Рокировка

— Это Старший Мастер... спасайтесь!

Когда он пришел в себя был поздний вечер. Напротив него стояли испуганные старик и старуха.

— Сколько времени прошло?

— Ваша милость стояли целый день здесь с копьем. А мы не тревожили. Мирич понимает...

Итан не стал анализировать, что именно понимает старик. У окраины села лежало 23 тела в черном.

— "Остальные сбежали. Эти обязательно вернутся. Нужно предупредить сельчан".

— Мне бы перекусить чего...

— Так мы с радостью, — из-за заборов на него испуганно взирали глаза маленьких детей и подростков. Помыв руки, и почистив одежду, Итан вошел в дом, благо одежда оказалась сравнительно чистой.

В доме старосты было тепло и уютно, он кряхтя присел на лавку у стены, стараясь выбрать положение лицом к двери. Кости и связки предплечий болезненно ныли, копье не было его привычным оружием. Но другого не было, так что придется обойтись тем, что есть. Мечи противников ему не понравились, плохая балансировка и неудобный хват рукояти, они явно были заточены под другой стиль владения, сам Итан предпочитал обратный хват.

— Они вернутся Мирич.

— Вот же напасть. Как пришли с утра, и давай нас бить. Марка вот сразу забили, он ветеран был, — старик грустно уставился на своего гостя, — тебя нам Создатель послал.

— Завтра все бросайте и уходите. В лес или туда где есть много служивых людей.

За такие потери они никого не пощадят. Людей из школ он знал достаточно хорошо, чтобы представлять себе их дальнейшие действия.

Перед ним поставили холодную вареную курицу на глиняном подносе, и большой кусок сыра. Девушка, скорее всего дочь старосты, вносила новые тарелки. Сало, нарезанное ломтиками. Каравай хлеба. Соленые огурцы. Квашеная капуста. Картофель в мундире. Кувшин с квасом.

— "Странное дело, никогда не задумывался, но продукты здесь такие же, как и в том мире".

Отдав должное еде, юноша вытянулся на лавке. Привычка спать везде, где можно, в любых условиях стали частью естества.

— Что...?

За окном заложенным кусками слюды было все так же темно, а перед ним стояла молоденькая симпатичная девушка, обнаженная...

— Господин, я погрею вам постель...

Итан застыл в замешательстве. Это только со стороны это все выглядело невинно, но внутри сразу взметнулись сотни мыслей и представлений.

— Не думаю что это хорошая идея. Я завтра уйду, а ты останешься тут одна, — Итан не мог понять логики ее действий, Таньке было бы обидно, если бы ее вот так прозаически поимел и бросил парень, "поматросил и бросил".

— Это для нашей семьи великая честь, — девушка перешла на таинственный шепот, — в нашей деревне нет мужчин. Через несколько лет я буду перезрелой старой девой.

— "Первый раз слышу подобную дурь..."

Итан смотрел на девушку, "как грустно — это сейчас действует мое обаяние, вот оно оказывается, как работает, а потом я уйду, и она будет плакать, ох отольются мне девичьи слезы..."

— Вот что, иди и поспи, а я подумаю над твоим предложением, — внутренняя суть Итана перевесила, тело и сознание были разного мнения, слушать тело он не стал, "не животное, чтобы идти на поводу своих желаний".

Девушка смотрела на него так, как будто у него выросли рога.

— "Да, смотри на меня, я первый в этом мире парень у кого есть совесть".

Засыпал он более часа, заснуть никак не удавалось, мужская часть тела устроила забастовку никак не желая успокоиться.

— "Это мы еще посмотрим, кто в доме хозяин, и думать надо головой, а не тем что свисает между ног".

— "Ишь чего удумали, я уйду, а моя кровиночка в навозе будет копаться, нужно держать под контролем свои желания, не хватало мне бегающих по миру родных беспризорных детей..."

В конечном счете, Итан забылся беспокойным сном. За гранью ночных грез он все так же скользил между фигур в черном и смеялся.

— "Держитесь, сейчас я вам покажу..."

— Он от меня отказался, — после этих слов Мирич удивленно покачал головой. Быть того не могло чтобы Элсайне кто-то смог противиться.

— Будем убивать?

Старый Марк сидел напротив, потирая свою болящую голову, утром ему не повезло ее лишиться.

— "Не так уж и легко истребить древний род Умрунов".

Древнее предание говорило, что дар бессмертия был дан древними богами, умрун может умереть только своей смертью, от старости. Вокруг деревни были скрыты тысячи могильных холмов. Кто только не пытался вызнать тайны рода, да так и остались в безымянных могилах.

— "Элсайна сама бы справилась, да и возраст подходит уже, пора бы попробовать дар рода", — истинное понимание мощи рода приходило с первой смертью.

Умрунов было мало, едва ли больше двух сотен во всей империи, в которой они жили со времен, когда столица была еще второсортной деревенькой древнего сгинувшего в веках королевства. Их не брало холодное оружие, им не была страшна магия, лишь божественное оружие могло бы причинить вред, но с таким за все пять тысячелетий им сталкиваться не приходилось.

— Странный он. Мне показалось, что он меня жалеет.

