эмоции у народа приглушал время от времени. А кому понравится узнать, что выданную для тебя премию прикарманили, кухня больничная вообще половину продуктов не видит, а некоторые себе коттедж французскими гобеленами украшают. Потом ещё минут десять перепалки между товарищами судьями, закончить которую пришлось мне — дал последнее слово подсудимому.

Ох, как он выступил! Тремя фразами сумел вызвать неприятие у всех, пригрозил нам прокуратурой и полицией, объяснил, где он нас всех видел, и почему кроме него, никто денег не найдёт. Пришлось обратно голос выключить.

Потом я взял слово и попросил не выносить слишком сложное в техническом плане решение. И ещё какое-то время народ что-то шкрябал в розданных листках.

Наконец, секретарь собрала "бюллетени", сперва демонстративно их прошила ниткой, ловко заклеила и запечатала концы. После зачитала.

В общем, в пачке оказалось по четыре "отобрать всё" и "отобрать наворованное", три "передать в полицию" и два "повесить".

— Благодарю вас за принятое решение — я забрал пачку. — Все, кому он не выплатил премии, получат их до конца недели, остальное взысканное будет потрачено на общие нужды больницы. На что-нибудь красивое и не очень ненужное, чтобы память осталась. Часовню, может? Или фонтан? Это уже мы с Сергеем Федоровичем решим.

— Как же вы денежки-то найдёте?

— Зачем мне искать? Он сам всё вернёт, по честному. Может, не сразу, но вернёт.

— А если нет?

— Тогда ему станет стыдно. Всё, господа, прошу нас оставить.

Вот и оставили. Мне бы, конечно, к Пьеру его, но не готов я к такому оказался, ближайшая точка в моей квартире. И шлемы у него же.

"Командир, а давай я попробую шлем в твой дипломат просунуть?"

"Попробовать-то можно, а зачем?"

"Внушение попробую сделать, а ты что хотел?"

"Хотел ему сфинктеры расслабить, чтобы ходил под себя. А кто, кроме нас с тобой догадается, почему? Захочет нормально жить, приползёт и всё сам сделает".

"Ух ты! Хорошая шутка. Давай, делай".

"Вот только как сделать, чтобы он отсюда здоровый ушёл?"

"Через шлем!?"

"Вот именно".

"Были у жрецов такие штуки... вроде проклятия. Но эту базу кому-то залить нужно, а кому, кроме тебя? Разве что Нине?"

"Нине? Женщина она хорошая, адекватная... но это сейчас, а что дальше будет? Нет, боюсь. А вычленить это умение из базы никак?"

"Сначала залить нужно, а потом смогу ответить.

"Может, Машу попросить?"

"Машу? Машу можно, у неё база похожая, хорошо ляжет. А потом сниму, если не понравится".

"Если понравится, мне вообще хана. Всё, звоню".

"Ты подожди, это всё равно долго, может, проще нормальный портал там устроить?"

"Да из чего? Последний кусок в Ниццу утащил, новый недавно крутиться поставил".

"Не так уж недавно, три недели скоро, а Вася у нас человек аккуратный, переставлять не забывает. Ты скомандуй, а я ему помигаю, он оценит, сколько вышло. А потом решим".

"Лады.

Я вернулся из своих мыслей в кабинет, смартфон вытащил. Простая звонилка мне удобнее, но, как бы положение обязывает. Боковым зрением заметил, что Федорович на меня смотрит выжидательно.

— Извините, — говорю — отвлёкся, не слышал. Вы что-то сказали?

— Да, да. Я спросил, не могли бы вы меня, как бы это, принять в курсанты? Я сегодня присутствовал на операции, которую ваша бригада вела, так я...

— Минуточку! — я погрузил злодея в сон, не фиг подслушивать, тот обмяк в кресле. — Теперь можно говорить.

— Как это вы? — Федорович заметил мои манипуляции. — Да, так вот, я там оказался абсолютно не нужен! Мешал им даже, а ведь я очень, очень хороший хирург общего профиля, у меня и свой опыт, и журналы медицинские читать успеваю, и я никогда о подобном не читал даже, не слышал. У вашего Валерия Степановича руки светились!!! И у Веры порой тоже, они друг друга понимали, они что-то видели, а я-то нет! И курсанты постепенно втянулись, сперва не получалось, а потом все работали, курсанты слабее, конечно, он анестезиолога послал за кофеином и заставил двоих по паре ампул выпить, а потом в магазин погнал за шоколадом и их прямо в операционной кормил. Непорядок, конечно, но что они сотворили! Слово "чудо" теперь обесценилось, но другого не нахожу. Вы же в курсе?

— В общих чертах, на разброе полётов побыл и к вам пошёл...

Телефон. Ага, Вася приказа ждёт.

— Шеф, я померил, получилось метр пятнадцать. Пьер говорит, резать, так?

— Режь, Вася, потом ноги в руки и тащи ко мне. Такси...

"Да закажу я ему, не отвлекайся".

— Ага, Пьер закажет. Ключей там нету, так что дверь захлопни, вернёмся вместе. И вот ещё, как отрежешь, ткни туда проводом, фазой, чтобы Пьер увидел.

— Да что я, не знаю, что ли?

— Пьер тебе адрес СМС-кой сбросит. Давай, жду.

Отключился, смотрю на Федоровича.

— Он, наверно, важный для вас человек?

— Иногда. Грузчик он, на электрокаре. Но у меня работает, так что мой человек, я правильно сказал.

— Извините! — А не слабо так стыдом потянуло от Главного! — Я, наверно, много не так делал с самого начала, удивляюсь теперь, как вы меня терпели. Думал, вы в экстрасенсов поиграть решили, но хоть так, зато больница в порядке будет, а вам наскучит, да и бросите. А теперь вот чувствую себя перед вами виноватым.

— Бросьте, проехали. Лучше вот скажите, можно курсантам по паре таких вот сложных ежедневно?

— Неужели просят?

— Валерий Степанович просит, ему виднее.

— Ну, сто процентной гарантии в таких делах не бывает, но попросить могу — нажал на селектор — Нина Александровна, позвоните, пожалуйста, на пятнадцатую и двадцать пятую подстанции, попросите по одной сложной травме в день. Скажите, что нам московскую бригаду прислали для обмена опытом, грешно на них не заработать.

— Так просто? А я ехать туда собирался.

— Ха! Опыт не пропьёшь! Берёте в курсанты?

— Возьму, конечно, но на общих основаниях. Придётся кабальный контракт подписать, да вам он таким и не покажется.

— А что такое? — насторожился Федорович.

— Ну, если в течение десяти лет не уедете за границу и не начнёте только коммерческими заниматься, то и ничего. Иначе возмещение крупной суммы.

— Куда я отсюда денусь! Если не выгоните, конечно. Неплохо бы, кстати, и анестезиолога обучить, он в сложном положении оказался.

— И насчёт приёмного покоя мне говорили. Всё сделаем, только насчёт специализации вопрос. Всем курсантам из Центроспаса дана старая база знаний, она очень хорошо ориентирована на срочную помощь и плохо на лечение. Есть ещё база диагноста и база пластического хирурга, у Веры Евгеньевны их компиляция.

— А у Валерия Степановича?

— У него пластическая хирургия, но опыт — хирург общего профиля.

— Вот и мне бы так.

— Вы не получите автоматом его способностей. Во-первых, он пошёл уже две инициации, во вторых, постоянно практикуется.

— Да понимаю я, не маленький! Мне бы хоть видеть, о чём речь.

— Увидите. Но как быть с практикой, не очень представляю. Ладно вам, у Степаныча пройдёте, но анестезиолог? А в приёмном покое как быть?

— Бросьте, не усложняйте. Анестезиологу главное бумаги правильно оформить, в приёмном покое — понять, где болит. Ведь все ваши видят?

— Все.

— Вот, чем раньше начнём, тем сильнее станем.

— Может, вы пока проект договора посмотрите?

— Давайте. Вам что-то привезти должны?

— Да.

— ...?

— Устройство такое, чтобы отложить неприятные последствия. Я ему полностью расслаблю выходные сфинктеры, но не хотелось бы, чтобы он здесь обделался, пусть в дороге или дома. И объясню, если захочет вернуться к нормальной жизни, пусть вернёт украденное.

— А не захочет?

— Да пусть гадит себе на здоровье. Если говорить о моих планах, это такая мелочь, больше ради коллектива. Ведь не один он продукты тырил, кто-то помогал, а теперь задумается. Но вы читайте, читайте.

Главный углубился в последний вариант документа, а я позвал:

"Пьер, ты на связи?"

"Всегда! Ну, почти всегда".

"Что Вася?"

"Убыл в Питер восемь минут назад, таксист его дожидался. Так что скоро появится".

"Наш план прежний?"

"Ну да, отправляй его ко мне, а я тут всё организую. Будет у него задержка стула на три дня, а потом без задержки. С мочой посложнее, но тоже весело".

"Снять только у тебя можно будет?"

"Ну? Тебе-то зачем голову ломать? Нет, если хочешь иметь жену-ведьму, тоже могу устроить, но женщины они такие увлекающиеся, непостоянные, впечатлительные такие! Ляпнет, не подумав, и хрен снимешь потом, а она ещё плечами пожмёт — "И что я такого сказала? Фи!". А я тоже не всё могу".

— Нормальный договор! — оторвал меня от беседы Федорович. — Ничего такого нет, что они не приняли бы. Только всё равно мурыжить будут, меня прошлый раз четыре раза на поклон заставили ездить. А вернулись к исходному.

— Мы насчёт взятки договорились.

— О, это они любят. Но тут я пас, оставлю вас наедине. Как я понял, основной прирост доходов пойдёт за счёт ускорения оборота коек?

— Ну да. В клинике АМК условия другие, конечно, но там с двух месяцев до трёх дней сократилась реабилитация. Здесь, я думаю, не в двадцать раз получится, но на пять-десять можно надеяться. Плюс на сложные случаи договорные цены придётся согласовывать.

— Вы что имеете в виду?

— Восстановление органов, даже выращивание можно попробовать. Рак в последней стадии, тут даже я представление имею. Если ваших неврологов воодушевить, можно попробовать колясочников на ноги ставить. Много что возможно, но нельзя ещё больше, к сожалению.

— Вы же не врач! Откуда у вас представление, как онкологию лечат?

— Брат показывал, мне тогда неинтересно было, но что-то запомнил. Он за три месяца одного деда с того света вытащил, ничего толком о болезни не зная. Интернетом пользовался и руками. Дед обезболивающее своё продавал, на это еду покупали.

— И где он сейчас?

— Дедок-то? Расстались, но нехорошо. Он деньги украл, по тем временам много, и удрать хотел с деньгами и секретами, но не сложилось. Так что память ему потёрли немного, и отвезли к дому. Шура проследил, что он благополучно проснулся, и уехал.

— Шура — это ваш брат?

— Так... — чем-то вопрос меня царапнул.

— Но я слышал, он учился в Тибете?

— Справки наводили? Разумно. Нет, на самом деле, в Тибет он не ездил, нужна была подходящая легенда, это она и есть.

— А в клинику эту... — но секретарь сообщила, что звонят с проходной, ко мне приехали, что делать?

— Пропустить! — ответил я и пошёл встречать.

Вася молодчина, быстро обернулся. Принёс плетёный такой мешок для строительного мусора, внутри цилиндр просматривается, линолеум, значит. Расстелили на большом столе для совещаний, края свисают немного, но потом стульями подопрём.

"Пьер — вспомнил я вдруг — а помнишь, у Женьки штука такая была, прослушку искать? Мы её к тебе, вроде, прятали, когда его арестовали?"

"Есть такая. Нужна?

"Да хотелось бы проверить на закладки".

"Пользоваться умеешь?"

"Вроде, помню. Водить вдоль стен, если запищит или красным замигает — смотреть внимательно".

"Ну да, но с телефона писать проще".

"Я думаю, сам хозяин мог поставить, зачем ему телефон свой писать?"

"А стационарные там есть?"

"Ну, да...."

"А ещё учитель называешься! С телефона начни, вынь микрофон из трубки. Во-от, а теперь и стены можно".

В стенах ничего не обнаружили, поэтому мы с Васей спокойно привели согласного со всеми вора в его бывший кабинет и устроили на коврике. Края стульями подпёрли, кабинет на ключ, и оставил я Василия сидеть на пару с секретарём, декабристом любоваться, за дверьми присматривать и чай с цветками жасмина пить. Так, оказывается, эту лиану зовут.

А сам обратно к Фёдоровичу, раз уж появилось у нас какое-то доверие, надо пользоваться. Михаила Анатольевича Пьер часа на три занял.

А мы составляли бригады для каждого отделения, сначала на бумаге, потом небольшое собеседование с завотделением, потом уже с кандидатами в курсанты. Захотели не все, заведующий хирургией просто отказался, и двое потенциальных курсантов, оказалось, об эмиграции подумывали. Только на гинекологии полный ажур — Вера Евгеньевна там уже всех построила, и даже с базами определилась, кому какую. А ещё два анестезиолога, трое из приёмного покоя... в общем, когда Пьер меня позвал, я уже был весь выжат, как чайный пакетик у еврея.

Но ведьму отработал грамотно. Сначала усадили болезного в кресло, Василий смотал и унёс коврик.

Я заранее определился с нужными узлами, встал немного в стороне и сообщил полусонному Михаилу:

— Я ведьма! Слушай меня внимательно. У тебя есть три дня, чтобы разойтись по хорошему с моим нанимателем. Потом начнёт действовать моё проклятье, но он согласится выслушать тебя три раза. Если за три раза не договоришься, быстро помрёшь. Всё понял?

— Кто тебя нанял?

— Ха! Александр! — и вышел из кабинета, тормознув на секунды его восприятие.

Позвал Федоровича, и мы вдвоём вошли в кабинет.

— Это что за старуха была сейчас?

— Какая старуха? — не понял Фёдорович.

— Была у него гостья. — Ответил я Главному и посмотрел на болезного. — Ты всё понял?

— Да идите вы! Тоже мне, цирк устроили! /

* * *

/ я вас всех!

— Ты дышал только потому, что я позволял. А теперь не позволяю — и парализовал ему мышцы грудной клетки. Секунд через пять я почувствовал его удивление, потом страх, примерно через двадцать секунд наступила полная паника, он упал на колени, руки протянул ко мне, но не крикнуть, нечем, только пытался прохрипеть что-то.

— Что с ним? — кинулся на помощь Фёдорович.

— Наказываю — остановил Главного, немного сознание придавить пришлось, уж очень силён инстинкт помогать оказался. — Ладно, дыши пока.

Поднял его за отвороты, хорошо, что лёгкий.

— Ещё услышу от тебя такое, сердце вырву. Вот так! — и начал медленно сжимать растопыренную пятерню в кулак. Ну и сердечную мышцу придержал, немного неприятных ощущений добавил. Без фанатизма, просто обозначил.

Но клиент попался впечатлительный, с выпученными глазами вылетел за дверь.

— Нельзя же так жестоко! — выдал Фёдорович.

Нет, ну вы видали такое?

Глава 20

Разворошил я муравейник.

Грешно так говорить, но очень уж удачно этого электрокарщика подрезали. С холодной отстранённости отношение врачей сменилось на другую крайность, теперь меня стали принимать за мессию какого-то. Ладно бы врачи, те поняли, что получили в свои руки, но персонал-то при чём?

Электрокарщика, как потом узнали, Лёхой его зовут, выписали на пятый день. Но он просто первой ласточкой такой был, да, ласточкой с куполами на груди, потом получился день отдыха, а после повезли. И не только пятнадцатая и двадцать пятая станции СМП, кого Фёдорович просил, со всего города теперь норовят таких подсунуть, не в смысле наколок, а в смысле сложных травм. Ну, это у хирургов работа заметная получается, на других отделениях не так наглядно, конечно, но тоже результаты какие-то пошли, снулых физиономий у врачей не видно теперь.

В тот день, после Лёхи, мы с Фёдоровичем с утра пораньше в ТФОМС отправились, как же, планы грандиозные, а оплата по затратам, да и то не компенсирует. Ну, я Главного к знакомому хмурому мужичку тащу, а того и нету. Вот те и раз! Растерялся даже, я ведь и имени его не спросил тогда.

Но реакция на наш визит последовала, из недр Фонда выплыла сияющая дама.

— Здравствуйте, вы не из двести девятой, случаем?

— Оттуда — удивился Фёдорович.

— Тогда проходите, пожалуйста, заместитель директора вас ждёт! — развернулась, и словно почётный эскорт, раздвигая несуществующую толпу, дама препроводила нас в кабинет.

Там не менее радостный заместитель расшаркался на тот предмет, что чрезвычайно счастлив нас видеть и готов подписать все нужные документы, если они у нас есть, а если нет, то его сотрудницы...

В общем, документы у нас были, я их вытащил из дипломата и не успел узнать, что собирались сделать его сотрудницы.

— Прекрасно, прекрасно... — "с чувством глубокого удовлетворения" сияющий чиновник убедился, что это действительно договор между его конторой и нами, и — НЕ ЧИТАЯ!!! — подписал оба экземпляра.

— Подписывай, живо! — шепнул я оцепеневшему Федоровичу. Пришлось даже локтем подтолкнуть, после до него дошло, он вытащил ручку, уронил печать, но чиновник невероятным образом извернулся и, подхватив её, с благоговением вручил владельцу.

— Позвольте поинтересоваться, кто из вас будет господин Николаев? — выразив подобающее восхищение полученным экземпляром договора, поинтересовался замдиректора.

— Я Николаев, а что такое? — немного опешил я. Вроде бы свою фамилию не светил, но взяточник мог и справки навести.

— Очень, очень рад с вами познакомиться, Александр Николаевич! Вот моя визитка, если что понадобится, звоните, не стесняйтесь пожалуйста, третий номер телефона только для своих, в любое время, прошу вас! — он всучил мне свою визитку и прямо таки светил хорошими дорогими зубами. Ничего не оставалось, как раскланяться и уйти.

— Это что было-то? — спросил Федорович на улице.

— Чувствую себя Хлестаковым — пробормотал я — но есть и другие варианты. Я здесь уже бывал, и у меня вымогали взятку. А сегодня тот чиновник отсутствовал, и встречавший нас начальник изрядно нас боялся. Не панически, но боялся.

— Он же так сиял, радость изображал?

— Изображал, да, но я чувствую эмоции. Боялся или опасался, это может быть связано со взяткой.

— Тогда точно.

— Да не совсем. Вчера, когда я этого Лёху нашёл, на рядовую поножовщину аж целый генерал милицейский приехал. И проболтался, что на все вызовы, где фамилия Николаев встречается, приходится начальству ездить.

— Ну и что?

— Так это я Николаев. То есть это не я, но принимают за него, как в "Ревизоре". Поэтому предлагаю сматываться, пока договор не отобрали.

— Это точно! — мы поспешили к метро, из центра на такси — это для любителя. А уж как добрались до больницы, то и понеслось.

Пьеру в тот день пришлось поработать, четыре раза заливку делали, и то всех намеченных не успели. Первые пару дней как-то бестолково всё было, практически везде попадались новые адепты с удивлёнными лицами. Но за десять дней Фёдорович с пенсионерами моими их как-то организовали, созерцательный период свели на нет. Пытались и меня к их обучению привлечь, да куда там! Но приткнуться мне в больнице теперь особо и негде, от кабинета Анатольевича отказался категорически, а свободных комнатушек-то и нет.

Так что порталом пользоваться не складывается, но коврик пока не увожу, стоит у Федоровича в стенном шкафу.

Вообще, посвободнее стало, как Фёдорович плечо подставил. Что там плечо, шею! Пашет, как дизель в Заполярье. На мне сейчас только финансирование и проверка новых курсантов, но это нечасто.

Так что сижу себе спокойно на заводе, прикидываем с Анной, как можно производство не останавливать. У братьев обороты растут, но медленно, у Зины вообще капля в море. Первое время я их с отцом курировал, а потом больничные дела затянули, так и продают пяток паллет в неделю. Место на складе есть ещё, но...

Вызов с незнакомого номера, что же, не отвечу — не узнаю, кто звонил. Ответил.

Ни фига се, целый министр, который МЧС.

— Фермер, ты где сейчас? Не в Москве?

— Да нет, на заводе у себя, а что?

— Убил! Ладно, не бери в голову! — эмоции по телефону не читаются, но, судя по голосу, и правда, расстроился человек. Я бы сказал, до предынфарктного состояния.

— Если тебе нужно, через десять минут буду. Что случилось-то?

— Да, не свезло... подожди, где будешь?

— Да в Москве твоей, но только если реально нужно. Что случилось?

— Не могу по телефону об этом, но мне очень нужно через час быть с тобой в одном месте.

— Да? Но я не парадном мундире, у нас тут минус тридцать с утра.

— Плевать на всё, руки вымой и лицо. Да, и ногти постриги, это важно! Так ты где?

— Я на заводе, но через пятнадцать минут могу быть рядом со служебной квартирой, в конце Кутузовскго. Устроит?

— Всё, выезжаю, не уходи никуда!

Отключился, Анна смотрит выжидающе.

— Это из МЧС, из Москвы, что-то у них стряслось. Так что завтра закончим.

Насчёт десяти минут это я погорячился, все семнадцать вышло. Может и раньше управился бы, да Пьер зациклился что-то, дескать, связь могут отобрать, неизвестно куда едешь. Пришлось отдирать от гарнитуры пластинку для общения, Пьер её наспех мне под кожу поместил, там же, около уха. Но непривычно, мешает.

Вышел из подъезда, рядом членовоз такой современный стоит, немецких кровей. Ага, и Гелик рядом, с гренадёрами. Или кого там за охрану держат?

Качок из членовоза выскочил, дверцу заднюю приоткрыл, садиться просит. Я и сел.

Внутри лепота, конечно, а уж бохато-бохато! Но удобно, ничего не скажешь. Министр глазами вращает, гримасами что-то сообщить пытается. Ну, я и так понял, что прослушка стоит, кивнул ему. Подумал, неестественно будет, решил поздороваться.

— Здравствуйте, Андрей Павлович, давно ждёте?

— Здравствуйте, Александр Николаевич, только подъехал.

Ишь ты, имя моё помнит, а то всё: фермер, да фермер!

— Случилось у вас что-то?

— Нет, просто нужно подъехать в одно место! — Весь такой вежливый-вежливый.

Но я долго так не выдержу, а молчать в подобной ситуации неестественно как-то. Уснуть, что ли? О, есть идея получше.

— Никогда не сидел в таких машинах! А бар тут есть, интересно?

— Должен быть.

— А как посмотреть? Вы не беспокойтесь, я с утра не пью!

У министра глаза округлились, но команду как-то дал, то ли нажал что-то, то ли сопровождающему велел. И впрямь, бар небольшой открылся, два бокала красиво мерцают, несколько, три или четыре бутылки, а вот и то, что мне нужно — зажигалка.

— Ух ты, зажигалка какая! — схватил и зажёг. Всем по фиг, вроде, а я своё:

"Тебе жертва, Морской Владыка. Дай понять, куда меня везут".

Опасности я не ощущаю, но явно непростое что-то происходит. Лучше знать заранее.

Вот и узнал. К Царю едем.

Ну, тогда и таинственность эта понятна, и что ногти подравнял, тоже. Царь у нас аккуратист. И правильно Пьер мне пластинку под кожу вставил, отобрали бы, как пить дать.

Молча прикрыл зажигалку, поставил обратно.

Москвичи узнали бы, куда привезли, я могу одно сказать — это не Красная площадь и не Кремль. Большой театр, если с фасада смотреть, тоже не такой, в остальном — непонятка. Ехали от центра, километров сорок наверно. Двухэтажная барская усадьба, по сравнению с охотничьими домиками его министров, даже скромная. Но чистенько, и забор зачётный, конечно. Охрана тоже.

"Ново-Огарёво это, командир".

"Понял".

Царя у нас раньше универсальным спортсменом — разрядником изображали, теперь больше добрым батюшкой. Провели нас через предбанник, от ненужных, с точки зрения охраны, вещей освободили. Сидим в накопителе, вернее, в приёмной, гадаем, в каком облике Царь нам покажется. Судя по опасениям коллеги, Грозного судию должны узреть. Уж на что я человек независимый, и то немного мандражировать начал, вдруг на меня накопали чего нехорошего.

"Командир, ну они же вас специально маринуют, чтобы тёпленькими взять и получить согласие какое-нибудь. Ты лучше с эмоциями Андрея поработай, да и сам успокойся. А если вы задремлете, это вообще класс будет, но только сразу нельзя, а если минут двадцать вас выдержат — то да"

"Понял". Сам-то я успокоился сразу, так что за товарища принялся. Вот уже и дышит свободнее, и пальцы спокойно на подлокотниках лежат. Нет, сон на него насылать не след, служивый человек, всё-таки, ну а я чуток подожду и вздремну.

Но не сложилась задумка, минут десять нас выдержали, не больше. Явился строгий и грозный, по крайней мере, эмоции такие с собой принёс. Министр вскочил, восторг и почитание изобразил, ну а я фермер из Карелии, мне необязательно, так что просто встал.

Сам Царь держится просто, демократично руку пожал, садиться предложил. Вот тут молодец, одно очко заработал, не "присаживайтесь" сказал, а просто — "садитесь".

— С Андреем Павловичем мы давно знакомы, а вот вы, Александр Николаевич, не догадываетесь, зачем я вас пригласил?

Ну, я-то давно догадываюсь, что где-то с крышей моей накладка вышла, но попробую поломать сценарий.

— Из-за мамонта, наверно?

— Какого ещё... нет, не угадали... — хотел уже сообщить мне, зачем вызвал, но не успел, я его перебил:

— Значит, за самолёт упавший ругать будете? Но я и не виноват почти ни в чём! — я как мог, изобразил и лицом, и фигурой раскаяние. Сработало.

— Вы подробно расскажите, а уж мы с Андреем Павловичем разберёмся. — Всё, попался на крючок! Сейчас только дам заглотить поглубже!

— Так у Андрея Павловича допуска нет наверно, опасаюсь я при нём! ФСБ такими страстями грозило, я боюсь!

— Ерунда какая-то! Что за самолёт такой, ты понимаешь что-нибудь?

— Слышал краем уха. В марте самолёт упал в Красноярском крае, а пассажиров через два дня под Ленинградом обнаружили. Он говорил мне как-то, что там был, но расскажет только тебе.

— А ты что же?

— А что я? Просил тебя принять его при случае, а мальчики твои ничего лучше не придумали, как назначить встречу на день его свадьбы. Он их и послал, а те возбудились и слухи разные от них пошли. — Товарищ мой по чаепитию явно облегчение испытал, сумел-таки свою версию событий до Царя донести, и непринуждённо так, без жалких оправданий. Можно и мне интерес проявить.

— Господа начальники, объясните хоть, что случилось? Может, я и виноват, но скажите хоть, о чём речь?

— Скажи ему — мотнул головой Царь.

— По Москве слух прошёл, что ты родственник Президента.

Нифигасе! Забыл за мимикой своей следить, но, может, и правильно забыл, настороженность во взгляде Царя поуменьшилась.

— Что-то такое и в Питере есть — протянул я — Полиция на все сводки с моей фамилией генералов присылает. Хотя, фамилия у меня такая, не сильно редкая, я решил, однофамилец. Но прокурорских ведь вы послали? — повернулся я к товарищу по несчастью — это же до свадьбы было?

— Я — кивнул министр.

— Вот за это большое спасибо. Ой, извините! — как бы спохватился я перед Царём. — Да, родственником начальства быть, это для бизнеса полезно, конечно, но по жизни не слишком удобно, я к другому привык. Только ведь теперь, что ни скажи, только хуже будет? А в тюрьму я несогласный.

— В какую тюрьму?

— Так вы когда вошли, мне сразу Магадан представился, потому что я эмоции чувствую. Сейчас вот полегчало, например. А про тюрьму я к тому, что самый простой способ развеять слухи, это посадить меня.

— Об этом речь не идёт — покачал головой Царь — но я попросил бы вас не злоупотреблять этой информацией и на меня не ссылаться. Меня очень расстроит, если буду по вашей вине втянут в какое-либо сомнительное дело.

— Нет вопросов, отбиваться буду сам. Но поддержкой министерства смогу пользоваться?

— А что, есть заслуги?

Вопрос был адресован нам обоим, но я решил чирикнуть первым:

— Конечно. Я передал министерству устройство и новую технологию тушения лесных пожаров, насколько слышал, ею пользуются, но пока не слишком широко. Также подготовил и продолжаю готовить врачей для Центроспаса и клиник министерства. И, кстати, не за деньги, а за защиту от наездов.

— Да, — ответил министр на немой вопрос Царя — лесные пожары в Сибири в этом году процентов двадцать от прошлогодних, его заслуга несомненна. Насчёт Центроспаса не очень в курсе, но одного гениального врача он подготовил, это точно.

— Даже гениального?

— Не совсем так, — снова влез я — с моей помощью Валентина получила новые способности, а вот развить их сумела сама. Следующую тройку выпускаю завтра, но у них было две недели очень непростой практики, так что должны вашей Валентине составить конкуренцию.

— Это те самые Тибетские искусства, что привёз ваш брат? — показал свою информированность хозяин усадьбы.

— Это те способности, которыми он владел, только Тибет к ним отношения не имеет. И есть у меня намерение после насыщения Центроспаса выпустить по бригаде таких врачей для каждого региона. И ещё для ведомственных больниц МЧС и для Питера, лет на пять программа. Так что полезный я, и ещё смогу пригодиться.

От Царя эмоции уже нормальные, любопытство и небольшая усталость, зато министр чем-то недоволен. Вот-те раз! Я тут фиглярствую на грани фола, наши с ним шкуры спасаю, а ему опять не так! Но хватит представление устраивать, теперь пора слушать и поддакивать. Ну, если возможно, конечно.

— Это понятно, и против вашего сотрудничества с министерством я не возражаю. А что там насчёт самолёта, не хотите вкратце просветить?

— Вкратце? Да пожалуйста. В марте-месяце мне понадобилось в Новосибирск, место для питомца присмотреть. Следов оставлять не хотелось, поэтому решил лететь зайцем, но при посадке обмишурился, и сел в другой самолёт, это оказался чартер на Новосибирские острова. Сосед мне подсказал, что единственный для меня вариант, это пересадка в Нижневартовске, я даже успокоился, но самолёт получил повреждения и я начал подслушивать разговоры в кабине. Когда понял, что борт обречён, то приступил к эвакуации пассажиров, а после и экипажа. Помогали мне сосед, бортпроводница Яна и второй пилот Николай. Людей спасли, кое-как обеспечили едой, а потом я двое суток готовил им переход в нашу реальность. Вывел их в сельской школе под Гатчиной, но память за три дня пришлось стереть. Насколько знаю, никто не пострадал.

— Да уж, короче некуда. — Оба моих собеседника заинтересовались, любопытство вспыхнуло, но у хозяина изрядно скепсиса присутствует. Не верит. — Как же вы пассажиров эвакуировали?

— Я бы назвал это устройство мобильным порталом, так проще понять его возможности. Взял я его с собой, чтобы директору зоопарка питомца своего показать, но вот, для другого пригодился.

— И где же он теперь?

— Тот погиб вместе с самолётом, но более совершенные работают у пожарных. Мало того, в Долгопрудном даже производство наладили, но у них сильно засекречено всё.

— Что-то там делают, — растерялся министр — но чтобы порталы?

— Там делают "Изделие ИВ" и "Изделие ПВ", то есть источник воды и приёмник воды. Наносят на поверхность нужную субстанцию и проверяют, а я приезжаю и инициирую их прямое соединение. После этого две точки пространства оказываются связаны между собой, и если вокруг одной части пары есть вода под давлением, то эта вода истекает из второй части. Так и тушат лесные пожары.

— Ну да, так и мне докладывали, ещё говорили "прокол пространства" — неуютно министру под пронизывающим его взглядом Царя.

— А что, через них только воду пропускать можно? — ох, молодец правитель, сразу фишку просёк!

— Нет, любую неагрессивную среду. Воздух в подводный аппарат, топливо в летательный, даже электричество можно. Я таким образом у себя на хуторе усилитель сотового сигнала из Питера провёл.

— На каком расстоянии действует связь?

— Никто не знает, но практически испытывали на пять тысяч километров — воду из Атлантики подавали в Тюменскую область.

