Луис не понимал, то есть он ощущал, что Кристиан не может расслабиться, что нервы его сдали. Он дернулся, но в следующую секунду губы Легрэ не дали и слова сказать, приглушая дикие стоны, рвущиеся из горла.

— Нет, милые, сегодня все будет по-другому, — голос короля обласкал обоих любовников. — И не здесь. Всего в нескольких шагах есть намного более удобное место.

Когда они оказались в спальне, Фернандо даже как-то слишком бережно обхватил руками Легрэ.

— Кристиан, я хочу, чтобы ты мне верил. Свяжи меня.

Легрэ немного поморщился, будто сомневаясь в чем-то.

— Зачем? — тихо спросил он.

— Ты сомневаешься, — губы Фернандо коснулись тихим шепотом мужчины. — Ты не веришь. Ты боишься. Я не хочу этого. Я люблю и тебя, и Луиса. И я знаю, что ты любишь меня. Не сможешь сделать мне плохо, и не из-за страха. — Мягкие поцелуи легли на скулу, на висок. — Может быть, покажем и мальчику, что мы стали по-другому относиться друг к другу?

Кристиан прикрыл глаза, на миг забываясь и растворяясь в его касаниях, потом бросил виноватый взгляд на Луиса.

— Я не знаю... — прошептал он. — Мне кажется, я не... смогу. Тебе ничего не нужно доказывать мне, Фернандо. Я же не потому делал это... не для самоутверждения... Не хочу, чтобы ты сорвался снова, а Луис... он и так все понимает.

— Не понимаю. Совсем, — бледный шепот старательно прятал разбуженную страсть.

— Сорвался? — руки короля с удовольствием прошлись вдоль сильных мышц спины Легрэ. — Ты думаешь, приступ у меня был из-за этого? Нет, нежный, — запах любимых пьянил как никогда. Фернандо подцепил пальцами подбородок Кристиана, заставив его смотреть прямо в глаза. — Точно не из-за этого. И я знаю, что не для самоутверждения, иначе бы ты не вышел из спальни живым и здоровым, — жесткая тень мелькнула по лицу монарха, на миг омрачив его призрачным серым светом. — Луис, подойди ближе. Что именно ты не понимаешь? — чернота продолжала пожирать чистую синеву глаз барона.

— Почему Кристиан хочет уйти, но ведь это его решение... — герцог еле стоял на ногах, распаленный ласками короля, но боялся, что если поддастся на зов, то Легрэ навсегда уйдет из их жизни. Он не хочет. Нельзя принуждать.

— Я не хочу, — мягко перебил Легрэ. Мозолистые пальцы, познавшие меч лучше, чем что-либо другое на свете, утешая коснулись щеки юноши. — Я очень не хочу, но другого выхода пока не вижу. Я не хочу быть с тобой таким, каким был, понимаешь? Я этого не хочу, Луис.

— А я хочу быть с тобой любым, — потерся щекой о ладонь юноша. — Хочу быть с тобой... Прости, что я опять впал в свое состояние. Ты должен тоже понять, что я себя не всегда контролирую.

— Кристиан, мы должны со всем вместе разбираться. Иначе нельзя, — Фернандо притянул к ним юношу, и теперь обнимал их обоих, согреваясь теплом двух родных тел. — Если мы начнем расходиться по разным углам, имея даже такие веские причины, ничем хорошим это не закончится. Если мы не поможем тебе, не поможем друг другу, то кто поможет? Бог? Дьявол? Им на нас плевать. Если не хочешь уходить — не уходи. Вместе мы справимся, по одиночке — сломаемся.

— Ты прав, Фернандо. — Кристиан ласково смотрел на любовников, все еще не в силах унять муки разума. Но в их объятиях они уже не были такими ужасными. — Луис, а ты и не должен контролировать себя. Я себя всегда контролировал, а потом на тебе же отыгрался. Подвернись мне тогда под руку Фернандо — страшно подумать, чем бы все кончилось. Ты не должен себя контролировать. Тебе либо нравится боль, либо нет. И человек, любой, он должен чувствовать комфорт в отношениях. Получается, ты просто терпишь и молча страдаешь. Не нужно играть с подсознанием — и именно это я пытаюсь вам объяснить. Мое подсознание желает время от времени брать Фернандо, и обращаться с тобой, Луис, совсем не нежно. Ты даже не представляешь, насколько. Я не могу переделать это в себе точно так же, как и вы никогда не переделаете себя. Фернандо, ты король до мозга костей, даже в постели... А ты, Луис, ты пытаешься наслаждаться болью, но все это только маска. Это не ты.