Девушка отрешенно замолчала.

— "Как бы действительно не влюбилась", — умрунам тяжело давались отношения с обычными людьми, стоило кому-либо узнать секрет рода и он тут же начинал относиться к ним как к нечисти. После такого, приходилось избавляться от свидетеля, боясь огласки. Меры по сохранению тайны помогали, за все это время мало кто смог проникнуть в суть секретов рода.

— "Боги предсказали, начало конца Умрун рода будет положено, когда все узнают тайну рода", — все старейшины рода во все века прилагали все усилия чтобы сохранить эту тайну, предсказаниями богов тут не пренебрегали. Численность рода росла очень медленно, рождалось не более 3-4 человек в десяток лет, примерно столько же успевало отойти в мир иной.

— Что он там говорил, про этих, в черном, — Марк вопросительно кивнул головой, на сложенные в углу комнаты мечи и одежду незнакомцев.

— Сказал, что они очень опасны, и они вернутся.

— Если там будут такие же, как и он мастера, то это может стать сложным испытанием, — за тысячелетия умруны смогли разработать собственную методику боя, она базировалась на полном безразличье к ранам и смерти, и была очень эффективна. Однако в деревне сейчас были лишь пара стариков, дети и 2-3 девушки, единственным воином был Марк.

— Нельзя допустить, чтобы сбежал хоть один.

— Если там будут такие как он, то мы не сможем помешать побегу, — ветеран почесал заживающую рану на шее, место разреза уже сменило цвет, теперь там медленно пропадала слабая красная полоска, заменяясь привычным загаром.

— А ты как смог допустить, чтобы тебе почти отрубили голову? Голова на куске кожи висела...

— Дурацки как то получилось, не ожидал, что они будут такими быстрыми.

Марк понимал, что большая часть того что случилось — его вина, именно на нем лежала обязанность по защите поселения.

— Придется уходить. Мальчишка прав.

— Мальчика придется убить, — Марк вопросительно взглянул на старосту.

— Он ничего не знает, пусть живет.

— Но... от Элсайны вот отказался.

— Боги его хранят. Мы одарим его иначе. А пока... пусть живет.

Следующий день Итан проспал до самого обеда. Перед глазами проснувшегося юноши стоял стол, богато накрытый стол. Улыбнувшись щедрости хозяев, парень вышел во двор, где предался очистительным процедурам.

— "Жаль зубной пасты нету..."

Холодная колодезная вода была диво как хороша.

— "Нужно поспешить, нельзя терять времени, сильно накидываться едой не буду, лучше попрошу отложить немного еды в котомку".

Хозяева выслушали пожелания Итана с плохо скрываемым удивлением.

— Чем раньше выйду, тем раньше дойду, — глубокомысленно заметил Итан, откусывая кусок бутерброда с маслом.

— Мы тоже решили покинуть деревню, возможно, нам лучше будет двигаться вместе, — предложил староста, пытливо окидывая его взглядом.

— "Почему бы и нет, заодно и покормят".

— Дак я не против. Только быстрее собирайтесь, я ждать не буду.

— Повозки уже стоят. Только тебя ждем, — лицо у Мирича было хитрым, а глаза умно блестели как у лисы.

— "А старик то силен, все продумал, хваткие тут люди".

— Тогда допиваем морс и выходим.

— Элсайна, ну-ка брысь отсюда, проверь поклажу, — девушка, замершая у двери со странным выражением лица, пискнула и тут выпорхнула наружу, аж пятки сверкали, — не оставлять же добро поганцам.

Последнее было сказано для Итана.

— "Без меня разберутся", — лезть во внутреннюю кухню тружеников села не было желания, да и знаний не хватало, — "сильно видать вчера перепугались".

— Да... забыл спросить, где мы сейчас находимся? Как называется страна?

Староста бросил на юношу странный задумчивый взгляд.

— В Империи мы, в Восточной Андской Империи. Деревня Мерло.

Далеко его занесло, впрочем, империя тоже неплохое место, ребята из деревни служили даже в ее гвардии.

Итан соскочил с повозки и отошел чуть в сторону от наезженной колеи. Нужно было размяться и потренироваться, он шел вдоль дороги, не отставая от каравана повозок.

Походка мгновенно превратилась в поступь тигра. Комплексы, с которых он начал были самыми любимыми. Копье завертелось в руках как пропеллер, а пальцы сложились в когтистую лапу тигра, "жаль когти не длинные". Школа придавала большое значение отращиванию ногтей и их закалке. Старший ученик обители мог вырвать сердце человеку одним слитным ударом.

— "Удар молодого тигра".

Тигриный комплекс был одним из самых взрывных. Уникальная методика свойственная только его родной школе. Юноша стелился вдоль дороги, мягко переступая с ноги на ногу, переливался ожившей водой. Перекат, сальто, прыжок с разворотом в воздухе, копье в руке будто живет отдельной жизнью. Прыжок вверх с тройным оборотом вокруг тела, копье очерчивает огромный сияющий круг, "пять условных противников уже мертвы". Мягкое движение, в котором каждый удар пробивает и разрывает, копье в руках было не канонично, тигриная техника предпочитала длинный меч, но он смог адаптировать длинное 2,5 метровое копье, чуть изменив манеру исполнения каты.

