Противостояние

Лекцию Ники записывал через слово, а потому к концу пары получился несуразный набор малопонятных предложений, написанных довольно коряво и неразборчиво. Глядя на это безобразие, маг вздохнул и пообещал себе сегодня же переписать этот материал у Гранта, который, как обычно, обеими ногами твердо стоял на земле и не косил весь час на свою соседку по парте.

Отличная учеба — еще одно условие от родителей, обязательное к выполнению и не подлежащее не то что обсуждению — даже попытке усомниться в его правильности и необходимости. Ники и сам не собирался теряться среди среднего звена успеваемости, но с этим условием учеба становилась втройне тяжелее. Просто потому, что этого потребовал отец. Как он настоял на том, чтобы пройти Распределение. И как распорядится в будущем, заключив выгодный союз через брак младшего сына. И даже несмотря на то, что планы отца совпадали с собственными намерениями Николаса, все эти решения, высказанные категоричным тоном и без принятия во внимание желаний самого молодого мага, давили и казались тяжелым камнем на шее.

Впрочем, над этим Ники пока не хотел задумываться, решив максимально воспользоваться свободой, которую подарили годы обучения в Академии. А что касается успеваемости... это соответствует его собственному желанию занять после выпуска наиболее высокую должность, так что можно выкинуть из головы слова отца и переписать эту лекцию без оглядки на требовательного родителя.

Занятие закончилось, и Ками мягко, но настойчиво потянула руку, высвобождая ладонь из его пальцев. Ники не стал препятствовать этому желанию, хотя не отказал себе в маленькой шалости, напоследок ласкающее погладив запястье девушки. Камелия вспыхнула и недовольно уставилась на него, что окончательно подняло настроение Нику и заставило улыбнуться. Эта улыбка, причин которой Кэм не понимала, разозлила ее еще больше, и, тряхнув головой и задрав подбородок, девушка выплыла из аудитории в коридор, ждать подруг там. Ники предвкушал разочарование своего проводника, когда она поймет, что Солэйр идет в компании Гранта, что-то довольно оживленно с ним обсуждая, а Наталия торопливо что-то дорисовывает терпеливо ожидающему Лессану, наблюдающему не столько за появлением рисунка, сколько за выражением лица молодой художницы. Ники не знал, влияние это Камиллы или в этом году на первом курсе так удачно составились пары, но у ее подруг отношения с магами оказались скорее дружескими и партнерскими, а не потребительскими и условно-бесправными, на которых настаивает преподаватель психологии мага. Таких, правда, тоже было не особо много в парах, где магом был юноша, но осторожные устные соглашения на их курсе все же существовали. У волшебниц с их проводниками отношения были немного другими, и как пример для сравнения они Николаса не волновали. Откровенное напряжение на всем курсе было только в двух случаях: его и Ками, что Ник за трудность не считал, и у Лэрика Нортона со странной тихой Цереброй, которая отказывалась даже смотреть в сторону своего мага. И если Ник, не желая терять живой характер Ками, не собираясь ее отпугивать и терять возможное призрачное расположение, пересмотрел и на время усмирил свои собственнические замашки в отношении своего идеального проводника, то Лэрик, характер которого и без того был довольно тяжелым, в добавок ко всем своим недостаткам еще и внимательно прислушивался к Райворту. Вот только как объяснить Камелии, что он, Ник, совсем даже неплохой для нее маг и напарник?

Девушка, прислонившись к подоконнику, демонстративно смотрела в сторону, противоположную той, куда устремился весь курс, а потому не заметила подошедшего Ника и вздрогнула от его легкого прикосновения к локтю:

— Идешь в столовую?

Недовольно покосившись на постоянный источник раздражения, Ками хмуро ответила:

— У меня есть компания для обеда, которая не испортит мне аппетит, спасибо.

Ники уже давно научился не замечать ее невежливых выпадов, и очередную "пику" пропустил мимо ушей, позволив Кэм самой увидеть занятую беседой Солэйр, которая махнула подруге рукой, виновато улыбаясь, и толпу спешащих в столовую однокурсников, среди которых не было задержавшейся Нати. Посверлив взглядом пустой дверной проем, в котором больше никто не показывался, Камелия оттолкнулась от подоконника и пошла вслед за остальными, выражая недовольство даже идеально прямой спиной. Ники хмыкнул и зашагал рядом, попытавшись галантно избавить девушку от тяжелой ноши и получив в ответ незаслуженное рассерженное шипение, стоило лишь протянуть руку к лямке небрежно болтавшейся на плече Кэм сумки. Подняв руки в шутливом "сдающемся" жесте и не скрывая смешинок в глазах, Ники перестал раздражать своего ежика, в молчаливом чуть напряженном соседстве шагая рядом со своим проводником в столовую и немного радуясь тому, что она не делает попытки убежать, несмотря на колючие взгляды искоса и чуть слышное досадливое хмыканье.

