Прятки

Потрясающий глазомер — платья садились строго по фигуре и все отлично смотрелись (даже не принимая в расчет, на ком были надеты). Оставалось только по приказу Софи выбрать что-нибудь поэффектнее.

На цену платьев я догадалась посмотреть, когда мерила уже третье — черное с яркой разноцветной вышивкой на груди и по линии подола. Оно стоило, как три моих зарплаты.

— Софи, — зашипела я, выскочив из кабинки и подойдя к соседней, где засела сестра, — у меня нет столько денег. И даже будь, я не стану тратить на одноразовое платье!

Занавеска резко одернулась, хмурая сестра окинула меня быстрым взглядом.

— Это тебе не пойдет, грудь закрыта, иди мерь то, что в звездах. А про деньги можешь не волноваться — у меня с собой три кредитных карточки мужа... И мне их совершено не жалко!

Занавеска резко задернулась, чуть не прищемив мне нос и я тут же решила, что если ей доставляет удовольствие обокрасть собственного мужа, пусть развлекается.

Софи выбрала золотистое платье, усыпанное стразами и походила в нем на солнечный лучик — такой же теплый и сияющий. Мне понравилось обычное маленькое черное платье, классика в понимании Коко Шанель, но Софи категорически его отвергла и остановилась на глубоком синем, хотя оно все сплошь было покрыто блестящими серебряными звездами — вверху слегка ими присыпано, а к низу усыпано так плотно, что изначальный материал с трудом просматривался. А блестящее я вообще не люблю. После короткого, но жаркого спора мы остановились на другом — черном, но из атласа. Правда, оно было слишком... откровенно, но стоило об этом заикнуться, как в меня уперлись прищуренные глаза и я практически заглянула в бездну. Нет... вставать на пути у разъярённой женщины, когда она пытается отвлечься от мыслей о предательстве опасно для здоровья.

— Но для платья с таким глубоким вырезом нужно белье, которое не выглядывает наружу, а у меня такого нет, — пискнула все-таки я в припадке здравого смысла.

Она гомерически расхохоталась.

Расплатилась Софи карточкой, хотя я видела, что в сумке у нее полно наличных.

Главное было сделано, оставались мелочи — белье она мне тоже выбирала сама. Я, искоса глянув на первый попавшийся ценник, закрыла глаза и просто не мешала. Угораздило же угодить в руки обезумевшей от мести женщины! Хотя пусть лучше вещи покупает, чем рыдает и рвет себе на голове волосы от отчаяния. Вот только жутковато слушать, как оно постоянно бормочет себе под нос что-то вроде:

— ...всех их породе порченой! ...чтоб каждой (нецензура) выдре... Ах, да у нас просто дружеский перепёх! — кривлялась Софи. — Давай выпьем по чашечке кофе и не будем расстраиваться!

Обувь мне всегда было очень сложно выбирать, но на этот раз туфли мы купили всего минут за десять — в первом попавшемся магазине. Я не привыкла к высоким каблукам и как Софи не пыталась купить мне шпильки сантиментов пятнадцать, стояла на своем и, в конце концов, доказала, что даже с семью мне придется нелегко.

Так, обвешавшись пакетами, мы вышли на улицу, где уже стемнело и снова начался снег. В воздухе медленно парили потрясающие огромные хлопья. К тому моменту, когда мы добрались до подъезда, обе были покрыты пушистым слоем, как живые сугробы. Зайдя в квартиру, Софи разделась и первым делом вытряхнула из пакетов новые вещи, разбросала их по дивану, завалилась сверху и, блаженно улыбаясь, уставилась в потолок.

Я поставила чайник, поморщившись при виде посуды, которую с утра так и не домыла и, вернувшись в комнату, упала рядом с сестрой.

— А теперь, — Софи повернула голову и пристально посмотрела мне в лицо, — где там водка?

Я думала, за пару дней Софи угомониться. Думала, немного придет в себя, успокоится, поймет, что это не выход.

Напрасно...

