Выпускной

— Я узнаю, это наверное до моей смены было. У него перелом обоих ног. Вы уверены, что сможете ухаживать за лежачим больным?

— И что? Уверены! — сказала мама Леонида. — Он не любит больниц.

Дальше шла суета, охи, ахи, общение с врачом, и потом пациента выписали.

В это же время выписали Олю, и она, получив обратно свои вещи, собиралась поехать домой, к родителям, решив сделать им сюрприз. Когда она выходила, родители вывозили Леонида на каталке прямо к машине, стоящей у корпуса.

Парень замер, увидев Олю.

Мама Леонида проследила за его взглядом, узнала девушку.

— Простите, — окликнула её. — Вы ведь девушка моего сына Леонида?

Оля бросила взгляд на каталку с Мумией, в её глазах промелькнуло узнавание, и она кивнула.

— Я уверена, моему сыну станет лучше, если вы поедете с нами.

В душе девушки на миг появились странные чувства в виде страха. Этих людей она не знала. И пусть она почти ничего не помнит, её с детства приучали, что нельзя садиться в машину к незнакомцам, пусть парня она и узнала. Значит, не даром она его Лео называла ночью. Что ж — это всё объясняет.

— Ты ведь та девушка, которую он спас, — сказал гладковыбритый мужчина средних лет. — Прошу тебя, поехали с нами? Не за себя, за сына прошу.

Он говорил с улыбкой и вызывал симпатию в отличие от женщины. Она была слишком утончённой, какой-то слишком высокомерной, что ли. И вроде бы улыбается, а словно камень за душой держит.

Оля взглянула на парня и ей стало его жаль. С такой мамой-мегерой жить — это ж кошмар один. Оля ещё не общалась с нею, а уже давление ощущала.

Вспомнила слова отца Леонида. Неужели это он её спас? Она слышала от медсестры, что наглоталась дыма, и помнила силуэт парня, что делал ей искусственное дыхание и вывозил на мотоцикле из пожара.

Чувство благодарности всколыхнулось в душе. Если потребуется, она готова даже ухаживать за ним, ведь по её вине он в таком состоянии.

Поэтому она согласилась с предложением мамы Леонида и поехала с ними, подавив в себе страх и недоверие, удивляясь про себя, что едут они в её родной город.

Так ведь всё верно, где бы она ещё с ним познакомилась.

Всю дорогу парень молчал, хотя с Оли не сводил глаз, чем девушку вгонял в краску.

Она отвернулась и глядела в окно, стараясь не смотреть на Мумию. Странно, но Оля не испытывала сейчас к парню никаких чувств. И зачем она согласилась ехать к нему? Ах да, из чувства благодарности... Как-то она всё время забывает об этом.

По приезду Оля помогла родителям занести парня домой. точнее был вызван брат Леонида Макс, и мужики затащили его, в то время, как женщины придерживали или открывали двери.

Мама собрала на поднос еду для больного сына и будущей невестки и отправила последнюю кормить больного.

— Как думаешь, они спят вместе? — спросила жена у мужа, когда они остались одни в кухне.

— А тебе какая разница?

— Стелить им вместе или раздельно.

— О, не знаю, спроси у Лёни.

С Максом отец переговорил и предложил ему поехать покамест в квартиру брата в Москве, приглядит заодно.

Оля же жутко смущалась, чувствуя себя не в своей тарелке рядом с Леонидом и его семьёй. Парень всё время молчал. А она не могла из себя слова выдавить. И держалась от него на расстоянии.

— Врач сказал завтра днём нужно будет сделать перевязку на лице. Ты сделаешь? — спросила она девушку, когда та принесла пустую посуду и принялась её мыть. — Мы на работе будем, — как бы между прочим сказала она.

Оле показалось или ей ставили в упрёк, что она не работает?

Девушка почти всё время молчала, как Леонидом, так и с его родителями. На расспросы отвечала неохотно. Что она окончила ВУЗ, а как познакомилась с Леонидом, она просто не помнила.