— А относительная скорость объектов как сказывается?

— Мне неизвестно, может, во ВНИИПО исследовали? Но я не знаю. У вертолёта на скорости порядка двухсот сноса распылителя не заметил, а остальное требует исследований.

— Вы можете предоставить образцы для испытаний?

— В принципе, могу и я, но вместе с МЧС получилось бы и лучше, и быстрее. Однако, согласия на испытания, кроме как для тушения пожаров, я пока не давал.

Ох, как легко в такой компании простому человеку пропасть! Опять я врагом стал, тут и раздражение моим отказом, и холодное препарирование лягушонка, то есть меня.

— В Министерстве эту тематику засекретили исключительно по моему настоянию. И тем не менее, один шпион на хутор ко мне припёрся, узнать и доложить — я попытался оправдаться.

— Первый раз слышу! — ответил министр на выразительный взгляд хозяина.

— Его там какое-то насекомое укусило, — пришлось мне внести ясность — и сыпь пошла по телу, так что эвакуировать пришлось. Илья Павлович ваш в курсе был.

— И память подправили? — ехидно спросил Царь.

— Ну-у... немножко совсем подтёрли, часов на шесть последних. Вот после этого я и потребовал прикрывать меня.

— Почему решили, что это был разведчик?

— Сначала он немного сам проговорился, что-то типа "как здесь у вас говорят", а потом вынужденно рассказал, что учился в Йеле, как я понял, это в Америке где-то, а задание вызнать технологию дал ему дядя, он же и в МЧС устроил, за три дня до того. И после я его не видел, вместо него куратором направления назначили полковника Колесова, теперь генерала.

Ну, вот, снова я не враг Царю и Отечеству, резать на кусочки не будут. Но тяжело так крутиться, особенно если приходится часто встречаться.

— Вы можете рассказать, откуда у вас доступ к таким технологиям?

А вот фигушки, вам только про духа бесплотного услышать не хватало для полноты диагноза. Поэтому:

— Пока воздержусь.

— А ещё чем вы могли бы нас порадовать?

— В отдалённом будущем можно поставлять особо чистые материалы, можно попробовать копирование любых электронных компонентов, перенос знаний непосредственно от человека к человеку. Мне трудно судить, в чём больше нуждается отечественная наука и оборонная промышленность, пока что у меня все силы уходят на курсы для врачей. Уверен, это будет достойный подарок моей стране.

Недоволен Царь, чувствую, верноподданнических восторгов ждал, ан облом. А иначе и нельзя, он мне не верит пока, на равных говорить не станет. Но лучше бы беседу завершить помягче, повежливее.

Ага, у Царя тоже по плану доверительная беседа, велит лёгкий завтрак подать, как бы ланч. Что же, весьма кстати, не хотелось бы на отказах расставаться. Министр привыкши, а для меня честь, значит.

Ну, сахар я пальцем размешивать не буду, без сахара пью, а в остальном не стесняюсь, лорды потерпят. Бутерброды всякие принесли, булочки... чай невкусный, кстати, но сухофрукты к нему бесподобные.

Вот за чаем и получилось немного сгладить углы. Попросили меня о брате рассказать, а я чуток акценты сместил и рассказал, как убийц выслеживал. Хорошо так рассказал, немного сознание собеседников придавил, интерес и доверие проецировал, полицию тоже в хорошем свете подал. Их впечатлило.

— Так скажите, какие же у вас особые способности есть? След вы ищете, лечить умеете, а ещё что-нибудь?

— Лечить я как раз таки сам не умею, видеть вижу, и сила есть, знаний не хватает. Способности ищейки есть, ещё ложь отличаю и близкую опасность предвижу. Вроде, всё? Бонусом эмоции собеседника чувствую, но когда людей много, трудно отключиться. Вот ещё что, могу короткий прогноз делать, на несколько дней. Полезная способность.

— Почему бы вам полицейских не обучить? Хотя бы группу, а дальше они сами?

— Сами не смогут, здесь не обучение идёт, а инициация. У врачей, кстати, тоже сначала инициация идёт, а после тяжёлая практика. Но пока что только по хирургии, по трём направлениям готовимся.

— Что же вы от нашей клиники отказались? — обиженно спросил министр. — Было бы не три направления, а пятнадцать!

— Зато начальников у меня нет, не указывают, кого лечить, кого подождать. Опять же, от властей подальше.

— Чего это нас сторониться? — ого, Сам шутить начал?

— С властями хорошо быть исполнительным придурком. А мне отказывать придётся, так зачем врагов наживать? Пускай уж труба пониже и дым пожиже. МЧС, кстати, с ремонтом помогает и с оборудованием, так что их врачи первые.

В общем, аудиенция завершилась благополучно. Никого из нас не арестовали, министр оправдаться сумел, а я — обозначить наши с Пьером замыслы. И закончилась вполне дружелюбно.

— Устроились в той же роскошной машине, тот же Гелик сзади.

— Чего же подарок-то не вручил? — похоже, теперь прослушка моего товарища не пугала.

— Какой там подарок? Меня дважды чуть не арестовали, в такой ситуации это уже не подарок, взятка.

— А почему о себе не захотел рассказать? Я и то больше про тебя знаю.

— Наверно, почувствовал, что вы оба меня всерьёз не воспримете. И рассказу не поверили бы, максимум возможного, это насчёт поисков брата, и то ... — нет, про нажим на эмоции лучше не заикаться. — Вот как бы я объяснил, где мамонта взял? А так, если захочет, наведёт справки, если нет, то и я не обижусь.

— А правда, мамонта где взял?

— Вот как объяснить? В хранилище, их там много ещё. А доступа туда у меня нету, есть хранитель, с которым я в контакте, вот и мамонтёнка он выдал, когда брат хотел не то лошадь, не то кошку попросить. Видишь, для тебя это сказки, но ты что-то слыхал уже, поэтому допускаешь и мою версию, а там, на ковре, меня и слушать бы не стали. И так, словно Шахерезада, полчаса разговоры от казни уводил. Заметь, тебя не выдал.

— Как бы ты, интересно... — но вспомнил, что я насчёт определения лжи говорил сегодня, осёкся. На самом деле, я и не знаю ничего, но долю вины за слух он признаёт, может, намёк какой в разговоре сделал.

— Кем меня считают, можешь теперь сказать?

— Сыном.

— Ого! Я его понимаю. Мне теперь бояться?

— Не думаю, он, в общем-то, справедливый, если успел оправдаться. Но за предательство и за враньё не прощает.

Высадили меня около московской квартиры.

Вроде, и немного времени прошло, а сил потратил изрядно. Я-то себе возможную аудиенцию иначе представлял, рассчитывал помощь предложить какую-то, а теперь рад, что целым и невредимым ушёл. Ну и леший с ними, с правителями, своих дел полно.

Так что, опять заявился к Анне. Ну, вышел на минутку — четыре часа почти, и что такого?

— Что-то случилось?

— Могло случится, но обошлось. По Москве слух пустили, что я внебрачный сын... Самого. Помогло, что я об этом не догадывался, но нервы помотали.

— Что, Сам?

Я кивнул.

— Велел не злоупотреблять и не болтать лишнего. Думаю, скоро понаедут задумчивые мальчики с серыми глазами и каверзными вопросами.

— О чём лучше забыть? Мы с Тоней как нужно сделаем.

— Не знаю даже. Наверно, смысла нет скрывать, если хорошо копать будут, а если спустя рукава — то всё вокруг коммерческая тайна. О, вот про Лизавету-то лучше не упоминать, вообще спрятать бы её! Куда деть, только?

— Как куда? Отпуск, и пусть дурочку изображает. К матери на каникулы отправлю, поговорю сегодня, она завтра принародно заявит, что на Новый год к маме хочет. А с понедельника всю вторую смену остановим, оплачу как по простою, вместе с тринадцатой зарплатой и праздник получится.

— Хорошо.

— Володю-то моего как инструктировать?

Ого, уже "моего"? Хотя, два месяца — это не "уже".

— Насчёт ног по ситуации, а про портал на складе пусть не знает. К Зине завтра заеду, тоже предупрежу. На самом деле, я не жду, что глубоко копать будут, расстались мы вполне мирно. Так, любопытства ради и на всякий случай.

— Если напоминать о моём прошлом будут?

— Мне бы удобнее, чтобы именно вы им дали информацию, но если красиво и принародно послать, то я — за.

— Тогда по ситуации. А вторую смену с понедельника останавливаю.

На хуторе Василия предупредил, Таисию прогулял по круговой дорожке, в этом сезоне её Вася чистит. Лучше, чем у Женьки выходит, кстати. Потом к Айболиту отправился, тоже предупредить. Деду через Машу передам, кого ещё? Геннадия?

Глава 21

Новый год прямо-таки выскочил из-за угла.

После вызова к Царю я какое-то время осторожничал, но незаметные люди с добрыми глазами в обозримом пространстве не появлялись, общался я с одними и теми же людьми, так что через неделю уже и забыл том событии. Тем более, торговля внезапно пошла, да так, что мы с Анной о второй смене опять задумались. Причём, пошла везде, даже Зина с отцом заговорили о второй машине для развозки, я уже не говорю об ажиотаже у Маши с дедом, у них такое давно, с середины ноября.

Больница меня более чем радует, особенно, если вспомнить, что было совсем недавно. Как-то самонастроился механизм, волшебные пендали потеряли актуальность, что курсанты, что свои доктора ночевать готовы на работе.

Мы с Пьером им подарок сделали — систему записи операции в аурных полях. Теперь ведущий специалист перед операцией надевает под шапочку ещё и сетку с приклеенным изнутри портальным разъёмом и Пьер записывает всё, что этот специалист видит, а после выкладывает видеофайл. Не на всех операциях, конечно, и не каждый день, но курсантам есть, над чем думать.

У хирургов практика длится две недели, на гинекологии месяц. Терапевты пока сами нарабатывают приёмы, практикантов не берут. Неврологи тоже, но от них Фёдорович давно чего-то ждёт, на расспросы не отвечал, мол, сюрприз готовят.

Вот за четыре дня до нового года приезжаю в больницу и узнаЮ, что вчера целый день шла операция, инвалиду с перебитым позвоночником восстановили и сам позвоночник, а самое главное — восстановили и местами вырастили участки соматической нервной системы, отвечающие за нижние конечности. С вегетативной оказалось сложнее, кое-что подключить не удалось, но ходить пациент скоро сможет. А пока лежит под капельницами, и двое с терапии ему мышцы потихоньку укрепляют. Все рефлексы срабатывают, коммутация правильная.

И правда, подарок. Как насмотрелся я безнадёги у колясочников, когда Зину с Володей выбирал, так с тех пор надеялся, что когда-нибудь сможем таким помочь. Вот и первый. У Пьера ловчее, конечно, но он один — а врачей кучу выпустим.

Фёдорович сияет, заведующий неврологией тоже — их достижение, даже подвиг. Я тоже изобразил приличествующий случаю интерес, задал вопросы, ответы на которые не понял абсолютно, но с важным видом покивал.

— Сообщать будем?

— Нет, конечно — доктора синхронно мотнули головами — рано пока, да и шероховатости остались.

— Самая большая сложность с коммутацией — понятными мне словами пояснил Фёдорович — два пучка аксонов, который к чему ведёт, понять ещё можно, а вот откуда управляющий сигнал должен поступать, с трудом определяем.

— А пациенту велеть, пальцем там пошевелить, или колено согнуть, никак?

— Мы же его в сон погружаем!

— Так попробуйте только частично, нормально выходит. Хотя, вегетативка блокируется... вам виднее, скажите лучше, от меня нужна помощь?

— Знаний нам не хватает, — осторожно зашёл Фёдорович — ты когда-то обмолвился, что можно как-то знания специалистов использовать, вот как бы нам такого энциклопедиста заполучить?

— Вы его найдите, а уговаривать вместе будем. Или уже знаете, кто нужен?

— Есть один дедок из Военно-медицинской, но старенький совсем и слабый стал, — ответил зав неврологией — сюда не поедет.

— Так договоритесь о встрече, сразу к нему и съездим.

— Я сегодня отлучиться не могу — запротестовал зав неврологией — и завтра тоже.

— Ничего, вы только договоритесь, а дальше мы и вдвоём справимся — я посмотрел на Фёдоровича. Тот кивнул.

— Я тогда на отделение пойду — решил невролог — его вызвонить непросто, а пациента не оставить.

В дверях столкнулся с секретаршей:

— С проходной звонят, приехал Михаил Анатольевич, к Александру Николаевичу просится.

Я и не въехал сразу, кто такой, потом дошло: воришка, на которого Пьер как бы проклятие наложил. Долго же он готовился!

— Пусть идёт — махнул рукой Фёдорович.

— И если получится, — добавил я — профсоюзницу вашу пригласите, пожалуйста.

За две недели бывший зам исхудал, вид жалкий. В руке чемоданчик, деньги, наверно.

— Всё украденное возвращаете, Михаил Анатольевич?

— Здесь девять с половиной миллионов, в рублях и валюте!

— Я же чувствую ложь, вы забыли? Сами же не верите в то, что говорите, но вопрос я другой задал: здесь всё, что вы украли в больнице?

— Конечно!

— Ну, ведь снова неправда! Вот когда сами будете верить, что расчёт полный, тогда и приходите. У вас ещё две попытки.

— Я требую...

Так и не узнал я, что он требовал, подпустил ему ужаса, он и выскочил за дверь. С чемоданчиком, нажитым непосильным трудом. Зато профсоюзная тётка уходила счастливой, есть что рассказать, завтра вся больница в курсе будет.

До нужного нам дедушки мы с Фёдоровичем добрались только после обеда. Сначала зав неврологией долго пытался узнать его телефон, потом так же долго уговаривал сиделку соединить его. Когда связался, не сразу смог внятно объяснить, какого рода консультация нам нужна, в общем, много времени ушло в песок.

Геннадий Александрович оказался сухоньким старичком лет ста, наверное, практически безвылазно обитающим в старой барской квартире на Петроградке. Года три назад последний раз заехал на кафедру, которую возглавлял когда-то, но не то, чтобы знакомых лиц не встретил, но и просто никого, с кем словом перекинуться. Теперь вот мы объявились, какое-никакое, а развлечение. Сиделка-домработница приходит раз в день, так что открыл нам сам хозяин.

Аура его мне сразу не понравилась, впрочем, Фёдоровичу тоже. Больше всего похоже на запущенную онкологию, но боли не прослеживаются, да и лекарствами в квартире не пахнет. Глаза живые, когда Фёдорович рассказал о вчерашней операции и возникших проблемах, прямо-таки загорелись.

Я-то рассчитывал его на шапку, то есть на шлем уговорить, Пьер бы слепок сознания снял, потом обработал. А деду, видите ли, невтерпёж лично поучаствовать, везите к себе, и всё тут. Да его по лестнице спустить проблема, того и гляди, рассыплется, а туда же.

Ладно, думаю, другого дедушку поищем, на каждый чих не наздравствуешься. Встал уже, Фёдоровича за собой на выход тяну, а он не тянется.

— Нужна нам — говорит — эта легенда, нынче так не учат, а он запись с операции посмотрит, и сразу покажет, где ошибки. И вообще, голова у него как Дом Советов, а мы его подлечим немного, польза будет для больницы.

И дед тоже весь такой боевой сразу сделался, в смысле, что готов к труду и обороне. Всем своим видом показывает, какой он нужный и полезный, и уши топориком держит, не пошепчешься.

Пришлось Фёдоровича из комнаты утаскивать, хорошо, что квартира старинная, через стенки не слышно.

— Ты на что меня подбиваешь? — наехал на него. — Куда ты его денешь? Адепта из него сделать можно, а что со Смирновым твоим потом делать прикажешь? Отделение маленькое, два медведя на нём не уживутся!

— Какие два медведя, он же без сил вовсе, консультантом будет, а подлечим чуток, и годик-два ещё протянет.

— Адепта на два года? Да ты шутишь, наверное? Вспомни, какая цена для иностранцев?

— Двести тысяч?

— Это через шлем двести, а с полной очисткой полмиллиона евро! А ты говоришь, на год-два. Нет уж, если начинать с ним работать, то контракт на пять лет минимум, а лучше на десять, как у твоих.

— Два отделения сделаем! Ты сам понимаешь, сколько в стране парализованных безо всякой надежды на нормальную жизнь.

— Два отделения с двумя палатами? Или новое строительство начинать прикажешь?

— Весной два корпуса отремонтируют, вот и второе отделение!

— Мы, вообще-то, собирались терапию из главного корпуса перевести и онкологию восстановить, безнадежных онкологических тоже хватает.

— Но пока что все специалисты разбежались, и что там будет через три года, никому неизвестно. А этот дед до лета не протянет, его сейчас спасать нужно.

— Да что ты меня агитируешь тут, мы вообще за его знаниями приехали.

— А ты сделай, просто потому что можешь! Не мог бы, тогда не спорил бы!

Уел он меня, нечего сказать.

— Ладно. Но только если дед согласится, а со Смирновым сам распутывай, и учти, у него контракт без права увольнения.

Вернулись в комнату к деду, тот лежит задумчивый какой-то.

— Вы извините, — говорит — но у меня нет полумиллиона евро. Только квартира эта и осталась, и пенсия военная.

— Подслушивали? — догадался я.

— Конечно. Но постановка вопроса интересная, мне лестно было заслужить такую оценку.

— Подслушали, да не всё, полмиллиона это для иностранцев, наши подписывают кабальный контракт, вот если захотят уехать, тогда и полмиллиона. А с вас ещё и слепок сознания, из него потом попробуем знания ваши выделить, и потом коллегам вашим передать. Так что если вы согласны, я начну подготовку, процедура небыстрая.

— Конечно, согласен, давайте, подпишу, где нужно. В моём положении даже от гомеопатии отказываться глупо.

— Это потом. — Я повернулся к Фёдоровичу — у тебя в стенном шкафу стоит рулон линолеума, пусть Нина Александровна лично его сюда привезёт. Никаких метро, только такси без попутчиков, а лучше даже на скорой.

Пока ждали рулон, дедок подписался на десять лет отработки, Фёдорович ему о больнице нашей вещал, а я ушёл в кухню.

"Как полагаешь, насколько его омолаживать следует?

"Даже не знаю, командир. До семидесяти? Если больше, то не поверят, с документами у него проблемы будут. Может, на два раза растянем?

"Давай так. И знания скопируй, не забудь.

Зажёг спичку, настроился на предсказание, чего нам от деда ждать.

Ага. В ближайшие часы изрядно неприятной суеты нас ждёт. Но без потерь, завершится благополучно. До Нового года уже и польза от деда будет, дальше не смотрел.

Приехала Нина Александровна, из кухни видно, как скорая место для парковки искала, потом просто вторым рядом встала. Правильно, хоть и без люстры, а всё же машина медицинская, нам её МЧС подогнало, уже вовсю пользуемся, сложных пациентов к себе перетаскиваем. По крайней мере, о двоих я слышал, из нефрологии перевезли на прошлой неделе.

Пропел домофон, я открыл дверь, потом на лестницу вышел. Забрал коврик, даму отпустить хотел — но ей приказ главврача нужен. Пришлось вести в комнату, там Фёдорович с дедком обсуждают, как сподручнее к чему-то там подобраться, я и слов таких не знаю. Но рад, что они общий язык нашли.

Ладно, товарищ моё распоряжение подтвердил, дама ушла. Я пошёл готовить место, дедок хоть и сухонький, но Пьеру удобнее, когда коврик вроде корыта лежит, уж не знаю, чем. Пока устраивал подходящую основу, потом деда на неё укладывал, опять домофон, бросил взгляд на улицу — а машина опять под окнами, не иначе, Нина вернулась, забыла что-то. Крикнул Фёдоровичу, чтобы на домофоне клавишу нажал, сам деда усыпил, дальше уже Пьеру действовать.

А у Фёдоровича, однако, заминка какая-то, тётку какую-то в дверь выпихивает, явно не Нину. Выпихнул, дверь захлопнул.

— Это кто — спрашиваю.

— Да чёрт её знает, кричала, что работает тут. Может, пустить надо было? — вдруг усомнился он.

— Поздно. Это сиделка его, небось ментов теперь вызывает, а нам три часа никого сюда пускать нельзя. Вот и думай, как разруливать будешь.

— А что такого, проведём их к Геннадию Алексанычу, он подтвердит, что мы не жулики какие.

— Как же, подтвердит он. Нету его здесь, понимаешь? Будет часа через три, а сейчас Н-Е-Т-У!

— Подожди, как так, нету? — он рванул в комнату, убедился, что там никого. — А куда ты его?

— Это трудно представить, но в нашей реальности его нет нигде. На Земле нет, понимаешь? И полиция с нами за три часа что захочет сделает, дверь вскроет и может перестрелять даже. Так что иди наружу и гаси конфликт, хоть женись на этой бабе, хоть убей, но мне нужны три часа.

— Понял, три часа — вот чего не отнять от Фёдоровича, умеет он собраться. Оделся и вышел.

Полиция, и впрямь, вскоре приехала.

Фёдорович что-то им вещал из "скорой помощи", это удачно, что та не уехала. Менты тоже не уехали, похоже, начальство вызвали, полковника, хорошо, что не спецназ. Интересно, что он им втирает?

Делать, в принципе, особо нечего. Поболтал с Жорой, у него строители фактически закончили, уборку тщательную делают. Часть оборудования уже привезли, остальное к середине января обещают. Живёт он на заводе, со страховкой за дом тянут, но заниматься ею некогда.

Часа два Фёдорович так сдерживал полицию на улице, потом у начальства терпение закончилось, двинулись толпой в парадную. Мне в окошко видно неплохо, второй этаж всего. Через пару минут нетерпеливые звонки, потом удары в дверь. Вот заразы!

Подошёл к дверям, не открывая, сообщил, что не могу прервать процедуру и допустить посторонних, пусть через час приходят. Но начальство полицейское не уехало, наоборот, прибыло подкрепление. И сдаётся мне, что я его знаю. Очень уж напоминает одного знакомого генерала, но черты лица не разобрать, из машины не вылезает.

Позвонил Фёдоровичу.

— Ты фамилию мою называл кому-нибудь?

— Конечно, сказал полковнику, что ты наш сотрудник и процедуру проводишь, нельзя прерывать.

— Ты можешь узнать фамилию генерала?

— Какого генерала?

— Да в Форде сидит, с мигалкой.

— Да кто мне скажет?

Тогда вот что сделай, подойди сейчас к машине и спроси, не Васильев ли его фамилия. Если да, сунь ему трубку и отойди в сторону, чтобы я его видел. Попробуешь?

Ладно.

Вижу, вылез Фёдорович из "Скорой", куртка распахнута, белый халат торчит — сразу видно, из врачей — дотопал до Форда, что-то спросил, потом сунул руку в открывшуюся щель окна и благоразумно отступил.

— Ну? — услышал я в своей трубке.

— Генерал, если не хочешь встретиться со мной в третий раз, забирай своих и уезжай, не мешай мне. А пока тебе предупреждение.

Голову генеральскую мне не видно, только грудь и живот немного. Вот на грудь и воздействую, ничего особенного, просто сердечная мышца заболела. Расстояние тут приемлемое, метров двадцать по прямой. Продержал генерала так секунд десять, отпустил потом.

— Телефон верни — говорю.

— Не подвёл меня генерал, ещё чуток посидел в машине, потом полковника подозвал, что-то буркнул и уехал. Метров через пять трубку выбросил, похоже, но этого я не видел, только по шуму догадался, и куда-то растерянный Фёдорович припустил. И полковник что-то скомандовал, менты уехали, один остался.

Снова главврача набрал:

— Веди их сюда, — говорю — нечего на улице толпу собирать.

— А как же...?

— С двоими-то справлюсь.

Через несколько минут слышу, звонок, дверь-то я изнутри запер, здесь такие запоры, довоенные, наверно — и тебе крюк кованый, из десятки, и щеколда массивная, да и сама дверь изнутри пятимиллиметровым листом обшита.

Домработница тётка боевая, как её Фёдорович сумел выставить, не понимаю. Меня отпихнула, если бы не был готов, не знаю даже, как справился бы. А так элементарно, подавил волю, сказал, что дедок спит, будить нельзя, но можно посмотреть в щёлочку. Подвёл к двери, приоткрыл:

— Вы видите, что Геннадий Александрович лежит на диване, рядом капельница и прибор электронный.

Тётка кивнула, видит.

— Вот, ещё примерно полчаса продлится, а пока хорошо бы нам всем кофе сделать. Вы сумеете?

Заторможенная тётка кивнула и ушла на кухню. Мы за ней.

Оставшийся мент оказался участковым, понятно, затычка во все дырки. К нам никакой неприязни, но приказ генерала не обсуждается, должен проверить документы у всех.

Я предъявил, Фёдорович тоже, дед занят пока. Потом кофе пили, говорили ни о чём, тётка совсем успокоилась.

Наконец, Пьер сообщил, что готов клиента выдать, я пошёл в его комнату. Собственно, все комнаты здесь его, так что просто я пошёл его встречать.

Обычно после пребывания у Пьера люди просыпаются немного заторможенными, что ли. Этот дедок — напротив, одновременно с глазами открыл и рот.

— Ну и как, оправдались ваши вложения?

— Оправдались, оправдались. Тут ваша домработница полицию вызвала, я сейчас её с участковым приведу, успокойте их, хорошо?

— Хорошо, а почему я не вижу ничего? Ваш Главный говорил, я должен какое-то особое зрение обрести?

— Сутки на распаковку — я перешёл на IT-терминологию — и послезавтра на работу. А пока домработницу успокойте. — Я вытащил из-под него и свернул коврик. Вообще-то, дед мог бы и встать, помочь работодателю.

— Нет уж, на работе буду завтра к восьми, а участкового давайте.

Завёл к нему участкового с домработницей, сам вышел к Фёдоровичу.

— Ну, как? — не терпелось главному.

— Поздравляю тебя с новым шилом в заднице. Ему завтра неймётся на работу выходить, так что объясняйся дальше сам.

— Вполне его понимаю!

Но я уже спускался по лестнице. Ещё с Борисом сегодня встретиться договаривались, какая-то лажа там с оплатой амулетов.

Тётю Тасю с собой взял, ей зима не нравится в большом количестве, а на Кипре плюс шестнадцать.

Тёзка с машиной меня уже ждал и нетерпеливо сигналил. Ну что за манера!

На этот раз встретились в Пафосе, Борис меня встретить в аэропорту порывался, но я отговорился, должен меня в отеле дожидаться. И предупредить, что я с собакой буду, тоже обещал, а то кто их греков разберёт, не будут пускать и всё тут.

Так что подъехали мы с Тасей к отелю, а я чувствую неудобство какое-то, не опасность, а просто неудобство. Но ощущениям привык доверять, велел водиле мимо проехать и на соседней улице припарковаться. Сделал крюк небольшой, с другой стороны подошёл к отелю.

Борис внизу встретил, как-то забавно это место называется — лобби, вроде. Но политиков не видать, нечего тут лоббировать, только мы и скучающий грек на ресепшене. К нам даже головы не повернул.

А Борис взвинченный какой-то, легкое чувство вины присутствует. Неужели деньги тырить начал? Тогда совсем с головой не дружит.

Поднялись в номер, я из дипломата ноут вытащил, показываю, сколько браслетов Амеры задействовали и за сколько заплатили. Пьер каждый день информацию с браслетов снимает, там же видно, надет он на руку или нет, количество работающих за каждый день имеется. А у партнёров наших в отчётности поменьше, не то, чтобы вдвое или втрое, но процентов на десять-пятнадцать постоянно.

Борис по нашей договорённости все вопросы с партнёрами сам должен улаживать, вот я ему задачу и выкатил. Это у нас сейчас всеобщие каникулы наступают, в Израиле первое января обычный рабочий день.

Чувствую, Борис поддакивает, но слушает невнимательно.

— У тебя случилось что-то?

— Нет, то есть да. Случилось.

— Это связано с амулетами?

— Нет, нет. На меня вышли, не на меня, на Жози.

— Кто?

— Точно не знаю, но он узнал, что она излечилась, и перехватил её с ребёнком, сказал, что из телефонной компании. Узнал, куда она летала...

— Так?

— Потом ко мне пришли, она ему сказала, что к моему партнёру летала, в Ленинград...

— Ну?

— В общем, я обещал их с тобой свести... — и таким ощущением вины от него попёрло, даже я почувствовал себя виноватым.

— Ладно, своди. Теперь не так страшно, я в Питере больницу купил, могу на неё стрелки перевести.

— И ещё мне кажется, они за мной следят — вот теперь выговорился, облегчение испытал.

— Да и наплюй ты на них, дашь потом телефон мой, пускай в Карелии ищут. Ты про америкосов-то слышал, что я говорил?

— Как-то не очень — признался партнёр. Пришлось повторить.

— Вот сволочи! — поразился собеседник. — Мелкие жулики оказались, как же с ними дальше?

— В принципе, это повод для пересмотра контракта. С опциями понятно, но мы можем от лизинга перейти к продаже и только короткоживущих браслетов. Хотя... возни много, я бы предпочёл исполнение старого контракта. Так что, может лучше их попугать хорошенько. Полетишь?

— Пожалуй. Посмотрю на их контору своими глазами.

— И не тяни со звонком, как бы эти телефонисты твою Жози не напугали.

— Да, конечно — Борис вытащил смартфон. — Он спрашивает, не с тобой ли я. Точно следят.

— Пусть заходят — я пожал плечами, опасности не чувствую.

Минут через несколько в дверь постучали. Тётя Тася вскинулась, но промолчала, смотрит на меня вопросительно. Борис что-то на французском крикнул, вошли двое. Молодой чернявый, нервный такой тип и за ним более спокойный, пониже. Прямо как два брата из Петрозаводска.

Молодой затрещал что-то по-французски, довольно долго вещал, глядя на меня.

— Нихт ферштейн — вежливо ответил ему. А тот опять трещит по-своему.

— Скажи им, — попросил Бориса — пусть позвонит кто-нибудь, владеющий русским — и бросил визитку на стол. Чувствую, молодой заводится, сердится. Таисия тоже сгруппировалась, но молчит, несколько шагов в сторону двери сделала. Как же, ей и служба, и развлечение.

— Он хочет, чтобы ты с ним поехал — Борис уложил весь монолог в несколько слов.

— Ноу, — помотал головой я — пускай звонят и приезжают, там и... — закончить не успел, молодой извлёк откуда-то пистолет, Таисия сочла, что это неправильно, и вылетела из-за стола; тот гость, что пониже, заехал своему товарищу в ухо, Тася промахнулась и вцепилась в руку ударившего, все трое повалились, но я сумел добавить молодому параличом. А нефиг пушкой махать!

Борис испуган, Таисия самодовольна, то, что промахнулась, не считается, молодой француз, однако, тоже доволен? Сильно расстроен тот, которому Тася руку порвала, причём, не раной. Ничего не понимаю!

Таисию похвалил, и правда, молодец, отработала правильно и в нужный момент. Определённо, мои эмоции считывает, только я решил, что возможна опасность, тут же прыгнула. Вместе с Борисом оттащил молодого от двери, пистолет себе забрал. Большой такой, надписи латиницей, надеюсь, в Росси не засвечен.

Встал на колени у покусанного, кровищи натекло изрядно, но не артериальная, тёмная и без напора. Так что кое-как перевязал руку и прямо под повязкой наспех зарастил рану. Не девушка, чай, со шрамом походит.

Таисия молодого стережёт, в лицо ему порыкивает, но тот парализован, ведёт себя смирно. Зато второй бормотать начал, смотрит, что я с рукой его вожусь и лопочет что-то. Борис молчит, переводить не соображает.

— Что он говорит? — спрашиваю.

— Беспокоится насчёт какого-то Генри — объявил Борис и опять замолк.

"Командир, у меня есть заготовка, русско-французский разговорник, для тебя делал. Могу тебе через дипломат шлем пропихнуть, от Бориса толку чуть".

"Да как я на час отключусь в такой компании?"

"Да не ты, нахлобучишь на этого, он по-русски говорить будет. Как я понял из его слов, стрельба не была предусмотрена, он думает, молодой хотел переговоры сорвать".

"Похоже на то... опасности-то я не чуял. Ладно, давай сюда шлем".

Бориса пришлось усыпить, рано ему наши маленькие секреты узнавать. Молодому тем более.

