Он двигался резко, вскидывался так, что демону приходилось держать мальчишку и, наконец, вскрикнул и затих. Но граан не собирался останавливаться на полученном. Он закинул ноги Микаэля очень высоко и принялся вылизывать задний проход, проникая туда длинным упругим, как змея, языком. Юноша завопил. Он сначала дернулся прочь, но уже вскоре находился во власти нового захватывающего ощущения, требующего подчиниться.
Язык извивался, язык крутился, язык расслаблял и сдабривал изрядным количеством возбуждающей ядовитой слюны, которая теперь работала на то, чтобы заставить сати открыться и желать, чтобы его терзали.
Микаэль отвечал призывно на действия Дагона, который добавил к языку палец, а затем еще три. Хорошо, проход стал широким и стал сочиться источником.
Микаэль, с растекшимися змеями волос по подушке, лежал с закрытыми глазами. Неистово стонал и вертел головой из стороны в сторону.
Теперь он окончательно лишился воли к сопротивлению. Двигал бедрами, которые требовали в себя проникнуть. Дагон, сильно возбужденный долгим ожиданием, вынул свой член. Сперва поиграем так. Он надавил головкой на проход, раскрывая его, толкнулся внутрь. Вскрик. Микаэль дернулся, пытаясь внезапно избежать контакта, но Дагон резко потянул его на себя и вошел почти сразу наполовину. Юноша закричал, забился в истерике, заумолял не делать этого, но граан лишь начал медленно двигаться в ответ, пока его член не вошел полностью и на какое-то время не остановился. А потом стал таранить Микаэля размашисто под вскрики и всхлипы.
Это длилось мучительно долго, юноша взмок от властного напора. Он уже позволял Дагону двигаться так, как тому нравится. В груди ангела ярко зажегся вход в источник, и отросток демона сразу вонзился в тот, чтобы пить и набираться силы. Сначала слабо, а потом игла вошла целиком, превращая Микаэля в послушного раба.
— Шевелись, — приказал демон, натягивая мальчишку на себя. — Крути бедрами... Еще! Вот так!
Граан внезапно вышел целиком. И потерял человеческие черты, превращаясь в огромное черное чудовище, похожее на богомола. С огромными клешнями, удлиненным черепом с клыкастым ртом, огромными задними ногами и мощным черным членом, конец которого мог раздваиваться и двигаться, как два бура.
Монстр широко раздвинул ягодицы своего сати, огромным синим языком принялся вылизывать дыру, которая уже хотела закрыться.
Микаэль застонал, а красные змеи магии заставили его еще выше поднять зад и покрутить им. Так, чтобы язык опять проник внутрь и там все вылизал.
Дагон от вожделения зарычал, язык его внедрился поглубже, вызывая новый поток смазки источника. Сладко. Можно было пить открыто, не боясь навредить игрушке. Да та и не была против. Даже наоборот, всячески выставлялась и открывалась.
Но вскоре темному демону захотелось большего, и он начал водить сведенной воедино двойной головкой между мокрыми ягодицами своей жертвы, которая просто всем поведением умоляла себя взять.
— Хочешь? Давай, насаживайся, — требовательно приказал Дагон, и Микаэль начал толкать здоровенный для его узкой дырочки член в себя. При этом стонал, плакал, снова толкал и снова рыдал. Может, он и хотел остановиться, но телом управляло зло. Головка вошла только чуть, натолкнулась на сопротивление мышц, но Дагон уже сильно завелся. Конечно, сати больно будет. Но ведь уже пора стать большим. Демон сам начал двигаться, вкручиваться в тонкое тело, в узкий сопротивляющийся вход, вызывая новые крики и слезы. Уже вскоре двойная головка пробила себе дорогу и вошла почти целиком, закрутилась, расширяя пространство, и исчезла внутри. Член стал пробиваться дальше. Мокрый Микаэль стенал, но при этом продолжал насаживаться, как приказал хозяин. Канал тоже стал раскрываться от настойчивого проникновения. Головка внутри разделилась на две, расширяя проход до неимоверных размеров, член стал тоже расти и медленно входить и выходить. Теперь юношу уже ничто бы не спасло. Его лишал невинности настоящий монстр. Коварный. Расчетливый. Он поднял юношу в положение сидя и окончательно вбил член внутрь под сладкую музыку боли, чтобы потом начать трахать. Теперь уже смачно, чтобы Микаэль знал хозяина и подчинялся. Сначала без спешки, медленно, размеренно. Затем начал выходить наполовину и вколачиваться с особым наслаждением, чтобы сати кричал погромче и пожалобнее. Потом стал драть юношу яростно, как последнюю шлюху. Микаэль уже не рыдал, он выл и при этом умолял продолжать. Вертел бедрами, кусал губы. Ласкал свой член, насаживал себя на монстра. А магия похоти становилась все сильнее, воздействуя на юношу.