Уговорить позвонить мужу я ее так и не смогла. И ничего не поделаешь — я его номера тоже не знала, как и адреса, а то давно хотя бы телеграмму отправила — это, наверное, страшно, когда возвращаешься домой, а жены нет. Какой бы Дитрих не был плохой, но ведь наверняка переживает, хоть немного?

В клуб, судя по приглашению, следовало прибыть к девяти. В восемь мы были полностью готовы, стояли друг напротив друга и с пристрастием друг друга рассматривали.

Девушка не соврала — яркий непривычный макияж с темными тенями вокруг глаз на наших лицах смотрелся на редкость гармонично. Волосы Софи естественными локонами рассыпались по плечам, платье плотно облегало фигуру, на ногах — еле видимые босоножки. Красавица...

Моим видом Софи тоже осталась довольна. Я сама долго стояла перед зеркалом, знакомясь с отражением. Меня сильно смущал вырез платья — стоило немного наклониться и, казалось, грудь вот-вот выскользнет наружу. На талии платье охватывал широкий пояс, а юбка походила на колокол — края неровные и как-то загнуты внутрь. Прическа казалась очень простой, хотя стилист вылила на меня полфлакона лака — распущенные прямые волосы в живописном беспорядке. Ткань платья очень приятно скользила по бедрам и ногам, похоже, из-за колготок, которые тоже, естественно, выбирала Софи. Кожа в них походила на шелк. Украшений на нас не было. Совсем. Никаких. Она даже кольцо сняла и спрятала под телевизор (не знаю, почему именно туда, просто случайно увидала краем глаза).

Зато на моем левом предплечье теперь имелась тату дракона, которое девушка из салона красоты нарисовала краской. Тоже идея Софи, которая увидев результат, сказала: "Берегитесь женщин с татуировкой дракона". Не знаю, о чем это она, но рисунок мне понравился.

Духами сестра меня набрызгала своими, какими-то немного кисловатыми, но с Софи по таким мелочам лучше не спорить.

Куда больше я спорила, когда она заявила, что мы пойдем прямо в этой обуви, всего лишь накинув сверху верхнюю одежду.

— В мороз? По сугробам? — изумлялась я.

Он картинно заводила глаза.

— Там всего пять градусов мороза, потерпишь. Тем более такси подъедет прямо к подъезду и высадит нас тоже прямо у входа.

— А если там места не будет, куда подъезжать? Ты хоть представляешь — гололед и сугробы, а мы ковыляем по ним на шпильках? Я похожа на полоумную?

— Не спорь со мной! — шипела Софи и кто сомневался, что, в конце концов, я сдалась! Лучше заболеть и неделю провалятся с температурой, чем еще раз вызвать на лице сестры это выражение хищника, напавшего на след добычи.

Пять метров от подъезда (в котором тоже не сказать, что было тепло) до машины по новогоднему морозу я пролетела за секунду, казалось, даже не касаясь земли ногами. Но надо признать у клуба и правда было чисто и расстояние до входа оказалось еще меньше, чем от подъезда.

Мы немного опоздали, но Софи заверила, что так даже лучше. Нас милостиво запустили вовнутрь и только тогда проверили приглашение, даже не проверили, а просто убедились, что оно вообще существует. Потом нас встретила хостесс, позвала за собой, довела до раздевалки, дождалась, пока мы разделись и привычным движением руки пригласила в сторону зала.

Там было немножко темнее, чем в коридоре. Первой в глаза бросалась пустая сцена, украшенная абстрактными ледяными фигурами (или не ледяными, кто его знает). Непривычная мне ритмичная музыка доносилась буквально отовсюду и была настолько громкой, чтоб слов идущей впереди Софи я не слышала, только по шевелящимся губам угадывала, что она опять что-то бормочет. Свет вокруг был голубым, ломким, отбрасывая почти водянистые тени, казалось, мы в воде. Между столиками возвышались конструкции изо льда и блестящего белого метала, мы шли за хостесс, стараясь ничего не задеть, но так и тянуло остановиться и рассмотреть подробнее, что это за дизайнерское чудо такое...