Жестами объяснил покусанному, чтобы встал и уселся в кресле, нахлобучил ему мотошлем и уселся ждать.

Вытащил пистолет. Ага, надпись знакомая, Beretta 92S, тяжеловатый немного, но в руке лежит удобно. Лучше всего, правда, лежал спортивный Марголин, из него даже в мишень попадать получалось; вот из Макарова никак, даже в молоко. Пусть будет.

Исследовал содержимое карманов у молодого. Паспорт определённо французский, "République française" на обложке, и ещё "Union européenne". Внутри морда его, ага, Генри — это он. Ладно, потом с Пьером вместе глянем, что за фрукт.

Мне показалось, наверно, но меньше часа прошло, а Пьер уже объявляет, что готово.

Снял шлем, поставил в дипломат. Разбудил мужичка, но руки-ноги на всякий случай отключил.

Тот глаза открыл, опять по-своему лопочет.

— По-русски говори! — велел ему.

— Я не говорю... — вот тут его и достало! Изумление, страх. Хотя, чего бояться-то?

— Теперь говоришь. Поясни, кто вы такие и зачем меня искали.

Местами понимать было непросто, он хоть русский и знает теперь, но речевой аппарат не приспособлен, акцент чудовищный.

Есть во Франции дед, одинокий и богатый. Состарился, а тут и болезнь пришла, скрутила его. Врачи только средства осваивают и ободряют, вылечить не в состоянии. Дед нанял частного детектива, это он, тоже Пьер, кстати, для поиска случаев излечения рака. Вот Пьер и нашёл один случай, уцепился за него, за Борисом следил.

А для переговоров дед прислал своего родственника, Генри этого. Пьер не знает, какие у него были инструкции, но сомневается, что начинать нужно было с пистолета, поэтому постарался ему помешать.

Что характерно, не соврал ни разу. Что за дедушка такой, не сказал, как бы не имеет права, да мне и неинтересно.

— Ладно, — протянул ему лежавшую на столе визитку — если хочет поговорить, пусть других пришлёт или сам в Россию приезжает. Этот — кивнул на лежащего молодого — в следующий раз не выживет.

— А есть ему смысл приезжать? — сразу получил вопросом в лоб.

— Пока не знаю. Но вот русский же ты выучил? Значит, кое-что умею. Но если и соглашусь, то это будет очень дорого, особенно после сегодняшней выходки Генри.

— Борис, — разбудил я его — нам с Таисией пора, этих я тоже отпускаю, минут через двадцать оба очнутся и смогут уйти. Они больше не опасны.

Забрал дипломат, тётю Тасю и ушёл. Многовато событий для одного дня.

А под самый Новый год, тридцатого декабря, позвонил министр. Тот, что из МЧС, Андрей Павлович.

В результате нашей поездки "в гости", или "на ковёр" — зачеркните ненужное — у нас с ним появилось некое общее прошлое. Не то, чтобы мы сблизились, но, во всяком случае, оба перешли на "ты". Вот и позвонил.

— Слушай, тут наш общий знакомый... который за городом живёт..

— К кому в гости ездили?

— Вот-вот, он тут интересовался, не мог бы ты учёным питерским помочь, ты тогда что-то говорил про чистые материалы.

— Если смогу, то почему бы и нет? Конкретнее можно?

— Да я и сам толком не понял, может, сам с ними встретишься?

— Ну, уж только в следующем году.

— Это как тебе удобнее, ты учти только, САМ тебя проверяет, так что не оттягивай долго. Телефон запишешь?

В общем, позвонил я сразу, на том конце переполох небольшой приключился, похоже, уже набрал обороты корпоратив. Но донести до первого лица предмет звонка удалось, договорились насчёт встречи третьего января. У Маши всё равно до Рождества наплыв работы, я и не при делах как бы.

Ну и ладно.

Отправился с Таисией подарки вручать в Карелии. Производство остановлено, но и в деревню нужно заехать, и в Лоймолу, и в Суоярви.

Глава 22

Новый год встретили в семейном кругу. Мы с Машей, дед и тётя Тася. Хотел ещё и Жора прилететь, но не сложилось, первого числа начинают пусконаладочные по какому-то комплексу, он должен присутствовать.

Но это не помешало мне второго января погадать на его будущее.

Собственно, не только на него, но у всех остальных год обещал быть хорошим, а вот у Жоры опять что-то не так. Главное, я же не знаю его связей, только про одну — "уважаемых людей". От безысходности сконцентрировался на них — и попал. Месяца три им осталось, дальше мрак. То ли полиция, то ли конкуренты, опять же, не знаю про них ничего, с какой стороны их накроет, перебором не определить. Но Жоре позвонил, предупредил.

На этот раз он отнёсся очень серьёзно. Решили, что о прекращении сотрудничества сообщит сразу, но январские партии поставим, чтобы никого не подвести. Хоть и криминал, но люди полезные, мало ли где потом пути пересекутся. Если сочтёт нужным, может на русскую гадалку сослаться, которая ему из дома велела выехать, а он слушаться не хотел.

Деньги, конечно, лишними не бывают, но завод в Израиле перестроили, подушка безопасности у меня имеется, да и вода карельская прибыль приносит. Мелочь, конечно, по сравнению с брюликами, но на жизнь хватит. Биржа... Пьеру надоело, тоже выходить пора. Больница, конечно, много денег тянет, но на пару лет у меня хватит.

В больнице, кстати, бурление какое-то началось, как и думал, дедок новый, Геннадий Саныч, катализатором выступил. Вся страна салаты доедает, а эти меня в категорической форме к себе вызвали. Что-то там напланировали, будут из меня деньги выжимать.

Но мне тоже без дела неуютно, поехал.

Собрались мои пенсионеры, Фёдорович, новый дедок и два завотделениями, шесть человек всего. Фёдорович волнуется почему-то, пришлось даже подойти к нему, нервы угомонить.

Докладчиком новенького выпустили.

Сразу видно, человек привык выступать, говорил недолго, но по существу и довольно доходчиво. Раскрыл, так сказать, подробности заговора.

А решили они, что маловато у нас и специализаций, и коек, и народу тоже недостаточно. И нужно на базе нашей больницы целый городок медицинский строить, со своим НИИ, а пока не поздно — ведущих специалистов вроде нашего новенького спасать. Потом пригодятся.

То есть мои планы на пятилетку — это мелочь по сравнению с их задумкой.

Так-то звучит разумно, но возможности?

— Хорошо, — говорю — план мне нравится. В деталях, может, и появятся возражения, но, на первый взгляд, всё здорово. Только не вижу, где нам эту счастливую страну строить, и на какие деньги. У вас предложения есть?

— Мы граничим с охранной зоной полигона, если убедить военных, гектар десять они уступят без проблем. — уверенно ответил новый дед. — У меня есть завязки на уровне округа, так что можно попробовать.

— Десять гектар? Да у вас программа на сотню как минимум, если не больше. Но начать и с десяти можно, да наших пять, уже пятнадцать. Ну, а деньги? У меня нет таких, на модернизацию этой больницы хватит, и всё, пожалуй. Заработки можно поднять, конечно, перейти на лечение толстосумов за деньги, но так уже я не хочу.

— А у государства попросить? У МЧС?

— Если дадут деньги, то дадут и руководство. И получится филиал кремлёвской больницы, геморрой у чиновников и ожирение у депутатов будут нашим профилем. Нет, попросить-то можно, конечно, но толку?

— А если к Президенту обратиться?

— А он-то тут при чём?

— Да бросьте, все знают про ваши отношения — удружила Вера Евгеньевна.

— Да нет у нас отношений! Слух распустили в Москве, теперь и сюда добрался, меня за этот слух чуть в Магадан не спровадили, хоть вы не повторяйте.

— Ну, пусть и нету, но слух-то использовать можно?

— Нет. Запретили, нельзя и не буду.

— Это ведь лично тебе запретили? — уточнил Фёдорович.

— Ну да. Но если до него дойдёт, что я этим пользуюсь, придётся бежать в Канаду.

— А мы потихонечку — пояснил Геннадий Саныч.

— Боюсь. Давайте лучше подумаем о других способах.

— Пожалуйста, та процедура, которой вы троим из нас сделали, сколько может стоить?

— Ну... один раз назначил два миллиона Евро. Но нам нужно примерно в тысячу раз больше.

— Вы знаете, когда вы с Сергеем Фёдоровичем у меня появились, я готов был отдать всё своё имущество за возврат к прежней жизни. И наверно, у других тоже такие мысли могут возникнуть.

— Хм... мне казалось, это неэтично... но варианты возможны.

— Вот! А пока что надо собирать тех мамонтов, которые ещё могут ходить. Мы можем рассчитывать на вашу помощь?

— А мамонты зачем? — не въехал я. — Жрут много, шерсти не настричь, да и места им знаете, сколько нужно?

Повисла пауза.

— Я имел в виду пожилых специалистов — уточнил новенький.

— А-а, это возможно. Но в таких условиях, как были у вас дома, работать нельзя. Удобное стационарное место у меня есть в одном санатории, но отсюда добираться почти час, и свидетелей там много. Если здесь организовать процедурную, тогда можно по одному человеку через день или каждый день.

— Сделаем! — кивнул Федорович. — А какие есть ограничения?

— Главное, чтобы на стол пациент лёг с работающими мозгами. Если спит, то ничего, если без сознания — получится овощ. Ну, и чтобы сволочью не был, маразм лечится, а подлость нет.

— А зрение там, конечности?

— В целом, нет проблем. Вернее, пока не было. Но, допустим, придёт к нам десяток специалистов, что вы с ними делать будете? До реализации вашего прожекта не один год пройдёт, а им работать нужно, и где?

— Придумаем что-нибудь — не совсем уверенно ответил Геннадий Саныч. — Но в целом, вы согласны?

— Я бы выразился осторожнее — не возражаю. Но возможностей пока не вижу. Для начала нужно работу больницы хотя бы на самоокупаемость вывести, отладите восстановление колясочников, будем заграничных пациентов брать, за хорошие деньги. Да вам виднее, на чём заработать можно. По ОМС сейчас только затраты возмещают, а где премии за оборачиваемость коек? Вы же уникальные операции делаете, где оплата за них? Почку вырастили новую, ОМС оплатил как за две недели интенсивной терапии, а на гинекологии? Да только диагностика уже уникальная, вы же хронических за три дня к нормальной жизни возвращаете, а оплата? Как за три дня в коридоре без ухода, а у нас персонал раза в два больше получает, чем в среднем по городу, на курсантах выезжаем, им командировочные платят. В ФОМС к нам отношение пока хорошее, но не я же должен им счета выставлять?

Малиновый Фёдорович промямлил что-то невразумительное. Его недосмотр, верно.

— Вы ядро будущего комплекса, но наладьте сначала работу больницы, она должна как минимум окупаться, а лучше стать прибыльной, тогда и развитие возможно. И на Сергея Фёдоровича вопрос не спихивайте, пожалуйста, это пока наша общая проблема.

— Уели! — Вера Евгеньевна в своём репертуаре.

Так что плавно перешли к текущим делам. Я объяснил, каким хотел бы видеть свой уголок, потом "учёный совет" — три кандидата, один доктор — решал, кого поставить на финансы, при мне не нашли никого.

Уехал я.

На следующие утро Маруся упорхнула в свою мастерскую, а я принялся физиков вызванивать, которым чистые материалы нужны. Одного, собственно, и по стационарному телефону. Но — праздники-с!

Около одиннадцати трубку взяли.

Голос тот же самый, но меня вспомнил с трудом. Видимо, корпоратив тогда неплохой получился.

— Конечно, приезжайте — назвал адрес у чёрта на рогах. Собственно, не совсем у чёрта, просто не довелось там бывать раньше.

Таксист повёз через Озерки, мимо Суздальских озёр, какими-то закоулками, но доставил на Харитона. Это ж надо так улицу назвать!

Но несмотря на неухоженную местность, контора, куда меня привезли, оказалась довольно большим зданием советской постройки, за забором виднелись и другие корпуса. Через дорогу угадывалось замёрзшее озеро.

Встретившему меня в проходной высокому мужчине было неудобно. Даже стыдно, можно сказать, но виду старался не показывать, пока ехали в лифте и шли куда-то по полупустым тёмным коридорам, он нёс какую-ту пургу про славное прошлое института.

Когда пришли на место и уселись, он сообразил, наконец, представиться. Я тоже себя назвал, после чего мы молча уставились друг на друга.

— Мне сказали, у вас возникла проблема с получением каких-то чистых материалов — решил начать я — это так?

— Да, да — оживился собеседник, как оказалось, завлабораторией. — Критическое положение с чистым ниобием, нам поставили не тот, что требуется, в последний момент узнали, и быстро достать просто негде. Для эксперимента всё готово, а ниобия, получается, нет. Вы можете помочь?

— Ну-у... смотря сколько.

— Нам бы килограмма три-четыре, а лучше десять. Хотелось бы три девятки, конечно, но денег у нас не так много, можем по Лондонской бирже заплатить плюс двадцать пять процентов. Тридцать процентов! — торопливо добавил он, видя, что я не отвечаю.

А мы с Пьером советуемся.

"Не, командир, десять ему на фиг не нужно, жадничает. Три кило сделаю, спроси, в порошке или слитком".

— Три кило могу дать, химически чистого. В порошке пойдёт?

— Конечно!!! Но сколько мы будем должны?

— Нисколько. Только тары у меня нет, дайте что-нибудь, только чистое.

— Растерявшийся мужчина отыскал полиэтиленовую банку грамм на семьсот, протянул мне.

— Что в ней было?

— Спирт. А как чистый материал может быть без тары? — заподозрил подвох собеседник.

— Это не товар, — я посмотрел на него и решил пригасить критичность восприятия — меня просили помочь, и ниобий для вас сейчас синтезируют. — Я открыл пустой дипломат, положил туда полученную банку.

— И когда мы сможем его получить?

— Подождите немного

"Командир, в банке осадок сахара и какой-то органики, похоже, коктейль делали. Могу почистить, но тогда сначала крышку отвинти, мне же никак.

— Что вы мне дали? — я открыл дипломат и отвинтил крышку — Это вы называете спиртом? — из банки ощутило несло кофе, я дал ему понюхать и бросил банку и крышку обратно, закрыл дипломат.

— Я не понимаю... — растерялся хозяин.

— Я тоже не понимаю, почему мы должны ещё и вашу посуду мыть. В другой раз подготовьтесь получше, пожалуйста.

"Готово, командир!"

— Вот ваш ниобий — я извлёк заметно потяжелевшую банку с серым порошком и протянул мужчине. — Химически чистый, три килограмма.

— А сертификат? — ляпнул собеседник.

— Так вам ехать, или шашечки? Нет сертификата, не хотите, не надо! — попытался забрать банку обратно, но хозяин кабинета намертво в неё вцепился.

— Мне шашечки! То есть ехать! А вдруг вы ошиблись?

— Ну-у, Альберт Вениаминович! При вас синтезировали заказанный вами ниобий, кроме него в банке только азот, других молекул нет. Посуду за вас помыли, денег не взяли, вы подобное на Земле встречали?

— Ошарашенный завлаб молча стоял с банкой в руках.

— До свидания! — вежливо попрощался я. — Вы звоните, если что! — и вышел в коридор.

Спускаясь в лифте, сообразил, что звонил ему на стационарный телефон. Интересно, есть у него определитель номера?

Пока ждал такси, позвонили из больницы, опять воришка приехал. Дежурный врач звонил, из приёмного покоя. Пришлось ехать, сначала домой за ковриком, потом в больницу.

Фёдоровича нынче нет, заправляет всем новенький, Геннадий Саныч. Мне бы лучше Нину Александровну, конечно, но главное, кабинет Главного мне открыли, есть, где расположиться.

Профсоюзная тётка отдыхает, пришлось из приёмного покоя троих человек позвать, обещал, что ненадолго. Пожалел уже, что такое наказание демонстративное устроил, сдал бы давно полицейским, и все дела.

Но собрал всех, усадил. Впустил бывшего зама с чемоданчиком.

— Вы готовы полностью рассчитаться с больницей?

— Да.

— В этом чемоданчике деньги, которые полностью гасят украденное?

— Да.

— Назовите сумму, пожалуйста.

— Если в рублях, то семь миллионов четыреста пятьдесят тысяч. Часть в Евро и долларах, по сегодняшнему курсу Центробанка.

— Хорошо, на этот раз вы сказали правду. После праздников коллектив решит как использовать эти деньги. Теперь все свободны, а мы с Михаилом Анатольевичем останемся проклятие снимать.

Как меня это достало! Снова три часа сидеть впустую, и не отойти никуда, главное. Усыпил воришку, линолеум расстелил, тело перетаскиваю.

"Командир, а может, залить тебе проклятья? Не знаю, что там ещё, ни разу никому эту базу не ставил, но ведь полезная, наверно? По крайней мере, время сэкономишь".

"Да на кой мне проклятья?"

"А как ты американцев к порядку призовёшь, если и дальше жульничать будут? А так, пожалуйста вам, проклял и забыл, потом сами приедут прощения просить".

"Звучит заманчиво, а как снимать?"

"Вот чего не знаю, того не знаю".

"Ладно, после подумаем. Забирай клиента".

"Его как, оздоровлять или нет?"

"Да всё равно, омоложение только не надо".

"Понял".

И опять я три часа придумывал себе занятие. Даже зомбоящика в кабинете нет!

Фёдоровичу кто-то сообщил, что я в его кабинете, пришлось по телефону успокаивать и объяснять, зачем приехал. Чемоданчик с деньгами обещал под его столом оставить.

Наконец, ожидание закончилось, Пьер клиента выдал.

"Я ему зубы поправил, командир. Так проще было".

"Ладно" — я вытащил из-под воришки коврик и убрал в стенной шкаф. Подождал, пока клиент очнётся.

Тот сел, прислушиваясь к себе.

— А где старуха?

— Ведьма больше не нужна, проклятие я снял. Заодно и зубы исправил, бонусом. Можете идти, претензий к вам у меня больше нет.

— Так может, обратно возьмёте?

— Ну что вы! То, что не имею претензий, не значит, что я идиот. — И выпроводил его, уфф! Надоел!

Раз уж приехал сюда без особых дел, пошёл посмотреть, что творится в закрытых корпусах.

Сначала заглянул в бывшую онкологию. Надо же, несмотря на каникулы, внутри работа кипит, свет и тепло подведены, на первом этаже черновая отделка, на второй подниматься не стал, очень грязно. На выходе встретил Виктора, тот прямо на улице распекал каких-то тёток. Не стал мешать, пошёл в бывшее инфекционное.

А там — батюшки-светы, уже и рамы новые стоят со стеклопакетами, внутри ещё суета и беспорядок, но почти готово! В коридоре светильники вешают, какое-то оборудование в коробках стоит. Новый лифт смонтирован, висит табличка "не пользоваться", но народ, конечно, её игнорирует, я тоже воспользовался. Кабина двухсторонняя, ход плавный, мне понравилось. Второй этаж, похоже, полностью готов, наливной пол прикрыт плёнкой, рядом с каждой дверью новые койки в коробках. Не ожидал!

Повернул к выходу, Виктор навстречу.

— Ну, как вам?

— Сногсшибательно! Раньше марта не ожидал, как вам удалось такое?

— Материальное стимулирование и волшебные пендали, вот и весь секрет — расплылся в улыбке мой строитель. — Пятнадцатого хотим этот корпус сдать, второй к концу месяца. Но если честно, с перекрытиями повезло, в хорошем состоянии оказались. И подвалы сухие, только хлам вывезли и прибрались. Фасады в конце апреля начнём, новые трубы летом положим.

— Просто блеск! Вы дома-то бываете?

— А! — махнул рукой прораб. — Там я не нужен, теперь здесь живу.

— Н-да, такие вот пироги. С одной стороны, для дела полезно, присмотр постоянный, с другой — боюсь, что из-за работы он из дома-то и ушёл. Но в душу лезть сейчас неуместно, потом поинтересуюсь.

— Спасибо, Виктор! — пожал ему руку — Родина вас не забудет.

Световой день в январе короткий, как стемнело, та вроде и день закончился. Домой поехал.

Весь следующий день провёл с Таисией на хуторе. В павильоне у Пьера прибрался, потом на пару с Василием поставили на индуктор новый материал — ткань типа лавсана с какой-то пропиткой. Затравку скотчем прилепил, как-то пятно поползёт? В перспективе может получиться портал на одного, который можно в дипломат сложить. Насчёт долговечности неизвестно, конечно, но почему не попробовать?

Посмотрел на снегоходы, но одному кататься неохота, да и холодно. Василию с Ниной они тоже без надобности, подарить кому-нибудь, что ли? С другой стороны, если совсем занесёт, могут пригодиться.

Потом Пьер уговорил жреческую базу залить, которая с проклятиями. Залили. Когда пробудился, ничего не почувствовал, но Пьер говорил, что они все по-разному распаковываются, так что подождём. Но на всякий случай со словами осторожнее буду.

Как стемнело, в Питер подался. Таисию дома оставил, нагулялась уже на морозе, сам к Маше в лавку поехал, посмотрю свежим взглядом, как охрана поставлена. Позвонил сперва, предупредил.

Большого ажиотажа в зале я не заметил. Охранник в зале, от входа его не увидел, но внимательный обшаривающий взгляд почувствовал. Равнодушный такой. Четверо потенциальных клиентов, трое с продавщицами беседуют, один по телефону говорит.

За стойкой теперь три девицы, одна из них ещё и на кассе, меня узнала, сразу нажала что-то. Вот как зовут её, хоть убей не помню!

"Света она, командир!"

"Спасибо!"

Но имя и не понадобилось, уже Маруся показалась. Вручил букет, в щёчку чмокнул. Маша мне проход открыла, внутрь провела.

Внутри — стабильность и надёжность, вообще никаких изменений. Подмастерьев нет сегодня, всероссийские каникулы, однако. Но такое ощущение, что тесновато стало, коробки какие-то в проходе составлены и пара стульев прибавилась. Им бы соседнее помещение выкупить, но не до того, наверно.

— У тебя дело ко мне?

— Да нет, соскучился просто. Скажи, вам тут не тесно?

— Тесновато, конечно, но уж очень место прикормленное. И дедушке удобно, да и традиции как-никак.

— А соседей подвинуть?

— Дедушка пробовал договориться, не захотели.

— Давно?

— Лет десять назад, примерно.

— Ну-у, у них ситуация десять раз измениться могла.

Тренькнул звоночек, Маша глянула на монитор и вышла. Большой сейф открыт, я подошёл посмотреть, что у них в продаже.

Свет в мастерской локальный, внутри сейфа темновато, но что-то мерцает. Руками не лезу, чтобы не нарушить неизвестный мне порядок, но подошёл почти вплотную. Так и есть, многие камни слабо подсвечиваются, большинство ровно светятся в разном спектре, но несколько ненавязчиво пульсируют, один заметно, два — если хорошенько присмотреться боковым зрением.

— Это что у вас за камни такие? — встретил вопросом вошедшую Машу.

— Подожди — она выбрала одну коробку и вышла.

Вернулась через пару минут.

— Оптовик приехал из Челябинска, пятьдесят изделий с амулетами заказал.

— Ты скажи, что за камни в шкафу светятся?

— Светятся? Нет у нас таких, они же радиоактивные.

— Ну вот же! — ткнул пальцем в кольцо с красным камнем, бросающим сиреневатый отблеск. — Видишь, сиреневый свет!

— Так это амулет так видится! И ты, значит, тоже их видишь, а заряжать сможешь?

— Не представляю, — растерялся я — вообще-то Пьер мне другое заливал, может ошибся, или мусор такой в базе.

"Не, командир, что не ошибся, это точно!"

— А хорошо бы, сумел заряжать, мог бы меня подменить иногда, а то, как привязанная к прилавку этому.

— А ты плюнь на всё, и поехали в отпуск.

— Да какой тут отпуск! И куда?

— А в Монако. Говорят, там лучшие ювелирные салоны Европы. И деда возьмём, ему тоже интересно будет. А клиенты несколько дней перебьются, имя ты себе уже сделала, денег хватает.

— А точно! Только с утра давай, у меня сегодня трое оптовиков, я одна их в лицо знаю. Мне нужно звонить, чтобы воду-свет-тепло подключили?

— Да нет, вроде. Давай, я сейчас туда смотаюсь, посмотрю, что к чему, всё равно собака в моей квартире осталась.

— Езжай, а я дедушке позвоню.

Так вот и оказались мы сначала в Ницце, а потом и в Монако. Шенген у нас открыт, а что отметки о въезде отсутствует, так полицейским и дела нет. У машины номера французские, полицейские просто рукой махнули, езжай, мол, не задерживай.

На этот раз чёс по музеям не устраивали, цель экскурсии — знакомство с уровнем ювелирных мастеров. Надо сказать, до чёрта здесь этих мастеров, в двух лавках я деда с внучкой сопровождал, они оживлённо лопочут о чём-то с персоналом, а мне тоска зелёная. Так что уже в третью не пошёл. Выбрал достаточно тихое место, пристроился с тётей Тасей за столиком на солнышке, тепло, градусов пятнадцать, хоть и ветерок с моря, но мы в заветрии.

Ювелиры мои ещё два салона перетряхнули, если и купили чего, то на Машину карту, от моей она отказалась. Я понемногу крепкий кофе прихлёбываю, ликёром каким-то оттеняю, Таисия у ног лежит, ей тоже здесь больше нравится, чем машину стеречь. Машина недалеко пристроена, да тут всё недалеко, целое княжество, понимаешь, а размером с Удельный парк.

Сижу так, не то, чтобы в полудрёме, но разомлел немного. Чувствую, внимание ко мне чьё-то, но ни агрессии, ни опасности не ощущаю. Я вон тоже на девушек смотрю, особо-то и смотреть не на что, говорят только — ах, француженки, ах, француженки. Фигня эти ваши француженки, даже если не арабки, фанаберии только много.

— Господин Николаев? — услышал я слева и чуть не подпрыгнул. Тётя Тася рыкнула, не вставая, так, обозначилась для порядка. Тоже опасности не чувствует. — Госпожа Таисия?

Это кто же нас тут нашёл? Повернулся, а солнце в глаза бьёт, вижу, что мужик, а больше не разобрать ничего. Ладошкой глаза прикрыл, на манер козырька, всё равно не вижу.

Незнакомец моё замешательство заметил, переместился на другую сторону, Таисия глубоко вздохнула и уселась.

— Пьер? — изумился я — вы как сюда попали?

— К маме приехал, она здесь живёт. А вы какими судьбами?

— А я с женой и тестем, они по магазинам, а я спрятался.

— Шопинг?

— Скорее, исследование или разведка. Они оба ювелиры, вот и шерстят, новые идеи ищут. Присядете? — чем-то он мне симпатичен.

— Спасибо! — он присел, стараясь не побеспокоить собаку. Тотчас возникла официантка с дежурным кофе. — Как вам здесь нравится?

— Красиво и намного теплее — вежливо ответил я.

— Если вы здесь, то, может быть, сможете посетить моего нанимателя? Это рядом, километров тридцать.

— Зачем? Всё равно здесь я ничего сделать не смогу. И потом, за лечение я возьму очень дорого, ваш наниматель может не согласиться.

— Но я могу сообщить ему, что случайно с вами встретился?

— Хорошо — я пожал плечами.

Пьер куда-то позвонил, лопотал опять что-то непонятное, потом долго ждал, потом опять говорил.

— Господин Гийом приглашает вас на обед в свой замок, если вы согласны, вашей супруге и тестю потом покажут коллекцию живописи, а вы побеседуете с хозяином. Он очень просит, — добавил Пьер после небольшой паузы — и я тоже прошу за него.

— Давайте, жену подождем, что она скажет.

С полчаса мы беседовали ни о чём, пару раз Пьер звонил куда-то, один раз позвонили ему. Но собеседник он оказался лёгкий, русским владел хорошо, вот только ужасающий акцент напоминал, что мы не дома.

Пришли оживлённые Маша с дедом, пришлось представить им Пьера. Тот повторил приглашение, Маша вопросительно посмотрела на меня. Я пожал плечами — делай, как хочешь.

Маруся захотела посмотреть замок, то есть приглашение мы приняли. Пока Пьер звонил хозяину, я отвёл жену в сторонку и предупредил, что мы приехали сюда на поезде, иначе по машине могут вычислить, где мы живём. А это лишнее.

— Поняла — кивнула Маша. — А мы ему зачем?

— Его хозяин в пациенты просился, но первая встреча закончилась нехорошо. Тася Пьера немного порвала, хоть его вины и не было.

— Какой ужас! — воскликнула Маруся. — Хорошая собачка!

Хорошая собачка уже не дремала, внимательно следила за присутствующими. Вообще забавно, если дома, как правило, ей улыбаются и спрашивают, нельзя ли погладить, то местные сторонятся, а уж насчёт погладить... один чёрт, не пойму.

Такси не понадобилось, за нами прислали микроавтобус. А может, это такси такое, кто их разберёт. Но автобус не уехал, высадив нас, а остался во дворе.

Сам замок... Ну, старинный, ну, каменный. Я в своё время с таким трудом на хуторе элементарные удобства организовал, представляю, с какими сложностями здесь столкнулись. Летом, наверно, здесь хорошо, а зимой, как сейчас, внутри сыро и неуютно. Хоть зима эта не такая суровая, где-то плюс пять по ощущениям. Да-да, а на побережье пятнадцать, что значит — горы.

На обеде присутствовал сам хозяин в каталке, Пьер и мы. Двое слуг подавали, лично я к такому не привык, но остальные держались невозмутимо.

Разговор вёлся, естественно, на французском, вроде, даже, оживлённый, но я как-то из общей беседы выпал, никто не догадался мне переводить. Так что смотрел по сторонам и ел.

Еда оказалась чужая и непривычная, хорошо хоть, лягушек и устриц не подали. Вино самое обычное, кислое, но хозяин что-то втирал про него деду, комментировал этикетку, по-моему. И вообще его всячески обхаживал, ну а Пьер развлекал Марусю.

Когда обед подошёл к концу, хозяин собрался уединиться с дедом, но вмешался Пьер, что-то объяснял, поглядывая в мою сторону. Определённо, перепутали нас, до меня донеслось изрядное смущение владельца замка. Как-то не складывается у нас с ним. А вот Марусе смешно стало.

В конце концов разобрались, кто есть кто, но возникла новая неожиданность — я почему-то не говорю по-французски! Дед с Машей ушли на экскурсию, Пьер пререкался с хозяином, пока мне не надоело.

— Пьер, переведи! — оборвал я их дискуссию — Скажи, ему, пусть ведёт в свою комнату и потом во всём слушается меня. А я посмотрю, что можно сделать с его болезнью. И хватит болтать, ей-ей!

Убедил, старик молча развернулся и покатил куда-то, я за ним, Таисия за мной.

В одной из комнат с письменным столом и диваном остановились, хозяин что-то сказал, я отмахнулся и жестами предложил лечь на диван. Пришлось помочь немного, очень слабый.

Потом усыпил его, вытащил из дипломата шлем и надел клиенту на голову, пусть наш Пьер его говорить по человечески научит, пока осматриваю.

Свет приглушать не понадобилось, и без того полумрак.

А картина интересная.

Дед, конечно, измождён, сил совсем мало, и почки и печень непонятно, за счёт чего работают. Но сердце для его возраста вполне приличное, и рака я не вижу, инородные опухоли всегда имеют серо-черное свечение, с таким, как бы металлическим, блеском. Есть следы изрядного хирургического вмешательства, возможно, и было что-то, но никаких метастаз. Эх, мне бы из докторов моих хоть кого-нибудь!

Знаю, что Пьер его может за три часа переформатировать, но самому интересно стало, что же такое с дедушкой. Чем-то картина напоминает девочку Наташу, дочку дурного генерала Васильева.

О, придумал! Попросил у Пьера свечку и спички.

Зажёг, сосредоточился, нужные слова про себя произнёс.

Ответ быстро пришёл — травят деда чем-то, и это не химия после операции, это систематическое злонамеренное подтравливание. Чем-то растительным, точнее не определить, да и ни к чему это мне.

Но вот Пьер и закончил, я шлем с клиента снял, в дипломат убрал. Дедушка очнулся, глазами хлопает, опять что-то непонятное понёс.

— Я по-вашему не понимаю, говорите по-русски, пожалуйста.

Даже приятно было увидеть его изумление.

— Как... ви... — вот говорить ему сложно, но понимать должен.

— Не напрягайтесь, говорить только завтра будете, но понимать уже должны. Так что слушайте меня внимательно.

— Самое главное, это что рака у вас нет. Организм изношен, почки и печень еле дышат, но если поменяете место жительства и окружение, помирать перестанете, а традиционная медицина вам поможет. Кто вас травит и чем, не знаю, но делает он это осознанно, хотите — ищите, я не стану. Ко мне вам ехать ни к чему.

— Сколко... вы...

— Денег за осмотр не нужно, просто распорядитесь, чтобы нас отвезли обратно.

— Ф крьесло... съест... — рукой показал на каталку. Помог ему перебраться с дивана, там пульт обнаружился, дедок ловко ткнул в пару кнопок, что-то пролопотал туда. Ладно, жду.

Стены в замке каменные, толстые, шагов не слышно, так что дверь открылась неожиданно. Таисия почему-то взвилась с места и в два прыжка бросилась на вошедшего. Почувствовал только его панику, когда обернулся, ничего не понял. Лежит мужик какой-то, причём, без сознания, собака на нём стоит. Крови нет, видимо, от ужаса в обморок упал. Подошёл ближе, лицо увидел — недавний знакомый, Генри. Надо же, какая у собаки реакция! Похвалил её, на всякий случай руки-ноги клиенту парализовал. Хоть и не ощутил угрозы для нас с Тасей, но мало ли?

Дедок что-то на франкском лопочет, в пульт свой тычет, общую тревогу объявил, что ли? Но народу набежало человек шесть, столпились за дверью, мимо Таисии пройти не решаются.

— Собака в своём праве — пояснил хозяину — этот человек две недели назад угрожал нам пистолетом, она запомнила. Остальные могут пройти, если не будет агрессии, она не тронет. — Отвёл тётю Тасю от тела.

Дедок перевёл, обслуга осторожно просочилась внутрь. С ними и Пьер, хоть один нормальный!

— Пьер — окликнул его — помогите нам уехать, тут у вас все ненормальные какие-то. Господину Гийому мои услуги не требуются, я ему объяснил.

Дедок опять что-то затараторил, вроде даже про полицию что-то. Нет, напрасно мы сюда приехали.

— Господин Гийом благодарит вас и просит извинить, — перевёл Пьер — сейчас приедет полиция и вы сможете уехать.

— Никакой полиции, вы что? — обалдел я. Визы-то у нас есть, но без отметки о въезде, прицепятся, не отстанут! — Немедленно машину, или будут большие неприятности!

Подпустил немного ужаса, чтобы дошло быстрее, встал в дверях рядом с Тасей.

— А как же труп? — Пьер кивнул на лежащее тело.

— Какой ещё труп? Он в обмороке от страха, ну и руки-ноги не слушаются. Как на Кипре.

Дедок снова быстро-быстро залопотал.

— Господин Гийом говорит, не будет полиции и водитель сейчас спустится к машине. Он просит отпустить слуг.

— Ладно! — мы отошли от двери, обслуга бочком-бочком просочилась в коридор. Старик опять быстро-быстро забормотал.

— Господин Гийом благодарит вас за медицинский осмотр и заключение, но спрашивает, можете ли его вылечить вы?

— В принципе, возможно, но это дорого и придётся ехать в Россию.

— Насколько дорого?

Вот достал дед! Как бы от него избавиться?

— Половина того, что он имеет. Так что сначала хорошенько подумайте.

— До свидания, господин Гийом — вежливо попрощался я, стоя в дверях.

Пьер проводил нас во двор, ждали только нас.

— Вы знаете, кто такой господин Гийом? — тихонько спросил он меня.

— Откуда, если вы на местном говорили? Да и не хочу я ничего знать! — запротестовал я, видя, что Пьер намерен мне что-то сообщить. — Напрасно я на ваши уговоры поддался, полдня потеряли. До свидания! — вежливо добавил я и сел в автобус.

Больше неожиданных встреч не было. В Питер вернулись только одиннадцатого января.

Глава 23

Закончились новогодние каникулы, страна неохотно вернулась к нормальной жизни. Работающие на себя — в глубокую финансовую яму, бюджетники провала не заметили, отдохнули по своим финансовым возможностям, и за работу.

Склад в Питере стоял только первого числа, дальше отгружал без пауз. Товара осталось всего ничего, при этом очень неплохо проявила себя развозка. На одной Газели по пять-шесть паллет в иные дни развозили, и это только на воде, лимонады давно закончились. Правда, больше за наличку, большинство банков тоже отдыхали.

Покрутился на заводе, у Анны там всё схвачено, две линии в одну смену запустила. Петрозаводские братья без товара остались, первая линия сегодня только на них работает, вторая на склад, её перенастраивать хлопотно. Лизавета настройкой руководит, никто с проверкой не нагрянул.

Поехал в больницу, больше недели к ним не заглядывал.

Первое открытие — новый зам у Фёдоровича появился, даже два. Один по хозчасти, вместо проворовавшегося, второй по финансам. Сидят пока в одном кабинете, но финансовый директор — или финансовый врач? — скоро в отремонтированный корпус переедет. Фёдорович обоих с испытательным сроком взял, вежливо ждёт моего согласия. Мне, в общем, без разницы, явного неприятия оба не вызвали, а как работать будут, посмотрим.

Подобрали мне для восстановления пять стариков и одну бабушку. Двоих желательно побыстрее, очень уж плохие, остальные подождать могут. Комнатку для меня нашли, метров пятнадцать, на втором этаже. Кого-то отсюда выселили, но я важнее. Внутри по минимуму, но всё необходимое есть — письменный стол со стационарным телефоном, несколько стульев и новенький операционный стол. Шкаф железный, коврик прятать, и чайник электрический. Дверь, правда, хилая, деревянная.

Мне бы ещё края коврика вверх загибать, чтобы вроде корыта что-то получилось, но конструкция стола это не предусматривает. Ладно, скотчем стянем.

Ну, раз кого-то желательно быстрее, дал отмашку, везите мол, кто там первый, второму подготовиться. Геннадий Александрович уехал, а Фёдорович остался похвастать.

За десять дней, что меня не было, трёх колясочников восстановили, могли бы и больше, но каникулы. Брали из моего списка, то есть все не старые, но без направлений и непонятно, оплатят их нам, или нет. Зато, если первого так и выписали с пониженной чувствительностью, этих удалось восстановить полностью. Операция, конечно, долгая получается, часов на восемь, поэтому две смены работают. Реабилитация занимает примерно неделю, но перестраховались и первых двух дольше наблюдали, завтра на выписку.

— Как считаете, нужна нам реклама?

— По-моему, нет. И так слухи пойдут, а у нас на неврологии два ведущих врача только, приходится с терапии привлекать. Есть ещё один молодой, вы для него хотели базу снять с Геннадия Александровича. Как, получилось?

"Пьер?"

"Получилось, командир, но нужна ли она?"

— База получилась, но у нас же он теперь и сам есть?

— Ну, в таком деле каждый специалист на счету. Скоро очереди появятся, мы ещё троих врачей присматриваем.

— Не вопрос, для наших любые базы, но не сегодня.

Привезли первого дедушку, буквально привезли, ходить не может. Провёл беседу с ним, получилось совершенно формально, он уже всё знает, готов и даже контракт на десять лет подписал. Переложили на стол, я всех выгнал. Процесс пошёл.

Запер комнату, пошёл к Фёдоровичу, а тот на операции, пришлось вернуться. Оценил чайник, очень кстати оказался, надо будет печенья какого притащить. Привык теперь, что всегда от Пьера могу передачу попросить, а если он занят, то и теряюсь. Но секретарь выручила, и печеньем поделилась, и чаем. С её заваркой не сравнить, но и пакетик неплохо.

Потом Геннадий Саныч второго дедушку привёз, стучался, но я им дверь не открыл, велел ждать окончания процедуры.

На этот раз Пьер чуть быстрее управился, через два часа сорок минут выдал мне клиента. Дедушка разговорчивый оказался, всё поверить не мог, что здоров и помолодел. Базу ему тоже залили, но ему она пока до лампочки, новому телу радуется. Гастроэнтерологом оказался.

Этого выставил, уложили на стол второго. Тоже слабенький дедушка, высох весь, и явно внутри чего-то не хватает, желудок пустой, кормят внутривенно. Хожу вот здоровый, и представления не имею, сколько разных болячек у людей случается, да...

В общем, второго тоже запустил, этот на почках специализировался, но не чистый хирург, а вроде и терапию практиковал. Дождался, когда Пьер его заберёт, опять дверь запер и к Фёдоровичу пошёл. Не очень близко, но зато на одном этаже.

Почти дошёл — вызов, министр звонит. Ответил, конечно.

— Здорово, фермер, отчего это вечно с тобой хлопоты?

— Наверно, потому что живой пока?

— Наверно. Физики твои питерские совсем страх потеряли, на Самого вышли, тебя требуют. Ты ведь к ним звонил?

— И звонил, и ездил, и даже порошок им подарил и велел звонить, если что.

— Во-во, из-за порошка какого-то они и рехнулись, вышли на Президента и требовали, чтобы он тебя им предоставил. Но там многие не от мира сего, Сам к ним снисходительно относится, вот и меня дёрнул. Ты уж предоставь себя, лады?

— Да ладно, я бы потом и сам позвонил, сегодня же первый рабочий день.

— Это у тебя первый, а некоторым о стране радеть приходится. А чего они телефона твоего не знают?

— Наверно, визитку потеряли. А потом, уезжал я на несколько дней, может и просто не дозвонились.

— А-а! Но пиар хороший получился, чем-то ты яйцеголовым угодил. Позвони ещё раз, и, знаешь, оставь им две визитки, второй раз у них такое не прокатит. Да и тебя рикошетом задеть может.

— Бу сделано! — Не объяснять же ему про стационарный телефон, и что сам номера не оставил.

— И вот ещё что. Ты с военными пообщаться не хочешь?

— Почему бы и нет?

— Подъезжай тогда в Мытищи, там НИИ какой-то у них. Сегодня сможешь?

— Не, сегодня я здесь занят, завтра, наверно, с физиками, только послезавтра. Меня пустят там?

— Если известный тебе слух до них дошёл, не то, что пустят, а ковры постелют и матрасы вытрясут. Шутка. Я им сам позвоню, они с тобой свяжутся.

Постоял я у двери Фёдоровича, постоял, и обратно пошёл. Звонить.

Да, стационарные телефоны, это прошлый век, конечно. Просто не взяли трубку.

Минут через десять повторил попытку. Очень вежливый молодой женский голос сообщил, что Альберт Вениаминович проводит совещание и подойти не может. Неужели секретарша? Тогда есть надежда, что передаст.

— Вы не могли бы ему передать, что Николаев звонил? И телефон мой запишите, пожалуйста.

— Николаев? — в голосе проснулся интерес — Александр Николаевич?

— Ну да.

— Одну минуточку, мне кажется, совещание уже заканчивается. — Девица, видимо, что-то сделала с трубкой, и завопила — Алик! Бегом за шефом, он в пятёрке у своей драной кошки! Скажи, Ниобий звонит! Бегом!!!

Что-то упало, не иначе, Алик свалил по дороге.

— Альберт Вениаминович уже идёт — любезно сообщили мне.

— Вы телефончик-то мой запишите, пожалуйста — я продиктовал цифры. Хотел посоветовать девице в следующий раз прикрывать микрофон, а не динамик, но не стал. Какое мне дело?

— Александр Николаевич? — Шеф, похоже, тоже бежал, запыхался.

— Он самый. Вы телефончик-то мой запишите, я секретарше вашей продиктовал. Чтобы в Москву не звонить в другой раз.

— Так я боялся, вдруг он у вас кончится?

— Что кончится?

— Ни... — он осёкся — то, что в прошлый раз привезли.

— Есть ещё немного.

— Мы весь купим! У него совсем другое поведение!

— Скажите, Альберт Вениаминович, а мобильный телефон у вас имеется?

— Вообще-то да, но в лаборатории ими нельзя пользоваться. Вы когда приедете?

— Завтра собирался, в первой половине дня. Подойдёт?

— Да-да, конечно, всё подойдёт. Вы с собой привезёте?

— Там видно будет — Не понравилось мне его нетерпение, на коммерческий интерес смахивает. — До свидания!

На этот раз коридоры института не были пустынными, и света, и людей было достаточно. Завлаб мелко семенил рядом и старался понравиться, заговаривая на посторонние темы. Меня это старание слегка напрягало, лишнее оно.

Сегодня он привёл меня в другое место, небольшой кабинет метров на двадцать и никаких тебе приборов, только большой письменный стол, сейф и стулья в ряд вдоль стены. На журнальном столике у окна навалены какие-то бумаги и журналы на английском, оправдывающие назначение мебели.

Прежде чем открыть ключом дверь, хозяин заглянул в соседнюю и сообщил кому-то, что он на месте.

— Сколько у вас ниобия?

— Сколько нужно, а зачем вам? — не стал я его к правде принуждать, и так расскажет. Немного критичность восприятия прижал, и всё.

— Ну, я пообещал коллегам, что пришлю немного, понимаете, при такой чистоте у него появились отклонения от известных свойств, температура перехода в виде станната оказалась на восемь градусов выше, вы представляете? Вот так, обычный станнат, и сразу на восемь градусов? Но мало ли, какая ошибка, желательно, чтобы данные получили независимое подтверждение.

— И куда отправить намерены?

— В Москву, конечно, и в Рочестер, наверно.

— Рочестер — это где?

— В Штатах, конечно!

— Для Москвы дам, для Америки нет. Сколько вам?

— А сколько есть?

— Килограмма хватит?

— Только один? — разочарованно протянул завлаб.

— Ещё раз вам объясняю — я начал сердиться — материалы будут синтезированы специально для вас. Определитесь, наконец, сколько и чего вам нужно.

— Вот так, синтезируете? Что угодно?

— Не что угодно, но можно обсудить. Вы чем вообще занимаетесь?

— Как бы сверхпроводимостью высокотемпературной. При комнатной температуре.

— Ну и при чём здесь ниобий? Чисто теоретический интерес?

— В какой-то степени — смутился Альберт Вениаминович. — Но нельзя заранее сказать, где выстрелит, а где нет.

— Но навряд ли меня прислали помочь со случайными находками, вы попробуйте доходчиво объяснить, где у вас настоящий затык.

— Затык? Подходящее слово. Затык у нас случился с грантом на гидриды иттрий-лантановых сплавов, москвичи доказали, на них можно получить критический переход порядка двухсот семидесяти Кельвинов, моё руководство и ухватилось, хорошие деньги под это давали. А работа идёт не очень-то, и со сплавами не всё слава Богу, и гидрирование не ладится. Я уж не говорю, что там высокое давление требуется

— Вам обязательно сплавы, или можно совместно осаждать?

— Осаждение даже лучше, но тогда в сроки не укладываемся.

— Сколько этих гидридов и каких вам нужно?

— Граммов по десять хотелось бы, сначала с шагом по пять процентов, но они очень чувствительны к примесям.

"Командир, спроси, на что осаждать будем".

— А осаждать на что лучше?

— Наверно, золото или платина.

— Тару дадите?

— Какую тару?

— Для образца, не в бумажку же заворачивать.

— Да в любое стекло можно.

— Вот и дайте. И форму образца, если можно.

Завлаб пожал плечами и вышел.

"Командир, я пока один попробую сделать, да?

"Подожди, мало ли форма не подойдёт.

Хозяин кабинета принёс две пробирки с винтовыми крышками, я одну отвинтил и уложил всё в дипломат.

— К форме образца есть пожелания?

— Да нет, — он пожал плечами — если напыление, то плоский, ширина миллиметров десять, длина от пятидесяти, толщина как получится.

— Хорошо, — я вынул первый образец из дипломата — такой пойдёт?

— Пойдет, наверно. Это что у вас?

— Это супергидрид иттрия, надпишите, пожалуйста. В следующем будет пять процентов лантана.

— Вы что, реально прямо тут синтезируете? — вылупился на меня завлаб.

— Не тут, но специально для вас. Подписывать будете?

Потряс головой, но написал что-то на бумажке от блока, прилепил к пробирке. Я вынул из дипломата следующую.

— Не может быть — он попытался заглянуть в дипломат, я дал такую возможность. Пусто в дипломате. Закрыл — открыл, вынул следующую и так ещё восемнадцать раз.

"Командир, ниобия насыпать?

"Забыл. Дай, пожалуйста.

— А это для ваших москвичей! — достал банку с серым порошком.

Ошарашенный завлаб перебирал пробирки с приклеенными бумажками.

— Не понимаю...

— Не берите в голову, у вас уже есть, чем отчитаться. Вы подумайте, что вам ещё нужно, если сумею — помогу.

— Даже вне рамок работ по гранту?

— Даже вне. Звоните, пишите — я встал.

— Завтра приедете?

— Завтра нет, но вытягивать из вас, что вам нужно, больше не собираюсь. Не будет у вас желаний, не приеду.

— Будут-будут! — он дважды стукнул в стенку, тотчас вошла молодая женщина. — Лия! Убери это в сейф и найди Кузьмина, а я провожу господина Николаева.

Теперь он не стремился понравиться, провожал из вежливости и размышлял о своём.

— Скажите, а с бериллием вы можете работать? — выдал уже на проходной.

— Я-то могу, но он не слишком полезен для людей, мне кажется?

— А, ерунда. Я подготовлю программу! — и развернулся, забыв попрощаться. Что с них взять, с яйцеголовых!

"Знаешь, командир, а мне, пожалуй, интересно. Сегодняшние образцы, это так, мертворождённое дитя, но вообще направление перспективное, я всяких могу напечь, устанут испытывать. Как-то читал последние работы в этой области, в основном методом тыка ищут — лепят образец, и смотрят, что получилось, а вариантов там тьма, и примеси влияют очень сильно. А я ещё изотопами поиграть могу, и молекулы сложить по-разному".

"Да он сам толком не знает, что ему нужно".

"А никто не знает, я же говорю, ткнут и смотрят, что вышло. На простые гидриды как бы и могут предсказать результат, да он не сильно нужен, на двойные уже общие рассуждения, а тройные вообще непонятно. А есть ещё изотопы разные, и кристаллы тоже... Мне бы изловчиться и измерения у себя там наладить, но не представляю, как, там другие законы, там времени нет".

"Может, с этим Альбертом посоветоваться?"

"Может быть..."

Для поездки в Мытищи я приготовил поливалку, благо зимой она без надобности, и пару кусков коврика десять на десять сантиметров. Разумеется, с покрытием, Пьер их соединил напрямую.

Таксист привёз меня по записанному адресу, прямо к проходной. Внешне ничего особенного, обычная советская постройка, но сохранившаяся, на парковке полно машин.

В бюро пропусков у меня, как в советские времена, потребовали предписание и справку о допуске. Ну-ну! Можно, конечно, всем мозги затуманить, но зачем? Позвонил по контактному телефону.

Минут через пять пришёл каплей с белыми звёздочками, очень удивился.

— Но ведь вас не пустят!

— Ну, не пустят, так не пустят. Вы тогда предайте своим, они могут ко мне в Карелию прилететь, но не больше шести человек. Тесновато у меня.

— Подождите, я попробую что-нибудь придумать! — капитан убежал, думать, наверно, или пробовать.

Минут через двадцать я уже собрался ехать обратно, но он появился.

— Они согласились пропустить водопроводчика! — заговорщицким голосом сообщил мне. — У вас паспорт есть?

— Есть.

— Покажете, если спросят!

Но не спросили, в статусе водопроводчика я оказался невидимкой. И дипломат никого не смутил, надо же сантехнику инструмент носить.

Усталый майор встретил меня доброжелательно.

— Изобретатель? Очень хорошо, у вас чертежи только, или есть модель?

— Я бы сказал, опытный образец. В МЧС организовали небольшой цех, скорее даже мастерскую, где небольшими партиями готовят мои изделия.

— Даже так? И что же ваши изделия могут?

— Они позволяют передать воду на большие расстояния. Самое большое было около пяти тысяч километров, летом и осенью лесные пожары в Сибири тушили с использованием моих устройств.

— Патент получен?

— Нет.

— А что так?

— Ну, во-первых, одну из технологических операций при изготовлении могу выполнить только я, таким образом защита обеспечена. А во-вторых, не хочу расползания информации, сразу найдутся желающие меня переманить или убить.

— Скажете тоже, убить! Зачем? Пожары тушить?

— Понимаете, передать можно не только воду. Например, воздух, солярку, я вот слаботочные сигналы передаю, интернет и телефонную связь.

— Где?

— Дома. У меня квартира в Питере и дом в Карелии, через спутник неудобно, а из квартиры я провел хороший сигнал.

— Та-ак! Вы можете что-нибудь мне продемонстрировать? Чтобы я знал, кого собирать для обсуждения?

— Пожалуйста! — я вынул два кусочка линолеума и попросил два стакана. На один стакан, что ближе к майору, положил лоскут покрытием вверх, на другой... покрытие-то вниз должно смотреть, но как оно на краях стакана держаться будет? Пришлось прилепить скотч к изнанке и держать в руках. Взгляд майора приобрёл некоторый скепсис.

Я вынул из дипломата несколько гаек-восьмёрок и придвинул к нему.

— Положите гайку на стакан.

Майор пожал плечами и положил гайку на стоящий рядом с ним стакан. Гайка провалилась сквозь линолеум и ощутимо звякнула в моём стакане. Глаза у майора стали квадратными.

— Не понял?

— Ещё попробуйте.

Он по одной переместил оставшиеся шесть гаек. Поднял глаза на меня.

— Фантастика! — майор взялся было за телефон, но передумал. — Сейчас комиссию соберу, не уходите, пожалуйста!

Пока майор где-то ходил, я извлёк из дипломата кусок алюминиевого провода и согнул из него некое подобие штатива, чтобы не держать линолеум в руках. Прилепил к нему скотчем лоскуток и поставил сооружение над своим стаканом. Сел обратно, жду.

Потихонечку начал собираться, а потом и набиваться народ, в основном, старшие офицеры, но и два капитана были, а в конце хозяин кабинета целого генерала привёл. Больше двадцати человек, генерала на хозяйское кресло усадили. Из эмоций — только любопытство, и, что необычно, у всех положительный настрой.

Объяснил им, что сейчас продемонстрирую работу устройства, передающего предметы на расстояние, и показал фокус с гайками. Народ притих.

Предложил желающим попробовать, все отметились по очереди, начиная с капитанов и заканчивая генералом. Некоторым кидать гайки показалось недостаточно, в ход пошли монетки. Да, чувствуется научный подход.

Генерал аттракцион завершил и предложил обсудить увиденное.

На меня насели с вопросами, я в общих чертах отвечал, местами уводил разговор. Но чётко и несколько раз объяснил, что устройства на подобном принципе нельзя сделать крупносерийными, самое большее, несколько десятков.

— Как у пожарных — добавил я.

Что тут началось! Поняв, что это не фокус, а где-то налажено производство, меня — а скорее не меня, а секретаря комиссии, одного из капитанов — засыпали предложениями. В основном, прикидывали, какие испытания следует провести, чтобы использовать для передачи топлива и электричества. Ну да, для флота и для армии. Потом кто-то вспомнил про авиацию, потом и до космоса дошли. Дошли и опять затихли, слишком невероятные перспективы получились, и по затратам, и по выводимой нагрузке.

Тут их пришлось обломать, напомнить о безопасности. Да, подобная схема возможна, но с промежуточным звеном, чтобы при аварии на запускаемом объекте земную атмосферу не высосало. Впечатлило, да, но от мечты не отказались.

Наговорили много, секретарю ещё записи свои разбирать и в удобоваримый вид приводить. Или он потихоньку на смартфон всё записал?

Фамилию мою спросили для протокола, а я задумался. Мне это надо, так светиться? Долго думал, видать, даже генерал внимание обратил:

— Так что в протокол пишем?

— Пишите позывной, — говорю — Водопроводчик.

Генерал усмехнулся хитро, как же, я уеду, он в бюро пропусков все мои данные найдёт! А вот фигушки! Я ему тоже улыбнулся, да так широко, наверно, что он обеспокоился даже.

Может и напрасно я так, мужики все неплохие, не чванятся, за дело болеют. Но и своя рубашка мне дорога, ближе к телу, то есть.

— Если что — добавил — мой телефон у вас имеется, звоните.

Попрощался и ушёл.

Постовому на проходной уверенно сказал, что я водопроводчик, заходил вот недавно. Он то ли вспомнил, то ли я на автомате внушение сделал, но молча на кнопку турникета нажал, выпустил.

Таксист ожидал, не обманул. А интересно, как они меня в протоколе назовут? И как с МЧС договариваться станут, главное, с кем? Вот что я с военных стрясу, уже придумал — кусочек полигона вплотную к больнице.

Подумал, и министру позвонил, Андрею Павловичу. Хоть и не стоит по пустякам дёргать, но отчитаться надо. Трубку не взял, значит, занят, пришлось сообщение отправить.

В Питере на склад отправился, нормальную развозку организовывать. Хочу рядом со складом стоянку устроить для десятка Газелей, место как раз есть, но с партнёром согласовать нужно. Да и просто пообщаться пора, мы ведь с осени даже не созванивались ни разу.

А вечером с Марусей и дедом поехали квартиру смотреть. Пока без отделки, но стены готовы, окна вставлены. Всё-таки выкрутился мужик, восстановил предприятие.

Прошли по комнатам, и впрямь, отличное жильё. Четыре комнаты, не считая огромной кухни, из двух Малая Нева видна, из одной — залив угадывается. И правда, неплохо год начался.

А уж дед доволен! И уже распланировал, паразит, где у нас детская будет, каков гусь? Ничего, отплачу той же монетой.

Выждал момент, когда вдвоём останемся:

— А что вы, Матвей Нахимович, всё о внуках, да о внуках? А о дяде или тёте для Маши не хотите подумать?

— Так я же... — начал возмущённо и замолк.

В общем, про детскую он при мне больше не заикался.

Уже совсем поздно позвонил тот майор, с которого я начал представление в Мытищах.

— Александр Николаевич, протокол заседания комиссии готов, мне нужно внести вашу фамилию и желательно вас с ним ознакомить. Как мне вас записать?

— Я же говорил, позывной — Водопроводчик. Но лучше, пожалуй, Сантехник, короче и благозвучней, а фамилию пока не нужно. Вот насчёт ознакомиться... уж очень к вам попадать сложно, может, после работы в Москве пересечёмся?

— Да как же пересечёмся, протокол же с грифом!

— Значит, не судьба, у меня и допуска нет.

— Я отправлю протокол на набережную, может, туда подъедете?

— А это где?

— Так на набережной же! Или вы не москвич?

— Я фермер из Карелии, жаргон ваш столичный не понимаю.

— В министерство сможете подъехать?

— В принципе, да, если свободен буду.

— Завтра после обеда?

— Хорошо, адрес дадите? И кого искать?

— Это завтра, вам оттуда позвонят. А как же вы к нам прошли без допуска?

— Так вам и скажи, сами захотите! Значит, завтра жду звонка.

А наутро, ни свет, ни заря, звонок от физика, Альберта Вениаминовича. Уточняет, приеду я сегодня, или нет.

— Планирую — ответил. — А вы откуда звоните?

— Из метро, на работу собираюсь.

— А мы можем сначала встретиться в другом месте? Просто для разговора, а потом вместе поедем к вам и отработаем, что вы приготовили по бериллию?

— Хорошо — неуверенно ответил он — но только подкидыш уйдёт, придётся своим ходом добираться.

— Ничего, тогда езжайте до Просвещения и оттуда на сотом трамвае до Культуры, вернее, до следующей после Культуры остановки. Там наберёте, я подскажу.

И сам засуетился, раньше Маруси из дома выскочил. Как раз успел до своего дома, выбрался с Таисией из такси, а завлаб из трамвая вышел, звонит. Встретил его, объясняю:

— Хочу поговорить конфиденциально, а с вашего телефона кто угодно разговор запишет. Здесь у меня своя квартира, в ней точно прослушки нет. А живу у жены сейчас — пришлось пояснить, уж очень он удивился.

Тётю Тасю гость не заинтересовал, заняла на всякий случай позицию неподалёку и сделала вид, что дремлет. Он на неё тоже ноль внимания.

— Вы же понимаете, — начал я — что синтезировать ваши образцы прямо в портфеле я не могу, синтезом занимается мой друг и помощник. Или это я его помощник, у друзей иногда не разобрать, кто главный.

— Понимаю.

— С ниобием мы просто исполнили обещание, которое я дал одному человеку, лантангидриды как бы пошли бонусом. Кстати, вы их испытали?

— Первый, ничего особенного.

— Видите, мы печём образцы быстрее, чем вы можете их испытать. И есть у меня подозрение, что толку от них тоже будет немного. Может, уточните точку перехода за счёт высокой чистоты, статью напишете, за деньги отчитаетесь, и всё. А друг мой проблемой заинтересовался, хочет реально помочь.

— Ещё бы, не заинтересоваться! — буркнул Альберт Вениаминович.

— Он считает, что вы ищете наугад, имеете некоторые теоретические соображения, но практической пользы от них немного. То есть то, что уже известно, теория объясняет, а вот где искать — молчит. Он прав?

— Пожалуй, да — физик с интересом посмотрел на меня.

— Он предположил, что поиск мог бы стать успешнее, если бы он имел возможность сам делать предварительную оценку того, что синтезирует, а уже более или менее перспективные образцы передавать вам для исследования.

— Не скажу, что полностью согласен, но да, такая точка зрения возможна.

— И вот для этого нужна ваша помощь, придумать метод отбраковки негодных результатов.

— Температуру он может обеспечить?

"Могу, командир, но как её измерять?

— Он может её изменить, но не может измерить.

— Как так? Да элементарная термопара справится, я могу дать пишущий термометр, наконец, для грубой оценки достаточно.

— Понимаете, там, где он ведёт синтез, необычные условия. — Я замялся, как сказать, что хочу? — И прежде чем я расскажу о них, вы должны мне поклясться, что это останется между нами. Погодите! — остановил его, видя, что он уже воздуха набрал для ответа. — Клятва серьёзная, в случае попытки нарушения вы получите инсульт мозга и станете овощем.

— И почему-то я вам верю? — протянул завлаб. Я-то знаю почему, придавил немного критическое мышление. — Обещаю, что не сделаю попытки рассказать третьим лицам про условия у вашего друга.

— Хорошо. Так вот, там нету времени. Не спрашивайте, как это выглядит, не представляю. А у друга моего нет рук, и приложить клеммы прибора к концам образца он не может.

— Нет времени? Интересно..., интересно... а температура там есть?

"Есть".

— Температура есть.

— Это вообще где?

— Нигде. Вне нашего измерения, сюда имеется только выход.

— Ага, в портфель! А как вы связываетесь?

— Мы устроили один выход в мою голову, он видит моими глазами и слышит мои мысли.

— Он, вообще, кто? Меня интересует образование.

— Ну-у... он владеет знаниями в объёме технического ВУЗа, математикой и физикой уровнем повыше.

— Общение только через вашу голову?

— Не обязательно, вы можете поговорить по телефону, он владеет русским языком и может генерировать сигналы в микрофоне.

— Он что, не человек?

— Нет.

— Понятненько, понятненько. Я попробую что-нибудь придумать, уж очень нетривиальная задача. Значит, прямой синтез... а молекулы он готовые берёт?

"Как правило, да".

— Обычно да, но изотопы приходится делать.

— Прекрасно, прекрасно. А спины у электронов может поменять? — похоже, здесь и сейчас рождается замысел грандиозного эксперимента. Надо его приземлять.

— Нет — пришлось оборвать его фантазии. — Тогда я вызываю такси, и мы едем к вам? Гидриды бериллия выпекать?

— Да, конечно. Как обращаться к вашему другу?

— Его имя Пьер, вот здесь имеется телефон, — я пометил номер на своей визитке — обычно именно он отвечает на звонки. А сейчас предлагаю ехать.

Я вызвал машину, диспетчер пообещала в течение пяти минут. Мы пошли вниз.

Глава 24

Подписывать протокол в Минобороны я так и не поехал, ни на следующий день, ни через неделю, вообще не поехал. То ли это и вовсе лишнее, то ли не ко двору моя инициатива пришлась. А потом и не до военных стало.