Мышцы рук и спины вибрировали от напряжения, когда на смену тигру пришел волк. Быстрые и жесткие, хлесткие как пощечина удары, энергичность и маневренность тела возросли по канону. Пальцы пробивали труху старых деревьев, оставляя в своей коре следы от ровных отверстий. Пальцевая техника, для не мгновенной смерти врага. Кровь при таком ранений выдавливается из ран горячими толчками.

Техника ягуара, пантеры, медведя, змеи, земляного дракона... он вспоминал все что знал, остановившись лишь тогда, когда все тело начало ломить от непреходящей боли. Все техники школы были хищно-звериными. Он никогда не спрашивал, кто разработал эти стили, в школе не было принято проводить время в пустых обсуждениях.

Древко копья было мокрым от пота. Вся одежда пропиталась соленым потом, одежда пахла крепким мужским ароматом.

— "Не плохая тренировка".

Дочь старейшины не спускала с него своих огромных завороженных глаз.

— "С ней будут проблемы, видать сильно на меня запала, вот ведь засада".

Если бы ему удалось, как то решить вопрос контрацепции, то все могло бы повернуться в другую сторону, а сейчас он был не заинтересован в разбазаривании своего генетического материала.

— "Много ли здесь Александров Скарсгардов, не думаю, один я такой..."

Таня очень ревностно относилась к своему новому телу. Никто не скажет чего в этом было больше всего, фанатской ревности к собственному телу к которому душа питала совсем не платонический интерес или зависть к девушкам, бывает случается и такое, душа человека это потемки. Семь лет затворничества на задворках собственного разума сильно повлияли на психику и сознание. В чем-то она наверняка отставала от других попаданцев. Скорее всего, это было психическая акклиматизация, она все еще была слишком Таня и не очень сильно Итан. Со временем этот дисбаланс должен был выровняться.

Телеги входили в очередную деревню. Дорога проходила через населенные пункты, пронзая их напополам.

— Все на площадь!

Мимо беженцев бежали сельские люди, придерживая в руках расшитые платки и праздничные куртки.

— "Ну что еще тут случилось?"

В центре селения была маленькая уютная площадь, заполненная густой толпой. На постаменте стоял разодетый в богатые одежды мужчина.

— Кто это?

— Имперский герольд.

Перешептывания люда заставили понять самую малость происходящего.

— "А я думал что-то плохое, повезло".

— Народ Империи!

Мужчина начал свою речь зычным сильным голосом и площадь сразу же настигла тишина.

— Император Андской Империи Вердинан IV был подло убит наемными убийцами. Враг хотел сломить величие Империи, но ему это не удалось. На хризантемовый престол взошел Император Иллирид I. Да здравствует Император! Пусть его правление длится долгие года!

— Это который сын?

— Он и есть родимый...

Разговоры крестьян были очень информативны.

— "Нужно было всего лишь слушать, а люди все сами скажут, каждый хочет показать себя умным и все знающим..."

— Император Иллирид I объявляет награду: 100 000 золотых, освобождение от всех налогов на 100 лет, и наследный титул графа — любому кто убьет и принесет ему голову убийцы его отца. Вот его изображение! Я хочу чтобы каждый из вас крепко запомнил как он выглядит. Для тех, кто предоставит информацию об убийце — объявлена другая награда в 1 000 золотых и 3 года освобождения от налогов.

Над помостом раскрылось огромное голографическое изображение человека.

— "Технологии однако".

На огромном десятиметровом изображении стоял парень в узнаваемой одежде и с копьем в руках, в черной одежде.

— "Снимали на артефакт уже после того как я взял копье..."

— "Я попал".

— "Про дом можно забыть, теперь я преступник номер один в этом мире".

— "Ну, хоть ребята обо мне узнают, меня трудно не узнать", — Итан сильнее сжал пальцы на древке копья, стараясь не двигать головой, жаль, что вчера не надел плащ с капюшоном одного из мертвых учеников.

— "Кто мог знать, чтоб мне сгореть — это был император, это подстава всех подстав".

— Милок ты повернись, дай я на тебя посмотрю, — голос незнакомой женщины был похож на шипение анаконды, "старая сука", он улыбнулся и повернул свою голову, встречаясь глазами с хитрыми глазами пожилой женщины, "воткнуть нож в сердце", "нет ударить когтем в шею", "не успею, закричит", "падла"...

На голос женщины обернулось еще несколько человек, круг молчания разрастался, но многие не глупые сельчане поспешили выбраться из толпы подальше, слишком грозно выглядело в руках парня черное копье.

— Он здесь...

— Это убийца.

Негромкие голоса оказали эффект как от ломающегося карточного домика, по рядам людей будто прошел невидимый ветер.

— "Сейчас меня будут убивать..."

— "Нужно что-то делать".

— "Придумывай быстрее Танька, за сто тысяч они пойдут на что угодно..."

— Ложь, — собственный сильный голос прогремел в тиши как гул взлетающего ракетоносителя, — все ложь.