Рядом с дверью в столовую на стене висел огромный плакат, подмигивая студентам всеми оттенками синего и фиолетового и оповещая желающих и нежелающих о Зимнем бале. Перед ним застыла небольшая кучка студентов, рассматривающих переливающееся в свете ламп холодно-зимнее чудо. Вокруг этого объявления танцевали снежинки, ледяные цветы расползлись по стене далеко за его пределы, а кружащие на нем в танце парень и девушка так и норовили спрятаться за границу плаката.

Камелия не выразила никакого интереса к объявленному мероприятию, лишь скользнула взглядом по дате — через месяц, за трое суток до Первого Дня Зимы, — и прикусила губу, через секунду опомнившись и вернув на лицо маску едва заметного раздражения. Хотя становилось понятно, что про источник этого раздражения, шагающий рядом, она думает сейчас в последнюю очередь.

Гул в столовой стоял невообразимый. Как место сбора большого количества студентов она сама по себе была шумной, но предстоящий бал увеличил громкость разговоров едва ли не вдвое, вызывая в первые секунды ощущение растерянности, с которым Ники, впрочем, быстро справился и, подхватив своего проводника под локоть, занял один из немногих оставшихся свободных столиков. Руку Ками он сразу выпустил, не дожидаясь недовольного бурчания, за что был удостоен задумчивого, полного удивления взгляда. Это позабавило и оказалось приятно.

Камелия, лишившись на время большого перерыва подруг, судя по всему, намеревалась провести обед в молчании, торопливо поев и сбежав на новую пару, но Николас с таким планом согласен не был.

— Расскажи, как у вас проходят пары Райворта. Что он вам рассказывает, что пытается навязать?

— Издеваешься? — Камелия подняла глаза от тарелки.

— Ни в коей мере, — покачал головой маг, мягко улыбнувшись и постаравшись выглядеть действительно заинтересованным в разговоре, хотя в общих чертах представлял, что творится на парах у проводников с таким преподавателем. — Я хочу знать, как он пытается вам объяснить поведение магов.

— Фразой "Маги — величайшее творение наших Богов, их должно любить и почитать и беспрекословно слушаться во всем". Или чем-то очень близким по смыслу, — хмыкнула девушка, хотя Ники заметил в ее глазах обиду, раздражение и категоричное несогласие с подобным высказыванием.

— Мало чем отличается от наших пар, — вынужден был признать Ник. — Разве что добавляется еще что-то о том, что проводника, раба своего, воспитывать надо, плетьми его бить и еды не давать.

Камилла поперхнулась, в суеверном шутливом ужасе уставившись на собеседника, и против воли улыбнулась, поняв, что сказанное — не всерьез. Недалекое от истины, впрочем, но в пересказе Ника слова Райворта воспринимались просто как глупый лепет недалекого человека, а не речи преподавателя, призванного влиять на умы и прививать определенные ценности.

— Не зря мы решили бойкотировать его занятия, — пробормотала девушка в некоторой задумчивости, продолжая рассеянно улыбаться.

Эти слова Николасу не понравились. Посерьезнев и понимая, что сведет на "нет" все усилия по примирению Ками со своим присутствием, он произнес:

— Мне не нравится эта затея.

Вмиг подобравшаяся Камелия холодно блеснула глазами:

— Это не тебе решать.

— Не подумали, что это может плохо кончиться? — поинтересовался Ник, откладывая столовые приборы и упираясь локтями в стол.

— А ты не подумал, что нам уже безумно надоело выслушивать его бредни о вашем возвышенном положении и собственной ничтожности? — Девушка повысила голос, неосознанно показывая, насколько болезненна для нее затронутая тема. — Плохо кончится? А как — плохо? Нас загонят в самые дальние пыльные комнаты со швабрами и тряпками в качестве наказания? Отправят письма родителям? Сделают выговор? Все это в любом случае будет лучше, чем более отдаленные последствия: маги, искренне уверовавшие в эти слова, и проводники, смирившиеся со своим положением.

— Райворта слушают только те, у кого не хватает ума понять, насколько глупы и уничижительны его речи по отношению к другим, — отозвался почему-то задетый Николас.

— Отлично, у тебя, по твоим же словам, ума его не слушать хватает, — дернула плечом девушка. — Но ты играешь в благородство и "подержать за ручку", только пока тебе это удобно. Наступит момент — и ты даже не подумаешь задать мне вопроса, а согласна ли я. И так сделает любой маг. Я бы сама так поступила, окажись по вашу сторону магии. Проводники, несмотря на твои насмешки над словами Райворта, все равно находятся на приниженном положении.

— Проводники моих родителей едва ли с тобой согласятся.

— Это ты так думаешь. А попробуй задать им этот вопрос — и ты удивишься ответу. Они могли смириться и привыкнуть, но того, что маги к ним относятся пренебрежительно, отобрав к тому же возможность иметь семью, это не отменит. У них ведь нет семьи, верно? — Не ожидавший такого Ник попытался вспомнить, слышал ли он что-нибудь про жену Майкла или мужа Лавины, про их детей, и понял, что в их доме никогда не было даже намека на подобный разговор. Об успехах на работе — да, родители говорили, гордясь тем, что их проводники добились неплохого положения в столице, но ни слова о заболевшем ребенке или поездке к родителям второй половинки. Камелия, поняв все по растерянному взгляду Николаса, закончила: — Что и требовалось доказать.