— Какая разница?

— Большая! Я должна знать.

Оля скривилась. Ей не нравился этот разговор и хотелось сказать что-нибудь резкое.

— Простите, — едва сдерживая и приторно мягко сказала она, — но спросите у сына. И вообще, я пойду домой.

Мама на такой ответ не рассчитывала. Не думала она, что сын нашёл себе грубиянку. Она считала, что её Лёня очень завидная партия и наверняка найдутся те, кто захочет оттяпать его будущий успех. В том, что Лёню ждут великие открытия в науке, она не сомневалась. А чувств, кроме смущения, у Оли она не заметила.

— Ты местная?

— Да.

— Приходи тогда завтра утром в семь.

Девушка хотела поспать подольше, всё же каникулы, и она ещё не окрепла, но стоит ей возразить и возможная свекровь точно не спустит ей этого. И хоть она к парню не испытывала особых чувств, что было странно, ведь ещё в прошлую ночь она трепетала даже находясь с ним рядом, сейчас же желала лишь одного — убраться восвояси.

— Придёшь?! — мама недвусмысленно намекала, что выбора у девушки нет.

— Да! — Оля как отрезала и пошла проститься с Леонидом, ведь он не виноват, что у него такая мамаша.

А мать скривилась. И на эту пигалицу сыночек запал? Да что в ней такого особенного? На её взгляд полно было девушек, которые были не столь заносчивы. Но она поборола рвущееся наружу желание рассорить их. Счастье сына на первом месте, а она видела, какими глазами он глядел на неё. Да и ему сейчас поправиться нужно, а то как очнулся, так и не говорит. Про то, что Леонид говорил с Олей ночью, она не знала.

Она ещё повоюет и перевоспитает девчонку, а если нет, так та наверняка сама сбежит. Или сыну глаза откроет. Да и бесплатная сиделка им не помешает.

Этим мыслям она улыбнулась и, услышав, как девушка пошла обуваться, решила проводить гостью.

* * *

**

Оля домой пришла поздно, на душе было паршиво. Она не понимала, что с нею.

Стоило только оказаться в душе, как она сжалась в комочек и беззвучно зарыдала, позволяя слезам смываться водою.

С Леонидом она больше не говорила с прошлой ночи, но взгляд был таким странным у него, словно безумным, — влюблённый, но какой-то неправильный. Она боялась к нему подойти, не могла заговорить, терялась тут же. Леонид отталкивал её. И вместо добрых чувств в душе было смятение и как бы не страх.

Мама почувствовала неладное, обратив внимание, как быстро дочка юркнула в душевую и даже не поздоровалась и, войдя в ванную комнату и притворив за собой дверь, увидела свою девочку, сидящую на дне душевой.

— Оленька, — она постучала в стенку душевой, — милая?

Девушка всхлипнула сильнее. Восприняв реакцию дочери как призыв к действию, мама открыла двери душевой. Она гладила её по мокрым волосам.

— Ты не хочешь рассказать?

Оля бросилась маме в объятия и зарыдала вголос. Она не понимала своих чувств, словно сердце вынули, и образовалась пустота. Прошлой ночью она этого не ощущала, а сейчас, словно внутри жгло чувство неправильности.

— Мамочка, как же больно?

— Лёня тебя бросил?

Лёня? Она ненавидела это имя, потому что его мама так называла.

— Мамочка, я не помню ничего про него. Почему не помню? — в её голосе было столько отчаяния.

— Малышка моя, ты нам очень дорога, и мне больно видеть тебя такой, как после смерти Олега.

Олег! Словно раскалённые щипцы схватили внутренности!

Оля согнулась в три погибели.

— Мамочка! Как же плохо!

Мама проглотила собственные слёзы. Она должна быть сильной, ради дочери.

— Хочешь, завтра сходим на кладбище? Отнесём гостинец ему?

Оля кивнула. Пусть она и не помнит Олежку, но он был однозначно ей дорог. Ласковое прозвище непроизвольно вырвалось из недр памяти.