Головки на конце члена темного лорда окончательно разделились и теперь крутились, как два бура, вызывая в ангеле волны боли и наслаждения. Они пробивались по всему каналу, превращая его в поток источника. Член внутри расширился еще больше и теперь гнал на скорости поезда, без остановок.
-Нет! Нет! — Микаэль в какой-то момент очнулся от магии, но он уже весь был под демоном. Его зад был призывно раскрыт, весь хлюпал и дергался от вдалбливающегося члена. И тело урода придавило юношу к кровати.
-Давай, старайся, — зарычал Дагон, чувствуя, как сати стал слабо сопротивляться. — Насаживайся! Быстро! Я сказал. — он ударил членом со всей силой, заставляя ягодицы юноши летать и подчиняться. Юноша закричал.
Заскреб руками по покрывалу, пытаясь выбраться из-под чудовища, но бесполезно. Тем самым он только еще выше поднял бедра и раскрыл вход в источник. Его трахали уже около двух часов без остановки. Силы кончились. Но мучитель вошел во вкус, заполучив себе великолепного любовника, который теперь отчаянно натягивался на огромного дьявола, что переворачивал его и начинал снова. Долбить сати, вертя членом во все стороны, рисуя внутри канала зигзаги. Хлюпанье заводящее. Мой! Будет отдаваться, когда скажу, и сосать и лизать... Толчки, много раз, до изнеможения.
— Ты будешь у меня подчиняться. — член стал огромным, пульсирующим, наполнил юношу всего. Его дыра растянулась до неимоверных размеров и полыхала от боли. А монстр даже не собирался освобождать молоденького раба. Он с силой вбивал уже гигантский член в сати до основания и наслаждался криками сопротивления. Еще и еще, пока мальчик не стал отвечать и не насаживаться сам, приближая развязку.
Тогда демон остановился. Дырка втянула орудие и тоже стала сжиматься. Микаэль боялся, что будет дальше, но тело само реагировало, а потом в него вылилась горячая лава и затопила до краев.
Сати помнил, что упал без сил и лежал... Просто лежал без мыслей. А потом закрыл глаза от усталости.
Утром он проснулся в кровати Дагона. Голый, с ноющим телом, пылающими бедрами, сок еще сочился из источника, а канал внутри сжимался. Попытался встать, но демон накрутил длинные волосы юноши себе на руку. И когда почувствовал движение, сразу проснулся.
— Тебя никто не отпускал, — тихо сказал он напрягшейся спине Микаэля.
— Не надо! — его мальчик впервые боялся и стал жалобным, умоляющим ребенком, познавшим настоящий страх.
— Я еще не закончил. Вернись в кровать, — потребовал Дагон, накручивая волосы к себе и притягивая сати.
Чувства? Демон не испытывал чувств. Он думал о картах судьбы. О том, что теперь дороги с Габриэлем обязательно пересекутся. И еще неизвестно, как сложится. А пока Змий не заявился в замок, можно совмещать приятное с полезным: седлать Микаэля и готовиться к схватке с древним драконом, чтобы вырвать у того драгоценность.