— Так тебя это волнует? Невозможность иметь семью?

— В том числе. Оказавшись по эту сторону Силы, я о многом задумалась, Ник. Жаль, что ты об этом не думал совершенно, заигравшись в свои попытки приручить меня.

Отодвинув поднос, девушка поднялась из-за стола и, подхватив сумку, ушла. Николас, выбитый из колеи ее словами, проводил взглядом фигурку, быстро выскользнувшую за двери столовой. Разговор свернул не в то русло, и обед, призванный еще немного убрать напряжение в их отношениях, потерпел крах, приведя к противоположному эффекту.

В начале следующей недели оба снова отличились на паре Альтерии Чени и попали на очередную вечернюю беседу с преподавательницей психологии взаимодействия.

* * *

Я злилась. Очень сильно и очень несправедливо. Я даже отдавала себе в этом отчет, но перестать беситься при одной мысли о Ники все равно не могла. И дело даже не в том, что он отрицательно воспринял мысль о нашей попытке отстоять свои права — в конце концов, в этом сомневается почти половина моего курса, — а в том, что, во-первых, он такой счастливый слепец во всем, что касается проводников, а во-вторых, из-за того, что еще пять месяцев назад я думала так же. Или могла так думать, не услышь тогда на закате свой приговор.

Я могла понять, почему Ники говорит и думает именно так. Взаимодействие между проводниками и магами является основой нашего мироустройства, на нем все держится, и для людей непосвященных, не прошедших Распределение, все должно выглядеть если не идеально, то хотя бы заманчиво, чтобы молодые люди решались на шаг, способный изменить их судьбу. Для всех — и для меня еще два месяца назад — эти отношения выглядели более менее прилично, не так грязно, как выяснилось сейчас. А теперь мы узнали правду — и эту правду нам исправно вколачивают в головы с первого же занятия у Райворта, ведь теперь — можно. До этого мы были детьми, от которых эту истину, для половины втянутых неприглядную и ненавистную, скрывали.

И от Николаса наверняка — тоже. У его родителей и их проводников могло происходить что угодно — но все это оставалось между ними, не выплескивалось на ребенка, и в итоге этот ребенок вырос в счастливой уверенности, что и у него будет так же, что так, как это есть в его семье, — правильно. Больше того, со всей страстью и капризностью молодого отпрыска богатых родителей он верил в куда сильнее злящие меня глупости: что он — подарок для любой девушки-проводника, и у него будет даже лучше, чем у папы и мамы, просто потому, что он сам — лучше. И это не просто злило — это бесило до желания надавать ему подзатыльников, чтобы очнулся и подумал хоть немного о чем-нибудь, кроме собственных великих планов.

Я все понимала, но подобные выводы нисколько не оправдывали Ники в моих глазах. Более того, его вина усугублялась тем, что в нем я видела собственное отражение. Вернее, призрак той ведьмы, какой я могла бы стать. Я была бы такой же, и это не радовало. Захотела бы я выслушать своего проводника? Нет, ведь он — путь к Силе, а Сила — это свобода и власть. А разве есть человеку, обладающему властью, дело до чувств и мыслей той последней ступеньки, что помогла забраться на самый верх?.. Если бы я не оказалась по эту сторону магии, я бы никогда не задумалась о таких вещах. Но произнесенное Мэйдоком Уивеллом тихое "Проводник" стало тем самым ударом по голове, что заставил прозреть и переосмыслить существующий порядок. То, что ударило не всех, становилось очевидным, стоило лишь взглянуть на наш курс. Многие, после короткого периода сожалений об упущенных способностях, вполне смирились со своей судьбой: они-то и отнеслись настороженно к идее бойкотировать занятия Райворта. Кто-то же понял, что он потерял не просто возможность направо и налево раскидываться заклинаниями. Проводник, прошедший связывание и инициацию с "подходящим" магом, терял нечто гораздо более ценное: свободу, возможность иметь полноценную собственную семью, а в итоге — и себя самого.

Почему я вижу это, а Ники — нет?

— Опять поссорились, — грустно вздохнула Солэйр, садясь рядом. Сумку она бросила на стол и, скрестив на ней руки, положила голову на импровизированную подушку, глядя на меня печальными глазами. Устроившаяся за соседней партой Наталия так же невесело вздохнула, погладив меня по плечу:

— Расскажешь?

— Да нечего рассказывать. Я почему-то решила, что смогу вполне мирно пообщаться с ним, а в итоге он довел меня до того, что я едва не устроила скандал на всю столовую, — я сползла ниже на стуле, угрюмо вертя в руках перо и глядя исключительно на него.

— Из-за чего?

— Все по той же причине: у нас слишком разные представления о том, какой должна быть жизнь проводника. Ну и еще он не согласен с нашим намерением выступить против Райворта.

— Проболталась? — ахнула Солэйр, приподняв голову.