Мама одела Олю в махровый банный халат, висевший здесь же на вешалке, и отвела её в спальню, уложив в постель, где спала с папой. Сама легла рядом и непрерывно гладила свою девочку по головке.

— Расскажи мне про Олежку, — голос девушки был едва слышным и дрожащим.

Мама подумала, что могло вызвать такой стресс, из-за чего Оля забыла брата и любимого, ведь она видела, как та улыбалась, глядя на Леонида. Это не подделать! Её девочка словно светилась изнутри.

Неужели он её предал? Но преждевременные выводы делать женщина, тридцати девяти лет от роду, не желала, и решила, что прошлое помогает нам выжить в будущем и учиться на своих ошибках, поэтому начала рассказ:

— У вас разница в полтора года была. Ты со своим братиком везде носилась, словно нянька. Поначалу вообще затискивала его, что я боялась, как бы не удушила своей любовью. Ты всё мечтала, когда он подрастёт, чтобы вы могли ходить, держась за ручки.

Перед взором Оли отчего-то рисовался светловолосый зеленоглазый улыбающийся мальчик. Она представила, как вприпрыжку бежит с ним за руку.

Мама рассказывала, как они вместе играли, в том числе "в школу", как Оля научила его читать, писать, впервые повела его в школу, сама учась во втором классе, потому что родителей не отпустили с работы.

Мама ненавидела то время. Ведь поначалу после развала Союза приходилось вкалывать, чтобы свести концы с концами, а потом она вошла в ритм и продолжала пахать, чтоб заработать лишнюю копейку. Будь сейчас у неё выбор, она бы уволилась и посвящала детям много времени. А сейчас оставалось лишь корить себя. Возможно, тогда Олежек был бы жив. Мама проглотила слёзы. Нельзя всю жизнь сожалеть! Они будут помнить, но надо жить дальше. И она поборола самоистязания и стала рассказывать дальше.

Оля очень любила своего братишку, и он был её лучшим другом.

После седьмого класса он ушёл в технический лицей. Вот там и начались проблемы. Учился-то он хорошо, но свободного времени почти не осталось. Оля иногда листала его учебники и ужасалась, тому, какими семимильными шагами брат постигает математику, физику. Он уже догнал и обогнал её. Девочке это не нравилось, но не потому, что завидовала, а видела, как брат себя перегружает. Раньше они соревновались, кто быстрее сделает уроки, чтобы стимулировать его. Теперь же он частенько до полуночи засиживался за заданиями. И Оля пыталась помочь, но он отказывался, говоря: 'Я сам!'.

— Олежек, так нельзя! Давай сегодня устроим выходной и пойдём погуляем? — говорила ты, оттаскивая его от учебников. Но он махал рукою и корпел над уроками дальше.

— Мам, он ведь не из-за этого умер? — спросила Оля, отрываясь от воспоминаний.

Мама вздохнула.

— Нет. В тот день, за месяц до окончания девятого класса, ты поехала узнавать про вступительные экзамены, думала поступить в техникум или колледж. Гришка тебя совсем допёк, ты и хотела из школы уйти. Поэтому когда Олежек предложил погулять, ты отказалась, — женщина замолчала, стараясь собраться с духом. — А Олег пошёл сам гулять, со своими школьными друзьями.

У Оли болезненно сжалось сердце.

— Ты так и не ушла из школы, виня себя в произошедшем.

— Мам, что с ним случилось?

— Он с ребятами решил оторваться, сняв напряжение этого года, на электричке покататься, сзади. И то ли толкнул кто, то ли плохо зацепился, но он упал и разбился, насмерть.

Оля не помнила, но слёзы сами выступили. Понятное дело, что винила она себя в произошедшем, ведь если бы она пошла с ним гулять, ничего бы не произошло. Вот только мы не знаем будущего.

Пока мама говорила, Оля, не помня прошлого, даже не обратила внимание на имя "Гришка". Он не всколыхнул в её душе ничего, в отличие от братика, которого она любила больше жизни.