Новый зам по экономике сумел наладить работу с ТФОМС, за уникальные операции теперь и платят не то, чтобы уникально, но в целом, нормально платят. На зарплату и содержание больницы этих денег уже хватает, даже с новыми окладами и разросшимся штатом, вот ремонт пока самому приходится финансировать.

Но потихоньку другая напасть образовалась — желающих больше, чем возможностей, и наших, и фонда. Я в дела лечебные долго старался со своими советами не лезть, но когда увидел чуть ли не драку у приёмного покоя, пришлось вмешаться.

— Сёргей Фёдорович, пора платные услуги вводить, у ТФОМСа денег на квоты не хватает, а виноваты мы получаемся. С врачами решим, я могу курсантов на месяц приглашать, по одной палате для платных надо выделить на каждом отделении. И пора курсантам доплачивать за выполненную работу, у них же в командировке и траты большие, и семьям оставить нужно.

— На каждом отделении пока что нет нужды, да и нужно ли их выделять? Уход везде нормальный, даже отличный, неврология в отремонтированный корпус переехала, там вообще всё по высшему классу, а к ним только наплыв и есть. Пусть в общих палатах лежат, никому не обидно. А сколько брать будем?

— С наших, столько же, как нам ТФОМС платит, с чужих... вот появятся, и подумаем.

— Уже появились желающие. Двое с Украины и белорус.

— С белорусов как с наших, а украинцы... так, если есть награды СССР, тогда как с наших, с остальных — по сто тысяч евро.

— Да ты что, откуда у них такие деньги!

— А в Донецке награбили, есть у них деньги. Это для всех чужих ставка такая будет, на счёт больницы столько же, сколько нам ОМС платит, остальное на светлое будущее пойдёт. Копилку я на днях открою, отдельный фонд, чтобы не было соблазна купить что-нибудь ненужное.

— Решился на строительство?

— Пока только деньги копить, а то у нас ни денег, ни земли, ни даже концепции.

— Я Санычу скажу, чтобы прозондировал у военных.

Фонд я тогда зарегистрировал, и счёт открыл, но не состоялись зарубежные клиенты. Конечно, для нормальных людей дорого.

Как по расписанию, начал по вторникам ездить к физикам. Поначалу Пьер отрабатывал программу Альберта Вениаминовича, потом, когда они придумали способ оценки проводимости и температуры, постепенно перешли к более-менее интересным образцам, задуманным Пьером. Я давно перестал вникать, что именно он смешивал и как, последнее, что понял — как они температуру оценивают. Оказалось очень даже просто, по плавлению элементов — азота, ксенона и ртути. И с проводимостью тоже какой-то косвенный способ, но проверку он делал уже не в полном безвременье, а в пограничной зоне какой-то. Я просто ездил с дипломатом и передавал пробирки с образцами, а после того, как учёный муж их перепутал, ещё и надписывать стал.

Поначалу думал, Пьер за неделю найдёт нужное решение, но если на изготовление образца времени он не тратил, то на его оценку уходила почти минута, а с учётом того, что выход был пшик, да ничего — особого продвижения и не получалось. Разве что несколько публикаций, аспиранты включили в соавторы самого Альберта, а после моего намёка — и Пьера. И фамилию ему Альберт придумал — Безруков, а что? Мне показалось, он был польщён.

В середине февраля устроились мы как-то с Пьером прогноз по бирже делать, обоим надоело уже, но пыхтим понемногу, свечка горит, комп включён.

"Пьер, а если я про сверхпроводимость у Морского владыки спрошу?"

"Он же абстракций не понимает, надо задачу конкретно ставить".

"А давай попробую!"

Вызвал на экран таблицу Менделеева, все элементы перебрал, вплоть до трансурановых, никакого отклика.

"Ну, я же говорил..."

"Ладно, сверхпроводимость он не понимает. А что он понимает? Неудачу ведь понимает?"

"Конечно".

"Значит, и удачу тоже!" — и я начал представлять, как будет здорово, если Пьер сумеет подобрать подходящее соединение и к нему придёт слава первооткрывателя. Глаза закрыл, вижу, как нас с Пьером и Альбертом восторженная толпа встречает, цветы кругом, духовой оркестр гремит, солнышко ласковое, весеннее. Навстречу Царь идёт, даже два, наш на пару с китайским, наш с распростёртыми объятиями, а Пьер в образе актёра Сухорукова — достал меня Безруков своей рекламой! Хорошо так удачу представил, а тут телефон тренькнул, разбудил, СМСка какая-то. Отвлекает, понимаешь ли!

Но когда вернулся к таблице, сразу мне водород понравился, ну, это я и сам знаю, дальше поехал. Во второй группе ничего, не нужен нам бериллий, а вот в третьей явная перспектива сразу у кальция и никеля. А потом ещё и мышьяк вдогонку. Потом ещё все лантаноиды из шестой группы, вроде как нужными оказались, а вроде и нет. Дальше всё, пусто.

"Ну, ты даёшь, командир! Я вздохнуть боялся, чтобы не сбить".

"И сейчас не мешай" — я мысленно поблагодарил Владыку и погасил свечку.

"Если получится, в язычники запишусь!"

"А сейчас-то ты кто?"

"Как кто? Православный, конечно. С попом православным беседовал, значит, православный".

Посмотрел, что меня разбудило — с незнакомого номера какой-то Де Витри испрашивает разрешения связаться со мной. Это что же, неизвестный мне танец с бубном, супервежливое обращение, или расчет на то, что позвоню я, и Де Витри на связь не потратится? Номер не российский, две тройки в начале. А вот фиг ты на мне наживёшься! — отправил сообщение: "Звоните".

Он и позвонил.

Оказалось, Де Витри — это господин Гийом, к которому мы с Машей и дедом в январе заезжали, клиент мой несостоявшийся. И очень хочет быть состоявшимся, так хочет, что готов половину отдать всего, что имеет.

— Э-э, мне земли ваши и ползамка не нужны, только деньгами возьму! — запротестовал я. — Продавайте или закладывайте, но на часть замка, пусть даже и прекрасного, новый медицинский центр не построишь.

— Так деньги не для вас?

— Деньги переведёте на счёт фонда, как пожертвование на строительство и оснащение медицинского учреждения, когда вам нужно будет, скину реквизиты. И, вот ещё, озаботьтесь паспортом с отпечатками пальцев, или что там у вас в биометрию вписывают, ваша внешность может измениться.

— Скидывайте сейчас, я завтра распоряжусь и вам перечислят. И кстати, как вы узнаете, что я вам именно половину перевёл, не утаил ничего?

— Очень просто, у вас спрошу, а ложь я отличаю сразу. Лечить не стану, но деньги верну, не беспокойтесь.

— Да я и не собирался, так спросил. Когда можно будет приехать?

Я задумался. Будни достаточно загружены, да и свидетелей в больнице много будет. Или в санаторий?

— Мне удобнее в ближайшую субботу, приезжайте прямо в больницу, часам к двенадцати. А если в другой день, то...

— Суббота вполне устроит — уверил господин Гийом. — Я позвоню вам из аэропорта.

Сразу отзвонился Фёдоровичу, предупредил, что у меня личный клиент будет в субботу, чтобы санитар где-нибудь был и медсестра. А то мало ли?

— А мне можно?

— Можно, только белый халат не забудь, напугаешь. Дедушка русских побаивается.

— А, не наш, значит? А платит сколько?

— Точно не знаю. Половину того, что имеет.

— А что у него?

— Вот сам и посмотришь. Я решил, что его методично травили.

Стол хирургический в больнице мне сделали, какой нужно, бутафорских приборов сам натащил. Дверь железную поставили, небольшой закрытый сейф без ключа. Самое главное — коврик — на операционном столе под белой простынкой. Вроде, ничего больше не требуется.

В санатории удобнее, конечно, но нужно людей приучать к мысли, что в моей больнице чудеса возможны.

Вылетел господин Гийом, как и говорил, в субботу, но с большим опозданием, так что я с утра спокойно в новую квартиру наведался, оценил ход отделочных работ. Обещали на неделе закончить, а вот... закончили, даже вымыли всё. Что деньги животворящие со строителями делают!

Вода-свет-лифт-тепло подключены, даже домофон на стене рядом с дверью, красный светодиод светится. На этаже всё готово, но где-то работы идут, по грузовому лифту видно. И консьержки пока нет, только место выгорожено.

Кое-какую мебель мы с Машей заказали, но с лагом по времени, ещё недели две ждать. Вот никак не думали, что строители обещание по срокам сдержат.

Так что, в прекрасном расположении духа, отправился в больницу. Пока ехал, и француз отзвонился — прибыл, дескать, в город святого Петра.

На территории суета, отделение гинекологии переезжает. Собственно, пацентов, то есть пациенток перевозят, под это дело наняли микроавтобус специальный, он взад-вперёд ездит. Но всё равно нервное возбуждение ощущается, не знаю, кто так нервничает, может, больные, может, персонал.

Только к своей комнатке подошёл, Фёдорович объявился, пациентом интересуется. Успокоил его, зашли в комнату, я всё проверил в последний раз. Теперь и сам успокоился, ждать ещё минут сорок, пошли к нему чай пить.

— Сколько назначил? — интересно коллеге.

— Половину всего.

— Это ты уж говорил, но сколько же?

— Не знаю. Деньги ещё позавчера пришли, но я не стал смотреть, сколько, чтобы не сумма не повлияла на отношение.

— Не обманет?

— Вспомни зама своего, он сумел?

— Но потом-то скажешь?

— Конечно.

Господин Гийом приехал около двух. Собственно, не сам приехал, его привезли, из каталки он так и не поднялся. Мы с Фёдоровичем встретили его в приёмном покое и санитар вкатил кресло в лифт, а потом и в мою комнату. С дедом приехала и обслуга, уже знакомый мне Пьер, ему я кивнул, и служанка. Но им я позволил только заглянуть в свою комнату, потом выставил в коридор.

Старик выглядел получше, но немного нервничал, от этого был излишне болтлив. А может, и не от этого, просто болтун по жизни. Язык его слушался теперь гораздо лучше, а поначалу вообще не разобрать было, что он по-русски выговорить пытался.

— Я сделал, как вы велели, и переехал в отель, инкогнито, только два человека знали, где я, вот они и здесь со мной. И знаете, состояние вскоре перестало ухудшаться, вы были абсолютно правы, но врачи, врачи так и не смогли решить, что со мной не так, делали умный вид и интересовались моими деньгами.

— Господин Гийом — пришлось прервать его — если не возражаете, мне хотелось бы, чтобы Сергей Фёдорович тоже осмотрел вас до начала лечения. Давайте, мы вам поможем лечь на стол.

— Не нужно, я сам, мне только ходить тяжело, а так я уже по комнате вполне могу сам передвигаться, мне раздеваться?

— Верхнюю одежду снимите, да.

Дедок скинул шапку-шарф-шубу, снова стал тщедушным, но ловко улёгся на стол. Я отрегулировал подголовник, поднял стол. Фёдорович подошёл ближе.

— Не стесняйтесь, молодой человек, можете при мне комментировать, мне тоже интересно.

— Что тут комментировать... одной почки, считай нету, от второй процентов двадцать... печень не работает, нужно на диализ... сердце в порядке... иммунитета нет. На СПИД проверяли?

— Ёлки-палки! — охнул я. — Про СПИД-то я и не подумал, решил, что отравили!

— Да может, и травили потихонечку, тут анализы делать нужно. Может, позову Фролову из приёмного? — спросил Фёдорович у меня.

— А позови! Господин Гийом, вы не возражаете?

— Анализы, это как? Кровь-мочу? Или кусочек отрежете? Вы меня лечить обещали, господин Николаев!

— Нет-нет, она только посмотрит, вот как я смотрю. Можно?

— Что с вами делать! Зовите! -разрешил дед.

Фёдорович вышел.

— А почему вы не спрашиваете, сколько я перечислил? То есть не сколько, это вы знаете, а половину или меньше?

— Забыл, а сколько — не знаю, специально не стал смотреть. Теперь вот спрашиваю: вы перечислили половину, как мы договорились?

— Да! — выдохнул дедок и выжидательно уставился на меня.

— Вы сказали правду, — я пожал плечами — я выполню свою часть договора.

— А вы сможете определить, чем меня отравили?

— Не уверен. Да и зачем?

— Как зачем? Очень хочется знать, кто.

— Сказать, кто, мне гораздо легче, чем яд определить. Надо всего лишь спросить у всех живущих в вашем замке, кто-нибудь один да соврёт. Хотя, могли и в лекарство подмешать, и для запаха подложить... Нет, отсюда не узнать.

— Вы всегда желанный гость в моём замке! И ваша супруга, и ваш тесть, должен извиниться за прошлый приём, мне тогда сказали, что доктор не вы, а тот пожилой мужчина.

Вернулся Фёдорович с Фроловой.

— Извините — покаялся Главный — там супругов с ДТП привезли, поэтому я должен буду вас покинуть, у меня дежурство сегодня. Ну, Ирина Евгеньевна, что можете сказать о причинах низкого иммунитета?

Та подошла ближе, несколько минут разглядывала ауры не знаю даже чего, потом, извинившись, подняла пальцем веко у деда.

— Сначала химиотерапия после операции, потом хроническое отравление чем-то растительным — выдала она, наконец. — Я должна идти, меня пациенты ждут.

— Мадам, я вами восхищён! — дед обозначил попытку приложиться к ручке докторицы. — Вашим талантом и обаянием! — добавил вслед выходящей Фроловой. Он и до того пребывал в приподнятом настроении, а теперь вообще только что не мурлыкал.

— Ну всё, уважаемый, смотрины закончились — я начал демонстративно включать бутафорские приборы, где-то пискнуло, где-то зажужжало. — Теперь вам придётся уснуть.

— Одну минуту! — спохватился пациент — сколько дней я у вас пробуду?

— До вечера — ответил я и погрузил его в сон.

"Пьер, дедушка французский мне симпатичен, сделай ему тело лет на шестьдесят?"

"А с лицом как быть?"

"А лицо на семьдесят, молодым все равно, что семьдесят, что девяносто, не заметят".

"Сделаю. Но потом проводимостью займусь, ты же только домой сегодня?"

"Надеюсь, да. Короче, забирай дедушку".

Снова три часа сидеть, время убивать.

Сначала посмотрел, сколько дед за своё добро выручил.

Ого! Почти тридцать миллионов перевёл! Богатый Буратино оказался, а замок практически без удобств. И самому нормально так осталось, не на пенсии побираться. Вообще-то, славный дед оказался, понравился он мне сегодня.

Позвонил Жоре, как там новое оборудование?

А Жора от оборудования в восторге, производительность колоссальная, качество тоже на высоте, запустили всё и теперь появилась другая проблема — сырья не хватает. Закупить много не получается, скоро получится частичный простой.

— А чего не звонишь?

— Да я и так тебе оплату задержал на два месяца...

— Ты пришли, сколько и чего тебе нужно, по максимуму и по минимуму, и решим.

— А может, сам прилетишь? А то мне и похвастать некому, давай, как в прошлом году, с Машенькой?

— Ого! С чего бы это он её Машенькой назвал? Раньше отцовских чувств за ним не наблюдал.

— Маруся навряд ли согласится, а я прилечу, пожалуй, самому интересно. В среду, может быть.

— А чего не завтра?

— Да как я на один день прилечу? Меня только ваши и туда, и обратно, по три часа промаринуют, а лёту ещё сколько, да и наши тоже шмонают. А в понедельник у меня здесь дела, на моём заводике, во вторник тоже ждут в одном месте. Но если раньше освобожусь, то возможно. И вот что, ты с соседом бывшим общаешься?

— Да мы и раньше не очень-то, так, от случая к случаю.

— Просто, мне бы и с ним поговорить нужно, но с тобой мы на заводе пообщаемся, а с ним? Хотя, могу и к нему домой съездить.

— Я ему скажу, что ты приедешь. А ты, когда в самолёт сядешь, позвони, встречу.

Маше позвонил, сказал, что отец нас приглашает и даже назвал её Машенькой, я должен поехать, не составит ли она компанию?

Маруся ожидаемо фыркнула, но меня отпустила. Чтобы закончить разговор на приятном, сообщил, что был в новой квартире, строители ушли и всё работает. Дипломатом стал, однако!

Наконец, Пьер выпустил господина Гийома.

Тот открыл глаза, но не стал себя обследовать, а продолжил начатый разговор.

— Я на неделю планировал, не думаю, что вы быстрее управитесь, но полагал, что устроюсь у вас в больнице. А получается, мне каждое утро к вам из отеля ездить?

— Нет, не нужно ездить. Ваше тело полностью здорово и соответствует примерно шестидесятилетнему возрасту, лицо немного старше. Посмотрите на свои руки, подойдите к зеркалу.

— Серьёзно? — удивился дедок и осторожно сел. Посмотрел на руки, сунул руку под одежду.

— Шрам исчез!

— Ну да, убрали все прижизненные травмы. Или его нужно восстановить? — я подумал, что без шрама нашего пациента запросто могут объявить самозванцем. — Опасаетесь наследников?

— Пожалуй, нет, ничего, так даже лучше. А где у вас зеркало?

Я показал и опустил стол до высоты дивана.

Дед встал, держась рукой за мой стул, сделал несколько шагов. Внимательно исследовал своё отражение в зеркале.

— Великолепно! — он повернулся ко мне. — И что же, я могу теперь есть и пить, что угодно? И даже курить?

— По мне так можете, но как представитель медицины, должен напомнить о чувстве меры. Если пить, то не более трёх дней подряд, курить не более трёх пачек в день, женщин не более двух одновременно и тому подобное.

— Же-е-енщин, вы говорите? Да я уж и забыл, зачем они, неужели придётся вспоминать? — он немного прошёлся по комнате, уже не держась за мебель. — Чувствую себя прекрасно, только есть хочется. Вы просто волшебник!

— Вы тоже, я посмотрел на переведённую сумму, это прекрасно.

— Уже много накопили?

— Нет, ваш взнос первый. Я не афиширую именно эти свои возможности, иначе найдутся те, кто попробует меня заставить обслуживать себя и своё семейство. Ваш Пьер застал меня врасплох.

— А что собираетесь строить? Клинику?

Как-то не очень хотелось раньше времени карты раскрывать, но дедок такой хороший перевод сделал... да и не особый это секрет.

— Одну большую или несколько клиник и научный институт, а ещё инфраструктуру и гостиницу для пациентов и курсантов.

— Курсантов?

— Да, мы проводим дополнительное обучение дипломированных врачей. Но пока только для министерства чрезвычайных ситуаций, экстренная помощь и тому подобное — поспешил добавить я, не время чужих курсантов принимать.

— Понятно. Скажите, я могу пригласить вас с очаровательной Мари и уважаемым господином Левинсоном погостить в мой замок?

— А разве вы его не продали?

— Ха! Заложил имущество за половину стоимости, с правом использования и проживания до самой смерти!

— Да уж, ловко! Смотрите теперь, чтобы вам не помогли.

— Не думаю, банк только оценку провёл, а заложил я у своей старой знакомой. — Дед внезапно стал серьёзным — у неё такая же проблема, что была у меня. Примете? На тех же условиях?

— Рак или травят?

— Рак. Считается, что она протянет ещё два-три месяца. И она была славной девчонкой, но родители в пятьдесят первом выдали её за американца, можно сказать, продали, пока я был в Алжире. А я вот так и не женился.

— То есть она американка?

— Да, то есть нет, да какое это имеет значение?

— Для меня имеет. Штаты всегда были враждебны к моей стране, что к Советскому Союзу, что к России. Так или иначе, но её знакомые и родственники догадаются, пойдёт обмен в соцсетях, спецслужба прознает и попытается меня выкрасть или ликвидировать. Так что, извините, но — нет.

— А если она оттуда уедет? Во Францию?

— А дети останутся в Америке и не будут с ней общаться? Простите, не верю.

— Дети там американские, открытка на Рождество и на День благодарения. Теперь ещё и электронная. Клянусь, они на будут общаться!

— Гийом, ну как вы... — в дверь настойчиво постучали, я пошёл открывать — ...можете что-то обещать?

Он начал что-то отвечать, но медсестра в зелёном костюме выпалила:

— Сергей Федорович просит подойти помочь, силы закончились!

Я несколько отропел.

— Можно не переодеваться, только скорее! — и буквально вытащила меня.

За дверью маялись Пьер с безымянной для меня дамой.

— Ну, как? — подскочил он ко мне.

— Нормально, можно ехать — бросил на ходу.

Медсестра на бегу — это я шёл, ей пришлось мелко бежать — просветила, что Федорович ждёт меня как батарейку, бригада выдохлась, а приехать срочно никто не успевает.

Ну да, что-то такое я ему предлагал, было дело.

Нестерильного меня сестра провела в операционную, благо, рядом, лиц под масками не угадать, но Фёдоровича я узнал. Аура у него и впрямь выжатая, шагнул к нему, встал за спиной.

— Обнажите ему кожу на плечах, лучше около шеи — и не подступиться к нему, весь спецодеждой закрыт.

— Режь пижаму! — скомандовал Главный.

— Если есть, дайте ему выпить две ампулы кофеина на полстакана воды и нашатырным спиртом на рукава брызните — посоветовал я и положил ладони на его плечи. Сосредоточился на том, что я передаю энергию...

Не знаю, сколько времени так провёл, почти отключился. Очнулся только когда Фёдорович начал поворачиваться. Руки затекли, да и сам подустал.

— Ну, ты и Энерджайзер, блин, все дохлые, а у него завод никак не кончается!

— Закончили?

— Да, порядок, ты давай, давай отсюда, нестерильный. — Мы вышли из операционной.

— У тебя прямо как танковая батарея против наших мотоциклетных — сообщил он мне, сбрасывая хирургический костюм. — Хорошо, я про тебя вспомнил, запросто мог не вытащить тётку.

— Долго я тебя подпитывал?

— С полчаса. А с французом что?

— Тоже нормально, уехать должны.

Но французы не уехали, я подошёл закрыть кабинет, и обнаружил там всех троих — сияющего Гийома, невозмутимую даму и растерянного Пьера.

— Мы ведь можем ехать? — уточнил Гийом.

— Да, господин Гийом. Извините, что пришлось покинуть вас, обстоятельства потребовали.

— Что вы, что вы, я всё понимаю. Вы можете вызвать мне такси? Лётчик уехал в город, но уже возвращается.

— Без проблем — я набрал номер, переговорил. — Машина будет через десять минут.

— Благодарю вас за подаренную мне новую жизнь и прошу при возможности посетить мой замок — расшаркался дед. Собственно, не такой уж он и дед.

— А я благодарю вас за щедрое пожертвование на строительство новой больницы.

Пока спускались к приёмному пандусу, дед так и сыпал благодарностями и любезностями, я отвечал порой неуклюже и намного реже. Можно сказать, со счётом 4:1, ну не привык я к подобному!

Фёдорович тоже вышел проводить.

— Сколько? — спросил, как только машина с гостями тронулась.

— Почти тридцать миллионов.

— Рублей?

— Евро.

— Ничего себе! — ахнул Фёдорович. — Так что, можем строиться?

— Ну, чтобы начать, деньги есть, но надо бы раз в десять больше — я помахал рукой обернувшемуся Гийому. — И земельки ещё прирезать. И проект иметь. И самим решить, что именно должно получиться.

Воскресенье посвятили приобретению необходимых для новой квартиры вещей. Маша как бы отвечала за художественность, а я — за целесообразность. Не могу сказать, что результат мне сильно понравился, но, может быть, это и называется "уют"? Женщины, вроде, из ничего не только скандал делать умудряются?

Понедельник традиционно посвятил заводу.

Развозка обрадовала, за неделю реализовали почти сто шестьдесят паллет, практически всю выработку первой линии. Братья поменьше выбирают, но постепенно увеличивают продажи. Полностью вводить две смены рано, пока только на первой линии, но весна уже не за горами.

Нина хочет завести козу, зачем? Петух понятно, для красоты, а от козы какой прок? Предложил древнюю, из хранилища Пьера, так не хочет, какую-то нубийскую ей подавай. Африканскую, да в Карелию?

Перед традиционной поездкой к физикам собрался маркировать пробирки, и тут меня удивил Пьер.

"Знаешь, командир, у меня нынче получились три образца теплее ксенона, а ещё два между ксеноном и азотом".

"А в градусах можешь?"

"Три теплее минус ста двенадцати и два между минус двести десять и минус сто двенадцать".

"Это из твоих, или Альбертовых?"

"Из моих, Альбертовы нынче никакие".

"Ну что же, поздравляю".

"Я тебя тоже, это твой прогноз сработал".

"Вот как?" — а у самого мысли уже далеко. — "Пожалуй, не будем состав расшифровывать, ты как думаешь? Народ там всякий шатается, а Альберт растяпа, раззвонит раньше времени. Кроме тебя может кто-нибудь такие же сделать?"

"Да ничего особенного, вакуумное напыление, чистоту только трудно получить. Так что, оставь только номера, а состав я распечатывать не буду. Альберту-то скажем?"

"Конечно, но потом, пусть первый восторг поутихнет".

В общем, подписал я фломастером номера, двадцать пять пробирок нынче — двадцать по программе лаборатории и бонус от Пьера. Проще дома это делать, у физиков вечно заморочки какие-нибудь.

На проходной ко мне привыкли, просто здороваемся. Дорога знакомая, постучал в кабинет, не отвечают, толкнул дверь — открыто. Ладно, думаю, подожду в кабинете, здесь я тоже стал деталью пейзажа.

Минут пять сидел спокойно а потом мысль пришла.

"Пьер, а далеко у тебя Женькин приборчик, которым он прослушку искал?"

"Хочешь кабинет проверить? Держи".

Приборчик самопальный, но Женька им ловко орудовал, да и я как-то пользовался. Размером примерно как смартфон, но в три раза толще и с хитрой телескопической антенной, помню только, что реагирует не на передачу, а вот на что — не понял. Надо этой антенной медленно водить в подозрительных местах, три светодиода, зелёный, жёлтый и красный, смысл понятен.

Естественно, допотопный телефонный аппарат отозвался красным, но и так ясно, что там микрофон. Поводил под столом, чисто, лампа настольная — чисто, а вот часы настольные в стеклянном корпусе, маятник еще не качается, а вращается туда-сюда — часы сначала жёлтым откликнулись, а потом и красным. Звук точно пишут, насчёт картинки неизвестно. Хорошо, что мы разные нюансы в моей квартире обсуждали, не подслушали нас, но что теперь с этим делать?

Так и не решил, Альберт пришёл.

Передал я ему пробирки, он и не заметил, что их больше обычного, лист с расшифровкой номеров. Вот на лист, да, обратил внимание:

— А что у пяти образцов расшифровки нет?

— Забыли, наверно? Я вам на почту пришлю уточнение. — Поднялся, пошёл к двери.

— Альберт Вениаминович, хочу новой машиной похвастаться! — ничего лучше не придумал, чтобы от часов его увести. — Пойдёмте со мной.

Альберту Вениаминовичу что новая машина, что печная заслонка с автографом Филиппа Киркорова как бы одинаково интересны, уставился на меня непонимающе. Пришлось ему волю придавить и за локоток из кабинета вывести. Так до лестницы дошли, спустились на полпролёта, тут я его освободил.

— У меня — говорю — две важные новости. Во-первых, у вас в кабинете установлена прослушка, советую сообщить в службу безопасности, если есть такая.

— Где?

— В настольных часах, они давно у вас?

— Да нет, с месяц. Сотрудники на день рождения подарили. Вы уверены?

— Абсолютно. Во-вторых, пять образцов без расшифровки, это новые удачные составы, два между азотом и ксеноном, три — теплее ксенона.

— Что??? — сразу видно, что ему действительно важно — Бериллий? Или третья группа?

— Давайте сначала с прослушкой вопрос решим.

— Да какая там прослушка, наплевать на неё! — он дёрнулся обратно, я его удержал.

— Пойдём в первый отдел, или кто там у вас за режим отвечает. — Пришлось волю придавить немного, но пошёл, я с ним.

Спустились по лестнице этажом ниже, два раза свернули, оказались в небольшом закутке, слева на двери табличка "Заместитель директора по режиму". Провожатый мой совсем остановился, я толкнул дверь. Заперто.

— Нам туда — Альберт кивнул на железную дверь напротив.

За дверью вторая дверь, тоже железная, с небольшим открытым окошком, между дверьми тамбур два на два, стол письменный. В окошке тут же появилось женское лицо.

— Здравствуйте, Альберт Вениаминович, вам чемодан?

— Нет, мы к Арсену Викторовичу.

— Его нет сегодня — зачем-то соврала женщина и позвала — Михаил Владимирович, подойдите пожалуйста!

Женское лицо в окошке сменилось на мужское.

— Слушаю вас?

Альберт явно не горел желанием общаться.

— Я обнаружил на столе Альберта Викторовича подслушивающее устройство — пришлось мне взять инициативу на себя — не трогал, рядом не говорил, сразу пришли к заму по режиму, там закрыто.

— Как обнаружили, и кто вы?

— Обнаружил прибором, устройство расположено в настольных часах, а я из другой Организации — под конец всё-таки и на этого нажать пришлось, не хочу я о себе распространяться. Получилось. Из окошечка дохнуло не то, чтобы радостью, но удовлетворением, причём, с примесью злорадства.

— Одну минуту! — мужчина отошёл от окошка, слышно было, как он крутит диск старинного аппарата, докладывает: — Онущенко из двадцать восьмого... у нас шестёрка... и техническая группа нужна... нет, не трогали... аппаратурой, но прибор посторонний... понял.

— Товарищи, прошу вас вернуться на рабочее место, ничего не трогать и не обсуждать находку. Специалисты будут в течение часа. — Окошко захлопнулось.

Мы вышли в коридор.

За дверью зама явно кто-то есть. Пьяный? Тогда понимаю злорадство Михаила Владимировича, может, его и повысят.

— Вы не забыли сейф с образцами зарыть? — вернул я завлаба к жизни. — И да, когда приедут эти специалисты, боже вас упаси про моего друга сболтнуть хоть что-нибудь, тогда ни образцов вам, ни сверхпроводимости. Про меня — пожалуйста, и что знаете, и о чём догадываетесь, и даже что придумаете, а то, что у меня в квартире слышали — нет. Понятно?

Альберт кивнул.

— Ну и ладно, а я по своим делам.

Попрощался и уехал. Мне ещё до Жоры добираться.

Глава 25

Жора встретил меня в аэропорту, порывался тащить на завод, но я воспротивился — по питерскому времени первый час ночи, да и дорога к отдыху не располагает. Отвёз в отель.

Зато утром, ни свет ни заря, вытащил меня из постели и утащил на производство. Я и не сопротивлялся.

Перемены оказались разительны, на месте двухэтажной заброшки встало шестиэтажное здание; без особенных архитектурных изысков, белая коробка с зеркальными стёклами, но живое и работающее. Сроки немыслимые.

Двор укоротился примерно наполовину, старая фабрика тоже не остановилась.

Да, она не приносит больших денег, но вполне рентабельна -Жора правильно истолковал моё удивление — персонал привык работать вручную, ну и пусть работает, кто хотел учиться, тех перевёл.

Несколько часов мы лазали по этажам, сначала было интересно, потом не очень, наконец, я запротестовал.

— Всё здорово, и ты гигант, конечно, но я есть хочу!

Так что экскурсию скомкали и отправились в город, благо, всё рядом. За обедом дела не обсуждали, Георгий ел без особого аппетита, я жадно. За кофе немного расслабился.

— Ты дом-то себе собираешься покупать?

— Собираюсь, конечно, страховку уже выплатили. Но искать особо и некогда, то, что нравится, или далеко, или дорого, вот дела разгребу, и займусь вплотную.

— На заводе живёшь?

— То на заводе, то у подруги. Больше на заводе, конечно.

— С уважаемыми людьми расстались полюбовно?

— Да, сказал, что партнёр больше не может, опасается чего-то. Они на прощание мне телефон для связи оставили, доверяют.

— Нет, пока никаких контактов, вот осенью посмотрим.

— А ты что угодно предсказать можешь?

— Нет конечно.

— А колебания курса?

— Могу, наверно, но зачем? Я вот биржевые колебания предсказывал, кучу денег на этом заработал, но неинтересно это, понимаешь? Вот завод наш — интересно, мой завод в Карелии тоже, а соревноваться с другими жуликами, кто кого ловчей объегорит? Тем более, у меня преимущество, получается игра в одни ворота. Деньги заработать можно, но не удовлетворение.

