— Как и все мы, — добавил Легрэ, забирая колосок из рук герцога. — Мне вот гораздо проще связать вас, герцог, и поиметь, чем разобраться в тонкостях вашей натуры. А ведь хочется разобраться. Но как, если вы молчите?

— Вы, барон, вы... — Сильвурсонни даже растерялся от такого прямого заявления. — Я не молчу. Я уже сказал все. И что разозлился, и что волнуюсь... Тонкости натуры тут ни при чем.

— Ну вот, он опять сердится, — мурлыкнул Кристиан и ласково провел колоском по плечу юноши.

А тот чуть отодвинулся. Смены настроения барона настораживали. Если он опять вздумал поиграть, то это не вовремя. Только раны поджили и боль ушла.

Король тихо рассмеялся и склонился к мальчику, уперевшись в кровать обеими руками так, что Луис оказался зажат между ними.

— Значит, договорились — не молчим, говорим, стараемся подавить первые негативные эмоции. Кристиан, — король чуть повернул голову в сторону барона, — тебя это тоже касается.

— Ну, хватит, Фернандо, я не молчу, — Луис в венке выглядел очень забавным смешным пастушком.

— Черт, я не могу себя в руках держать, когда он такой. — Коснувшись грудью спины герцога, Легрэ улыбнулся брату и поцеловал юношу в шею. — Теперь от него еще и пшеницей пахнет. — Руки скользнули подмышками и обвили грудь Луиса. Еще один поцелуй в ушко. — Почему же хватит, милый?

Герцог вздрогнул и покраснел. Пальцы вцепились в покрывало.

— Ты похож на языческого бога, — Фернандо провел нежно пальцем по розовеющее щеке мальчика, чтобы потом приподнять его лицо и вглядеться в прозрачную голубизну глаз. — На Вакха. Того, кто дарит вдохновение, неистовство, экстаз.

— Только из-за колосков? — улыбнулся Луис, чувствуя горячие ладони на своей груди.

— Между ног мы ему не заглядывали, — пошло подметил Кристиан.

Сильвурсонни покраснел еще сильнее от слов Легрэ, еле сдерживая себя от внезапной горячей волны, пробежавшей по телу.

Король хмыкнул:

— Ну так мы это сейчас исправим. Потому что в наши руки сейчас попалось живое воплощение бога. И подтверждение этому — чувства, которые мы испытываем. Кристиан, не отпускай его, я сейчас.

С этими словами Фернандо поднялся с постели и задумчиво огляделся по сторонам. Через минуту он плюхнулся обратно с запечатанным кувшином вина. Сосредоточенно выковыривая с помощью кинжала воск, упираясь каблуками в пол, избавлялся от сапог и якобы рассеянно проговаривал:

— Первое, что нам не хватает для восхваления — реки из вина. Реку я не обещаю, но вот... — восковая пробка упала на пол. — Отлично, — сделав первый глоток, протянул кувшин Кристиану: — Пей.

Легрэ с радостью хлебнул не разбавленного вина, набрал полный рот и, повернув лицо герцога к себе, припал губами к губам, постепенно отдавая дурманящую жидкость Луису. Колосья в венке немного щекотали лоб и щеку, потому Легрэ пришлось все делать, закрыв глаза.

Сладкое вино на голодный живот? Луис в поцелуе хлебнул, а горло обожгла сладкая отрава, которая так расслабляет потом тело и делает его податливым и отзывчивым и к ласкам, и к боли.

Фернандо ласкал взглядом разворачивающуюся картину и с каждой секундой глаза смотрели все более мечтательно и ласково. Теперь можно отпустить на волю колоду карт, которой так манил сегодня с утра дьявол.

— Теперь мы будем чествовать нашего бога, — король сжал ткань шосс мальчика, как будто намереваясь потянуть их вниз. — Но не здесь. Здесь неподходящее место. Кристиан, ты знаешь более подходящее?

Луис вынырнул из поцелуя, капельки вина стекли по подбородку. Неизбежность страсти витала в воздухе, и юноша видел, как блестят глаза короля.

