В круге вечного возвращения

— А танцевать когда будем?! — возмутилась Люда.

— Между делом.

— Это как?

— Решим по ходу дела.

— Да уж!

— А другого выхода нет!

И да: главное поставить вовремя неофитов в позицию отсутствия выбора. А то будут тешить себя пустыми надеждами, что всё рассосётся и так. Не было и не бывает так! Я-то помню как оно бывало... В предыдущие проходы.

Последнее обновление

— Ретро: Проход номер 4. Пятый класс.

— Драка

Часто бывало так, что при очередном обороте, я не сразу начинал действовать как надо. Действовало оглушение от перехода, мысли и воспоминания путались. И сообразить как надо действовать, даже при наличии уже готового шаблона, было далеко не так просто, как казалось.

Вот тогда, например, у меня не было такого подспорья как "воспоминание о будущем" у моей четвёрки. Вот не было ещё!

И каждый раз я попадал в эту школу. А Люда, Натаха и Серёга — в другую.

В тот памятный день, группа великовозрастных придурков, стала сразу же за дверями школы. Стали в ряд и всем, ломящимся в помещение младшеклассникам — ведь никто не хотел опоздать на урок — отвешивали репы. Как-то уклониться было практически невозможно. Поток спешно заходящих в школу учеников всех просто нёс вперёд а по бокам прохода стояли эти... Балбесы были большими. И битие было болезненным. Впрочем, больше болезненным для самомнения младшаков. А я тогда как раз нарвался на очередные разборки, и драка предстояла как раз в этот день. Не удивительно, что уже с утра был во взвинченном состоянии и когда первый же из дегенератов попытался отвесить мне репу я резко дёрнулся но всё равно лапа этого дятла чуть не легла мне на голову. Каким-то чудом я успел подставить ладонь, которая прошла у него сквозь пальцы. А дальше, ухватить его "боевой средний палец" удалось без труда. Сволота даже вякнуть что-то обычное в таких случаях не успела. Зафиксировав другой рукой его ладонь, я резко дёрнул её вниз, налегая всем своим весом.

Палец, закономерно хрустнул.

Парень дико заорал и свалился прямо под ноги набегающей толпе. Немедленно посреди прохода возникла куча-мала. Как я удержал в руках его палец — а пацан был здоровенный и сильный — наверное, из-за неожиданности для него и моей повышенной злобности с утра.

Расцепляю руки, резко пригибаюсь и кидаюсь как кабан в кусты сквозь потерявшие "боевой порядок" ряды старшаков. Ведь сработал эффект домино. Правда левая сторона почему-то осталась стоять на ногах и последний в ряду, прямо перед внутренними дверями в школу попытался-таки отвесить мне свою репу. Тоже не вышло.

Его рука лупит плашмя по моему ранцу, хватается за него в надежде на то, что я потеряю равновесие но... Во-первых, я к этому был готов. А во-вторых, к его несчастью, очень близко от меня, в пределах отмаха моего локтя, оказывается его пах. Чем я и воспользовался. Бил, ясное дело, со всей дури, опасаясь, что промахнусь-ли, или недостаточно, чтобы был эффект... ну очень не хотелось мне попадаться разъярённой таким неожиданным и очень болезненным отпором шпане. А так — есть шанс на то, что что меня не запомнили.

Ведь они видели только мою макушку. Да и то наверняка лишь те двое, что попали на мои "подлые приёмчики". А остальные в это время были увлечены раздачей люлей беззащитным младшеклассникам. То есть тем, до кого дотянулись их подлые ручонки. В остальном же — за меня работала ещё школьная форма, что делала нас всех, младшаков, трудноразличимыми. Разве что по шевелюре. Но у меня, на беду этих мерзавцев, была самая обычная. Тёмная. И таких пацанов, у которых волосы были именно тёмно-коричневыми как у меня, было большинство. Да ещё и не только форма, но и ранец стандартный.

Сволочь всё-таки складывается пополам, хватаясь за причинное место и уже через него падают те бедолаги-младшеклассники, что попытались вырваться.

Ухожу в перекат, что с ранцем проделать сложновато, но в результате меня инерция выносит в фойе, где я отработанным движением из переката вскакиваю на ноги. Осталось только по той же кабанячьей тактике ввинтиться в толпу и прошмыгнуть дальше, за пределы и досягаемости офигевших старшаков, и их круга зрения.

