История русалочки по имени Светка. История вторая.

В бедро упёрся твердый и напряженный член. Мужские бедра чуть двигались навстречу, продвигая головку к моему входу. Это столь возбуждающе, что я сама раздвинула колени ещё шире, провоцируя проникновение. Мы яростно сплетали тела, охваченные необузданным желанием. Оскальд смотрел затуманенным взглядом и, как безумный вжимался в мою жаждущую глубину. Весь мир сосредоточился сейчас в пульсирующем комке плоти, в нём горел похотью и расцветал невиданный цветок наслаждения. Влажная головка добралась до самого сокровенного, раздвинула створки женского человеческого естества и проникала в горячую глубину...пока не столкнулась с преградой. О боги, только не это снова! Вместе с ногами, ко мне вернулась девственность?!

Мы почувствовали это одновременно и резко отпрянули друг от друга. Это было, как ушат ледяной воды на голову. Наваждение схлынуло мгновенно, оставляя дрожь и боль от неутоленного желания. Бездна, я опять девственна! Да что же это за горе такое? Третий раз уже, между прочим! Только-только сбагришь это добро, вздохнёшь с облегчением, а оно опять тут как тут! С ума можно сойти. Хотя с другой стороны, именно моя девственность смогла остановить нас с Оскальдом.

Да что же творю вообще? Как могла додуматься накинуться на принца, словно невменяемая. Где были мои мозги? Я же обещала Наташе думать, перед тем, как что-то сделать, и в итоге оказалась с Оскальдом в одной ванной и была бы не против продолжения, если бы он не остановился. Очень умно с моей стороны! Ведь я же современный культурный человек, у меня за плечами медицинское училище, а я себя веду, как...как...ладно, не будем матюкаться.

А теперь, что обо мне подумает Оскальд? Тоненький противный голосок в голове напомнил, что, кажется, именно я собиралась соблазнить принца. Да, собиралась, но не так. Не сразу же предлагать себя и раздвигать ноги. Да что подумает любой мужчина, если девица сама вешается ему на шею и не прочь сразу же заняться сексом? Все что угодно, только думать о ней, как о своей будущей жене он навряд ли станет. Идиотка! Я всё испортила, сама перечеркнула будущее! Как была дурой, так и осталась!

От досады на себя я сильно сжала кулаки. Ногти до крови врезались в ладони. Густые красные капли стекали между пальцев и капали в горячую воду. Я зажмурила глаза, чтобы не видеть лицо Оскальда и приговор своей глупости, не знать его презрения. Я всё испортила!

— Ариэль, прости меня, — услышала горький голос Оскальда.

Он опустился на колени и схватил мои ладони. Принц разжал их, смывая кровь и целуя каждый пальчик. Он полон раскаяния, а на самом деле виновата я, только я. Это мне нужно стоять на коленях, оправдываться, убеждать, а я только и делала, что смотрела на Оскальда, не в силах произнести ни слова.

— Прости, пожалуйста, прости, прости, — твердил мужчина, целуя мои окровавленные ладошки, — я вёл себя, как дикий зверь. Ты такая юная, доверчивая, милая. Обычно я не набрасываюсь на девушек. Не понимаю, что на меня нашло...

— Обычно я тоже веду себя по-другому и не купаюсь в одной ванной с мужчинами, — прошептала я, не в силах оторвать взгляда от склонённого передо мной Оскальда.

Его волнистые русые волосы упали на лицо, и я не могла прочесть его эмоции. Он почему-то решил, что сам ответственен за наш порыв. Ох, Оскальд, ведь даже я не могла сейчас объяснить, что происходит. Почему у меня мутнеет в глазах от близости твоего тела, когда душа покрыта льдом?

— Это я вёл себя не подобающим образом. Единственным оправданием может служить то, что в последнее время я постоянно вижу тебя во сне. Мне кажется, что я знаю тебя уже несколько дней. Мне снилось, что ты разговаривала со мной, плакала, я чувствовал твои слёзы на щеках, а ещё я слышал песню, странную и завораживающую. От неё моя душа погружалась в тихую бездну, слова терялись в синей глубине, становясь неясными образами. Ариэль, моя жемчужина, твой голос до сих пор звучит в ушах. Это как далёкая мечта, мелодия самого океана. Ты была со мной постоянно, загадочная, манящая и такая желанная...