— Как ни странно, только теперь стал тебя понимать, когда новый корпус сдали.

Переместились на завод, коснулись дел финансовых.

Пока шла стройка, банку выплачивались только проценты, дохода от старой фабрики хватало. А в конце марта нужно будет и тело кредита гасить, два миллиона шекелей. Георгий их хотел бы покрыть за счёт оплаты сырья, но он оплату и так задержал, и если нельзя, то можно из страховки за дом, там хватит. Но дом тоже хочется.

Рассказал мне такое и смотрит, ждёт, что я скажу.

Не врёт, правду говорит.

А я в затруднении, ведь не зря, наверно, дед предупреждал, что Жору лучше контролировать. Мне-то эти алмазы от Пьера бесплатно достаются, но легко соглашаться нельзя, на шею сядет.

— Нет, — говорю — страховку не трать, я попробую с биржи денег вынуть.

— На два миллиона?

— Да, хотел ещё к Борису сегодня заехать, вот и посмотрю, во что они вложены. Но к концу марта всяко можно вынуть.

А! Так вот чем вы с Борисом занимаетесь, то-то он говорил, что ты хорошо предсказываешь.

Ну да. Хорошо предсказываю, если знаю, что предсказывать.

Траты Георгия мне не отследить, все документы непонятными значками заполнены. Понятно, что буквы, но уж очень необычные. Да по большому счёту и не так интересно, смысла большого нет в бумагах рыться.

Насчёт сырья — алмазов — тоже договорились, в середине каждого месяца заявка, в конце — поставка, если что-то срочное, то по телефону. Если нет заявки, то поставка по предыдущему месяцу, ориентировочно на двадцать тысяч карат.

Самолёт у меня поздно вечером, теперь можно и к Борису. С Жорой распрощались, он такси вызвал, меня посадил. Назвал водителю адрес, куда ехать — хоть русских тут достаточно много, но таксисты попадаются почему-то арабы, мне с ними не объясниться.

Да, ничего-то от Жориного дома не осталось, только лёгкий заборчик стоит, не поймешь, развалины там, или ровная площадка. Впрочем, место не должно пустовать, скорее, что вывезли всё.

Позвонил в дверь Борису, открыла Жози, сказала что-то типа "Т"аст", поздоровалась, надо думать. Я тоже.

Борис встретил в следующих дверях, загорелый и... испуганный? Так переживает, что меня подставил? Смутно припоминаю, я ведь ему кары какие-то обещал, когда согласился Жозефину спасать. Но при последней встрече на Кипре отпустил же грехи?

— Борис, что ты жмёшься, ничего ведь не случилось, я с одним из визитёров потом по телефону разговаривал, расстались вполне мирно. Не бери в голову! — хлопнул его по плечу.

Но он даже голову в плечи втянул.

Прошли в другое помещение, я бы сказал, в гостиную, Жози уже для разговора стол сервировала — бутылка чего-то, лёгкие закуски. Появилась ненадолго, ведя за руку ребёнка — теперь точно знаю, дочку! — но та при виде меня заорала благим матом. Опять мы остались с Борисом на пару.

Не проходящий никак страх навёл на невесёлые мысли, неспроста Боря так, что-то натворил.

— Слушай, ну нельзя столько времени бояться, мы же партнёры, колись давай, где накосячил?

Колоться не стал, только вину свою глубоко сознаёт.

— Ну что же мне допрашивать тебя? Скажи хоть, с амулетами что-нибудь напортачил?

Головой мотает, а ведь на жесты у меня чувство лжи намного хуже срабатывает.

— Боря, скажи сам, что случилось, поверь, если я тебя заставлю, будет гораздо хуже.

Молчит, идиот.

Ладно, сам виноват.

— Борис, СКАЖИ ПРАВДУ, ты что-то не то сделал с браслетами для похудания?

— Нет.

— Ты кому-то кроме того француза на Кипре разболтал про мои секреты? СКАЖИ ПРАВДУ!

— И Георгию ещё, ты сам разрешил, когда у него дом взорвали. Больше никому.

Слава те господи, хоть отвечать начал. Что у нас общего осталось, биржа?

— Просадил мои деньги на бирже?

— Да. И свои тоже.

— Все?

— Почти, осталось только то, что не успел реализовать.

— Сколько осталось?

— Шестьсот двадцать тысяч долларов.

— Понятно... предложили надёжную сделку, но действовать нужно было очень срочно?

— Откуда ты знаешь? — он, наконец, повернулся в мою сторону.

— Классика разводок, не застал ты наши девяностые... значит, так, слушай внимательно:

— Во-первых, всё по американцам и браслетам сейчас же отдаёшь мне, и бумаги, и планы, и браслеты, если остались. Украденные деньги взыскивать не буду, но больше мы с тобой не партнёры.

— Во-вторых, если ты кому-нибудь что-нибудь попытаешься рассказать обо мне или о моих делах, у тебя случится обширный инсульт, врачи не помогут. Я запрограммирую так, чтобы тебя парализовало, не умрёшь, но будешь молча лежать.

— Но на что же я жить...

— Я тебе сказал — мы не партнёры. Неси всё, что есть по браслетам. — Ишь ты, столоваться ему негде!

— Но я...

Пришлось дохнуть на него ужасом. Подействовало, вылетел из комнаты.

Н-да, вот тебе, бабушка, и цивилизованный мир. Обманул, обокрал и еще рассчитывает, что я его на содержание возьму!

Минут десять пришлось подождать, наконец, явился недоволный Борис, передал мне тощую папку, я полистал — переписка на английском, контракт, отчёт за прошлый год.

— Где бумаги на предприятие?

— Я директор!

— Ты что, не понял? Ты дышать теперь можешь, только если я разрешу! — и заблокировал ему дыхание. — А что директор, так решением большинства голосов акционеров я тебя от должности освобождаю.

Подождал немного, глядя на искажённое ужасом лицо, отпустил. Дал отдышаться.

— Тебе повторить?

— Не надо, иду — снова ушёл.

Вот и наступил случай проверить, как проклятие накладывать. Плохо, что сразу такое сложное, с условием, да еще и на намерение.

Но справился, через полчаса уже шёл по улице, пытаясь поймать такси. Нет, не просто такси, а с русским водителем. Где-то к концу первого десятка такой попался и отвёз меня в аэропорт, а дальше уже дело техники. Но, боже мой, как это муторно! Ладно деньги, для меня это теперь не критично, предательство тяготит.

Собственно, не совсем предательство, я же его близко не подпускал, чувствовал что-то гниловатое. Сам, получается и виноват? Помог человеку раз, с женой тогда, потом на биржу вернул — это два, потом бизнес на браслетах предложил, три получается. И ждал не то, что благодарности или преданности, боже упаси! Чего же я ждал? А, честности я ждал, точно! И может ли человек, который каждый день пытается надуть на бирже других, остаться честным и порядочным?

Вот-вот! Не довелось ему пионером быть...

К утру прилетел, невыспавшийся, уставший и злой. Включил телефон, куча вызовов с незнакомых номеров, со знакомых тоже. Ничего, обождут. Доложился Маше, смотался на хутор за тётей Тасей, принял душ и спать.

Хорошо так провалился, но настырный звонок вытащил меня в реальность.

— Да? — ответил, не глядя, просыпаться неохота.

— Николаев Александр Николаевич? — молодой голос, даже мальчишеский. И, не дожидаясь ответа: — вы без разрешения покинули место проведения следственных действий, вам следует сегодня в двенадцать пятнадцать явиться...

— Ничего мне не следует, отвянь, мальчик! — и выключил телефон к чертям собачьим.

Но сон пропал. Перекусил. Открыл папку с документами нашего с Борисом предприятия, обнаружил в ней флешку. Сунул в ноут — оказалось, токен, второй банковский ключ, или подпись.

Ага, вот и деньги для Жоры. Не счету как раз хватит мартовский платёж закрыть, даже останется. Перевёл ему, пока помню, потом спохватился, снова телефон включил.

Позвонил Игорь, пожарный генерал, пригласил на совещание. В пятницу, в два, у них. Министр будет, а я? Заверил Игоря, что тоже буду, с их министром у меня отношения ровные, теперь даже неплохие, можно сказать, а что он батон на меня крошил, так это дело прошлое, разобрались.

Потом снова позвонил разбудивший меня мальчишеский голос и заявил:

— С вами говорит старший лейтенант Федеральной службы...

— Удостоверение покажи! — прервал его. — А не показываешь, так иди ты в /

* * *

/! И не звони больше, я тебя блокирую.

Сильно подозреваю, что это и впрямь старлей из ФСБ, по поводу прослушки у Альберта, но не фиг меня будить, а уж разбудил, так хоть поздоровайся! Ишь, явиться мне следует, да по пробкам в центр, да туда и обратно! Занёс его в чёрный список.

Да, а с кипрской фирмой надо что-то делать, это Борису удобно было, а мне? И Бориса я из директоров-то сам могу выставить, а из партнёров никак, это и письмо от него нужно, и нотариус местный, проще с американцем договор переделать. В общем, позвонил кипрскому тёзке-таксисту, попросил свести меня с русским адвокатом по регистрации предприятий.

И на завод отправился, что там Антонина думает о расширении ассортимента?

Там до меня и начальник этого старлея дозвонился, нормально с ним пообщались, договорились, что я ему свои показания, как всё было, на почту скину. Насчет молодого объяснил, тот вторую неделю только после училища. Извинялся.

А лимонады? Прикинули с Антониной, что ещё можно из её разработок поставить, выбрали шесть позиций. Сначала по ведру, потом решим. Я на "Байкал" пытался подбить, она ни в какую — мол, отдельное производство требуется, подготовка сырья совсем другая, чуть ли не в стекло разливать. Нерентабельно, одним словом.

Потом согласилась, что в той же Черноголовке что-то такое делают, но всё равно очень хлопотно натуральное сырьё закупать.

— А если самим что-то выращивать? Пустующих земель полно, безработных тоже. Шалфей и кардамон купим, зверобой, дягиль, полынь и горечавку вырастим. Не сами, конечно, а местных организуем. Что там ещё? Масло хмеля и эвкалипта тоже купить не проблема, цветы бузины мимо, конечно. Вот элеутерококк, это непросто, но сколько его нужно?

— Элеутерококк и есть главная проблема, он только на Дальнем Востоке растёт, вот сколько нужно? В виде экстракта, думаю, пара килограмм на тонну, цену смотреть надо, но столько не производят, сколько нам нужно.

— А Черноголовка где покупает?

— Думаю, химией бодяжат.

— А вы попробуйте узнать, всё-таки, может у меня и получится достать. Именно "Байкал", конечно, воспроизводить не будем, тут нас живо поправят, а какую-нибудь "Карелию", почему не попробовать?

— Без химии не обойтись.

— Консервант и краситель, это понятно. Но ароматизаторы будут натуральными. Я не говорю, что вот сейчас начнём, но давайте прикинем?

— Хорошо, подумаю.

Продавил я Антонину. Сам не понимаю, зачем так настаиваю.

На совещание в Москву приехал минут за полчаса до начала, хотел с Игорем пообщаться, но не сложилось, он основным докладчиком оказался. Бумагами обложился, волнуется, на меня руками замахал — не до тебя, мол. Я и не стал мешать, в коридоре устроился.

Вызов, смотрю на номер — Альберт. Он в последнее время больше напрямую с Пьером общается.

— Александр Николаевич, — заговорищицким голосом, конспиратор хренов — а можно теперь вашему другу позвонить? ЭТИ сегодня не появлялись!

— Конечно, можно. Что-то случилось?

— Да! ЭТИ два дня не давали работать, только вечером вчера начали, и представляете, два образца, на которые вы расшифровку не дали — сто тридцать и сто восемьдесят!

— Что сто восемьдесят?

— Да Кельвинов, конечно! Так я могу ему сообщить?

— Уже сообщили, он слышит разговор. Но лично поздравить будет уместно.

— Тогда звоню!

"Пьер, слышал?"

"Конечно, командир. А какие номера?"

"Ну, ты даёшь! Вот сам и спроси, а я тебя поздравляю".

"Спасибо, шеф, но ты тоже участвовал".

Интересно, мне эта проводимость до лампочки, в общем, а всё равно приятно. Или за Пьера радуюсь?

Только отключился, новый вызов, международный, три-пять-семь. Беларусь, что ли?

Оказалось, Кипр, адвокат звонит. Мне из коридора говорить неудобно, обещал сам перезвонить вечером. Документы только в бумажном виде, надо бы ему электронные копии послать, желательно сканер найти.

Время у меня есть, Игорь занят... во, секретарша у Ильи, целого зама, меня помнить должна. Пошёл к ней, объясняю, хочу личный документ отсканировать, где это можно?

Оказалось, проще всего ей самой, так что передал ей контракт и бумаги на предприятие, сам рядом уселся, беседой развлекаю. За пять минут всё закончила, на флешку сбросила. Достал ей шоколадку из дипломата, в благодарностях рассыпался.

Уже к двери шагнул, навстречу замминистра, Илья Павлович, а за ним следом и министр. С Ильёй просто руки пожали, а министр задержался, что-то пытаясь припомнить.

— Ты ко мне? — спросил Илья.

— Нет, просил твою помощницу кое-что отсканировать.

— Что-то я у тебя спросить хотел... — никак не мог вспомнить зам. — Ты сразу не сматывайся, я обязательно вспомню.

— Про физиков?

— Да вроде и нет... а ты с ними еще общаешься? Ладно, потом — начальство торопилось в кабинет.

До начала ещё десять минут, присел тут же, в приёмной, ноутбук достал, наспех набросал обещанные показания для ФСБшника. Заходил в кабинет последним.

Доклад Игоря мне понравился. Не все слова понял, особенно про тактику и стратегию, но то, что касалось техники и результатов тушения, прослушал очень внимательно. Неплохо поработали ребята.

Потом знакомый мне Феликс, инженер из Долгопрудного, рассказал о применяемых материалах и долговечности сборок. Я и думать не думал, ан, оказывается, изнашиваются портальные пары со временем, сначала характеристики немного падают, а потом всё, обрыв связи. И всегда первой выходит из строя передающая часть.

Обсуждали заинтересованно, один вопрос и ко мне случился, можно ли подавать воду на борт летящего самолёта. А я и не знаю! То есть ответил, что проблем не вижу, но не испытывал. В целом, обсуждение среди чиновников неожиданно для меня получилось интересным и даже полезным, только в конце двое выступавших откровенно тянули одеяло на себя.

Часа полтора доклад и прения заняли. Потом основную массу начальство отпустило, остались несколько человек, в том числе Илья и Игорь. Что-то на бумажке планируют, деньги и сроки упоминают. Я посидел немного, как бы лишний тут, встал, дипломат в руке. Министр на движение отреагировал, меня заметил.

— Извини, — говорит — мы сейчас закончим, можешь ещё подождать?

Согласился, конечно. Не каждый день целый министр интересется, могу ли я его подождать. В общем, достал ноутбук и спокойно занялся своими делами. Полчаса, не меньше.

Наконец, нас осталось трое, министр и мы с Ильёй.

— Вспомнил я, — министр подсел ко мне поближе — хотел спросить, как у тебя с военными прошло, что решили.

— Прошло хорошо, собирались на следующий день в министерстве встретиться, но с тех пор от них ни слуху, ни духу. Больше месяца.

— А сам?

— Нет, я своё дело сделал, — не согласился я — изложил и продемонстрировал. Мало ли какие у них соображения, не моё это дело.

— Ладно, уточню сам. А с этими, которые телефон спрашивали?

— С ними полный порядок, раз в неделю подкидываю новые материалы.

— Каждую неделю? Я думал, там разовая потребность.

— Сначала была разовая, потом пришёл аппетит. Но я сам предложил, — упредил возмущение собеседника — интересно стало.

— Что там может быть интересного? Что они делают, вообще?

— Сверхпроводимость хотят получить при комнатных условиях, я им образцы подвожу, а они испытывают.

— Понятно. А с больницей твоей как дела, работает?

— А с больницей вообще блестяще. Одна бригада врачей травматический паралич ног убирает, другая научилась печень восстанавливать, Центроспасовских уже двенадцать человек обучили и трое курсантов на стажировке, кроме них ещё трое из других ведомственных больниц МЧС. Лично наблюдал потасовку у приёмного покоя, желающих больше, чем пропускная способность.

— Смотри ты! Да тебе расширяться надо!

— Намерение есть, возможностей нет.

— Средства?

— Денег всегда маловато, но начать хватило бы, вот с землёй проблема. За забором пустующие территории, но со времён царя гороха принадлежат артиллерийскому полигону. Честно говоря — добавил я после паузы — после обсуждения в Мытищах появилась надежда выцыганить у военных кусочек, но не сложилось вот.

— Поговорю я ними, что там у них за соображения такие. А как это, говоришь, паралич убирают?

— Очень просто, чинят повреждённые позвонки, потом выращивают недостающие части нервных волокон. Вот как их правильно соединяют, я и сам не понимаю.

— Действительно, совсем просто, — усмехнулся Андрей Павлович — и много вырастили?

— С начала года человек двадцать, пока что ни одного коммерческого.

— Да, неплохо.

— Как это неплохо? Во всём мире ни одного такого случая, а у нас уже двадцать. Это великолепно!

Как-то слишком планомерно он меня спрашивает, не иначе, Царю доложит. Что же, лучше так, чем под протокол.

В субботу утром неожиданно позвонил Петрович, напросился в гости. Странно, всегда я к нему приезжал, что бы это значило? Я в новой квартире люстру вешаю, ещё четыре светильника на очереди. Портал так и не установил, а до квартиры добираться изрядно. Пришлось договориться на пять часов, до середины дня возился с электрикой и ломал голову.

Приехал он с небольшим опозданием, но и дорога не ахти какая. Собственно, для Нивы вполне приличная, но всё равно не разгонишься. Таисия его узнала, разрешила в дом войти.

— Дело у меня такое, деликатное — начал он.

— Догадываюсь.

— Мы с тобой осенью о кооперативах говорили, насчёт огурцов и насчёт коров, помнишь?

— Не слишком, но был такой разговор, да. — На самом деле, помню хорошо, но мало ли, что он попросит. А что просить приехал, почти не сомневаюсь уже.

— Я вот поговорил с людьми, насчёт коров, значит, нашлись несколько энтузиастов и могли бы вписаться коров разводить, но кредит им никто не даёт, банку залог нужен или действующее хозяйство, тогда можно и на развитие. А у них, как у всех, дом да участок, и машины, чтобы ездить. Ты тогда обмолвился, был у тебя выход на кого-то денежного?

— Был, и сейчас есть.

— Что там за условия, не скажешь?

Значит, крестьяне ещё не все вымерли, это радует, надо поддержать. Если просто денег дать — они их просто потратят, человек слаб и соблазнам подвержен. Нужно ли только мне с ними заморачиваться? Проверять, подгонять, помогать?

"Командир, сам же переживал, что поля не кошены".

"Переживать это одно, а самому заниматься, совсем другое. И неинтересно мне это, доить-удобрять".

— Ну, — я начал осторожно фантазировать — зависит от конкретного проекта, но обычно деньги под десять процентов, а матчасть в лизинг под пять. Вместо залога честное слово, но за обман спрос очень серьёзный, коллекторы отдыхают.

— А если падёж, или форс-мажор какой?

— Там не звери, по-человечески решают.

— А что в лизинг предлагают?

— Ничего они не предлагают, присмотришь, что тебе нужно, они проверят и оплатят. Проще перечислить, но можно и наличкой.

— Так оно и хорошо вроде, но слишком гладко. В чём подвох?

Вот тебе и здрасьте-приехали! Ладно, мистики подпущу.

— Не то, чтобы подвох. Но при подписании заёмщик клятву даёт, что кредитора не обманет, ставит отпечаток пальца и кровью своей капает. Гарантия получается круче залога.

— Кровь-то зачем? — оторопел Петрович.

— Чтобы найти, если скроется. Ну и, чтобы важностью прониклись.

— А на сумму ограничения есть?

— Конечно. Ты конкретнее говори, что и сколько.

Петрович полез за бумагами.

— Я сагитировал шесть хозяйств, ещё двое колеблются, и человек десять ждут, что получится. — Он положил передо мной таблицу — Вот, суммы от четырёх до двенадцати миллионов, всего пятьдесят шесть миллионов. Потянут твои?

— Потянут, но мне придётся со всеми переговорить. Вижу, один на сотню голов замахнулся, у него опыт есть?

— Есть, зоотехником работал, родственник мой.

— А твоя тут роль какая?

— А я мечу в председатели, попробую совмещать. Ну и от района помощь, земли выделим удобные, электричество проведём. Субсидию республиканскую выбивать буду, ну и с нашим молокозаводом торговаться буду.

— Хорошо. У меня пожелание, содержание коров устройте, как у финнов, на это не жадничайте, пусть даже дороже будет.

— С музыкой и хороводом?

— Главное, с ежедневными электронными отчётами.

— Это ещё зачем?

— Затем, что коровы в лизинге будут, как бы в аренде. Вот владелец и должен иметь возможность убедиться, что её и подоили вовремя, и накормили, и ветеринар осмотрел, а в коровнике тепло и сухо. На самом деле, эти данные к тебе стекаться будут, ты и смотри, где помочь нужно. Главное, это фермера хорошо дисциплинирует, а про обман я уже говорил.

— Золотое молоко получится.

— Знаешь, у финнов оно в магазине столько же стоит. А зарплаты и налоги, да и цены на всё там выше.

— Ладно, расскажу мужикам про условия. — Петрович встал — Точно там не кинут?

— Сто процентов! — я пошёл проводить его, мы вышли на крыльцо.

— Я понял! — он резко повернулся ко мне. — Это же твои деньги!

— С чего ты взял?

— Про условия говорил, как придумывал, а главное — сто процентов!

— Ну, это твои выводы, можешь думать, как тебе удобнее.

— Ты не понимаешь, если я скажу, что лично знаком с тем, кто даёт деньги, никого убеждать не нужно будет! И будет не шесть, а восемь хозяйств, а то и больше.

— Ага, и сумма увеличится!

— Ой, я не подумал! А можно увеличить-то?

— Можно, но не до бесконечности. До ста миллионов.

— Понял, понял. Так я могу мужикам сказать, что банкира лично знаю?

— Можешь. Но про меня чтобы не болтал, сильно расстроишь.

— Всё, всё, уехал! — он сбежал по ступенькам к своей машине. Ишь, как его воодушевило!

Он ещё и с дороги мне позвонил:

— Слушай, а зачем тебе это надо? Проценты ниже инфляции?

— Ради денег, конечно, — объяснил я — станут зарабатывать, значит, купят мою воду, вот я и в прибыли!

Глава 26

Утром понедельника еду на склад, телефонный вызов, не глядя на экран, отвечаю.

— Здравствуйте, господин Николаев, это Гийом де Витри — быстро так говорит, деньги экономит, что ли?

— Здравствуйте, господин де Витри. Что-то случилось?

— Да, кое-что произошло, нам нужно поговорить.

— Слушаю вас.

— Нет, это не телефонный разговор. Не могли бы вы меня принять?

Ещё один пациент? Гийом очень неплохие деньги принёс, мы даже начали прикидывать, какой будет "клиника мечты".

— Хорошо, прилетайте, только уточните заранее, чтобы я точно был на месте. С визой вы как-то решаете?

— Я уже прилетел.

— Даже так? Тогда приезжайте, но я буду не раньше, чем через два часа. — Экий торопыга! Или опасается отказа, уже прилетевшему оказать во встрече сложнее.

— Понял, подожду, если что. Спасибо, что не отказали.

— Не за что, до встречи.

У Зины, или у её отца уже целая команда на развозке образовалась: шесть водителей, шесть экспедиторов и два диспечера-надомника. Отец сначала сам ездил с водой, теперь не получается. Проверять и наставлять Зину давно не требуется, вот наличку забирать надо. Не очень это правильно, кстати, за деньгами приезжать по расписанию. Привык уже, и удобно, но придётся ломать порядок.

Вот и нынче, забрал выручку за неделю, сложил в дипломат. Поговорил ни о чём и отправился в больницу.

А Гийом уже там, с медсестрой на посту треплется. Он что же, не из аэропорта звонил? Провёл его в свой кабинет, усадил. Волнуется.

— Так что же случилось, господин де Витри?

— Даже не знаю, как это сказать... готовился. А теперь растерялся вдруг... в общем, я нашёл способ, как надёжно изолировать мою подругу. — И замолк.

— И это... ?

— Я на ней женюсь, она переедет ко мне и начнёт новую жизнь под моей фамилией. Имя тоже поправим, здесь она была Анна Мария, в штатах получила документы как Мери, а теперь будет Анной. Анной де Вилье. Я обо всём договорился, документы ей выдадут, не упоминая американских. Она же у нас родилась, запись в мэрии сохранились.

— А здешние родственники?

— Внучатые племянники? Они и не слыхали о бабушке, никаких контактов с пятьдесят третьего, когда мать её умерла.

— Что ж, звучит неплохо. Но подождите, мне нужно подумать. — я достал из письменного стола зажигалку, щёлкнул: — "Морской владыка...".

Накрутил Гийом изрядно, вот и пытаюсь понять, не будет ли у меня проблем с этой аферой. Сосредоточился... ровно? Ни успеха, ни неудачи? То есть ничего не будет, не состоится?

Надо было свечку взять, газ уже заканчивается. Не доживёт или передумает пациентка, Анна Мария? Гийом? Опа-на, Гийома ждут неприятности, вполне себе смертельные и, похоже, насильственные. Дома, завтра или даже сегодня.

Действительно, газ кончился, а я сижу, всё на клапан жму. Бросил ненужную зажигалку на стол, поднял взгляд на Гийома. Тот на зажигалку уставился, как завороженный, но хоть не улыбается.

— У меня для вас не самая приятная новость — не знаю, как ему объяснить, откуда известие, не говорить же про Морского Владыку.

— Что-то с Мари? Не берётесь?

— Нет, с вами. В общем, дома вас ждут неприятности, погибнете. Несчастный случай или убийство, уже сегодня или завтра.

Вижу, объяснять ничего не нужно, поверил сразу. Посерьёзнел, осунулся.

— И что, ничего нельзя сделать?

— Наверно, можно. Если это несчастный случай, то просто в другое место отправиться, если убийство, то меры принять. Охрану там нанять, бронежилет надеть, не знаю я.

— У меня же Пьер на постоянной работе!

— Не знаю, — повторил я — но что может Пьер против снайпера? Или араба с поясом шахида?

— А если я полечу в Америку? — озадачился Гийом.

— Но вы же собирались домой, у вас и билет имеется, наверно?

— Я самолёт зафрахтовал.

— Вот, и рейс куда значится?

— Ницца — Санкт-Петербург — Ницца.

— Вот! Откажетесь от рейса, возьмёте билет в Америку, тогда и поговорим. Но дальше, чем на неделю, предсказать тяжело.

— А предопределённость?

— Я с ней не сталкивался. Вон, предсказал партнёру в октябре, что его вместе с домом взорвут, он оттуда съехал и до сих пор жив. А дом без него взорвали.

— Если я возьму билет и аннулирую фрахт, вы скажете, что меня ждёт?

— Не так. Я смогу оценить, ждут ли вас неприятности при существующих планах. В ближайшую неделю. Но если планы поменяются, предсказание ничего не значит, вы сами определяете свою судьбу.

— Понятно. Но вы возьметесь за Мари?

— Возьмусь.

Гийом попрощался и ушёл, я остался сидеть, размышляя. Редкая привязанность, собрался жениться спустя шестьдесят лет! А пишут, у них теперь геи в тренде. Или французы не по этой части?

В дверях возник Фёдорович.

— Чего француз приезжал? Претензии?

— Нет, за клиентку просил. Я не отказал, но там много сложностей.

— А, тогда в масть. Знаешь, а Вера Евгеньевна дело вчера сказала, надо педиатрическое отделение создавать. Там столько специфики своей, а самые маленькие и сказать ничего не могут, всё на анализах и на косвенных.

— Надо так надо. Кстати, — вспомнил я — одного педиатра я инициировал, он уже месяца четыре в свободном плавании. Будет с кем посоветоваться, сейчас попробую связаться.

Второй раз Гийом позвонил уже в конце дня.

— Господин Николаев, я отказался от фрахта и мой самолёт улетел обратно. Теперь у меня на руках билет до Филадельфии, как, изменилось будущее?

— Я вам что, гадалка? — хотел послать его, но передумал. — Через час позвоните.

На самом деле, ничто не мешало, двое очередных курсантов лежали в креслах со шлемами на голове. Но как-то очень уж лихо француз на голову садится, пусть усвоит, что у меня и другие дела есть, кроме его драгоценной персоны.

Обошёлся без свечки, и так видно — никаких неприятностей у Гийома в ближайшую неделю. Что ему потом и сообщил.

На этот вторник Пьер приготовил физикам образцы только своей разработки, про гидриды бериллия Альберт благополучно забыл, в восторге от полученных результатов. Двадцать штук, как обычно.

Когда подписывал номера на пробирки, Пьер сообщил:

"Все выше азота, после седьмого выше ксенона, а последние два выше ртути" — самодовольно-небрежно так сообщил, всё-таки испытывает он эмоции, точно.

"Выше ртути?" — удивился я, Альберт не раз мне повторял, что это чуть ли не предел его надежд.

"Вот так вот! Похоже, нащупал способ, делаю плёнку из никеля с включениями кальция, но беру нестабильный изотоп, насыщаю водородом. Переношу в зону, где есть время, там изотоп как бы втягивает в себя водород, да так сильно цепляет, что становится стабильным. Сам нестабилен, а в соединении стабилен, кто бы мог ожидать".

"По-моему, это открытие".

"По-моему, тоже".

На этот раз вместо скучающёй дамы на проходной дежурил мужчина моих лет, когда я попытался пройти, велел сдать дипломат в камеру хранения и потребовал пропуск. Ну, у меня есть теперь опыт, объяснил, что я водопроводчик, а в дипломате мои инструменты. Естественно, внушение сделал, так что миновал препятствие без проблем.

Второе препятствие обнаружилось в самом конце пути, на двери Альберта — электронный замок! Прямо как у меня на парадной! На стук никакой реакции, на соседней двери такой же замок, пришлось звонить. Завлаб быстро прибежал, чрезвычайно оживлённый, эмоции — как у тёти Таси, выпрашивающей лакомство.

— Что вы привезли сегодня? Ваш Пьер обещал сюрприз!

Мы прошли в кабинет, злополучные часы по-прежнему на столе.

— Да, он говорил, что нащупал кое-что, все образцы сегодня выше азота, девять выше ксенона, а два — ртути. Я пометил.

Только собрался дипломат открыть, стук в дверь, настойчивый такой, через несколько секунд дверь открылась. Похоже, не только у Альберта таблетка есть, вошёл знакомый мне хранитель чемоданчиков с сопровождающим. Вошёл решительно, но вежливо, поздоровался. Мы оба ответили.

— Из расположения вашей лаборатории только что был произведён звонок по сотовой связи, кто-то не выполнил требования режима. Предлагаю...

— Это я звонил — поспешил признаться. — Все двери на замках, не мог найти Альберта Вениаминовича.

— Что же вы нарушаете, товарищ? Придётся ваш телефон изъять.

— Господин Николаев не сотрудник лаборатории — вякнул Альберт.

— Тем более. Проносить мобильные телефоны на территорию запрещено... погодите-ка, это ведь вы здесь были неделю назад? Почему вы покинули лабораторию?

— Я был. И вы предложили нам с Альбертом Вениаминовичем вернуться на рабочее место. Лично я так и сделал, уехал в свою организацию. А сегодня снова кое-что привёз.

— Так вы ещё и с чемоданом! Как вас пропустили-то! Ну, я им устрою!

— Михаил Владимирович теперь у нас заместитель по режиму — уточнил Альберт.

— Исполняющий обязанности — поскромничал тот.

— Не сердитесь на постового, я использовал внушение и представился сантехником. Вроде, как Вольф Мессинг в Кремль прошёл однажды.

— Вольф Мессинг? — на какое-то время новый ИО завис. Но эмоции выдавали мыслительный процесс, я уже хотел рассказать, кто был Вольф Мессинг, но собеседник определённо пришёл к какому-то решению, а эмоции слабо отобразили надежду.