— Богов, обычно, ублажают в храмах. — Легрэ вопросительно взглянул на брата. — Или в тайных убежищах. А еще в лесу... подальше от глаз инквизиции.

— Нет, — Луис резко попытался подняться — В лесу не надо!

— Стесняешься медведей? — Кристиан ненавязчиво удержал герцога.

— Да, и медведей тоже, — подавил смешок Сильвурсонни.

— Вакх — очень веселый бог. Его чествования сопровождались музыкой, плясками, распитием вина. Временами он одарял божественным безумием избранных. Одари, — Фернандо склонился к мальчику.

— И что? Ты хочешь одарить меня безумием? — брови герцога поползли вверх.

— Ты сейчас мой бог. — Глаза Фернандо не смеялись, только лишь горели каким-то потусторонним огнем. — Одари меня.

— Что ты хочешь? — Луис зарделся совсем.

— Мой бог, — не отрывая взгляда от лица мальчика, король поднес к губам его запястье и поцеловал. — Мой Вакх, — еще один поцелуй опустился на трепещущую синюю жилку под нежной кожей. — Я прошу одарить меня твоим божественным безумием, чтобы мы сегодня могли чествовать тебя, как полагается.

Кристиан на этот раз дал хлебнуть вина Луису, и хлебнуть много — рубиновые капли скользнули из уголков губ, стекли змейками по шее, расплылись пятнами по рубахе на груди.

— Пей... малыми глотками... все время. — Легрэ бросил мимолетный взгляд на короля. — Ублажи свое божество губами, пока он хмелеет.

— Когда будем чествовать — несомненно. А пока рано, — Фернандо прошелся языком по губам, по лицу, по шее мальчика, собирая виноградный нектар, разгорячающий плоть и разум. — Буду считать, что это просимый мной дар, — пробормотал король слизывая последнюю каплю. Легко поднявшись с кровати, он подхватил Луиса на руки. — Кристиан, — в улыбке смешались предвкушение, ехидство, радость, нетерпение, любовь. — Идем.

И Легрэ, просто пожав плечами, пошел вслед за любимыми. Он не забыл прихватить и вино, и свои одежды.

Герцогу оставалось только барахтаться в руках Фернандо, когда его сперва напоили почти добрым кубком, а потом и вовсе понесли из спальни.

Пока новая игра не вызывала страхов. Но подозрения уже копились в Луисе, и тот опасался, что теперь они свернут в подвалы, но путь лежал через коридоры и несколько залов. Закончился он в зале для торжественных церемоний, где у одной стены был установлен вычурный и достаточно помпезный трон. Сквозь узкие окна, украшенные витражами, почти не проникал свет появившейся луны, и Фернандо, поставив мальчика в центре комнаты, запер дверь и принялся через один зажигать факелы. Желтый мечущийся свет выхватывал из тьмы грубые камни стен и пола, куски фресок на потолке, тяжелые винного цвета ткани с гербами Вестготии, украшавшие стены, начищенные щиты и оружие, размещенные между окнами.

Луис наблюдал за преображением зала с интересом, но не двигался, завороженный красотой, которая меняла это строгое помещение. Он невольно отступил к дверям и выжидал, что именно задумал Фернандо.

Кристиан едва заметно подтолкнул его к трону.

— Иди туда, — шепнул он на ухо герцога.

Юноша посмотрел через плечо на Легрэ, в полутьме и бледном свете его лицо стало хищным и почти волчьим. Эти изменяющиеся черты или воображение рисует так образ?

Король закончил зажигать факелы и принялся распахивать окна, выходившие на внешнюю сторону замка. Сладкий летний ветер врывался легкими потоками в зал, тормоша огонь, погружая комнату в неверную игру света и тьмы. Задержавшись около последнего окна, Фернандо с удовольствием втянул в себя воздух, насыщенный запахом трав, деревьев, цветов. Под стеной, двумя этажами ниже, тихо плескалась вода в широком рве, окружавшем замок, и звук ее добавлял очарованной нереальности происходящему.

Повернувшись к мальчику, монарх мягким, крадущимся шагом подошел к нему, опустился на колени и забрался руками под блио. Нащупал завязки шосс.

— Боги не стесняются себя и других и ходят без одежды, — Фернандо потянул за завязки.

Тонкой струной на слова мужчины в душе появились первые ростки осторожного недоумения. Луис уже не предполагал, а видел, что именно здесь они собираются провести ночь. И это совсем не шутка, а очередные ритуалы его темного дьявола и волка.

Юноша ощутил, как ткань поползла по ногам. А по спине пробежали мурашки.

— Я не бог, — Сильвурсонни переступил через шоссы, оглядываясь и ища предметов, которые наверняка заготовлены заранее. Король всегда предусмотрителен.

Легрэ подошел к юноше сзади и, сняв венок с его головы, свободной рукой потянул с юноши блио.

— Не надо таких серьезных заявлений, — попросил он. — Играй.

— Если вы хотите, — неуверенно согласился герцог, продолжая скользить взглядом по полутемному залу.

— Знаешь, милый, в каждом человеке есть частичка бога — его душа, — король на пару с Кристианом сноровисто избавлял Луиса от всех одеяний. — Значит, в какой-то момент человек может стать богом — когда живет душой. Поэтому на сегодня ты для нас будешь богом. Не христианским. Только нашим. — Фернандо опять бережно взял лицо юноши руками, чувствуя, как внутри понимается странный гнев при мысли о том, что их мальчик может стать таким же богом для других. Смотреть и восхищаться? Пусть смотрят, пусть превозносят. Но касаться их ангела, их бога. На несколько долгих секунд злая, гневная усмешка исказила лицо мужчины. Нет. Только их. Пальцы мягко очерчивали скулы, овал лица. И ощущения нежности, юности кожи перетекали током во все тело, заставляя кровь течь еще быстрее, возбуждать тело — а разум и так был на грани, за которой скрывается его любовное безумие. — Ты наш бог. — Поцелуй лаской опустился на губы Луиса.

Лепестки страсти расчерчивали сердце и чело. И тело отзывчиво реагировало на прикосновения, на слова. Доверяясь, Сильвурсонни утрачивал всякое понимание реальности, а жил лишь в густых красках настоящего. Мягкое тепло ветра, принесшегося из окна, скользило по коже вместе с пальцами. Сердце начинало стучать неровно, прогоняя недавнюю усталость и желание уснуть, сменяясь ожиданием и трепетом.

Кристиан снова надел венок на голову юноши — почти незаметно, обошел короля и, любуясь поцелуем любовников, медленно разделся донага.

Фернандо оторвался от Луиса. Тело мучительно требовало продолжения, до сладкой боли в паху.

— Иди, садись, — он подтолкнул мальчика к трону и принялся раздеваться.

Неуверенно сделав несколько шагов вперед, юноша все же после некоторых колебаний направился к трону и, поднявшись по ступенькам, присел на краешек.

— Милый, ты не бедный гость. Твое место там по праву. Ощути это. Садись, — Фернандо неторопливо снимал одежду, наблюдая горящими глазами за мальчиком. Пусть привыкает. Пока так, а дальше... Дьявол довольно щерился, не решаясь пока выбираться наружу. Его тоже заводила игра.

— Хорошо, — Луис сглотнул страх, устраиваясь удобнее. Бледная луна заглянула в окно и свечением прошлась по волосам и плечам герцога, придавая его коже почти ирреальную прозрачность, а колоски венка отбросили длинные тени, больше похожие на тонкие шрамы по рукам и груди.

— Фернандо? — позвал Легрэ, взглядом спрашивая брата о том, что он задумал.

Король улыбнулся, пристально разглядывая мальчика. Тот с каждым все набирался нужной стати, нужной силы. Пусть пока он их выказывает лишь с ними наедине и зачастую не так, разве трудно направить в правильное русло?

— Кристиан, — монарх чуть повернулся к брату. — Как чествовали богов в древности?

— Оргиями и пирами, — ответил Легрэ и подмигнул герцогу.

Тот выдохнул. Только не напиваться. Кончится опять плохо.