Неужели сейчас ей так же больно? И причиной всему Леонид?

Лео... Сердце сжали тиски в очередной раз. Он ведь спас её. И тогда, когда она пришла к нему среди ночи, сердце замирало в предвкушении чего-то. А его поцелуи, нетерпеливые и сводящие с ума... Так почему же сейчас она ничего доброго к нему не ощущает? Почему так кровоточит сердце?

Она завтра к нему ведь пойдёт, пообещала его матери и даже взяла ключи, потому что он вставать не может. Убирать за ним утку? Его ведь надо переворачивать, чтобы пролежней не было. Она какая-то неправильная. Он ведь столько для неё сделал, почему же ухаживание за ним вызывает такое отвращение?

Лео... Что не так? Почему?

С этими мыслями девушка уснула, прижавшись к маме. А спустя час к ним присоединился папа, ложась с другого боку от дочки, и обнял своих любимых женщин.

Он вспоминал, как дети облепляли маму с двух сторон, не желая делить её внимание, и ему почти некуда было ложиться. Мама потом перекладывала Олю в серединку, и родители переплетали свои руки над ними, как бы заключая в объятия, храня их сон.

Может стоит завести малыша, ведь так хочется вновь ощутить себя молодым, тискающим маленькое чудо, когда его ножка запросто помещается в твою ладонь. Или его пальчики стискивают один твой палец, крепко держа и не позволяя убрать руку и перевернуться.

И назвать мальчика Олежкой, чтобы он смог переродиться.

Раньше на Руси ведь верили в перерождение души внутри рода, и называли детей в честь ушедших родственников, давая шанс начать всё сначала внутри той же семьи. Потому умерших и сжигали, пуская ветер по ветру, разрывая связь души с телом.

Правда, сейчас малыш не будет так дружен с сестричкой. А вдруг она сможет чаще бывать дома, чтобы увидеться с братиком?

Олин папа поднял глаза на свою любимую жену и встретился с нею взглядом. Их пальцы переплелись над Олей, как когда-то.

Пожалуй, стоит развеять прах Олежика. Зачем они только платили за место на кладбище, создавая подобие могилы, ведь так ничего там и не закопали? Создавали видимость принятым тогдашним традициям? Как-то сидя все вместе за столом, Олег был в классе шестом, они обсуждали похороны. И он тогда с отвращением говорил, что не хочет, чтобы его тело ели черви, хочет быть кремирован. Так они и поступили.

Они не афишировали в школе трагедию. А урна с останками стояла у них дома в детской комнате, с которой Оля всё время разговаривала. И родители решили, что дочка может умом тронуться, и похоронили Олежика на кладбище, на его могиле, рядом с дедушкой.

Похоже, настал час изменить ситуацию.

— Давай родим Олежика? — прошептал муж жене.

— Только вначале развеем его прах, — сказала мама так же шёпотом.

Родители улыбнулись, похоже, они в очередной раз думали об одном и том же.

* * *

*

Послышалась птичья трель. Звонок специально был настроен так, чтобы ребёнка не будили в тихий час. Женя открыла дверь, успев к назначенному времени переодеться и привести себя в порядок.

На пороге стоял Петька, с букетом бордовых роз и куклой Машей, из известного мультфильма. /прим.авт. Имеется в виду российский мультфильм "Маша и медведь"./

Женя улыбнулась, подарки приняла.

— Привет, и где малышка?

— Ты заходи, поговорим. А дочки нет.

У Петьки промелькнула мысль, не обвела ли Женя его вокруг пальца, когда про дочку рассказывала, но пройдя мимо комнаты, а квартира была однокомнатная, все сомнения отпали, ведь рядом с диваном стояла детская кроватка, в которой были игрушки. Вряд ли Женя создавала антураж только ради того, чтобы понравиться ему. Дети обычно наоборот отталкивают молодых людей от серьёзных отношений. Он же вообще ни о чём конкретном не спрашивал её, а она сама в прошлый раз поведала о своей тяжкой доле матери-одиночки.