— Скажите, пожалуйста, товарищ Николаев, не знаю вашего звания, но не могли бы вы нам помочь? Дело в том, что известную вам аппаратуру наши специалисты изъяли, но установить личность её владельца не смогли. Я рассчитывал, что этот владелец захочет проверить, почему она молчит, но мне велели ужесточить режим секретности, и теперь для входа сюда необходим электронный ключ. Навряд ли агент решится под камерами подбирать код замка.

Шпионов ловить я сегодня как-то не собирался, просьба застала меня врасплох. В некоторой растерянности посмотрел на завлаба.

— Помогите, если можете! — он неожиданно поддержал гостя.

— Но даже если мне удастся что-то обнаружить, доказать ничего не получится! — возразил я — А если это посторонний, вообще нереально, это сколько же времени прошло? Месяц? Два? Никакой след не может сохраняться так долго!

— Вы, товарищ, хотя бы попробуйте!

— И правда, попробуйте, работать же невозможно — пояснил свой интерес Альберт.

— "И правда, шеф, найди ты его, Альберт за прошлую неделю только наш пяток и смог испытать". — добил Пьер.

— Ладно — я обречённо вздохнул и полез в дипломат — пусть ваш помощник выйдет. И молчите, я сейчас попробую сконцентрироваться.

Достал свечку, спички, зажёг.

"Тебе жертва, Морской владыка..."

Самое трудное, это правильно сформулировать вопрос. Не знаю, сколько прошло времени, пока я смог правильно спросить и получить понимание. Больше пяти минут, это точно.

— Так! — объявил я замершим зрителям — нужный нам человек был вчера в этом кабинете и смотрел на часы. Альберт Вениаминович, вспоминайте, кто к вам входил или просто заглядывал.

— Нет, чужих никого не было, только свои.

— Вот про своих и напишите — вкрадчиво попросил ИО.

— Глупо это, никто из них не станет — но бумажку взял, начал писать.

— А уборщица? — поинтересовался ИО, получив список из десятка фамилий.

— Так она рано утром приходит!

— Да откуда у неё ключ? — решил я помочь завлабу. Но сделал только хуже.

— Есть у неё ключ, ей же иначе в помещения не попасть.

— Я же два только сделал, один вам, второй опечатан, запасной. — удивился ИО и протянул мне список.

— Я со своего копию снял...

Не слушал, что они там бубнили, сосредоточился на списке. Несколько раз прошёлся по нему — холодно! Потом спохватился, приписал в конце: "уборщица", снова дважды прошел — ничего.

— По-моему, здесь не все — сказал обоим.

Тот, который новый зам, хоть и ИО, внимательно посмотрел на Альберта, а Альберт — смутился, покраснел и начал бормотать только, что она честнейший человек и талантливый учёный. Поплыл, в общем, вытянуть у него фамилию не составило никакого труда. Действительно, чему-то этих ГБ-шников раньше учили.

С новой фамилией в списке он получил законченный вид, несколько раз прочитав его, я теперь каждый раз спотыкался на последней фамилии.

— Да, мне нужно с ней поговорить, она как-то причастна, но могла и не знать о закладке. Пригласите её, пожалуйста — попросил Альберта.

Он дважды стукнул кулаком в стену, вскоре пришла молодая женщина. Лия, насколько я запомнил.

— Пригласи ко мне Мезенцеву, попроси поторопиться.

Лия молча вышла, но по эмоциональному окрасу я решил, что Мезенцева и есть та драная кошка, у которой иногда зависает завлаб.

Познакомиться с ней, однако, не получилось. Не то Лия что-то от себя добавила, не то она сама почувствовала, но, как мы узнали от удивлённой Лии, приглашённая пошла к начальнику, но прошла мимо кабинета, а потом бросилась на лестницу. Бегом.

ИО выскочил в коридор, послал своего помощника догонять беглянку, потом бросился к допотопному телефону, начал крутить диск, дважды попал не туда, а когда попал туда, сразу успокоился. Сработало усиление режима, девушку задержали при попытке выйти с объекта без пропуска. Зам по режиму ушел довольный, а мы вернулись к нашим баранам, то есть образцам.

Вид заветных пробирок моментально стёр печаль с эмоций Альберта.

Один удар кулаком в стену и снятая телефонная трубка:

— Скажи Алику, пусть насос включает, и остальных сходит предупредит, чтобы не уходили.

Я перестал для него существовать, поэтому тихо ушёл.

На проходной пришлось напомнить, что я водопроводчик.

Неспешно прогуливаю тётю Тасю вокруг хутора, Кипр Кипром, но вверенную ей территорию проверить необходимо. Кобель бы метки расставил, Таисии сложнее, но обнюхать все следы положено. На заячьи внимания не обращает, а вот зачастившие лисы прямо тропу проложили к курятнику, приходится внимательно обследовать. Морозы резко прекратились, вторую неделю днем от минус трёх до... меньше десяти, короче.

Вызов, номер московский, незнакомый. Ответил.

— Здравствуйте! — приятный мужской голос, и паузу сделал. Одно очко уже заработал.

— Здравствуйте.

— Я из Министерства обороны, капитан Пчелинцев. Мне нужен господин Сантехник, вот имени-отчества, к сожалению, не знаю, только телефон ваш дали. Это вы?

Ясно, протокол из Мытищ к ним приплыл. Когда же это было? В начале января?

— Если вы по поводу одного январского протокола, то да. А зовут меня Александр Николаевич.

— Александр Николаевич, вы не могли бы к нам подъехать? Когда вам будет удобно, моё начальство хотело бы с вами встретиться. Вы где живёте, кстати, вам не сложно добираться?

— Без проблем, в Москве часто бываю. Могу и сегодня, смотря где вы находитесь.

— Мы на Фрунзенской набережной, но насчёт сегодня мне нужно у начальника уточнить, я могу вам перезвонить минут через десять?

— Конечно.

Собака со следами разобралась, потрусила дальше, я, не торопясь следом.

Капитан Пчелинцев позвонил второй раз, когда мы уже к дому повернули.

— Александр Николаевич, ещё раз здравствуйте. В семнадцать ноль-ноль вам удобно? Сегодня.

— Вполне.

— Очень хорошо, я вас встречу в проходной. Пропуск сейчас закажу, не забудьте паспорт, пожалуйста.

— Без проблем, буду. И да, меня по бороде отличить можно.

Дошли с Таисией до дома, Нина чаю предложила, у неё сегодня выпечка пахнет чарующе. Конечно, согласился.

Вот сижу, пирожки уминаю, и дошло до меня, что пропуск капитан на Сантехника закажет, про Николаева он и слыхом не слыхивал. Н-да, неудобно получилось.

Собрался ему перезвонить, уже и смартфон с блокировки снял, но подумалось: а может, пусть лучше я у вояк останусь Сантехником? Предосторожность не помешает.

"Пьер, сможешь мне паспорт на другую фамилию сделать?"

"Боюсь, что нет, командир".

"Как так?"

"А как я тебе фамилию напишу? Чем? Бланк без фамилии сделаю, а вписать самому придётся".

"Ты же знаешь, у меня почерк плохой!"

"Так у меня вообще никакого".

"Ну да, не сообразил. Паспорт тебе дать?"

"Не надо, у меня Шурин есть".

"Точно. Сделаешь без фамилии?"

"Сделаю. Уже сделал, тебе куда его?"

"Потом в дипломат отправишь, всё равно здесь чернил подходящих не найти. И ручку перьевую еще искать придётся!"

Но в Питере нашёл всё необходимое, и фамилию вписал, и расписался. Хорошо, что Пьер это дело вовремя заметил и тоже подчистил. Теперь у меня два одинаковых паспорта на разные фамилии, пришлось для нового цветную обложку купить.

В проходную вошёл за пять минут до условленного, народ есть, но капитан меня сразу опознал, шагнул навстречу.

— Александр Николаевич?

— Он самый.

Паспорт мой подозрений не вызвал, от проходной капитан повёл меня к лифту, потом по длинному коридору, потом опять на лифте прокатил, и опять по коридору. Я запутался, а он ничего, уверенно так ведёт. Коридоры широкие, наверно, чтобы строем ходить, но народ больше поодиночке, хоть почти все и в форме.

Но пришли, в конце концов, капитан по-граждански постучался в одну из бесчисленных дверей, дождался разрешения войти.

Кабинет метров двадцать, стол буквой Т, стулья. Ни тебе гаубицы, ни пулемёта завалящего, даже портрет Вождя отсутствует. Мужчина лет пятидесяти в полковничьих погонах, заулыбался при виде меня, навстречу несколько шагов сделал.

— Полковник Чутьев, очень рад видеть вас, наконец! — мы пожали руки, он жестом предложил садиться.

— По независящим от меня причинам, отчет о вашей лекции задержался, только на днях дошёл до меня. — О! Соврал! — Очень надеюсь, нам удастся это обстоятельство исправить. — Опять соврал! А уж улыбается как лучезарно!

— Если будет на то воля начальства — я нейтрально улыбнулся в ответ.

— Вот-вот, многое зависит от руководства. Не расскажете мне своими словами, как вам удалось заинтересовать наших учёных?

Что же, попросил два стакана и повторил представление двухмесячной давности для полковника и капитана. Удивил обоих, капитана особенно.

— Интересная технология, интересная. Когда мы сможем получить образцы для испытаний? Или у вас только эти два кусочка?

— А вы обратитесь в МЧС, наверно, не откажут изготовить, что нужно.

— Вы хотите сказать, их производят? — удивился полковник. Неприятно.

— Да, в пожарном департаменте, или как он правильно называется. Используют для передачи воды. Одна просьба, программу испытаний пусть со мной согласовывают.

— Конечно, и с вами, и с МЧС, и со всеми заинтересованными сторонами — чему-то он обрадовался.

На том и расстались.

Повёл меня капитан по длинным коридорам обратно, спрашивает о чем-то, я невпопад отвечаю, и всё лучше понимаю, что похерит полковник и отчёт, и испытания. Не из вредности, и не ради интересов супостата, а просто не нужно ему это. А значит, и другим ни к чему.

Я даже остановился, осознав ситуацию. Удивлённый капитан тоже.

— Слушай, капитан, а как сделать, чтобы мою тему кто-нибудь другой курировал?

— Никак, наверное — дёрнул плечом капитан — генерал полковнику расписал, он и будет, значит.

— А надо, чтобы не он. Отведёшь к генералу вашему?

— Да вы знаете, что со мной тогда сделают? И зачем, главное?

— Зачем? Чтобы работа началась, а Чутьев твой уже и забыл про неё, два месяца в столе продержал, сверху напомнили — со мной встретился, и ещё на три месяца под сукно. Он на пенсию, часом, не собирается?

— Он же вам сразу сказал, что не виноват!

— А он соврал. Понимаешь, я вроде экстрасенса, когда при мне лгут, сразу вижу. Вот он дважды мне и солгал, сначала, что не он виноват, а потом, что исправит ситуацию. И ещё, он почему-то обрадовался, когда я просил согласовать со мной программу испытаний.

— Это его конёк, — согласился капитан — всякие глупости в согласованиях топить. Но у вас же не глупость?

— Насчёт бензина не знаю, а вода и электричество передаются, пробовали. Может, он не поверил?

— Я мог бы вам показать кабинет генерала — осторожно предложил капитан — но только никак на меня не ссылайтесь.

— Покажи. А я попробую уговорить.

Главное, что генерал оказался на месте, остальное было делом техники. Начал грубовато, подчинив волю, потом внушил доверие к себе и желание помочь, а дальше генерал уже сам решил после деликатной подсказки, что полковник Чутьев слишком загружен, и тему следовало бы передать.

— Только кому вот? — задал он риторический вопрос.

— Я у вас тут только двоих знаю — сделал вид, что вопрос адресован мне — полковника Чутьева и капитана Пчелинцева. Может, капитану?

— Молод ещё.

— Так это быстро проходит. Но вам, как командиру, виднее.

И дальше, уже без моего влияния, генерал вызвал капитана и полковника с моим делом и с сам переписал распределение. Полковник вздохнул с облегчением, капитан — пожалуй, что с надеждой.

Я ещё немного задержался, продемонстрировал генералу эффект прокола пространства и ушёл, оставив того озадаченным.

Капитан дожидался в коридоре. Без папки с секретным делом, полковник не захотел лишний раз тащиться в секретное хранилище.

— Как вам удалось? И почему я?

— Удалось потому, что немного экстрасенс. А кроме тебя и полковника я тут никого и не знаю. Теперь вот и с генералом познакомился.

— Всё равно, спасибо за доверие, это моё первое самостоятельное дело.

— Тебя свести с человеком, который на производстве сидит?

— Конечно!

Прямо из коридора я набрал Игоря, объяснил ситуацию, потом передал трубку. О чём-то они договорились, я уже не особо слушал.

"Командир, мимо завода Нива прошла, номер нечитаемый".

"Не понял, что, специально?"

"Не думаю, она вся замызганная. У Петровича похожая".

"Василия предупредишь?"

"Уже".

Потом отправились на рабочее место капитана, такой же кабинет, как у полковника, но на троих. Втиснули даже стулья для посетителей и большой закрытый шкаф у каждого.

— Вы не могли бы...

— Слушай, капитан, давай лучше на "ты", а то как-то неправильно у нас выходит. И, кстати, имя у тебя есть?

— Давай, — неуверенно ответил капитан — а зовут меня Дмитрий.

— Ну, так что ты сказать-то хотел?

— Хотел спросить, может, у вас намётки есть, что вы хотели бы сделать на моём месте? На чём, по вашему, сконцентрироваться следует?

Отвлёк звонок, точно, Петрович. Был в соседней деревне, где мы с Пьером пожар тушили, рассчитывал меня застать. Не сложилось. По телефону обсуждать ничего не стал.

А Дмитрий ждёт.

Вот я и сел на своего конька, и полчаса рассказывал о том, как вижу ближайшее будущее вооружённых сил и что для этого необходимо сделать. Двое соседей-сослуживцев сидели, что называется, раскрыв рты. Где-то на середине лекции к одному из них заглянул коллега и тоже завис. Под занавес я потребовал два стакана и дал офицерам возможность развлечься с гайками, восторг был как у детей.

Но после огорошил — серийное производство таких устройств маловероятно, только единичное, и то, что они сегодня видели и слышали — большой-большой секрет. Для маленькой такой компании.

А потом уехал.

Телефон играл свою мелодию непрерывно, короткими сериями, видимо, звонок сбрасывался и звонивший набирал снова. Маша сделала вид, что не проснулась, а может и правда, не слышит, очень устали с вечера.

Запредельным усилием воли посмотрел на экран: О господи! Четыре утра! Чтоб этому яйцеголовому... но сразу проснулся, проклятье получается и спросонок.

Ну точно, Альберт. Не иначе, свой дурацкий эксперимент закончил.

— Вы на часы... — начал я сердито, придя на кухню.

— Двести семьдесят восемь!!! — раздался вопль, приглушённый трубкой. — Ваш Пьер гений, так и передайте! Первый сработал на двести пятьдесят шесть, это здорово, но двести семьдесят восемь! Мы всех сделали!!! Передадите ему? — в наступившей паузе стало слышно бряканье стекла.

— А сами что не поздравите?

— Он запретил звонить ему ночью.

— А ко мне, значит, можно?

— Так вы же сейчас не работаете?

— Действительно, не работаю! — мне стало смешно. — Передам обязательно. Пьер, ты слышал?

"Слышал, командир. Я рад, Поздравляю".

"И я тебя".

— Наш гений слышал и всех поздравляет с результатом. Я тоже.

Видимо, Альберт включил громкую связь, на том конце линии явственно стали чокаться. Я отключился.

"Двести семьдесят восемь по Кельвину, это по-нашему плюс пять получается?"

"Точно. И это я ещё лантаноидами не играл".

"Пьер, ты прямо гигант мысли, такую штуку состряпал. Вот вызовут тебя в Кремль, медаль на шею вешать, что делать будем?"

"Отговорюсь, что свадьба у меня, простят".

Спохватился, что не доложил о визите к военным. Что ни говори, но после визита к Царю министр меня опекает, возможно, как ценного кадра для пожарных, но скорее, по заданию Царя. Самому ему и некогда, и невместно, а контролировать следует, И на всякий случай, и, как я надеюсь, любопытно.

Но не тут-то было. Хоть и дал он мне "закрытый" телефон, в смысле, сам трубку берёт, но дозвониться до него, как до министра. То вообще вне зоны, понимай — выключен, то сбрасывает, стало быть, не вовремя.

Поздно вечером сам перезвонил, голос уставший.

— Что там у тебя, столько вызовов за день?

— Доложиться хотел, что был на Фрунзенской, должны начать шевелиться.

— А что так долго-то?

— По-моему, человеческий фактор сработал, но исполнителя поменяли, так что пока нормально.

— Ладно, при случае уточню. Всё у тебя?

Хотел сказать, всё, но подумал, как он про меня уточнит? Если я под псевдонимом?

— Есть один момент, я там под псевдонимом выступаю. Сантехником меня записали, я и менять не стал. Просто, имейте в виду, мало ли спрашивать будете.

— Это ещё зачем? — в голосе появилась заинтересованность.

— Ну, сначала похулиганил немного, не пускали меня в воинскую часть, так и в протоколе записали. А когда на Фрунзенскую пригласили, подумал, зачем показывать, что не только медициной и пожарными занимаюсь? Опять же, слухи не пойдут, Царь и надёжа наш сердиться не будет.

— Да, это сильный ход. Постой, они что, документов у тебя не спрашивали? Так пустили?

— Так плохонький у меня с собой был, проверку по базе не прошел бы, а допуска у меня и так нет.

— Как это, нет?

— Так у меня и первого отдела нет, ни на заводе, ни в больнице.

— Все равно, непорядок. Так как ты сказал, тебя вояки зовут?

— Сантехник Александр Николаевич.

— Мог бы и поблагозвучнее что-нибудь придумать.

Куда уж благозвучнее — Святой Техник!

Но через день он сам мне позвонил и сообщил, что мы с ним завтра приглашены к Царю на ужин. Можно без фрака, но галстук обязательно.

Это он пошутил так, насчёт фрака, а вот про галстук нет. И можно не опасаться, если Хозяин на ужин приглашает, то в тот день уже не расстреляют. Тоже пошутил, стало быть, и отключился.

Глава у Царя

У Гийома просто дар появляться некстати. Только устроил в креслах двух новых курсанток из Центроспаса, даже шлемы ещё не надел, а тут он звонит, понимаешь ли. И вообще день сегодня ответственный, вечером к Царю назначено.

— Господин Николаев, это де Витри, мы прилетели, только Мари въехала по чужим документам, оказалось оформить гражданство очень долго, а в Штатах русскую визу не получить, но мы поженились.

Я же говорил, торопыга он. Но раз приехал, придётся работать, по времени я вписываюсь с приличным запасом. Этой новобрачной, насколько я понял, особый уход нужен, а после и конспирация. В моей комнатке ни того, ни другого не обеспечить, придётся их в санаторий везти. А, сами доедут.

— Здравствуйте, Гийом.

— Ох, извините, я волнуюсь, здравствуйте, конечно.

— Запишите адрес, пожалуйста, я сегодня приму вас в другом месте. Готовы? — я продиктовал адрес санатория. — Если я немного опоздаю, обратитесь, пожалуйста, к главврачу, он откроет вам номер.

Теперь Айболита предупредить.

— Привет, ты на месте сегодня?

— Я-то всегда на месте, а ты с прошлого года не объявлялся. Дела в больнице?

— Не только, но самое напряжённое позади. Хочу сегодня у тебя попрактиковать, там в порядке всё?

— Думаю, да. Сменить бельё в номере?

— Наверно, неплохо бы, а ещё помочь туда добраться и поесть на двух персон, думаю, они до завтра останутся.

— А сам?

— Дело сделаю и уйду.

— Ко мне загляни, не забудь. Есть что обкашлять.

— Лады. Думаю, они часа через полтора-два подъедут. И да, бабушка по-русски пока не говорит.

Действительно, не был в санатории с ноября, как они там?

Надел шлемы, погрузил в сон. Этим Пьер жреческую версию зальёт, минут на пятьдесят работа, придётся из больницы порталом переходить. Не самая лучшая затея, рядом сестринский пост, засекут. Придётся Фёдоровича просить, чтобы отвлёк, к себе вызвал.

Кто-то из молодых придумал электронную запись открыть на платное лечение, вернее, на приём, один раз уже отказали, диагноз неправильный был. Я-то думал, неврологов заявками завалят, это же только наша фишка, а вот не угадал, у гинекологии популярность выше. Но идут пока сплошь наши, так что больнице в плане дохода разницы никакой, что ФОМС платит, что пациент.

Через час отпустил курсанток, пошёл к Федоровичу насчёт медсестры, но завис, от соседей новости появились, в смысле, с полигона. В смысле, и могли бы уступить участок, но заплатить нужно здесь и вперёд, а решать будут в Москве, и ещё неизвестно как решат.

Фёдорович распыхтелся, наш Геннадий Саныч тоже недоволен, в общем, добеседовался я до звонка Айболита — гости прибыли, ты где? Пришлось, ноги в руки и ходу.

Постучался в номер, как воспитанный человек, дождался разрешения войти.

На одной из кроватей лежит бабушка, спит, рядом Гийом сидит, показывает, тише, мол.

Ну, сон поглубже для меня не проблема, заснула бабушка сном праведника. Да, просматривается опухоль в области придатков, но и метастазы тоже видны, и множественные. Правильно сказали, немного ей осталось.

— Как, можете её вылечить?

— Технически могу, пока она в здравом уме, но что у нас с перечислением? Банк мне ничего не сообщал.

— Понимаете, тут такое дело... — начал бормотать француз. Крутит что-то, неужели обмануть рассчитывает?

— Господин Гийом, мы же обо всём договорились. А вы, мало того, что прилетели без предупреждения, ещё и оплату не провели! Зачем летели тогда?

— Понимаете, у неё почти все средства вложены в недвижимость, кое-что в акции, а недвижимость быстро не реализовать, адвокат сказал, не меньше трёх месяцев только оценка займёт. Она оформила передачу собственности вашему фонду, не половины, а всей собственности. А уже вы, то есть фонд, сколько-то ей можете вернуть после реализации, тогда её и искать никто в Америке не станет, кому нужна пожилая дама без денег!

Говорит правду, во всяком случае, сам в это верит. И здравое зерно в этом есть, конечно, и жертвователю вернуть часть суммы я смогу, вот постороннему лицу никак.

— Документы покажите, пожалуйста.

Блин, издевается он, что ли? Опять не по-русски! Но да, в Америке составляли, там мало кто нормально говорить умеет, вот счёт правильный указан, остальное не понять, хотя многие слова явно знакомые. Это я забыл, или юристы специально так пишут, чтобы непонятно было? Ладно, буду считать, условия соблюдены, тем более строить мне не сейчас.

— Вы действительно женились на вашей Анне-Марии?

— Женился, я...

— Стоп-стоп-стоп. Пожалуйста, просто отвечайте на вопросы. Это

ваша жена? — я показал на лежащую.

— Да.

— У неё остались знакомые или друзья в Америке?

— Знакомые остались, конечно, друзья нет.

— Хорошо, сейчас вы отдохнете, а она получит знания языка, потом мы с ней немного побеседуем, и если не будет неожиданностей, начнём лечение. Ложитесь на кровать, пожалуйста.

Дождавшись, пока Гийом вытянется, отключил его и достал шлем. Да, великоват он ей, но ничего, Пьер разберётся.

"Пьер, русский язык задашь? Лучше, если есть с английского американского, или с французского".

"Да откуда американский-то, я только двух пиндосов и видел, и то твоими глазами. И французский-то так себе, с деда Машиного снимал и с Антонины".

"Ладно, не ворчи. Грузины вон раньше любое вино из одной бочки наливали".

"Почему раньше?"

"Подевались все куда-то".

Процедура запущена, можно и к Айболиту.

— Заходи, кофе будешь? — отреагировал, увидев меня в дверях. Сидевшая у него завхоз сразу засобиралась куда-то и ушла.

— Ну, здорово! Рассказывай!

И я, не слишком кратко, начал описывать ему свои приключения с больницей за последние три месяца.

Когда Пьер просигналил, вернулся к французам. Гийома не будил, чтобы не мешался, дождался, когда бабушка проснётся.

— Добрый день, мадам де Витри!

— Бонжур.

— Я вас понял, но постарайтесь отвечать по-русски. Вы теперь собираетесь жиь во франции?

— Да.

— Вы жена господина де Витри?

— Да.

— Вы передали всё своё имущество фонду строительства клиники?

— Да.

— Благодарю вас. После обращения вашего имущества в деньги я верну вам половину, не беспокойтесь. А сейчас пройдите, пожалуйста, в соседнее помещение, там я погружу вас в сон на несколько часов, вы проснётесь здоровой и помолодевшей. И я прошу вас не распространяться об этом и ни с кем, кроме супруга и меня, не обсуждать ни в какой форме. Договорились?

— Да.

Вот такая у нас содержательная беседа получилась. Ну и ладно, помог бабушке подняться, прошаркала она довольно бодро, вот с влезанием на стол заминка вышла. Ничего, вдвоём справились, но в больнице стол удобнее.

Передал её Пьеру.

"Докуда откатим, командир? Чтобы лет на десять младше лягушатника?"

"Давай на пятнадцать. Сумеешь?"

"Ха! Я даже могу сделать, что она забеременеет!"

"От тебя???"

"Ты чего, командир? От лягушатника. А вообще у них нравы простые, от кого придётся".

"Раньше не мог, вроде".

"Работаю над собой! Так делать?"

"А, сделай".

Собрался вернуться к Айболиту, звонок. Жора звонит.

— Приветствую тебя, у тебя ведь с Борисом бизнес какой-то был?

— И тебе здорово, был.

— Звонила Жозефина, спрашивала как тебя найти. У Бориса инсульт, он ничего не говорит и не двигается, но самое главное, его вызвали в МОССАД, и он прямо на допросе завалился, представляешь? У вас было что-то, чтобы их заинтересовать?

Ага, решил меня заложить всё-таки, не поверил в проклятие. Чувствовалась в нём гнильца, чувствовалась!

— Не было ничего такого. На бирже он спекулировал общими деньгами, но почти всё растратил недавно, может, его арабы развели? Ещё с лечебными браслетами начали небольшое дело в Штатах, Борис должен был туда полететь, но не полетел, насколько я знаю. Нет, с нашим бизнесом навряд ли связано. — Конечно, не связано, заложить меня за деньги решил, паразит.

— Так мне давать твой телефон, или как?

— Дай, всё равно узнает. А что ей от меня надо, не знаешь?

— Что денег не оказалось, она в курсе, наверно, по поводу Америки.

— Даже не знаю, как быть. Он чёртову уйму моих денег про/

* * *

/л, а теперь с ней чем-то делиться, что ли?

— А ты попробуй использовать, он говорил когда-то, что у неё деловая хватка хорошая, закончила Сорбонну и немного поработала. Теперь вот дома сидит.

— Да я ж по-ихнему не понимаю! Как работать-то?

— Ну, это ты сам смотри. Деньги от тебя пришли, нормально теперь с платежами банку получится. Крупы пришлёшь к началу месяца?

— Оголодал совсем? Это я шучу так. Пришлю, конечно.

Георгий отключился, а я призадумался. Адвокат, которого мне кипрский таксист устроил, таких сложностей накрутил с передачей контракта на другую фирму, что проще её совсем закрыть. А теперь и не закроешь, собрание акционеров это хорошо, конечно, но без подписи миноритария по местным законам фирма будет жить вечно, пока не обанкротится. А обанкротится — контракт с американцами переходит к кредитору. Можно, конечно, и это обойти, но хлопоты, время и неизвестно ещё, где меня облапошат. Это у русских я могу ПРАВДУ СПРОСИТЬ, а ни грек, ни американец просто не поймут. А Жозефина? Тоже английского не знает. Или знает? Я же с ней и не говорил ни разу.

Конечно, то, что мужа моё проклятие достало, создаёт для меня некоторую неловкость. А если он ей о проклятии сказал? Тогда плохо, получаю врага. А может, это и не проклятие сработало?

Пьер занят, свечку в дипломат не положит, надо к директрисе идти, она курит. Открыл дверь из кабинета, звонок. Не иначе, Жозефина, код израильский.

Она и оказалась, трещит по-французски, только "Алекс" разобрать можно. Ну и как с ней говорить прикажете?

— Алекс, — говорю ей — Алекс! Вы Жозефина?

Опять много слов непонятных, достали меня эти французы. Ха! У меня же переводчик спит в соседней комнате!

— Момент! — кричу в трубку. — Момент, транслейт,транслейт! — и к Гийому, разбудил его, смартфон сунул. — Господин Гийом, выручайте, переведите, чего ей надо!

Надо отдать ему должное, молча взял аппарат, что-то сказал, выслушал, перевёл.

— Это жена какого-то БОрис, она спросила, вы ли Алекс Николаев, я сказал, что да, но не говорите по-нашему. У неё заболел муж, она интересуется должен ли он вам что-нибудь.

— Скажите, что долг я ему простил.

Он опять принялся говорить и слушать.

— Она сказала, муж собирался в Соединённые Штаты по вашим делам, но теперь не сможет, она готова его заменить, если вы не против.

Ну вот, сама напрашивается. Только нужно ли мне это? Без Маши точно ничего решать не стану.

— Спросите, как же она хочет вести переговоры, на французском?

На этот раз простой вопрос растянулся в настоящие переговоры. Интересно, о чём они?

— Она немного говорит на английском, но может быстро у-со-вер-шест-вать. — С трудом выговорил Гийом. — А я подсказал, что русский вы ей прямо в голову можете внедрить. Я что-то не то сказал? — встревожился француз.

— В общем, да. Передайте, пожалуйста, что я посоветуюсь с женой и попрощайтесь от моего имени.

На этот раз позвучало знакомое — Оревуар мадам.

— Извините меня, Алекс! Когда говорю с молодой женщиной, в меня словно бес вселяется, хочу ей угодить. Я больше не буду!

— Что не будете?

— А всё! У меня же теперь жена есть, вы можете её помоложе сделать?

— Как получится — я не стал его обнадёживать. А вот нечего про меня трепаться, пусть помучается! — Вы можете погулять пока, часа два точно. Сходите на улицу, посмотрите на русскую зиму.

Действительно, погода, как по заказу, весеннее солнце и тепло, чуть ниже нуля, но с крыши уже капает. Он оделся и ушёл.

А я сходил всё-таки к директрисе за спичками, даже свечку у неё реквизировал, с Нового года огарок остался. Но мне подойдёт.

Сижу, смотрю на пламя, вопросы мысленно задаю.

Значит, Борис... всё-таки хотел про меня разведке еврейской рассказать, проклятие его настигло. С этим понятно, так и я думал.

Жозефина... камня за пазухой не держит, просто ищет работу. Уже лучше. Сумеет, или нет, Морской Владыка не видит.

Царь... его сегодня опасаться не следует, просто получил доклад и ему стало любопытно. Отношение ко мне пока нейтральное.

Ну, что же, примем к сведению.

Пациентка проснулась спокойно.

— Уже всё?

— Да, можете вставать, в соседней комнате есть зеркало.

— Интересно, — она внимательно разглядывала свою руку — кожа как у молодой, и даже шрам от топорика куда-то делся.

— Да, прижизненные травмы вам убрали, и должен предупредить, вы можете иметь детей.

— Я-а?

Достаточно легко она встала, сделала несколько шагов. Быстро осваивается, однако.

— Да, оно того стоило! — вроде, хотела поцеловать меня в щёку, но осеклась. — А где Гиги?

— Какой ещё Гиги?

— Де Витри, Гийом де Витри.

— За этой дверью — кивком показал ей.

— Это старушачье тряпьё просто ужасное! — и она решительно шагнула в номер. Да, сегодня не знаю, но завтра Гийому суждено заниматься шопингом.

Вошел к ним через пару минут. До зеркала Анна так и не дошла, клиенты стояли, обнявшись. Душещипательное зрелище, я бы сказал. И неловко как-то.

— Так, номер за вами до завтрашнего вечера, позже вам принесут стандартный обед и вечером ужин. — Я постарался скрыть неловкость громкими словами. — По всем вопросам обращайтесь к главврачу, его кабинет по коридору налево. А я должен уйти — и ушёл в свой кабинет, запер изнутри и перешёл в свою квартиру.