— Оскальд, — попыталась перебить я, но принц поднял лицо и посмотрел в глаза.

В них светилась такая непоколебимая решимость, от которой все слова, которые я собиралась сказать, застряли в горле комом. Он не может быть таким хорошим со мной! Это жутко, неправильно. Великодушный и благородный викинг достоин большей искренности, полной чистоты и откровенности. Я не могла дать ему желаемое, как бы ни старалась. И это угнетало.

— Ты заслуживаешь большего, чем то, что сейчас чуть не произошло. Я знаю, как загладить вину. Ты спасла меня, там в море. Я видел тебя во время бури в волнах, — заглядывая в глаза, говорил Оскальд, так и не выпустив моих ладоней из рук.

Я сидела, сжавшись в комок на ступени большой ванной, а Оскальд, высокий и могучий мужчина, стоял на коленях и даже так он был выше меня. В нём чувствовался внутренний стержень, доминант, он управлял тысячами людей, повелевал. Как мало я на самом деле знаю его, сейчас он вновь предстал совсем другим человеком, уверенным в себе и решительным, привыкшим брать ответственность на себя. Господи, ну почему так тоскливо и тяжело на душе! Мне плохо, как мне плохо и стыдно!

Вот и настало время "Х" и теперь, когда нужно что-то объяснять, я тупо впала в ступор. Слова лжи терялись, они просто разбивались о благородство Оскальда, а правду я не могла ему сказать. Что ответить? Но Оскальд и не ждал объяснений, похоже, он уже решил для себя, как, по его мнению, происходили события.

— Ты ведь тоже жертва той бури? Твой корабль потерпел крушение немного раньше, чем мой. Именно поэтому ты плыла по волнам, видимо хотела получить помощь от нас, а увидела лишь ещё одну катастрофу. Я увидел тебя на гребне волны, и на миг показалась, что я смотрю в глаза своей смерти, невыносимо прекрасной и даже желанной. А это была ты, Ариэль, хрупкая и тоненькая, такая же жертва океана, как и я. Волны поглотили корабль, но моя смелая девочка, не только не опустила руки, не испугалась, но ещё и спасла меня, взрослого, сильного мужчину. Ты настоящая героиня, моя маленькая и отважная спасительница, Ариэль, — Оскальд обнял мои колени и придвинулся вплотную. Я провела ладонью по волнистым русым волосам, они чуть-чуть не доставали до плеч, мягкие и влажные.

— А твои родные? Куда мне послать гонцов и сообщить о твоём спасении? — спросил мужчина.

— Они все на дне. Все мои близкие принадлежат теперь океану, — тихо проговорила я, не соврав ни одного слова. Действительно отец, сёстры и Джаспер, живут под водой и сюда им дороги нет. Здесь я одна, оставив позади прошлое, уже в который раз.

— Очень жаль, девочка моя. Но ты здесь больше не одна. Я никогда не оставлю тебя. Ты спасла меня, а я буду заботиться о тебе всю оставшуюся жизнь. Ты не одна, милая Ариэль. Мы сделаем так, как подобает благородным людям.

О чём он говорит? Что он собирается со мной делать? Его вопросы разбередили душу и перед глазами возникли образы близких. Энергия, что билась во мне ключом, теперь утекала сквозь пальцы, оставляя апатию и меланхолию. Оскальд резко выпрямился и взял меня на руки. Я казалась себе маленькой пушинкой, спрятавшейся за нерушимой скалой, крепкой и надёжной. Он вышел из ванной и усадил меня на кушетку у стены. Я притихла и смотрела глазами, полными слёз. Мужчина кинулся к шкафу и достал оттуда большие белые полотенца. Он бережно вытер меня, собирая влагу с кожи, любуясь мной, как диковинным сокровищем. Накинув сухое полотенце на плечи, Оскальд обернул меня им в мягкий пушистый кокон. Заботливые руки легко подхватили и понесли в спальню, а я лишь положила голову Оскальду на грудь.

Откинув покрывало, которое я так боялась испачкать колбасой ещё совсем недавно, он удобно уложил меня на подушки и прикрыл одеялом. Мне с трудом верилось, что всего час назад я бегала по комнате и бесцеремонно совала нос в каждый угол. Сейчас я лишь молча смотрела на принца, мучаясь из-за того что вынуждена обманывать этого благородного человека. Оскальд гладил мои колени, присев рядом на кровать. Некоторое время он был задумчив и молчалив, а потом, словно приняв какое-то важное решение, вздохнул и посмотрел прямо в глаза.

— Ариэль, девочка моя, позволишь ли ты заботиться о тебе? Станешь ли моей хозяйкой, моей женой? — волнуясь и краснея, произнёс принц.

Вот и произнесены главные слова, задан роковой вопрос и уже известен ответ. Я хотела услышать их много-много лет подряд, представляла столь желанный миг множество раз. В женских романах это описывалось, как нечто сверх романтичное. Предложение руки и сердца звучало, как финал любовной истории. Сотни раз я воображала себя на месте героинь и вместе ними произносила заветное "Да". И каждый раз улыбалась сквозь слёзы от чужого счастья. Только почему же сейчас, когда именно для меня произнесены заветные для любой женщины слова, я застыла немой статуей. Что тут трудного, просто сказать "Да" и спрятаться за надёжной стеной, быть окруженной заботой и благополучием. Даже наши тела подходят друг другу и испытывают огромное влечение. Всё будет хорошо и просто.

Почему же я молчу, как рыба, почему горло свело судорогой невыплаканных слёз? Ведь всю свою жизнь, там, в другом мире я желала именно этого, мечтала только о таком счастливом моменте. Прекрасный благородный мужчина нежно смотрит в глаза и бережно держит за руку. Он предлагает мне руку и сердце. Чего же тебе надо, дурочка? Разум кричит ответить согласием, а душа стонет от боли, потому что не Оскальду я хочу сказать "Да!", потому что мне нужна любовь. Не похоть, благополучие, забота и надёжность, а простая взаимная любовь. Глупо, наивно, банально? Да! Сто раз, да! Пусть так, мне плевать! Не хочу! Надо бежать прочь! Но страшная картина тут же встаёт перед глазами, картина, показанная мне Паулиной. Страх за Джаспера хлещет розгами, плетьми, пощечинами, он сковывает неразрывными цепями и гасит любой гнев.

— Пожалуйста, Ариэль, стань моей женой. Позволь быть рядом, держать за руку, засыпать и просыпаться вместе, видеть твои удивительные голубые глаза, любоваться и лелеять мою прекрасную жемчужину, — уговаривал Оскальд нежным голосом.

Он протянул ладонь и поймал переливающийся локон моих волос, а потом не выдержал и склонился к моему лицу. Оскальд осторожно целовал мокрые веки, щёки, губы. А я внутренне содрогалась от того, что собиралась сделать. Слишком быстро всё произошло, слишком больно, слишком страшно. Душа металась и хотела воззвать к отцу, к тому древнему существу, что существовало во всех мирах. Он услышал бы, я знаю, и, быть может, ждёт этого. Но внутри вдруг возник барьер, не позволивший мне даже чётко подумать об этом. Свой путь мне суждено пройти самой. Что ж, итак я делаю новый шаг...

— Не отталкивай меня, милая, — шептал низкий голос, — пожалуйста, доверься. Я сделаю тебя счастливой. Самая желанная, сладкая девочка. Ангел мой, не отворачивайся. Скажи мне "Да", просто скажи..., — слова мужчины погружали в транс и лишь добавляли смятения в мысли, воля засыпала под облаком нежности и искреннего порыва.

— Да, — ответила я, зажмурив глаза.

Но небо не рухнуло на меня и даже землетрясения не случилось. Через секунду чуть смелей открыла глаза и увидела искрящуюся радость на лице Оскальда. Он получил то, что хотел. Приятно видеть его таким, и я немного расслабилась. Прочь сомнения, просто не могу их себе позволить. И не сметь плакать, Света! Разводить сопли ты будешь как-нибудь потом, когда рядом не будет ни одной души. А сейчас ты станешь мило улыбаться, и изображать счастливую невесту. К тому же это не так и трудно в объятьях такого мужчины.

Оскальд облегчённо вздохнул и вновь склонился к моему лицу. Его губы накрыли мои ласковым поцелуем, словно тёплый весенний лучик тронул лёд. И женское человеческое тело предательски ответило ему на нежную ласку. Он играл с моим языком, а я млела в его сильных руках и намеренно позволяла мыслям уноситься далеко-далеко. Забыться в хмельной неге возбуждения, плыть по течению, ведомой сильной волей — вот лучшее решение для смятенного разума.

— Я так хочу тебя, милая. Видят боги, я теряю остатки самообладания, просто находясь рядом, вдыхая твой неповторимый дурманящий запах. Но сначала у тебя будет белое подвенечное платье и моё кольцо на твоём тоненьком пальчике. Я назову тебя женой, и потом уже ничто не сможет меня остановить. Буду ласкать тебя, пока не закричишь от восторга в моих руках. Завтра, на рассвете, с первыми лучами солнца мы станем мужем и женой, — уверенно проговорил Оскальд, с усилием отрываясь от новоиспечённой невесты.

— Завтра? — ошарашено переспросила я.

— Я не намерен больше ждать. Последние события показали, что жизнь слишком хрупка и непредсказуема, она может оборваться в любой момент. Завтра, на рассвете, Ариэль, едва первый луч солнца коснётся стен древнего храма, ты будешь моей навсегда.

— Завтра, на рассвете, — решительно сказала, чем подтвердила намерения.

Пусть всё закончится быстрей, так даже лучше. Меньше останется времени на терзания и сомнения, которые словно штормовые волны топили меня чаще и чаще. Оскальд нехотя оторвался от меня и поднялся на ноги. Он отправился в гардероб. Через пять минут принц вышел одетый, как всегда безупречно красивый. Мой жених, мужчина, который через несколько часов станет моим мужем, подошёл к кровати, поцеловав невесту в губы, сказал:

— Ты не о чём не беспокойся, милая. Я сам всё устрою, поговорю с родителями и сообщу им радостную новость. Наслаждайся вниманием и предсвадебными хлопотами. Ангел мой, даже ещё не представляешь, какую бурю вызовешь своим появлением в моей жизни. Ариэль, ты станешь эпицентром свадебного урагана, но не бойся, жемчужинка. Всё, что теперь будет происходить вокруг — это только для тебя, — Оскальд выжидательно заглядывал в глаза, и я улыбнулась в ответ, махнув головой.

— Иди, мой принц, я никуда теперь не денусь.

Мужчина постоял ещё немного, словно боясь выпустить из поля зрения, а потом решительно вышел за дверь. Я уставилась в потолок, старалась не поддаваться меланхолии и гнать грустные мысли. Взгляд скользил по витиеватой лепнине и растительным узорам стен. Думы навалились с новой силой. Но через пятнадцать минут началась обещанная буря, и мне стало совсем не до размышлений о жизни.

В комнату влетела улыбающаяся женщина в пышном наряде. У неё такие же, как и у Оскальда глаза, я сразу узнала в ней мать жениха. Она смотрела на меня, как на чудо, а я натянула простыню до подбородка. Впервые стало неловко за свою наготу. Следом за матерью принца вошёл высокий статный мужчина. Несомненно, передо мной предстал король и отец Оскальда. Та же гордая осанка, широкий разворот плеч, благородство черт. Мой жених весь пошёл в отца и являлся его копией почти во всём. Сам Оскальд быстро приблизился ко мне и, выловив мою трясущуюся от волнения лапку из-под одеяла, крепко сжал.

— Мама, отец, это моя невеста, Ариэль, — мягко сказал он и поднёс мою руку к губам для поцелуя.

С этого момента, словно цветной калейдоскоп, мир вокруг взорвался яркими красками. После тёплого знакомства с родителями Оскальда меня закружило в свадебной лихорадке. Служанки, под бдительным руководством улыбчивой и разговорчивой королевы, обступили трясущуюся меня плотным кольцом. Они выловили из-под одеяла голую девушку, а выпустили из умелых рук уже шикарно одетую и причёсанную невесту принца. Нас посетили портные и ювелиры, парикмахеры и оформители, все эти люди улыбались мне, поздравляли и говорили, говорили, говорили...