Дом Дагона ждал Змия. Конечно. Двери были открыты, слуги стояли на лестнице, кланяясь дорогому гостю. Огромный холл украшали гербы врана и красная дорожка. А сам темный лорд встречал Нургла с неожиданной улыбкой гостеприимного хозяина. Причем, одет граан был празднично: белый костюм сверкал серебром, лакированные остроносые ботинки, лайковые белые перчатки. Волосы гладко зачесаны назад, а вместо лица — маска, как для маскарада. С бриллиантовой россыпью и прорезями для глаз, где пряталась ночь.
Опять фокусы! До чего неприятный тип.
Змий оценил про себя понимание демона о происходящем и нашел, что тот знает многое и даже слишком. Вот что значит способности!
— Приветствую Нургла! Какими судьбами тебя занесло в бездну? — Дагон пошел навстречу гостю, при этом нагло попытаться наступить тени на шею. Змий отодвинулся. — Приятно видеть брата в добром здравии, — продолжил он приветливо. — Я давно жду гостей. И теперь буду рад показать тебе, как много чудного вы упускаете, управляя магией материи. Ты знаешь, как чутко время, Нургл?
— Знаю! — гость неуютно поежился. До чего неприятно оказаться между двух огней и быть гарантией, что грааны не подерутся. А они ведь чувствуют и видят друг друга. Они прекрасно сознают, что к чему. Выкручиваются, устраивают маскарад.
— Пойдем, среди масок искать будем истину, брат.
— Ты уверен? — Нургл сбросил с плеча руку Дагона. Вот еще, родственник нашелся! Если из-за этих двоих и их разборок он лишится Рафаила, пусть лучше горят во вране со своими сраными амбициями.
— Не сомневайся в словах волшебника, — — засмеялся хозяин дома. — Пока придется ждать нужного гостя и выбирать будешь вместо него ты.
Дагон распахнул двери в следующий зал. Нургл остановился. Белые маски. Сотни масок и сотни одинаковых фигур, стоящих в ряд.
— Что это? — Нургл искоса посмотрел на хитрого дьявола, выжидательно стоя на пороге, тогда как тень за его спиной стала больше и темнее.
— Выбор. Один из этих юношей настоящий, а остальные зеркала. Мыльные пузыри. Как в сказках. Тронешь, разобьется. И так ровно три раза.
— Ты мне выбирать предлагаешь? — голос Змия громыхнул раздражением, а Дагон низко поклонился повелителю врана, проявившемуся и выведенному из себя.
— И тебя приветствую, король моего сердца. Ждал, надеялся, уповал на милость.
— Издеваешься? Ты создал копии. Ты думаешь, я стану играть в эту дурацкую игру с временем? Ты ведь каждого сделал настоящим для своего промежутка во вчера, сегодня, завтра. Найти истину невозможно. — короткий рык. — Отдай мальчишку по-хорошему!
— Конечно, господин! Всегда готов, если господин вернет мне моего сати. — черные глаза сверкнули. Змий побагровел и попытался со всего размаху ударить Дагона, но тот отступил в ряды отражений. Разбился вместо него первый призрак.
— Еще два шанса, — Дагон мелькнул среди кукол, и Змий понял, что игра приобретает весьма неприятный оборот. Придется договариваться и искать компромисс. Что же, Нургл как нельзя кстати здесь, если удастся заключить магическую сделку.
Ведь по правилам отнимать купленного сати невозможно. А Змию нужен Микаэль. Теперь — чтобы раскрыть зерцала. Чтобы заставить Габриэля вернуться и забыть о свободе и милосердии к жалким людишкам и другим придуркам.
— Ладно, ты выиграл, — повелитель постарался снизойти на тон, за которым следует диалог. — Твои условия?
Дагон вышел на центр дорожки и сразу развеял зеркала. Рядом с ним остался лишь пошатывающийся в магическом круге высокий черноволосый юноша с закрытыми глазами.
— Дашь на дашь, мой повелитель. — губы Дагона сложились в мерзкую улыбку. — А Нургл будет свидетелем и скрепит печати, если мы сойдемся в цене.