Также пригибаясь, бегу по коридору, лавируя между учениками, сбегающимися на кипеж и только завернув за угол, распрямляюсь. Теперь надо изобразить, что ничего не произошло и я не при делах.

На меня набегают одноклассники, что не успели завернуть в класс. Их привлекли вопли и злобные маты со стороны фойе. Ведь любая драка — особенно массовая — для школяров бесплатный цирк.

— Чё там?! С кем махач?! Кого прибили?! — обрушивается на меня град вопросов.

— Мне пох! — отмахиваюсь я от них в стиле большинства "районских" и продолжаю идти вперёд, к дверям своего класса. А он — аж последний по коридору. Но не тут-то было.

На меня "нападает" классручка с бэшек. Ведь она слышала как я матюгнулся и начинает песочить мне мозги. Ну... мне хорошо! Сейчас там, у входа в фойе, кипят разборки на предмет "Что это было?!" и "Кто Этот Гад!!!". Искать будут точно. И долго. И только сейчас соображаю, что опять подставился. Эти подростковые идиотизмы!... Опять! Когда же у меня будут уже нормальные мозги?! Но до этой поры надо ещё дожить. А то ведь прибьют. Как в третьем прохождении.

Ведь в третьем прохождении, крутанулся с возраста в четырнадцать лет.

Да, от классручки бэшек отбился. Ну, как отбился? С виноватым видом — пришлось сильно напрячься и подавить в себе пацанячьи инстинкты и изобразив глубоко виноватый вид выслушать весь поток сознания, что она на меня вылила. Но, к сожалению, это было только начало.

Давно побитое хулиганьё нашего класса — Бабиков, Алексеев, Гордеев, — быстро смекает, кто такой смелый, что не просто смог, а главное, решился отбить яйца и поломать пальцы старшакам. Уже на перемене начинается шантаж. И ведь, с-сучье семя, не понимают, что сейчас разводят идиотов на убийство. Ведь восьмой класс — это пора, когда в головах даже самых умных не мозги а сплошные гормоны. А те, кто стоял тогда на проходе в школу — восьмиклассники.

Пока эта троица идиотов меня шантажирует, остальные парни моего класса стоят и смотрят. Как аттракцион. Ведь я — пария в их "правильном обществе правильных пацанов" потому, что "заучка", "воображала", "хвастун"... По последнему — я никогда не хвастался. Но сама политика наших классных дам такова, что постоянно меня выставляют в пример. Постоянно именно меня вызывают к доске, чтобы "задать планку", "показать как надо" и так далее. А я... чёрт побери эти пацанячьи мозги! Пересилить себя и притвориться идиотом — выше моих сил. Уже сама обстановка в классе, что сформировалась в самом начале — самоподдерживающаяся. Дорога назад, к вливанию в общество пацанов, мне перекрыта. Самими этими пацанами, половина которых, как я уже говорил, из очень плохого района. Того, где почти сплошняком алкоголики, тунеядцы, воры, бандиты... Милиция с ними воюет, но им явно не хватает сил и времени. Ведь район большой.

Да и наш "главный по городу" — дуб дубом.

Его откуда-то из другого города пнули, переводом сюда, к нам "В глушь, в Саратов". Ну... мы не Саратов, но по старому-доброму произведению Грибоедова именно так. Проштрафился он, видно, там, на прежнем месте, изрядно. И тут тупит не по детски. Ведь у нас рядом — часть ВДВ. И городок военных. Их дети, правда, ходят в другую школу, что является в городе "лучшей". Не потому, что там все гении ошиваются, а потому, что там нет бандитов. А нет бандитов, не только потому, что в школьный район не входит бандитский, а потому, что и директор не дурак.

Но всё равно, что стоит договориться с офицерами части, чтобы навели порядок "на прилегающей территории"? Не клумбы-цветочки развести, а навести железный порядок. Твёрдой рукой(точнее кулаком) десантника.

Не судьба. Мозгов нет — считай калека. Такому "крутому" руководителю, стрёмно и бригаду дворников доверить — всё захламят, замусорят. Практически все его успехи — заслуга тех, кто рядом с ним работает. Либо успевают что-то напеть в уши, типа "а хорошо было бы это сделать" или напрягаются сами. Но насчёт Ивановского района(какое говорящее название!

* * *

) и наведения порядка в нём — либо лень, либо... боится!