— Если маска, то зачем я здесь? Тебе в угоду? — желание начало отступать, сменяясь подозрениями. — Ты нашел кого-то другого? Нет, ты думаешь... о... о Полыни... — герцог чуть ли не взорвался и вырвался прочь.

В последний момент Кристиан ухватил его за руку и дернул назад, к себе. Сильные руки железным кольцом сжали юное тело.

— Он-то причем тут, черт бы все это побрал? — взмолился Легрэ. — Захоти я, я бы его в два счета получил... И для того, чтобы третьего любовника завести, Луис, — Кристиан отпустил юношу, перевел дух и с трудом выговорил: — Я слишком стар.

— Лжешь, — частое дыхание, полыхающие щеки. — Каждый раз, когда говорят о Востоке, я слышу имя Полынь. Тебе надоело, так и скажи.

— А когда говорят об Атальи всегда упоминают Фредерика, — король незаметно переместился за спину мальчика, пока тот обвинял непонятно в чем Легрэ. Вернее, понятно — ревность и не на такое способна. — Но разве это значит, что ты мне надоел? Наоборот, — в этот раз Луис оказался в капкане рук Фернандо, — с каждым днем я люблю тебя все больше и больше. Кристиан тоже.

— И потому ищется повод для ссор... Сколь красиво, столь и нелогично. Ты спрашивал о мальчишке, тебе любая весть о нем желанна, — герцог пытался вырваться из рук короля. — И Фредерик здесь не при чем.

— Здрасьте-приехали, — судорожно выдохнул Кристиан, начиная расхаживать по комнате взад-вперед, точно лишенный свободы тигр. — Луис, ты сейчас пытаешься защититься этими нелепыми обвинениями? От чего? От правды? — Кристиан резко остановился у постели и как-то нехорошо взглянул на герцога. — Тебе нравится, когда я тебя насилую? Нравилось бы, ты бы не плакал по ночам в подушку. И не впутывай в это наших бывших, заметь, любовников.

— Пустите меня, наконец, — задергался опять Луис. — Я плакал потому, что мне было больно. Очень больно. И ты меня насилуешь, как ты выразился, не впервые. И не только в подвале. Я с тобой сплю почти каждый день, — юноша перешел на крик. — Но стоит появиться Полыни, так ты становишься милым и пушистым.

— Что?! — Легрэ ушам не поверил. — Ах, Полыни значит?! Хочешь правды, да?! А ты уверен, что ты ее хочешь?!

— Хватит! — взорвался Фернандо, продолжавший крепко держать Луиса. Ноздри раздувались бешенством. — Кристиан, неужели ты не видишь, что мальчик сейчас не в себе? Вспомни, что ты ему обещал!

— Пусть говорит, пусть говорит, — заплакал герцог. — Пусть скажет, что я очередная подстилка для него.

Легрэ взвыл и громко выругался, начиная снова ходить по комнате, а потом вдруг встал, как вкопанный, и изумленно уставился на Луиса.

Тот не хотел ничего больше слушать, а только крутил головой. Белые волосы взметались и ударяли по груди короля.

— Говори, говори, говори... Всю правду. В лицо. Я слышал, как ты с ним обнимался, слышал все. Как он к тебе прижимался. А теперь тебе новенькое — королеву подавай. Вы оба сговорились. Пустите меня... Пустите!

— Вот так? — Легрэ смотрел на юношу тяжело дыша, с упреком. — Может, сам к королеве сходишь? Может, хоть поумнеешь слегка... Никогда не обвиняй меня в том, о чем понятия не имеешь.

— И схожу... Получше тебя найду общий язык, — Луис вырывался из рук короля, но никак не мог освободиться, потому что был крепко прижат в области груди и талии.

— Правда сходишь? — Фернандо удовлетворенно улыбнулся в шею мальчика, согрев ее дыханием и легким поцелуем. — Обещаешь?

— Пусти, — юноша задохнулся от новой волны желания, что вернулась с двойной силой.