11
Свитые из света, сотканные из источника, высшие ангелы — это особый вид. Внутри их груди находится важнейший орган для размножения и создания жизни — зерцало. Зерцало — цветок милосердия, созерцающий миры и пространства. Созидательный элемент творения, который способен дарит любому живому существу неземное блаженство.
Отростки от зерцала ведут к каналам в спине, из которых энергия поднимается вверх, освобождается и превращается в крылья энергии. Чем чище поток, тем он светлее и ярче, тем меньше он окрашен цветом. Тем больше дарует искупления.
Вход в каналы может заполнить демонов эйфорией. Пить из них, все равно что алкать от самих звезд — никогда не надоест и всегда мало.
Но ведь не это главное — ангелы двуполы. Их прелестная внешность продиктована сложной гормональной системой. А немногочисленность расы требует максимально использовать возможности к размножению. При этом сами ангелы находятся почти всю жизнь в "спящем" состоянии и не нуждаются в любви, хотя нижний канал, вход в который расположен параллельно кишечнику, — продуцирует энергию, он не открыт в матку за зерцалом. До тех пор, пока чужая гормональная система не разбудит желание. Пока...
Огонь пробегал по позвоночнику, проходил по ногам. В голове гудел вихрь. Слабость растекалась по мышцам. Габриэль видел себя в комнате с двумя монстрами. Над ним кружилось оранжевое солнце. А с потолка на лицо капала черная кровь, стекала по щекам дождем. Липкими лужами пропитывала простыни, смешиваясь со спермой.
Подросток кричал. Пытался избавиться от придавившего его мертвого тела. Только не это! Вереск волос. Мед, превращающийся в приторный сахар входящей в двери смерти.
— Габриэль! Слышишь меня? Сделай глоток, — Голос такой незнакомый, растапливает клочки памяти. — Давай, это ради твоего же блага. Умничка!
Ангел наконец открыл глаза. Незнакомец. Тот, что явился на берегу источника в полубреду. Кто он такой? Безмолвный вопрос смешался со страхом, что одно чудовище сменилось другим, более сильным. А инстинкт заставил Габриэля дернуться, оттолкнуть чашку, поднесенную к сухим губам. Сжаться в тугой комок под покрывалом.
— Успокойся, малыш... Успокойся! Все позади. Я не враг! Никто тебя не тронет.
Но подросток не верил. Более того, в мужчине, сидящем на стуле, читалось нечто угрожающее. Этот воинственно стоящий ежик на голове, эти длинные концы волос, ниспадающие на плечи крысиными хвостами с затылка! Эти насмешливые карие глаза с зелеными точками у радужки и большой прямой нос. Мощные плечи и широкая грудная клетка. Военная форма, которую ни с чем не спутаешь — коричневый, соединенный с золотом. А еще закрытость от энергетики источника. И богато убранная комната тоже подозрительна.
— Кто вы такой? — Габриэль задрожал, вспоминая кровь на лице и теле. Непроизвольно коснулся щеки, но не нашел никаких следов. Зрачки его чистых небесных глаз расширились.
— Малал. А ты один из сущих! Тот, которого пророчат в Агнцы.
— Малал? — подросток попытался отодвинуться подальше, уперся в мягкость подушек, подоткнутых под спину, а мужчина спокойно наблюдал за нарастающим страхом. — Ты один из демонов?
— Не совсем так. — губы сложились в саму иронию. — Дагон, укравший тебя, да. Мы немного другие.
— Что тебе от меня надо? — голос снизошел на шепот. Хорошенькое сравнение — немного! Враги на одно лицо, даже если прикидываются добрыми и честными.
Малал встал, подошел к окну, раздвинул плотные шторы, за которыми зеленело незнакомое высокое небо.
— Слишком темно, — вместо ответа, заметил он. — И душно! — свежий воздух ворвался в помещение, принося некоторое облегчение голове. Габриэль поднялся еще выше в кровати. Он не связан. Рубашка пропитана влагой кошмара — алые разводы на черном фоне, но это всего лишь рисунок. Почему же незнакомец молчит? Чего ждет? Пусть скажет, что ангел — раб! Пусть закончит дурацкую игру в добренького хозяина.