//

//

По уму было бы и с этой должности его турнуть, но в нынешние времена с таких постов если и перемещали, то только "по горизонтали" — с одного поста в хорошем городе на такой же но "на периферии", если проштрафился.

А страдать приходилось всему городу. Ведь усилий тех, кто работал бок о бок с этим неумехой председателя Совета и Депутатов, далеко не всегда хватало, чтобы что-то реально успеть сделать. К тому же, многие из необходимых дел, этот бюрократ часто просто перекладывал в стол. Из боязни снова запачкаться, не сдюжить, и так далее... Вот и пребывали многие проблемы города в откровенно застойно-нерешаемом виде.

Подошли ко мне эти трое дебилов все вместе. Не терпелось поиграть на нервах или посмотреть на меня, как я буду выкручиваться, потеть от страха и трястись. Давно бы уже поняли, что вся эта канитель — не про меня. Но... дебилы же!

— Чё? Допрыгался пацан? — прямо заявил мне Алексеев.

— Чё нада, убогие? — вопросом на вопрос реагирую я.

— Тебя уже ищут. — уставившись в мои глаза и пытаясь засечь в них страх, вякнул Алексеев.

— Как найдут — скажешь. — лениво ответил я.

— А то, что это старшаки?! Ты чё, не понял? Они уже знают, что это ты был! — влез Бабиков.

— Много где "это я был". Чё нада от меня, убогие?

Как ни нагнетал — не отстают. Знают, что если сагрятся на меня, будет лютый мордобой. Они втроём против меня не выдюжат. Знают по своим бокам и многим попыткам. Теперь даже не пытаются. Стоят, пялятся на меня, ждут, что испугаюсь. Было бы кого!

— Это ты Колесу палец сломал! — наконец выдаёт Бабиков свой козырь.

— Чё?! Сломал?!! Палец?! А кто такой Колесо? Я его не знаю. — От моего напора, троица несколько теряется. В глазах появляется неуверенность. Теперь они сомневаются, что это действительно был я.

Хотя... стоило бы догадаться, что из пятиклашек, ломать пальцы старшакам, да ещё из Ивановского района, мог только один отморозок — я.

Чёрт! Опять мои рефлексы! Ну что стоило сдержаться?!

— А если мы скажем, что это ты? — переходит в наступление Алексеев. — Что нам дашь, чтобы не сказали?

Смотрю на Алексеева с изумлением и отвечаю как слабоумному. Последнее, правда, слишком близко к истине. Ведь элементарно!

— А ты подумал, как тебя после этого, назовут? Даже не ябедой! А закладушником! А когда выяснится, что я не при делах? Тогда чё?!

— А если скажу? — нагнетает Алексеев, и видно, что до него или дошло, но он решил держаться и меня таки дожать, либо совсем отупел.

Демонстративно зеваю.

— Дальше, они меня бьют. — как нечто неважное констатирую я. — Только после этого, как оклемаюсь, я нахожу вас, где бы вы ни были, и бью смертным боем. А это побольнее будет. Не как в прошлый раз. Хотите в больничке отлежаться? Отправлю. И вообще... Вас после этого вся школа месить будет. За закладушничество и подставу.

— Да у тебя... — начинает говорить Бабиков но прерывается. и оборачивается к подельникам. — У меня борзометр на нём зашкаливает! Прикинь ребя!

— О! Узнаю коронку. — оживляюсь я. — Чё у Мурзы в шестёрках ходишь?

— Чё-о?! Мурза знаешь какой сильный!...

— Ага. Значит в шестёрках. С тобой всё ясно. — отмахиваюсь я от него.

Они ещё что-то пытаются на меня вывалить, но всё уже по-мелочи. И так видно, что шантаж с вымогательством не прошёл. Тупы слишком. И я даже не узнал на что крутили. Явно не на коржик с соком на большой перемене.

Однако уже на ближайшей перемене стало ясно, что школу поставили на уши. Эти самые ломаные и отбитые ушлёпки. Один, наверняка в "травму" отъехал, а вот второй — который с отбитыми яйцами — развил бурную деятельность.

Дошли до меня эти вести поздновато — к концу перемены, так что свинтить по-тихому не получилось. Учителя помешали. Но на следующей... Рванул, так что только пятки мелькали. Жить-то хочется. Ведь реально те самые битые — конченные идиоты.

— Поперек всего и вся