Новобрачные при мне так и не пошевелились.

Теперь мыться-бриться-одеваться-собираться.

Дежавю.

У подъезда стоит немецкий членовоз и Гелик, я выхожу из парадной — пардон, в Москве подъезды — и сажусь в машину.

Но сегодня я не в свитере, а в пиджаке и галстуке. Нет, остальное тоже есть, и сорочка, и брюки, но пиджак и галстук я не надевал... не надевал... ага, ровно четыре месяца, со дня свадьбы.

Министр Андрей Павлович на этот раз благодушен, проблем не ожидает. Слегка поучает меня, как себя вести.

— На приёме мне не тыкай, я тоже буду стараться, но уж если проскочит, квадратные глаза не делай. Если за столом с приборами запутаешься, не тушуйся, спокойно пользуйся, чем удобно, хозяин этикет соблюдает, но от гостей не требует.

— Знаю, знаю, вилку в левой, котлету в правой.

— Сам ты бородатый, и шутки у тебя такие. Короче, просто будь аккуратен, в рот много не набивай, а то спросит у тебя хозяин, а ты ни ответить, ни проглотить не можешь.

Надолго его не хватило, минут на пять-десять, потом уже он с интересом слушал, как я с его людьми познакомился и мы чурбаком пожар тушили. После я попытался в лицах рассказать, как косметическую клинику у рейдеров отбивал, но пришлось многое недоговаривать и вышло неинтересно.

Ехали долго, и не то, чтобы пробки, а бестолково как-то, даже синий маячок на крыше не очень помогал. Только последние километры никто не мигал перед носом тормозными огнями.

Резиденция с прошлого раза нисколько не изменилась, не изменилась и охрана, отобрала и дипломат с ноутбуком, и смартфон. Только кусочек пластика под кожей около левого уха мне больше не мешал, привык за два месяца.

На этот раз хозяин был настроен совсем не сердито, что-то он перед нами совершил такое, что преобладало удовлетворение сделанным. Ну и лёгкое любопытство, как я решил, ко мне.

Ужин, в моём понимании, скорее сошёл бы за обед, но порции небольшие, всего попробовал, двумя руками в рот не тащил. Вкусно, но непривычно, только крабы напомнили мне красно-белые палочки. Официанты, — или лакеи? — были ненавязчивы и незаметны.

Ужин безалкогольный, это правильно, не та ситуация. За едой разговор лёгкий, Царь что-то спросил о моих родителях, об учёбе. Внешне участливо, но не слушал, о чем-то другом думал. Мы старались не отвлекать. Глянул на его ауру и поразился — левый локоть болит, похоже на травму, куда только лекари кремлёвские смотрят! И никакого обезболивающего? Нет, какое-то местное воздействие было, первый раз вижу такой эффект, слыхал про заморозку у спортсменов, но не видел. Надо в больнице подсказать, может и пригодиться, а то просто отключают проводимость в аксонах,

Понял, что увлёкся, когда услышал:

— Александр Николаевич, что вы там так внимательно разглядываете? Пятно, или дырка?

— Извините, пожалуйста! — перевёл глаза на лицо, взгляд вежливо-снисходительный, эмоции такие же. А от министра беспокойством повеяло. — Случайно обратил внимание на травму, возмутился, что медики не приняли мер, а потом разглядел, что принимали, просто времени прошло много. Извините, пожалуйста!

— Вы, действительно, можете видеть болезни? И одежда не мешает? — вот теперь интерес появился.

— Видеть вижу, но не всегда понимаю, что именно. А одежда мешает, но не сильно, вот через фольгу никак.

— Да, мне докладывали, в Центроспасе появились специалисты, владеющие необычными методами работы. И в больнице вашей ставят на ноги парализованных инвалидов, вот как у вас получается научить врачей тому, что сами не можете?

— Я и не учу. Аналогия грубая, конечно, но можно сказать, что им в сознание загружается программа, как в компьютер, а вот дальше идёт практическое обучение, как этой программой пользоваться.

— Её создал ваш брат? — а вот здесь ловушка, что-то чекисты накопали, точно.

— Нет, просто он был первый и осваивал самостоятельно, я бы сказал, с трудом.

— Вы, наверно, были с ним очень дружны? Или вас разлучили в младенчестве? — а вот и западня, отсутствие брата явно для него не секрет.

— Мы были как один человек. Собственно, он и братом моим не был, он был второй я. — На, получи гранату! — Можно сказать, клон.

— Как клон? — удивление и недоверие. Ну и чёрт с тобой, правду я тебе расскажу, а если запишешь в городские сумасшедшие, так и на фиг ты мне сдался. А вот министр-то поверил, однако.

— Так вышло, мне сделали подарок. Я обмолвился, что хотел бы иметь соратника, который будет думать, как я, а собеседник решил устроить сюрприз. Вот и получилась копия, а всем потом пришлось говорить, что брат-близнец.

— И кто же такие клоны делает? — не верит. А наплевать, и чай у тебя невкусный.

— Придётся рассказать сначала — предупредил я. Собеседники молча согласились, Царь даже кивнул слегка.

— Началось с того, что я случайно обнаружил древний, как тогда решил, артефакт и сумел с ним объясниться. Вернее, это он сумел кое-как со мной объясниться, ему было скучно, а мне любопытно. Позже, когда мы смогли более или менее нормально общаться, он рассказал, что обнаружил я не его, а одно из мест, где с ним можно контактировать, и что за двенадцать тысяч лет я у него первый собеседник. Со временем мы подружились, вот он и сделал мне такой подарок — клона, и снабдил его способностями к целительству.

— Так может, это вы и есть клон?

— Не думаю, целительство я загрузил уже после его гибели. И с Шурой ошибки были, долго пришлось готовить условия, чтобы исправить.

— А другие программы, кроме целительства, есть? — подал голос министр.

— Да, поиска по следу, ощущения опасности, ложь видеть... прогноз некоторых событий на несколько дней... предметы ещё зачаровывать можно... наверно, и ещё есть.

— Скажите пожалуйста, а вот этот прокол пространства, — Царь, хоть и не совсем верит, но допускает здравое зерно в моих словах — он как осуществляется? Вы прошлый раз объясняли, но я не запомнил.

— На две поверхности наносится специальное покрытие, потом контролируется качество нанесения, потом я обозначаю эти поверхности, чтобы Пьер их увидел, и по моей просьбе он их соединяет между собой в пару. Пьер — это имя моего таинственного друга.

— Это он вам сказал?

— Нет, я его так назвал, он согласился. Хотел Петром назвать, но с нами в то время жил один Пётр, так что вышел Пьер.

— Звучит невероятно, а можно где-нибудь на них взглянуть?

— Можно и здесь, если принесут мой дипломат.

Не видел, чтобы Царь подал знак, но в дверях появился охранник и подошёл к нему. Выслушал.

— Но там электронное оборудование! — Надо же, перечит.

— Вы ошибаетесь, там пусто! — "Пьер, убери, пожалуйста, ноут из дипломата!"

"Уже"

— Виноват, ошибся! — недовольный охранник вернулся с моим дипломатом и протянул его хозяину. Тот кивком показал, чтобы передал мне.

— Мне бы ещё два стакана — вспомнил я. — "Пьер, набор для военных положишь?"

Царь кивнул, охранник вышел. Вместо него вернулся лакей с подносом, на нём два стакана. Я и не видел таких никогда, тонкий хрусталь с паутиной рисунка, красивые.

Извлёк два кусочка линолеума, самодельный штатив, гайки-восьмерки. Ну, а дальше — два солиднейших мужика, один вообще, по слухам, террран и диктатор, как третьеклассники, играли в гаечки. Потом министр расшалился и сунул палец, и, о чудо — палец тоже появился в другом стакане. Отличная вышла разрядка, я собрал гайки и остальное, сложил в дипломат.

"Пьер, прибери, пожалуйста".

— Военные это видели? — отвлёкся от игрушки Царь.

— Да, в начале января в Мытищах и два дня назад на Фрунзенской. Для авиации и космоса пока непонятно, как компоненты топлива на покрытие подействуют, но широкополосную связь и электричество в подводную лодку собирались попробовать до конца месяца.

— Я поинтересуюсь — кивнул Царь.

— Только я у военных псевдоним себе взял — вспомнил я — если по фамилии искать будут, то для них я Сантехник.

— Как это? — не понял Царь, а от министра повеяло одобрением. — Зачем?

— Ну...— я изобразил замешательство — в общем... чтобы слухи разные не мешали. Так спокойнее.

Ага, правильно акцент сместил, понравилось хозяину. Не рассказывать же, как дело было?

— А с физиками у тебя чем закончилось? — встрял министр. — Я его физикам Петербургским посоветовал, они какой-то материал достать не могли — пояснил он хозяину.

— Пока хорошо, свой ниобий они получили, но Пьеру стало интересно и он теперь по ночам сверхпроводимостью занят, несколько последних составов очень удачные.

— Погодите, погодите, так это его работа? У меня в сводке сегодня было, чуть ли не переворот в науке.

— Насчёт переворота не знаю, но Пьеру интересно.

— А почему он ночью работает?

— Днём на связи со мной, а ночью я сплю.

— То есть он не спит вообще? Он кто?

— Да, не спит. А вот кто — трудно сказать. Сначала считал его искусственным интеллектом, потом один священник назвал его бесплотным духом, а сам он не знает. Теперь и я не берусь судить, говорю, что друг и помощник. Сам он не знает, помнит только, что работать начал двенадцать тысяч лет назад. Это сейчас он эрудит и хорошо образован, а поначалу был вроде кладовщика.

— А увидеть его можно?

— Нет, здесь у него нет тела. Но поговорить можно.

— Как это?

— Проще всего по телефону. Назовите мне или дайте прочитать номер, и он вам сразу позвонит. Он видит и слышит наш разговор, но без технических средств может связаться только со мной.

— Вот как? — Царь ничего не сделал, но появился давешний охранник и протянул ему смартфон. — Вот этот номер — он высветил цифры на дисплее.

"Пьер?"

"Вижу, набираю".

Раздался звонок, Царь ответил. Министр... можно сказать, что выпал в осадок.

О чём они беседовали, было непонятно, да мне и неинтересно, на самом деле. В конце беседы Царь сказал, что позвонит Пьеру, когда сможет, и прервал разговор.

— Вы нашу беседу слушали?

— Нет, это он может слышать все мои разговоры, а я его нет.

— Мы договорились, что я ему позже позвоню.

— Ну, ваши-то слова я понял. Но он не всегда может ответить, хотя постарается.

Потом разговор опять свернул на переподготовку врачей, я осторожно ввернул, что грандиозные планы через год будут сдерживаться нехваткой площадей. Царь то ли сделал вид, то ли, и правда, не понял намёка.

Коснулись и возможной пользы для учёных. Я рассказал, что в кладовой у Пьера есть древние домашние животные, возможно, с отличающимся от современных набором генов, про мамонтов упомянул. Изобразил в лицах, как брат просил кошку, потом спросил про маленькую лошадь, а получил мамонтёнка. Тоже посмеялись.

Про Атлантиду вспомнил, а может и не Атлантиду, пересказал неудачную историю эвакуации народа в Карелию, на Вотоваару. Объяснил, что на месте погибшей страны под водой остался портал, во-первых воду для тушения чурбачком оттуда брали, во-вторых, археологи могут заинтересоваться, наверняка там сохранилось что-нибудь. Только координаты мне самому никак не узнать.

— Да ерунда дело, — заявил министр — может твой приятель буй выпустить?

— Выпустить-то выпустит, но где его искать? Со спутника нужно, а я даже не уверен, что это в Атлантике, где угодно может оказаться.

Но про Атлантиду так, Царь принял к сведению. Мысль у него какая-то возникла, её думал.

— Извините за нескромный по нынешним временам вопрос, но на чём вы деньги для строительства заработали? Мне доложили, ваш завод обошёлся примерно в двести миллионов, а ещё и клиника, и доля в складе. Можете не отвечать, конечно, но интересно.

Ага, могу не отвечать, как же! Наверняка ведь и нарыли ему что-то, ждёт, что завираться начну, а он поймает.

— Ну-у... Пьер изготовил немного алмазов, я их продал в Израиле. Позже вместе с человеком, который их продал, начали там бизнес по огранке алмазов, Пьер поставляет ему сырьё, он потом расплачивается. Сначала наличными платил, теперь перечисляет.

— Контрабанда?

— Первая партия — да, был такой грех, а теперь никакого пересечения границ.

— Прокол пространства?

— Нет, они сразу там появляются.

Судя по всему, правильно сделал, что рассказал. На вранье не попался.

— А почему эта фабрика не в России?

— Ну, во-первых, в Израиле есть кадры, а, несмотря на совершенное оборудование, роль мастера достаточно велика. А во-вторых, рынок ювелирных камней в России очень невелик, это всё равно будет работа на экспорт, а уж проблем такому производству создадут от души. Опять же, в Израиле есть алмазная биржа, с пошлиной всего в одну сотую процента, и сбыт налажен, и никаких запретов и проверок, и вполне законно. А потом — зачем? От моего заводика по розливу воды и лимонада реальной пользы гораздо больше.

— То есть вы считаете, что бизнес должен приносить реальную пользу?

— Конечно. От больницы польза, от воды в бутылках тоже, от алмазов — весьма относительная, а от биржевых спекуляций — никакой. Мы с Пьером какое-то время играли на бирже, но ему стало неинтересно, и мы перестали.

— Неужели дело стоит свеч?

— Я думаю, для основной массы игроков — нет, это как в казино, выиграть хотят все, но в выигрыше всегда заведение. Мы использовали недоступную другим информацию на Чикагской бирже и за полгода утроили начальный капитал, убедились, что это возможно и прекратили. Правда, не вполне самостоятельно, партнёр успел спустить все деньги.

— Понятно. И теперь вложились в животноводство?

Ах, Петрович, Петрович! Стучишь? Спрошу обязательно.

— Нет, это просто поддержка населения, для меня сплошной убыток. А глубоко ваши копают!

— Разве это копают! Так, собрали по верхам кое-что. Про амулеты вот так и не поняли, с чем их едят.

— Амулеты как амулеты, только работающие, не обманка. Но я этим вопросом не владею, могу только отличить, есть в камне заряд, или нет.

Мне показалось, что Царь ещё вопрос задать хотел, но появился знакомый охранник и что-то тихо ему сообщил. Я понял, что ужин подошел к концу.

Когда уже все встали из-за стола и явно пора было прощаться, я спохватился и снова обратился к Царю.

— Не знаю, доведётся ли мне ещё вас увидеть, но есть у меня для вас один необычный подарок. Или может не подарок, а обуза, ответственность. В общем, предлагаю вам проход в иной мир, мне не удалось им с толком распорядиться, а вам по статусу в самый раз.

— На тот свет, что ли? — Он ещё и шутит!

— Нет, мир, подобный земному, гравитация чуть поменьше, давление чуть больше, но дышать можно. Растительность в месте перехода серовато-коричневая, квадрокоптер на мониторе показал, что рядом есть вода, море или озеро, но больше ничего и не знаю. Коптер с камерой зацепился за куст, а когда я сдуру за ним полез, меня чуть не съели. А у меня и оружия никакого не было, нож только, но его тоже съели.

— Кто съел? Динозавры?

— Я бы сказал, камень на маленьких ножках, ползает медленно, но плюётся чем-то вроде паутины, очень прочной. А проход удобный, портал в большой пещере с прочной дверью, можно туда электричество бросить.

— А зараза всякая, вирусы-бактерии?

— В пещере нету, мы туда пассажиров с аварийного самолёта перенесли, они двое суток просидели и ничего с ними не случилось.

— Интересно. Придётся нам ещё встретиться, если вы не возражаете, просто у меня сейчас неотложные дела.

Обслуга, или кто там у него, давно знаки подавала, но Царь всё-таки вежливо с нами попрощался и без суеты вышел.

Спустя год.

Ровно год прошёл с того ужина у Царя, опять у нас канун восьмого марта. Обходим с тётей Тасей хутор по периметру, погода мягкая, на солнце припекает и снег заметно садится. Несмотря на мороз, на срезе крыш появились маленькие сосульки.

Встречались мы с Царём ещё дважды, но до ужина больше не доходило. Наверно, тогда был символ, что меня допустили к телу чуть ближе, чем других, а второй ужин уже перебор.

Военные неожиданно для меня сработали быстро, испытания на совместимость начали уже в апреле, а к лету и до стендовых дошли. Но не везде, бензин, как оказалось, достаточно интенсивно размягчает покрытие, и после этого портальная пара быстро выходит из строя. С керосином поначалу было ненамного лучше, но подобрали подходящие марки, потом научились как-то его очищать, то же и с дизтопливом. Так что экспериментальные полёты уже состоялись, но неожиданно всплыли проблемы с регламентным обслуживанием. Так что транспортники питать с земли нет проблем, а вот истребители пока опасаются.

Зато флотские не нарадуются, две дизельные подлодки без бункеровок перешли с Тихого океана на Балтику, с сопровождением, конечно. Хотели и без всплытия, но не сложилось, с одной пришлось матроса снимать. Много нюансов выявили, новый проект начали под это дело — и условия для экипажа менять надо, и электромоторы слабоваты. Но широкоплосный интернет уже на всех действующих лодках, связь с базой — лучше не бывает.

С выводом на орбиту тоже получилось не так легко, даже макет только недавно рисовать закончили, передали на производство. Но модель по самолётной схеме до ста тысяч метров подняли, спускать и не планировали, уронили и сгорела в атмосфере.

В качестве эксперимента организовали питание арктической базы на земле Франца-Иосифа — солярку, электричество и тот же интернет. Лично я не очень представляю, где это, но счёл просьбу подходящей, чтобы кусочек земли у военных выпросить. За две недели вопрос решили, пусть и не сто, но выделили тридцать гектар, тоже нормально. Инженерные изыскания провели, проект вот-вот готов будет, скоро новый городок строить начнём. Денег на всё хватает.

В больнице сейчас, можно сказать, изрядный переизбыток врачей образовался, из-за ремонта главного корпуса терапию перевели в отдельное здание, а хирургию пришлось на три месяца закрыть — в третьем корпусе теперь восстановленная онкология. По мне, так не самое разумное решение, но собрали группу онкологов, инициировали уже... а тут ремонт. В общем, не моё решение, пошёл на поводу у общественности. А тут ещё и старички-специалисты...Тесновато.

Потянулись приезжие, несколько человек иностранцев хотели в курсанты записаться, но цена отпугнула. Зато на лечение едут постоянно, на все отделения в сумме три-четыре человека в неделю получается. Вот кого много оказалось, так это наполовину наших, то есть уехавших за красивой жизнью, но сохранивших гражданство, а некоторые ещё и полис. Многие скандалили, когда им отказывали, даже в суд подавали. Прокуратура ко мне по-прежнему благоволит, но рекомендовали вопрос урегулировать. Уж не помню, кто придумал, но во внутреннее положение включили пункт, что граждане РФ, проживающие в ней последние пять лет, обслуживаются вне очереди. А уж постоянно проживающих у нас в Питере хватает.

Если по деньгам, то больница ещё с лета стала прибыльной, даже без платных иностранцев. Мне эта прибыль не нужна, на новое строительство Анна де Витри вполне достаточно передала, даже с учётом возврата. Так что пока оставляю на счетах больницы, мало ли что.

Завод в Карелии работает благополучно, ещё с лета первую линию полностью перевели на лимонады, их у нас теперь шесть наименований.

Минувшей зимой производство не останавливали, так в две смены всю и прошли. Бизнес, вроде, требует развития, захвата новых рынков — но мы с Анной посоветовались и решили оставить производство как есть. Схема устоялась, персонал тоже, прибыль достаточная — даже зимой чуть меньше двух миллионов в сутки, а уж с летними ценами все пять получалось. Моего вмешательства практически не требуется, всем руководит Анна. Расписались они, кстати, осенью с Володей-прапорщиком.

У Георгия в Израиле тоже порядок, новое производство на двести человек работает устойчиво, сырьё процентов на восемьдесят от Пьера, но и на местной бирже закупает сколько-то. Вот со старой фабрикой сложнее, хорошие мастера-алмазники постепенно перешли на новую, остались рабочие, человек тридцать. Вот Жора и приехал, советуется, может, на изумруды перейти? Всё равно рынок бриллиантов в минусе, Индия всех забивает дешёвым товаром. Пьеру большой разницы нет, что выпекать, но я как бы не знаю, достанут ли их для меня, и по какой цене.

Уважаемые люди недавно на него выходили месяца два назад, интересовались возобновлением поставок. Но больше не звонили.

Я ему теперь регулярно партии бриллиантов высшего качества в полтора-два-три карата поставляю, партиями по десять-двенадцать штук, как раз для биржи. Треть дохода ему, Жора доволен. Маша ему ещё прошлой весной перстень сделала с камнем "на удачу", вот он и считает, что это амулет так действует.

Амулеты теперь я зачаровываю, где-то с середины лета. Или с начала? У Айболита в хозяйстве тихо и мирно, от расширения они, в конце концов отказались, только тренажёрный зал новый поставили, но там и не совсем зал, летом стены убираются. Хотя, сколько у нас того лета? Значит, зал получился.

Жозефина всё же стала работать вместо Бориса. Я сопротивлялся, но достаточно пассивно, легко дал Марусе себя убедить. Не знаю, как она с дочкой вопрос решает, но в Питер всегда ездит с ней, останавливается в Машиной квартире. То есть они с Марусей как бы приятельницы теперь, получается.

С языками пришлось дать объявление, что требуется переводчик русский-английский-французский в любом порядке. Из четырёх кандидатур отобрали одну, с неё Пьер и снял нужное знание. Залили Жозефине, теперь она говорит и по-русски, хоть и с изрядным акцентом. Но понимает хорошо.

С американцами взаимодействие наладила, теперь они, то ли перестали жульничать, то ли делают это изящнее, не попадаются. Но Южную Америку Жозефина за этот прокол у них отжала, никаких теперь эксклюзивных прав. Сами тоже не лезем, попытались во Франции начать, так утонули в согласованиях каких-то. Мне бы и не слишком это надо, но Жози упёрлась, как же, её личный проект. Ну-ну.

Вот у Петровича дела пошли в гору, хоть и не мои дела, но с моего благословления. Первый призыв из шести хозяйств чуток не вышел на плановые цифры, но к кооператорам подключилось два хозяйства в форме ООО, можно сказать, полудохлых. Но больших, с фермами на двести пятьдесят коров и землёй. Их тоже профинансировал на ремонт и покупку тёлок, а поскольку ООО честного слова дать не может, пришлось забрать их и отдать владельцам в лизинг. Не скажу, что было просто, даже малое проклятие насылал, почесуху. Но помогло прекрасно, через три дня незадачливый партнёр уже отчитывался Петровичу.

За зиму ещё тринадцать семей захотели поучаствовать в проекте. К сожалению моему, и Нина с Василием прониклись общим порывом. Съездили, называется, квартиру проведать, а теперь ферму в Лоймоле восстановить хотят, где Нина до меня работала. Все сморят на меня виновато, что Нина с Васей — подвели, бросить хотят, что Петрович — не понял, кто перед ним, и рассказал про условия. Я их держать при себе не собираюсь, конечно, Нину-то брал за Мальчиком ухаживать, и где он теперь? Сказал Петровичу, пусть работает, как со всеми и про меня ни слова, а я им часть долга сразу спишу, как только коров завезут. Собственно, только коровы в лизинге будут, это для оперативного контроля, вдруг помощь понадобится.

Таисия что-то такое чувствует, но Нина с Василием для неё своими не были, так, временно прикомандированные к стае. Хозяйкой на хуторе полагает себя, и если раньше находила с Ниной общий язык нормально, теперь иногда на неё порыкивает. Но кормить себя позволяет.

На хуторе внешне всё как раньше, но чемоданное настроение ощущается. До конца марта ребята живут здесь, хозяйство их будущее пока под снегом, даже не осмотреть толком. Куда кур денут?

Вон, лисицы имеют мнение, куда, очередная при виде нас настороженно смотрит, но не бежит, знает, что по насту легко уйдет от тяжёлой собаки. Таисия тоже знает, вздохнула и сделала вид, что не заметила.

Гуляем мы тут с ней сегодня, погода хорошая, в городе лёд и соль на тротуарах, а здесь чисто, и весна почти не чувствуется. Только у дома с южной стороны снег почти согнало.

Придётся мне снова искать сюда работника, без ухода и дом, и участок быстро придут в упадок. А может, разумнее новый дом поставить, на месте павильона, а старый... жалко его, добротный, ещё финны строили. Но мои доработки в виде сантехкабины его не украсили, конечно. Удобно, да... но и достаточно уродливо.

Мальчику, похоже, скоро в большую дружную семью, то есть стадо, возвращаться. Вадим, который директор зоопарка, выбил деньги, землю в предгорьях Алтая и собираеся там устроить... не знаю даже, что именно, но уговорил нас с Пьером передать туда всех оставшихся мамонтов. Куда сам денется, не знаю, но сдаётся мне, что уйдёт в "мамонты", в смысле, в заповедник.

С Атлантидой не заладилось от слова вообще.

Пьер выпустил уже два буя, от них ни ответа, ни привета. То есть, привет, возможно, и есть, только его не слышно и не видно. Но я подозреваю, что сигнала и не было, буй ваяли студенты из какого-то московского ВУЗа. Ладно бы аспиранты ещё, а уж развесёлые студенты... второй буй делали в Институте археологии, нашёлся там центр подводного наследия, им как бы и по профилю. Я ещё, когда его в руки взял, удивился, что легковат, но там же специалисты должны были рассчитывать, что я со своим мнением полезу. Пьер потом сказал, когда выпустил буй, почти сразу услышал "чпок!". Раздавило, похоже.

То, что предложили подводники, оказалось настолько громоздким и тяжёлым, что уже у меня отбило всякое желание искать это незнамо что неизвестно где. Нет, археологи ещё хорохорятся, но...

Вот другому наследству Пьера повезло больше.

В Новом Мире после осторожных визитов на полчаса — час — день — сутки люди освоились и даже организовали постоянный лагерь. Естественно, в пещере.

Далеко от неё не уходят, но беспилотники используют вовсю, ближайшие десять километров можно считать неплохо изученными, дальше — по разному. Крупных животных, следов разумной деятельности на суше не заметили, растительности много, местами весьма буйная. Море или озеро со множеством островов внешне безмятежное и спокойное, но низко опустившийся беспилотник кто-то сожрал. Километров через двадцать с высоты просматривается противоположный берег, но связь с аппаратом там начинает сбоить, пока детально не обследовали.

Лагерь постоянный, в пещере наладили связь, подали электричество и воду. Отходы, по-моему, тоже забираются на Землю, но это неточно. Ротация через Пьера, раз в неделю.

На меня это ограничение, конечно, не распространяется. Когда узнал, что вылазки на поверхность теперь под охраной, поучаствовал один раз. Часа четыре обследовали небольшой участок примерно два на два километра. У каждого исследователя своя задача, один я ни пришей, ни пристегни. Было откровенно скучно.

Камни на ножках, вроде того, что у Васи ногу сожрал, там встречаются довольно часто, но небольшие, максимум с футбольный мячик, и реальной опасности не представляют. Наш какой-то очень крупный оказался.

Учёные там ещё каких-то червей находили и сусликов, то есть не сусликов, а вроде как рептилий с повадками суслика. Но я их не видал, и после одного раза больше у Пьера туда не просился.

У Пьера теперь новое хобби.

Со сверхпроводимостью он благополучно закончил, получил два состава с критической точкой в восемнадцать и в двадцать три по Цельсию при нормальных условиях, очень похожих, надо сказать, и всё. Передал составы и технологию физикам, изготовил напоследок по двадцать экземпляров и забыл про них. Пускай сами дальше разбираются, ему неинтересно. На звонки Альберта отвечать перестал, тот ко мне — а я что, мне тоже надело к ним ездить как на работу. Пока нужен, со мной разговаривают, образцы отдал — в упор не видят. А как там Альберт в своей лаборатории нужные изотопы получать будет, уже не моё дело.

После сверхпроводимости он увлёкся созданием баз данных, сначала для Жозефины и для меня долго совершенствовал, лишние связи убирал, когда пришёл черёд заливать — оказалось, за пятнадцать минут встают, никогда таких компактных баз не было. Распаковались как обычно, в течение суток, и встали у обоих нормально. Так что я теперь английским и французским владею неплохо, даже с произношением стал справляться после некоторой практики. Но Пьер увлёкся, начал собирать медицинские и околомедицинские базы, старался однотипные с двух-трёх носителей компилировать. Тоже весьма компактные получаться стали, больше чем на полчаса установки не делал. Схема простая — за приличные деньги уговаривал специалистов поучаствовать в эксперименте по копированию памяти. Если Пьер считал, что именно этот человек ему ну очень нужен, а сам не идёт, то я ехал к нему и пытался уговорить. Только по Питеру и Москве, конечно, но уговорить удавалось всех.

Так и заполучили фармацевта, тётку без особых научных регалий, просто кандидата наук, съездил я к ней на работу в какую-то загородную лабораторию в Долгопрудном, благо, очередной заказ для военных нужно было инициировать. За пятьсот долларов уговорил часок подремать в шлеме, Пьеру немного не хватило, правда. Но заплатил как за два часа и уехал, оставив тётку очень довольной.

А Пьер вдруг проникся фармакологией, уговорил меня добраться ещё до двух похожих специалистов, недели на две отстал, а потом и заявил, что ему нужно с теткой общаться. И по телефону не годится.

Что же, там ещё для двух подводных лодок портальные пары подготовили, всё равно ехать. С женщиной встретился, теперь уже после работы, в кафешке какой-то. Так и так, объясняю, друг мой, который вашу память записывал, пообщаться с вами очень хочет, но не по телефону. Шлем мотоциклетный в кафе вроде как носить не принято, поэтому предложил хайратник с пластиной, как сам когда-то носил.

Та про нас сперва что-то нехорошее подумала, но деньгами соблазнилась и хайратник надела. Вздрогнула сначала, когда Пьер с ней заговорил, но быстро освоилась. Забавно было наблюдать, как они молча спорили. Закончили минут через двадцать, Пьер попросил меня глянуть, что её аура показывает, дама при этом послушно встала.

"Здоровье в пределах нормы, но возрастные изменения донимают. Непосредственной опасности не вижу".

"Командир, я хотел бы её подлечить и возраст ей скинуть. Ты не против?"

"С какой стати?"

Предложил даме в ближайшее время приехать ко мне на приём в санаторий, денег на дорогу дал, у неё, похоже, с этим проблема. И уехал, хайратник Пьер просил оставить.

Потом уже узнал, что Пьер увидел в ней перспективу для создания не то чтобы вакцины, а лекарства от новой китайской заразы. По мне, где Китай, и где мы, но если Пьеру интересно, пускай, имеет право. С тех пор он опять ночами занят, что-то для неё синтезирует, я ей даже специальную шкатулку сделал, чтобы самому не возить. Ну и денег ей подкидываем периодически.

Я тогда даже у Морского владыки справился, достанет нас эта зараза, или нет. Понял, что за месяц ничего не должно случиться.

В подаренной дедом квартире мы с Марусей уже почти год живём. Те, что были, тоже за собой оставили, не таскать же мне коллег в семейное гнездо. Портал поставил в тёщиной комнате, в смысле, в кладовке, переход теперь не проблема.

А подружка Жозефина на Машу повлияла, та посмотрела-посмотрела, поняла, что маленький ребёнок и работа совмещаются... и тоже решилась. Так что ждём теперь девочку.

Увёз её вчера в роддом, там трое наших выпускников работает, ну и Веру Евгеньевну уговорил к ним подключиться, если нужно будет. Она с утра к ним уехала, а меня отправила собаку прогуливать, чтобы не мешался. А то бывает, эмоции выпущу, а как работать в таких условиях? Мы и гуляем от людей подальше.

Ага, вот и звонок.

— Вера Евгеньевна? Три двести? Как сорок девять сантиметров? Ах, это нормально? Еду!

Уважаемый читатель!

Если книга Вам понравилась — автор будет рад получить 10 рублей на карту

5336 6902 5444 8154

Ну, а если нет — значит, не судьба.