— Вот и решили, — небрежно бросил Легрэ, отводя взгляд. — Полыни здесь нет, к Аннике вместо меня пойдешь ты... Все, или ты мне еще кого-нибудь припомнишь?

Луис застонал в горячих руках короля, превращаясь в изгибающуюся ветвь. И попытался опять выдернуться на свободу.

— Хватит... Хватит, — всхлипывал он.

— Кристиан, поиграем чуть-чуть? В кошки-мышки? — чуть коварная улыбка скользнула по губам короля.

Легрэ невесело усмехнулся.

— Зачем?

— Милые мои, мы слишком напряжены. Мне кажется, нам нужно расслабиться, — Фернандо чуть ослабил хватку, вроде как нечаянно проведя ладонью по животу мальчика. — Поиграем на желание?

— Желаю уйти, пустиииии, — Луис сорвался на новый стон, когда ладонь стала играть с его терпением. — Он не любит меня... Пустииии!

Кристиан устало прикрыл глаза и нервно засмеялся.

— Не люблю? А, ну конечно... Ладно, — Кристиан с трудом вытряхнул себя из состояния безумия, — я тоже хочу загадать желание. Можно, Фернандо?

— Загадывай, — король чуть прикрыл лихорадочный блеск в глазах.

— Прикажешь Фредерику провести неделю в моей спальне.

Луис взвыл и, наконец, вырвался, чтобы броситься из спальни. Через секунду его уже не было в собственных покоях. А шаги стихли в конце коридора.

Фернандо устало, как будто против воли, опустился в кресло и прикусил большой палец. Боль отрезвляет... Волосы, рассыпавшиеся черными прядями, подчеркивали появившуюся бледность.

— Кристиан, зачем ты это сказал?

— Ну он же не спросил — зачем мне твой бывший любовник! — выпалил Кристиан, бледнея. Комната перед глазами плыла медленным белым туманом. — Прости, — тихо сказал Легрэ. — Прости. Я снова все испортил, но... он так разозлил меня. Да у меня мысли даже не было трахать Полынь... Чего мне вспоминать это?

— Кристиан, иди сюда, — Фернандо кивнул на рядом стоящее кресло. — Луис не мог спросить. У него опять приступ, — король грустно усмехнулся. — И Полынь он будет тебе долго припоминать — в нем сейчас весь его страх сосредоточился. Когда всю сознательную жизнь живешь в боязни наказания, без любви, то самое страшное — потерять любовь. Луис невольно, бессознательно, своим поведением зачастую провоцирует на проверки — любят или нет. Он не понимает, что это может привести как раз к потери близкого человека. Но такая манера поведения, приступы — пока все это выше него, мальчик не может справиться сам.

— Ты должен быть с ним сейчас, Фернандо, — сказал без нажима Легрэ. Он присел в кресло и, опершись на подлокотник рукой, уронил лицо в ладонь. — Ему нужна поддержка... Я все равно собирался прогуляться в саду. Может быть, узнаю у Анники что-нибудь ценное.

— Поддержка... Да, поддержка нужна всем, не только Луису.

Король выглянул за дверь и отдал приказ разыскать герцога, но ни в коем случае не задерживать и не ограничивать в передвижениях.

— Посидишь со мной, пока его не разыщут? — как бы между прочим поинтересовался у брата, разливая легкое вино по кубкам.

— Да, — сухо ответил Кристиан. Он думал: правильно поступил или нет, и что-то подсказывало ему, что если он намерен оградить Луиса от себя — придется поступать решительно и жестоко. По телу растекалась неприятная слабость и обсуждать что-либо совершенно не хотелось. Не осталось даже сил поразмышлять, сделает с ним что-нибудь Фернандо теперь или нет, и неожиданно Кристиан понял, что ему решительно все равно.

— Так вот, про поддержку, — как ни в чем не бывало продолжил король, вручив брату кубок. — Почему ты не хочешь ее от нас принять? — черные внимательный взгляд не отрывался от усталого и как будто потухшего Кристиана.

Легрэ взял кубок из рук короля с тяжелым вздохом.