Софи плыла, выпрямив спину, выпятив грудь, с таким снисходительным наклоном головы, что просто гордость за нее охватывала.

Я шла сзади и смогла оценить, как вслед Софи оборачиваются мужчины. И некоторые женщины. Я проследила за ошарашенным взглядом Альтиной, которая сидела за столиком на четверых рядом с Зайцевой. Потом они машинально перевели взгляд на меня. Лицезреть такие ошарашенные лица было на редкость приятно, я сделала вид, что вижу девчонок впервые в жизни и постаралась не сбиться с шага — туфли на каблуках все-таки не моя стихия, хотя Софи тренировала мою походку все утро. Вскоре мы добрались до столика, Софи быстро уселась, причем так, что сложенные друг на друга ноги торчали сбоку, одной из них она рассеяно покачивала, с кровожадностью рассматривая окружающих.

Я по сторонам смотреть не стала, как-то неудобно было. Разве что за соседним столиком нашла Стоцкого в футболке с какими-то пестрыми разводами на груди, от которых глаза резало и Цукенину в платье такой же расцветки. Она кивнула, внимательно меня рассматривая, а после переключилась на осмотр Софи. Стоцкий лениво махнул рукой, похоже, его не пронял даже мой необычный (и надеюсь, весьма привлекательный) внешний вид.

Софи тем временем изучила зал, довольно хмыкнула и повернулась ко мне.

— Спорим, я отгадаю, кто их них этот твой косоглазый?

— Он не мой. И может его вовсе здесь нет, — сообщила я, забыв почему-то возразить против самого обзывательства.

Она отмахнулась.

— Вылитый толстосумчатый хлыщ, как ты и говорила. Ну что, показать, кто?

— Ладно, попробуй, — разрешила я, рассматривая столик. Не так уж и густо — двухъярусная тарелка с канапе, утыканными зубочистками на одном ярусе и мелкими пирожными на втором. Я подняла небольшой, запаянный в пластик лист, лежавший на столе — оказалось, нам положено несколько коктейлей на выбор и даже еда — каждому по основному блюду из списка и салат. Все остальное — за дополнительную плату.

Тут же подскочил официант, вежливо и выжидающе уставился, держа на весу раскрытый блокнот.

— Махито, еду позже, — даже не заглядывая в предложенный список, крикнула Софи. Официант моментально исчез.

— Вон он, — ткнула куда-то вбок Софи.

Я проследила за пальцем — она указывала на столики с другой стороны танцпола, над которым мелькали яркие вспышки света, потому разглядеть удалось не сразу.

Танкалин сидел за одним столом со Смирновым, Мариной и еще одной девушкой, мне незнакомой. Голова закружилась от чего-то неприятного, хотя девушка сидела от Танкалина на расстоянии. А мне... что? Отвыкла, оказывается, видеть его за такое времени в женском обществе? А вот не надо отвыкать!

Сам Танкалин не отрываясь, сверлил меня взглядом и, несмотря на расстояние, видно было, что он очень зол.

Я отвернулась.

— Он? — снисходительно уточнила Софи.

— Да... а как ты узнала?

— Да он на тебя смотрит с тех самых пор как мы вошли и даже не моргает.

Я дернула плечом. И ладно, мне все равно.

Официант подошел вовремя, поставив перед нами коктейли. Я смотрела и думала — ну что мне этот коктейль... Толку-то от него, повернулась к Софи и встретила внимательный изучающий взгляд.

Официант развернулся...

Софи очень невежливо схватила его за край форменной рубашки.

— Любезный. Водки. Бутылку. Лед. И какая тут программа?

— До полуночи просто музыка, танцы, поздравление будет проходить в соседнем зале, куда пригласят за пятнадцать минут до нового года. Потом другие танцы, погорячее. Кстати, водка не входит в состав включенного комплекта, — добавил.