— А еще... — тихо, почти шелестящим голосом продолжил Фернандо, — жертвоприношениями.

— И кто же будет сегодня жертвой? — Легрэ вызывающе улыбнулся, по новому оценивая залу.

Луис резко встал.

— Мне не нравится эта игра, — шепотом сообщил он. Страх опять возобладал в нем над здравым смыслом. Щеки и уши горели.

— У людей собственный взгляд на божество, — король мягко шагнул вперед. — Собственный взгляд на правителей, — еще один шаг. — Собственный взгляд на господ, — шаги вторили словам. — И боги, правители, господа вынуждены... — Фернандо подошел почти вплотную к мальчику и, гипнотизируя его взглядом, продолжил: — Подчиняться. Потому что это их жрецы. Их подданные. Их люди. Привыкай, мой бог.

Король опустился на колени перед юношей и легко поцеловал его в бедренную косточку. И еще раз, еще, все приближаясь к паху.

— Те, кто не думает о людях, кто заботится только о своем величии, быстро забываются. Кого выберешь жертвой? — Фернандо поднял черные глаза на мальчика. Испытание, обучение... Пусть почувствует и насладится.

— Я... я... — Луис начал заикаться. Он не хотел никого в жертву. Он вообще вдруг испытал дрожь в коленях. — Не надо этого. Не хочу.

Легрэ провел ладонью по своей груди нарочно напоказ.

— Хорошо подумал? — спросил он, пальцами пробежав по соску и откинув голову назад, чтобы показаться Луису во всей красе. — Мне здесь нравится... Красиво.

Юноша даже выдохнуть забыл. Настолько его откровенно сейчас провоцировали.

— Милый, а что ты представляешь под "жертвой"? Как думаешь, что с жертвой будут делать? — Фернандо еще раз коснулся поцелуем мальчика.

— А что? — Глаза перешли с Кристиана на Фернандо. Вкус сладких губ изнурял его терпение и понуждал к почти бегству.

— Что богам нужно от жертвы? — король легко, как будто случайно, провел пальцами по бедрам мальчика, поднимаясь снизу вверх, очертил ложбинки около косточек и повел лаской дальше, на ягодицы.

— Ты задаешь мне слишком... ах... слишком откровенные вопросы, — в голове всплывали картины оргий, где жертвовали страстью, где отдавались богу... Член начал крепнуть от желания и постоянных ласк.

— Богу нужны вера и эмоции. А как это объяснить простым людям? Очень просто — нужно молиться, а чтобы молитва донеслась быстрее, нужны жертвы. Больше всего эмоций человек испытывает, когда отдает что-то дорогое, любимое. Или ненавидимое. Поэтому в жертву приносили свои вещи, своих животных, своих детей. И врагов. Выбирай жертву, мой бог, — король раззадоривал мальчика уже откровенными прикосновениями, горячностью взгляда, голосом и словами, когда губы скользят по гладкой коже и члену.

Луис застонал, понимая, что ноги ему скоро откажут. Беспомощный взгляд переместился на Кристиана, но тот вряд ли захочет прекратить играть.

— Я вас выбираю, — пробормотал неуверенно, — вашу страсть...

— Обоих в жертву? Тогда ты сам себе будешь жрецом, проводником воли бога на земле. Что выбираешь?

— Прошу, — Луис растерянно попытался уйти от продолжения. И вдруг залез на трон с ногами. — Я не понимаю тебя.

— Чего тут понимать, — улыбнулся Кристиан многозначительно, размышляя над тем, что может выйти из затеи короля. — Делай, что хочешь с нами обоими.

Луис сидел на троне, спрятав ноги под себя, и опять смотрел на обоих с долей непонимания.

— И что я должен делать? — усталость и нервное перенапряжение, вино, растекавшееся жаром по венам, заставляло думать, что его опять вынуждают на какой-то непонятный поступок.

— Все, что тебе хочется. — Фернандо сел рядом с троном. Аккуратный поцелуй опустился на колено мальчика. — Что тебе понравится. Что тебе нужно. — Прикосновения губ плели невидимый страстный узор по ногам юноши.