— Потому что я не умею. Я не хочу... Я ничего не понимаю. Все это будет повторяться снова и снова, изо дня в день. — Кристиан вертел кубок в руках, задумчиво перебирая пальцами по серебристой чеканке. — Я не разлюбил вас, просто сейчас я пытаюсь исправить все. Я надеялся, что ты убьешь меня... после твоих слов, перед тем как потерял сознание. Какой-то миг моего прозрения разом разбил мое сердце, вообще все. Это было похоже на пустыню, в которой я остался совсем один. Луис в слезах бежал от меня, ты в безумии. Мне не нужно было давать волю своим желаниям — я их давно боюсь. — Легрэ с тоской взглянул на брата. — Меня страшит будущее. Что, если через год или два я на тебя накинусь, как на Луиса в том коридоре? Может, одиночество — это не так уж плохо? Лучше, чем знать, что тебя ненавидят. В прошлый раз я понадеялся, что мы со всем справимся. Это иллюзия, Фернандо. И мне очень жаль.

— Знаешь, милый, — король задумчиво посмотрел в окно, поигрывая вином в бокале. — Эту пустыню создаешь ты сам, только сам вот такими мыслями. Ты забыл о том, что мы с Луисом не совсем нормальные. Я не отвечал за себя, когда сказал "Не достоин". Я не знаю, за что мой дьявол хотел тебя наказать, но уж точно не за сделанное с Луисом или за то, что было между нами. Дьявол развлекается и все. — Монарх в раздумье перевел взгляд на брата. — Что я успел сделать Луису?

— Ничего, слава богу. Он успел уйти вовремя. — Легрэ отставил бокал на пол и откинул голову назад, упершись теменем в резную высокую спинку. Деревянные перекладины потолка в ярком дневном свете казались ореховыми, хотя дерево было старым. — Ты уверен, что ты не жалеешь о случившемся, Фернандо?

— Я практически никогда ни о чем не жалею. Ты о чем именно? — рассеянно ответил король, пытаясь поймать какую-то ускользающую мысль. — Постой. Как Луис смог уйти? Последнее, что я еще более-менее отчетливо помню — мы лежим на кровати, и безумное влечение к мальчику. Вот дьявол, нужно было тогда сразу уйти, — Фернандо растер лоб, разглаживая занемевшую складку между бровями. — В таком состоянии я бы точно Луиса не отпустил.

Кристиан напрягся и прямо взглянул на брата, потом нахмурился. Он вспомнил, как встал между Луисом и королем, как помог герцогу сбежать. Неужели Фернандо наказал его за это? Легрэ окончательно запутался в своих чувствах и желаниях. Видимо, отбирать у Фернандо Луиса не следует ни при каких обстоятельствах, даже если герцог будет смертельно ранен.

— Он физически был не готов к соитию и я... в общем, я не дал тебе тронуть его. А меня ты сам не захотел.

— Как — не захотел? — от удивления Фернандо чуть не потерял пойманную мысль. — Я что, просто ушел?

— Да. Но я этого не помню, — признался Легрэ. — Ты меня лишил сознания. Слуги сказали, что как только ты ушел, они перенесли меня в мою спальню. Я спросил тебя, трахнешь ли ты меня? Ты сказал, что я не достоин и просто придавил мне сонную артерию. — Кристиан прикрыл глаза и иронично улыбнулся. — Смех да и только.

— Не могу в это поверить. В прошлый раз ты ему очень понравился, — щека короля чуть дернулась при воспоминании. Обещал же себе, что больше не будет рисковать любимыми! Но перед глазами вспышками вставали воспоминания: обнаженный Легрэ, окровавленный нож в руках. — Разденься.

Кристиан медленно поднялся на ноги, расстегнул пояс.

— Все когда-нибудь заканчивается, Фернандо, — сказал он, стягивая с себя блио. Рубашку Легрэ просто задрал на спине и повернулся лицом к окну. — Эти тавро считать можно будет и лет через пять. За любовь спереди, за ненависть сзади. Придумай, для чего руки с ногами нужны, у меня воображения не хватает.

— Дьявол! Кристиан, ты идиот! — подошедший поближе король со счастливым смешком ткнулся лбом в затылок брата, облапив мужчину руками. — Если бы он не хотел тебя, вот этого, — он легко коснулся губами около воспаленной раны, — не было бы. Ты отпустил Луиса — он тебя наказал. По-своему. Тем, что не тронул, но отказаться от тебя все-таки не смог. Вот доказательство, — легкий поцелуй опустился с другой стороны рисунка.