— Хм, — зубы у Софи сверкнули необычно ярко, когда она опять обвела расчетливым взглядом зал, — за это можешь не волноваться.

Официант быстро и почему-то очень многозначительно кивнул, одновременно косясь на меня.

— Отлично, — Софи выпустила его рубашку из пальцев и за три глотка осушила бокал до дна, полностью игнорируя приложенную соломинку.

Водка была доставлена моментально, причем в комплекте с томатным соком, перечницей и крошечными стаканчиками с серебряным краем.

— Ненавижу, — вместо тоста процедила Софи сквозь зубы.

Я согласно кивнула.

А потом понеслась...

За то, что нам не хватит базового комплекта выпивки, можно было не волноваться. Софи всего лишь вышла на танцпол, где к ней почти моментально присоединились другие девушки, а после и молодые люди, а потом неспешно прошлась мимо столиков. Когда она вернулась за наш, официант принес первую бутылку. Я удивилась...

Еще через полчаса столик был уставлен подарками так плотно, что мы попросили официанта часть убрать. Поклонники преподнесли (Софи или нам обеим, не знаю) несколько бутылок вина, несколько бутылок крепких напитков, примерно ящик шоколаду, двадцать коктейлей на выбор, несколько блюд из спецменю ресторана (даже не знаю, что это), и это только то, что я запомнила.

Честно говоря, мне было на удивление весело. Еще днем Софи сообщила, что в нашем случае нельзя закусывать плотно, это мешает танцам, так что мы закусывали чисто символически, только чтобы заесть вкус выпитого.

Когда сестра пошла по второму кругу на танцпол, ко мне подсела Цукенина.

— Отлично выглядишь, — дежурно сказала, — не ожидала даже. А это кто с тобой?

Светлую фигурку уже окружали какие-то молодые люди.

— Это истребительница мужчин. Советую держать Стоцкого подальше, потому что она как раз на задании, — пошутила я.

— Поняла, — быстро и серьезно ответила Олеся, посматривая на Софи уже насторожено.

— Танкалина видела? — спросила Цукенина через минуту, так и не отворачиваясь от танцпола.

— Я? Нет, — клятвенно заверила я.

— Если бы во мне так настойчиво прожигали дыру, я бы точно почувствовала, — сообщила Олеся, но тут Софи уже направилась обратно к столику с очередным уловом в виде еще незнакомых парней, так что Цукенина ретировалась за свой столик.

— Знакомься, это Джеймс, он впервые посещает нашу страну, — радостно крикнула, мило улыбаясь новой жертве. Джеймс расплылся в улыбке и поцеловал мне руку. Думаю, он вел бы себя совсем иначе, если бы знал, что незадолго до этого Софи грозилась проделать с каждым представителем мужского пола детородного возраста. Я специально уточнила возраст — это от 13 до 70 включительно.

Джеймса я еще запомнила, а потом знакомства полились такой рекой, что я не то что имен, я и лиц почти не различала, тем более водка — не мой профиль и в голове жутко гудело.

Клубная музыка оказалась не просто ритмичной, она походила на спираль — витки закручиваются, сжимаются, становясь все плотнее, все напряженнее, пока в одно мгновение не выстреливают, распрямляются, освобождая заряд. И новый круг... Я танцевала, у моей талии дрожали чьи-то руки, к спине еле уловимо прижималась чья-то грудь, а на ухо шептались комплименты моей неземной красоте.

Я сеялась над шутками, даже не пытаясь вникнуть в их смысл, а Софи меняла кавалеров так быстро, что вскоре новых и свободных в зале, похоже, совершено не осталось.

Кажется, я жутко напилась. Но неважно, ведь не получалось вспомнить, когда я вообще в последний раз так веселилась. Взгляд Танкалина я чувствовала спиной и это доставляло какое-то особое, слегка извращённое удовольствие — как стакан яблочного сока на похмелье. И я еще милее улыбалась очередному партнеру и охотнее пододвигалась, когда мне хотели что-нибудь сказать.

Потом музыка неожиданно прервалась: